Террористы намерены сорвать встречу президента Чечни с представителями исламских стран. Способ достижения этой цели крайне жестокий. Они намерены устроить авиакатастрофу самолета, в котором будет лететь один из участников саммита шейх Сулл Массар, а затем подкинуть улики группе российского спецназа, тем самым свалив на них вину за гибель высокой персоны. Это дискредитировало бы Москву перед всем миром. Первый шаг боевики сделали – они захватили в плен майора спецназа ГРУ Дорофеева по прозвищу Дрон. Они оставили его живым, чтобы в последующем использовать в качестве приманки. Но знали бы террористы, что значит живой офицер спецназа! Дрон – мужик не промах, он устроил боевикам веселенькую жизнь, да такую, что исламские радикалы горько пожалели о том, что взяли его в плен…

Спецназ ГРУ

Альберт Байкалов
Крутая глиссада

Глава 1

Несмотря на исправно работающий лифт, Антон Филиппов отдавал предпочтение лестнице. Дом был новый. Подъезд сиял чистотой. Ровные стены на высоту человеческого роста выкрашены в бежевый цвет, на перилах красуются пластиковые накладки, лампы под матовыми, без единой трещины плафонами. Подполковнику спецназа ГРУ даже доставляло удовольствие взбежать на седьмой этаж. Он поправил бутоны букета роз и шагнул на последний пролет.

– Тише, – неожиданно раздался приглушенный голос этажом выше. – Кажется, идет!

Антон весь обратился в слух. Заселился он сюда недавно. Еще и месяц не прошел. Жильцов почти не знал. Некоторые квартиры до сих пор пустовали, дожидаясь своих новоселов. С другой стороны, с режимом секретности в ГРУ тоже проблем не было, скорее наоборот. В то же время если бы пришел кто-то свой, то ждал дома. Регина никуда сегодня не собиралась. Поэтому вариант, что караулят его, отпадал. Значит, люди, которым принадлежат голоса, явились не по его душу. И все же расслабляться не стоит. Разве мало он отправил на тот свет и за решетку разного рода нечисти, у которой в этом мире остались еще родственники, дружки и просто сочувствующие?

Стараясь ступать бесшумно, при этом не снижая скорости, Антон продолжил путь, не подавая виду, что знает о присутствии в подъезде кого-то. На ходу расстегнул «молнию» куртки. Доставая ключи, отстегнул ремешок наплечной кобуры, удерживающей пистолет.

– Не он, – едва слышно проговорил еще кто-то. – Да и машина не та.

– Вижу! Не слепой, – перебил другой, раздраженный, с придыханием, осипший голос.

Судя по разговору, он принадлежал мужчине, разменявшему пятый десяток и страдающему избыточным весом. Специфика службы развила у Антона способность определять многие физические и психологические качества людей по отдельным фрагментам внешности, манере поведения, разговору. Даже отпечаток подошвы обуви или оставленный окурок мог рассказать о многом.

Подходя к своей квартире, Антон как бы невзначай бросил взгляд на расположенную выше лестничную площадку и заметил, как за шахтой лифта исчез рыжеволосый парень в синей футболке и легкой серой куртке-ветровке. Послышался шепот и осторожные шаги вверх по лестнице. Неизвестные явно не имели желания попадаться кому-либо на глаза.

Антон покосился на дверь соседа. Массивная, с тремя замками, она напоминала те, которые установили в комнатах-сейфах новой резиденции ГРУ. Живший за ней коммерсант Слава Ершов ничем не отличался от людей среднего достатка. Невысокий, кучерявый брюнет, изредка надевавший очки, каждое утро уезжал на машине, которую оставлял во дворе, на той же стоянке, что и Антон. Приезжал поздно. Жена, маленькая хрупкая женщина по имени Лиза, очевидно, занималась домашним хозяйством. В полдень ходила за покупками и с завидным постоянством выгуливала карликовую собачонку, которую выносила на руках. Чем Ершов занимался конкретно, Филиппов не знал, но последнее время стал замечать за ним странности. Началось все неделю назад. Приехав из учебного центра, Антон поставил машину на стоянку и увидел Славика. Он был явно чем-то взволнован и бесцельно слонялся вокруг своей «БМВ». Антон тогда предположил, что причиной беспокойства соседа стал старенький «жигуленок», припарковавшийся у подъезда. Рассеянно поздоровавшись, Славик тогда дождался, когда Филиппов направится домой, и пристроился рядом. Но разговор не состоялся. Антон не стал спрашивать, а Слава говорить, что послужило причиной волнения. Перестала появляться жена. Поначалу Антон подумал, что она попросту уехала вместе со своей собачкой, но сегодня утром, выйдя на площадку, увидел ее. Она словно ждала его. Однако не успел Антон отойти от дверей, как Лиза высыпала в мусоропровод ведро и, спешно поздоровавшись, юркнула в квартиру. Именно тогда он пришел к выводу, что у соседей неприятности, причем серьезные.

Отперев дверь, он шагнул через порог. Регина уже спешила навстречу. Антон протянул ей букет, наклонился и чмокнул в губы. Сегодня ровно восемь лет как он встретил эту голубоглазую невысокую блондинку. Она радостно улыбнулась и вытянула руки, любуясь цветами:

– Быстро мойся – и за стол. Еда стынет.

– Где Сережка?

– Уже спит, – цокая каблуками, Регина ушла в комнату.

Антон проводил взглядом ее фигурку в облегающем розовом платье, снял куртку, туфли, всунул ноги в тапочки и надавил на кнопку видеоглазка. На экране высветилась площадка, часть лестницы, двери лифта. Никого. Филиппов хмыкнул и направился в ванную, по пути заглянув в зал. На небольшом столике стояли бутылка шампанского, два хрустальных бокала, свеча и блюда с закусками. Регина устраивала между ними вазу с цветами.

Раздеваясь, Антон еще размышлял, стоит ли позвонить и рассказать о странных людях соседу, потом отказался от этой мысли. То, что на лестнице несколько мужиков кого-то ждут, еще не значит, что они явились именно к Славику. Выше еще восемь этажей. Не исключено, что эти двое попросту отправили третьего за бутылкой и теперь поджидают его.

Несколько минут Антон постоял под упругими струями, чувствуя, как вода смывает с его сильного, мускулистого тела пот и вселяет бодрость. Не желая долее испытывать терпение жены, он закрыл кран и быстро вытерся. Глянул в зеркало. За эти восемь лет он неуловимо изменился. Вроде те же серые глаза, только вокруг них появилась мелкая, едва заметная сеточка морщин. Так бывает от прищура, когда часто приходится бывать на солнце. Коротко стриженные, пепельного цвета волосы слегка тронула седина. Сейчас, пока голова мокрая, ее не видно. Это не от старости. Нервы. Коричневая от загара кожа задубела на скулах, да и на теле прибавилось шрамов.

– Антон! – голос Регины из зала заставил поторопиться, и через некоторое время они уже сидели напротив друг друга. Свет от горевшей свечи рассыпался на веселые, золотистые брызги, играя на бокалах с шампанским и в глазах. Погрузившиеся в темноту предметы словно пропали, вместе со всем остальным миром оставив их наедине друг с другом. Будто бы из неоткуда лилась тихая музыка. Рай!

– За тебя! – он поднял бокал.

Регина улыбнулась:

– За нас.

Сделав по глотку, они принялись за еду. Регина стала накладывать ему в тарелку салат, котлеты:

– В этом году Сережка в первый класс идет.

– Знаю, – Антон вскинул удивленный взгляд. – Думаешь, забыл, сколько лет сыну?

– Нет. Просто опасаюсь, не окажешься ли ты в этот день в очередной командировке?

– Сплюнь, – пробубнил он.

Филиппов страшно проголодался и стал есть все без разбора, заранее зная, что тем самым сводит на нет всю торжественность обстановки. Но ничего поделать с собой не мог. Ежедневные тренировки, марш-броски и другие спецзанятия с бешеной скоростью сжигали калории.

Неожиданно за стеной раздался грохот. Антон замер. Звукоизоляция в доме была хорошая. Лишь изредка можно было услышать громкую музыку или работу дрели. Сейчас упало нечто большое.

– Что с тобой? – удивилась Регина. В отличие от него, она не знала о странных гостях на площадке и не обратила внимания на изменения в образе жизни соседей.

Антон отложил вилку, вытер салфеткой рот и встал:

– Я сейчас.

Он вышел в коридор и еще раз нажал на кнопку видеофона. На площадке по-прежнему никого. Открыл двери. Было тихо. Подошел к дверям соседей. Прислушался. Из-за них доносились едва слышные голоса. Что-то снова упало. Осторожно ступая, Филиппов поднялся на лестничную площадку, где недавно ошивалась странная парочка. Лишь несколько раздавленных о подоконник окурков. Скорее всего, эти двое все же проникли в квартиру. Сбежал по лестнице обратно и, не раздумывая, надавил на кнопку звонка Ершовых. С минуту постоял. Больше для порядка. Он уже был уверен – ему никто не откроет. Вернулся в дом и прямиком направился в лоджию.

– Что случилось? – заподозрив неладное, Регина поднялась со своего места.

– Ничего. Я сейчас.

Город уже утонул в ночных огнях. Где-то гремела музыка. Снизу, шурша шинами, проносились по шоссе машины. В воздухе витал горьковатый запах тополей и разогретого за день асфальта.

Он перегнулся через перила и попытался заглянуть за кирпичную перегородку. Но увидел только дальнюю часть окна квартиры соседей.

Регина вышла следом.

– Ты можешь объяснить, какая муха тебя укусила?

– Соседка выносила мусор. А двери сквозняком захлопнуло. Просила открыть.

– С ума сошел? Седьмой этаж! – она с опаской посмотрела вниз. – А где Славик?

– В командировке, – соврал Антон. В противном случае Регина будет настаивать пригласить до его прихода Лизу домой. – Иди, не мешай, – с этими словами он поставил ногу на ограждение, ухватился руками за перегородку и наклонился. Теперь окно было видно полностью. К счастью, оно было не зашторено. В глаза сразу бросился беспорядок. По комнате ходил тот самый рыжеволосый парень в синей футболке и ветровке, которого Антон успел разглядеть, перед тем как войти домой. Теперь его грудь была в крови. И, видимо, не в его. На диване сидел крупный, круглолицый, с тройным подбородком и нездоровым румянцем на щеках мужчина. Черный пиджак плотно облегал мощные плечи. Глядя в пол, мужчина что-то говорил. В руке у него Антон увидел пистолет. Нетрудно было догадаться – там, у его ног, кто-то лежит. Но кто именно, увидеть было невозможно из-за стоявшего посередине зала стола.

– Принеси пистолет!

– Зачем? – удивилась Регина.

– Здесь придется прострелить запор. По-другому в дом не попадешь.

– Ты вовсе рехнулся – в центре Москвы стрелять?! – она всплеснула руками.

– Давай быстрее, а то устану висеть и упаду, – сказал он, перебрался в лоджию соседей и сразу присел. Дверь, окна и форточки были закрыты. Наверняка это сделали бандиты, чтобы шум потасовки и крики не были слышны соседям.

Через минуту из-за перегородки донесся голос Регины:

– Возьми.

Она протянула всю «сбрую».

– А теперь звони в милицию, – спокойно сказал Филиппов, вынимая «ПМ». – В соседней квартире вооруженные грабители.

– Что?! – ужаснулась она.

– Живее! – опасаясь, что жена сейчас полезет следом, поторопил Антон и развернулся к окну.

По всей видимости, здесь еще никого не убили. Рыжий постоянно что-то говорил кому-то в соседней комнате. Скорее всего там жена Славика. Сам он лежал у дивана, на котором сидел второй бандит. Сейчас Антон разглядел его ноги. На одной была туфля. Все ясно: дождались, когда подойдет к дверям и откроет. Втолкнули в квартиру и вошли следом.

Неожиданно напарник Рыжего несколько раз ударил Славика ногой. Послышались вскрики. Тем временем Рыжий выскочил из комнаты. Спустя некоторое время он появился, волоча за волосы Лизу и размахивая ножом.

– Я позвонила, – вновь напомнила о себе Регина. – Что дальше делать?

– Сиди и жди, – проговорил Антон. Он неожиданно разобрал слова Рыжего:

– Ты долго будешь нам мозги крутить?

– Я уже все отдал…

– Их нельзя оставлять, – Толстяк многозначительно посмотрел на Рыжего.

Лиза дико закричала. В тот же момент Рыжий наотмашь ударил ее по лицу. Она полетела в угол. Славик каким-то образом умудрился вскочить на ноги. Руки у него оказались перетянутыми за спиной скотчем. В ту же секунду здоровяк поднялся с дивана и опустил ему рукоять пистолета на ключицу. Ершов упал на колени, потом завалился на бок. Тем временем Рыжий вновь поднял женщину. Она едва держалась на ногах. Лицо было в крови.

– Не успеют менты, – понял Антон и окликнул Регину.

– Что? – спросила она.

Филиппов в последний раз оглядел запоры стеклопакета и дверей:

– Дуй на площадку, открой распределительный щиток, потом надави на кнопку звонка их квартиры, – прикинув в уме расстояние, которое нужно преодолеть до дверей одному из бандитов, стал инструктировать Антон. – Досчитаешь до пяти, отпустишь, вернешься к щитку и выключишь главный предохранитель. Он на красной пластмассовой коробке. Снова досчитаешь до пяти, включишь и побежишь домой. Поняла?

– Да.

– Давай!

Он был уверен в супруге. За восемь лет их совместной жизни она прошла десятки испытаний. Дважды была в заложниках. Один раз террористам удалось вывезти ее за пределы России, рассчитывая заставить Антона сотрудничать с ними. В результате те, кто выжил, пожалели об этом. Невзирая на свои габариты, Регина могла с легкостью противостоять многим мужчинам. И ей приходилось драться. Нередко хрупкая фигурка притупляла бдительность хамов или грабителей. В результате встреча с ней надолго запоминалась любителям обижать слабый пол.

Он пригнулся под подоконником и на четвереньках пробрался к двери на балкон. Вскоре оба бандита переглянулись и замерли. Сидевший в кресле толстяк медленно поднялся.

«Раздался звонок в дверь», – догадался Антон.

Толстяк вышел. Антон поднял пистолет на уровень ручки запора. Почти одновременно свет в комнате погас. В тот же момент он ударом рукояти выбил стекло, просунул в образовавшееся отверстие руку и надавил на рычаг. Двери распахнулись, и Антон влетел в комнату. Специально зацепил всем корпусом телевизионную панель. Раздался грохот, звон битого стекла и крик перепуганной женщины. Сразу же вскочил на ноги.

«Разве может быть что-то страшнее того, что уже произошло?» – усмехнулся Филиппов реакции Лизы, делая шаг вперед. По пути схватил рукой крышку стола и опрокинул его на пол. Стол можно было обойти, но так сподручнее. Грохот, крик женщины, неизвестный, ворвавшийся через балкон седьмого этажа, должны были сбить с толку Рыжего. Антон знал, что его силуэт виден на фоне окна, и торопился. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы запомнить расположение вещей, мебели, людей и потом ориентироваться в помещении хоть с завязанными глазами. Вот и Рыжий. Он запоздало махнул ножом. Глаза Антона успели привыкнуть к темноте. Слегка отклонившись, он пропустил острие мимо лица, тут же принял исходное положение и двинул бандиту кулаком в лицо. В этот момент зажегся свет. Краем глаза Антон успел заметить, как парень, ударившись затылком, отлетел от стены. В широко открытых глазах пустота. Готов. От момента начала проникновения в квартиру прошло не больше десяти секунд, а одним злодеем, способным оказать сопротивление, стало меньше. Хотя все равно времени ушло много. Антон машинально отметил два момента, когда в него могли выстрелить. Первый, когда разбивал стекло. Тогда его силуэт был виден из квартиры. Второй, когда находился между бандитом и окном. Но у Рыжего не было пистолета, а Толстяк в темноте не успеет быстро вернуться. Антон сознательно не напрягался.

Антон подхватил Лизу и боковым зрением уловил слева какое-то движение. Помня, что Толстяк вооружен, он толкнул женщину в сторону, развернулся, встал на одно колено и двумя руками направил пистолет на крепыша. Бандит выглядел растерянным. Тройной подбородок трясся. Рот полуоткрыт от удивления. Оружие в опущенной вдоль тела правой руке. Забыл про него. Антон выстрелил чуть выше левого колена и тут же устремился навстречу противнику. Лицо толстяка исказила гримаса боли, но по инерции он проскочил коридор и влетел в комнату. Антон поймал его за пухлое запястье правой руки и двинул ему локтем в переносицу. Тот охнул, выронил оружие, схватился за лицо и отпрянул назад. Поздно. Боль, преодолев все шоковые пороги, уже овладела им. Он взревел подобно раненому слону и с грохотом повалился на пол.

Антон нагнулся, поддел указательным пальцем за скобу лежащий у его ног «ТТ» и отбросил в сторону. Затем развернулся к Рыжему. Тот, сидя на полу спиной к стене, держась двумя руками за голову и тупо глядя перед собой, раскачивался из стороны в сторону.

Антон стал развязывать женщине руки:

– Чего они хотели?

Она не ответила, лишь рассеянно озиралась по сторонам и беззвучно шевелила губами. Филиппов усадил Лизу на диван и взялся за Славика. Мушкой пистолета надорвал скотч и освободил запястья. В тот же миг соседа словно подменили. Славик вскочил, бросился на Рыжего и, словно перед ним был футбольный мяч, залепил ему в лицо ногой.

– Ты чего? – Антон навалился на него сзади и схватил за плечи.

– Не трогай меня! – Славик развернулся и с перекошенным от злости лицом шагнул к крепышу.

– Раньше надо было, – Антон поймал его за шиворот и швырнул на диван к Лизе:

– Помоги супруге!

В двери настойчиво позвонили. Антон облегченно вздохнул. Наверняка приехала милиция. Он еще раз оглядел результаты своей работы, перешагнул через крепыша, одновременно убирая пистолет за ремень, и направился в коридор. На всякий случай сдвинул пластиковый лепесток и посмотрел в глазок. Каково же было его удивление, когда вместо людей в униформе он увидел еще одного парня с внешностью братка. Бросая по сторонам настороженный взгляд, тот, пританцовывая, вынул сотовый телефон, надавил на кнопку вызова, приложил мобильник к уху и застыл в ожидании ответа. Через некоторое время в комнате, где остались бандиты, заиграла мелодия. Антон метнулся обратно. Размазывая по полу кровь с простреленной ноги, толстяк извивался, словно огромный червь, пытаясь сунуть руку в карман пиджака. Антон двинул ему ногой по ребрам и вынул трубу:

– Да! – сказал негромко, с придыханием, стараясь подражать хозяину телефона.

– Ну вы чего? Долго еще? Мочите их! Сваливать надо!

Антон отключил мобильник. Он опасался, что попытка ответить может закончиться крахом. Голос толстяка находившийся за дверями парень наверняка хорошо знал. Его поразило то, как бесцеремонно бандиты работают. Это наводило на мысль, что перед ним люди, которые ни перед чем не останавливаются.

Филиппов снова вытащил пистолет и несколько раз выстрелил в потолок. На площадке наверняка будет слышно. Пусть третий думает, что его подельники расправились с жильцами квартиры.

– Ты чего?! – Славик, не понимая, в чем дело, сполз с дивана.

– Смотри за ними, – Антон показал стволом на лежащих бандитов и направился к входной двери, по пути выключая свет.

Снова глянул в глазок и чертыхнулся. Братка видно не было, но спиной к нему стояла Регина. Антон торопливо открыл замки, толкнул дверь и едва сдержал смех. Бандит, широко раскинув руки, лежал на полу. Рядом валялось мусорное ведро, а в руках жены был массивный молоток для отбивных. С первого взгляда стало ясно, что сделала Регина. Выполнив все наставления Антона, она укрылась в квартире и стала наблюдать за лестничной площадкой. Тут появился третий подельник. Супруга увидела парня и решила самостоятельно с ним расправиться. Она была зла – по вине дружков этого отморозка оказался расстроенным семейный праздник. А ведь она с обеда торчала у плиты, надеясь удивить мужа кулинарными изысками. Прихватив с собой этот молоток для отбивных, она положила его в ведро и вышла из квартиры, делая вид, будто собирается пройти к мусоропроводу. Поравнявшись с потерявшим бдительность бандитом, шарахнула его по голове. Кто мог подумать, что у этой хрупкой женщины хватит смелости пойти на такой шаг? В очередной раз внешность притупила бдительность преступника.

– Зачем? – Антон наклонился над парнем, оттянул веко и заглянул в глаз.

– Живой? – едва слышно спросила жена.

– Глупый вопрос, – Антон решил подшутить. – Конечно, нет. Ты же зверь. Он, кстати, вовсе не бандит.

– А кто? – ужаснулась она.

– Брат Славика.

– Не пугай! – Регина присела на корточки и взяла парня за запястье. Лицо просветлело: – А ты идиот! Разве можно так шутить?! К тому же я слышала, как он говорил по телефону. Никакой это не родственник соседа.

Снизу послышался топот. Загремел лифт. Теперь уже точно милиция поднимается на этаж.

* * *

Саламбек Тарамов впервые оказался в Шардже. Он много слышал от своего старшего брата Аслана об этом городе. Тот собирался даже купить здесь недвижимость, но в прошлом месяце его арестовали. Аслан Тарамов – уважаемый человек. Это Саламбек почувствовал, едва ступил на эту землю. Его встретили в аэропорту, подогнав лимузин прямо к трапу самолета, а затем поселили в доме одного из многочисленных друзей Аслана. По-другому и быть не могло, ведь Саламбек нередко выполнял поручения брата, которые были продолжением политики проживающих в Эмиратах людей.

В первую войну Саламбек несколько лет подряд был правой рукой полевого командира Доку Умарова. После того как было заключено перемирие с русскими, которое в Чечне считали не иначе как победой, он уехал к Аслану в Лондон. Но получить, как планировалось, образование не удалось. Саламбек слабо учился в школе, к тому же не окончил ее. Прекрасные физические данные Тарамова в сочетании с организаторскими способностями пригодились на другом поприще. Последние несколько лет он руководил небольшой строительной фирмой в Москве, на деле принадлежавшей брату. Занимался ремонтом офисов и квартир, строил коттеджи. Он быстро нашел общий язык с конкурентами. Не последнюю роль в этом сыграли хитрость и жестокость. Многих бросало в холодный пот от одного воспоминания о разговоре с этим высоким, широкоплечим чеченцем. Умный взгляд глубоко посаженных глаз, орлиный нос и волнистые, слегка подернутые на висках ранней сединой черные волосы создавали обманчивый образ благородного человека.

Кроме прибыли от строительства и ремонта Саламбек имел и другие доходы. Через счета фирмы – якобы на модернизацию оборудования и расширение производства – от заокеанских реформаторов, желающих изменить политический режим в России, поступали большие деньги. Таким образом, неизвестные спонсоры финансировали различные организации, в том числе экстремистские, действие которых было направлено на дискредитацию власти. Часть этих денег в виде вознаграждения оседала в карманах Саламбека. Не брезговал он и чистым криминалом. Курируя несколько этнических преступных групп, Тарамов получал от них определенную мзду.

С арестом Аслана наступили черные дни. Начались преследования со стороны милиции. Стал слабее и нестабильнее финансовый поток из-за границы. Заинтересовавшись его персоной, сотрудники ФСБ «проредили» ряды помощников. Правая рука и родственник Хаким по подозрению в организации терактов на день раньше брата отправился в Лефортово. Чтобы переждать неприятности, Саламбеку даже пришлось уехать на некоторое время в Турцию, где он включился в работу по сбору средств для войны на родине и лечения раненых моджахедов. Неделю назад вернулся в Москву и сразу получил сообщение, что его ждут в Эмиратах, куда без промедления вылетел.

Сейчас, сидя в удобном, плетенном из лозы кресле, установленном на верхней палубе роскошной яхты, чеченец любовался красотой восточного города. На фоне лазурного неба и голубого моря он казался парящим над землей. Грациозно смотрелись белоснежные корпуса фешенебельных отелей, бизнес-центров, утопающих в садах с причудливыми деревьями домов. Они гармонично сочетались с многочисленными мечетями и старинными дворцами. В этом городе все казалось чистым. Воздух, вода, люди. В магазинах не продавали спиртного, никто не курил, а на улицах все сверкало чистотой. Даже туристы из ненавистной ему России, которых здесь было много, вели себя достойно, и за эти несколько дней Саламбек проникся к ним уважением, решив, что сюда едут только хорошие люди.

Почувствовав появление позади себя человека, он обернулся. Ата Алших стоял у выхода на трап, скрестив на животе руки. Одетый в бежевый костюм, подчеркивающий смуглую кожу лица, этот уже не молодой, но все еще стройный араб, прищурившись, смотрел вдаль.

Саламбек встал.

– Нравится здесь? – спросил Ата Алших.

– Да, – кивнул чеченец.

– Аслан собирался переехать в этот город, – Ата Алших перевел взгляд на Тарамова-младшего и, пройдя немного вперед, сел на соседнее кресло. – Когда-нибудь и в Чечне будет так же хорошо.

– Там нет моря, – покачал головой Саламбек.

– Везде по-своему красиво, – возразил араб. – Главное, у вас есть нефть и вы чтите ислам. Кстати, горы – тоже замечательно. Ты сядь, в ногах правды нет.

Саламбек подчинился.

– Как ты понимаешь, я пригласил тебя сюда не только для того, чтобы любоваться красотами этого города, – Ата Алших внимательно, словно желая убедиться, что точно так же считает и гость, посмотрел на чеченца.

– Знаю, – кивнул Салабек. – Разве можно предаваться отдыху, когда брат в руках неверных?

– Именно, – во взгляде араба появилось сострадание. – Аслан многое делал для того, чтобы народ Ичкерии обрел независимость. Но у нас сильный и коварный враг. С ним нужно считаться. Я отправил деньги нанять адвоката.

– Благодарю, – Саламбек приподнялся, выражая признательность, коснулся рукой груди и слегка наклонил голову. – Мои родственники все получили.

– Не стоит, – продолжая глядеть вдаль, вяло махнул рукой Ата Алших. – Это все так, для порядка. Он не должен предстать перед судом.

– Как?! – встрепенулся Саламбек.

– Ты не так меня понял, – араб едва заметно улыбнулся. – Никто не собирается заставить замолчать Аслана навсегда. Он в любом случае ничего не расскажет русским. Этого мы не боимся.

– Вы хотите устроить побег? – Саламек перевел дыхание. Однако постарался скрыть охватившую его тревогу.

В середине апреля Аслана схватили в Грозном. Пытаясь спасти своего хозяина, погибло много моджахедов. Одновременно были арестованы его люди в Москве. До сих пор Саламбеку ничего не было известно о том, как русским удалось накрыть всю организацию одним махом. По телевизору лишь сообщили, что задержание стало результатом спецоперации, проведенной силовыми структурами. Кто конкретно стоял за всем этим делом, пока оставалось тайной. Почему-то, получив приглашение от Ата Алшиха приехать в Шарджу, Саламбек решил, что здесь ему ответят на интересующий его вопрос. Так оно и вышло.

– Мне удалось узнать, кто заманил Аслана в ловушку, – араб выдержал паузу, давая возможность переварить услышанное. – Это были люди, которые уже не раз переходили нам дорогу. Как ни прискорбно об этом говорить, но среди них есть чеченцы.

– Брат как-то сказал, что много хлопот ему доставляет ГРУ, – вспомнил Саламбек.

– Так оно и есть, – подтвердил Ата Алших. – В прошлом году моджахедам Аслана удалось отправить в ад одного шакала, который продал душу неверным. Он умер вместе со своим отцом. Но остался жив его брат. Когда-то оба работали в милиции. Потом будто бы перешли на сторону боевиков, прихватив с собой крупную сумму денег. Им долго удавалось водить нас за нос. Выдавая себя за моджахедов, предатели входили в доверие к полевым командирам и заманивали отряды в ловушки. Из-за них сорвано несколько акций. Зря потрачены огромные деньги. Возможно, они причастны к гибели наших людей и в других странах.

– Значит, вам известно, где живут их родственники? – оживился Саламбек.

– Да, – Ата Алших изучающе посмотрел на собеседника, словно пытаясь понять, что подумал чеченец, услышав ответ на свой вопрос.

– Если их убить, то не станет ли хуже моему брату? – решив, что араб вызвал его именно для этой цели, осторожно спросил Саламбек.

– Родных нельзя трогать, – согласился с ним Ата Алших. – По крайней мере, убивать. Такой способ заманить в ловушку гэрэушников наивен. Они сразу поймут, в чем дело, и наверняка переиграют. Другое дело, если кто-то умрет естественной смертью или в результате несчастного случая. Но и тогда приедет только сын. А нам нужна вся эта группа.

– Что же тогда?

– В Израиле скрывается от русских спецслужб один человек, – Ата Алших наклонился к столику, протянул руку к вазе с фруктами и оторвал от лежащей в ней грозди виноградину. Положив ее в рот, некоторое время молчал, собираясь с мыслями. Потом пристально посмотрел на собеседника:

– Его фамилия Таровский. Еще до того, как сбежать из России, он создал мощную службу безопасности. Тогда в России считали, что КГБ не нужно, а милиции слишком много. Правительство и небольшая группа людей были озабочены тем, что создавали приемлемые законы и занимались разграблением страны. Во главу угла ставилось собственное благополучие и действия в угоду западным политикам. Тогда хорошо сработали стратеги из Лондона и Вашингтона. Профинансировали кампании против армии, силовых ведомств, науки. Только ленивый не писал о чрезмерно раздутых штатах и огромных бюджетных средствах, идущих на оборонку. Я пристально следил за всем происходящим в вашей стране. На этом фоне люди, преданно служившие народу и выброшенные на улицу, почувствовали себя вдвойне оскорбленными. Россия – очень большая и богатая страна. Начался передел собственности, и оказавшиеся в безвыходном положении специалисты вскоре стали востребованными. Кто поумнее, использовал эту ситуацию и собрал их вместе.

– Вы хотите, чтобы Таровский разобрался с ГРУ? – воспользовавшись очередной паузой, спросил Саламбек.

Ата Алших улыбнулся. Причем чеченец заметил, что араб разочарован вопросом.

– Неужели ты считаешь, что кто-то станет за нас устранять проблемы? Зачем тогда я вызывал тебя?

Саламбек не понимал, к чему клонит Ата Алших. Поначалу все было ясно. Он нужен, чтобы помочь брату и возглавить руководство операцией по уничтожению злополучного спецназа. Несмотря на то что чеченец смутно представлял, можно сказать – был абсолютно некомпетентен в вопросе организационно-штатной структуры таких подразделений и откуда они вообще берутся, он с готовностью выполнит любой приказ этого человека. Но рассказ о беглом олигархе сбил его с толку.

– Я веду с Таровским переговоры по поводу сдачи нам в аренду или продажи нескольких специалистов, – заметив растерянность Саламбека, пояснил араб и улыбнулся. Ата Алшиха забавляла низкая образованность его московского вассала.

– Зачем он будет продавать людей? – Саламбек искренне удивился. – Я слышал, у этого человека много миллиардов. В России успешно работают несколько десятков фирм и компаний, которые принадлежат ему.

– У нас общий враг, – Ата Алших повернулся к Саламбеку и поднял руку с выпрямленным указательным пальцем. – Он так же ненавидит эту страну, как и мы.

– Не понимаю таких людей, – фыркнул чеченец и перевел взгляд на море. – С нами все ясно. Мы всегда были неугодны русским. Сто пятьдесят лет Кавказ борется за свою независимость. Но вот такие, как Таровский… Зачем он воюет с собственным народом?

– Он борется с властью, – Ата Алших вытянул ноги, разглядывая носки своих кожаных туфель. – Народ для него – быдло, из которого можно жать соки. У тебя в Москве есть надежные люди? – неожиданно сменил он тему разговора.

– Конечно, – не задумываясь ответил Саламбек.

– Это хорошо, – задумчиво проговорил Ата Алших. – Тебе придется взять на себя руководство подпольем, которым раньше занимался твой брат. Вернее, займешься организационными вопросами. Ты теперь мои глаза и уши в России.

– Благодарю за доверие, – Саламбек хотел встать, но араб сделал знак рукой, чтобы тот не усердствовал.

– Скоро я отправлю тебе людей, которые нам помогут, – с этими словами Ата Алших поднялся из кресла, окинул мечтательным взглядом берег: – У меня важный разговор. Ты отдыхай, наслаждайся. А я пойду.

С этими словами араб направился в оборудованную под конференц-зал каюту. Яхта была до того огромной, что ее можно было сравнить с небольшим атлантическим лайнером. Саламбек понятия не имел еще об одном ее пассажире. В отличие от чеченца, взошедшего на борт судна утром, этот устроился здесь еще двое суток назад. Когда Ата Алших, миновав несколько переходов и пройдя коридорами, вошел в отделанное красным деревом и инкрустированное серебром помещение, из-за овального стола поднялся высокий, худой, рыжеволосый мужчина в очках. Он был одет в клетчатую рубашку с коротким рукавом и потертые джинсы. Даниэль Нусон, представитель британской разведки и старый соратник Алшиха по делам в России, слышал происходивший на палубе разговор. В вазу с фруктами был вмонтирован «жучок», а в изолированной от внешнего мира каюте включена громкая связь.

– Мой друг доволен результатами встречи с Тарамовым-младшим? – араб обошел стол и сел на стул.

Потирая подбородок, англичанин криво усмехнулся:

– Тупой!

– Зато преданный и жадный до власти! – парировал араб. – Он ни за что не поймет, что его используют втемную.

– Как ты думаешь, если он все-таки узнает правду, как поступит?

– Я думаю, никак, – Ата Алших положил локоть на стол и снизу вверх насмешливо посмотрел на Нусона. – Он готов выполнить любой мой приказ.

– Может, мы зря скрыли от него истинный план? – заволновался Нусон. – Не очень хорошо. Он ведь чеченец. Это его родина.

– Нет, – Ата Алших категорично покачал головой. – Эти бараны один за другим оказываются в руках русских спецслужб. Поэтому чем меньше людей будут знать истинную цель акции, тем лучше. Стоит ему заговорить на допросе, и все пойдет прахом, как и в случае с его братом. А по поводу родины… – он с задумчивым видом почесал за ухом. – Мне кажется, выгоднее использовать этот плацдарм в России самостоятельно и как можно меньше ставить в известность о реальных планах нашей работы самих чеченцев. Остатки отрядов воюют лишь за деньги, а идея освободительной войны среди моджахедов – обыкновенный фарс. Им нет дела до всей России в целом, а нас давно перестал интересовать кусок территории, который можно за пару часов объехать вдоль и поперек. Единицы фанатов скоро уйдут в прошлое.

– Давай оговорим детали, – Нусон вернулся и сел на свой стул. – Гости прилетят в Грозный в конце мая. Пока точная дата неизвестна, но эта техническая сторона вопроса будет решена в ближайшее время. Ты предлагаешь совершить покушение на шейха Сулл Массара. Объясни зачем?

– Он стоит в первых рядах тех, кто помогает народам Кавказа обрести свободу. Ни для кого в мире не секрет, какие деньги он отправлял на Кавказ все эти годы. Не скупился и на другие дела, которые были направлены против политики российского руководства. Он лично выступал в западных СМИ с угрозами в адрес неверных. Требовал вывода войск, предоставления суверенитета. Даже если шейх умрет своей смертью, на Востоке в это с трудом поверят. Слишком молод. Трудно представить, что начнется, когда его самолет по причине сбоя в системах навигации рухнет на территории России. А если при этом выяснится, что в том районе работало ГРУ, неверным не отмыться. Это всколыхнет весь мусульманский мир. Не скрою, мне очень жаль шейха, но на карту поставлено намного больше, чем жизнь одного хорошего человека.

– И очень богатого, – заметил Нусон. Он слушал своего собеседника с большим удовольствием. В кулуарах МИ-6 могли только мечтать о таком подарке со стороны Ата Алшиха. Британская разведка ни за что бы не решилась использовать шейха в своих интересах без ведома араба. Это могло перевернуть все с ног на голову. Англичане в два счета получат вместо союзников страшных врагов, а религиозные фанатики в считаные месяцы утопят Старый свет в крови.

– Кстати, если все пойдет так, как я задумал, шейх утащит с собой еще с десяток представителей мусульманских стран и часть нынешней верхушки марионеточного режима, – продолжал между тем Ата Алших. – Первая фаза операции уже началась. В ее разработке участвовал один русский из Москвы. Мой человек встретился с ним в Лондоне. Рассказал о подготовленном экипаже смертников для собравшегося лететь в Чечню шейха и попросил помочь извлечь из этого максимальную выгоду.

– Вы не боитесь доверять такие секреты русским? – Нусон сверкнул линзами очков. – Кто он?

– Это очень хороший специалист, – взгляд араба сделался колючим. – Он бывший сотрудник КГБ. Я знаю цену таким людям.

– Хорошо, – Нусон стушевался. Англичанин был оскорблен, что в подобных мероприятиях, как, впрочем, и в случаях с учеными, инженерами, программистами, предпочтение отдавалось представителю страны медведей, водки и революций, нежели выходцам из цивилизованного мира.

– Он придумал, как свалить вину за происшедшее на спецслужбы и президента России, – дождавшись, когда Нусон протрет носовым платком отчего-то запотевшие очки, неторопливо продолжил Алших. – Согласно плану русского, в Чечню убыл проинструктированный им человек. Его зовут Анзор Кариев, – араб, внимательно глядя на Нусона, выдержал паузу.

– Я понял, о ком речь, – догадавшись, чего от него хотят, закивал англичанин. – Его кличка Метис. Мы встречались и сотрудничаем с ним.

– Именно так, – удовлетворенный ответом, подтвердил араб. – К этому времени Метис создал на востоке республики хорошо разветвленное подполье. Наш друг из Лондона обеспечил их очень высокого качества средствами связи и переправил устройства, при помощи которых мы введем в заблуждение весь мир.

– Для чего тогда нужен Саламбек, если есть Метис? – осторожно спросил англичанин.

– Метис на Кавказе, а Саламбек в Москве. Всегда необходимо иметь в столице неверных таких людей. У него счета в банке, связи. Пусть мнит себя непосредственным руководителем операции. В случае неудачи легко перевести на него стрелки и не жалко отправить к Аллаху.

– Твой Метис справится? – осторожно спросил Нусон.

– Один, возможно, нет, – Ата Алших загадочно улыбнулся. – Но к нему вскоре отправятся настоящие профи.

– Тоже русские? – в голосе Нусона появились нотки обиды. – Те, о ком ты говорил с Саламбеком?

– Узнаешь.

* * *

– Всем оставаться на местах! Милиция! – крикнул сотрудник в форме старшего лейтенанта и направил ствол автомата на Антона. Следом за ним, громыхая по лестнице тяжелыми ботинками, появился сержант. Одновременно створки лифта раскрылись и на площадку шагнули двое в штатском.

Не желая испытывать судьбу, Антон поднял руки на уровень груди:

– Все нормально, это мы вам звонили.

Несмотря на это заявление, старший лейтенант подошел вплотную и свободной рукой стал быстро обыскивать Антона.

– Я вижу, вы справились своими силами, – выдохнул сержант, глядя на распростертое тело бандита.

Наверняка за время дежурства он поднимался по лестнице не один раз, поэтому выглядел неважно. Из-под сдвинутой на затылок фуражки градом лился пот. Лицо покрылось красными пятнами.

– Лицом к стене! – неожиданно завопил старший лейтенант. Переменившись в лице, он выхватил у Антона засунутый за спиной, под ремень, пистолет и отступил на шаг назад.

Сержант схватил Филиппова за руку и резко развернул.

– Вы кто, гражданочка? – послышался голос одного из поднявшихся в лифте мужчин.

– Я его жена, – ответила Регина. – Мы ни на кого не нападали. Настоящие бандиты в этой квартире.

– А это кто? – имея в виду лежащего на полу «братка», спросил тот же опер.

– Подельник. – Антон развернулся вполоборота и посмотрел на старшего лейтенанта: – Пушку верни.

Однако милиционер продолжал держать одним пальцем пистолет за скобу. Лишь вопросительно посмотрел на сотрудника в штатском.

– Вы как здесь оказались? – переведя взгляд с Антона на Регину и обратно, спросил высокий брюнет и склонился над так и не пришедшим в себя крепышом.

– Представьтесь, пожалуйста, – Антон начал злиться. – Ходят тут всякие!

– Я тебе сейчас покажу «всякие»! – сержант нахмурил брови и с решительным видом шагнул к Антону.

– Тихо, – брюнет выпрямился и отстранил его рукой. Другую сунул за отворот пиджака: – Капитан Резник.

Показав Антону удостоверение, опер стал проверять карманы бандита.

– Федор, посмотри, что в квартире? – с этими словами он вытянул из-за пояса отморозка «ТТ». – Кое-что проясняется.

Напарник Резника достал пистолет и осторожно проскользнул в открытые двери квартиры. Следом юркнул еще один милиционер.

– Кроме потерпевших, там двое, – запоздало крикнул им вслед Антон. – Один ранен в ногу.

– А вы кто такой? – спросил Резник.

– Военнослужащий.

– Откуда оружие? – опер вскинул на него удивленный взгляд.

– По штату положено.

– С каких это пор у нас военные по городу с пистолетами разгуливают? – усмехнулся Резник, выпрямился, перешагнул через бандита и направился вслед за остальными к Ершовым.

– Ух! – услышал Антон удивленный возглас. – Тарас! Какими судьбами?

– Ты бы лучше, начальник, лепил вызвал, – прохрипел крепыш, которого назвали Тарасом. – Видишь, какой беспредел творят? Зашли в гости к старому другу, а тут хмырь какой-то через балкон вламывается и давай палить. Да сам посмотри!

– Артемьев! – крикнул Резник. – Найди понятых.

– Слышь, капитан! – продолжая держать в поле зрения ствол направленного на него автомата, позвал Антон. – Погоди с понятыми! Дай зайду.

– Проводи его, – донесся из глубины квартиры голос.

– Давай на кухне переговорим, – предложил Антон, оказавшись в коридоре. – С глазу на глаз. Можешь наручники надеть.

– Пошли, – заинтригованный предложением, согласился милиционер.

– Значит, так, – когда капитан прикрыл за собой двери, заговорил Антон. – Я офицер одного из специальных подразделений. В сферу моей деятельности входят и контртеррористические мероприятия. О готовящемся в отношении жильцов этой квартиры преступлении узнал случайно. Ее хозяина поджидали на лестнице. Позже услышал доносившийся отсюда шум. Перелез на балкон. В окно увидел, как двое неизвестных собираются расправиться с семьей Ершовых. Пока все. Представляться и больше давать объяснений не буду, пока здесь не появится мой непосредственный начальник или другой представитель из моего ведомства. В противном случае обещаю неприятности. Понятых вызовешь, когда я покину квартиру. Соседи не должны знать, с кем живут на одной площадке. Для них я обыкновенный подполковник из Генерального штаба.

– Ты думаешь, я не догадался, что ты из ГРУ? – капитан насмешливо посмотрел на Антона. – Не дрейфь. Сообщишь сейчас своему начальству. А пока, под протокол, дашь показания. Тебя оформим, как скажешь. Хоть президентом Гватемалы. Не мне же потом с прокурором объясняться. Кстати, документы все-таки покажи. Как-никак огнестрел.

Антон облегченно вздохнул:

– Все?

– Угу.

– Пусть жена принесет. И телефон тоже.

– Возьми мой, – рука Резника потянулась к карману.

– Нет.

– А, – протянул милиционер. – Совсем забыл. У вас же специальные.

– Догадливый, – оскорбленный насмешливым тоном, которым говорил капитан, произнес Антон.

– Хорошо, жди здесь.

Антон уселся на пластиковый стул.

Милиционер вышел. Однако вошел сержант и встал по другую сторону стола.

– Не доверяете? – Антон с тоской посмотрел на часы. Скоро полночь. Даже толком не поел. Зато надолго запомнится этот вечер.

Вскоре появилась Регина. В руках она держала сотовый телефон, выданный Антону в Управлении. Аппарат, хорошо защищенный от прослушивания. Надавив на единицу, под которой был забит номер шефа, Антон приложил телефон к уху.

– Слушаю, Родимов.

– У меня проблемы. Необходимо ваше присутствие.

– Милиция?

– Да.

– Во что впутался? – генерал сокрушенно вздохнул.

– Соседей грабануть пытались.

– Понятно. Стрелял?

– Не без этого.

– Хорошо, сейчас Линев подъедет.

Антон отключил телефон. Генерал не приветствовал подобных поступков своих подчиненных, мотивируя это тем, что не для того в них государство вбухало огромные деньги, чтобы они потом гибли от рук обыкновенных отморозков. «Наведением порядка должны заниматься те, кому это определено законом», – повторял он каждый раз. Но разведчики-диверсанты постоянно впутывались в истории. То в электричке спасут иностранного студента от скинхедов, то поймают грабителя или карманника в трамвае.

Вновь вошел Резник. Выглядел удрученно.

– Что? – заподозрив неладное, заволновался Антон.

– Хозяева квартиры утверждают, будто это их знакомые, а ты просто ворвался через балкон и стал требовать деньги.

– А пистолет?

– Нет там никакого пистолета, – развел руками оперативник. – Что же ты их наедине оставил? Они наверняка и запугали Ершова. Я эту категорию хорошо знаю, все с гнильцой.

– Значит, я сам напал, сам вас вызвал, а та тушка, что на площадке лежит, и вовсе невинная жертва?

– Да я понимаю, – Резник потер подбородок. – Но они в один голос утверждают обратное.

– Надо искать пистолет.

– Найти, если ты утверждаешь, что он был, найдем, – кивнул милиционер, – только в этом случае Тарасу кроме незаконного хранения ничего не пришить. А у тебя букет. Выпутаться легко, но потребуется время. Мне начальству как объяснять? Тебя наверняка сейчас заберут, а завтра окажется, что ни я, ни мои сотрудники не видели никакого подполковника Филиппова, поскольку он два года назад умер от ран.

– Сплюнь! – Антон поморщился.

Опер постучал по двери кулаком:

– Надо было тебе просто сообщить нам, а не лезть самому в драку.

– Тогда было бы два трупа, – хмыкнул Антон.

– Ну и шут с ними. Мы на выходе их все равно бы взяли. Да и сам посмотри, за кого ты вписался!

– Теперь знаю, – Антон криво усмехнулся – бессовестными оказались Ершовы.

– Не волнуйся, – зачем-то стал успокаивать милиционер.

– Ищите оружие. Возможно, они его с балкона выбросили, – спохватился Антон.

– Гена! – из коридора появился еще один опер. Он нес в полиэтиленовом пакете пистолет вместе с кусками земли. – В кадку с цветком сунули.

Вскоре появился Линев. Сдержанно поздоровавшись с Антоном, он представился Резнику, и они вышли. Данила уже на протяжении нескольких лет работал с группой. Среднего роста, русоволосый майор организовывал взаимодействие между ФСБ и подразделением Антона. Нередко он предоставлял информацию, полученную по линии своего ведомства. Формально он не подчинялся Родимову, а тот не отчитывался перед ним. Необходимость такого контакта была следствием созданного несколько лет назад объединенного контртеррористического штаба, куда кроме сотрудников ФСБ и офицеров ГРУ входили представители МВД, прокуратуры, МЧС. Контрразведчик часто принимал непосредственное участие в операциях.

Наконец они вернулись. Резник снял наручники.

– Пошли, – Линев посмотрел на Антона.

– Слушай, – Антон поднялся со своего места. – Давайте вы меня по всей форме перед этим слизняком обработаете?

– Зачем? – удивился милиционер.

– Может, у этого гада совесть осталась?

– Если хочешь, – Резник неопределенно пожал плечами. – Валяй.

Спустя пару минут вслед за бандитами по коридору, сопровождая оплеухами, провели к выходу Антона. Как он и просил, в наручниках, заломив руки так, что он едва не касался лбом пола. Задержавшись у стоявших в проходе супругов Ершовых, он снизу вверх посмотрел на странную парочку:

– Ну спасибо, Слава. Век не забуду! Я же тебя от смерти спас, а ты меня в зону…

– Давай, – тащивший к выходу сотрудник поддал Антону коленом, и они вышли. Двери закрылись.

* * *

Среднего роста, бронзовый от загара мужчина в красной майке и синих спортивных трусах, лежа на скамье, жал от груди штангу. Рыжие, стриженные под бобрик волосы были мокрыми от пота. Издав гортанный рык, он последний раз распрямил руки, отчего на мощной шее вздулись синие жилы, и осторожно поставил штангу в подставку. С шумом вздохнув, сел. Хмыкнул. Просторный зал, пустующий в это время, ответил эхом. И сразу, словно дождавшись, когда хозяин закончит упражнение, сотовый телефон, оставленный на стоящей вдоль стены скамье, издал мелодичную трель. Чертыхнувшись, мужчина встал и вразвалочку, усталой походкой направился к мобильнику. Крепыш не спешил. Звонил кто-то из подчиненных. Когда на связь выходит начальник, мелодия немного быстрее. Всего на полтона, но его чуткий слух улавливал разницу даже во сне.

– Скрипач, тебя шеф к себе требует! – едва Сергей Смычков представился, объявила трубка голосом Ивашкина, молодого «телка», нанятого всего месяц назад из числа эмигрировавших из России евреев. Таровский сокращал расходы на службу безопасности, поэтому предпочтение отдавал отслужившим в армии коренным израильтянам. Его понять можно. Брать спецов из России стало накладно. Обычно такому человеку необходимо жилье. Ивашкин был хорошим парнем и ничего плохого Скрипачу не сделал. По крайней мере, до этого дня. Однако его охватила злость.

– Кому Скрипач, а кому Сергей Федорович! Передай – сейчас приду, – с этими словами он отключил телефон и направился в душ. Быстро разделся. Несколько минут постоял под прохладными струями воды, столько же времени потратил на то, чтобы в раздевалке, утеревшись огромным махровым полотенцем, надеть рубашку с коротким рукавом, серые брюки, наплечную кобуру с «магнумом», сверху накинуть пиджак, немного скрывавший его мощную фигуру, и направиться вверх по лестнице, на третий этаж офисного здания.

Таровский сидел в кабинете, где работали два кондиционера. Несмотря на весну, на улице было самое настоящее пекло.

При появлении своего начальника службы безопасности шеф встрепенулся. Растерянный взгляд стал осмысленным, сосредоточенным. Он поднялся из-за широкого письменного стола, молча указал рукой на кресло рядом с фикусом, а сам прошел к окну и посмотрел вниз.

– Вызывали, Андрей Яковлевич? – заранее зная, что Ивашкин и не подумает шутить, спросил Скрипач, и, усевшись на жесткий стул у стола для совещаний, выжидающе уставился на босса.

Таровский был невысокого роста, толстый, круглолицый, с маленькими поросячьими глазками, слегка увеличенными линзами очков в золотой оправе. Шеф в начале весны разменял шестой десяток. Почесывая пальцем широкую бровь и продолжая стоять спиной к Скрипачу, он потянулся, встав на цыпочки:

– В Россию не желаешь съездить?

– Не нужен стал? – заранее зная, что это не так, натянуто улыбнулся Скрипач.

– Такие специалисты, как ты, ненужными не бывают, – Таровский развернулся к окну спиной и ослабил галстук. – Есть работа, за которую братья мусульмане готовы заплатить солидные деньги.

– Вам? – удивился Скрипач.

– У меня они и так есть, – на лице Таровского возникла мерзкая улыбка. – Тебе.

– А вы с этого что будете иметь? – прикинувшись, что не понимает выгоды олигарха, удивился Скрипач.

– Ты же знаешь – у нас взаимовыгодное сотрудничество.

– Значит, ничего, кроме уважения, – сделав вид, что разочарован и потерял интерес к вопросу, Скрипач откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на босса.

Сколько лет он работает на этого человека, каждую минуту презирая себя за это? Бывший подполковник КГБ на службе у, мягко говоря, жулика. А все из-за чего? Поддался минутной слабости и отчаянию, решил, что не нужен государству, которому верой и правдой служил лучшие годы. Обижен, растоптан и оскорблен. В результате теперь приходится горбатиться на это обрюзгшее животное, тихо кляня себя за малодушие. Недоглядело все-таки всевидящее око «конторы» слабое звено в своих рядах. Не помогли ни профотбор, ни идеологическая обработка. Превратился в скотину. Теперь никуда не денешься. Попал в умело расставленные сети. Несмотря на свои знания и опыт, стал разменной монетой в политической игре, интригах и других безобразиях, которые творило это чудовище. Без малого пятнадцать лет посвятил он сбору и анализу компромата, который Таровский умело использовал в своих делишках. Но это что! Незаметно заработал несколько пожизненных сроков, отрезав тем самым пути к отступлению.

В начале девяностых молодой подполковник Смычков стал заместителем начальника отдела оперативно-технического наблюдения. Однако не успел принять дела и должность, как получил команду сдать дела. Сокращение органов коснулось практически половины состава управления, в котором он работал. Уйдя на пенсию по выслуге лет, некоторое время мыкался в поисках подходящей работы, пока наконец случайная встреча с одним из бывших агентов, хорошо устроившихся на волне приватизации, не послужила поводом к разговору с тогда еще просто бизнесменом Таровским. Делающего первые шаги в политике предпринимателя интересовала персона одного из сослуживцев Смычкова. Он, как выяснилось, к тому времени возглавил службу собственной безопасности его конкурента по бизнесу. По словам Таровского, уволенный, как и Смычков, из органов в связи с организационно-штатными изменениями контрразведчик держит его в напряжении. Спокойно преодолевая все ухищрения, получает информацию, которой благополучно пользуется бизнесмен. Профессиональных секретов, пусть даже касающихся сугубо личных моральных и деловых качеств коллеги, Смычков тогда раскрывать не стал. Сыграла роль корпоративная этика. Однако предложил свои услуги в качестве главы аналогичной службы у Таровского. Тот с легкостью согласился. Первое время подполковник запаса посвятил тому, что из числа таких же, как он, выброшенных на вольные хлеба офицеров сколотил команду. За несколько месяцев перекроил охрану Таровского, произвел модернизацию технических средств, ввел тотальную проверку каждого принимаемого на работу сотрудника, включая уборщиц. Одновременно создавал агентурную сеть у конкурентов. Вскоре кипучая деятельность дала свои положительные результаты. Однако, как выяснилось, обеспечением безопасности главы компании, техническим шпионажем и защитой собственной информации работа не ограничилась. В стране царил беспредел. Конкуренты устранялись самым простым и доступным в тот период времени способом – убийством. Не миновала сия чаша и шефа. Переживший три покушения Таровский практически ни на шаг не отпускал от себя своего начальника службы безопасности. В то время он еще следил за своей внешностью и ежедневно совершал небольшие пробежки по лесу. Как правило, Смычков сопровождал босса. В один из дней в лесном массиве близ Москвы постоянно находившийся в напряжении подполковник запаса дал сбой и, приняв выскочивших из зарослей грибников за киллеров, положил их из пистолета, на который к тому же не имел разрешения. Убитыми оказались соседи по даче. Пришлось прятать концы в воду. После этого случая была смерть от болевого шока одного из шпионивших за Таровским водителей, застреленный в ходе выяснения отношений «браток». Смычкову везде удавалось выйти сухим из воды, но он продолжал оставаться в лапах Таровского. Путь назад был отрезан. Только смерть олигарха могла освободить Скрипача от службы, сравнимой с рабством. Теперь сам бог велел оберегать и лелеять шефа, чтобы тот не выболтал этих секретов тому же следователю Генеральной прокуратуры, которая занимается его делами.

Пока Скрипач размышлял над своим положением, Таровский вызвал секретаршу и распорядился принести ему кофе, а начальнику службы безопасности минералку. Он знал: подчиненный редко баловал себя напитком, который хоть и обожал, но считал вредным для здоровья.

– Ну, так что скажешь? – вернувшись на свое место, хитро прищурился олигарх.

– Как будто у меня есть выбор, – Скрипач взял стакан, сделал несколько глотков и поставил на стол. – Только вы же знаете мои условия?

– Помню, – Таровский отвел взгляд в сторону. – Ты не воюешь со своими, не участвуешь в мероприятиях, так или иначе касающихся безопасности страны.

– Еще не помогаю террористам, – напомнил Скрипач.

– Да, – Таровский как-то чересчур усердно кивнул. – С памятью у меня все в порядке.

– Куда именно ехать и какой характер работ? – задал Смычков главный вопрос, при этом от его внимания не ускользнуло, как напрягся босс.

– Один предприниматель из эмиратов желает вложить свои средства в российскую экономику.

– У-у, – рыжие брови Смычкова поползли на середину широкого лба. – Это что-то новое. И какая сфера деятельности его интересует? Уж не образование ли? Например, школа шахидок! Или производство взрывчатых устройств? А что? Эта братия с удовольствием тратит деньги на такие дела!

– Не ерничай! – Таровский побагровел. – Считай, что выхода у тебя нет! С собой забираешь Устюгова. На месте подключаешь Казакова. Все!

– Уж лучше Иванова, – удивленный резкостью босса, протянул Скрипач. – Он тоже из комитетчиков. Роднее. Устюгов – разведчик. Тем более крови на нем нет. Ненадежный товарищ.

– В организации, которая интересует арабов, всеми делами заправляет человек из ГРУ. Поэтому вопрос с Устюговым обсуждению не подлежит. Он знает их способы работы. Тебе же будет легче.

– Я тем более в курсе их методов, – попытался возразить Скрипач, однако осекся. Олигарх посмотрел на него таким взглядом, что он передумал отстаивать свою точку зрения.

«Видно, многим он обязан своим арабским компаньонам, раз осмелился вести со мной диалог в таком тоне, – решил про себя Скрипач. – Что же, тогда можно будет потребовать и соответствующее работе вознаграждение. С паршивой овцы хоть шерсти клок».

Глава 2

Легко вбежав по мраморным ступенькам лестницы гостиницы, Антон Филиппов вошел в холл и удивленно хмыкнул. Вместо сержанта срочной службы, которому час назад, уходя на пробежку, оставил ключи от номера, сидела девушка в форме прапорщика войск связи. Антон ее видел впервые. Его обескуражило, что в праздники в наряд назначили женщину. В принципе, в армии все равны, но зачастую командование учебного центра делало слабому полу небольшие поблажки.

– Доброе утро! – он слегка наклонился к окошку дежурного. – С праздником!

Она подняла взгляд на атлетически сложенного мужчину с волевым подбородком и неожиданно покраснела:

– Здравствуйте!

– Ключики от тринадцатой дайте, – Антон протянул руку. Не терпелось снять мокрую от пота майку, сбросить спортивные штаны и встать под вожделенный душ.

– Документы, пожалуйста, – ошарашила девушка Филиппова и еще больше смутилась.

Она прекрасно понимала, что на территорию режимного объекта проникнуть практически невозможно, но с женской педантичностью и настойчивостью вполне обоснованно требовала от Антона удостоверение личности. Привыкнув к тому, что в наряд дежурными заступают всегда одни и те же бойцы роты обеспечения, которые знают офицеров и прапорщиков группы в лицо, спецназовцы не всегда утруждали себя тем, что показывали на входе удостоверение или спецпропуск. На зарядку их, как правило, никто не брал.

– У меня нет с собой, – виновато сказал Антон.

– Ничего не знаю, – девушка уставилась в журнал приема и сдачи дежурств.

– Товарищ младший сержант, – сделав лицо строгим, но шутливым тоном заговорил Филиппов, – раз уж вы меня не пропускаете, то хотя бы сообщите об инциденте согласно своим должностным обязанностям кому положено! Или мне так и стоять до конца вашей смены?

– Кому же?! – девушка растерялась, отчего Антону стало ее жалко.

– В случае попытки проникновения в здание посторонних лиц необходимо доложить об этом дежурному по учебному центру и принять меры к их задержанию, – с иронией в голосе напомнил он ей один из пунктов инструкции.

Девушка схватила телефонную трубку. Он тем временем, перегнувшись через ограждение, снял с крючка свои ключи.

– Что вы делаете? – гневно сверкнув глазами, девушка соскочила со стула и выбежала в фойе. – Верните сейчас же!

– Мне еще взорвать второй этаж надо, а вы под ногами путаетесь, – на полном серьезе ответил он и направился к ведущей наверх лестнице.

Сзади едва слышно скрипнули входные двери.

– Товарищ генерал-майор, за время несения службы происшествий не случилось, за исключением…

– Что? – раздался голос Родимова.

Антон обернулся. Невысокий, абсолютно седой, остроносый генерал, своей внешностью и манерой поведения напоминающий Суворова, стоял напротив дежурной.

– Вот, – девушка показала взглядом на Антона, – пытается пройти. Говорит, документов нет. И вообще…

– И вы не знаете, кто это? – уточнил Федор Павлович, насмешливо посмотрев на Антона.

– Впервые вижу, – подтвердила она.

– Он не подчинился вашим требованиям остановиться? – продолжал задавать вопросы генерал.

– Нет, – заподозрив в его интонации какой-то подвох, едва слышно выдавила она из себя.

– Ну так пристрелите, как пса шелудивого, – с серьезным видом посоветовал генерал. – Повадились тут ходить.

– Нечем, – вконец расстроившись, девушка была готова заплакать.

– Это наш офицер, – генерал осуждающе посмотрел на Антона. – Подполковник Филиппов. Будете теперь часто встречаться. А вы, Антон Владимирович, постройте группу и представьте ее новому человеку. Недавно служите? – он вновь обратился к девушке.

– Нет еще и года, – подтвердила она предположение генерала.

Антон сокрушенно вздохнул и направился выполнять приказ генерала.

Толкнув двери в первую по коридору комнату, вошел. Здесь жили капитан Дорофеев и майор Туманов. Дрон восседал в одних трусах на стуле перед телевизором. Обе кровати были уже заправлены. В душевой шумела вода. При появлении командира Василий встал.

– Оповести всех: внизу построение.

– Никак шеф решил праздники обгадить? – расстроился Василий.

Смуглолицый, с живым взглядом капитан был самым нетерпеливым и разговорчивым в группе. Кладезь анекдотов, беззлобных подшучиваний и розыгрышей сегодня был явно не в духе. Впрочем, как и большинство спецназовцев. Все направление на период выходных и праздничных дней находилось в повышенной боевой готовности. По этой причине поселились в гостинице. На автостоянке, расположенной напротив учебного корпуса, «под парами» два микроавтобуса, готовые выехать в любой момент хоть в столицу, хоть на аэродром, а если понадобится, то и в соседние области.

Двери из душевой приоткрылись, и в образовавшемся проеме появилась лысая и блестящая от воды голова Тумана.

– Что, построение? – сдув капли с носа, при этом смешно выпятив нижнюю губу, спросил похожий фигурой на квадрат майор с бесцветными бровями и массивной челюстью и вопросительно уставился на Антона.

– Жду внизу, – подтвердил Антон и направился к двери.

Спустя несколько минут спецназовцы выстроились в две шеренги на первом этаже. Антон, уже одетый в полевую форму, вышел на середину строя:

– Равняйсь!

– Отставить! – Родимов поманил рукой стоящую рядом с огромным, выше человеческого роста, фикусом дежурную. – Значит, так, – он обвел взглядом разведчиков-диверсантов, – на время празднования Дня Победы эти охламоны будут обитать здесь. Вы обязаны знать их не только в лицо, но и кто в какой комнате живет. Убывая из расположения гостиницы, каждый из них должен ставить вас в известность, куда и на какой срок уходит. Время готовности группы после поступления сигнала четыре минуты. Имейте в виду. А теперь идите.

Дождавшись, когда девушка исчезнет за дверями своей комнаты, он развернулся к строю:

– Всех поздравляю с праздником Победы. Капитан Дорофеев!

– Я! – Дрон напрягся и воровато глянул на Филиппова.

– Выйти из строя!

– Есть! – Дрон сделал два строевых шага и развернулся кругом.

– Приказом министра обороны от четвертого мая две тысячи седьмого года капитану Дорофееву присвоено очередное воинское звание – майор. Встать в строй!

– А погоны? – спросил расстроенным голосом Василий.

– Филиппов вручит, – усмехнулся Родимов. – Отмечать не рекомендую. Разойдись!

Спецназовцы, вполголоса переговариваясь, направились обратно по своим номерам.

– Вася, поздравляю! – Вахид Джабраилов похлопал шедшего впереди Дрона по плечу. Всегда хмурый, с густыми, сросшимися на переносице бровями чеченец неожиданно повеселел: – Тебе надо было дать звание народного артиста!

– Почему? – спросил шедший рядом с ним Шамиль Батаев.

– Веселый, как клоун.

– Хорошая мысль, – Дрон остановился у дверей своей комнаты. – Надо подумать.

– Над чем? – проходивший следом майор Банкетов замедлил шаг.

– Может, действительно в цирк уйти? Почти готовый клоун, ножи метать умею, да мало ли! – Василий закатил глаза под потолок. – А что, дадут молодую ассистентку…

– Тебя если туда и возьмут, то в виде дополнительного питания для зверей, – Банкет встал и провел ладонью по бобрику золотистых волос. – Лучше скажи, когда «поляну» накрывать будешь?

– Хоть сейчас, – развел руками Дрон.

– Опасно, – Шамиль покосился в сторону лестницы, по которой только что поднялись из холла, и, не увидев на ней Родимова, вновь развернулся к Дрону: – Слышал, что шеф сказал?

– Шаман, – Дрон положил ему на плечо руку, – другого времени не будет. Либо занятия, либо командировка. Короче, вечером!

– Что? – услышав последнюю фразу, шедший последним Котов выжидающе уставился на столпившихся у комнаты офицеров. Майор был самым высоким в группе и числился заместителем Филиппова.

– Выставляюсь, – Дрон уставился на Кота в ожидании реакции.

– Хорошо, – Кот погладил себя по животу и посмотрел вдоль коридора: – А Филин знает?

– Пока нет, – покачал головой Дрон.

Неожиданно завыла сирена, а на расположенном в конце коридора табло высветился транспарант «Сбор».

– Вот и отметили, – направляясь в свою комнату, вздохнул Кот.

Спустя несколько минут разведчики-диверсанты уже быстрым шагом проносились мимо удивленной дежурной к выходу.

– Москва? – подойдя к генералу, Антон испытующе посмотрел ему в глаза.

– Дагестан, – наблюдая за тем, как спецназовцы занимают свои места в строю, покачал головой Родимов. – А точнее, окрестности Новолакского. В семь утра милиция обнаружила в двух домах на окраине боевиков и транспорт. Попытались справиться своими силами, но часть бандитов ударила в тыл оцепления и обеспечила отход тем, кто был блокирован. Сейчас банда выдвигается в направлении Ножай-Юрта. Ваша задача встретить и не дать прорваться на территорию Чечни. Есть подозрение, что там их ждет еще один отряд. Давай, командуй, сейчас все объясню.

* * *

В Москву Саламбек возвращался через Стамбул. И хотя поездка в Эмираты изрядно измотала Тарамова, он был в прекрасном расположении духа. Главное, сбылась сокровенная мечта Саламбека – его заметили. Причем не полевые командиры, авторитеты преступного мира или эмиссары сильных мира сего, а сам Ата Алших.

Саламбек прекрасно понимал, что от успеха его работы теперь зависит многое. Нужно во что бы то ни стало удержаться на том месте, которое он получил. Его, по сути, теперь мало волновала судьба брата. Он не верил в то, что Аслана удастся освободить, и давно догадался, что араб поставил на Тарамове-старшем большой крест. Говоря о том, что ему необходимо помочь, он преследовал лишь одну цель: заставить чеченца работать не только за деньги. Саламбеку, конечно, жаль Аслана. Но если тот по каким-то причинам окажется на свободе, Тарамов-младший вновь уйдет на второй план. Снова Аслан, а не Саламбек, будет почетным гостем в Шардже, Стамбуле и Лондоне. Как и прежде, деньги и слава пойдут мимо младшего брата.

Выйдя из здания аэропорта, он огляделся. Стояла ясная, по-летнему жаркая погода. Рядом с выходом толпились встречающие, провожающие, пассажиры. Суетились таксисты. В воздухе витал запах табачного дыма, выхлопных газов и разогретого асфальта. Саламбек поморщился и направился к автостоянке, от которой навстречу уже спешил Якуб Бакаев.

– Как дела, брат? – обнявшись, Якуб отстранился и испытующе заглянул в глаза Тарамова.

– Зачем спрашиваешь, если знаешь? – Саламбек сделал вид, что расстроен вопросом. – Разве может быть хорошо, пока Аслан в тюрьме?

– Извини, – они подошли к машине, и Якуб услужливо открыл перед ним заднюю дверцу.

– Что ты делаешь?! – опешил Саламбек. – Я что, женщина?

– Как ты мог такое подумать?! – развел руками Якуб. – Ты просто устал с дороги…

Он выглядел растерянным. Раньше так не делали. Помощник Саламбека был на голову ниже его, но шире в плечах. Недавно ему исполнилось тридцать два. Нижняя часть лица с заостренным и слегка выпирающим подбородком покрыта трехдневной, черной как смоль щетиной. Бронзовое от загара лицо, густые брови, слегка вздернутый нос с искривленной переносицей. Он всегда коротко стригся и, в отличие от своего хозяина, никогда не носил галстук. В восемнадцать лет Якуб взял в руки оружие и вступил в ряды молодой чеченской гвардии. А спустя месяц в Грозный вошли русские, и он получил боевое крещение. Ему поначалу везло. За всю первую войну ни одной царапины. Обходили стороной и болезни. Однако не повезло семье. Родители умерли, братья погибли, а жена была убита шальной пулей. Во время перестрелки между федералами и боевиками она оказалась рядом с окном. Несколько лет назад он по просьбе Саламбека перебрался в Москву. На родине, где Якуба знала каждая собака, оставаться было опасно. В любой момент могли арестовать за участие в бандформированиях. Здесь он жил по поддельным документам.

Машина плавно вырулила со стоянки и устремилась к городу. Сидевший за рулем Хамид Чупаев – среднего роста, худощавый чеченец со шрамом на виске, который едва прикрывали рано начавшие седеть волосы, – в отличие от Якуба, в Чечне не воевал. Но успел побывать в лагере подготовки боевиков, расположенном на юге Афганистана. Там провел почти полгода. Помогал талибам в войне с американцами. Был контужен и ранен в голову. После чего вернулся в Москву. Все трое знали друг друга с раннего детства. Жили в одном микрорайоне, ходили в одну школу.

– Что нового? – придя в себя от сутолоки аэропорта и немного остыв, спросил Саламбек.

– Все по-старому, – выдержав паузу, проговорил Якуб. – Заключили еще три договора. Получили предоплату. Есть небольшие проблемы с рабочими, но это не твоя забота.

– Поподробнее, – приказал Саламбек.

В его небольшой империи трудились люди из ближнего зарубежья. Их нанимали разными путями. Нередко приезжие строители из республик бывшего Союза «бунтовали». То их не устраивала оплата за работу, то штрафы. Были и такие, что пытались угрожать. Саламбек давно научился работать с этой категорией рабочих. Возможно, потому и был определенный успех по выполнению заказов. Он ни у кого не отбирал паспорта, своевременно платил, обеспечивал рабочих жильем. Конечно, зарплата была не такой, на какую рассчитывали гастарбайтеры, но все понимали, что в большинстве организаций людей попросту превращают в рабов. Там трудились из-за страха и за жратву. У него за деньги. Он также мог не платить. Но положение фирмы, главой которой является человек чеченской национальности, сильно отличается от других фирм. На нее чаще наведываются с проверками, ее больше других контролирует милиция. Поэтому он был осторожен. Любой всплывший наружу криминал может привести к изъятию лицензии. Как следствие – арестуют счета, через которые поступают деньги от спонсоров. За такие вещи Ата Алших не погладит по головке.

– Арестованы двое рабочих из Таджикистана, – Якуб развернулся на сиденье и виновато посмотрел на Саламбека. – Они ездили в отпуск. Попытались провезти наркоту.

– Сколько? – встрепенулся Саламбек.

– Почти килограмм.

– Шакалы! – процедил Тарамов сквозь зубы.

Эта новость его расстроила. Одним из источников доходов Саламбека также была «отрава». Причем сейчас, когда в России наступил год предвыборной кампании, ее привозили больше, чем обычно. Необходимы были деньги. Кроме того, заманчивая перспектива ввергнуть страну в наркотический дурман не покидала всех без исключения противников нынешней власти. Даже оккупировавшие Афганистан натовские военные не спешат бороться с производителями зелья.

– Их взяли прямо в поезде Душанбе – Москва, – продолжал рассказывать Хамид. – Транспортная милиция проверила фрукты, которые они везли. Часть яблок были пластмассовыми.

– Муляжи, – уточнил Якуб.

– Внутри ханка, – резюмировал Хамид и неожиданно резко затормозил.

– Ты чего?! – едва успев выставить вперед руки и схватиться за подголовник, опешил Саламбек.

Они уже миновали указатель «Химки». Справа высились многоэтажные дома нового микрорайона. Слева, в лесах, строящийся торговый центр.

– Ишак! Права купил, ездит, как баран! – выкрикнул чеченец, объезжая резко затормозившую перед самым носом машину.

Саламбек посмотрел вперед. Потрепанный «Опель» встал прямо по центру проезжей части. Чуть дальше, за соснами, съезд на дорогу. На ней маячил микроавтобус «Форд» с включенным правым указателем поворота.

– Кажется, кроме вас, меня еще кто-то встречает! – выдвинул он предположение и почувствовал в груди холодок пока необъяснимой тревоги.

– Поворачивай прямо на «Форд»! – принял решение Якуб. – Если собрались мочить, то сейчас растеряются.

С этими словами он достал из кармана травматический пистолет.

С трудом вписавшись в поворот, Хамид свернул с автострады. Послышался свист резины. Машину тряхнуло. На переднем сиденье микроавтобуса, рядом с водителем, Саламбек разглядел крупного, коротко стриженного мужчину с похожим на картофелину носом. Взгляд у мужчины был растерянным и полным разочарования. Стало ясно – микроавтобус должен был пристроиться сзади. Только зачем и кто в нем? Может, наркополицейские, решившие проверить багаж Саламбека? После того как в его конторе взяли курьеров, все возможно. Или конкуренты? То, что сидевшие в микроавтобусе люди не являются представителями силовых структур, стало ясно после того, как они проехали мимо. Почти одновременно одна из задних дверок распахнулась, а из темноты грузового салона появился ствол автомата. Не желая испытывать судьбу, Саламбек пригнулся. Якуб высунулся в окно и, больше для того, чтобы сбить с толку и напугать киллеров, дважды выстрелил из своей хлопушки. Раздался треск и звук, словно в заднее стекло бросили десяток яиц. Саламбек почти свалился на пол и не видел, что происходит вокруг, но мог примерно представить, по какому сценарию развиваются события. Машина вильнула, набрала скорость и через минуту резко свернула во двор высотки. Проехав мимо детской площадки, Хамид вырулил на соседнюю улицу и остановился.

– Ты чего? – встрепенулся Якуб.

– Нас никто не преследует, – обернувшись, нарочито громко, чтобы скрыть волнение, ответил тот. – Зачем убегать? Надо звонить в милицию. Нам ведь нечего бояться?

– Кто это мог быть? – теряясь в догадках, Саламбек вскарабкался на засыпанное осколками стекла сиденье и достал сотовый телефон. – Если бы проехали прямо, они бы нас на трассе расстреляли.

– Да и так случайно уцелели, – Якуб вышел наружу и стал осматривать повреждения.

Заднее окно было наполовину раскрошено. Несколько пуль угодили в бампер. Он открыл багажник. Топливный бак был не поврежден.

– Ну что? – набрав номер, спросил Саламбек.

– Ты родился в рубашке.

– Кто бы говорил, – усмехнулся Саламбек и прижал телефон к уху. – Ты иди. Доедешь на такси. С твоим прошлым и документами здесь лучше не оставаться. Жди меня у дома. Я скажу, что просто подвозили случайного попутчика.

* * *

Едва туман, укутавший на рассвете вершины хребтов, был развеян утренним ветерком, пять винтокрылых машин с тревожным рокотом поднялись в воздух и взяли курс в направлении перевала, по которому проходила административная граница с Чечней. В двух «Ми-8» заняли места дагестанские собровцы. Группа Филиппова погрузилась в третий. Пара вертолетов огневой поддержки шла с небольшим интервалом сзади.

Прибыв накануне вечером в Махачкалу, Антон узнал, что банда рассеяна огнем с воздуха. На экстренном совещании было принято решение до утра прекратить преследование, но выставить на предполагаемых маршрутах ее движения секреты, а на дорогах дополнительные блокпосты. С рассветом дагестанские силовики должны были возобновить операцию. Группе Филиппова предстояло высадиться с вертолета в восьми километрах южнее Новолакского, практически на самом перевале, по которому в этом месте проходит административная граница, выдвинуться от места десантирования в район вероятного прорыва банды на территорию Чечни и устроить засаду. Руководство операцией считало, что, выйдя к реке Акташ, разрозненные группы боевиков вновь соберутся в единый кулак, поднимутся вдоль русла и повернут на запад. Удобный рельеф, отсутствие дорог, большое количество оврагов, лесистая местность давали все основания считать, что остатки бандформирования попытаются прорваться в направлении Дылым – Ведено.

Сохраняя скрытность, сразу после того, как оказались над малозаселенным районом, «борт» группы завалился набок и взял курс правее основного направления. Уже через семь минут были над нужной точкой.

Сидящий на откидном сиденье в проходе кабины штурман обернулся в сторону Филиппова и показал большой палец. Это значило, что на площадку, со всех сторон зажатую лесом и каменными россыпями, вышли с одного захода. Уши заложило. Стремительно снижались. Антон поднялся с жесткой скамейки и, придерживаясь за ярко-желтый топливный бак, установленный вдоль левого борта, широко расставляя ноги, направился к выходу. Заметив его, сидевший рядом Туман открыл двери. В салон вместе с металлическим лязгом винтов ворвался поток свежего воздуха. Антон ухватился за кронштейны и посмотрел вниз. Верхушки начавших зеленеть деревьев мелькали с завораживающей быстротой в какой-то паре десятков метров под брюхом машины. На плечо легла чья-то рука. Филиппов обернулся. Штурман нагнулся к самому уху:

– Минутная готовность!

– Понял! – Антон махнул рукой Дрону.

Догадавшись, в чем дело, тот ткнул в бок Банкета. Через полминуты вся группа была на ногах. Стали подтаскивать к проходу огромные пятнистые рюкзаки с продовольствием, боеприпасами и всем необходимым для автономного существования.

Корпус вертолета мелко завибрировал. Все повалились вперед.

– Первый пошел! – скомандовал Антон, продублировав сигнал штурмана.

В открытую дверь сиганули прапорщик Шаяхметов и новоиспеченный майор Дорофеев. Следом юркнул Туман, за ним Москит. Слегка замешкавшись, исчез Лавр. Антон шагнул вслед за связистом. Несмотря на небольшую высоту, от удара о землю лязгнули зубы, а пятки заныли. В глаза полетели мелкие камни, песок, кожу на лице защекотала прошлогодняя листва.

«Здравствуй, романтика! Черт бы тебя побрал!» – с сарказмом подумал Антон, отбежал в сторону, как и определено лично ему, на «двенадцать часов», упал за стволом дуба и осмотрелся. Из вертушки на землю летели рюкзаки. Высадившиеся раньше рассредоточились вдоль кромки небольшой, размером чуть больше волейбольной площадки, поляны в готовности отразить нападение с любой стороны. Наконец, последним выпрыгнул Джин. Чеченец подхватил свой рюкзак и, пригибаясь, устремился к Банкету. Тот метнулся обратно и через полминуты поменял Дрона. Вертушка набрала высоту и исчезла за мотающимися из стороны в сторону верхушками деревьев. Вскоре вся группа экипировалась.

– Головной дозор! – прижав микрофон переговорного устройства к губам, поторопил Антон майора.

Почти сразу Дрон, на пару с Шаманом, двинулись в направлении перевала, до которого по прямой оставалось не больше полукилометра. Подождав немного, следом двинулась основная часть группы. В замыкании шел Туман.

Нужно было как можно быстрее покинуть место высадки. Со стороны могло показаться, что вертушка просто прошла на небольшой высоте, но кто его знает…

Оказавшись на западном склоне хребта, повернули на юг. Антон на ходу уточнил маршрут движения и сверился с картой.

Через полчаса марша двигающийся на удалении зрительной связи Дрон подал знак рукой: «всем стой, осмотреться». Бесшумно рассредоточившись, спецназовцы заняли круговую оборону.

– Что у тебя? – пытаясь увидеть скрытого зарослями молодых деревьев Дрона, шепотом спросил Филиппов в микрофон.

– Кажется, кабаны, – сокрушенно вздохнул наушник голосом Василия.

– Стареешь, майор, – хмыкнул кто-то.

– Базар прекратили! – Антон разозлился. – Вперед!

Снова пошли быстрым шагом, периодически переходя на бег. Многочисленные спуски и подъемы, овраги, поваленные деревья сильно затрудняли движение. Антон начал опасаться, что с вечера, организовывая с представителем от МВД взаимодействие, он погорячился. До выхода на исходную оставалось чуть больше часа, а предстояло пройти еще почти пятнадцать километров. Зуммер вызова спутникового телефона вынудил замедлить шаг. Антон вынул трубку из нагрудного кармана разгрузочного жилета и развернул сигарообразную антенну.

– Филин на связи.

– Филин, это Гроза, – с легким кавказским акцентом проговорила трубка голосом руководителя операции полковника Ибрагимова. – Доложи обстановку.

– Все нормально. Пока по графику.

– Борт с СОБРом обстреляли из автоматов из района развалин, – Ибрагимов уточнил координаты по кодировочной таблице, но Антон изучил театр предстоящих действий и прекрасно помнил, где это. Через пару километров они будут проходить мимо. Брошенное много лет назад селение представляло собой, со слов старожилов, несколько развалившихся и непригодных для жилья каменных строений.

– Проверить? – Антон насторожился.

– Успеешь?

– Нет, но могу отправить туда людей. Потом догонят.

– Давай. Тем более есть раненые.

– Дрон, – убирая массивную трубку, позвал Антон.

– На связи, – отозвался Василий.

– Задачу снимаю. Сейчас бери Стропу и Шаха. Проверьте развалины. Оттуда борт обстреляли.

– Так если духи себя обнаружили, их там и след простыл! – удивился Василий.

– Возможно, наши клиенты. Постарайся определить, куда ушли.

Антон был полностью согласен с мнением Дрона насчет боевиков. Они не дураки. Сидеть и ждать, когда нагрянут по их души, не станут. Наверняка сейчас уносят ноги. Но чем черт не шутит?

Заменив Дрона в дозоре Банкетом, двинулись дальше. Скорость пришлось все-таки снизить. Мало ли что. Не исключено, что бандиты направляются в их сторону.

* * *

Уже на третий день после разговора с Таровским Скрипач прилетел из Лондона в Киев. Столь замысловатый маршрут был выбран не случайно. В Англию он прибыл по своим документам, а оттуда вылетел уже с паспортом на имя Ковалевского Игоря Михайловича. Впрочем, документы другого человека были ему нужны лишь для того, чтобы пересечь границу с Россией и не отметиться в базе данных под своей фамилией, которая была известна бывшим «коллегам по цеху». Сюда же, днем позже, прибыл из Берлина на машине Устюгов Александр, работавший на протяжении десяти лет под руководством Скрипача. Среднего роста, похожий на цыгана черноглазый брюнет под самый развал Советского Союза окончил Киевское общевойсковое училище, готовящее тогда офицеров войсковой разведки. Кроме диплома об окончании, он получил удостоверение референт-переводчика немецкого языка и попал служить в мотострелковый полк, дислоцированный под Берлином. Прошел должности от командира взвода разведывательной роты до помощника начальника разведки танковой дивизии в Закавказье. Поступил и окончил Военно-дипломатическую академию. В период будораживших Россию реформ, революций и других катаклизмов работал в центральном аппарате ГРУ. Был помощником военного атташе в Индии. Чем там занимался, до сих пор оставалось тайной. Как он сам говорил: «во благо собственного здоровья и в целях безопасности интересующегося лица лучше не знать». Хотя к подобным заявлениям майора запаса Скрипач относился с недоверием и настороженностью. Не исключено, что Устюгов перебирал бумажки в ГРУ или вовсе придумал биографию. Проверить было невозможно из-за специфики организации, которая каким-то чудом выбросила за борт своего сотрудника в расцвете сил, в здравом уме и твердой памяти. Причиной увольнения послужила якобы попытка вывезти из страны икону. О ценности раритета сам Устюгов будто бы не имел представления и тащил ее через границу не с целью продажи, а как семейную реликвию, с которой после смерти родителей не расставался. Скрипачу удалось проверить этот факт его биографии через таможенный Комитет, где были свои люди. Событие имело место во второй половине девяностых, и он успокоился. Теперь терпел этого человека. Не будь он протеже шефа, который в свое время учился с отцом Утюга в институте, Скрипач не задумываясь избавился бы от него.

Он не любил майора запаса из-за умения быстрее него находить выходы из разного рода ситуаций. Так, например, Таровский, узнав о решении Генеральной прокуратуры выдать санкцию на его арест и собравшись бежать из России в Израиль, воспользовался планами именно этого выскочки, а не предложением Скрипача. Кроме этого, группа под руководством Утюга провернула ряд успешных операций, связанных с техническим и экономическим шпионажем в отношении скупаемых олигархом предприятий. Подставила высокопоставленного члена правительства, неугодного Таровскому, доведя дело до отстранения его от должности. Теперь придется выполнять с ним общую задачу. Хотя смотря с какой стороны подойти к этому факту. Не исключено, что подвернулся удачный шанс подставить конкурента. Оба – желанные гости в кабинетах следователей, расположенных в здании на Лубянке.

Обменявшись друг с другом на перроне вокзала лишь взглядами, коллеги сели в один поезд. Прибыв в Москву, Скрипач сначала убедился, что его приезд не привлек внимания спецслужб, и только после этого направился в кафе, расположенное на Кутузовском проспекте. Сюда должен был прийти Карась. Как и было условлено еще по телефону, тот сидел за дальним от входа столиком и со скучным лицом помешивал ложечкой в стоящей перед ним чашке кофе.

– Добрый день, – садясь напротив, поприветствовал Скрипач моложавого, с небольшими залысинами, русоволосого мужчину с ямочкой на подбородке. – Как обстановка?

– Нормальная, – посмотрев в сторону дверей, через которые только что вошел Скрипач, Карась отложил ложечку в сторону и отпил из чашки.

Числясь сотрудником службы безопасности и являясь подчиненным Скрипача, Карась не сорвался вместе со всеми в Тель-Авив, а был оставлен в столице, для контроля за людьми, которые продолжали вести дела принадлежавшего Таровскому холдинга. Под крыло олигарха Казаков Павел Леонидович пришел из той же конторы, что и Скрипач. С той лишь разницей, что работал он в КГБ Эстонской ССР. С развалом страны, оказавшись без работы, он, ко всему, чуть было не попал в тюрьму только за свою принадлежность к службе. С большим трудом старшему лейтенанту запаса удалось выехать в Россию и снять небольшую комнатку на окраине Москвы. Первый год перебивался случайными заработками. Было время, когда пришлось работать грузчиком. В середине девяностых навыки оперативной работы пригодились. Его нанял для выполнения особых задач один из компаньонов Таровского, ставший впоследствии для олигарха врагом номер один. Карася перевербовал Скрипач, и с тех пор он трудился под его руководством. Теперь у семьи Карасевых была трехкомнатная квартира в центре Москвы и дача. Сам он разъезжал на довольно приличной «БМВ» и имел несколько любовниц. Перед тем как навестить жену и дочь, живущих в Бутово, Скрипач собирался поставить Карасю задачу, изучить обстановку вокруг его семьи. Возможно, за Ксенией ведется наблюдение. Не исключено, что в доме установили прослушку. Были подозрения и насчет верности кареглазой, с ангельским голоском брюнетки. Кроме этого, нужна была квартира или, на худой конец, комната, где можно будет в случае разного рода неприятностей отсидеться.

– Надолго? – дождавшись, когда принесут заказ, спросил Карась.

– Пока не знаю, – подвинув к себе тарелку с борщом, ответил Скрипач. – Но ты в теме.

– Я и не сомневался, – Карась насмешливо посмотрел на своего шефа. – Что-то серьезное?

– Таровский задумал какую-то авантюру с арабами. – Скрипач принялся неторопливо есть. – Настоятельно просил поучаствовать.

– Президента замочить? – на полном серьезе спросил Карась.

От этих слов Скрипач едва не поперхнулся. Бросив в сторону соседнего столика настороженный взгляд, он осуждающе посмотрел на собеседника:

– Чего мелешь?

– Шутка. Хотя, – он хмыкнул, – я уже ничему не удивляюсь.

– Как мои?

– Заезжал на прошлой неделе, – он пожевал губами. – Нормально. У тебя дочь школу оканчивает.

– Знаю, – пробубнил Скрипач. – Ты меня за кого держишь?

– Так, к слову пришлось. – Карась перевел взгляд в окно и вернулся к начатой теме: – Если арабы, то наверняка терроризм.

– Я уже сказал шефу, что это не наш профиль, – проговорил Скрипач, ловя себя на мысли, что Карась словно специально подводит разговор к неприятной теме.

– А он?

– Говорит, что ничего подобного.

– Ясно. Что требуется от меня?

– Пока две квартиры. Кроме меня здесь Утюг. Вместе приехали, но в разных вагонах.

– Понятно, не вопрос, – кивнул Карась.

– И пробей мне обстановку вокруг Ксении.

– Не доверяешь?

– Проверяю, – Скрипач вытер губы салфеткой и, скомкав, бросил ее в тарелку. – Не хочу в дверях столкнуться с любовником.

– Не волнуйся, завтра получишь расклад. Только если что, меня не впутывай.

– Обижаешь, – Скрипач вновь уловил в голосе Карася странные нотки.

Пока пил чай, более внимательно посмотрел на собеседника. Вроде ничего особенного. Успокоив себя тем, что Карасю попросту мало удовольствия доставляют подобные задачи, тем более он был в приятельских отношениях с его супругой, Скрипач не прощаясь вышел из-за стола.

* * *

В подъезд своего дома на Профсоюзной Саламбек вошел в сопровождении Якуба и Хамида. Был уже поздний вечер. Добираться пришлось на такси. Обстрелянную машину забрали на экспертизу. Все это время Якуб коротал время то во дворе, то в расположенном неподалеку кафе.

Приехавшие на место покушения милиционеры и представители прокуратуры замучили вопросами, смысл которых сводился к одному: кому Саламбек мешал и кто мог пойти на такое дерзкое преступление средь бела дня, да еще на шоссе, ведущем в международный аэропорт? Это и Тарамова интересовало не меньше следователей. Как он и предполагал, нашлись свидетели происшествия, которые сразу указали, что в машине были три человека. Саламбеку пришлось врать, что встретил в аэропорту земляка, который спешил домой. Решил подвезти. Насмерть перепуганный чеченец уехал, не став дожидаться милиции, а адреса не оставил. Сразу появилась еще одна версия – покушение, возможно, было организовано на этого человека. Масло в огонь подлил один из дотошных сотрудников милиции, отыскавший на дороге гильзы от травматического оружия. Пришлось врать, что в пылу не обратили внимания, стрелял их попутчик или нет. В конце концов, Саламбека и Хамида, до сумерек промурыжив в районной прокуратуре, отпустили.

Саламбек жил один в двухкомнатной квартире, расположенной на втором этаже дома послевоенной постройки. Якуб пошел первым. За ним – Хамид. Миновав площадку второго этажа, Якуб поднялся еще на один пролет и осмотрелся. Тем временем Саламбек открыл замок. Отстранив Тарамова рукой в сторону, в квартиру сначала проследовал Хамид. Заглянул в ванную комнату, туалет, зал. Прошел на кухню, после чего вернулся в коридор и развел руками:

– Чисто.

– Разве ты сомневался? – снимая туфли, насмешливо посмотрел на своего помощника Саламбек. – Надо быть совсем без мозгов, чтобы за один день два раза нападать.

– Кто его знает? – Хамид направился вслед за Тарамовым в комнату.

Появился Якуб. Он устало опустился на диван и вопросительно уставился на Саламбека.

Тем временем тот снял пиджак, галстук, бросил их на стоявший у стола стул.

– Я вот что подумал, – Тарамов задумчиво поскреб пятерней волосатую грудь. – Мы ломаем голову над тем, кому понадобилось убивать меня, а ведь у вас тоже могут быть враги. К тому же о моем приезде никто кроме вас не знал.

– Тоже верно, – согласился Хамид. – Я никому не говорил, что еду тебя встречать. Якуб вообще узнал, только когда я заехал за ним домой.

– Вас я не подозреваю. Скорее это была какая-то ошибка или действительно охотились не за мной. Якуб! – окликнул он сидевшего с отрешенным взглядом чеченца. – Ты слышишь, о чем мы говорим?

– Да, – встрепенулся тот. – Мне кажется, я знаю, кто это был.

– Даже так? – неожиданно перейдя на русский, сказал Саламбек и удивленно вскинул брови.

– Когда мы только ехали за тобой, нас несколько раз то обгоняла, то отставала от нас одна и та же машина. Это был «Опель». Раньше я его не видел. Потом, в аэропорту, мне показалось лицо одного человека знакомым. Он стоял у расписания. Говорил по телефону. Точно!

– Что? – Саламбек напрягся.

– Как я сразу не понял! – Якуб соскочил со своего места и ударил себя ладонями по бокам. – Я порву этого шакала!

При этом глаза чеченца налились кровью. Бровь над правым глазом вычурно изогнулась. Его затрясло от злости.

Хамид, никогда не видевший таким своего дружка, наблюдал за Якубом, открыв рот.

– Ты можешь сказать, что случилось?! – не вытерпел Саламбек.

– Это брат Фазыла! – взревел Якуб, выхватил пистолет и метнулся к выходу из комнаты.

– Стой! – Саламбек ухватился за дверной косяк и рукой, как шлагбаумом, преградил ему путь. – Объясни. Кстати, ты забыл, что у тебя не боевое оружие, а хлопушка?

Он был заинтригован поведением Якуба. Еще больше обескуражило имя человека, которое он назвал с такой ненавистью. Фазыл Хутуев был управляющим гостиницы и, кроме того, курировал еще ряд небольших предприятий. Они автоматически перешли под крыло Саламбека после ареста брата. Хотя фактически Саламбек давно контролировал гостиничный и игорный бизнес за Аслана. Еще в середине девяностых брат подмял под себя многих земляков. Он не особо вмешивался в их дела, но требовал стабильных отчислений. Взамен, даже находясь за границей, используя огромные связи, решал многочисленные вопросы. Фазыл был на особом счету. Осенью прошлого года он едва не лишился всего, что имел, чуть не лишился и головы. Только своевременное вмешательство Аслана спасло этого человека. После того как Аслана схватили, вновь стали появляться проблемы. У Саламбека не было такого влияния, как у старшего брата. Между тем тот же Фазыл уже обращался к нему с просьбой оказать помощь в продлении аренды расположенных на территории Химок складских помещений и отвода земли под строительство магазина в Люберцах. Саламбек в тот момент как раз собирался лететь в Шарджу. Не зная, что ответить, а главное, понятия не имея, каким образом в таких случаях поступал Аслан, он посоветовал Фазылу собирать средства для взятки чиновникам.

Неужели он решил воспользоваться тем, что Аслан отошел от дел? С виду добродушный и грузный, чеченец был очень хитер.

– Поехали к нему домой и все выясним! – вращая выкатившимися из орбит глазами, процедил сквозь зубы Якуб. – Голову даю на отсечение: этот шакал захотел прибрать к рукам твои дела, а за нами он просто отправил следить своих родственников, которых навез пол-Москвы!

– Это серьезное обвинение, – задумчиво произнес Хамид.

– Тем более разборки сразу насторожат следователей, – не сводя взгляда с Якуба, согласился с ним Саламбек.

– Давай я позвоню Фазылу по телефону и скажу, что ты ждешь его в офисе? – не унимался Якуб. – Завтра утром.

– Хорошо, – Саламбек опустил руку. – Я согласен, что надо разбираться с этими шакалами. Только поступим по-иному.

– Что ты задумал? Зачем тянуть время? – не переставал возмущаться Якуб, которого с трудом удалось вернуть обратно в комнату.

– Как ты поступишь, если Фазыл действительно задумал убить меня и встать во главе бизнеса?

– Ты задаешь глупые вопросы! – вскипел Якуб.

– Значит, по-твоему, я дурак?! – возмущенно воскликнул Саламбек.

– Послушайте! – не выдержал все это время наблюдавший за разговором Хамид и вышел на середину комнаты, встав между спорщиками. – Успокойтесь! Якуб, – он развернулся к Бакаеву, – Саламбек прав. Если Фазыл действительно стал крысой, его придется убить. Он не один. Здесь много родственников этого негодяя. Будет большая война. Она не останется незамеченной. Ведь начато следствие! Мы все попадем под подозрение! Ты не подумал, что он именно этого хочет? Прошли те времена, когда можно было решать подобные вопросы большой кровью. Менты только и ждут грызни между нами.

– Хорошо, – немного успокоившись и взяв себя в руки, сказал Якуб, убрал пистолет, которым до сих пор продолжал размахивать, и сел на диван. – Что ты предлагаешь?

– Кажется, я знаю, как поступить! – осенило Саламбека.

– Говори! Не тяни резину, – опасаясь, что доведенный до кипения Якуб вновь начнет кричать, поторопил Хамид.

– Как вы знаете, я был в Эмиратах. Меня пригласил для разговора очень большой человек. Раньше с ним мог общаться только Аслан.

– Это Ата Алших? – неожиданно спросил Хамид, который знал круг общения Тарамова-старшего.

– Да, – подтвердил Саламбек. – Мне поручено возглавить дело, которое начал мой брат. Также перечислено много денег на то, чтобы неверные покрыли себя позором и умылись кровью. Но это еще не все. Он отправил в Москву серьезных людей. Это русские. Ата Алших нанял их у другого, очень большого человека.

– Зачем? – насторожился Якуб.

– Ты что-нибудь слышал про «Альфу»?

– Ты спрашиваешь так, как будто я никогда не воевал. Или забыл, с кем имеешь дело? – оскорбленный вопросом Якуб с обиженным видом отвернулся. – Почти везде, где наши братья поднимают голову, появляются эти шакалы.

– Или спецназ ГРУ, – вставил Хамид. – Они пролили много крови правоверных мусульман.

– Правильно! – Саламбек поднял палец вверх. – Так вот, сейчас в Москву приехали еще двое. Один жил здесь. Они хорошие специалисты. Ата Алших знает толк в подобных делах. Они должны будут помочь нам свести счеты со спецназом.

– Как это сделают три человека? – Хамид недоверчиво посмотрел на Саламбека, потом на Якуба. – И чем они лучше нас?

– Эти люди работали в спецслужбах. Они хорошо знают всю систему.

– При чем тут русские? – вновь вспылил Якуб. – Мы без них можем разобраться! Нас хотели убить чеченцы, и они должны на наших глазах смыть свою вину кровью. Почему посторонние, к тому же неверные, должны решать эти проблемы?

– Их отправили, до конца не посвятив в наши планы. А между тем им придется воевать против своих. Ата Алших опасается, что, узнав этот факт, они откажутся нам помогать.

– Ничего не понимаю, – покачал головой Якуб. – Говори яснее.

– Чего ты не понимаешь? Их нужно повязать кровью! Поставить в такие условия, чтобы делали все, что скажем, – Саламбек посмотрел на Якуба как на несмышленого ребенка. – Послезавтра главный над ними должен встретиться со мной. Но сначала он получит задачу от тебя, Якуб, решить наш вопрос. Пусть во всем разберется, и если все так, как мы сейчас говорили, он убьет этого шакала Фазыла. За свои косяки надо отвечать.

Последнюю фразу он вновь сказал по-русски, так как на родной язык она была непереводима.

* * *

Стараниями Карася Скрипач обосновался в двухкомнатной квартире на улице Баумановской, расположенной неподалеку от Комсомольской площади. До Казанского вокзала отсюда можно было дойти за десять минут. Чуть больше до Ярославского и Ленинградского. Третий этаж. В комнатах только самое необходимое. Минимум посуды, небольшой телевизор. По всей видимости, раньше жилище использовалось для сдачи внаем гостям столицы, приезжающим на короткие сроки и не имеющим возможности останавливаться в гостинице. На такую мысль наводила некая казенщина и легкая запущенность предметов быта. Близость крупного железнодорожного узла вызывала обеспокоенность и даже волнение. Скрипач опасался, что в конечном итоге его заставят участвовать в подготовке там теракта. Кроме того, не покидало чувство, что Карась что-то недоговаривает и знает намного больше, чем кажется.

«Уж не в Чечню ли они меня пытаются сосватать, а этому пройдохе Карасю поручили обработку? – размышлял Скрипач, с чашкой кофе сидя в тесной кухне. – Таровский – скользкий тип. Говорит одно, делает другое. Нет! Исключено! Кто такой Карась? Маленький винтик, созданный его же, Смычкова, руками. Что он может знать?»

Первый звонок человеку, который, со слов Таровского, в курсе приезда Скрипача, он сделал вечером. На память не рассчитывал. Не потому, что с возрастом она стала хуже, просто мозг и так был перегружен разного рода информацией и загружать его еще больше не хотелось. Поэтому номер сотового телефона был в записной книжке. Цифры, начиная с четвертой, переставлены по одному ему известному принципу. Ответил кавказец. Это легко угадывалось по акценту. Он не представился, но назвал место и условия встречи. Скрипач хорошо знал город. Указанный кавказцем адрес, по местным меркам, находился недалеко. Уложились меньше чем за минуту. Ничего лишнего. Не теряя времени даром, Скрипач оделся и отправился изучать район. Уже на следующее утро он должен был познакомиться с новыми хозяевами, которым скорее больше подходило определение «арендаторы». Ведь Таровский не собирался отдавать его навсегда. Так, попользуются, словно автомобилем или проституткой, выполнит он на пару с Утюгом и Карасем заказ, и отпустят.

На следующее утро, быстро приведя себя в порядок и позавтракав, Скрипач натянул потертые джинсы, сунул под ремень взятый у Карася пистолет, накинул легкую куртку, больше для того, чтобы скрыть оружие, и вышел из квартиры. До станции метро «Савеловская» он добрался на такси. По пути купил «Комсомолку». Мимо небольшой, на несколько столиков, «Пельменной» он проходил еще вечером, когда приезжал сюда, чтобы подробнее изучить обстановку. На этот раз зашел внутрь. Заказал порцию скользких пельменей на бумажной тарелочке, поискал взглядом свободные места и пристроился за установленным у входа столиком. Связной появился через минуту. Он сразу понял, что мужчину с внешностью кавказца привел сюда не голод. Среднего роста, крепкого телосложения горец с глубоко посаженными глазами задержал взгляд на газете, которую, как и было условлено, Скрипач положил под локоть левой руки, прошел к стойке, купил кофе, вернулся и сел напротив.

Оставив порцию пельменей недоеденной, Скрипач забрал газету, вышел и не спеша побрел вдоль тротуара. Контакт состоялся. Теперь они знали друг друга в лицо. Вскоре чеченец его догнал:

– Там, – он кивнул в сторону небольшой автостоянки, – машина. Пойдем.

– Погоди, – остановил его Скрипач. – Не торопись. Мне до сих пор неизвестно, зачем я понадобился и что вы собой представляете. Может, вас тут давно вся милиция в лицо знает? Так что давай играть по моим правилам.

Говоря это, он пытался определить, нет ли поблизости людей, интересующихся их встречей.

– Как скажешь, – пожал плечами кавказец.

– Здесь, во дворах, есть небольшой сквер, – Скрипач взглядом указал направление. – За перекрестком сразу под арку. Встречаемся через десять минут.

С этими словами они разошлись.

Тихий и уютный дворик он присмотрел заранее. С десяток тополей, акации, пара скамеек. Все подходы просматриваются. В случае чего можно быстро уйти на соседние улицы, используя проезды, которых здесь было шесть. Кроме того, большое количество подъездов, черный ход магазина.

Зная, какой криминальный шлейф может тащиться за его новым знакомым, Скрипач основательно подошел к изучению места предстоящего разговора.

– Меня зовут Якуб, – подойдя к скамейке и сев рядом, представился чеченец. – Тебя, я знаю, Сергей.

– Угу, – подтвердил Скрипач, разглядывая скучающих по соседству старушек.

– У нас проблемы.

– Не сомневаюсь, иначе я бы здесь не сидел, – Скрипач забросил газету в стоящую рядом урну.

– На моего хозяина вчера напали и чуть не отправили к праотцам. Мы ехали из аэропорта, – он осекся, заметив, как изменился взгляд Скрипача.

– Я слышал, – подтвердил он. – Во всех вечерних выпусках новостей об этом говорили. Что требуется от меня?

– Мы точно не знаем, кто это был, – Якуб сокрушенно вздохнул. – Но есть один подозреваемый. Его зовут Фазыл Хутуев. Он партнер моего шефа. Надо вывести его на чистую воду и, если он признается, наказать.

– Теперь понятно, на кого ты работаешь, – с сарказмом проговорил Скрипач.

Его расстроило, что Таровский отправил выполнять поручения какого-то Саламбека. Люди Скрипача в свое время собирали информацию по Аслану Тарамову. Шефу было необходимо знать, кто, в случае чего, заменит его. Они внимательно изучили окружение чеченца. Фазыл Хутуев не был в числе особо приближенных, но и он попал в поле зрения людей Скрипача. В свое время этот чеченец ни от кого не зависел. Тарамов-старший попросту подмял его под себя, обложив поборами. Скрипач мог по памяти перечислить еще с десяток людей Аслана. Однако сидевший сейчас рядом с ним человек, представившийся Якубом, ему был неизвестен. Но то, что после ареста Аслана его место занял младший брат Саламбек, он знал точно.

– Фазыл контролирует гостиницу «Спутник» и еще несколько заведений, – между тем вводил Скрипача в курс дела Якуб. – Саламбек сейчас не может свести с ним счеты лично. Он сразу станет главным подозреваемым. В прокуратуре и так уверены, что он знает имя заказчика. Но пока жив Фазыл, невозможно приступить к той работе, для которой тебя вызвали.

– Меня не вызывали, а попросили помочь! – Скрипач невольно вспомнил, в каком тоне с ним разговаривал Таровский, и разозлился оттого, что чеченец, по сути, прав. Его отправили, только для порядка спросив желание. Обида вырвалась наружу: – Неужели ты считаешь, что я буду участвовать в ваших разборках? Ты хоть представляешь себе, с кем говоришь? Или тебе неизвестно, сколько стоит час моей работы? Вы что, решили, будто я обыкновенный мокрушник? Свое дерьмо разгребайте сами! – он посмотрел на часы, давая понять, что торопится. – Я подожду пару дней. Как связаться, знаете.

– Подожди! – опасаясь, что Скрипач сейчас уйдет, Якуб схватил его за рукав куртки, но тут же отпустил. – Тебе ничего не стоит убрать его. Пойми, у нас тоже есть люди для такой работы. Но что они подумают, если друзья, земляки, будут заказывать им друг друга?

– Наймите человека со стороны, – Скрипач удивился такой наивности чеченца.

– На это уйдет время. Да и опасно, – Якуб отвернулся. – Фазыл имеет свою охрану. А теперь и вовсе будет осторожным.

– Что требуется от меня? – взвесив все за и против, вздохнул Скрипач.

– Узнать, зачем он пытался убить Саламбека, и убрать. Только сделать это так, чтобы…

– Подозрение не пало на твоего босса, который сейчас считается потерпевшим. Я правильно понял?

Чеченец кивнул.

– В таком случае определимся со связью. Кроме того, мне нужен транспорт и кое-что еще…

– Все будет, – заверил Якуб.

– Ты не так меня понял, – скрывая раздражение, проговорил Скрипач. – Мне не нужны числящиеся в угоне машины и «мокрые» стволы. Только деньги, а остальное – не ваша забота.

– Хорошо, – взгляд Якуба сделался настороженным. – Сколько?

Скрипач назвал сумму. Как он и предполагал, даже двадцать тысяч долларов произвели впечатление. Договорившись через час созвониться, они расстались.

На следующее утро Карасев с одной из своих пассий снял для любовных утех номер на втором этаже «Спутника», что в этом заведении было обычным делом. Под вечер вместе с длинноногой брюнеткой они спустились в небольшой, расположенный в полуподвале ресторан. Вид у обоих был утомленный, но счастливый. Молодая женщина даже не предполагала, что стала невольным участником преступления.

В оформленном под катакомбы старинного замка зале со сводчатыми потолками, колоннами и деревянными столами, у которых стояли массивные, с высокими спинками стулья, за рюмкой коньяка уже скучал Скрипач. Узнать его было непросто, хотя на лице появились лишь модные очки в золоченой оправе да усики.

Карась со своей подружкой устроился за соседним столом и с ходу заказал шампанское.

Играла тихая музыка. Посетителей было не так уж много. В основном здесь собирались приехавшие из провинции в командировку клерки, мелкие бизнесмены и гости из ближнего зарубежья. Никто не сорил деньгами, не шумел и не напивался.

Скрипач потягивал коньяк и с отсутствующим видом наблюдал за посетителями. Вскоре к нему за столик подсела смазливая блондинка. С делано скучающим взглядом она стала ковырять вилкой в салате и томно вздыхать. Завязалась скучная беседа. Скрипач пригласил официанта и заказал еще коньяк, уже для нее. Он догадался, что это обыкновенная проститутка, подыскивающая себе в этом заведении очередного клиента на ночь. На всякий случай он познакомился с ней, представившись Михаилом.

Вскоре завибрировал лежащий на столике телефон. Позвонил Утюг и сообщил, что Фазыл прошел с автостоянки через черный ход. Чеченец не расставался с толстой, потертой на боках кожаной берсеткой. По утверждению Якуба, в ней, кроме документов и денег, были ключи от квартиры.

Проговорив еще с полчаса, Скрипач посмотрел в сторону Карася и потер правую бровь. Это был сигнал к началу действий.

Дружок тут же окликнул официанта и попросил счет. Метнувшийся к нему парень в белой сорочке достал записную книжку и назвал сумму. Карась протянул деньги, две пятитысячные купюры. На минуту исчезнув, парень принес сдачу.

Пора. Сейчас Карась, пересчитывая деньги, подменит сотенную купюру фальшивкой, устроит скандал и потребует управляющего. Скрипач встал и прошел в туалетную комнату, оставив дверь приоткрытой. Как он и ожидал, скоро по коридору, упирающемуся в служебный вход, пронесся уже знакомый официант. Не прошла и минута, как уже в компании полного мужчины в белой рубашке и галстуке он промелькнул в обратном направлении. Стоявший все это время перед расположенным над раковиной зеркалом Скрипач выскользнул из туалетной комнаты. В зале кто-то громко говорил. Времени разбираться не было. Что бы ни случилось, Карась ни за что не согласится пройти для разбирательств в кабинет. Теперь главное, чтобы там не оказалось посторонних. Закрывать его в суматохе Фазыл наверняка не стал.

Скрипач миновал двери и оказался в другом коридоре. С одного конца доносился звон посуды, голоса поваров и запах кухни. Он повернул в противоположном направлении. Якуб подробно описал расположение комнат. Вот и дверь с табличкой «Управляющий». Надавил на золоченую ручку и вошел внутрь. Так и есть – сумочка стояла на краю письменного стола. Взял ее, проворно расстегнул. Связка ключей оказалась в боковом кармашке. Скрипач вынул пластиковый, размером с ладошку пенал, быстро сделал оттиски четырех ключей. Два из них от квартиры. Спустя пару минут как ни в чем не бывало он вернулся на свое место.

Карась все еще о чем-то говорил с чеченцем. Тот нервно теребил носовой платок и разводил руками:

– Машинкой не проверили, кто бы знал? Клиент разный бывает.

– Ладно, – отмахнулся Карась. – Бывает. Но вы смотрите. Дело такое, – он встал из-за стола.

Чеченец утер платком пот со лба и отправился обратно.

– Извини, – Скрипач посмотрел на свою новую знакомую, – мне надо сделать один звонок.

Выйдя на улицу, он перешел на другую сторону. Здесь, в машине, его поджидал Утюг. Скрипач передал ему слепки и вернулся обратно. Дело оставалось за малым – изготовить дубликаты и навестить ночью Фазыла.

Глава 3

Получив распоряжение обследовать район развалин, Дрон отправил вперед Лече Истрапилова, а сам вместе с Шахом двинул следом. До места, откуда предположительно обстреляли вертолеты с дагестанским СОБРом, было около двух километров. Задача осложнялась тем, что бандиты после обстрела наверняка ушли. Только неизвестно, в каком направлении. Не исключено, что спецназовцы сейчас двигаются навстречу этой группе. Василий не допускал, что она и есть та самая банда, которая накануне была рассеяна в районе Новолакского. По всем расчетам, бандиты уходили в направлении реки Акташ, то есть совсем в другую сторону. Как вариант, могли раньше повернуть на юг, подняться по хребту выше и где-то там уйти в Чечню. Отход в северном направлении, к равнине, навстречу преследованию, маловероятен. К тому же зачем уносящим ноги бандитам обнаруживать себя? Не исключено, что это отвлекающий маневр, и сейчас Дрон может надеяться только на то, что найдет максимум парочку боевиков либо оставленные ими стреляные гильзы да несколько упаковок от «Сникерсов».

– Это Стропа, – проговорил наушник голосом Истрапилова. – Вижу развалины.

– Понял, – Дрон вынул из-за отворота разгрузки карту и развернул ее на нужном месте. За двадцать минут они прошли почти полтора километра. До брошенного селения, которое располагалось несколько ниже, не больше пятисот метров. Вполне вероятно, что чеченец не ошибся.

Дрон убрал карту и посмотрел в сторону зарослей молодых берез, где минутой раньше исчез старший лейтенант.

– Обозначь себя.

Над кустарником поднялась рука в беспалой перчатке.

– Вижу, – подтвердил Дрон и сделал знак Шаху следовать за ним.

Однако едва он шагнул вперед, как позади и левее послышался странный металлический звук.

– Противник на восемь часов! – проговорил Дрон, еще сомневаясь, что это действительно так и есть. Однако дальнейшие события подтвердили самые худшие предположения. Треск автоматных очередей, которыми взорвался со всех сторон окружавший их кустарник, заставил броситься на землю. Перевернувшись на спину, майор снял с предохранителя «винторез» и дважды выстрелил в сторону своего сектора, одновременно пытаясь определить, с какого расстояния и сколько стволов молотят по ним. Однако грохот стоял такой, что с ходу понять, на каком удалении нападающие и сколько их, было невозможно. Сзади отвечал огнем Шах. Огрызался короткими очередями Стропа. Сгустки черного дыма взметнулись над россыпями камней чуть правее того места, где чеченец был полминуты назад. В воздухе кружились сбитые ошметки сухой коры и ветки. Беззвучно матерясь, Дрон отполз за ствол огромного граба.

– Засада! – выкрикнул Шах и стал стрелять по густому кустарнику, мимо которого они только что прошли.

Сектора наблюдения и огня в случае внезапного нападения были распределены заранее. Дрон посмотрел в том направлении, откуда его обстреляли, и сразу увидел высунувшегося из-за валуна бородача в кожаной, сшитой по форме тюбетейки шапочке. Не целясь, дважды выстрелил, поднялся и, пригнувшись, перебежал за следующее дерево. Выглянув из-за него, заметил еще одного. Этот был в камуфляже и такой же кепке, что и первый. Василий прицелился и надавил на спусковой крючок. Расстояние было небольшим, и он отчетливо увидел, как девятимиллиметровая пуля, образовав на виске отверстие, словно взорвалась с другой стороны головы бордовыми брызгами.

– Минус один, – ни к кому не обращаясь, процедил он сквозь зубы, прошел вперед и присел за торчащим из земли камнем. В тот же момент в него шлепнула пуля. Крошки гранита больно ударили по лицу. Жмурясь, Василий упал на землю и переполз в сторону. Прислушался. Где-то впереди затрещали кусты и послышался топот. Вынув из нагрудного кармана гранату, Дрон выдернул кольцо и метнул ее на раздавшийся звук. Вжался в землю. Едва рвануло, вскочил и бросился вперед, прямо в клубы взметнувшегося в воздух сора, пыли и дыма. В нос ударил запах сгоревшего тротила. Добежав до трухлявого поваленного дерева, опустился на одно колено и огляделся. Кто-то тихо скулил. Приподнялся и тут же увидел лежащего на боку бандита. Густая растрепанная борода была в крови. Вместо нижней челюсти месиво. Левый глаз вывалился из орбиты. Правого не было совсем.

Он подскочил к нему и ткнул удлиненным глушителем в бок:

– Сколько вас?

Вместо ответа боевик издал гортанный, булькающий звук и забился в конвульсиях. В тот же момент сзади хрустнула ветка, а в основание черепа майора словно влетел лом. На долю секунды он успел разглядеть промелькнувшее внизу обезображенное лицо бандита, а через мгновение почувствовал себя так, словно разлетелся на мелкие брызги. Потом все они как будто собрались вместе, в один большой, пульсирующий болью шар.

Василий не знал, сколько времени находился без сознания. Очнувшись, он некоторое время не понимал, где он и что происходит. Под ним, на покрывале из пожухлой травы и листьев, сквозь которое местами пробивалась зеленая трава, мелькали пятки чьих-то ботинок с высоким берцем. В голове звенело. Звук был такой, словно кто-то сыпет на металл хрустальную крошку. В затылке кололо, дышать было тяжело. Руки, связанные веревкой, болтались. Наконец до него дошло, что его несут, взвалив на плечо. Голова свисает со стороны спины. Кто его тащит? Филин? Но ведь он пошел к развалинам вместе со Стропой и Шахом. Стоп! А почему у этого человека такая обувь? Подобную носили в спецназе очень давно. Что случилось?

В это время несший его человек оступился. Шаг болью отозвался во всем теле, и Дрон застонал.

– Ожил кафир! – раздался чей-то голос.

– А ху бох? (что ты сказал? – Прим. авт.),– спросил кто-то, и ноги стали мелькать медленнее.

Дрон понял: он в руках чеченцев. Сейчас один из них заметил, что пленник очнулся.

Неожиданно земля унеслась, мелькнул кусок синего неба между верхушками деревьев, одевшихся в молодую, нежно-зеленую листву. Его свалили на землю. Зажмурившись, он вскрикнул.

– Что, шакал, думал, с тобой нянчиться будут?

– Далеко еще? – спросил кто-то по-чеченски.

– Не близко. Надо заставить эту свинью идти ногами, – прохрипел на русском боевик, который нес Василия.

– Вставай! – прогнусавили рядом. И в бок больно ударили. Дрон охнул и открыл глаза. Над ним стояли четверо бандитов. Трое бородачей, с головы до ног обвешанных оружием, с нескрываемой злостью разглядывали Дрона. Четвертый, по виду самый молодой и чисто выбритый, присел перед ним на корточки и пошлепал грязной ладонью по щеке:

– Ты что, шакал, думаешь, мы тебя все время нести будем?!

– А что, тяжело? – с трудом выдавил из себя Василий. – Не надо было по голове бить. Тогда бы сам шел. А теперь мучайтесь.

– Ты сейчас впереди нас побежишь! – сквозь зубы процедил выглядевший старше всех чеченец и взялся за рукоять висевшего на кожаном поясе кинжала.

– Я ног не чувствую, – Дрон изобразил на лице испуг. – Что вы сделали?

Бородач ударил носком тяжелого армейского ботинка по щиколотке майора:

– А сейчас?

– Ничего, – Дрон с трудом сел и сделал вид, будто пытается подняться. Притворяться не приходилось – состояние действительно оставляло желать лучшего. Земля кренилась, словно палуба корабля во время шторма, в голове гудело.

– Добей его, Хатча, – бородач смачно плюнул на грудь Василия. Только сейчас он увидел, что клапана кармашков разгрузочного жилета расстегнуты и пусты. Значит, карта, спутниковый телефон, АПС и нож у бандитов.

– Погоди, – властно поднял руку чеченец, голову которого украшала повязка с арабской вязью. – Куда шел ваш отряд?

– Глупый вопрос, – Дрон криво усмехнулся. – Куда в этом районе могут направляться сейчас все нормальные люди с оружием? Вас, ишаков, убивать.

Дрон приготовился к тому, что его будут бить, однако замахнувшегося было молодого бандита один из дружков схватил за руку:

– Не торопись, Рахим, еще успеешь, – он наклонился к Дрону: – Кто ты? ФСБ, ГРУ?

– Общество защиты от диких животных, – Дрон не мигая уставился в прищуренные глаза моджахеда.

На этот раз бородач не удержался и наотмашь врезал ему в ухо ладонью. Дрон повалился на бок. В голове загудело. Майор поморщился и снова сел.

– И все-таки я советую вам сдаться.

Боевики грохнули со смеху. Еще бы! Избитый, со связанными руками пленник предлагает сложить оружие!

– Хватайте его, – приказал бородач со шрамом через левую бровь. – Дотемна нам надо быть на месте.

Самый молодой и чеченец в кожаной безрукавке подхватили Дрона под руки и поставили на ноги.

– Вперед! – кто-то толкнул майора в спину.

Дрон вновь повалился на землю.

– Ты чего?! – взревел бородач со шрамом. – Издеваешься?

– Просто болею, – Дрон грустно улыбнулся.

– Все! Молись своему богу! – бородач скинул с плеча автомат и направил его в голову Василия.

– Так бы сразу и сказал! – невзирая на то, что руки были связаны, Дрон проворно поднялся. Однако почувствовал головокружение. К горлу подступила тошнота, земля поплыла из-под ног. Он на секунду зажмурился, приходя в себя.

Шли на север. Василий расстроился. Сбылись самые худшие предположения. С того времени, как кто-то умудрился его отключить, прошло по меньшей мере часа полтора. За это время они отошли от места боестолкновения километров на пять. Еще немного, и его уже никто не найдет. Бежать вряд ли удастся, пришить могут. Не давал покоя вопрос: что с Шахом и Стропой? Неужели убили? Вслушиваясь в реплики бандитов, он пытался понять это из их разговора. Однако они обменивались незначительными фразами на чеченском.

– Что-то долго нет нашего Гурно, – неожиданно замедлив шаг и обернувшись, задумчиво проговорил чеченец, которого называли Рахимом. – Неужели эти шакалы убили их?

– Придут, – покачал головой боевик в безрукавке.

Дрон понял, что, как только его взяли в плен, часть боевиков начала вместе с ним отходить, а несколько бандитов остались прикрывать. Этот факт немного успокоил. Возможно, Стропа и Шах невредимы. Состояние было ужасным. Но физическая боль не шла ни в какое сравнение с душевной. Назначенный старшим Василий не только не справился с задачей, но и умудрился угодить в руки бандитов. Это сродни смерти. Наверняка информация просочится за пределы республики и об этом узнает Ольга. На душе стало совсем тошно.

* * *

Фазыл Хутуев жил неподалеку от места работы. Но ресторан закрывался поздно, и он отправлялся домой лишь во второй половине ночи. На деле чеченец не занимался рутинной работой, которая соответствовала бы его должности. Куча помощников из числа коренных москвичей выполняли работу снабженцев, товароведов, бухгалтеров. Из своего кабинета он лишь руководил ими и контролировал обстановку на других направлениях бизнеса.

Всю информацию по Хутуеву предоставил Якуб. Решив не откладывать дело в долгий ящик, Скрипач в полночь въехал во двор, располагающийся по соседству с домом Фазыла. Дубликаты ключей были изготовлены и лежали в кармане дремавшего на заднем сиденье Утюга.

– Приехали? – зачем-то спросил Утюг.

– Не видишь? – вопросом на вопрос ответил Скрипач и поднял стекло.

Машину приобрел и оформил на какого-то алкаша Карась. Все делалось сноровисто и быстро. Никто нигде лишний раз не маячил. Не было и бесполезных ходов.

– Пошли! – оглядев освещенный несколькими фонарями двор, скомандовал Скрипач и выбрался из машины.

Пройдя вдоль детской площадки, вышли в переулок и свернули к нужному подъезду. Поднялись на четвертый этаж и остановились перед массивными железными дверями. Без лишних слов Утюг вынул связку дубликатов и, немного повозившись, открыл оба замка. Бесшумно прошли внутрь. Скрипач включил фонарь. Небольшая прихожая, коридор, проход на кухню и комната. Чеченец жил один. Посторонних сюда не приводил, а если и развлекался с женщинами, то в гостинице.

Комната была обставлена скромно – диван, пара кресел, стол, телевизор. Вдоль стены шкаф с книгами, принадлежавший хозяевам квартиры, и старомодный комод.

Скрипач прошел на кухню. Стандартный набор мебели и холодильник.

– А если он сегодня решит остаться у себя? – неожиданно спросил вошедший следом Утюг.

– Тогда придем завтра, – как само собой разумеющееся сказал Скрипач и выключил фонарь.

– Ты говорил, что он может появиться с охранником?

– Подождем, когда уйдет, – раздался в темноте голос Скрипача. – Здесь большая кладовка. Кстати, я не обратил внимания, ты случайно, когда сюда собирался, не пользовался мылом, а то и одеколоном?

– Я что, похож на идиота? – обиженно спросил Утюг. – Знаю, что посторонний запах может его насторожить.

– Ладно, – Скрипач почувствовал себя неловко. Сейчас, когда работать нужно было вдвоем, все обиды и недоверие отошли на второй план.

Они вернулись в зал, сели на диван и стали ждать. Время тянулось медленно.

Скрипач размышлял над странным поручением. Ведь не за этим же его отправлял в Москву Таровский. Тем более покушение на Саламбека было совершено уже после того, как Скрипач вылетел из Тель-Авива. По сути, с такой работой мог справиться кто угодно. Проникнуть ночью в квартиру – плевое дело. Еще проще подождать приезда чеченца у подъезда или на лестничной площадке этажом выше. Ночь, темный переулок в стороне от оживленных и освещенных улиц. Мало кто решится бродить здесь в такое время. Ничего не стоит нейтрализовать охранника, отключить чеченца и впихнуть его в подъехавшую машину. Возможно, их просто решили повязать кровью, а Фазыл оказался обычной разменной монетой. Хотя, с другой стороны, этому можно было найти и более подходящее объяснение. Возможно, кавказцы сами не хотят выколачивать из своего земляка признание, опасаясь, что он действительно не имеет никакого отношения к покушению на Саламбека.

Со двора донесся звук въехавшей машины. Свет фар осветил ветви деревьев. Послышался скрип тормозов. Хлопнула дверца. Скрипач встал и подошел к окну.

У подъезда стояла «Вольво». За рулем никого.

– Что? – едва слышно спросил Утюг.

– Поднимается, – ответил Скрипач. – С охранником.

– Что будем делать?

– Он проводит его до дверей и вернется, – уверенно заявил Скрипач, глядя на стоявшую у подъезда машину.

– Не такая уж и большая фигура, этот чеченец, чтобы охрана проверяла еще и квартиру, – согласился с ним Утюг. – Просто смешно.

Оттого, что напарник произнес это вслух, Скрипача покоробило. Он понял, что тот испытывает страх. К тому же он не любил, когда лишний раз треплют языком.

– Все, пора! – Скрипач вернулся в коридор, на ощупь нашел вход в кладовую и вошел в нее. Дождался, когда рядом встанет Утюг, прикрыл двери. Несмотря на уверенность том, что их раньше времени не обнаружат, он достал оружие. Пистолет был с глушителем. Но предназначенный для разведчиков «макаров» с прибором бесшумной стрельбы в квартире использовать можно только в крайнем случае. Он не делал выстрел абсолютно бесшумным. Двигающиеся части затвора издавали щелчок, хорошо слышимый на приличном расстоянии. Окна и стены этот эффект в тишине усиливали.

Из коридора раздался звук отпираемого замка и приглушенные голоса. Скрипач по интонации догадался – чеченцы прощались. Потом кто-то сбежал по лестнице и двери закрылись. Послышалась возня. Он понял, что вошедший снял обувь, и про себя усмехнулся: «Надо было поставить в прихожей белые тапочки!»

Вскоре в ванной зашумела вода.

Скрипач толкнул Утюга в бок и осторожно вышел в коридор. В зале, где они сидели, горел свет. На диване уже лежали подушка и плед. Висевшие на стене часы показывали половину второго.

Скрипач знаками дал понять, чтобы Утюг встал за дверью ванной комнаты. Едва тот выполнил команду, как плеск прекратился, а через минуту из ванной вышел Фазыл. По пояс раздетый чеченец опешил, увидев перед собой незнакомого человека с направленным на него пистолетом. Однако тут же, неожиданно, метнул в лицо Скрипачу мокрое полотенце. Но кинуться следом, как он намеревался, не успел. Прижав руки к туловищу, сзади его обхватил Утюг. Нападавшие заранее договорились устроить все таким образом, будто чеченец умер в результате несчастного случая. Поэтому лишние синяки и ссадины на его теле были ненужны. По той же причине пришлось работать в резиновых перчатках, что мешало. Утюг приподнял чеченца над полом. В этот момент подскочил Скрипач. Он проворно схватил Хутуева левой рукой за ноги и прижал к себе. Таким образом, они втащили Фазыла в комнату и уложили на диван. Больше всего оба боялись, что тот начнет кричать. Они не решились даже использовать скотч. Последствия его применения может легко установить экспертиза. К счастью, чеченец лишь громко сопел и вращал выпученными глазами.

– Фу, – перевел дух Утюг. – Ну ты, Фазыл, и жрать здоров! Сколько весишь?

– Вы кто такой? – выдавил из себя чеченец, порываясь встать, но Скрипач положил ему на грудь руку и вынудил вернуться в исходное положение.

– Домовые, – выпрямляясь, проговорил Утюг.

– Грабить пришли, да? – чеченец вновь попытался сесть, однако Скрипач повторил движение рукой. – Нет у меня ничего. Что, если не русский, значит богатый, да?

По лицу Фазыла было видно: он догадался, респектабельно выглядевшие гости пришли отнюдь не за тем, чтобы узнать, где лежат деньги и ценности. Но смущало то, что до сих пор его даже не ударили.

– Значит, так, дорогой, – Скрипач насмешливо посмотрел Хутуеву в глаза, – сейчас ты расскажешь все, что знаешь о покушении на Саламбека. Нет, оба твоих брата и дядя, которые живут на Семеновской, не доживут до утра. Им даже не станут говорить, за что их убивают. Что будет с детьми этих людей? Саламбек приказал расправиться со всеми, если ты будешь молчать. Так надежней. Некому мстить. Скажешь правду, им позволят заняться бизнесом вместо тебя. После этого мы дадим тебе до утра время, чтобы ты покинул пределы этого города.

Скрипач врал. В его планы не входило оставлять Фазыла в живых. Просто это было очередной уловкой обойтись без шума.

– Я? Зачем мне его убивать? – Хутуев с возмущением замотал головой. – Когда это было?

– Не прикидывайся, – Скрипач достал трубку сотового телефона. – Хочешь, я сейчас позвоню ему?

– Не надо, – неожиданно взгляд горца потух. Он отвернулся к стене: – Как узнали?

– Легко, – уклончиво ответил Скрипач. – Ты будешь говорить? Что тебя подвигло на то, чтобы убить человека, который дал тебе возможность зарабатывать? Мало получал? Или попросили конкуренты? Говори. Чем быстрее расскажешь, тем больше времени будет у тебя, чтобы скрыться.

Саламбек очень хотел узнать, что послужило поводом для такого шага. Поэтому на случай, если чеченец замкнется и не станет говорить, Скрипач прихватил с собой препарат, который хорошо зарекомендовал себя в подобных случаях. Но тогда следы препарата останутся в крови. Кроме этого придется применять силу, а это лишний шум, кровоподтеки и ссадины на трупе.

– Точно отпустите? – обреченно спросил Фазыл.

– Конечно, – переглянувшись с Утюгом, подтвердил Скрипач.

– Даже если мой ответ не понравится?

– Не тяни резину, – поторопил Утюг. – Сейчас не девяностые. Кому мараться охота? Тем более в случае твоей смерти Саламбек сразу попадет под подозрение.

– Хорошо, – кивнул Хутуев, – скажу.

– Мы не сомневались, – Скрипач облегченно вздохнул. – Говори.

– Я не поддерживал боевиков у себя на родине, а здесь не желаю работать на террористов.

– Так можно просто уйти! – озадаченный мотивом покушения воскликнул Скрипач.

– Нет, – категорично покачал головой чеченец. – Его брат Аслан виновен в гибели моего отца. Мы совсем недавно узнали. Я уже работал здесь. Долго думал, как поступить. Потом нанял людей. Они русские. Родственники ни при чем.

– Понятно, – протянул Скрипач. Его опасения подтвердились. Саламбек занял место своего брата. Это не нравится тем, кто работает у него. Как сильно все изменилось в России за время его отсутствия! Террористы не в почете даже у земляков. Что делать? Может, действительно Фазыла не убивать, а спрятать? В противном случае у Саламбека появится лишний козырь. Хотя он уже наверняка у него есть, осенило Скрипача. Как он сразу не догадался! Таровский наверняка посвятил Ата Алшиха во все тайны, связанные с ним. Ведь они с Утюгом даже сейчас на полулегальном положении. Стоит только кому-то подкинуть пару улик прокуратуре по тем же дачникам, и все! Маховик раскрутится. Значит, надо извлечь из ситуации с Фазылом максимум пользы. Только как?

Он посмотрел на Утюга. Тот тоже размышлял над услышанным. И Скрипач понял – с этого момента Утюг ему не помощник. Тем более этот выскочка ничем не успел запятнать свою биографию. Значит, нужно избавиться от него, а Фазыла действительно при-прятать, как туз в рукаве! А после думать, как выкрутиться.

– Что будем делать? – по-своему поняв взгляд Скрипача, спросил Утюг.

– Иди к машине, – принял решение Скрипач. – Живее! – заметив недоумение во взгляде помощника, уже с металлическими нотками в голосе потребовал он.

Утюг подчинился.

В тот же момент чеченец нерешительно сел:

– А что думает Саламбек?

– Не знаю, – дождавшись, когда из коридора послышится звук закрывшейся двери, откровенно признался Скрипач. – Его человек сказал мне, будто ты решил прибрать весь бизнес к рукам.

– На его месте я бы так же подумал. – Фазыл встал и вопросительно посмотрел на киллера: – И ты действительно решил меня оставить?

– Да, – кивнул Скрипач. – Только не знаю, как быть дальше. До сих пор мне казалось, что в этом деле просто замешаны деньги.

– Они замешаны в любом деле, – чеченец прошел к шкафу, открыл дверцу и стал одеваться. – Что теперь?

– Тебе надо спрятаться. – Скрипач пожал плечами. – Пока я не разгадаю этот ребус. Не хочется под старость лет стать еще и террористом.

– А что ты скажешь Саламбеку?

– Вывез и спрятал тело за городом, – Скрипач поднялся. – Давай быстрее.

– Может, так и сделаешь? – Фазыл прищурился. – Я как баран сяду сейчас в машину, и больше меня никто не найдет.

– Ты поможешь мне избавиться от напарника, – украдкой бросив взгляд в сторону дверей, принял решение Скрипач. – А потом я тебя спрячу.

– Поэтому его отправил?

– Да, – подтвердил Скрипач. – Оружие есть?

Вместо ответа Фазыл сунул руку в висевший на вешалке кожаный плащ и извлек из него пистолет:

– Еще немного, и я бы убил тебя.

– Не сомневаюсь, – пытаясь скрыть вдруг охватившее его волнение, выдохнул Скрипач. – Ты бы давно разговаривал с Аллахом, если бы не раскрыл мне глаза, зачем я понадобился Саламбеку.

– Какая разница, как зарабатывать деньги? – пряча пистолет за пояс, усмехнулся Фазыл.

– Не скажи, – покачал головой Скрипач. – Я половину жизни посвятил работе против террористов. Меня сложно переделать. Ты еще должен рассказать мне о людях, которые пытались выполнить твой заказ. Возможно, они не отказались от своих планов.

– Можешь не беспокоиться, – чеченец надел пиджак и стал застегивать пуговицы. – Они уже не опасны.

Фазыл достал кейс, сложил в него какие-то вещи, папки. Открыл встроенный за диваном в стену небольшой сейф и уложил в него несколько пачек денег.

– Здесь надо оставить беспорядок, – задумчиво проговорил Скрипач.

* * *

Миновав распадок, по дну которого бежал небольшой ручей, и поднявшись в гору, Филиппов остановился. Снял рюкзак и бросил его на землю. Обернулся. Шедший следом старший лейтенант медицинской службы Ренат Хажаев едва не налетел на Антона. Из-под сбившейся набок, защитного цвета косынки доктора выбились черные, мокрые от пота волосы. Лицо было красным. Это не скрывал даже «грим». Медику было нелегко совершать подобные переходы. Кроме обычного снаряжения и боеприпасов эскулап тащил на себе кучу инструментов, медикаменты, перевязочный материал. Позывной у него был Москит. Те, кто сталкивался с ним впервые, считали, что так военного врача называют из-за небольшого роста, умения бесшумно подбираться к жертве и больно кусать. Это он, конечно, умел делать не хуже остальных, но прозвали его так потому, что по негласному правилу позывные в группе по возможности должны назначаться на разные буквы. В основном сокращали фамилию или имя. Например, Дорофеев – Дрон, Банкетов – соответственно Банкет. Так легче работать на средствах связи. Зачастую разведчики-диверсанты работают шепотом. Вот он и выбрал себе кличку попроще, из арсенала названий многочисленных хирургических зажимов.

– Все, док, база, – Антон вытащил из кармана спутниковый телефон. – Огонь не разводить.

Спецназовцы уложили рюкзаки в вымоину. Джин, Банкет и Туман ушли в охранение, заняв позиции с трех сторон от места привала.

Антон надавил на кнопку автоматического набора частоты Дрона. Капитан почему-то упорно не выходил на связь, и это стало беспокоить. По всем расчетам, он уже давно должен был пройти район развалин и теперь топать к месту сбора. Однако телефон не отвечал. Антон чертыхнулся и связался с руководителем операции:

– Я на месте, – доложил Антон, едва Ибрагимов ответил. – Нет связи с группой, которую отправил к брошенному селению.

– Что с ней может быть? – насторожился милиционер.

– Не знаю, – признался Антон. – Стрельбы не слышал. Не могу утверждать, что ее не было. Здесь такой рельеф, сам понимаешь, да и расстояние…

– Ладно, жди.

– Как обстановка?

– Плохая, – Ибрагимов сокрушенно вздохнул. – Прочесали все направления. Никаких следов.

– Может, схрон?

– Собак привезли. Пока все тихо.

– Ладно, если что, я на связи, – Антон отключил телефон и обернулся к спецназовцам: – Перекусить и ждать дальнейших указаний. Смена охранения через тридцать минут.

Филиппов присел на корточки перед своим рюкзаком, вынул из него банку каши, галеты. Вновь зашнуровав клапан, распаковал поздний завтрак, устроился на выступающем из земли огромном корне росшего рядом дуба и стал без аппетита есть.

Щелчки в наушниках переговорного устройства заставили оглянуться по сторонам. Кто-то дважды стукнул ногтем по микрофону «ПУ». Это означало сигнал «внимание». Сигнал постукиванием применялся в случаях, когда заметивший опасность спецназовец не может говорить. Возможно, противник слишком близко. Все находились на одной частоте и поэтому без лишних слов рассредоточились вокруг сваленных в кучу мешков, пытаясь определить, что насторожило охранение.

– Филин, это Джин, – ожил вдруг эфир. – Вижу трех вооруженных человек. Двигаются вверх, вдоль ручья. Там как раз Банкет. Возможно, он дал сигнал.

– Понял тебя. – Антон переместился левее и почти сразу увидел бандитов. Они быстрым шагом поднимались по распадку, который только что миновали спецназовцы. Не исключено, что некоторое время назад эти боевики были на склоне противоположной горы и видели группу. Посчитав, что спецназовцы прошли мимо, они двинулись дальше. Бандитов действительно было трое. Серые, заросшие лица, грязная полувоенная форма. У одного на куртке отсутствовал рукав, а локоть и предплечье были перевязаны грязным, в бурых пятнах крови бинтом. Сомнений не было – это те, кого дагестанцы выдавили из села. Только почему трое? Головной дозор? Тогда идут слишком уверенно. Да и количество смущает. Обычно назначают одного или двух. Тем более, исходя из донесения, банда небольшая. Сразу троих в дозор выставить не может. Разбились на мелкие группы и решили таким образом просочиться на ту сторону перевала? Так или иначе, шум может только навредить.

– Банкет, – едва слышно проговорил Антон, – пропустишь. Как поравняются с нами, пошумишь.

Вместо ответа послышалось несколько щелчков. Значит, понял.

– Это Шаман, – прошептал наушник голосом Шамиля Батаева. – Командир, давай я?

– Как? – Антон обернулся.

Укрывшийся почти у самого ручья в рассыпе камней чеченец был хорошо виден Антону сверху. На привале он достал из рюкзака один из своих реквизитов – инкрустированный серебром кинжал – и сейчас, перевернувшись на спину, быстро крепил его на ремне.

Офицеры чеченцы носили с собой второй комплект снаряжения, чтобы в случае чего можно было сыграть роль боевиков. Кожаные шапочки, безрукавки. Вахид Джабраилов не расставался с «ТТ». В командировки они брали распространенные среди моджахедов «АК». Антон догадался, как хочет поступить Шаман.

– Валяй, – согласился он. – Только осторожно.

Тем временем чеченец снял с головы гарнитуру переговорного устройства, сбросил разгрузочный жилет, сшитый из камуфлированного материала. Надел на голову черную вязаную шапочку. Уложил рядом все, что могло демаскировать его перед бандитами, перевернулся на живот и вновь выглянул из-за камня. До шедшего первым боевика оставалась пара десятков метров.

– Остановись, где идешь! – на чеченском языке крикнул Шаман и передернул затворную раму автомата. – Я вижу, вы не милиция! Кто такие?

Боевики мгновенно залегли, направив автоматы в сторону камней. Удивленно, испуганно хлопая глазами, стали озираться по сторонам. Они не видели Шамана, кроме того, их сбило с толку обращение на родном языке. Одновременно немного позади опешивших бандитов Антон заметил, как к ним кто-то движется. Медленно, буквально по сантиметрам к боевикам подбирался Банкет. Антон про себя выругал офицера. Уйдя с позиции, он рискует пропустить основные силы боевиков и оказаться меж двух огней. Оставалось надеяться, что, кроме этих троих, поблизости никого нет.

– Сам скажи, кто ты! – потребовал грузный коротышка и приподнял над землей голову.

Шаман осторожно высунулся из-за камня:

– Подойди ближе. Не бойся.

Боевик поднялся и медленно двинул вперед, продолжая держать ствол автомата направленным на капитана.

– Стой! – скомандовал Шаман и выпрямился. – Ты, я вижу, чеченец?

– Нет, негр, – облегченно вздохнул коротышка и наконец опустил оружие. Однако настороженность во взгляде не пропала.

Тем временем Банкет, начинавший движение в момент разговора и замиравший в паузах, проскользнул еще немного вперед и был на расстоянии броска гранаты от бандитов.

– Наш отряд идет на помощь попавшим в засаду братьям. – Шаман вышел из-за камней и обернулся в сторону подступавшего невдалеке к ручью леса, словно пытаясь увидеть остальную банду, шедшую с ним. – Мы шли всю ночь и сейчас сделали привал.

– Кто ваш командир?

– Сначала скажи, кто вы? – потребовал Шаман.

– Меня зовут Исхат. Я буду говорить только с главным!

– Как мне доложить?

– Мы те, к кому вы спешите.

Шаман, держа автомат в опущенной вдоль туловища руке, приблизился к боевику на расстояние нескольких шагов и остановился:

– Вижу, вам досталось.

В это время Банкет отложил в сторону «винторез», вынул из расположенного на левой половине груди кармана нож, встал и, пригибаясь, двинулся к продолжавшим лежать боевикам.

– Мы шли всю ночь. С трудом оторвались от продажных ментов и русских. На нас устроили охоту, как на волков, – начал рассказывать Исхат. – Где вы были раньше? Если бы мы знали, что к нам идет помощь, все могло быть иначе.

– В этом нет моей вины. Спроси тех, кто вверху. Я обычный моджахед.

В этот момент Банкет, благополучно подкравшийся к бандитам вплотную, бросился на самого здорового из них. Прыгнул коленями на спину, отчего из бугая вместе с воздухом вырвался крик, опустил ему на затылок рукоять ножа и тут же подмял под себя раненого. Тот, пытаясь вскочить, повернулся на бок, и майор придавил ему перевязанную руку. Раздался вой.

Пользуясь замешательством коротышки, Шаман шагнул к нему, одновременно перехватив свой автомат двумя руками, и молниеносным ударом ствола в солнечное сплетение заставил бандита сложиться пополам.

– О-ох! – с хрипом выкрикнул бородач. Глаза его округлились, словно боевик увидел перед собой самого шайтана. Мгновение – и Шаман двинул его, уже прикладом, по открывшемуся затылку. Бандит выронил оружие и рухнул на землю. Шаман поставил левую ногу на его автомат, а ступней правой прижал к земле голову боевика.

Антон вскочил и в несколько прыжков оказался рядом с местом потасовки. Откинул носком ботинка в сторону валявшееся на земле оружие крепыша, вырубленного Банкетом, Филиппов схватил бандита за плечо и перевернул на спину. Боевик был без сознания. Антон развернулся к Шаману. Капитан уже связывал своему пленнику за спиной руки. Банкет обыскивал третьего. На траву полетели нож, пистолет «ТТ», несколько гранат.

– Банкет, на позицию! – скомандовал Антон, схватил за шиворот крепыша и поволок его прочь от ручья. Шаман отконвоировал к рюкзакам второго. Спустя минуту там под присмотром Москита лежала на земле уже вся троица.

– У-у, – протянул сквозь зубы Исхат, с ненавистью глядя на Шамана, – шакал вонючий. Сын ишака!

– Мой отец был убит такими козлами, как ты, – Шаман присел перед бандитом на корточки, схватил его за шею рукой и надавил большим пальцем за ухом.

Взвыв от боли, бандит мотнул головой.

– Шаман, оставь его, – Антон положил ему на плечо руку. – Не надо сейчас шума. Москит, посмотри, что с раненым. Банкет, – Филиппов отошел в сторону и поправил сбившийся при беге микрофон, – доложи обстановку.

Его не покидала тревога, думалось, что эта троица была головным дозором банды и где-то сзади выдвигаются ее основные силы.

– Все тихо, – ответил майор.

– Смотри в оба.

– Я в курсе.

Антон развернулся к пленникам. Протяжно простонав, открыл глаза бугай. Колдовавший над ним Москит выпрямился.

– Ты, – обращаясь к доктору, заговорил Антон, – берешь раненого. Ты, – он ткнул в грудь Шамана, – второго. Я пообщаюсь с Исхатом.

Без лишних слов спецназовцы растащили пленников подальше от мешков, чтобы они не могли слышать ответов друг друга, и приступили к допросу.

– Откуда родом, Исхат? – листая найденную у бандита записную книжку, задал Антон первый вопрос.

Конечно, больше всего его сейчас интересовало, где остальные бандиты. Но лучше перейти к этой теме постепенно. По поведению чеченца Филиппов догадался, что тот тертый калач и не напуган захватом.

– Не понимаю тебя!

Антона ответ ничуть не смутил, и он повторил вопрос на родном языке пленника:

– Аш мича ву хо?

Чеченец некоторое время удивленно смотрел на русского, с легкостью начавшего говорить по-чеченски, потом отвел взгляд в сторону:

– Я родом из Гехи.

– Сколько вас? – вновь перейдя на русский, спросил Антон.

– Здесь все.

– По нашим данным, банда насчитывала около двадцати человек.

– Восемнадцать, – уточнил чеченец. – Так оно и было. У Новолакского нас хорошо потрепали. Осталось на три человека меньше.

– Так, где остальные?

– Не знаю, – Исхат покачал головой. – Я должен был идти этой дорогой, – он показал взглядом на ручей. – По пути оставить следы…

– Где вы расстались с основными силами? – Антон понял замысел боевиков, которые пытались пустить преследование по ложному следу. Кроме того, маршрут движения этих бандитов совпадал с предположением руководства операции, что банда по кратчайшему расстоянию попытается уйти от реки на территорию Чеченской республики.

Подошел Шаман. Вид у него был удрученным.

– Что? – насторожился Антон.

– Отойдем, – капитан прошел в сторону и остановился. – Мой говорит, что слышал разговор по спутниковому телефону Рагима Бесанова с этим человеком, – он показал взглядом на бандита, которого допрашивал Антон.

– Кто такой Бесанов? – перебил его Антон.

– Их полевой командир, – пояснил Шаман. – Он поправляется после каких-то ранений и рулит этим стадом издалека. Так вот, эти трое выполняют функции отвлекающей группы. Для этих целей на всем протяжении маршрута ими оставлялись остатки еды, шприцы, упаковки из-под бинтов.

– А где остальные?

– Они двинули на юг.

– Точно? – нахмурился Антон. – Мой говорит, что не знает.

– Врет, – уверенно заявил Шаман. – Я чеченец. Мне легче разговорить земляка.

– И что еще он сказал?

– В банде пятнадцать моджахедов. Двое русских, таджик, дагестанец. Остальные чеченцы. На девятое мая планировался крупный теракт. Но милиция и ополчение им все испортили. Они нашли машины с взрывчаткой. Арестовали одного и убили четверых взрывников, которые жили на квартире. К обеду приехал местный СОБР и заблокировал часть банды. Она ждала сигнала в одном из домов на окраине села. Им на помощь вышли остальные бандиты. Они находились в овраге. С трудом унесли ноги. Когда появились вертолеты, разбились на мелкие группы. Ночь полностью использовали для передвижения. Оторвались от преследования и утром вышли к реке. Но там появились военные и менты. Бандиты не стали вступать в бой. Силы слишком неравные. Этих, – он показал большим пальцем себе за спину, – отправили имитировать отход в Чечню. Остальные вновь разделились и повернули назад.

– Ибрагимов задействовал собак, – на всякий случай заметил Антон. – Почему они ничего не нашли?

– Людей много, – пожал плечами Джин. – Ты же знаешь, собаке конкретный запах нужен. Укрытие в земле или мину она почувствует, а так, – он, словно ища поддержки, посмотрел в сторону Москита. – К тому же утром был дождь. Он смыл все следы.

– У меня возникает подозрение, что Дрон как раз и нарвался на двигающийся в обратном направлении отряд. Надо срочно связаться с Ибрагимовым.

* * *

– Где Фазыл? – едва Скрипач уселся в машину, спросил Утюг.

– Сейчас придет.

– Как?! – Утюг недоверчиво посмотрел на напарника, потом перевел взгляд на проход между домами, откуда, по его расчетам, должен появиться чеченец. – Я что-то тебя не совсем понял.

– А зачем тебе понимать! – с металлическими нотками в голосе заговорил Скрипач. – Делай, что велят, и все!

Он решил ничего не говорить в свое оправдание. В конце концов, Утюг всего лишь его подчиненный, и Скрипач даже отругал себя за то, что раздумывал, как объяснить происходящее.

– Да я так, – не ожидая такой резкости, Утюг растерялся.

– Сейчас твоя задача без шума выехать из Москвы, – стал он инструктировать своего помощника. – А там мы с чехом разберемся. Нет у меня желания оставлять следы в городе. Ситуация слишком деликатная.

– Это точно, – согласился с ним Утюг. – Только…

– Что? – насторожился Скрипач, почувствовав в интонации напарника скрытую нерешительность.

– Дерьмом все это попахивает, – выпалил Утюг. – Одно дело бандюгана или какого хапугу замочить, у которого самого руки в крови. Здесь же получается, что Таровский нас отдал обыкновенным террористам. Мы уже их внутренние проблемы решаем… Это ни в какие ворота не лезет. Мне такая работенка не по нутру.

– А кому она нравится?! – удивился Скрипач. – Денежки просто так с неба не сыпятся.

– Что на них купишь в зоне? – хмыкнул Утюг. – А почему чехи сами с этим уродом не разберутся?

– Они лишь предполагали, что Фазыл устроил нападение на Саламбека, – уже уверенный в том, что это не так, ответил Скрипач. – Чтобы не выносить сор из избы, чехам все равно пришлось бы его кончить. Но за дело взялись мы. Теперь Саламбеку будет легче отмазаться. Тем более в квартире все осталось так, словно Фазыл попросту бежал после неудавшейся попытки разобраться со своим хозяином. Следов борьбы нет. Сейф не взломан, а открыт при помощи кода.

– Идет! – перебил его Утюг. – Как баран на бойню.

Скрипач проследил за взглядом напарника и увидел силуэт чеченца. Пройдя вдоль стены дома, Хутуев повернул к машине.

– Все, – усевшись на заднее сиденье, проговорил Фазыл. – Куда теперь?

– У нас за городом есть хорошее местечко для таких случаев, – заговорил Скрипач. – Отсидишься, пока мы будем думать, как выйти из положения.

– Давай подождем, когда рассветет? – заволновался Утюг. – Нас сейчас на всех постах тормозить будут!

– Ну и что? – удивился Скрипач. – Мы что, атомную бомбу везем?

Небо на востоке окрасилось сиреневым свечением, когда миновали Балашиху. Утюг, ничего не подозревая, слепо выполнял команды Скрипача, уверенно ведя машину к своей могиле. Свернули с автострады, проехали через небольшое село. Дорога пошла вдоль реки. Уже совсем рассвело.

– Тормозни у берега, в сон клонит, – потребовал Скрипач. – Ополоснусь.

– Нашел время, – проворчал Утюг, решив, что пришло время убивать Фазыла.

Скрипач по интонации напарника понял – ему не нравится место.

«Интересно, что бы он сказал, узнав, что выбирает его для себя?» – украдкой бросив взгляд на Утюга, подумал Скрипач.

Его охватило возбуждение. В груди как будто стал шевелиться и ерзать маленький, пушистый, с когтистыми лапками зверек. В низу живота возник холодок, а по спине пробежали мурашки. Так всегда бывает перед ответственным моментом – ощущаешь трепет перед тем, как кого-то лишить жизни. Скрипач поймал себя на мысли, что чаще, чем следовало бы, поглядывает на сидевшего за рулем Утюга. Испугавшись, что напарник заметит это и обо всем догадается, посмотрел на чеченца. Чем дальше отъезжали от Москвы, тем заметнее Скрипач волновался. В его положении можно подозревать что угодно. Несмотря на все опасения, Фазыл не очень походил на своих земляков. Он почти не оказал сопротивления, не угрожал и очень быстро сломался.

«Может, здесь кроется подвох? – заволновался Скрипач. – Ладно, сейчас разберемся».

Съехав к самой воде, Утюг заглушил двигатель. Все вышли из машины. Скрипач стал раздеваться.

– Ты чего, действительно купаться вздумал? – удивился Утюг, увидев своего шефа в одних плавках. – Весна все-таки.

– И тебе советую, – серьезно ответил Скрипач и по колено вошел в воду. Холод приятно обжег кожу.

Речка была не широкой, но глубокой. Дно илистым. Вдоль берега росли ивы, чуть дальше березы. Кое-где виднелись группы сосен.

«Даже жалко такую красоту поганить», – подумал про себя Скрипач, наклонился, зачерпнул пригоршню воды и плеснул себе в лицо.

И в тот же момент сзади раздался вскрик, топот и несколько выстрелов. По звуку он понял, что стреляли и Фазыл, и Утюг. Скрипач не ожидал такого развития событий и упал. Ледяная вода попала в рот, нос и легкие, сковала дыхание. В разные стороны полетели брызги. Скользя руками и ногами по дну, морщась, плюясь и кашляя, он развернулся лицом к машине. Утюг корчился на земле. Он еще пытался дотянуться до лежащего рядом пистолета. Однако Скрипачу было достаточно одного взгляда, чтобы сделать вывод – не жилец. Лицо и грудь напарника были в крови. Неестественно вытаращенные глаза и перекошенный рот говорили о том, что он уже плохо соображает и наверняка не понимает, для чего ему нужно выпавшее из рук оружие. В двух шагах от него, опершись одной рукой о машину, а другой держась за левый бок, стоял Фазыл.

«Вот проблема сама собой и разрешилась», – подумал Скрипач и направился к берегу.

– Он первый вытащил ствол, – просипел Фазыл.

– Наверняка понял, зачем мы едем, – развел руками Скрипач, подходя ближе.

Он догадался, что, оказавшись здесь, в глуши, чеченец разволновался и достал оружие, Утюг увидел пистолет и тут же попытался убить Фазыла. Однако Хутуев успел выстрелить первым.

Тем временем, бросая на Скрипача настороженный взгляд, Фазыл положил пистолет на крышу машины, расстегнул пиджак, а затем рубашку. Морщась от боли, осмотрел бок:

– Только кожу содрал.

– Точно? – Скрипач оглядел берег, открыл дверцу и взял лежащую за спинкой заднего сиденья аптечку. Протянул ее Фазылу: – Сможешь сам оказать себе помощь?

– Да, – кивнул Хутуев.

– Пока я его спрячу, обработай рану и сядь сзади. – Скрипач еще раз осмотрелся и сплюнул: – Немного не по сценарию получилось.

Скрипач планировал, что чеченец поможет утопить труп. Теперь придется возиться одному. Пусть даже слегка раненный в бок, Фазыл уже плохой помощник.

Скрипач открыл багажник и заглянул внутрь. Только ящик с инструментом. Взял его и подошел к Утюгу. Тот еще хрипел. Не обращая на агонию внимания, расстегнул на Утюге брючной ремень, продернул его через ручку, закрепил на поясе ящик, при этом изрядно перепачкав в крови руки. Груз маловат. Огляделся. Чуть в стороне был небольшой обрыв, где лежали несколько крупных камней. Скрипач направился к ним. Спустя полчаса труп был утоплен на приличном расстоянии от берега.

Они уже подъезжали к Кольцевой, когда зазвонил сотовый телефон.

– Короче, – с ходу заговорил Карась, едва он представился, – я покрутился во дворе, заскочил на работу к твоей супруге. Вроде все тихо.

– Спасибо, – Скрипач нахмурился. – А почему с вечера не позвонил?

– Закрутился, – ответил Карась. – Извини. Ты сейчас где?

– Как раз домой еду. Пока.

Почему-то звонок Карася не только не обрадовал, но и насторожил Скрипача. Он посмотрел на часы. Половина седьмого. Пятница. Странно. Карась никогда не жаловался на память. И снова Скрипач подумал, что Карась поторопился выложить информацию и отключить телефон. Его будто тяготило общение с ним.

– Ты сказал, что оставишь меня за городом, – неожиданно напомнил о себе Фазыл. – А мы едем обратно.

– Я передумал, – Скрипач посмотрел на Хутуева в зеркало заднего вида. – Есть одна квартирка, поживешь пока там. Я думаю, через пару недель ты понадобишься. А пока никому не звони, сиди тихо и жди.

– Что я должен буду делать? – осторожно поинтересовался чеченец.

– Ну, к примеру, повторить попытку убрать Саламбека.

– Куда теперь от тебя денешься? – чеченец поерзал. – Тем более, пока он жив, мне ничего не остается, как прятаться.

* * *

По небу неслись тяжелые, свинцовые облака. Казалось, они пытаются зацепиться своими рваными краями за верхушки деревьев. Иногда из-за облаков выглядывало яркое солнце. Идти, несмотря на побои и связанные впереди руки, было легко. Однако Дрон делал вид, что от удара по голове ему плохо и он чуть ли не теряет сознание. Налетал на деревья, спотыкался. Хотя на самом деле ничего, как назло, не болело.

«Нормальный человек как минимум сотрясение мозга бы получил, – безрадостно думал он. – А тут хоть бы хны. Очухался, и все в порядке. Служба в армии невосприимчивым к травмам сделала».

Между тем бандиты, не отвлекаясь, быстро уводили его на север. Давно прошли рядом с местом высадки. Постепенный спуск и редколесье позволяли двигаться с приличной скоростью. Миновали небольшую речку. Попавшая в обувь вода громко хлюпала. Снова начался подъем. Сделали короткую остановку. Дрон воспользовался передышкой, чтобы слить из ботинок воду. Руки ему не развязали. Он просто лег на спину и упер каблуки в ствол дерева, сразу ощутив на икрах тонкие, горячие струйки. Вновь двинулись в путь. Далекий гул навел на мысль о вертолете. Майор прислушался. «Может, меня уже хватились и ищут?» – мелькнула мысль. Он стал украдкой поглядывать по сторонам. Бандиты шли молча, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами, из которых Дрон понял, что они должны встретиться с остальной частью банды. До этого момента нужно было убежать. В том, что побег удастся, майор не сомневался. Иначе нельзя. Зачем тогда пытаться бежать, если не надеешься на удачу?

Вскоре звук повторился. Дрон наконец понял. Это не вертолет, а машина. Действительно, впереди должна была быть дорога, ведущая в Чечню. Они пролетали над ней. Из Новолакского через Ножай-Юрт можно за час с небольшим доехать до Курчалоя, родового села Вахида и Шамана. Группа нередко работала в тех краях, и они были хорошо знакомы Дрону.

«Почти родные места, – безрадостно подумал Василий и заметил справа от себя, за густым кустарником, овраг. – Пора!»

Развернувшись, майор выпрямил указательные пальцы и ударил ими по глазам идущего сзади бандита в безрукавке. Тот усугубил действие удара, налетев по инерции на пальцы. Василий почувствовал, как ногтями ободрал бедолаге глазные яблоки. Раздался звук, словно кто-то чавкнул. Если бы руки были не связаны, можно было легко завладеть оружием. Бандит выронил автомат, всхлипнул, упал на задницу, схватился за лицо и взвыл. Леденящий душу нечеловеческий крик оказал эффект, сравнимый с шумовой гранатой. Шедший следом молодой чеченец смотрел себе под ноги и поэтому не видел, что послужило столь странному поведению дружка. Юнцу, по-видимому, показалось, что пленник просто обернулся к тому и его взгляд произвел такой эффект. Шагнув парню навстречу, Дрон подтянул колено к животу и наступил на свисающий ремень автомата, который тот держал в опущенной вдоль туловища руке. Оружие вылетело из рук бандита. Двинув боевику лбом в переносицу, Василий тут же опрокинул ударом ноги в челюсть шедшего впереди и развернувшегося на шум здоровяка. Полетев спиной вперед, тот сбил с ног своего дружка. Не теряя времени даром, Дрон бросился к оврагу. Ветви больно хлестали по лицу. Подгоняемый воем ослепленного бандита, он в несколько прыжков, словно спринтер перед финишем, преодолел расстояние, отделявшее его от обрыва, и скользнул в него. Кубарем скатился на каменистое дно, вскочил и кинулся прочь. Вой прекратился. Раздалось несколько запоздалых выстрелов. На одном дыхании Дрон пролетел около ста метров. Стенки оврага расступились, образуя ложбину. Под ногами зачавкала грязь. Майор снова вбежал по склону наверх и оглянулся. Бандитов видно не было. Окрыленный успехом, уже уверенный в том, что ему удалось оторваться, Дрон вновь посмотрел вперед и в этот же момент почувствовал, что зацепился ногой за лежавшее поперек пути небольшое деревце. Пролетев несколько метров, упал, едва успев выставить вперед руки. Отбив локти и колени, встал. Нужно было срочно освободиться от пут. Сильно хромая и тяжело дыша, Василий ухватился зубами за узел, продолжая идти. Однако опухшие губы болели. Он понял, что на ходу не справится с веревкой, и вновь побежал.

Сзади послышался звук шагов и хруст веток.

– Стой, собака! – выкрикнул кто-то.

Не оборачиваясь, Дрон рванул из последних сил. У майора было преимущество. Он тренирован, а потому оторвался на приличное расстояние. Что руки? Они практически не мешают бежать. Их заставляли бегать в наручниках. Вот навыки и пригодились.

Василий упал во второй раз. Нога попала на камень, покрытый подгнившей прошлогодней листвой, и подошва армейского ботинка пролетела по его поверхности, как по ледяной глыбе. Из глаз от удара о землю посыпались искры. Что-то хрустнуло. Встав на четвереньки, Дрон в таком положении пробежал еще несколько метров, опираясь при этом на связанные руки, а когда попытался подняться, на него вдруг кто-то навалился. Удар по затылку заставил Дрона уткнуться лицом в молодую траву. Захрипев от бессилия и злости, майор из последних сил перевернулся на спину и свалил оседлавшего его боевика. Это оказался бородач, которого Василий принял за главного. В руке чеченца был пистолет. Чтобы было легче бежать, он оставил автомат. Неожиданно Василия осенила мысль. Пусть руки связаны, но он сможет управиться со «стечкиным»! Издав животный рык, Дрон притянул к себе перекошенное лицо бандита, схватил его ухо зубами и принялся рвать, одновременно пытаясь отобрать пистолет.

Бандит кричал так, словно с него живого сдирали кожу или пытали раскаленным железом. Василий ощутил металлический привкус горячей крови, которая попадала в рот, текла по подбородку и шее. Хрящи несчастного хрустели.

Неожиданно воздух застрял в легких, а под ребра словно влетели несколько длинных игл. Отпустив ухо потерявшего от боли рассудок бандита, Василий охнул от удара чем-то тяжелым в лоб и лишился сознания.

Сначала ему казалось, что он превратился в какое-то облако, которое медленно и мучительно приобретало разные формы. Василий некоторое время плавал в этих ощущениях, затем в этот странный мир ворвался заунывный, протяжный звук. Потом он стал чувствовать налитые болью ноги и руки и вибрацию. И, наконец, увидел мутные очертания подошвы армейского ботинка.

Первая пришедшая на ум мысль была ужасной. Он отчего-то подумал, что это его нога, таким образом вывернутая. Невыносимая боль во всем теле вызывала страдания при вдохе. Рот был полон песка и крови. Лицо казалось чужим и раздутым. Он попытался пошевелиться, но по суставам вывернутых назад рук словно пропустили разряд электрического тока.

Сверху начало что-то давить. Донесся чей-то голос.

Замерев, он стал размышлять. Думалось с трудом. Он понимал, что с ним произошло нечто страшное, из ряда вон выходящее, но не мог вспомнить, что именно. Из глубин сознания выплывал образ генерала Родимова, стоящего перед строем, потом стального цвета борт самолета, уходящая вверх вертушка…

«Попал, как пацан! – окончательно придя в себя, с ужасом подумал Дрон, вспомнив все до того момента, как рвал зубами ухо бандита. – Животное!»

– Он не умрет? – спросил кто-то.

Догадавшись, что речь идет о нем, Василий затаил дыхание.

– Пусть сдохнет, пес вонючий! – прохрипел бородач, который догнал его. – Он чуть не съел меня! Свинья. Что я теперь скажу детям? Ухо кафир кушал, да? У-у!

– Не тронь его! – крикнули на чеченском. – Убьешь!

– Он и так не жилец, – негромко проговорил бандит. – Это спецназ. Зачем мы таскаем его за собой?

– Метис сказал: живой нужен, значит, будешь таскать!

Василий наконец сообразил, что он лежит в кузове машины, которая едет. Он даже почувствовал запах выхлопных газов, хотя носом почти не мог дышать.

«Значит, во главе этой шайки отморозков стоит Метис. Кто он? Наверняка новоиспеченный борец за свободную Ичкерию, имеет вес. Для того чтобы попробовать провернуть операцию такого масштаба, нужно многое: деньги, авторитет, люди. Меня все-таки доволокли до дороги! – невесело подумал Дрон. – А теперь везут. Интересно, куда? Судя по надрывному гулу мотора, машина ползет в гору». Он четко представил план местности. Выходило, что они едут в Чечню через перевал. Но почему так смело? Где вертушки, блокпосты, заставы? Неужели боевики не подозревают, какая на них организована охота, и решатся ехать через границу, пусть административную?

Неожиданно машина остановилась. Снаружи кто-то подошел. Послышались возбужденные голоса, но разобрать слова было невозможно. Взревев мотором, автомобиль вновь пополз вверх. По звуку скорее это был «ГАЗ-66». Возможно, машина притормаживала на блокпосту. А вот теперь скорость увеличилась. Майор почувствовал, что подъем кончился. Немного погодя покатили под уклон.

– Что, ишак, ожил? – раздался над самым ухом возглас, и тут же Дрон взвыл от боли. Кто-то поставил ему на голову ногу, обутую в тяжелый ботинок, и с силой повернул ступню.

– Отстань от него, Рахим!

Фраза потонула в наступившей тишине.

Глава 4

Утро уже окончательно вступило в свои права, когда Скрипач свернул на улицу, где не был почти два года. Народ шел на работу. Молодые мамы и бабушки вели ребятню в детские сады. По тротуарам спешили школьники. Гремели трамваи. Один за другим, недовольно урча и поторапливая заспанных пассажиров шипеньем открывающихся створок дверей, подъезжали к остановкам автобусы.

Вскоре за деревьями показался зеленый козырек девятиэтажки Скрипача. Почему-то охватила тревога. Он посмотрел в зеркало заднего вида. Ничего подозрительного. Скрипач подсознательно следил за обстановкой. Никто не висел на «хвосте», никто не проскакивал следом на желтый свет. Он умел водить машину так, чтобы можно было вычислить в потоке транспорта машину наружного наблюдения. По привычке поступал таким образом всегда, даже когда не требовалось.

Вот и въезд во двор. Волнение усилилось. Скрипач затормозил на небольшой бетонной площадке у черного хода магазина, заглушил двигатель, вышел из машины и огляделся. На всякий случай он не стал подъезжать близко к подъезду. Надо изучить обстановку. Но никто не проявлял к нему ярко выраженного интереса.

Скрипач облегченно вздохнул и поднял взгляд на застекленную лоджию шестого этажа. На бельевой веревке болталась футболка дочери с двумя рисованными мышатами на груди. Он улыбнулся. В ней дочь бегала по утрам в сквере.

Войдя в подъезд, глянул в почтовый ящик своей квартиры. Пуст. Поднялся в лифте на шестой этаж и, открыв дверь, вошел в свою квартиру. В нос ударил родной запах дома. Заныло под ложечкой. Вторая дверь была распахнутой. Они закрывали ее только тогда, когда в квартире никто не оставался. Значит, Ксения еще дома. Он шагнул в прихожую и замер. Что-то было не так. Опустил взгляд и тут же ощутил неприятный холодок, пробежавший от самой макушки по спине вниз. Ноги, казалось, прилипли к полу. На пластиковой подставке для обуви стояли коричневые мужские туфли. В висках застучало, а во рту пересохло. Первое желание было броситься в спальню. Однако он пересилил себя. Осторожно разулся, взял обувь в руку. Послышался голос жены:

– Уже собираешься?

– Пора, – ответил мужчина. – У меня сегодня тяжелый день.

– Когда придешь?

– Не знаю, – послышался звук скрипнувшей кровати. – А что?

– Тебя не ждать сегодня?

– Я позвоню, дорогая.

– Хорошо.

Скрипач шагнул к дверям в детскую. Теперь он был уверен – дочь у бабушки. Жена не стала бы приводить при ней в дом любовника. Он не ошибся. Оставил туфли у порога, снял пиджак и бросил его на кровать. В это время из спальни кто-то вышел. Едва сдерживая себя, чтобы не выглянуть, он сел на стул. В ванной зашумела вода. Прошлепав босыми ногами по паркету, туда прошла жена.

– Коленька, может, все-таки сварить кофе?

– Спасибо, не надо!

Скрипач поморщился, ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Вскоре шум воды стих. Некоторое время раздавались приглушенные голоса, прерываемые паузами, отчего Скрипач сделал вывод, что любовники целуются. Невольно вспомнил свой последний день с Лизой. Она тоже была замужем. Муж остался в России. Здесь у него бизнес. Она жила в Хевроне. Скрипач не называл ее дорогой, а она его Сереженькой. Оба знали, что их встречи носят временный характер и ни к чему не обязывают.

Звуки переместились в прихожую. Послышались страстные вздохи и всхлипы. Он встал и подошел к дверям. Взялся за ручку. В этот момент щелкнул замок. Пора! Скрипач шагнул в коридор.

В полупрозрачном пеньюаре, накинутом на голое тело, Ксения как раз развернулась в его сторону. Вскрикнув, супруга замерла с открытым ртом. Глаза, обрамленные длинными ресницами, округлились. Она всплеснула руками, сделала шаг назад, налетела спиной на дверь и медленно сползла на пол.

– Ты?

– Нет, тень отца Гамлета! – прохрипел Скрипач, подойдя к жене. – Встань, шлюха!

– Не смей меня так называть! – она закрыла голову руками и съежилась.

– Кто это?

– Какая разница? – Ксения подняла на мужа взгляд.

Скрипача словно ударило током. Он не увидел в ее глазах ни раскаяния, ни страха. Напротив, в них были ненависть и усталость. За это время она заметно сдала. Осунулась и постарела. Он не ожидал увидеть ее такой.

«Может, больна?» – мелькнула и тут же пропала мысль.

– Чего тебе не хватало? Я мало высылал денег? Из-за кого я корячусь? Тварь! – Скрипач замахнулся.

Ксения выпрямилась. Полы халатика распахнулись, обнажив грудь с коричневыми сосками. Он вдруг представил, как она млеет в объятиях какого-то мужлана, дает себя ласкать, и, рассвирепев, схватил жену за шею:

– Кто он?!

Скрипач понимал, ему ни в коем случае нельзя сейчас заниматься личными проблемами. Если только до ФСБ дойдет информация о его появлении в столице, он попадет на контроль. В конторе не дураки. Раз объявился начальник службы безопасности Таровского, значит, тот намечает очередную пакость. С него не слезут.

Между тем Ксения убрала руку Скрипача со своей шеи и прошла в зал.

– Ты так и не ответила мне! – напомнил он ей, войдя следом. – Как фамилия твоего любовника? Этого Коленьки!

– Знаешь, – она развернулась к нему лицом, – он больше, чем любовник!

– Что ты хочешь этим сказать?! – Скрипач захлебнулся от негодования. Как ни странно, ему даже стало казаться, что она рада его внезапному появлению.

– Мы любим друг друга, и ты здесь лишний! – ошарашила она. – Я ждала, когда ты соизволишь приехать, чтобы решить вопрос с разводом.

– Вот это да! – выдохнул Скрипач, опускаясь в кресло.

– Мне надоело бояться. Бегать от журналистов, видеть в каждом незнакомом человеке в подъезде киллера. Вздрагивать от телефонных звонков.

– Чего ты мелешь! – взревел он, забыв о соседях. – Ты подумала о дочери? Или твой Коленька будет платить за ее учебу? На хрена ему чужой ребенок?

– Татьяна – не твоя дочь, – она отвернулась к окну. – А его!

– Что?! – не веря своим ушам, воскликнул Скрипач.

– Да, – Ксения наморщила носик. – Мы встречаемся с Николаем почти семнадцать лет.

– Ну ты и стерва!

Перед глазами Скрипача пронеслась свадьба в далеком уральском городке. Потом обхватившая своими маленькими ручонками его пальцы и пританцовывающая в ползунках Танюшка, делающая свои первые шаги. Вот он фотографирует ее на берегу моря, катает на пони, радуется тому, как она рисует… Обида стала душить Скрипача, а грудь сдавило. Как?! Столько лет он был рогоносцем?! Распутывая преступления государственной важности, отправляя за решетку преступников, не заметил у себя под носом интрижки супруги, которую до этого дня считал верной и преданной? Лох! Ради нее и дочери пошел работать, по сути, ассенизатором. Хотел дать образование чужому ребенку. Идиот! Да меня все используют! – неожиданно осенило его. Злость на весь мир захлестнула горячей волной. Ему почти пятьдесят. А у него ничего нет. Та, ради кого учился, горбатился, недосыпал, рисковал, оказалась не его ребенком! Даже в собственных глазах, перед своей совестью нечем оправдать свершенные злодеяния. Впереди пустота. Позади тоже. Скрипач ужаснулся. Жизнь прожита зря. Ему стало жалко умерших родителей, которые, оказывается, нянчили чужую внучку. Почему она не сказала этого раньше? Ведь все можно было исправить! Кому он сейчас нужен? Здесь, в этом доме, городе, во всей вселенной он чужой. Виноваты все вокруг. Та, которую считал самым близким человеком на свете, ждала момента, когда он шагнет за порог, чтобы броситься в объятия другого, родители, давшие жизнь недоумку, страна, выбросившая его на помойку, Таровский…

Неожиданно Скрипач осознал, что теперь его никто и ничто не держит. Раз самым близким можно предавать и делать подлости, почему он должен думать о чем-то возвышенном? Да ведь весь народ этой страны нехороший, неожиданно осенило Скрипача. И почему его должно заботить, рванут или нет завтра в центре этого города, заполненного нечистью, бомбу какие-нибудь Бен Ладены? Гори все синим пламенем! Он будет мстить всему миру, всем этим жалким людишкам с животными инстинктами и меркантильными интересами. Когда-нибудь о его злодеяниях, которые затмят преступления всех вместе взятых маньяков, узнает эта жалкая женщина и поймет, что все, что он натворил, из-за нее! Пусть тогда эту избалованную тварь мучает совесть! Ксения – главная причина его превращения в исчадие ада. Ей будут плевать вслед соседи, шарахаться коллеги по работе, отворачиваться прохожие. От этих мыслей стало легче.

* * *

Антон злился. Допросив пленников, они еще час прождали бойцов СОБРа, которым передали бандитов, и только после этого выдвинулись на поиски группы Дрона. С майором по-прежнему не было связи. По распоряжению Ибрагимова над районом развалин прошли вертолеты, но пилоты никого не обнаружили.

Обратно идти было легче. Подъемов было меньше, а спуски стали длиннее. Тем не менее, когда за деревьями, в седловине, стали различимы развалины каменных строений, солнце уже освещало лишь верхушки деревьев.

Антон поднял руку вверх и продублировал сигнал голосом:

– Всем стоять!

Шедший впереди Джин, по примеру Шамана переодевшийся под боевика, был без «ПУ» и не расслышал команды.

– Догони горца! – не решившись кричать, Антон, не оборачиваясь, ткнул пальцем в грудь Шамана.

Чеченец бросился за товарищем.

– С этого места парами, – дождавшись, когда Шаман остановит Вахида, приказал Антон. – Дистанция на расстоянии зрительной связи. Шаман с Джином пойдут впереди.

Не считая офицеров чеченцев, получилось три пары. В случае засады их внешность и экипировка собьют с толку кого угодно. Это даст возможность основным силам развернуться к бою.

Полоса, которую спецназовцы могли осмотреть за один заход, была шириною не больше полусотни метров. Если был бой, то они наткнутся на гильзы, обрывки бинтов и прочие признаки произошедшего вооруженного столкновения. То, что Дрон нарвался на бандитов, сомнений уже не вызывало. Антон отгонял самые страшные мысли, лезшие в голову. Он попросту не мог себе представить группу без непоседливого майора. Потеря Стропы и Шаха были не менее болезненными. Возможно, они просто ранены, а спутниковый телефон выведен из строя. Либо и вовсе не пострадали и сейчас, лишившись связи с основной группой, преследуют бандитов. Филиппов даже допускал третий вариант. Пусть они в плену, а духи решили использовать их как приманку, и группа направляется в ловушку. Не мальчики. Выкрутятся. Тем более известно не только количество бандитов, но и состав банды. Разношерстное войско, состоявшее из отщепенцев разных национальностей, мало пригодно для разборок со спецназом ГРУ. Если все-таки в таком количестве бандиты решились помериться силами со спецназовцами, значит, они недалекие люди и имеют слабое представление, с кем имеют дело.

Джин, а за ним Шаман дошли до остатков каменной ограды ближайшего дома.

– Всем стоять! Осмотреться! – не сводя взгляда с чеченцев, едва слышно скомандовал Антон и опустился на одно колено. Продолжая держать в поле зрения чеченцев, он направил ствол «винтореза» на купы берез левее строений.

Тем временем Джин пригнулся, прошел вперед и заглянул через забор. Вновь укрылся за ним, одновременно что-то сказав Шаману. Тот перебежал правее, на практически открытое место, и упал на землю. Осторожно приподнял голову и посмотрел вперед.

– Чего они там? – сдавленным голосом произнес Лавр.

Антон сдвинул головной телефон и потер ухо. Оно было мокрым от пота и страшно чесалось.

Неожиданно Джин выпрямился, перемахнул через наваленные груды камней и перебежал к уцелевшей стене дома, где присел на корточки. Антон заметил, что он с кем-то говорит. Время словно остановилось. Устав ждать, Филиппов встал и увидел в проломе голову человека. Вернее, силуэт головы. Вот он вновь исчез. Тем временем Шаман медленно поднялся. Оглядевшись по сторонам, сделал знак рукой «все чисто». Сомнений не было – в развалинах находился кто-то из своих.

– Всем внимание! – направляясь к Джину, на ходу заговорил Антон. – Москит на месте. Остальным занять позиции на флангах.

Подойдя к Джину, Антон увидел сидевшего у стены Стропу. За этот день он страшно изменился. Лицо было бледным. Нос заострился. Вокруг глаз синева. Грудь, голова в запекшейся крови. Левое предплечье перетянуто косынкой, а рука замотана поверх одежды бинтом. Куртка превратилась в лохмотья.

– Где остальные?

– Шаха спрятал… Там, – он показал взглядом куда-то вправо. – В яме. Сил нет тащить.

– Убит? – упавшим голосом спросил Антон.

– Говорит, живой, – ответил за Стропу Джин. – Ранен.

– Дрон?

– Не знаю, – слова Стропе давались с трудом. – Шах сильно… Помогите лучше ему…

Антон обернулся, отыскал взглядом Москита и поманил его рукой:

– Шаман, поменяй доктора. Джин, найди Шаха.

Без лишних слов чеченец направился в сторону, куда указывал Стропа.

– Нарвались, – Стропа облизал потрескавшиеся губы. – Не доходя этого места. Врасплох застали. Они ждали. Там много тел…

– Дрона нет? – еще раз уточнил Антон.

– Я долго искал, но он как испарился, – подтвердил старший лейтенант.

– Банкет, Туман, – Антон прижал микрофон к губам, – направление на десять часов. Осмотрите все. Дрон исчез.

Филиппов вновь перевел взгляд на Стропу. Подошедший Москит, быстро сбросив с себя рюкзак, раскрыл его. Распаковав какую-то салфетку, протер руки и стал расстегивать на раненом куртку.

– Куда его?

– Сейчас посмотрю, доложу, – заверил Москит и ловко повернул Стропу на бок. Тот едва слышно вскрикнул. – Правое плечо, рука, – перечислил он. – Раны не опасные, но потерял много крови. Через месяц будет как новенький.

Раздался шум шагов. Антон обернулся. По суровому лицу Джина он понял, что Шаха больше нет.

– У него два пулевых в грудь, – майор с состраданием посмотрел на Стропу и вздохнул. – Ноги перебиты. Были… Лече его перевязал. Все равно…

– Я сюда приполз, – Стропа сделал паузу. – Боялся, что вы нас не найдете, если что…

– Молчи, – одернул его Москит. – Тебе говорить нельзя.

– Надо было вместе держаться, – не унимался Стропа. – Дрона бы отбили.

– Они ушли, потому что он оказался у них в руках. Так бы всех перебили, – попытался успокоить его Антон. – Еще надо посмотреть, кому больше повезло. Устроит им теперь Вася сладкую жизнь.

– Видел фильм «Вождь краснокожих?» – Москит выжидающе посмотрел на Антона.

– Угу, – еще не понимая, о чем речь, подтвердил он.

– Это где гангстеры у одного богача пацана украли, – стал он пояснять Вахиду и Стропе. – Собирались за него выкуп получить. Он их до того довел, что они потом сами платили, только чтобы папаша сынка обратно забрал.

– Хочешь сказать, что за Василия нам тоже деньги предложат? – догадался Джин и грустно улыбнулся.

Отчитались убывшие осматривать место недавнего боя Банкет и Туман. Шесть убитых боевиков и Шах. Дрона не нашли. Последняя надежда исчезла. Он в руках у бандитов.

Антон впервые за день связался с Родимовым. Как и следовало ожидать, его доклад взбесил генерала.

– Что решил? – отчитав Антона, спросил Родимов.

– Пока ничего, – Антон даже растерялся. – Попытаемся определить, в каком направлении они ушли. Я не исключаю, что Дрон уже на территории Чечни. Здесь до дороги пара часов хорошего ходу. Прошло больше шести. Если у них был транспорт, дело дрянь.

– Значит, так, – генерал выдержал паузу. – Истрапилова и Шаяхметова отправишь установленным порядком. Сам ищи. Необходимо хотя бы примерно установить, в каком направлении работать. Я сейчас свяжусь с Линевым. Пусть по своим каналам пробивает.

* * *

Скрипач принял ванну, пожарил себе яичницу и сварил кофе. Быстро, без аппетита перекусил. Все делал машинально, оттягивая время очередного разговора, заодно обдумывая, как сделать больнее супруге. Некоторое время он сидел, размышляя над своим положением. Но ничего путного в голову не приходило. Наконец, подчеркивая свою независимость, помыл за собой посуду и вернулся в комнату. За это время Ксения уложила волосы и переоделась. Задумчиво глядя на верхушки раскачиваемых ветром тополей, она сидела на балконе и курила.

С минуту он наблюдал за ней через открытую дверь. Почувствовав взгляд, женщина поднялась с пластикового стула, забрала со столика пепельницу и прошла в зал.

– Ты надолго?

– Какое это теперь имеет значение? – вопросом на вопрос ответил он и неожиданно почувствовал новый прилив обиды. – Зачем ты так поступила? Столько лет обманывать!

– Разве ты бы дал уйти? – усмехнулась Ксения. – Развод для тебя тогда был бы крахом карьеры.

– Дура! А потом? Что держало, после того как уволился?

– Нестабильность в обществе и государстве, – спокойно ответила Ксения, старательно стряхивая пепел в хрустальную тарелочку. – Дочь нужно было одевать и кормить.

От такого заявления он пришел в ярость:

– Ты же только что сказала, что у нее другой отец!

– Тогда у него не было нормального заработка.

– Слушай, – Скрипач заметался по комнате, – мне кажется, что ты специально делаешь так, чтобы я тебя сейчас прикончил!

– Честно говоря, так оно и есть, – Ксения покачала головой. – Просто решила сказать правду. В принципе, и спасибо тоже. Хотя бы за то, что не избил. Пока ты здесь, я поживу у мамы. До свидания.

Ксения вышла, прихватив стоявшую на кровати сумку. Хлопнула входная дверь. Скрипач плюхнулся на диван и задумался. Впрочем, голова не работала. Ярость прошла и сменилась апатией. Он посмотрел на часы. Скоро должно состояться знакомство с новым боссом. Впрочем, заочно Саламбека он знал хорошо. Нужно было еще одеться и доехать до Подгорской набережной. С Якубом договорились, что следующая встреча произойдет там.

Переехав через Яузу по Астаховскому мосту, Скрипач повернул вдоль набережной к Москве-реке и через минуту въехал на стоянку, расположившуюся с торца сталинской высотки.

Погода была ясной и солнечной. Стояла летняя жара. Вдоль закованного в гранит и бетон берега прогуливались многочисленные прохожие. Пенсионеры, студенты, влюбленные пары, подростки.

Скрипач никогда раньше не видел Саламбека в лицо, однако, заметив оттолкнувшегося от ограждения и шагнувшего навстречу рослого кавказца, сразу понял, что это он. Тарамов-младший сильно походил на своего брата.

«Наверное, в молодости Аслан так и выглядел», – сделал вывод Скрипач, не раз видевший Аслана в обществе Таровского.

Вопреки ожиданию, второй чеченец оказался не Якубом. Просто был одного роста и комплекции с ним. По договоренности, Тарамов сейчас должен пройти мимо, подняться по ступенькам выше, к высотке, и там занять место за одним из столиков недавно начавшего работать летнего кафе. Однако чеченец пренебрег конспирацией:

– Здравствуй, Скрипач, – он протянул для приветствия руку.

– Как вы поняли, кто я? – уверенный, что в прошлый раз с Якубом наверняка был сопровождавший сейчас Саламбека мужчина, на всякий случай поинтересовался Скрипач.

– Он тебя видел, – подтвердил предположение собеседника Саламбек, показав рукой на своего спутника.

– А где Якуб? – Скрипач незаметно глянул по сторонам.

– Сам бы хотел знать, – лицо Саламбека сделалось хмурым. – Как сквозь землю провалился. Исчез в тот же день, как я отправил его поговорить с тобой. А сегодня пропал еще один человек из моего окружения. Просто не пришел на работу.

– Как это? – удивился Скрипач, неторопливо идя рядом с чеченцем.

– Управляющим одной из гостиниц работает мой дальний родственник по линии жены. Сегодня с утра нужно было встречаться с серьезными людьми. Он не приехал. Телефон молчит. Отправлял домой. Никто не открывает.

«Как топорно и примитивно», – с тоской подумал Скрипач, уже догадавшись, что задумал Саламбек, и решил сыграть на опережение.

– Давай договоримся так, – они уже начали подниматься по лестнице. – Не надо делать из меня идиота и пытаться развести на мякине. Эти фокусы оставь для своих конкурентов по бизнесу. Не для того я приехал в такую даль, чтобы стать участником дешевых трюков. Я не стану должником, узнав, что убитый мной сегодня ночью человек как раз окажется твоим пропавшим родственником. По крайней мере, ты на это надеешься. Так можно работать со случайными людьми, но не со мной. В любом случае я тебя переиграю. Хочу верить, что эта идея принадлежит не тебе.

– Значит, все-таки это дело рук Фазыла! – фальшиво воскликнул Саламбек. – Поверь, Якуб мне ничего не сказал. Он лишь пообещал, что найдет и накажет тех, кто осмелился поднять на меня руку.

– И этот трюк у тебя не вышел, – Скрипач начал злиться. – Для начала я хочу предупредить, что Фазыл Хутуев, заказанный мне тобой через Якуба, перед тем как умереть, рассказал, почему устроил на тебя покушение. Теперь, когда меня решили поймать на якобы ошибочном убийстве Хутуева, я точно знаю, что ты и не подозреваешь, за что тебя хотели убить.

– И что он сказал? – отведя взгляд в сторону, спросил Саламбек.

– Фазыл и его родственники не хотят работать на террористов.

– С чего вдруг? – Саламбек остановился у столика под разноцветным зонтом и выжидающе посмотрел на Скрипача.

– Этого я не спрашивал, – усмехнулся Скрипач и сел. – А по поводу ваших опасений в отношении меня, – он выдержал паузу, вызванную тем, что чеченец тоже опустится на пластиковый стул, и заявил: – Они напрасны. Я согласен на любую хорошо оплачиваемую работу.

– Я и не ожидал другого ответа, – прищурившись, наблюдая за плывущим по реке катером, выдохнул Саламбек. – Теперь вижу – ты действительно большой специалист.

– Брось, – у Скрипача вконец испортилось настроение. – Чем больше ты говоришь, тем меньше у меня желания работать на тебя. Не надо быть большим специалистом, чтобы заметить такой примитивный подвох.

Саламбек сделался серым. Он толкнул в бок своего провожатого:

– Иди, погуляй.

– Не обижайся, – Скрипач отстранился от стола и скрестил на груди руки. – Давай перейдем к делу.

– Раньше все, чем я сейчас владею, принадлежало моему брату Аслану, – Саламбек внимательно посмотрел на Скрипача. Догадавшись, чего тот хочет, собеседник кивнул:

– Я знаю твоего брата.

– Значит, слышал, где он?

– Ты хочешь его освободить? – переведя взгляд на крыши высоток, поинтересовался Скрипач.

– И не только, – подтвердил чеченец. – Мы планировали и оплатили много операций. Но почти всегда в самый последний момент дело срывалось.

«Так и должно быть, когда такие дебилы что-то задумывают», – едва не сказал Скрипач, но промолчал. Он лишь насмешливо посмотрел на Саламбека.

– Нам всегда мешали одни и те же люди. Это спецназовцы ГРУ, – глядя в стол, продолжал чеченец. Он был явно выбит из колеи поведением человека, которого поначалу планировал сделать ручным. А получилось скорее наоборот. Все бы ничего, но в его жилах текла горячая кровь горца, и ему было вдвойне обидно, что его поставил на место русский. Но ничего не поделаешь, такова воля Ата Алшиха. Возможно, он еще накажет Скрипача за этот разговор, а пока надо терпеть.

– От них надо держаться подальше, – Скрипач посмотрел по сторонам, словно опасаясь, что люди, о которых говорит чеченец, могут оказаться поблизости.

– А еще лучше – отправить всех в ад.

– Хлопотно это, – решив, что чеченец выпалил это в сердцах, улыбнулся Скрипач. – Их много.

– Нет, – Саламбек решительно замотал головой. – Те, которые перешли дорогу Аслану и мне, уже раз едва спаслись от наказания. Один шакал погиб. У них есть чеченцы, и мы знаем даже их фамилии.

– Значит, вас интересует конкретная группа? – наконец догадался Скрипач.

– Я не знаю, как у них там что называется. Группа, взвод, отряд… Мне важно сделать так, чтобы у них надолго отпала охота совать свой нос в наши дела.

– Тяжелый случай, – нахмурился Скрипач. – Насколько я понимаю, вы имеете личные счеты к одному из подразделений Генерального штаба. Когда и где оно появляется, одному богу известно. А вообще, они очень хорошие специалисты. Объявлять им войну крайне опасно. Обычно они выступают в роли охотников, а не в роли дичи.

Чем больше Скрипач говорил с Саламбеком, тем сильнее разочаровывался. Он пришел к выводу, что Таровский попросту решил навсегда избавиться от него, отдав первому встречному. Кругозор Тарамова-младшего, манера общения, примитивные попытки запугать говорили о том, что этот человек ограничен во всех отношениях. Даже причина, из-за которой Скрипач прилетел в Москву, заставляет задуматься о его психическом здоровье. Однако, поразмыслив, Скрипач пришел к выводу, что такое положение вещей ему только на руку. Можно затребовать вдвое больше денег, а под конец аккуратно выйти из игры или вовсе подставить всю эту свору возомнивших себя невесть кем недоумков своим бывшим коллегам.

– Сейчас они снова в Чечне, – отвлек Скрипача от размышлений Саламбек. – А один их прапорщик в наших руках.

– Так, – протянул Скрипач. – С этого и надо было начинать. Где именно?

– Название населенного пункта даже мне неизвестно. Этого шакала постоянно перевозят с места на место.

– Его допросили?

– Да, – кивнул Саламбек. – Я не знаю подробностей, но он подтвердил, что с ним служат чеченцы.

– Значит, вам удалось заставить его говорить, – задумчиво проговорил Скрипач. – Знаешь, я в этом сомневаюсь. Лучше мне самому встретиться с ним.

– Ты думаешь, что мои люди не могут развязать человеку язык? – Саламбек насмешливо посмотрел на Скрипача. – А у тебя сразу получится? Или укол сделаешь? Я слышал о таком препарате.

– Нет у меня никакого препарата, – вздохнул Скрипач. – Но шансов разговорить намного больше.

Очевидно, Саламбек ждал от него именно этих слов. И отнюдь не из-за того, что Скрипач мог получить от пленника информацию, располагая которой можно будет заманить группу в ловушку. Просто он косвенно согласился ехать на Кавказ, поскольку прапорщик находится там.

– Хорошо. Я дам тебе возможность встретиться с ним, – словно прочитав мысли собеседника, кивнул Саламбек. – Но пока скажи, как и где лучше провернуть задуманное?

– Это в большей степени будет зависеть от того, что скажет пленник. Возможно, его ищут. Из этого факта надо извлечь максимальную выгоду.

– Значит, лучше организовать на них охоту в Чечне? – Саламбек выжидающе уставился на Скрипача.

– Пока не знаю. Кстати, а чем вы располагаете у себя на родине?

– В каком смысле?

– Там есть подготовленные люди?

– Конечно, – этот вопрос развеселил чеченца. – Они опытные воины. Для многих война стала образом жизни.

Скрипач дождался, когда подошедший официант выставит перед ними тарелки с шашлыком.

– Сколько человек?

– В настоящее время полсотни. Все разбиты на несколько групп. Большая часть почти на легальном положении. Но я могу дать команду, и под ружье поставят в десять раз больше. Сейчас невыгодно держать крупные отряды. Это требует больших затрат.

– Мне необходима связь, несколько хорошо подготовленных людей и деньги. Кроме того, все, кто будет задействован в операции, должны беспрекословно выполнять мои команды.

– Это не очень хорошая идея, – нахмурился Саламбек. – Давай сделаем по-другому. Ты будешь как бы советник у моего человека.

– Не пойдет, – покачал головой Скрипач. – Тогда я вынужден отказаться от этого дела.

– Если я сделаю так, как ты просишь, то Метис меня не поймет, – возразил Саламбек. – Он много лет воюет, и сейчас отодвинуть его в сторону, а на это место поставить русского значит обидеть.

– Ты сам видишь, какие вы создали условия. Личные амбиции у вас на первом месте, – Скрипач развел руками. – Тогда пусть он и выполняет твой приказ. Тем более половина дела сделана. У вас есть пленник.

– Хорошо, – цокнул языком Саламбек. – Я думаю, ты прав. Пусть будет по-твоему. Но давай договоримся, ты не лезешь в другие дела. Твоя задача – этот долбаный спецназ.

– И еще, – не притронувшись к шашлыку, Скрипач отодвинул тарелку в сторону и взял чай, – я не один.

– Меня предупредили, – кивнул Саламбек. – Сколько будет стоить эта работа?

* * *

Дрон плохо ориентировался во времени, но, хорошо зная местность, по которой ехали, примерно представлял, каким путем направляется перевозящий его грузовик. По разговору сидевших в кузове людей он догадался: большинство из них работают на стройке в Дагестане, а живут в Чечне. Сейчас люди возвращаются на выходные домой. Ему стало ясно, почему на двух постах их даже как следует не досмотрели. Вся бригада ездит этой дорогой постоянно, и милиционеры уже всех знают в лицо. Затесавшиеся в нее боевики наверняка запугали людей, пригрозив разобраться в случае чего с родственниками. Хотя, возможно, все они – бандиты, а стройка всего лишь прикрытие для их бандитской деятельности. Тогда дело дрянь. В этом случае получается, что он поневоле оказался в руках членов хорошо законспирированной организации, готовящей в сопредельной с Чечней республике какую-то акцию. Придумано идеально. Создали из подготовленных боевиков шарашку, состоящую из газосварщиков, каменщиков и штукатуров. На всех постах вошли в доверие, а в глазах заказчика работ зарекомендовали себя как хорошие специалисты. Сами же изучили обстановку в районе предстоящих действий и обзавелись единомышленниками. Нож в спину. Майору стало тошно. Раз эти люди смело везут его, значит, уверены – он для них больше не опасен. Возможно, с пристрастием допросят и убьют. По крайней мере, менять его на кого-то из своих или брать за него выкуп нет смысла. Он уже много знает.

Первая остановка, не считая постов, была в Ножай-Юрте, следующая – через несколько километров. Судя по возне и голосам, несколько человек вышли. Машина вновь тронулась в путь. Спустя некоторое время Дрон отчетливо услышал шум, характерный для больших сел. Уже стемнело, когда, развернувшись и притормозив, въехали в какой-то двор. Дрон понял это по скрипу открываемых ворот и звуку мотора, который, отражаясь от близко расположенных от машины построек, стал громче.

На голову майору натянули вонявшую потом и чем-то кислым черную шапочку, ударили ногой в бок, схватили за шиворот и поставили на ноги. Охнув, он поперхнулся застрявшей в горле от рывка за ворот слюной и присел. Однако его грубо толкнули вперед. Мелко переступая, майор пробежал несколько шагов, наткнулся на чью-то руку, схватившую его одежду на груди. Василий догадался – этот человек стоял снизу, у края кузова. Борт был откинут, и он полетел вперед. Коснувшись асфальта, вскрикнул от боли. Его куда-то поволокли и попытались запихнуть в багажник легковой машины.

– Погодите! – попросил Дрон. – В туалет надо. Хотите потом машину мыть?

– Если что сделаешь, будешь языком лизать! – сказал кто-то, и его затолкали в багажник. Рухнув на ключи и колесо, Дрон скрипнул зубами, но промолчал.

Машина завелась и тронулась с места. От прорывающихся в спертое пространство выхлопных газов самопального бензина к горлу мгновенно подступил тошнотворный комок. Несколько раз тряхнуло, и Дрона вырвало. Из-за шапочки он едва не захлебнулся содержимым желудка. Двигая вверх-вниз головой по дну багажника, майор с трудом стащил шапочку до половины головы. Дышать стало легче, но перед глазами поплыли красные круги.

Ехали долго. Наконец остановились. Вскоре послышались шаркающие шаги и приглушенные голоса. Кто-то подошел сзади. Щелкнул замок. От ворвавшегося в багажник свежего воздуха в голове загудело.

– Мразь! – кто-то хотел взять его, чтобы помочь выбраться, но испачкался рвотной массой. – Вылезай, свинья!

С трудом он вывалился наружу из багажника.

Дрона провели в какое-то помещение и наконец сорвали маску. В пятне света ручного фонарика, за дощатой перегородкой Василий разглядел нескольких баранов. Испуганно гремя копытцами, те сбились в кучу, настороженно глядели на людей. Тем временем двое чеченцев сдвинули в сторону наполовину заполненную водой железную бочку, подняли лежащий под ней настил из досок и выжидающе уставились на стоявшего рядом бородатого мужчину. Тот нагнулся над прямоугольным лазом:

– Эй, русский, я тебе друга привел! Теперь весело будет, – он обернулся к Василию: – Полезай вниз.

– Руки развяжи! – возмутился Дрон. После неудачной попытки бегства ему стянули запястья за спиной.

– Карим! – окликнул бородач.

В тот же миг один из парней метнулся к Василию. В его руках появился перочинный нож. Дрону перерезали на руках веревку и подвели к лазу. Снизу пахнуло сыростью, человеческими испражнениями и помоями.

– Добро пожаловать в ад! – бородач весело подмигнул Василию и неожиданно двинул его кулаком в живот.

Рухнув на колени, Дрон упал в прямоугольный бетонный колодец. Ему показалось, что он летит в бездну. Непроглядная темнота и тишина вдруг сменились быстро чередующимися видениями. Промелькнули лица Филиппова и Родимова. Потом купола церкви. Василий хотел перекреститься, но не почувствовал рук. Неожиданно перед самым лицом стали носиться какие-то хлопья вроде гигантских птиц. Потом все стало покрываться мелкими пятнышками, увеличивающимися в размерах, и расползаться.

– Эй! – донеслось откуда-то сверху. – Очнись!

С трудом разлепив веки, он увидел над собой силуэт. Это был некто, похожий на обезьяну, с торчащими в разные стороны космами.

– М-м! – Василия охватил ужас. Он попытался отстраниться от этого кошмара, но не мог.

– Видать, досталось тебе! – обдав его запахом гниющих зубов, проговорило тем временем отдаленно напоминавшее человека существо, и он пришел в себя.

– Ты кто?

– Вопрос в этих стенах философский, – со свистом втянув в себя воздух, человек отстранился от Василия и привалился к стене.

Дрон попытался приподняться на локтях, чтобы осмотреться, но не смог. Все тело болело. Тогда майор перевернулся на бок. Мужчина подтянул колени к животу и обхватил их руками. Кожа на лице у него казалась черной. В зрачках играл отблеск свечи, горевшей за спиной Василия.

Как оказалось, кроме говорившего с ним человека, здесь был еще один мужчина. Он лежал в углу, свернувшись на каком-то тряпье калачиком. Новое жилище представляло собой бетонный, с дощатым потолком бункер, в котором с трудом можно было вытянуться во весь рост. Такой же была и ширина. У стены, рядом с выходом наверх, стояло ведро с привязанной к дужке веревкой. Напротив, с другой стороны, в алюминиевой миске коптил огарок свечи.

– Военный? – уточнил мужчина.

– Угу, – подтвердил Василий, шаря взглядом по сторонам. – Вода есть?

– Утром, если настроение хорошее, будет, дадут.

– У кого? – заранее зная ответ, стал дурачиться Дрон. Он откровенно радовался хоть такой, но жизни.

– Что – у кого? – переспросил человек.

– Ну, настроение.

– А-а, – протянул тот. – Так у обреков этих. Не у нас же.

– Понятно, – он облизал пересохшие губы и показал рукой на ведро: – Это, как я понял, наш сортир.

– Догадливый, – мужчина криво усмехнулся. Его лицо было заросшим волосами.

«Скоро я таким буду», – с тоской подумал Дрон, поднимаясь, и неожиданно испугался этих мыслей.

Кое-как добравшись до ведра, наконец освободил мочевой пузырь. Вернувшись на место, устало сел. Каждое движение причиняло боль.

– Били? – зачем-то спросил мужчина.

– Нет, целовали! – отчего-то разозлился Дрон. Он прекрасно понимал, что человек, который провел здесь не один месяц и уже как-то свыкся со своим положением, попросту сходит с ума. Он будет говорить с кем угодно, даже со случайно оказавшейся здесь крысой.

– Извини, нервы, – взял себя в руки Василий. – Что это за место?

– Какое-то селение в горах. Здесь, скорее всего, пастбища. Рядом лес.

– Ясно, – кивнул Дрон. – Ты сам откуда?

– В каком смысле?

– Служил здесь?

– Нет, – мужчина стал яростно чесать живот. – Турист-экстремал.

Дрону стало весело. Он много слышал и не переставал удивляться этим людям. Туда, куда он ездит в командировки, они отправляются за приключениями. Ирак, Афганистан, Камбоджа.

– Ты, наверное, на седьмом небе? – съязвил он. – Как наркоман в газовой камере. Радости полные штаны.

– Да уж, – мужчина махнул тонкой рукой. – Меня, кстати, Толян зовут.

– Я – Василий, – представился Дрон. – А это? – он посмотрел в сторону третьего обитателя зиндана.

– Э-э! Ну чего вам неймется? – прохрипел тот, поняв, что принялись за обсуждение его персоны. Он приподнял взлохмаченную голову, посмотрел на не в меру разговорчивых заложников и вновь улегся.

– Хохол, – резюмировал Толян. – Стоценко Игорек. А я уже здесь примерно полгода.

– Ничего себе! – Дрон поежился и неожиданно вспомнил жену. – Не дай бог!

– Так что, брат, плохи дела, – Толян зашелся глухим кашлем.

– Бежать пробовал? – дождавшись, когда он успокоится, осторожно поинтересовался Дрон.

– Выводят редко. И то, когда надо грязную работу сделать, – покачал Толян головой и сокрушенно вздохнул. – Постоянно сопровождают один-два человека. В основном молодежь. Пистолеты парни всегда берут с собой. Перед тем, как скажут, что делать, бьют. Потом не то что бежать – думать о побеге не хочется. Повсюду заборы. Эх! – он отмахнулся и посмотрел в угол: – Хохол! Расскажи новенькому, как ты повоевал!

– Пошел ты! – недовольно пробурчал мужчина и, немного поерзав, сел: – Ты, я так понял, федерал?

– Правильно понял, – Василий перебрался к стене и привалился к ней спиной. – А что?

– Убьешь, наверное?

– Почему?

– Он еще в девяносто пятом сюда приехал, – хихикнул экстремал. – В составе отряда УНА УНСО.

– И что? – как ни странно, Василий не почувствовал к этому человеку даже неприязни. Тот уже сам себя наказал.

– Сначала думали, никакой войны не будет, – проговорил отрешенно националист. – Так, дурачились. Когда все началось, уже некуда было деться. После того как из Грозного погнали, боевики пообещали всех рассчитать и отпустить.

– Что было потом, я знаю, – Дрон был наслышан о том, как, выдавая деньги за оказанную помощь перед объективами видеокамер, бандиты позже перехватывали пробирающихся из республики украинских националистов, отбирали у них гонорары и убивали. – Здесь как оказался?

– Я прочухал, что живым не дадут уйти, сказал, будто воевать хочу. Сам удобного случая ждал. Дожил до перемирия, – Игорь пожал плечами. – Кое-что заплатили. Ну вот и решил дернуть. В первом же селе в яму посадили. С тех пор кочую от одного хозяина к другому. Скоро десять лет будет, как я здесь.

– Ты хоть знаешь, что на Украине творится?

– Ни, – оживился Стоценко. – Расскажи!

– Она Грузии войну объявила и десант на черноморском побережье высадила, – почувствовав себя в родной стихии, стал врать Дрон, уверенный, что страшнее его рассказа для солдата удачи кары и не придумаешь. – Три года назад вступила с НАТО в конфликт. Грузины Киев, Львов, Ровно взяли. Сейчас у вас партизанская война идет.

– Да ну! – ужаснулся хохол. – Брешешь!

– Вот тебе и ну! – усмехнулся Дрон. – Разбежались помогать обретать независимость соседям все ваши лучшие сыны и не уберегли собственной страны.

– А Россия чего?

– А что Россия? – неподдельно удивился Дрон.

* * *

Скрипач больше суток провел во Владикавказе, ожидая человека Саламбека. До этого дня все шло без сучка без задоринки. По чужим документам, которые раздобыл Карась, он с двумя промежуточными остановками в небольших провинциальных городках благополучно добрался до столицы северной Осетии. Здесь устроился в небольшой, дорогой, по местным меркам, гостинице «Владикавказ» и успел выспаться на месяц вперед. На улицу выходил лишь раз, под вечер, подышать перед сном воздухом. Добрел до моста через Терек, прогулялся мимо расположенной неподалеку мечети и вновь до самого отъезда торчал в номере.

На Кавказ Скрипач решил ехать один в самый последний момент. Карась уже приготовил паспорта и для себя, и для него, когда он неожиданно поменял тактику действий. После долгих размышлений Скрипач пришел к выводу, что устраивать охоту на группу спецназа в Чечне глупо. Там они будут чувствовать себя как рыба в воде. Вообще-то сама по себе затея была слишком дерзкой, а поэтому могла закончиться плачевно. Но отступать некуда. К тому же он получил предоплату – половину гонорара, которая составила почти сто тысяч долларов. Нет, он не отказался от мысли заманить спецназовцев в ловушку. Только они с Карасем непосредственно участвовать в деле не будут. Попросту надо разработать план и подкинуть его людям Саламбека. В случае неудачи всегда можно сослаться на нежелание чеченцев напрямую выполнять приказания русских. Саламбек ясно дал понять, что всей полноты власти над моджахедами Метиса они не получат. По всей видимости, чеченец и сам не имел среди них должного авторитета. По сути, эти отряды совсем недавно находились в ведении его старшего брата Аслана и еще с трудом воспринимали его в качестве командира. Кроме того, Скрипач привык работать с проверенными людьми. Что представляет собой этот загадочный Метис, неизвестно. Вот и пусть сами расхлебывают. Если все-таки Метису удастся справиться с задачей, что ж, тогда можно перетянуть одеяло на себя и все равно получить оставшиеся деньги. В противном случае на фоне неудачи боевиков его ставки возрастут. Сам он, на пару с Карасем, попросту дождется, чем закончится операция, и уже по возвращении гэрэушников в Москву разберется с ними там поодиночке.

Солнце еще не взошло, лишь небо на восходе окрасилось в сиреневый цвет, но Скрипач уже не спал. Немного полюбовавшись видом на горы, он сделал с десяток приседаний с наклонами, после чего отжался от пола и отправился в душ. Однако едва открыл дверь, как запиликал оставленный в комнате сотовый телефон. Вернувшись в комнату, взял со стоящей у кровати тумбочки мобильник.

– Слушаю Влад, – назвался он своим новым именем.

– Это Таксист, – раздался голос уже немолодого мужчины с кавказским акцентом. – Жду у выезда с автостоянки. У меня в руках газета. Впрочем, она сейчас не нужна. Здесь никого нет. Только охранник. Как я вас узнаю?

– Кроме меня в такую рань к вам никто не подойдет, – повеселел от вопроса Скрипач и отключил телефон.

Быстро приведя себя в порядок, он вышел из номера.

Сухощавый мужчина со сросшимися на переносице косматыми бровями, седой бородкой и усами стоял в тени деревьев у автоматического шлагбаума. На голове потертая фетровая шляпа. Поверх синей рубашки – пиджак.

– Меня зовут Ноха Сокаев, – представился мужчина и протянул руку.

Чеченец приехал на видавшей виды зеленой «Ниве» с треснувшим лобовым стеклом. В салоне сидела одного с ним возраста полная женщина.

– Влад, – отрапортовал Скрипач, отвечая на рукопожатие. – Вы уже в курсе. Кто это? – он перевел взгляд на машину и прищурился.

– Жена, – ответил чеченец. – Так спокойней. Меньше вопросов менты и военные задавать будут. Мы уже не молодые люди. Мало-мало уважают.

– Сколько вам лет? – направляясь к внедорожнику, спросил Скрипач.

– Зачем тебе? – Ноха обошел машину сзади и открыл дверцу багажника.

– Так, – Скрипач уложил за сиденья сумку и отряхнул руки. – Я часто бывал на Кавказе, но до сих пор не могу научиться определять возраст живущих здесь людей.

– В прошлый месяц исполнилось семьдесят, – как само собой разумеющееся ответил чеченец и закрыл дверцу.

Скрипач сел на заднее сиденье. Улицы были еще пустынны, и город покинули быстро. Было свежо.

– Знаешь, почему я не приехал вчера? – не отрывая взгляда от дороги, спросил Ноха и сам же ответил на свой вопрос: – Отвык от нормального движения. В Грозном только недавно стали порядок на дороге наводить. Ездили, кто как хотел. Молодежь и вовсе по своим правилам! Да и на постах менты еще не успели смениться. Стоят те, кто меня останавливал и еще не успел забыть, – немного подумав, добавил он.

Вскоре его слова подтвердились. На последнем осетинском посту он лишь притормозил, ибо милиционер улыбнулся и махнул рукой, давая понять, чтобы тот проезжал. Несмотря на то что дважды останавливали для проверки документов, по Ингушетии также проехали быстро.

Глава 5

Несмотря на то что была возможность перелететь в Чечню вертолетом, Антон принял решение ехать на машинах. Для этих целей им выделили два микроавтобуса и экипаж «ППС», который сопроводил колонну до административной границы. Почти на всех постах Антон переговорил с дежурившими там милиционерами и офицерами внутренних войск. Несущие на постах службу люди заступали сразу на несколько дней и поэтому с теми, кто был накануне, удалось без проблем пообщаться. Весь без исключения транспорт регистрировался только на въезде и выезде с территории обеих республик, хотя посты на дороге располагались так близко друг от друга, что в некоторых местах с одного был виден соседний. Антон взял список машин, которые прошли во второй половине дня в направлении Чечни. Однако их количество удручало. На проверку каждого водителя уйдет не один день или даже месяц. А если не все регистрировались по своим паспортам, то дело и вовсе безнадежное. К тому же Филиппов не был полностью уверен, что Дрона увезли именно в Чечню. Действия бандитов мало предсказуемы. Он мог оказаться и в Дагестане. Захваченные в плен боевики понятия не имели, каковы дальнейшие планы банды. Удалось лишь выяснить, что ее главарем является некто Рагим Бесанов. В узких кругах этого человека еще называют Бесом. В данный момент времени по причине его ранения обязанности полевого командира исполняет Анзор Кариев по кличке Метис. Он уроженец Очхой Мартана и с середины девяностых в федеральном розыске. Длительное время о нем не было никаких вестей. Оказавшиеся в руках спецназовцев моджахеды попали в банду недавно. Все они оказались из одного горного селения и до этого занимались разведением скота. Метис со своим войском месяц назад останавливался у них и предложил быстро и хорошо заработать.

Вообще, и Бес и Метис еще пару лет назад действовали самостоятельно, отдельно друг от друга. Потом Метис пропал. Сведения о нем были самые противоречивые. То будто бы он в Турции, то убит при выяснении отношений между боевиками. В начале мая он объявился, и его отряд слился в одно целое с бандой Беса. Среди боевиков ходили слухи, что слияние отрядов связано с приказом, поступившим из Эмиратов. Как будто планировалась большая акция, на которую выделили огромные деньги.

Транспорт проверялся не весь, а выборочно – только те автомобили, которые вызывали подозрение. Только под вечер следующего дня с приличным списком машин и кучей нерешенных вопросов въехали на территорию курчалоевской комендатуры. Здесь спецназовцев встретили уже как старых знакомых. Они нередко останавливались в этом селе, и оно было им хорошо знакомо. Неподалеку жили семьи Шамана и Джина.

Пока группа устраивалась в приспособленном под казарму цехе по ремонту комбайнов, Антон отправился к коменданту. Какого же было его удивление, когда, войдя в небольшой кабинет с единственным окном, до половины заложенным мешками с песком, он увидел, кроме уже знакомого ему подполковника Васильева, сидевшего на стуле у стены Линева. При появлении Филиппова Данила поднялся, ответил на рукопожатие и перешел к столу.

– Ну что, – дождавшись, когда Антон поздоровается с комендантом и сядет напротив, Данила выжидающе уставился на него. – Что-нибудь есть?

– Ничего, – Антон сокрушенно вздохнул. – Взял список машин, которые проехали в Чечню. – С этими словами он вынул из папки несколько стандартных листков и протянул Даниле.

– Ты хочешь, чтобы я занялся проверкой? – Линев пробежал взглядом по строчкам номерных знаков, фамилиям водителей, времени проезда поста и, отложив список в сторону, насмешливо посмотрел на Антона.

– А что? – вопросом на вопрос ответил Филиппов. – Я должен с этим разбираться?

– Нет, – на полном серьезе ответил Линев. – Тем более мне уже известен не только транспорт, на котором твоего Дрона провезли в республику, но и водитель, а также имена нескольких бандитов.

– Да ну?! – Антон недоверчиво посмотрел на Линева. – Когда успел? Тебе ведь только вчера сообщили. Сегодня прилетел…

– С утра в отдел милиции пришел хозяин грузовика, который возит работающих в Дагестане строителей, и рассказал, как на трассе его остановили бандиты. Они загрузили в кабину и кузов рюкзаки с взрывчаткой и потребовали провезти их через блокпосты. Он попытался отказаться. Но эти козлы все равно заставили его подчиниться.

– А Дрон? – Антон почувствовал, как заколотилось сердце.

– Он сидел в кабине, но точно видел в зеркало заднего вида, что залезли четверо бандитов и погрузили пятого. Сначала он думал – это раненый. В Ножай-Юрте вышли рабочие, а бандиты остались и приказали ему ехать дальше. Когда выехали за село, заставили остановиться и выйти из машины. После этого водителя связали и бросили рядом с дорогой. Машина уехала. Утром ее нашли неподалеку от Беноя.

– Так, – протянул Антон. – Значит, Дрона высадили где-то между Харачоем и брошенной машиной!

– Как ты понимаешь, на этом участке можно спрятать целый полк пленных, – подтвердил предположение Антона Линев. – Но есть одна зацепка, – он загадочно посмотрел Филиппову в глаза.

– Ну! – поторопил Антон, почувствовав охватившее его волнение.

– Ночью из Ведено был угнан автомобиль «Жигули». Блокпосты вдоль трассы он не проезжал. Остается предположить, что его использовали для того, чтобы перевезти капитана в горы.

– Уже майора, – нахмурился Антон. – Какая же это зацепка?

– Машину в зиндан не спрячешь, – Данила погрустнел, по-видимому, догадавшись, что и ее найти будет нереально.

– Ты бы сам перетряс всех, кто ехал в этом грузовике, – осторожно предложил Антон. – Те, кого нам удалось взять, молчат.

– Неужели не нашел способа разговорить? – удивился Данила.

– Бандиты поумнели, – стал вслух рассуждать Антон. – Я бы на месте этого Метиса не отправлял имитировать ложный след осведомленных людей.

– Тоже верно, – согласился Линев.

– Они толком даже фамилий боевиков не знают.

– А тебе не кажется, что среди строителей есть люди этого Метиса? – неожиданно выдвинул предположение Данила.

– Слушай! – встрепенулся Антон. – А что? Вполне возможно!

– Ты в курсе, что в Хасавьюрте перед самыми праздниками также нашли несколько тайников с оружием? Работающие там оперативники считают, что, возможно, только обнаружение схронов позволило избежать крупного теракта. Взрывчатка была в больших количествах. На себе ее тащить тяжело. Что, если все эти строители заодно с боевиками и прибежавший в милицию водитель грузовика просто ломал комедию?

– Что предлагаешь?

– Давай попробуем подсадить к ним кого-нибудь из твоих чеченцев?

– Нет, – Антон категорично покачал головой. – Это авантюра. Их попросту не довезут. На какое время бригада выезжает на заработки?

– Когда как, – Данила пожал плечами. – Водитель говорит, что в прошлом месяце рабочие только на выходные возвращались.

– Зачем? – Антон удивился. – Они же шабашники! Чем быстрее построят, тем больше получат!

– Думаешь, возили что-то?

– Не только, – Антон откинулся на спинку стула. – Не давали себя забыть милиции.

– Согласен, – с задумчивым видом протянул Линев.

* * *

– Слышь, Василь, – едва Дрон проснулся и стал ворочаться, завел старую пластинку Стоценко: – Скажи правду!

– Достал уже, – Дрон осторожно сел, потер руками грязное, покрытое коростой, образовавшейся от побоев, лицо. – Я тебе что, попугай?

– Да не может такого быть, чтобы Украина с Грузией воевала!

– Вот заладил! – прохрипел в темноте Толян. – Лучше свечку зажги!

– А что, думаешь, утро? – удивился Стоценко, которого пленники называли Хохлом.

– Какая разница? Боишься, не выспишься?

– От этой свечи только одна копоть, – проворчал Хохол и, повозившись, чиркнул спичкой. Она вспыхнула и тут же погасла. – Отсырели, – вздохнул он и повторил попытку. С третьего раза фитилек свечи занялся крохотным огоньком, осветив зловещим красноватым светом обросшие и грязные лица троих мужчин.

В бункере было так влажно, что ночью не давал спать скапливающийся конденсат. Крупные холодные капли то и дело падали с потолка на открытые участки тела и заставляли пленников ежиться. Иногда из-за капель гас огонек едва горевшей свечи. Воздух был спертым, и в первую ночь Дрон всерьез опасался задохнуться. За все время, которое он провел в обществе новых знакомых, им всего три раза приносили скудную еду – хлеб, кусок сыра или пучок зелени. В пластиковой бутылке сбрасывали воду. Василий пришел к выводу, что с момента, как он здесь оказался, прошло трое суток. Так же считал и Толян. За все время Хохол дважды поднимался наверх и уходил выливать ведро. С его слов Дрон знал, что пленника сопровождал один молодой чеченец. Параша сливалась в канаву, прямо за хозяйственными постройками. Дом, в котором их держали, находился, по всей видимости, на окраине небольшого селения. Кругом покрытые лесом горы. Как Василий ни пытался, он так и не мог представить, где находится это место. В радиусе нескольких часов езды от Ведено большое количество сел.

– Слушай, Хохол! – позвал Дрон. – Ты мне можешь подробнее описать все, что видел?

– Угу, – проговорил Хохол. – А зачем тебе это?

– Чтобы хотя бы приблизительно понять, где мы?

– Не убежать отсюда! – сказал Игорь, но тем не менее описал местность.

Дрон улегся на свое место и задумался. Скудных описаний Хохла не хватало, чтобы сообразить, куда его завезли. Он по сантиметрам восстанавливал в памяти карту Чечни, неуклюжий макет местности, который не раз видел в комендатуре Курчалоя, но так и не мог понять, что это за район и село.

Неожиданно сверху послышался шум и крышка люка откинулась.

– Эй, спецназ, выходи!

Переглянувшись с Толяном, Дрон встал на четвереньки и подполз к лазу. Сверху, на фоне дощатого навеса, на него смотрел кучерявый парень. Позади него стоял еще кто-то.

Дрон взялся за первую скобу и стал подниматься. Руки слушались плохо. От каждого усилия боль сковывала дыхание. Едва он ухватился за кромку лаза, парень наклонился и резко натянул ему на голову шапочку.

Выбравшись наверх, Дрон услышал, как позади него закрыли крышку и установили на нее бочку с водой. Так не делали, когда Хохол уходил выносить ведро.

«Значит, повезут дальше», – с тоской подумал майор.

Его толкнули в спину. Осторожно ступая, он пошел. Оказавшись на улице, повернули направо. Дрона завели в какое-то помещение.

– Снимите с него колпак! – раздался мужской с хрипотцой голос.

Шапку сорвали.

Майор огляделся. Как оказалось, его провели в дом. Это была гостиная. Покрашенные бежевой краской стены, холодильник. У выходившего во двор окна стол, покрытый белоснежной скатертью, за которым сидели двое бородачей в камуфлированной форме.

Уперев руку в колено, один из них наклонился вперед, разглядывая пленника.

– Здрасьте! – кивнул Василий, изобразив на лице радость.

Бородачи переглянулись и грохнули со смеху:

– Ну, здравствуй, гость дорогой! – с трудом успокоившись и смахнув рукой выступившие на глаза слезы, выдавил сидящий к нему лицом боевик. – Что скажешь?

– Я продолжаю настаивать, чтобы вы сдались! – выпалил он. – Или еще требуется время для размышлений?

Дрон сам не понимал, шутит он или издевается над самим собой. Ведь наверняка теперь его будут бить. Но поделать ни чего не мог. Так он устроен. Отчасти его веселость была не чем иным, как попыткой скрыть страх, который, увы, был. Возможно, что его притащили сюда, чтобы в последний раз допросить и убить.

Между тем предложение Дрона развеселило боевиков еще больше. Прекратив смеяться, говоривший с ним бородач встал:

– Рассказывай, кто такой? Зачем приехал на нашу землю?

– Василий, – продолжая дурачиться, пожал плечами Дрон. – Али-Бабаевич. А к вам я не приезжал. Сами привезли.

Чеченец многозначительно посмотрел за спину Дрона. В тот же момент его схватили за плечо и резко развернули на сто восемьдесят градусов. Последовавшая за этим вспышка в голове отбросила Дрона назад. В себя он пришел на полу. Сверху навис уже знакомый бандит.

– Дальше шутить будешь?

– Нет, – покачал головой майор и сел.

– Кто такой, откуда? Рассказывай.

– Не помню, – Василий втянул голову в плечи. – Зачем били? Всю память отшибли.

– Нет такого человека, который бы у меня не заговорил, – процедил сквозь зубы бородач и обернулся к своему напарнику, продолжающему с безучастным видом пить чай: – Метис, давай его в сарай отведем! Зачем здесь пол пачкать?

– А я не грязный, – запротестовал Василий.

– Он еще шутит. Веселый попался!

– Или дурак, – выдвинул предположение чеченец, которого назвали Метисом. – Режь ему все лишнее.

В руках истязателя появился кинжал. Парень, который привел Василия, проворно расстелил на полу кусок брезента.

– Э-э, вы что?! – опешил Василий. – Так бы сразу и сказали!

– Больше спрашивать не буду, говори! – потребовал чеченец.

– Сержант Дорофеев.

– Врешь! – топнул ногой Метис. – Ты офицер!

– Прапорщик, – делая вид, что устал ломать комедию, выдохнул Дрон. – Мы прилетели из Москвы. Задача – нейтрализовать вооруженную группу боевиков, обнаруженную в районе Новолакского.

– Ты командир?

– Нет, – покачал головой Василий. – Командир у нас капитан Васильев.

– Это у вас служат чеченцы?

– Нет у нас никаких чеченцев, – покачал головой Дрон. – Только негры. Белые…

– Где сейчас твой взвод? – зло сверкнул глазами бородач.

– Без понятия, – откровенно признался Дрон. – Наверное, вернулись обратно.

– А тебя бросили?!

– Они же знают, где я! – Дрон сделал лицо удивленным. – Попал в хорошие руки. Чего им волноваться?

Метис криво усмехнулся:

– Уважаю веселых, – он посмотрел на бородача. – Даже убивать жалко. Кто родители?

– Сирота.

– Жена есть?

– К нам семейных не берут.

– Уведите его пока, – Метис обернулся к стоявшим у входа чеченцам. – И готовьте машину. Мне надо ехать.

На Василия вновь натянули шапочку и тем же маршрутом препроводили в импровизированную тюрьму.

* * *

Скрипач никогда раньше не был в Грозном, да и в Чечне вообще, однако пристально следил за всем происходящим здесь с начала девяностых. Не надо было иметь богатое воображение, чтобы представить масштабы разрушений после двух войн. Направляясь сюда, он считал, что в Грозном, превращенном, по сути, в руины, продолжают тлеть угли ненависти, кровной мести, озлобленности, а в воздухе по-прежнему витает запах кострищ. По-другому и быть не могло. Смычкову приходилось бывать в других горячих точках. Кому как не ему знать, каким образом была разыграна чеченская карта заокеанскими стратегами. Масштабы финансирования военных и прочих действий, направленных на разжигание здесь вселенского побоища с перспективой распространения его на соседние регионы, наверняка не уступали затратам на космические программы. Один только Таровский вбухал сюда почти треть своего капитала, а что говорить о целых государствах, которым ну никак не по душе сильная Россия? Сколько же лет пройдет, прежде чем исчезнут воронки и груды битого кирпича, а в оконных проемах вновь появятся стекла, думал он, глядя репортажи, которыми изобиловали пару лет назад все информационные блоки новостей? Каково же было его удивление, когда он увидел столицу Зла, каким ему виделся этот город, своими глазами. Некоторое время ему даже казалось, что встретивший его старик перепутал дороги и они попали в другое место. За окном проносились новостройки, ухоженные скверики, чистые тротуары. На этом фоне нарядно одетые женщины и мужчины. Повсюду что-то строили. В салон ворвался запах цемента и битума. Дороги были отремонтированы. Лишь изредка уродливыми сталагмитами возвышались развалины еще не разобранных зданий.

Пока ехали через центр, он молчал, завороженно глядя в окно. Это не ускользнуло от внимания Нохи. Он сдержанно улыбался. Наверняка не в первый раз чеченец становится свидетелем того, как шокирует приезжих вид быстро возрождающейся столицы республики.

Скрипач вышел из оцепенения только тогда, когда машина въехала в просторный, заасфальтированный двор кирпичного дома.

– Ну, что скажешь? – Ноха выбрался и насмешливо посмотрел на своего пассажира.

– Это твой дом? – забирая из багажника сумку, спросил Скрипач.

– Нет, – чеченец покачал головой, – сын здесь живет. Я не городской житель.

Из сада вышел средних лет коренастый чеченец с пронзительным взглядом. Нижнюю часть его лица покрывала густая щетина. Он был одет в футболку, спортивные штаны и пляжные тапки на босу ногу. Выглядел мужчина усталым.

– Когда приехал, Рагим? – старик сделал лицо удивленным.

– В обед. Там, где я был раньше, стало опасно оставаться.

– Вот тот человек, которого ты просил встретить, – Ноха показал взглядом на Скрипача.

Рагим протянул для приветствия руку:

– Добро пожаловать.

«В ад», – мысленно добавил про себя Скрипач, ощутив в грубой ладони чеченца силу.

Прошли в дом. Здесь было чисто и тихо.

– А где все? – оглядывая просторную гостиную, спросил Скрипач.

– Пока вы здесь, семья будет жить у родственников, – ответил Ноха, усаживаясь на диван. – Рагим, покажи гостю дом.

Скрипачу отвели отдельную комнату с телевизором и кондиционером. Он поставил вещи на пол, рядом с железной, старинной кроватью с украшенными никелированными шариками спинками, взял лежавшее на комоде полотенце и вопросительно посмотрел на стоявшего все это время в дверях Рагима.

– С водой перебои, – догадавшись, чего хочет гость, засуетился тот. – Но сегодня как по заказу идет весь день.

Умывшись над установленной в саду раковиной, Скрипач вернулся в гостиную. Здесь уже был накрыт легкий ужин. За столом говорили о пустяках. В основном Рагим спрашивал о том, что творится в Москве. Уже смеркалось, когда вышли на веранду.

– Поговорим здесь, – то ли предложил, то ли спросил Рагим.

Было заметно – он не знал, как вести себя с гостем. А может, даже побаивался его. Инструктируя своего подчиненного, Саламбек наверняка рассказал, что представляет собой русский и какие люди стоят за его появлением.

– Сколько нужно времени, чтобы добраться до места, где вы держите пленника? – задал вопрос Скрипач.

– Не больше трех часов, – не задумываясь, ответил Рагим. – Нужно идти пешком.

– Он содержится один?

– Да.

– Это хорошо, – удовлетворенный ответом, кивнул Скрипач. – Били?

– Ему досталось, – подтвердил Рагим.

– Что удалось узнать самим?

– Он прапорщик ГРУ. Служит там же, где наши предатели. Зовут Вася.

– Все? – Скрипач сделал вид, будто удивлен.

На самом деле он и не ожидал другого ответа. Если в руки чеченцам действительно попал человек из специального подразделения Генерального штаба, ничего от него не добьются.

– Сказали, сильно не калечить, поэтому мало говорил. – Неожиданно чеченец улыбнулся: – Смешной он.

– Как это?

– Веселый. Даже когда совсем плохо – шутит.

– Мне необходимо, чтобы в ближайшее время вы раздобыли для меня максимум информации по обстановке в республике. Меня интересует все. Еще нужна подробная карта. Я должен предстать перед вашим трофеем в качестве человека, который хорошо знает обстановку.

– Я отвечаю за разведку, – Рагим выдержал паузу, давая Скрипачу возможность переварить услышанное, – поэтому представляю, что нужно.

После ужина Скрипач отправился спать. Впереди был трудный день. Нужно было войти в образ захваченного боевиками полковника ФСБ. На звание меньше он уже не подходил по возрасту. Однако сон не шел. И связана была бессонница с тем, что впервые у него появились сомнения в успехе. Поводом к этому послужило то, как оживает республика. Похоже, большинству чеченцев не нужен никакой Халифат, а жить в составе России даже нравится. По старой привычке он оценивал настроение населения региона, в котором должен работать. Ведь в случае чего именно у этих людей ему придется просить помощи. От того, как население относится к «борьбе за свою независимость», будет зависеть безопасность его жизни.

Утром Рагим дал ему схему расположения частей министерства обороны, внутренних войск, комендатур, блокпостов, со знанием дела выполненную на большом листе ватмана. На ней были отмечены участки дорог, учреждения, где в разное время произошли нападения боевиков. Рядом находилась пояснительная записка: дата, количество погибших и раненых, продолжительность операции. Вместе со схемой ему вручили списки арестованных и убитых за последние полгода главарей экстремистских организаций и полевых командиров. Был здесь и перечень старших офицеров штаба группировки. В общем, за сутки Скрипачу нужно было вникнуть в обстановку, чтобы при разговоре со спецназовцем действительно походить на действующего офицера военной контрразведки.

По легенде, придуманной им же самим, он прибыл в Чечню две недели назад с целью проведения допроса находящегося в сизо Чернокозова одного из главарей бандформирований. Для проверки показаний этого человека пришлось выехать в район действий его бандгруппы, где он и попал в засаду. Скрипач не особо беспокоился за то, что выдаст себя спецназовцу незнанием обстановки или каких-то мелких деталей. Всегда можно уйти от ответа, сославшись на новую для него роль. Прапорщик наверняка знает, что такое режим секретности.

После завтрака он закрылся у себя в комнате и углубился в изучение материала. Память у Скрипача была отменной и воображения хватало. То, чего не было на схемах и описаниях, он легко представлял. Неожиданно в дверь постучали.

– Да! – оторвавшись от карты, Скрипач поднял взгляд.

На пороге стоял Рагим. За его спиной еще кто-то. Скрипача охватила тревога. На всякий случай он положил ладонь на рукоять лежавшего под одной из таблиц пистолета.

– С тобой хочет поговорить один человек, – Рагим посторонился, пропуская в комнату невысокого роста чеченца. Одного взгляда на его лицо Скрипачу было достаточно, чтобы понять – гость большую часть времени проводит в горах. Сейчас, когда пришлось приехать в город, он привел ножницами в порядок черную как смоль бороду. На скулах и лбу кожа была бронзовой от загара и обветренной.

– Ну, здравствуй, Скрипач, – мягко ступая по ковру, чеченец подошел к столу и протянул для приветствия руку. – Называй меня Метис. Больше тебе ничего не надо обо мне знать. Незачем.

– Здравствуй, – отвечая на рукопожатие, Скрипач приподнялся со стула.

– Прежде чем ты окажешься в лесу, я должен уточнить с тобой кое-какие вопросы, – гость медленно развернулся и многозначительно посмотрел на Рагима. В тот же момент тот вышел.

– Я весь внимание, – с сарказмом ответил Скрипач.

Он был готов к вводным по мере продвижения на Кавказ и уже чувствовал себя перегруженным задачами.

– Сразу хочу тебе сказать: те люди, которые тебя встретили в Москве, ничего собой не представляют. Те задачи, о которых они тебе говорили, придуманы для отвода глаз. На тот случай, если их в один прекрасный день заберут твои бывшие коллеги.

– Странно, – Скрипач растерялся. – Саламбек говорил мне о тебе, но в его словах не было и намека на то, что он занимает иное положение.

– Я предоставлю тебе возможность поговорить с кем угодно, даже с Таровским. А пока слушай и запоминай, – не сводя со Скрипача глаз, Метис взял за спинку стул, выдвинул его из-за стола и уселся. Махнул рукой, давая понять, чтобы Скрипач тоже присел.

Скрипач опустился на кровать. Он стал подозревать, что теперь его положение станет сродни рабству. Самостоятельно покинуть пределы республики тяжело, и он будет напрямую зависеть от прихоти чеченцев. В отличие от Рагима и даже Саламбека, новый знакомый говорил, четко формулируя свои мысли, был спокоен и уверен в том, что собеседник не будет ему возражать. Такой тип людей всегда настораживал Скрипача. Умен, хитер, знает цену каждому своему слову.

– Я готов выслушать вас, – стараясь скрыть волнение, Скрипач кашлянул в кулак.

– Задача относительно уничтожения спецназа ГРУ – обыкновенная дезинформация Саламбека. Хотя на самом деле придется работать именно в этом направлении. Наша цель сорвать встречу президента Чечни с представителями исламских стран. Они прилетят сюда в конце месяца, но сделать это нужно таким образом, чтобы Россия выглядела исчадием ада не только для правоверных мусульман, но и для всего остального мира. Нас обеспечили оборудованием, при помощи которого в условиях нулевой видимости можно устроить авиакатастрофу на подлете к Грозному любому самолету. Но оно не будет использовано по назначению. Никто не может гарантировать в этот день плохой погоды. Нужно лишь заманить в район взлетно-посадочной полосы этих русских «ниндзя» и убить. А рядом оставить эти штуки. Самолет одного из гостей упадет и без них, причем врежется в здание аэропорта. Его экипаж состоит из смертников. Мало кто будет потом разбираться в истинных причинах происшедшего.

– Не понял, – Скрипач не мигая уставился на Метиса.

– Чего тут непонятного, – чеченец криво усмехнулся. – Нужно сделать так, будто это дело рук Москвы. Каким образом, думай сам. Все, что я мог, уже претворил в жизнь. У меня в руках прапорщик из спецназа ГРУ. Его подразделение также находится на территории республики. Их перемещение контролируется, а пилоты шейха Сулл Массара с нетерпением ждут своего часа.

– Что за устройства, которыми вас обеспечили?

– Честно признаюсь: я в них разбираюсь плохо, – Метис раздвинул руки. – Вот такого размера железка. Сказали в районе аэродрома надо спрятать до прилета шейха. Устройства в тайнике. Нужно утром ехать, в обед сам увидишь. Там же телефон. Знаю, тебе надо позвонить одному человеку. Он все уточнит.

– Ясно, – отводя взгляд в сторону, задумчиво протянул Скрипач. – Что потом?

– Вернешься в Москву и устранишь Саламбека Тарамова.

– Зачем? – Скрипач вконец запутался.

– Эта кукла больше не нужна. От него мало толку. Видишь, мы даже не доверяем ему своих секретов.

С одной стороны, задача – по крайней мере в моральном плане – значительно упрощалась. Не нужно было заниматься уничтожением спецназовцев, на чем настаивал Тарамов. Для Скрипача было легче завалить десяток радикально настроенных арабов, чем стрелять в представителей российских спецслужб. С другой, он прекрасно знал, чем заканчиваются подобные игрища. Его запросто могут убрать.

* * *

Вернувшись после беседы с бандитами в подвал, Дрон, к своему удивлению, обнаружил, что пленников, с которыми он провел все это время, там нет. Огонек свечки освещал лишь жалкие, слежавшиеся подстилки из соломы и тряпья. Майор уселся на свое место и задумался. От этой прогулки Василий ожидал большего. Но не удалось даже понять, в каком селе его держат. Через двор вели в шапочке. Неясна и цель разговора с ним бандитов. По всему выходило, они просто хотели удостовериться, что он служит в спецназе. Зачем? Возможно, его просто показали этому самому Метису. Скорее всего, так оно и было. Дрон неожиданно вспомнил реплику одного из чеченцев спустя час после того, как оказался у них в руках. Боевик ссылался на какой-то приказ этого человека. Чем дольше майор размышлял, тем больше у него возникало вопросов. Почему его не убили, а притащили с риском для себя в такую даль? Тем более он изувечил одного из бандитов. Зачем держат здесь? Что задумали?

Сейчас, совершив небольшую прогулку, он обратил внимание, что боль от побоев практически не мешает двигаться. Несмотря на ужасную кормежку и условия, здоровье быстро восстанавливалось. Так в экстремальных ситуациях было всегда. Эта способность организма уже не удивляла. Можно попытаться бежать. Только как? Даже если выведут в очередной раз, то снова свяжут руки. К тому же прежде чем снять веревки, бандиты заставляют опустить ноги в люк и встать на верхнюю скобу. Так не поступают с его сокамерниками. Их попросту не считают способными на побег.

«Стоп! – неожиданно Василия осенила идея. – Сейчас Толян и Хохол выполняют какую-то работу. Скоро их приведут обратно. А что, если бежать не тогда, когда вновь придут за ним, а в тот момент, как откроют люк, чтобы впустить обратно рабов?!»

Сверху раздался шум. Сомнений не было – привели пленников. Прикинув в уме вариант предстоящих действий, Василий встал на четвереньки и подполз под лаз. Послышался звук сдвигаемой в сторону бочки. Через некоторое время осветился по периметру люк. Это подняли настил. Василий бесшумно вскарабкался по скобам и, пригнув голову, стал ждать. Наконец лаз залило дневным светом. Дрон увидел уже знакомого ему парня. Тот, согнувшись, навис над ним, держась за вертикально поставленную крышку люка. Василий резко выпрямился, поймал его левой рукой за одежду на плече, с силой дернул вниз, одновременно правой ладонью обхватил затылок и приложил головой о бетонную кромку лаза. Парень стал заваливаться на бок. Дрон, уверенный в том, что даже если он придет в себя, то не скоро, выскочил наружу. Пленники, как он и предполагал, закрывали собой обзор второму конвоиру. Слева стена из саманного кирпича, справа – дощатый загон для баранов. Второй сопровождающий не заметил ничего настораживающего. Лишь у Стоценко вырвался удивленный возглас. Отбросив Хохла в сторону, Василий оказался нос к носу со стоящим за ним боевиком. Тот ничего не успел ни понять, ни среагировать – мощный удар в основание челюсти развернул его вокруг своей оси. Охнув, боевик повалился на пол. Василий нагнулся над ним, вытащил из-за пояса пистолет и, не раздумывая, двинул рукоятью по голове уже потерявшего сознание бандита.

– Ты что?! – обретя дар речи, изумленно проговорил Толян. От удивления его глаза вылезли из орбит.

– Этих в яму! – Дрон показал стволом пистолета на распростертые тела. – Крышку опустить, бочку на место. Живее!

– Ни! – Стоценко отчаянно замотал головой. – Я не буду! Поймают, точно убьют!

– А разве ты сейчас живой?! – вскипел Василий.

– Все равно. Да ты меня там своим сдашь! – неожиданно выпалил Хохол и отступил на шаг назад.

– Ух ты, гнида! – возмутился Дрон и двинул Игоря кулаком в живот. Охнув, националист согнулся. Изо рта потекла слюна. Василий схватил Хохла за плечи, подтащил к лазу и толкнул. Не дожидаясь, пока пленник спустится, свалил на него сверху молодого бандита. Толян уже волок к лазу крепыша.

– Справишься? – Дрон вопросительно посмотрел на доходягу.

В ответ тот лишь кивнул. Вид у Толяна был ужасен. Он был черный от грязи. Белки глаз на темном фоне делали его похожим на черта. Волосы, похожие на проволоку, торчали в разные стороны. От напряжения на худой шее вздулись вены.

Дрон устремился к выходу. Висевшая на одной петле дверь была приоткрыта. Он выглянул наружу. Напротив кошары начинался сад. Чуть дальше – двор. Его огораживал невысокий заборчик из сетки рабицы. Там, в тени от сарая, лежал, положив на лапы огромную морду, здоровенный серый пес.

Сзади послышался грохот свалившегося в лаз тела. Уши собаки встали торчком. Встрепенувшись, пес посмотрел в сторону сада и лениво залаял. На порог дома вышел уже знакомый Дрону бандит. Майор отступил в глубь кошары, продолжая наблюдать за боевиком через многочисленные щели в строении. Тем временем Толян закрыл подвал, опустил подставку и стал кантовать на нее бочку.

По-видимому, решив, что собаку потревожил шум конвоиров, чеченец прикрикнул на нее и вернулся в дом.

Слегка пошатываясь, подошел Толян. Его руки тряслись. Он был возбужден.

– Ну ты, парень, даешь! – проговорил он охрипшим от волнения голосом.

– Так, – Дрон поднял руку и погрозил пальцем, – без комментариев. Побереги силы. Комплименты – после того, как окажемся у своих. Ты лучше скажи, как отсюда лучше уйти?

– Сейчас как выйдешь, сразу налево. Пройдешь через сад, за ним забор. Сразу за ним лес.

– Он высокий?

– Лес?

– Забор! – разозлился Василий. От радости и обилия полученных впечатлений Толян стал плохо соображать.

– Нет, – он замотал головой. – Ты сможешь сам перелезть. Ну а мне поможешь.

Дрон вновь развернулся к выходу. Во дворе было тихо. Пес дремал, подергивая ушами.

– Пошли!

Выйдя наружу, майор повернул налево и двинулся по проходу, между многочисленными постройками и уже одевшимся в листву садом. Сзади, тяжело дыша, шаркал стоптанными кроссовками Толян. Уже был виден сложенный из камня забор, но тут из последнего сарайчика неожиданно вышли женщина и подросток. Женщина придерживала за края фартук, в котором лежало с десяток яиц. Паренек, не замечая беглецов, стал закрывать дощатую дверь. Лицо чеченки исказилось от страха. Она разжала руки, прикрыв собой ребенка. Яйца посыпались на выложенную из кирпичей дорожку. Паренек обернулся.

Дрон прижал палец к губам:

– Тихо, я не причиню вам зла.

Он подошел к сарайчику, отстранил в сторону паренька и открыл двери:

– Заходите!

В это время паренек гневно сверкнул глазами, отдернул руку и, громко крича, бросился в сторону.

– Черт! – прохрипел Толян.

– Бежим, – оттолкнув чеченку в сторону, крикнул напарнику Дрон и устремился дальше.

Подбежав к забору, он обернулся. Позади него, смешно переваливаясь с боку на бок, бежал Толян. Со двора доносились вопли мальчишки. Что-то стукнуло.

Не теряя больше времени даром, Дрон опустился на одно колено, прижавшись левым плечом к каменной кладке, положил рядом пистолет и, подставив другое колено, хлопнул по нему ладонью:

– Наступай!

Дрон был уверен – без его помощи доходяга не сможет перебраться даже через эту преграду. Едва тот поднял ступню, майор подхватил ее руками и выпрямился, почувствовав, как кольнуло в ребра. Тем не менее Толян словно пушинка перелетел через забор. С другой стороны раздался шум свалившегося тела и вскрик.

– Живой?! – уже не таясь, спросил Дрон.

– Все пучком! – послышался возбужденный голос. – Давай!

В этот момент Дрон увидел бегущих через сад бородачей. Он схватил пистолет и выстрелил в их направлении. Уверенный в том, что бандиты теперь будут преследовать их с большей осторожностью, перемахнул через преграду. Толян стоял и растерянно озирался по сторонам.

– Куда теперь?

– Обратно! – хохотнул Дрон и устремился в гору.

* * *

Рассвет набирал силу. В серой дымке на севере проступили очертания гор, а на сделавшемся сиреневым небе погасли звезды. Антон уже не спал. В приспособленном под казарму помещении было душно. Он сидел у входа на скамейке, когда часовой у ворот, щелкнув задвижкой, впустил во двор Шамана и Джина. Оба были в гражданской одежде. Заросшие до неузнаваемости чеченцы ходили проведать родственников. Шаман волок какой-то узел.

– Как дома? – ответив на рукопожатие, поинтересовался Антон.

– Спасибо, хорошо, – кивнул Джин, усаживаясь рядом. – Брат барана резал, – он показал взглядом на узел. – Мясо принесли.

Шаман развязал тряпку и поставил на скамью железную чашку, доверху заполненную кусками баранины.

– Угощайся.

– Позже, – покачал головой Антон. – Да и кусок в горло не лезет. Преподнес нам Васька очередной сюрприз!

– Не знаю, что с Дроном, но моджахеды с ним наплачутся, – подмигнул Шаману Вахид, пытаясь как-то разрядить обстановку и вселить в командира уверенность, что с коллегой все нормально. – Почему ты не хочешь сделать так, как предлагает Линев? – неожиданно спросил он.

– Неймется, Штирлицы? – Антон покачал головой, догадавшись, что Джина не покидает мысль устроиться в бригаду строителей и поездить с ними в Дагестан. – Сейчас отправить вас невесть куда, без связи и оружия я не могу. Тем более в этом районе. Очень большая вероятность того, что вас кто-нибудь опознает.

– Давай я поговорю со своим родственником? – предложил Шаман. – Он разбирается в строительстве. Возможно, его возьмут.

– Людьми со стороны мы тем более не имеем право рисковать, – возразил Антон. – Здесь жизнь вошла в нормальное русло. Вдвойне не хочется кого-либо в мирное время терять. Сейчас бандиты уже не те, что пару лет назад. Произошел естественный отбор. Те, кто не имели мозгов, уже сидят или убиты.

– Тогда остается вариант вербовки кого-то из тех, кто в бригаде уже давно, – Джин внимательно посмотрел на Антона. – Нужно только покопаться в их биографии и выбрать слабое звено. Наверняка у половины этих работников рыло в пушку.

– Линев в этом направлении работает, – подтвердил Антон. – Список всех, кто ездит на грузовике, у него есть.

– Я думаю, что водитель точно все знает, – выдвинул предположение Шаман.

Послышался шум шагов, и на пороге появился раздетый по пояс Лавр.

– Доброе утро, – прапорщик потянулся, сладко зевнул и подошел к скамейке. – Это что?

– Баранина, – пояснил Джин. – Разве не видишь? Ты думал, Дрон боевика сварил и нам отправил?

– Игорь, – Антон посмотрел на Лавра, – поднимай группу.

– Понял, – он закинул на плечо полотенце и вернулся в казарму.

– Что на сегодня? – спросил Шаман, забирая чашку.

– Работа с населением, – задумчиво проговорил Антон, размышляя над брошенной Шаманом репликой по поводу водителя злосчастной машины. Он тоже склонялся к мысли, что тот знает намного больше, чем говорит. – Погоди! – неожиданно пришедшая на ум мысль заставила Антона подняться. – Вы точно никогда раньше с водителем не встречались?

– Ты говорил, его фамилия Музаев? – уточнил Джин, остановившись на полпути к выходу из казармы.

– Зовут Галав, – Антон испытующе уставился в глаза чеченца.

– Нет, – покачал головой Джин. – Не знаю такого. Я вообще в Харачое редко бывал. К тому же прошло много времени.

– Чеченцы редко пьют и почти не курят, – Антон потрепал Джина по плечу. – Память у кавказцев хорошая. Смотри! Достаточно будет того, что он когда-то лишь мельком видел тебя или Шамана. А если видел в милицейской форме, тем более запомнит.

– Не бойся, что-нибудь придумаем, – догадавшись, что Филиппов еще колеблется по поводу предложения дать им возможность поработать с людьми из бригады, успокоил Джин.

– Тогда я сейчас решу вопрос с транспортом, и вперед! – принял решение Антон.

– Куда это ты намылился?! – раздался за спиной голос Линева.

Антон обернулся. Контрразведчик провел ночь в комендатуре, где также были оборудованы места для отдыха.

– Проедем в гости к Музаеву, – пояснил Антон.

– Я тоже хотел тебе это предложить, – Линев облегченно вздохнул. – Тогда завтракаем, и вперед!

– Может, ночью? – неожиданно спросил Джин.

– Почему? – удивился Антон.

– В селе все на виду, – Джин переглянулся с Шаманом. – Днем он будет чувствовать себя уверенно.

– Тогда поступим следующим образом, – Антон вернулся к скамейке. – Сейчас всей группой выдвигаемся в район Харачоя и имитируем там поиск. Заодно осмотрим окрестности. Чем черт не шутит. Возможно, что-либо найдем. Ближе к вечеру устроим стрельбу. Подорвем пару гранат. В общем, сымитируем боестолкновение. С наступлением темноты ты, Вахид, – Антон посмотрел на Джина, – проберешься в дом Музаева и потребуешь помощи. Скажешь, будто рядом, в лесу, находится раненый моджахед.

– Это я? – ловя каждое слово, вытянул шею Шаман.

– Да, – подтвердил Антон. – Скажешь, что уже обошел несколько дворов в поисках машины, чтобы отвезти его в Урус-Мартан. Там родственник-врач. Тебе известно, что Музаева хорошо знают на постах и доверяют. Он наверняка станет отказываться. Как действовать в этой ситуации, знаешь. Хорошенько напугаете, возможно, он расколется и скажет, что работает на боевиков.

– А если нет? – вмешался Линев.

– Тогда придется его отпустить, – Антон развел руками. – Ничего не поделаешь.

– Не уверен, что зря прокатимся, – воодушевленный решением Филиппова, заговорил Джин. – Это Кавказ. Люди привыкли здесь доверять друг другу. Хотя, – он нахмурился, – иногда мне противно так поступать.

– Мы используем против них их же методы, – возразил Шаман.

– Я согласен с тобой, брат, – улыбнулся Вахид.

– Тогда слушайте, – Линев сел рядом с Антоном. – Дом этого человека расположен неподалеку от окраины села. Возраст Музаева – сорок пять лет. Сведений о связях с боевиками нет. У него пятеро детей. Трое проживают с ним. Жена – домохозяйка, но имеет высшее образование. Когда-то работала в Ведено учителем географии.

– Ясно, – Вахид перевел взгляд на Антона: – Ну что, собираемся?

* * *

Проведя сутки в Грозном, на рассвете Скрипач с Метисом выехали в район Ведено, где, по словам бандита, был оборудован тайник со всем необходимым для акции. Путь лежал через Гелдогену – соседнее с Курчалоем село. В нем располагалась комендатура. По словам Метиса, там часто останавливалась группа спецназа из Москвы. В этом же селе жили семьи чеченцев, служившие в комендатуре. Метис утверждал, что агентура, которой удалось обзавестись, установила – интересующие их люди приехали. Ночью были замечены и двое предателей из числа местных жителей. Бывшие милиционеры, Шамиль Батаев и Вахид Джабраилов, проведали родственников.

Несмотря на сравнительно небольшое расстояние от Грозного, ехали долго. Имея на руках надежные документы и деньги, избегали многочисленных блокпостов, отдавая предпочтение объездным путям. Приходилось трястись по камням пересохших ручьев, проселочным дорогам, а иногда просто через поля. Метис хорошо знал местность. Было заметно – он скрупулезно выбирает маршруты, прежде чем отправиться в путь. Перемещались под видом работников ОАО «Энергетики и электрификации» Чеченской Республики. На лобовом стекле «Нивы» и «УАЗа» сразу после выезда из Грозного наклеили необходимые пропуска и сменили номера. С такими номерами машины в данной организации действительно были, но находились в неисправном состоянии. Но на тех блокпостах, которые не удалось объехать, их попросту не проверили.

Используя лесные дороги, поднимались все выше и выше в горы. Водители не жалели моторов. Взбираясь на подъемы, они выжимали из них все. Несколько раз приходилось выходить наружу и толкать «УАЗ», на котором Скрипач ехал с Метисом. Ветви деревьев стучали по лобовому стеклу, скребли по тенту, влетали в окна, словно норовя ухватить сидящих внутри людей за руку. Наконец свернули в лес и, пропетляв между деревьями, оказались в овраге.

– Приехали, – развернувшись на сиденье, объявил Метис.

Сзади остановилась «Нива» с тремя боевиками. Скрипач выбрался из машины и огляделся.

Неожиданно из росших сверху кустов появился молодой мужчина. Оружия у него не было. Почти скатившись по каменистому склону к Метису, он заговорил на чеченском.

Тот напряженно слушал, периодически кивая. Затем развернулся к Скрипачу и поманил его рукой.

– Спецназовцы выехали в направлении Харачой, но в селе их не видели. Час назад пустые машины вернулись в Курчалой.

– Что это может значить?

– Их прапорщика везли на машине, хозяин которой живет в Курчалое. Наверняка они решили его проверить. Туда уже отправился Рагим. Он и так провел у этого человека месяц.

– Зачем? – не понял Скрипач.

– Все очень просто, – Метис едва заметно улыбнулся. – Мы уже давно собираем информацию о спецназе, в котором служат чеченцы. Ночью они под видом моджахедов отправят к ним бывших ментов. Увидишь. А пока пойдем.

Они направились по дну оврага. С каждым шагом он становился уже. Через несколько десятков метров, хватаясь за ветки кустарника и траву, взобрались по склону наверх. Пройдя немного по лесу, оказались среди нагромождения камней. Некоторые были размером с теленка. Метис посмотрел по сторонам и кивнул встретившему их парню.

Тот стал быстро перекладывать глыбы размером с футбольный мяч. Под ними оказалось обмотанное брезентом обыкновенное колесо от велосипеда. Парень вытащил его. Это был тайник. Он сунул в яму руку и выволок оттуда мешок. Проворно развязал и стал выкладывать рядом содержимое мешка. Несколько спутниковых телефонов. Еще какие-то массивные предметы.

– Смотри, – Метис упер руки в бока.

Скрипач подошел ближе.

Кроме средств связи здесь оказались два устройства, о которых говорил Метис. В свое время Скрипачу приходилось слышать о портативных станциях, при помощи которых можно сбить с курса самолет либо, наоборот, вывести его на цели или аэродром. Но для этого необходимо несколько условий. Нужно еще расстроить на какое-то время работу наземных служб, привести в негодность оборудование и «ослепить» диспетчеров. С другой стороны, должны быть плохие погодные условия. В противном случае экипаж может визуально заметить погрешности.

– Все? – пытаясь скрыть охватившее вдруг его волнение, Скрипач вопросительно посмотрел на чеченца.

– Нет, – Метис нагнулся, взял одну из трубок, сигарообразная антенна которой была помечена синего цвета изоляционной лентой, и протянул Скрипачу: – Сказали, как ты появишься, позвонить. Частота первая. Суть разговора никто не поймет.

– Кто хоть сказал? – приведя аппарат в рабочее состояние, Скрипач вопросительно посмотрел на Метиса.

В ответ тот пожал плечами:

– Зачем лишнее знать?

Теряясь в догадках, с кем ему предстоит беседовать, он набрал указанную чеченцем частоту и приложил трубку к уху.

– Да, – ответил незнакомый мужской голос.

– Это Скрипач, – бросив взгляд на безучастно стоявшего чеченца, назвался он.

– Приветствую, – в трубке раздался облегченный вздох. – Значит, вы уже видели оборудование?

– Да, – подтвердил Скрипач. – Только что осмотрел.

– Эти устройства включаются по сигналу с телефона, который у вас в руках, – стал инструктировать неизвестный. – Но даже неактивированные, они контролируются при помощи Джи Пи Эс навигатора. Мы их тоже видим. Оба настроены на работу по конкретному объекту. Вам уже сообщили, кто является целью. Так?

– Да, – подтвердил Скрипач.

– Хотя бы одно из устройств тридцатого мая должно оказаться в районе, который указан на карте. Я дополнительно укажу время, когда вы должны их включить. Позаботьтесь о том, чтобы там в этот момент был русский спецназ.

С этими словами неизвестный отключил связь.

«Легко сказать», – Скрипач задумчиво почесал антенной висок. Судя по специфическому эху и слегка искаженным фразам, телефоны работали в закрытых режимах. Возможно, человек, с которым он общался, вообще находится за океаном.

– Ну что? – спросил Метис.

– Думаю, – Скрипач наконец отключил телефон, сунул его в карман куртки, присел на корточки и взял навигатор. – Разве можно так вот, с ходу? Хотя есть кое-какие мысли.

На самом деле все время после первого разговора с Метисом он ломал голову, как выполнить эту задачу. В сущности, ничего нового говоривший по телефону неизвестный ему не сказал. Разговор был чем-то вроде моральной поддержки или намека, что за проводимым мероприятием стоят не только Метис и Саламбек, которого используют вслепую.

– Говори.

План, который собирался предложить Скрипач Метису, был прост и стал классикой работы спецслужб.

– Одним устройством придется пожертвовать, – Скрипач выдержал паузу, давая бандиту возможность переварить услышанное. – Ты говорил, что в спецназе есть чеченцы и их активно используют?

– Да, – подтвердил Метис.

– Наверняка, если в руках спецназовцев окажется курьер, который будет переносить все это хозяйство, они попытаются выяснить, куда и зачем он устройство несет, – продолжал рассуждать Скрипач. – Нужен человек с большой выдержкой, внешне кажущийся наивным.

– Женщина подойдет? – неожиданно предложил Метис.

– Та, что с нами?

Метис кивнул:

– Ей нужны деньги. Но не это главное, она желает отомстить неверным за мужа. Хотела стать шахидкой, но я не позволил.

– Подойдет, – немного подумав, принял решение Скрипач. – Только ей придется туго. Возникнет меньше разного рода вопросов и подозрений, если спецназовцы найдут ее сами. Желательно без сознания. Возможно, раненую. Она готова на такие жертвы?

– Не сомневайся.

– Вариантов развития событий несколько, – Скрипач потер мочку уха. – Мы устроим так, что женщина будет без сознания. Гэрэушники найдут ее, приведут в чувство и попытаются заставить рассказать, куда она направляется. Конечно, разберутся, для чего у нее это устройство. Под видом добровольных помощников приставят к ней ваших предателей. Те будут корчить из себя боевиков и окажутся в твоем отряде.

– Как они это сделают?

– Много способов, – пожал плечами Скрипач. – Подстроят ей побег, либо сымитируют нападение чеченцев на лагерь спецназа. В то же время женщина может дать согласие оказать содействие. Но лучше ей как можно дольше быть в беспамятстве.

– Это устроим, – Метис потер руки. – Мы по-настоящему ее изобьем. Кроме того, она очень хитрая. Если все сделает как надо, я озолочу ее.

– Тогда решено, – Скрипач посмотрел на часы. Близился вечер. – Нужно установить, где устроится спецназ.

– Трудно, но, поверь, этим занимаются. Я подключил много людей. Вернее, всех, кого мог.

– Верю, – удовлетворенный ответом, Скрипач потер руки и вновь присел перед содержимым тайника.

Его мучил вопрос: знал ли Таровский, для чего отправляют его? Или арабы не доверяют миллиардеру? И все-таки какая-то затаенная гордость охватила Скрипача, когда он увидел содержимое тайника.

«Пользуются наши спецы спросом во всем мире, – подумал он. – Не прислали ни араба, ни англичанина. Уговорили-таки олигарха пожертвовать своим начальником службы безопасности. Долго еще будет в цене старая советская школа!»

– Метис! – окликнул один из бандитов, ехавших с ними. Он выбрался из оврага и быстрым шагом подошел к своему хозяину. Скрипач вспомнил, что его зовут Номали. Некоторое время чеченцы о чем-то говорили. Потом Метис побагровел и стал ругаться.

– Что? – почувствовав неладное, Скрипач подошел к чеченцам.

– Прапорщик убежал, – ошарашил Метис. – Ладно, с тобой останется Номали, а я поеду.

– Но есть и хорошая новость, – слова Номали, произнесенные на русском, заставили Метиса остановиться. – Спецназ только что воевал сам с собой и этим себя обнаружил.

– Как это? – не понял Скрипач.

– Стреляли там, где нас нет, – пояснил Номали и насмешливо посмотрел на Метиса. – Это близко от Харачоя. Они хотели, чтобы шум был слышен в селе.

– Зачем? – брови Метиса сошлись на переносице.

– Наверняка ночью в Харачой придут предатели и скажут, что они сражались с русскими.

– И им нужна машина, чтобы отвезти раненого, – договорил за Номали Метис.

– Надо предупредить Музаева и Беса.

– Не стоит, – Метис поморщился. – Мы уже предупредили. Они будут ждать.

Глава 6

Шаман поднялся на взгорок и посмотрел вниз. Вершины гор еще купались в лучах вечернего солнца, а в расположенном между ними селе уже были сумерки.

Джин уселся у основания огромного дуба, отложил в сторону автомат, снял ботинки и, вытянув ноги, пошевелил пальцами. Носки были мокрыми и светились на пятках дырами. Несколько пар остались в специальном рюкзаке, сшитом из камуфлированного материала с учетом фигуры каждого офицера и прапорщика. Естественно, на задания, где приходилось выступать в роли боевиков, чеченцы спецрюкзаки не брали, заменяя их обычными.

– Да-а, – склонив голову набок, протянул Джин.

– Что? – Шаман развернулся в его сторону и усмехнулся, догадавшись, в чем дело. – Нормально все. Так даже надежней. Откуда у боевиков, которые неделями не выходят из леса, новые носки?

Джин не отреагировал на слова друга. Он раздумывал над тем, как вести себя с Музаевыми. По уточненным данным, полученным Линевым по линии МВД, в доме сейчас проживали шесть человек. Муж, жена, взрослый сын и двое малолетних детей. Кроме них, по словам соседей, появился еще один мужчина. Он практически не покидал двора, слегка прихрамывал на правую ногу. Как объяснял сам Музаев Галав, мужчина был родственником по линии жены. Приехал из соседнего района. Помогая по хозяйству, наступил на доску, из которой торчал гвоздь, и проткнул ступню. Все прекрасно понимали, что просто так чеченец не приедет к родне. В крайнем случае погостит пару дней, и все. Конечно, если решит остаться дольше, гнать не будут. Гостю всегда рады. Однако на Кавказе мало кто позволит себе быть обузой даже близким. Другое дело помочь построить дом или что-то отремонтировать. Но изо дня в день без дела слоняться по двору даже позорно, тем более мужчине. Джин подозревал, что мужчина попросту раненый боевик. По просьбе Линева милиция не стала беспокоить гостя Музаева более серьезной проверкой.

В полдень группа устроила в лесу, с южной стороны села, перестрелку. Рванули несколько гранат. Джин с Шаманом имитировали отход в направлении равнинной части. Остальные организовали преследование. В последний момент, перейдя стремительную речку вброд, чеченцы якобы оторвались и ушли. С этого момента они могли надеяться только на себя. Внешне ни Вахид, ни Шаман ничем не отличались от бандитов. Обросшие, грязные, усталые. Шаман в бинтах. Москит повредил ему на плече кожу так, словно тот ранен осколками гранаты, добился припухлости и наложил повязку. Для правдивости всучил несколько пилюль, если их съесть, то на время подскочит температура. Таким образом, можно имитировать тяжелое состояние, вызванное воспалением ран.

Сейчас группа под руководством Антона устроилась в глубокой седловине в нескольких километрах от села. На тот случай, если потребуется экстренная помощь, в рюкзаке у Шамана валялась портативная станция. Внешне она выглядела разбитой. Однако только с виду. На самом деле это был спутниковый телефон, настроенный на частоту аналогичного аппарата у Лаврененко. Кроме этого, в рукоять висевшего на поясе у Джина кинжала был вмонтирован радиомаяк. Стоит только повернуть на сто восемьдесят градусов основание рукоятки, и включится питание. При помощи соответствующего оборудования Лавр с точностью до нескольких метров сможет определить их местонахождение.

Джин посмотрел на небо, потом на часы и, наконец, отыскал взглядом Шамана. Тот продолжал разглядывать в бинокль село.

– Чего ты там увидел? – не выдержал Джин.

– Так, – пожал плечами Шаман. – Может, пойдешь?

Джин снова надел ботинки и тщательно зашнуровал. Взял автомат, поднялся и посмотрел по сторонам. Уже почти стемнело. Идти ночью по лесу, да еще в горах, где много крутых спусков, оврагов, россыпей камней, опасно.

– Пока совсем не стемнело, проберусь к дому Музаева. А ты спустись к дороге, как договаривались. Кто поверит, что я тебя сюда на горбу втащил?

Обнявшись и пожелав друг другу удачи, друзья разошлись.

Уже в полночь Джин пробрался через разрушенный небольшим оползнем забор во двор Музаева. У него был большой, построенный из кирпича дом. Несмотря на поздний час, в окнах горел свет. Джин попытался забраться на крышу летней кухни, но неожиданно невесть откуда выскочил здоровенный пес. Едва не выронив автомат, Джин в несколько прыжков оказался у старой груши. Дерево на уровне человеческого роста раздваивалась и походило на гигантскую рогатку. В два счета взобравшись до его середины, Джин почувствовал, как под весом тела стали прогибаться ветки. Опасаясь лезть дальше, он шикнул на пса. Однако, давая понять, что он не из пугливых, кобель стал прыгать, пытаясь схватить Джина за ногу. От напряжения спина стала деревенеть. В это время двери веранды открылись и на крыльце показался мужчина:

– Казбек! Фу!

Окликнув собаку, он некоторое время вглядывался в темноту. Тем временем пес, отойдя в сторону, продолжал угрожающе рычать, крутя головой то в сторону груши, где висел Джин, то крыльца.

– Кто здесь? – наконец спросил хозяин. – Руслан, это ты?

– Нет, это не Руслан! – сокрушенно проговорил Джин. – Убери свою собаку! Я пришел с миром и не собираюсь причинить тебе зла.

– Кто ты? – с тревогой в голосе спросил мужчина и отошел от освещенного крыльца. – И зачем лазаешь по деревьям? Ты прошел в мой дом, как вор. Почему я должен тебе верить?

Джин направил ствол автомата на силуэт:

– Я мог давно пристрелить твоего пса и тебя в придачу! Делай, что говорят!

Мужчина прошел к кобелю, взял его за ошейник и поволок к сараю. Джин спрыгнул на землю.

– Зачем пришел? – вернувшись через минуту, спросил мужчина.

– Меня зовут Ваха, – представился Джин. – Мне сказали, что у тебя есть машина.

– У нас в селе почти в каждом дворе есть автомобиль, – с досадой ответил чеченец. – Что из этого?

– Тебя зовут Галав? – уточнил Джин, будто сомневаясь, что перед ним хозяин дома.

– Да, – подтвердил он.

– Те, кто посоветовал обратиться за помощью к Галаву Музаеву, говорят, что тебя даже ночью пропускают на всех постах.

– Покажи мне того, кто так сказал, и я плюну ему в лицо! – разозлился Галав.

– Знаешь, я не собираюсь бегать по селу и выяснять, правду или нет говорят люди. Мой друг ранен, и я должен спасти его. Для этого нам надо попасть в Ачхой-Мартан. Потом можешь ехать куда хочешь. Я заплачу.

Неожиданно послышался стук, и на пороге появился еще один человек. Свет на него падал со спины, и Джин мог видеть лишь силуэт. Мужчина был невысокий, крепкий. Возможно, младше Вахида.

– Галав, – едва слышно позвал незнакомец, – чего от тебя хотят?

– Все нормально, – вздохнул чеченец. – Человеку надо срочно отвезти больного.

– Кто это?! – сделав вид, будто его насторожило появление любопытного незнакомца, с тревогой в голосе спросил Джин. – Мне сказали, что ты живешь с женой и детьми.

– До всего людям есть дело! – фыркнул Галав. – Почему я должен перед тобой отчитываться? Пришел в чужой дом, просишь помощи и еще требуешь, чтобы я тебе все рассказал!

– Ладно, извини, – Джин сделал вид, что смутился. – У меня был тяжелый день.

– Как говорят: кому сейчас легко? – проворчал Галав. – Не обижайся, но я не могу тебя отвезти. Меня знают только на постах по дороге в Дагестан. Я вожу туда на работу строителей и уже надоел милиции и военным. Но все равно машину постоянно проверяют. Не приведи Аллах посадить кого-то лишнего! Ты же просишь ехать в противоположную сторону. Это невозможно. Даже одному, без подозрительных пассажиров, тяжело добраться до Грозного. А тебе гораздо дальше.

– Поверь, – Джин прижал руку к груди, – если до утра мой брат не окажется у врача, он умрет!

– Совсем недавно меня чуть не убили, а машину забрали. Нашли автомобиль только на следующее утро. Я никому больше не верю! – продолжал упираться Галав.

– Я не из тех, кто может причинить зло взамен помощи, – не отступал Вахид. – Поверь!

– Мы можем решить этот вопрос по-другому, – неожиданно предложил Галав. – У нас в селе живет хороший доктор. Он лечил моего родственника и еще многих знакомых. Когда была война, к нему часто приезжали за помощью из других сел.

Джина такое решение вопроса не устраивало. Одного взгляда даже не имеющего медицинского образования человека было достаточно, чтобы определить – Шаман не ранен. Да и как в таком случае вынудить говорить Музаева на интересующую тему? Ведь они с Шаманом планировали, не доезжая Ачхой-Мартана, приказать Галаву свернуть в лес и сделать вид, будто собираются его устранить как ненужного свидетеля. Джин не понаслышке знал, что в этой ситуации строящий из себя сейчас невинную овцу чеченец попытается убедить их не избавляться от него. Он начнет утверждать, что является таким же, как и они, моджахедом. Обязательно назовет пару фамилий или кличек людей, с которыми борется за «свободную Ичкерию». Расскажет, где они скрываются, и вдобавок опишет свои подвиги.

– Я не могу доверять посторонним, – выдержав паузу, словно раздумывая над предложением Музаева, покачал головой Джин. – Тем более опасно долго оставаться так близко от того места, где недавно едва не попал в руки неверных.

– После обеда на севере была слышна стрельба, – неожиданно заговорил все это время молчавший гость Галава. – Это ваших рук дело?

– Да, – подтвердил Джин. – Надеюсь, вы никому не расскажете об этом?

– За кого ты нас принимаешь?! – взмахнул рукой Галав.

Джина насторожило, что вторую он держит в кармане. Решив как-то разрядить обстановку и убедить, что он не имеет злого умысла, а пришел лишь для того, чтобы просить помощи, Джин сокрушенно вздохнул.

– Мы шли по одному важному делу, – он оглянулся и поежился. – Нас было десять человек. Ничто не предвещало беды. Думали, русских в этих краях давно нет.

– И что? – насторожился чеченец.

– Они устроили засаду! – Джин хлопнул себя по бокам. – Никто не мог понять, как это случилось. Мы считали – о нас никто ничего не знает. Наверное, был предатель!

– Не волнуйся, – успокоил чеченец, – здесь неподалеку совсем недавно шли сильные бои. Русские и менты понесли большие потери. Те, кто их потрепал, словно сквозь землю провалились. Это их искали, а вы случайно попались. Раньше здесь действительно было тихо.

– Значит, ты не поможешь мне? – размышляя, как поступить, в последний раз спросил Джин.

– Сколько можно тебе повторять! – Галав поднял руки на уровень груди. – Если хочешь, пойдем, поешь. Надо, мы поможем тебе принести сюда твоего раненого. Но поверь мне – на машине не доедем!

Дальше с собеседниками Джин церемониться не собирался. Молниеносным движением заранее откинутого приклада «АКС» он, казалось, лишь коснулся виска гостя Муртазовых. Однако голова чеченца откинулась, а сам он, словно подкошенный, рухнул сначала на колени, потом медленно завалился на бок. Но этого Галав уже не видел. Ему досталось стволом в солнечное сплетение. Едва Муртазов, повторив движения своего квартиранта, скорчился на земле, Джин рявкнул:

– По-твоему, я поверил тебе?

– М-мх! – выдохнул Галав. – За что?

– Ты издевался над своим земляком! Я таких людей не люблю. А если мне не нравится человек, он не будет жить! – с этими словами Джин выхватил из ножен кинжал и приставил его к горлу Музаева.

– Не убивай! – прокряхтел тот. – Погоди! Что-то скажу! Мы проверяли тебя. Я сам моджахед!

– Зачем врешь? – возмутился Джин и поставил ему на спину колено.

– Аллахом клянусь! – заверещал чеченец.

Неожиданно из дома со страшным воем выскочила женщина. Джин едва успел поднять руку, как она повисла на ней:

– Не трогай! Зачем пришел?

– Скажи ей, чтобы ушла! – отпрянув в сторону, крикнул Вахид.

– Симха! – позвал Галав, вставая с земли. – Мы уже разобрались. Уйди! Зачем шуметь на все село?!

Вздрагивая и всхлипывая, женщина отступила. В тот же момент появились двое подростков. Подскочив к матери, они взяли ее за руки и повели в дом.

– Что с ней? – почувствовав в поведении женщины странность, спросил Джин.

– Она больна, – Галав наконец встал, отряхнулся и присел на корточки перед своим гостем. – Зачем так бить?

– Кто этот человек?

– Был со мной. Его ранили.

* * *

Сунув пистолет за пояс, Дрон быстро поднимался вверх по склону горы, которая начиналась сразу за забором. Заросшая густым орешником и деревьями с причудливо изогнутыми стволами, она была довольно крутой. Приходилось помогать руками, хватаясь за ветви и прошлогоднюю траву. Ладони горели. Преодолев лишь четверть расстояния до вершины, майор почувствовал, что его напарник отстает. Перейдя на шаг, обернулся. Толян уже стоял, держась одной рукой за ствол молоденькой рябины. Широко открыв рот и уперев другую руку в колено, он с воем втягивал воздух, а потом с кашлем выдыхал. Возня с потерявшими сознание бандитами, пробежка и преодоление препятствия в виде каменной ограды лишили беднягу последних сил.

Василий зло сплюнул и перевел взгляд за спину Толяна. Забора видно не было, но с той стороны раздавались голоса на чеченском. Звякнул о каменную кладку автомат.

– Это уже серьезно, – процедил Дрон сквозь зубы и сбежал обратно, к напарнику: – Цепляйся за меня!

Толян с трудом ухватился за куртку на спине майора. Дрон развернулся и стал быстрым шагом подниматься наверх, как паровоз, таща Толяна за собой.

– Ты, главное, держи хоть какой-то ритм, – уговаривал он пленника, чувствуя, что еще немного – и несчастный вовсе сломается. Наверняка заявит, что для него плен лучше такого перехода. – Нам главное за горой скрыться…

Договорить майор не успел. Толян оступился и упал, увлекая за собой Дрона. Они скатились по склону вниз, изрядно ободрав колени и локти.

– Ну ты что?! – прошептал Василий, встав на колени. – Давай!

– Оставь меня! – поняв, что не сможет уйти, взвыл Толян. – Не смогу… Постой, – он схватил Дрона за руку, хотя тот и не собирался уходить. – Пристрели меня!

В этот момент, словно услышав его просьбу, со стороны забора треснула автоматная очередь.

– Накаркал! – вытаскивая пистолет, Дрон обложил экстремала трехэтажным матом, одновременно пытаясь разглядеть стрелка.

Но плотная, сочная стена зарослей скрывала бандитов. Скорее всего, преследователь стрелял наобум. Дрон оглянулся. Можно сказать, им повезло. Скатившись вниз, они оказались в небольшой яме, образовавшейся под корневищем упавшего дерева и заросшей по краям высоким кустарником. А то место, где они только что были, оказывается, хорошо просматривалось. Повторять подъем было сродни самоубийству. Дрон вновь посмотрел в сторону забора и тут же уткнул голову в траву. Совсем рядом, осматривая метр за метром местность, медленно шел бородач, тот самый, что избивал его в доме. В руках он держал автомат. Неожиданно Василий расслышал шум спрыгнувшего с высоты человека. За ним еще кто-то спрыгнул. Дрон вновь выглянул из укрытия и вскоре увидел еще двух бандитов. Это были не те, которых они оставили в подвале.

«Значит, будут преследовать, – с тоской подумал Дрон, вынул из пистолета обойму и пересчитал патроны. – Четыре».

– Только застрелиться, – пробормотал он себе под нос.

– Что? – с трудом сдерживая душивший кашель, спросил малиновый от напряжения Толян.

– Нам бы автоматом разжиться! – пропустив мимо ушей вопрос, проговорил Дрон.

Между тем бородач вышел навстречу двум помощникам. Расстояние было небольшим, и Дрон хорошо слышал разговор:

– Зачем стреляли?

– Кажется, я видел, как они убегали, – промямлил среднего роста молодой чеченец.

– Скоро тебе придется уносить ноги! – вытаращив глаза, зашипел бородач. – Устроить пальбу средь бела дня – это же надо додуматься! Прошли те времена, когда такое сходило с рук.

– Они тоже стреляли! – попытался оправдаться второй. Приглядевшись к нему, Дрон понял, почему бандиты говорят на русском. Этот парень был явно славянской национальности.

– Хватит болтать, – замахнулся на парня бородач. – Давайте за ними! Ты слева, ты справа, а я посередине. Будьте внимательны! Они не могли далеко уйти. Их почти не кормили и сильно били.

Бандиты разошлись в стороны и цепью двинули вверх по склону. Ближе всех к вымоине, где укрылись беглецы, шел рыжеволосый молодой чеченец. Дрон уже просчитал – если парень не свернет к углублению, то их не увидит. Майор выглянул еще раз. В паре десятков шагов от него – заросли густого орешника. Когда бандиты выйдут с ним на одну линию, то на какое-то время потеряют Рыжего из виду. Не исключено, что он повернет в ту сторону, чтобы лучше осмотреть заросли со своей стороны, и окажется спиной к Дрону. Василий прополз вперед. Бандит был совсем близко. Как майор и предполагал, продолжая идти вверх, Рыжий направил автомат в сторону кустов. Василий отчетливо увидел его затылок. Непослушно торчащие волосы, заросшую шею, грязный и засаленный воротник серой рубашки.

Дрон выпрямил руки, продолжая касаться ими земли. Сейчас он напоминал бегуна на старте. Быстро окинул взглядом весь промежуток местности до боевика, запомнил, где лежат сухие ветки, камни и все то, что может если не помешать броску, то выдать звуком, выпрямился и шагнул вперед. В несколько бесшумных прыжков Василий оказался позади бандита. Видимо, почувствовав сзади себя какое-то движение, тот развернулся в сторону Дрона. Но было поздно. Все, что бандит успел сделать, это немного отпрянуть. Обхватив парня за шею левой рукой, почти прижав лицом к плечу, Дрон положил ладонь правой на запястье и резко надавил вниз, используя предплечье как рычаг. Раздался хруст шейных позвонков. Бандит открыл рот и обдал его запахом чеснока.

– Тихо, – одними губами проговорил Василий, озираясь по сторонам, и очень осторожно опустил вмиг потяжелевшее тело на землю. Уложив Рыжего, он забрал автомат и стал пятиться.

Оставшиеся бандиты показались из-за кустов, когда Дрон уже добрался до укрытия.

– Стрелять умеешь? – одними губами спросил Василий у Толяна.

– Угу, – часто закивал тот.

– Держи, – Дрон протянул Толяну пистолет. – На крайний случай.

С этими словами Дрон упер магазин автомата в землю, поймал в прицел спину бородача и надавил на спусковой крючок. Взмахнув руками, тот вскрикнул, присел, снова подпрыгнул и рухнул на землю. Раздался жалобный вой. Дрон выстрелил еще раз. Второй бандит уже успел присесть на корточки. Но было поздно. Короткой очередью Дрон опрокинул его на спину.

– Сматываемся! – поднимаясь, скомандовал Дрон.

– Может, еще автомат прихватим?

– Некогда! – смерив взглядом расстояние до раненого бородача, возразил Василий. – К тому же имей в виду, если человек лежит, это еще не значит, что он мертв.

– Я мигом!

Дрон не успел и глазом моргнуть, как Толян бросился к бандиту. Одурманенный свободой, он потерял чувство реальности.

– Куда! Вернись! – запоздало крикнул ему вдогонку Василий, и в тот же момент раздался хлопок. Толян словно налетел всем телом на невидимое препятствие и остановился. Посмотрел себе на грудь, потом вперед. Василий увидел у него на спине красное пятнышко, которое быстро увеличивалось в размерах.

– Черт! – с досадой выдавил из себя Дрон и, топнув ногой, пригнулся, пытаясь понять, кто стрелял.

Тем временем Толян уже упал, сгреб рукой под себя каменистый грунт, скорчился и затих.

Василий перебежал к нему. Перевернул на спину. Пуля вошла в грудь и вышла под левой лопаткой. И так было видно, что ранение смертельно. На всякий случай он прижал два пальца к шее. Толян был уже мертв. Дрон поднял взгляд в сторону, откуда прозвучал выстрел, и увидел сидевшего на земле парня. Нижняя часть его лица и грудь были в крови. Ополоумевший бандит целился в Дрона.

Откинувшись на спину, Дрон больно ударился о выступавший из земли камень и беззвучно выматерился. Одновременно прогремел одиночный выстрел. Майор встал на одно колено, вскинул автомат и двумя короткими очередями вновь положил не в меру живучего бандита. Затем вернулся к Толяну, забрал у него пистолет и, оглядевшись, побежал в гору.

* * *

Скрипач много времени уделял ежедневным тренировкам. Даже отправляясь с Таровским по делам в другую страну, ставил задачу телохранителям брать с собой тот минимум спортивного инвентаря, который необходим для поддержания формы. Гантели, небольшие штанги, боксерские «лапы» и перчатки занимали приличную часть багажа службы безопасности. Скрипач систематически изнурял себя и подчиненных многокилометровыми пробежками и плаванием. Несмотря на хорошую физическую подготовку, полдня прошагав с небольшим отрядом Метиса, которого заменил Номали, по горам, Скрипач заметно выдохся. В отличие от сухощавых боевиков, его мышечная масса при таких переходах давала о себе знать. Даже шедшая с ними женщина выглядела бодрее. Ее звали Маххабат. За всю дорогу она не проронила ни слова и не отстала от мужчин. Глядя себе под ноги, Маххабат словно заведенная шлепала от привала к привалу. Чеченка ничего не несла с собой. Была одета в обычное коричневое платье с простеньким узором, на голове платок, на ногах добротные кожаные туфли без каблука. Они ничем не уступали кроссовкам, и все же на одном из привалов Скрипач не выдержал:

– Номали, – он отхлебнул из бутылки минеральной воды и присел рядом с бандитом, – а почему женщина в такой одежде? Наверняка ей неудобно. Неужели у вас так далеко зашли дела с предрассудками?

– Э-э, – чеченец повеселел. – Хочет, пусть брюки надевает. Никто из мужчин ей ничего не скажет. Мне какое дело? Так ей нравится. Наши женщины часто ходят пешком из одного села в другое. Привыкли.

– Долго еще? – Скрипач посмотрел в сторону соседнего хребта, за которым только что скрылось солнце, потом опустил взгляд вниз. Над видневшейся между деревьями рекой появились клочки тумана.

– Уже пришли.

– Ты по спутниковому телефону общался с теми, кто следит за спецназом?

Чеченец лишь кивнул и стал обуваться.

В сумерках подошли к самому берегу. Номали вновь стал кому-то звонить. С минуту пообщавшись, сложил антенну и посмотрел на Скрипача:

– С той стороны лагерь. Сто метров от берега. Сейчас или утром они придут к воде.

– Где именно?

– Там, – Номали показал рукой вверх по течению. – Видишь черное дерево на нашей стороне?

– Теперь ясно, – разглядев на склоне огромный, обгоревший дуб, подтвердил Скрипач. – Надо уйти от берега. Они выставили охранение и могут нас заметить.

– Знаю, – чеченец повеселел. – Я давно воюю. Сам как спецназ. Только чеченский.

Они отошли от реки и поднялись выше. Продираясь через частокол небольших деревьев, направились по едва заметной тропе, идущей вдоль берега. Склон был очень крутой. Приходилось хвататься за ветви деревьев и даже траву, чтобы не скатиться вниз.

– Все, – принял решение Скрипач. – Дальше пойдем ты, я и Маххабат. Нужно уложить в ее рюкзак то, о чем говорили.

Вскоре впереди показался уже знакомый исполин, погибший, видимо, от удара молнии. Голые черные ветви слегка шевелились от легкого ветерка и едва слышно стучали друг о друга.

– Стой! – скомандовал шепотом Скрипач. – Не подходи к нему близко. С той стороны хорошо просматривается это место.

Скрипач глянул вниз – отвесный склон, покрытый травой, среди которой местами виднелись торчащие из земли камни.

Чеченец проследил за его взглядом:

– Думаешь, здесь?

– Угу, – Скрипач невольно обернулся к Маххабат.

В ее глазах спокойствие и решительность. Губы превратились в одну тонкую нить.

– А если ее не найдут сегодня? – забеспокоился Номали.

– Еще лучше.

Они переложили в один из рюкзаков оборудование. Сунули в карман немного денег.

Номали отвел взгляд в сторону:

– Маххабат, Карим сейчас сделает тебе укол. Ты будешь спать. Что говорить русским, когда придешь в себя, знаешь. Куда завести этих баранов, тоже известно.

По поводу инъекции он врал. Это предложение с самого начала отверг Скрипач. Он знал – в группе по штату должен находиться врач. Ему ничего не стоит определить, что чеченка находится в состоянии наркотического сна. Да и так называемые бойцы-офицеры не лыком шиты. Поэтому остановились на том, что ее оглушат. Ударят сильно. Не исключено – убьют. На этот случай он также предусмотрел вариант развития событий. Спецназовцы попрут устройство с собой, одновременно выдавая свое местонахождение. В этом случае не составит труда грамотно устроить засаду и часть группы взять живыми. После разбросать в районе аэропорта тела убитых пленных.

– Я готова, – поправляя лямки рюкзака, проговорила Маххабат.

– А если убьешь? – едва слышно спросил Скрипач и незаметно толкнул локтем Номали.

Приготовление к спектаклю вызвали у него холодок страха. Нет, не из-за того, что Номали не рассчитает силу удара и женщина может пострадать намного серьезнее, чем следовало бы, или вовсе поплатится жизнью. Ему было не по себе от того, с какой покорностью и рвением чеченка идет на самопожертвование.

– Тебе надо испачкать лицо, – Номали присел на корточки и снизу вверх уставился на чеченку. – Одежду тоже. Расцарапай ноги.

Третий шедший с ними боевик тем временем приготовил шприц с бурой жидкостью.

– У них в группе врач, – напомнил Скрипач и отвел взгляд в сторону. – След от укола…

– В ногу сделает, – перебил Номали, – потом наденет обувь, видно не будет.

Они говорили лишь для того, чтобы отвлечь внимание чеченки.

Когда все приготовления были закончены, Скрипач взял бинокль и долго рассматривал противоположный берег. Ничего подозрительного. Если и есть с этой стороны охранение, то далеко от воды.

Боевик, державший в руке шприц, присел перед Маххабат на корточки и что-то сказал по-чеченски. Женщина нагнулась и стала снимать туфлю.

В этот момент стоявший за ее спиной Номали камнем двинул ее в основание черепа. Скрипач зажмурился.

«Точно убил», – мелькнула мысль.

Маххабат завалилась на бок.

Сидевший перед ней бандит выпрямился. Убрал шприц в нагрудный карман камуфлированной куртки.

Скрипач взял женщину за запястье.

– Ну что? – одними губами спросил Номали.

– Жива, – чувствуя, как пульсирует в венах кровь, облегченно вздохнул он. – Надо скатить ее вниз.

Не церемонясь, женщину толкнули с горы. Несколько десятков метров Маххабат, словно мешок с хламом, катилась, ударяясь о выступающие из земли камни.

* * *

Обследовав окрестности села, в котором жил хозяин грузовика Музаев, ближе к вечеру спецназовцы организовали небольшой и скоротечный бой с мелкой группой «боевиков», в роли которых выступали офицеры чеченцы. В ходе «перестрелки» Джин с Шаманом «оторвались» от преследования и выдвинулись в обход Харачоя. Остальные под руководством Филиппова перешли дорогу, соединяющую равнинную часть Чечни с горными селениями, прошли вдоль берега Халхулау и устроились на ночлег в заросшей по краям густым кустарником ложбине.

Ночью было прохладно. От реки, до которой было чуть больше ста метров, тянуло сыростью. Антон устроился на спальнике, брошенном прямо на сухую прошлогоднюю траву. Попытка пристроить под голову мешок не увенчалась успехом. Даже без спальника и части съеденного пайка он был тугой и громоздкий. От неудобной «подушки» вскоре заболела шея, и Филиппов отодвинул рюкзак в сторону.

Положив рядом с собой станцию для связи с Джином, рядом коротал ночь Лавр. Под утро стали одолевать комары, окончательно разогнав сон.

Послышался шум шагов. Антон приподнял голову. По склону спустился Банкет. Его поменяли в охранении, и сейчас он торопился поспать оставшиеся несколько часов. Антон про себя усмехнулся и сел. По крайней мере выспаться наверняка все успеют. При любом раскладе, раньше обеда сигнала от Джина не будет. Если, конечно, не произойдет какая-нибудь накладка.

Антон встал, потянулся и стал раздеваться. На сложенную с вечера у изголовья разгрузку бросил куртку, защитного цвета майку. Достал из рюкзака кожаный пенал с туалетными принадлежностями и полотенце. Взял лежавший на спальнике «АПС», сунул за пояс и толкнул в плечо Тумана.

– Не сплю, – не открывая глаз, проговорил тот.

– Я мыться к реке, – Антон сунул Туману трубку спутникового телефона. – Если что, ты за меня.

– «ПУ» возьми.

За последние полгода в республике резко сократилось количество нападений на военных и милицию. Почти перестали исчезать люди. Многие боевики сложили оружие, многие были уничтожены. Однако недавние события в Дагестане, ставшие поводом для вылета группы на Кавказ, говорили о том, что здесь еще много проблем. И стоит расслабиться, бандиты тут как тут. Немного подумав, Антон все же закрепил на поясе размером с ладонь станцию, а соединенную с ней гарнитуру сунул в карман и трусцой направился к реке.

Остановившись в зарослях прошлогоднего тростника, за которым начинался каменистый пологий берег, Филиппов огляделся. Вода с шумом неслась к равнине меж двух параллельных друг другу хребтов. Покрытые лесом, они курились туманом. Шлепнув присосавшегося на щеке комара, Антон сделал было шаг, чтобы продолжить спуск, но неожиданно немного выше по течению, на фоне обрыва противоположного берега, заметил нечто похожее на лежавшего ничком человека и присел. Невидимое солнце освещало лишь несущие по небу рваные клочья облаков. Здесь же, в тени гор, было еще сумрачно. Тем не менее он отчетливо увидел странный след на траве, чуть выше насторожившего его места. Она была примята. На фоне матовой от росы поросли тянулась темная полоса. На ее середине валялась какая-то тряпка.

Взяв за ориентир нависший над склоном ствол наполовину почерневшего дуба, Антон вернулся в глубь леса и вынул из кармана гарнитуру. Левой рукой приложил головной телефон к уху, правой вынул пистолет:

– Туман! Это Филин, как меня слышишь?

– Туман на связи, – хриплым спросонья голосом ответил майор. – На тебя только что Кот выходил. Почему не ответил? У нас переполох. Все на ногах.

– Что он хотел? – насторожился Антон.

– Линев по «дальней» тебя искал.

– Почему не сказал? – Антон догадался, что контрразведчик звонил по спутниковому телефону.

– В районе Хатуни была стрельба. Там, к северу от села, что-то вроде хутора.

– Знаю, – Антон понял, о чем хочет сказать Туманов. – Пять или шесть дворов. За ними высота. От села полкилометра. И что?

– Менты в окрестностях нашли трупы людей, которые там не жили.

– Ладно, – диалог затянулся, и Антон стал волноваться. – Потом расскажешь. А пока слушай, – он еще немного отошел от берега и присел: – За рекой кто-то лазает. Надо проверить. Наполовину обугленный дуб видишь?

– В него как бы молния ударила? – уточнил Туман.

– Да, – подтвердил Антон. – Левее метров пятьдесят, только на этом берегу, нахожусь я. Бери мою куртку, оружие и иди сюда. С собой возьми Москита.

– Он в охранении.

– Тогда Кота.

Спустя некоторое время среди деревьев мелькнули две фигуры спешивших к командиру спецназовцев.

– Ну что? – Туман протянул куртку и «винторез». – Где?

Антон рукой показал направление:

– Если пройти вперед, к берегу, то сразу видно.

– Человек?

– Похоже, да, – застегивая пуговицы, кивнул Антон. – Возможно, заметил меня и спрятался.

– Как думаешь, он понял, что ты его видел? – спросил Кот.

– Наверное, догадался.

– Что предлагаешь?

– Спускаетесь ниже, до изгиба, переходите на ту сторону, поднимаетесь в гору и возвращаетесь обратно. Как окажетесь на уровне этого места, спуститесь и посмотрите.

– Ясно, – оживился Туман.

– Погоди, – Антон задержал его за локоть: – Как будете готовы начать спускаться, сообщите мне. Я вернусь на берег.

– Зачем? – удивился Туман.

– Если там боевики, то это их отвлечет.

– Не стоит испытывать судьбу, – возразил Туман. – Здесь река. Пальнут, потом ищи ветра в поле.

– Не пальнут, – уверенно заявил Антон, устраиваясь на поваленном дереве.

Потянулись мучительные минуты ожидания. Когда прошел час, наушник «ПУ» ожил:

– Филин, это Кот, как слышишь? Прием.

– Слышу хорошо, доложи обстановку.

– Мы на месте. Здесь женщина.

– Кто? – Филиппов не поверил своим ушам.

– Женщина. Кажется, чеченка, – подтвердил Кот. – Лежит на боку, лицом к реке. Оружия не вижу. Может, спит?

– Странно. Село на этой стороне, – Антон невольно посмотрел в том направлении, где находилась чеченка. – Она что, ночью перешла реку? Зачем? Берите ее. Стой! – спохватился Филиппов. – Осмотритесь.

– Все чисто, – уверенно заявил Туман. – Она одна.

– Может, ловушка? – Антона охватила тревога.

– Филин, это Банкет, мы в курсе, – неожиданно заявил о себе Банкетов, оставшийся с основной группой старшим. – Какие будут указания?

Майор, напомнив о себе, дал понять, что, находясь на одной частоте с Филипповым, он слышал доклады Кота и Тумана и знает, что беспокоит Антона.

– Банкет, задача прежняя – наблюдать, – уверенный в том, что собирать у реки всю группу нет смысла, ответил Антон и одновременно увидел появившегося на другом берегу, прямо над тем местом, где он заметил шевеление кустов, Кота. Направив удлиненный глушитель «винтореза» вниз, в сторону реки, майор крался. Немного погодя позади него появился Туман. Тот, прикрывая товарища с тылу, двигался спиной вперед.

Антон встал, взял оружие и, подражая беспечным героям американских боевиков, забросив его на плечо, вышел на берег. Кот в это время быстро сбежал вниз. Туман лишь опустился на одно колено, продолжая крутить головой.

– Ты чего здесь делаешь?! – послышался голос Кота в наушнике переговорного устройства. – Ух! – выдохнул он. – Кто это тебя так?

– Кот, что там у вас?! – уже догадавшись, что разведчики находятся рядом с раненой чеченкой, Антон, не сводя взгляда с копошившегося у воды майора, пошел вдоль берега.

– Женщина, – проговорил Кот. – Голова, грудь в крови… Она без сознания. Сильно избита. А может, с горы скатилась. Короче, здесь Москит нужен.

– Давайте ее на этот берег, – принял решение Антон.

* * *

Сначала Музаев осторожно похлопал своего гостя по лицу ладонью. Потом взял за плечи и посадил. Однако как он ни старался, его квартирант так и не пришел в себя.

– Что ты с ним сделал? – Галав зло посмотрел на Джина.

– Ничего с ним не случится, – со знанием дела ответил Джин, обошел лежавшего на земле бандита и присел на корточки. – Давай водой обольем?

– Помоги лучше мне его домой занести, – Галав забросил руку так и не пришедшего в себя чеченца себе на шею.

– Ты злишься? – прищурился Джин. – Зря. Сам виноват. Могло быть еще хуже. Зачем издевался надо мной?

– А как ты хотел? Сейчас кто угодно может сказать, что он боевик, а утром окажется милиционером или наоборот. У тебя на лбу не написано, – Галав стал медленно вставать.

– Как хоть его зовут? – беря дружка Музаева за другое предплечье, запоздало спросил Джин.

– Рагим Бесанов, – с трудом выдавил из себя Галав. – Осторожнее, он еще очень слаб.

– Поэтому так долго и не приходит в себя, – сделал вывод Джин.

В это время Рагим застонал и открыл глаза.

– Как ты? – пытаясь заглянуть ему в лицо, спросил Галав.

– Что это было?

Галав собрался было ответить, но его опередил Джин:

– Ты упал. Мы разговаривали, а ты вдруг повалился на меня.

– Затылок болит, – поморщился Рагим. – И челюсть. Что вы делаете?

– Пойдем в дом, – увлекая Бесанова за собой, засуетился Галав.

Рагим, окончательно придя в себя, отстранился от мужчин и сам поднялся по ступенькам крыльца. Придерживаясь за стену, прошел через небольшую веранду и исчез в доме.

Галав окинул Джина осуждающим взглядом, цокнул языком и проследовал за постояльцем.

«Видно, важный гусь этот Рагим», – подумал про себя Джин, направляясь следом за хозяином дома. Когда он вошел в гостиную, Рагим уже сидел на стуле рядом со столом.

– Проходи, – Галав сделал приглашающий жест рукой.

– Спасибо, – поблагодарил Джин, усаживаясь напротив Рагима. Он снял висевший на плече автомат, положил его на колени и окинул взглядом комнату. Она была обставлена типично для большинства домов в селах. Большой стол, стулья, окна, выходившие во двор, зашторены. У противоположной стены газовая печь и шкаф с посудой. У входа в соседнюю комнату, в углу, двухкамерный холодильник.

Рагим потер подбородок и поднял взгляд на Галава:

– Надо помочь брату.

– Я не смогу довезти их туда, куда он просит.

– И не надо, – Рагим посмотрел на Джина. – Где те люди, с которыми ты был?

– Не знаю, – Джин пожал плечами. – Мы решили разбиться на мелкие группы и разойтись в разные стороны. Наш командир сказал, чтобы, когда все утихнет, мы шли в Джугурты.

– Глупо, – Рагим улыбнулся краешками губ.

– Что? – не понял Джин.

– Отряд был единым целым. Как кулак. Теперь вы все поодиночке походите на пальцы.

– Почему? – удивился Джин и сделал вид, что недоволен такой оценкой действий их отряда посторонним. – Мы уцелели. Русские ничего не поняли и пока решали, в каком направлении преследовать нас, мы покинули район.

– Вместе всегда легче, – Рагим презрительно посмотрел на Джина. – Даже умирать.

– Тогда скажи, почему ты здесь один? – хитро прищурившись, спросил Джин.

– Нас здесь много, – возразил Галав. – Мы не прячемся в лесу, как прежде…

Неожиданно он осекся. Джин заметил, что причиной этому послужил злой и колючий взгляд Рагима.

«Значит, этот гость здесь главный, – догадался Джин. – И ничего, что он не дал договорить хозяину дома. Ясно, что хотел сказать Галав. Отряд, как и предполагал Филиппов, по крайней мере наполовину, состоит из обычных с виду мирных чеченцев, собравшихся в бригаду шабашников, которая периодически выезжает на заработки».

– Мы ушли от решения вопроса, – вновь заговорил Рагим. – Я могу сейчас предложить тебе только один вариант. Перевезти раненого в село, расположенное в тридцати километрах отсюда. Там есть врач и все необходимое, чтобы поставить на ноги кого угодно. В Ачхой-Мартан никто не поедет.

– Ему точно помогут? – недоверчиво переспросил Джин, размышляя, как быть.

Неожиданно он придумал выход из положения. А что, если Шаман не доедет до этого доктора?

– Ну так что? – не мигая, глядя на Джина из-под косматых бровей, спросил Рагим.

– Я согласен, – Джин хлопнул себя по колену ладонью и встал. – Куда его нести?

– А где он сейчас? – напрягся Галав.

– У дороги. Недалеко от села. Там развалины какого-то сарая.

– Знаю это место. Иди туда. Как увидишь машину, подойдешь к обочине, – Галав скрестил на груди руки.

– Как я пойму, что это ты едешь? Ведь на улице совсем темно.

– Мы поедем, когда рассветет, – успокоил Галав. – Сейчас точно опасно.

– Тогда я пошел? – Джин вопросительно посмотрел на Рагима.

В ответ тот лишь едва заметно кивнул.

– Значит, ты не голоден? – неожиданно проговорил Рагим, едва Джин сделал шаг к выходу.

– Извини, что не могу принять предложение поесть, – спохватился Джин, упрекнув себя за опрометчивость. – Пойми, в лесу остался мой брат. Он волнуется.

– Не я хозяин этого дома, – намекая на то, что гость отверг не его, а Галава предложение, Рагим улыбнулся. Однако во взгляде был холод.

Джин понял: если у бандита и были сомнения в правдивости его рассказа, то сейчас они еще больше возросли. Как может быть сыт человек, много дней скитавшийся по лесу и едва унесший ноги от федералов? Еще этот фокус с автоматом. Настоящие бандиты редко утруждали себя изучением приемов рукопашного боя с оружием. Возможно, Рагим помнил, как он оглушил его. Но поздно что-то исправлять, и Джин вышел.

Размазанным светлым пятном сквозь низкие облака пробивалась луна, но было так темно, что в двух шагах невозможно разглядеть человека. Галав проводил Джина через сад. Почти на ощупь Вахид отправился искать Шамана. Обойдя село по опушке леса, он пробрался через заброшенный сад и, выйдя к развалинам кошары, присел. Оглядевшись, сложил рупором ладони, прижал к губам и, подражая филину, трижды ухнул.

Почти сразу темнота откликнулась негромким потявкиванием лисы.

– Почему так долго? – спросил Шаман, когда Джин подошел к другу вплотную.

Пока Вахид ходил в село, он оборудовал себе убежище. Натаскал в небольшое углубление листвы и застелил ее куском брезента.

– Они меня проверяли, – Джин сел рядом. – Тебя решили везти к доктору в одно из селений, неподалеку отсюда.

– Медик сразу увидит, что рана пустяковая, – встрепенулся Шаман.

– Конечно, – согласился Джин. – Поэтому поступим следующим образом. Когда отъедем подальше, потребуем остановить машину. А там, как договаривались.

Время шло, а Галав не ехал. Небо сначала сделалось серым, затем выступили из темноты горы. Потом все стало наливаться цветам. Джин уже начал волноваться, когда со стороны села наконец донесся звук мотора. Замелькал между деревьев свет фар.

– Пора, – Джин поднялся. – Дай мне свой автомат и рюкзак.

Шаман выполнил требование, закинул приятелю руку на шею и похромал к дороге.

– Пораньше не мог? – выйдя на обочину и морщась от клубов поднятой колесами пыли, спросил у Музаева Джин и воровато оглянулся по сторонам.

– Я же ясно сказал – на рассвете! – не скрывая раздражения, напомнил Галав и открыл дверцу кабины. – Где?

Джин кивком указал на оставленного немного в стороне от дороги Шамана.

– Куда?

– Давайте оба в кузов, – принял решение Галав, проследив за взглядом Джина, и спрыгнул на землю.

Спустя пару минут, громыхая бортами, защитного цвета «ГАЗ-66» мчался по разбитой каменистой дороге вдоль хребта. Шаман, подложив под себя рюкзак, сидел, прислонившись спиной к какому-то ящику. Джин через разрыв в тенте следил за дорогой.

Не доезжая пару километров до Ведено, «шишарик» резко повернул влево и пополз по круто уходящей вверх дороге. Находившиеся в кузове пластиковые бутылки из-под воды полетели к заднему борту. Казалось, еще немного – и передние колеса оторвутся от земли, а «газик» опрокинется и накроет собой пассажиров. Но Галав ехал уверенно. Чувствовалось, здесь он не первый раз. Забравшись на самый верх хребта, машина, подскакивая на выступающих из земли камнях, покатилась вниз. Морщась от грохота и лязга, Шаман развернулся по ходу движения, сел на корточки и ухватился за края бортов руками:

– Он что, забыл, что здесь живые люди?

Джин уже догадался, что они едут параллельно шоссе, если так можно назвать дорогу в направлении Хатуни, на которой с трудом могут разъехаться две легковые машины. Справа появились крыши Элистанжи. Спустившись по крутому спуску, переехали вброд небольшую речушку, и вновь машина стала карабкаться вверх.

Джин привстал, заглянул через заднее окно в кабину, потом перебрался ближе к Шаману:

– Я думаю, здесь самое место остановить его.

– Давай подождем, когда он выедет на хорошую дорогу. Кстати, ты включил маяк?

– Пока нет, – Джин пощупал рукой кинжал. – Зачем раньше времени поднимать панику?

Не успел он закончить фразу, как полетел вперед. Машина резко затормозила. В кузов влетели догнавшие автомобиль клубы пыли. Спецназовцев вдавило в борт с такой силой, что Джину показалось: еще чуть-чуть – и доски не выдержат и они влетят в кабину.

– Чего это он? – медленно вставая, удивленно произнес Джин.

– Эй, Галав, – раздался чей-то голос, – где твои гости?

Послышался звук открывшейся дверцы, и Музаев спрыгнул на обочину.

– Ты что-нибудь понимаешь? – одними губами спросил Шаман.

– Скорее всего, когда я ушел, они связались со своим отрядом, и тот вышел встретить нас, – прошептал Джин, вслушиваясь в доносившиеся снаружи звуки.

– Эй, Ваха, приехали! – крикнул Галав. – Выходи, моджахед!

– Ты же сказал, нам в село надо? – удивился Джин, поднимаясь.

Пройдя в конец кузова, он осторожно выглянул из-под тента.

Трое боевиков стояли вдоль левого борта машины. Все были налегке. Возможно, с другой стороны машины тоже кто-то есть. В руках по автомату. Одеты кто во что горазд. Атрибуты снаряжения, косвенно подтверждающие причастность к вооруженному формированию, были лишь на одном. Бородатый, лет сорока мужчина в камуфлированной куртке и штанах зло смотрел на Джина. На ногах кроссовки. Двое других в ветровках, надетых на рубахи, и джинсах. Они были моложе бородача. Чуть дальше, лоб в лоб с грузовиком, стояла с открытыми дверями белая «Нива». Галав выглядывал из-за кабины.

– Вы кто? – оглядев это войско, спросил Джин.

– Оставь оружие и спускайся, – бородач направил на него ствол автомата.

– Он не один, – зло глядя на Джина, неожиданно заговорил Галав. – Там его дружок. Он ранен. Рагим должен был вам сообщить.

Джину окончательно все стало ясно. В доме Музаева была либо радиостанция, либо спутниковый телефон. Рагим отправил Галава к Шаману, а сам связался с бандитами и передал, где ждать машину Галава.

Разбираться, на чем они прокололись, времени не было. Нужно было выпутываться из ситуации. Джин незаметно включил встроенный в рукоять кинжала радиомаяк, бросил на обочину автомат, который тут же подобрал один из подбежавших боевиков, и перемахнул через борт на землю.

– Обыщи его! – скомандовал бородач ближе всех оказавшемуся к Вахиду кучерявому чеченцу.

– Зачем? – уверенный в том, что боевики не поверили их легенде и собираются поговорить по-другому, Джин решил не испытывать больше судьбу. – Я сам отдам оружие.

Левую руку он сунул в карман безрукавки, вынул из него пистолет Макарова и кинул бородачу. От неожиданности тот отпрянул. Ствол автомата боевик отвел в сторону. В этот момент Джин опустился на корточки, мгновенно выдернул из-за пояса «АПС» и, выбросив правую руку вперед, выстрелил. Бородач, едва успевший поймать пистолет, странно крякнул, словно его укусила оса, и поджал ногу. Оружие полетело на землю. Уверенный в том, что прострелил боевику колено, Джин оттолкнулся от земли и упал на спину, оказавшись позади парня, которому приказали его обыскать. Еще выстрел – и нога парня словно ударила по невидимому мячу. Попавшая в его щиколотку пуля заставила парня выбросить ногу вперед. Едва Джин перевернулся на бок и вскочил, как из кузова грохнул «ТТ», которым был вооружен Шаман. Третий бандит взвыл скорее от ужаса, чем от боли, и бросился прочь, однако, споткнувшись, рухнул на обочину. Ошарашенный скоротечным расстрелом дружков, Галав стоял, открыв рот. Еще бы, три выстрела – и все утратили воинственный пыл. Они крутились, шипели, корчились на земле, ухватившись за простреленные колени, локти и щиколотки. В тот же момент сверху спрыгнул Шаман. Не говоря ни слова, он быстро собрал оружие бандитов и побросал его в кабину машины. Затем подошел к кучерявому боевику. Сидя на земле, тот раскачивался из стороны в сторону и скрипел зубами от боли в простреленной Джином щиколотке:

– Как зовут?

– Пошел ты!

– Ответ не верный, – выстрелом в голову Джин опрокинул бандита на спину и шагнул к следующему.

– Тот же вопрос.

– Салим. Я из Гудермеса.

– Здесь что делаешь?

– На стройке работаю, – выдавил из себя бандит, косясь на бородача. – У меня дети.

– Сюда зачем пришел?

– Он сказал, – Салим вновь посмотрел в сторону бородача.

– Ишак! – сверкнул глазами тот. – Разве ты не понял? Это не моджахеды. Они и есть те самые продажные чеченцы, которые ушли к русским!

– Откуда знаешь про нас? – прищурился Джин, делая в сторону бандита шаг.

В это время Галав, который, в отличие от своих дружков, никак не пострадал, бросился прочь. Проявив незаурядную прыть, он в несколько гигантских шагов достиг зарослей росшего вдоль обочины кустарника и устремился по склону вверх.

– Стой! – Джин, вскинув пистолет, прицелился в спину негодяя. Палец плавно выбрал свободный ход спускового крючка, но в последний момент рука спецназовца неожиданно поднялась выше. Пуля сшибла над головой Музаева кору. Но это Галава не остановило.

– Ты чего? – удивился Шаман.

Расстояние было небольшим. Он знал, Джину ничего не стоит сбить на лету спичечный коробок. Поэтому догадался, что тот умышленно сохранил жизнь чеченцу.

– Детей этого засранца жалко, – провожая взглядом убегающего водителя, вздохнул Джин и развернулся к бородачу: – Так на чем мы остановились?

Глава 7

Поднявшись на самый верх горы, Дрон посмотрел назад. Поначалу он не мог определить, что это за населенный пункт, где его продержали почти неделю. Внизу, среди одевшихся молодой листвой деревьев, белели шифером крыши домов. Сейчас, с высоты птичьего полета, они казались размером меньше спичечного коробка. Он перевел взгляд дальше и наконец понял. Оказывается, все это время он пробыл на окраине Хатуни. Пару лет назад их группа работала в окрестностях этого села.

«Странно, – размышлял майор, разглядывая беспорядочное нагромождение хозяйственных построек. – Почему никого нет? Неужели здесь были всего шесть человек? Куда пропал Метис?»

На звуки стрельбы так никто и не соизволил выйти.

Дрон отстегнул магазин и посмотрел в контрольное отверстие. Фланца гильзы видно не было.

«Значит, не полный, – с сожалением подумал майор и неожиданно беззвучно рассмеялся. – Действительно, совсем плохой стал! Вместо мозгов – каша. Я сам же из него стрелял!»

Подкинул рожок на руке. Судя по весу, разряжен на треть.

«Это хорошо», – подумал Дрон и пристегнул магазин обратно.

Поразмыслив, Василий двинулся на север. Примерно через пятнадцать километров, за хребтом, протянувшимся с запада на восток, равнина. Там нужно выйти к любому блокпосту и сообщить о себе. Быстро темнело. Несколько часов с момента побега пролетели незаметно. Вскоре идти стало невозможно. Василий то налетал на ветви деревьев, то спотыкался о корни и камни. Наконец, окончательно вымотавшись, наткнулся на небольшое углубление. Вернее, он рухнул в него, едва не свернув себе шею. Засыпанное прошлогодней листвой, это место было идеальным для ночлега. Прикинул по звездам время. До рассвета считаные часы. Ушел Дрон на приличное расстояние. Прислушался. Легкий ветерок шумел в листве деревьев. Где-то ухал филин. Гудели комары. Вздохнув, Василий положил автомат рядом и закрыл глаза.

Проснулся Дрон поздно, от жарко палившего солнца. По телу ползали муравьи. Придя в себя, он встал. В голове гудело, ныла спина. Осмотрелся, стряхнул с себя насекомых и направился дальше. Страшно хотелось пить. Клейкая, сделавшаяся вязкой слюна мешала дышать. От грязи и укусов многочисленных кровососов кожа чесалась и шелушилась. Одежда противно прилипала к телу и отвратительно пахла.

На ходу попытался сориентироваться. Слева, примерно в километре, дорога на Шатой. Насколько майор помнил, она тянулась вдоль речки. Но там опасно. Оба берега почти на всем протяжении просматриваются из проезжавших машин. Да и не хотелось делать крюк. В надежде наткнуться на какой-нибудь ручей, которых в этих краях много, он начал спускаться. Постепенно стали напоминать о себе побои. Сказалось нервное и физическое перенапряжение, вызванное побегом. Сейчас, когда эйфория прошла, его начало подташнивать, а голова кружилась. Каждый шаг отдавался в ребрах болью. Вскоре после небольшого распадка вновь начался подъем. Пот застилал глаза. На то, чтобы преодолеть следующую гору, хоть она и была намного меньше первой, ушло в два раза больше времени. Однако внизу Дрона ждал сюрприз. В зарослях боярышника и ольхи он наткнулся на ручеек. Василий попил, затем разулся, сунул ноги в воду. Ступни приятно заныли. Неожиданно сзади раздался хруст. Дрона словно током ударило. Он почувствовал, что к нему кто-то подкрался. Причем очень близко. Василию даже казалось, что он кожей ощущает тепло этого существа.

«Если это человек, то однозначно бандит, поэтому любое резкое движение может спровоцировать его на стрельбу, – размышлял Дрон, не подавая виду, что обнаружил опасность. – Очевидно, он в трех-пяти шагах от меня. Сломавшаяся под ногой ветка заставила его замереть. А если это свой? – мелькнула мысль. – Либо ни в чем не повинный местный житель, решивший собрать дровишек! Стоп! Тогда зачем крадется?» – Дрон усмехнулся своей наивности.

Автомат лежал слева. Правой рукой майор незаметно взял в горсть песок вперемешку с мелкими камешками. Снова за спиной раздался хруст. На этот раз хрустнул сустав.

Василий молниеносным движением кисти метнул назад пригоршню грунта, одновременно перекатившись влево. Мгновение, и вот он уже стоит на коленях перед чеченцем, направив ему в грудь ствол автомата. Это был средних лет, заросший до самых глаз волосами мужчина в защитного цвета куртке и штанах. В руках «АКМ». По лицу и косматой бороде бандита еще ссыпается брошенный Дроном песок. Все происходит, как в замедленном кино. Василий видит, что еще доля секунды – и этот нохча выстрелит. Дрон щелкнул предохранителем и надавил на спусковой крючок, однако выстрела не последовало. Лицо боевика искажает ярость. Дрон понимает, что допустил оплошность, которая может стоить ему жизни – он заранее не дослал патрон в патронник. Но поздно, чеченец понимает, что настала его очередь действовать. Работая на опережение, Василий бросил боевику в лицо автомат и отклонился в сторону. Грохнувший выстрел сорвал с окружавших деревьев десяток птах. Пуля прошла в том месте, где только что был Дрон. Распрямившись, словно пружина, Василий ринулся на чеченца и телом сбил его с ног. Ударившись о землю, боевик на какое-то время обмяк. Дрон схватил свой автомат, который валялся здесь же, и прижал им горло бандита. Бородач ухватился руками за цевье и приклад, пытаясь оттолкнуть от себя оружие. Они смотрели друг другу в лицо вытаращенными глазами, пунцовые от напряжения, стиснув зубы, и громко сопели.

– Не надоело? – громом среди ясного неба прогремел над самым ухом голос, и в тот же момент в голове у Василия словно лопнул огромный, наполненный светом шар. Земля накренилась, а потом будто накрыла его всей своей массой.

Очнулся Василий от пронизывающего холода. Он лежал в ручье, придавленный чьим-то телом. Майор закашлялся, и в тот же момент его схватили за шиворот и выволокли на траву. Под левый бок словно сунули высоковольтный провод. Василий охнул, подскочил и тут же, скорчившись, замер.

– Тише, не надо его калечить, – резанул слух голос Метиса. – Он мне живой нужен.

– Этот шакал убил наших братьев! – срывающимся голосом проговорил кто-то на чеченском языке.

– Значит, на то была воля Аллаха, – спокойно ответил Метис. – Он так поступил, решив очистить наши ряды от слабых.

– Хочешь сказать, что Асламбек был плохим воином?! – не унимался ударивший Дрона ногой чеченец.

– Кто из тех, кто остался в Хатуни, достоин похвалы? – вопросом на вопрос ответил Метис. – Может, Зелемхан с Шакуром, которые оказались запертыми в зиндане? Или твой Асламбек? Разве это не он с двумя помощниками лишился не только оружия, но и жизни? Зачем мне такие моджахеды?

Василий, не поверив своим ушам, приоткрыл глаза и зарычал от досады. Прямо перед ним на корточках сидел Метис. На этот раз он выглядел немного иначе, чем во время их первой встречи. Несуразно огромная борода чеченца сейчас была аккуратно подстрижена. Из-под обыкновенной форменной кепки не торчали в разные стороны черные патлы. За его спиной стояли еще двое вооруженных чеченцев.

– Так рад, что глазам не можешь поверить? – рассмеялся чеченец. – Ты хороший спецназовец. Быстро своего хозяина нашел!

Дрон сокрушенно вздохнул и медленно сел. Вокруг, кроме Метиса, стояли пять бандитов. Судя по лицам, всем было весело.

– Встань, – приказал Метис и выпрямился.

Василий подчинился. Однако едва он поднялся, как земля поплыла из-под ног. Пытаясь удержать равновесие, майор сделал шаг в сторону. Восприняв это как попытку бежать, стоявший в том направлении чеченец резко выставил вперед руки. Налетев на них, Дрон присел и сдавил виски ладонями.

– Что, плохо? – усмехнулся Метис.

– Пил всю ночь, – съязвил майор.

– Карим, – развернувшись назад, позвал Метис здоровенного бородача, голову которого украшала повязка с арабской вязью. – Свяжи ему руки и веди в блиндаж.

Спустя пару минут запястья Василия были стянуты веревкой, а его, подталкивая в спину, вели вниз по ручью. Настроившись на длительный переход, он был удивлен, когда, спустя десять минут ходьбы на небольшой взгорок, ему приказали остановиться. Тут он увидел в земле провал, из которого торчали обуглившиеся бревна и доски. Василия схватили за шиворот и направили в лаз. Майор понял, что это старый схрон боевиков, который когда-то обнаружили и взорвали военные. Он оказался в узком коридоре, стены которого были укреплены связанными из веток и стволов тонких деревьев щитами. Местами они лопнули, и грунт обвалился, наполовину засыпав проход. Пришлось пробираться, согнувшись в три погибели. Все двигались вперед, в сторону тусклого света. Оказавшись в небольшом, с бревенчатым потолком помещении, остановились. Дрон огляделся. Конструкция подобных сооружений ему была хорошо знакома. Еще до первой чеченской войны в труднодоступных районах велось активное строительство убежищ для небольших отрядов боевиков. Экстремисты тщательно готовились к затяжной партизанской войне. В идеале такой блиндаж состоял из нескольких помещений и имел как минимум два выхода наверх. Они тщательно маскировались, а подходы минировались. Подземные коридоры упирались в бревенчатые экраны. Они защищали находившихся в жилом помещении людей от осколков ручных гранат, заброшенных через случайно обнаруженный лаз. В комнате отдыха, как правило, был стол, топчаны и место для хранения оружия. Отдельно располагалась кухня, зачастую работавшая на газе, баллон с которым прятался на поверхности. Преимущество этого вида топлива было очевидным. Газ не коптил и почти не давал запаха. Дрону случалось бывать в схронах, где были небольшие бани, туалеты и даже операционные. Как правило, такие укрытия строились рабами и обязательно вблизи ручьев или небольших речушек, от которых сооружались водоводы.

Здесь бревна экрана пошли на подпорки обвалившегося потолка. Остались лишь четыре вертикальные трубы, между которыми они лежали. Две трети помещения, освещенного тусклым светом керосиновой лампы, занимали грубо сколоченные нары. Прямо перед входом стоял стол. Пахло кострищем. Присмотревшись, Василий заметил, что часть конструкций обуглена, подвергалась обрушению и была восстановлена.

– Давай, – Дрона толкнули между лопаток, и он вылетел вперед, едва не свалив стол.

– Э-э! Тише! – усевшийся на скамейку Метис строго посмотрел на кого-то, стоявшего за спиной Дрона. – Пока отдыхать.

– Метис, – задев Василия стволом автомата, сбоку протиснулся невысокий боевик, – это и есть тот шакал, что убил наших людей?

– Тебе какое до этого дело? – зло прошипел Метис. – Возьми лучше его и закрой в яме.

– Хорошо, – коротышка обернулся к Василию: – Пошли!

Как выяснилось, никакой «ямы» в этой землянке не было. Так называли небольшое, размером чуть больше деревенского сортира, помещение, в котором когда-то хранились продукты. Это было видно по следам сорванных скорее для ремонта или топки печи полок. Провожатый втолкнул Василия в этот пенал, развязал руки и закрыл за ним двери, сколоченные из обломков ящиков и кусков фанеры. Стало темно. Тусклый свет и глухие звуки проникали сюда через узкие щели, которыми была испещрена перегородка, отделяющая эту комнатушку от остального блиндажа. Когда глаза привыкли к темноте, Василий, насколько это было возможно, осмотрел потолок, стены, поковырял рукой пол. Грунт был каменистый. Бежать отсюда без инструмента невозможно. Усевшись на землю, он обхватил колени руками:

– Из огня в полымя.

* * *

С трудом передвигая ноги, Кот упорно шел к берегу. Вода вокруг его бедер, словно озлобившись, шипела и вспенивалась, превращаясь в клокочущие буруны. Он был пунцовый от напряжения. Еще бы! Падение влекло неминуемую гибель так и не пришедшей в себя чеченки, которую он нес, взвалив на плечо. Поток с тающих ледников был еще мощный. Прежде чем удастся вытащить женщину из воды, она захлебнется или разобьется о камни. Антон понимал, что в такой ситуации нужно было натягивать канат, тем более, судя по докладу Тумана, чеченка серьезно ранена. Но времени на устройство переправы не было. В любой момент могли напасть бандиты.

Едва Кот, поливая каменистый берег потоками стекающей с одежды воды, выбрался из реки, добежал до густого ивняка и уложил женщину на землю, как к ней устремился Москит, все это время державший под контролем сектор правее Антона. Уперев руки в колени, Кот лишь сделал несколько глубоких вдохов и без напоминания занял место доктора.

– Туман, «откат»! – поторопил Антон офицера.

Туман стал пятиться к реке. Спуск к воде был крутой. Задранный вверх удлиненный глушитель «винтореза» Тумана двигался то вправо, то влево. Создавалось впечатление, что майора что-то беспокоит. Антон не стал больше его торопить. Ему виднее. Возможно, насторожил какой-то звук. С этой стороны невозможно расслышать, что творится на другом берегу. Вода шумела так, что если бы не переговорные устройства, то спецназовцам пришлось бы уже с двух шагов рвать глотки, чтобы докричаться друг до друга. Он миновал накренившееся дерево, где Кот нашел чеченку, и неожиданно присел, а потом перебежал в сторону, словно пытаясь найти такое место, откуда удастся рассмотреть что-то интересное, находящееся выше. Антон уже начал терять терпение, но тут ожил наушник:

– Филин, это Туман, наблюдаю тропу по склону, параллельно реке. Ниже рюкзак. Рядом какие-то блестящие предметы. Предполагаю, что он принадлежит нашей дамочке. Судя по сломанным ветвям кустарника и следам на россыпях камней, она шла там и сорвалась.

– Кстати, и травмы у нее характерные для падения с большой высоты, – подтвердил предположение Тумана Москит.

– Высоко? – Антон пытался увидеть то, о чем говорил Туман, но листва деревьев не позволяла этого сделать.

– Достать можно.

– Помощь нужна?

– А стоит ли вообще? – неожиданно вмешался в диалог Кот. – Вы не допускаете, что там просто какие-нибудь бабские штучки типа кастрюлек? А может, и мина!

– Валяй! – неожиданно принял решение Филиппов.

Туман снова устремился вверх и вскоре скрылся из виду. В наушнике переговорного устройства было слышно лишь дыхание да звук царапающих микрофон веток. Постепенно легкое дыхание сменилось тяжелыми вдохами, а местами даже проскальзывал хрип, характерный для человека, который прилагает большие усилия. Было ясно – Туман карабкается вверх почти по отвесной стене. Наконец раздался вздох облегчения:

– Уф! Не зря мучился!

– Чего там? – не выдержал Антон.

– Рюкзачок под завязку чем-то забит, но когда падал, слегка лопнул по шву. Так… На вскидку вижу два аккумулятора для спутникового телефона. В упаковке. Разбитый навигашник… Производства США. В общем, девочка не простая. Все, беру, разберемся на месте. Здесь почти отвесная стена, хоть и покрыта травой.

– Спустишься? – на всякий случай спросил Антон.

– Ну ведь эта баба спустилась, а я что, хуже? – хохотнул Туман в микрофон.

– Только до сих пор в себя не приходит, – усмехнулся Москит, прислушивавшийся к разговору.

Антон еще раз окинул видимую часть склона, встал и направился к колдовавшему над чеченкой врачу группы. Москит уложил ее на свой спальник, почти раздел, обработал зеленкой на худеньком плечике и ключице раны, забинтовал предплечье и голень.

Это была хрупкая, красивая молодая женщина со слегка вытянутым печальным лицом, длинными ресницами и тонкими губами. Красоту немного портила ссадина на переносице.

– Ну что, Москит, скажешь? – опускаясь рядом с медиком на корточки, спросил Антон.

– Закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга, – стал перечислять старлей. – А так, – он пожал плечами: – Мелочовка. Кости целы, но это навскидку. Сам понимаешь. Я не рентген. Так, ноги-руки прощупал…

– Ой ли! – донеслось из наушника восклицание Кота.

– За обстановкой следи! – Антон бросил взгляд в том направлении, откуда, по его мнению, Кот прикрывал Тумана, и вновь уставился на чеченку, пытаясь понять, кто она на самом деле.

– …Множественные ушибы мягких тканей, – продолжал перечислять Москит, – ссадины. Швы я ей наложил. Еще могу сказать, что организм сильно истощен. – И он стал натягивать на женщину платье. – Не дай бог, придет в себя и узнает, сколько на нее мужиков пялилось, руки на себя наложит.

– Знаешь что, – задумчиво глядя на маленькую, с невероятно большими сосками грудь, проговорил Антон. – Можешь сделать так, чтобы она подольше в таком состоянии была?

– Без вопросов, – пожал губами Москит. – А зачем?

– Джин с Шаманом освободятся, устроим так, будто это они ее нашли. Судя по тому, что обнаружил Банкет, она не грибы собирала.

– Логично. Сейчас сделаю укольчик, и до вечера пушкой не разбудишь. Ей это даже полезно.

– Ты смотри не переусердствуй. А то я тоже могу уколоть…

– От ваших препаратов человек в отдельных случаях имени своего потом вспомнить не может, а здесь ме-ди-ци-на, – по складам проговорил Москит последнее слово.

Антон имел в виду «Морфей» и «Бахус». В основном спецназовцы таким образом устраняли память случайным свидетелям. После введения одного из этих препаратов человек засыпал, а проснувшись, не помнил, что с ним произошло за сутки до инъекции.

Сзади послышался шорох. Антон выпрямился. Мокрый с головы до ног перед ним стоял Туман, держа закинутый за плечо коричневый, еще советских времен рюкзак. Антон почему-то вспомнил, что в далеком детстве видел точно такой же у соседа, с которым отец ездил на рыбалку.

– Та-ак, – протянул Филиппов. – Давайте в лагерь.

Спустя несколько минут все были в овраге, где провели ночь. Чеченку уложили, так и «закрепив» за ней спальник Москита. На случай непредвиденной смены места стоянки Банкет занялся изготовлением из подручных средств носилок.

– Командир! – окликнул Антона Туман, занимавшийся все это время разбором своей находки. – Полюбуйся!

Антон подошел к лежащему на земле прямоугольному куску брезента, на котором было разложено содержимое рюкзака. Туман, давая возможность Филиппову самому разобраться с предметами из рюкзака, отошел в сторону.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: у них в руках оказалась не обычная чеченская женщина, которая шла из одного селения в другое по хозяйственным нуждам, а серьезный курьер. Теперь, когда Антон разглядывал багаж чеченки, он вдруг понял, что насторожило его у реки. Женщин на Кавказе не отпускают в одиночку.

Хрупкие плечики горянки несли целое состояние. Несколько ДжиПиЭс навигаторов для точного определения своего местоположения посредством использования глобальной системы, три спутниковых телефона, видимо, гарантированной стойкости защиты переговоров, комплекты батарей и небольшую пачку стодолларовых купюр. Кроме того, здесь находился довольно странный, формами и размером напоминающий футбольный мяч предмет, корпус которого был сделан из металлического сплава.

Осторожно взяв предмет, Антон повертел его в руках. Судя по шляпкам болтов и едва заметной линии по центру, эта штука раскручивалась. Снизу располагалась размером с ладонь крышка. Она тоже крепилась болтами.

Филиппов поискал взглядом Лавра. Прапорщик возился со своей станцией, изредка смахивая со лба пот.

– Лавр!

Оторвавшись от своего занятия, тот поднял на него взгляд:

– Я.

– Дозиметр.

Через минуту оба чесали затылки. Счетчик не показывал радиоактивного фона.

– Вскрываем? – Лаврененко вопросительно посмотрел на Антона.

– А если там что-нибудь типа бактериологического оружия?

– Логично, – прапорщик убрал дозиметр в карман разгрузочного жилета и вытер о колени руки. Неожиданно стоящая рядом с ним станция ожила тон-вызовом.

– Лавр на связи! – поднеся ее к губам, ответил он.

– Это Джин. Дай командира. У нас новости.

* * *

Наконец и Дрону пришлось вкусить все прелести рабства. Бандиты занимались интенсивным восстановлением схрона. Изображая из себя придурковатого молодого мужчину, которого нужда и безденежье одного из городков Иркутской области заставили подписать контракт и пойти в армию, он с раннего утра и до позднего вечера, что называется, пахал.

Сначала его использовали в качестве слона. Дрон перетаскивал бревна, сделанные из срубленных в нескольких километрах деревьев. Как назло, это были либо дуб, либо бук. Эти породы сами по себе имеют немалый вес. Пришлось тяжело. Разобрали старый накат и заделали пролом в крыше. Теперь Василий относил сломанные словно спички, расщепленные взрывом и обуглившиеся остатки прежних перекрытий в расположенный неподалеку овраг, где их поначалу собирались попросту спрятать. Однако Дрон подсказал Метису идею создания «ложного схрона» по принципу «ложной позиции». Дрон объяснил чеченцу, что даже уничтоженное взрывом укрытие боевиков отмечается на карте. Зная, что многие полевые командиры руководствуются принципом «снаряд дважды в одну воронку не попадает», командование иногда принимает решение проверить разрушенные блиндажи и, как правило, в некоторых вновь натыкаются на боевиков. В данном случае, обнаружив руины немного в стороне, однозначно решат, что просто допустили погрешность на карте.

– Зачем ты мне подсказываешь? – спросил тогда Метис.

– Может, сжалишься да убьешь не больно, – ответил Дрон. – Не люблю, когда режут глотку. Предпочитаю пулю.

– Ты как будто уже все пробовал, – цокая языком, покачал головой бандит.

Естественно, Василий не преследовал цель помочь бандитам. Он не был бы Дроном, если бы не верил, что скоро сбежит. Опыта у него было уже предостаточно. Размышляя по ночам над своим положением, Василий про себя называл неудавшиеся попытки тренировками. Он уже понял, что необходим бандитам для каких-то целей, и убивать они его пока не собираются.

На третий день молодые боевики засыпали толстым слоем грунта крышу и заложили ее дерном. Когда снаружи укрытие стало почти незаметным, занялись расчисткой проходов и удалением обрушившейся в блиндаж земли, а точнее, гальки. Нагребая ее в прямоугольный кусок брезента, Дрон складывал потом его в виде конверта, взваливал на плечо и тащил невесть куда, вниз по ручью, где ссыпал в воду. Самым тяжелым было протаскивать ношу по проходу и поднимать наверх. Истерзанное побоями тело болело. Перед глазами постоянно плавали разноцветные круги, а голова кружилась. Обидней всего было Василию то, что скоро придется собственными руками разрушить с таким трудом построенное убежище. В том, что разрушить все же придется, он не сомневался. А может, походатайствовать позже перед Родимовым, чтобы оставили это сооружение, а на нем прикрепили мемориальную доску? Например, «здесь жил и трудился Д. Вася». И будут водить сюда на экскурсию, как к шалашу Ленина, молодых разведчиков-диверсантов. От этих мыслей становилось веселее. Его не били. Бандиты понимали, что он – их единственная рабочая лошадка. Кормили сносно. Можно сказать, давали то же самое, чем питались сами. Но Дрон знал, это до поры до времени. Пока не закончатся самые трудоемкие работы. С ним постоянно находились двое одних и тех же чеченцев. Здоровяк Карим и Хусейн. Последний был рослым, невозмутимым горцем, не выпускавшим из правой руки четок, а из левой автомата. Эти люди имели определенный авторитет в глазах Метиса и не занимались физическим трудом. Но и они выглядели измученными.

Дрон был профессионалом, и у него в крови было собирать и анализировать информацию в любое время суток, независимо от физического состояния или душевных переживаний. Так и сейчас основной его целью было определить, для чего обустраивается в этом районе Метис. Каковы его планы? Кто он? Сколько всего человек в подчинении? Интересовало настроение боевиков и даже здоровье каждого. Дрон уже знал, что худощавый, со шрамом на лице Бахарсотом, в свои двадцать выглядевший на все пятьдесят, загибается от язвы желудка. Судя по тому, что каждый день утром и в обед давали мясо и зелень, у Метиса была отлажена связь с селами. Кто-то занимался обеспечением продовольствия.

Это утро ничем не отличалось от предыдущих. Как и прежде, Василия разбудили голоса проснувшихся бандитов. Потом дверь так называемого карцера открылась и ему сунули кусок хлеба, на котором лежало немного баранины и зелени. Начав есть, он вдруг подумал, что его борода приобрела приличную длину. Конечно, до Карима или Метиса ему далеко, но с полярником тягаться можно. В тот же момент в голову пришла очередная идея, как весело провести сегодняшний день. Хотя так, как Дрон придумал, шутить с боевиками опасно, но Василий просто уже не мог отказать себе в удовольствии повеселиться.

– Все, выходим! – приказал Метис.

Забряцало оружие, заскрипели нары, зашаркали подошвы армейских ботинок по земляному полу.

– Спецназ, работать! – Карим открыл дверь и посторонился.

Ощупывая нижнюю часть лица, Василий, испуганно таращась, выбрался из своего закутка.

– Что, крыса укусила? – спросил стоявший рядом Хусейн.

– Много говорите! – рявкнул продолжавший сидеть за столом Метис.

При свете керосиновой лампы он выглядел зловеще. Круглое лицо, обрамленное густой растительностью, словно светилось изнутри, а вместо глаз черные провалы.

– Мне бы бритву, – подходя ближе к Метису, проговорил Василий.

– Иди работать! – Карим грубо толкнул Дрона в спину.

– Нет, ну пожалуйста! – Василий умоляюще посмотрел на Метиса.

– Он что, с ума сошел? – глядя то на Дрона, то на его провожатых, удивленно спросил Метис. – Какая бритва? Ты издеваешься, да?!

– Надо! – выдохнул Василий.

Удар сзади в бок заставил его слегка согнуться. Однако Дрон не сделал и шага в сторону выхода.

– Не понял! – лицо Метиса вытянулось от удивления. – Здесь нет утреннего смотра. Иди, какой есть.

– Может, в лесу женщину нашел? – Хусейн подмигнул Кариму. – Красивым хочет быть. А вот у нас наоборот, – он осекся под тяжелым взглядом Метиса.

– Бритву не дадите, работать не пойду. Убивай! – процедил сквозь зубы Василий, мысленно обозвав себя мазохистом.

– Ты хочешь напасть на нас? – Метис, не сводя взгляда с Дрона, предостерегающе вытянул руку в сторону Карима и Хусейна, по-видимому, решивших разобраться с бунтарем.

– Нет, – замотал головой Дрон. – Но я видел, у вас есть опасные и такие бритвы. Дайте любую. Я в два раза больше работать буду! Бегом, если хотите.

– Бегом не надо, – на всякий случай заметил стоявший сбоку от Дрона Хусейн. Его не прельщала такая перспектива. Ведь если подопечный будет перемещаться быстрее, то и ему, соответственно, придется не отставать.

Между тем Метис был заинтригован. Он еще не видел таким своего пленника, и Василий заметил, что чеченца озадачило его поведение.

– Скажешь зачем – дам, – неожиданно сдался он.

Василий потупился. Воцарилась гнетущая тишина.

– Он издевается! – неожиданно вскипел Карим. – Метис, разве ты не видишь!

– Хорошо, – Василий изобразил на лице скорбь, – у меня нет выхода. Но с этого момента я стану предателем своего народа.

– У нас не народы воюют, – напомнил Метис.

– Поможешь потом уйти в Грузию и дашь немного денег?

– За что? – глаза чеченца поползли на лоб.

– Хочешь, Метис, я и так узнаю у неверного, зачем ему бритва? – позади Василия хрустнул суставами пальцев Карим.

– Я могу наврать. Дашь слово, буду говорить. Нет – убивайте.

– Я ни при каких обстоятельствах не отпущу тебя из отряда, – решительно заговорил Метис. – Но если ты прольешь свет на что-то очень важное и я пойму, что возвращение твое обратно будет иметь большие проблемы, просто станешь моджахедом.

– Дело в том, что из Москвы вылетела не одна, а две группы спецназа, – выдержав небольшую паузу, глухим голосом заговорил Дрон, отведя взгляд в сторону. – Первая – это та, что в Дагестане выполняла задачу. Вторая – просто сопровождала важный груз. Что-нибудь слышали о генетическом оружии?

Метис лишь сделал странное движение головой, что можно было расценивать и как утверждение, и как отрицание.

– В двух словах, – Дрон с шумом перевел дыхание. – На земле существует много рас: негроидная, монголоидная…

– Короче, негры, монголы – и что? – не вытерпел Метис.

– Все национальности имеют как внешние, так и внутренние особенности. Вернее, внешние – они от внутренних и зависят. Еще в восьмидесятых годах было разработано оружие, которое может уничтожать людей выборочно. Распыляют это вещество над Москвой, к примеру, и все китайцы умирают, а остальным хоть бы хны.

– Понятно, – наконец выдавил из себя Метис. – А при чем тут бритва?

– В Чечне сколько лет война идет? – Дрон развел руками. – Ничего ведь не помогает! Вот и решили применить такой подход к одной национальности. Только принцип не совсем в генетике, а в особенностях волосяного покрова лица у мужчин. Вычислили состав препарата, который может воздействовать на бородатого чеченца, а это, как правило, поголовно все боевики. В бородах скапливается вещество профаноцин. В общем, сейчас по квадратам над лесными и горными районами республики будет производиться распыление этой гадости. Все, кто с бородами, после опрыскивания не проживут и месяца. Сначала станут чувствовать усталость. Потеряют аппетит. Потом умрут. И еще, – воодушевленный тем, что аудитория из трех отморозков открыв рты слушает его грамотное вранье, Дрон поднял палец вверх. – В применении этого оружия есть и гуманизм. Оно не коснется детей и женщин. Им можно в нем плавать. Кстати, не действует на седые бороды. В них профаноцина нет.

На этот раз тишина была гробовой. Дрону даже стало страшновато. Ему стало казаться, что он попал в зал восковых фигур. Метис, не шелохнувшись, просидел целую минуту, затем произнес что-то нечленораздельное.

– Что? – спросил Карим на чеченском.

– Если это так, то чего тебе бояться? – неожиданно сощурился Метис. – Ты же сам говоришь – это только бородатых чеченцев коснется. Но ты-то русский!

«Да, слегка перегнул палку», – подумал Дрон, но тут же нашелся:

– Оружие несовершенно. Мало ли…

* * *

Все еще находясь под впечатлением разговора с Филипповым, который выловил в реке какую-то чеченку и теперь торопит возвращаться, Джин сунул станцию в нагрудный карман и направился обратно к машинам. Странно, но Антона словно подменили. Проблемы поиска Дрона, взятые в плен еще трое бандитов стали чем-то второстепенным. Какой груз обнаружили у женщины?

Спрятанный в треснувший и потертый корпус обыкновенной портативной станции спутниковый телефон имел большие ограничения и не обеспечивал конфиденциальности разговора. Оттого обходились общими фразами, намеками.

– Что сказал командир? – услышав шаги, не оборачиваясь, спросил Шаман, продолжая держать ствол автомата направленным на связанных боевиков.

– К урочищу Бека всех, – едва слышно проговорил Джин и окинул пленников взглядом.

Из-за специфики ранений боевики полулежали на земле, а не сидели, как это у них было принято, на корточках. Проводя предварительный допрос, Дрон разрешил им по очереди перевязать друг другу прострелянные конечности. Ни в одной аптечке из машин бинтов не оказалось, поэтому они попросту порвали на лоскуты рубашки. Все, кроме бородача, окончательно утратили воинственный пыл. Вид у них был затравленным и жалким. Один даже пытался договориться. Утверждал, будто никого не убивал, а среди этих людей оказался случайно. Это был среднего роста, рыжеволосый чеченец примерно одного возраста с Вахидом. Было заметно, он чего-то очень боится.

– Последний раз спрашиваю: кто знает, где прячут пленника, которого привезли из Дагестана на этой машине? – Джин ударил прикладом автомата по борту грузовика Музаева. – Слово даю, если кто укажет его местонахождение, лично отвезу домой и гарантирую – ни милиция, ни военные больше не тронут этого человека!

– Я не знаю! – вновь заговорил рыжий, но осекся под тяжелым взглядом бородача.

– Ты, я вижу, имеешь большой авторитет, – пристально глядя бородачу в глаза, заговорил Джин. – Смотри, я могу лишить тебя возможности прыгать даже на одной ноге.

– Не пугай меня! – сверкнув глазами, заговорил боевик. – Лучше думай, что будешь говорить в суде.

– О чем это он? – не сразу понял Шаман.

– А кто сказал, что вы до него доживете? – удивился Джин, проигнорировав вопрос Шамана. – Сейчас мы перевезем вас в другое место. Там с вами пообщаются в последний раз. Возможно, после этого ваши семьи больше вас не увидят.

От этих слов рыжий и вовсе переменился в лице. Боевик, представившийся Салимом, едва скрывал дрожь. В принципе, Джин и рассчитывал именно на страх. Обыкновенный способ психологического давления. Сейчас у всей этой своры будет время не только переварить услышанное, но и подумать о близких. Наверняка все рассчитывали в случае встречи с представителем прокуратуры начать петь песни, что ехали по делам к родственникам в какой-нибудь отдаленный горный аул, прихватив с собой оружие. Когда дорогу перегородил грузовик с выглядевшими как бандиты людьми, попытались бежать. Но по ним был открыт огонь, в результате которого все пострадали. Кроме того, будут давить на факт убийства Шаманом человека. То, что он стрелял в чеченца в упор из своего оружия, докажет экспертиза. Но в этом случае можно отвертеться. Бросился, и офицер применил оружие в последний момент. Главное теперь – доказать причастность бандитов к незаконным вооруженным формированиям. Оружие – лишь половина дела. У кого его сейчас здесь нет?

Решив, что и так много времени потрачено на пустой разговор, Джин устало махнул рукой:

– Грузимся.

После того как пленников поместили в кузов, Шаман забрался следом и для надежности всех привязал к бортам одной веревкой. Мало ли? Биографии этих людей темные. Многим легче нырнуть со связанными руками в пропасть, чем мотать пожизненный срок.

Тронулись в путь. Джин сел за руль «Нивы», Шаман вел грузовик. Началась жара. Миновав небольшой перевал, поехали быстрее. Однако дорога оставляла желать лучшего. Она больше напоминала широкую каменистую тропу, по которой чаще перегоняли скот, чем ездили на машинах. Внизу, между деревьями, стало видно синюю ленту Хулхулау. До условленного места оставалось не больше десяти километров, когда ехавший впереди Шаман резко остановился. Влетев в поднятые колесами клубы пыли, Джин едва успел затормозить. Однако столкновения избежать не удалось. Пусть и слегка, но он ударил в зад грузовика своим автомобилем, налетев при столкновении грудью на рулевое колесо. Вахид хорошо помнил это место. Через полсотни метров была развилка.

«Неужели Шамиль забыл, куда поворачивать? – первую мелькнувшую мысль с ходу сменила вторая: – Он бы не стал так тормозить. Да и как можно здесь потеряться?» – додумывал Джин мысль, уже выкатываясь с автоматом в руках на обочину. И вовремя. Сразу с двух сторон из зарослей кустарника затрещали очереди.

«Засада!» – мозг работал быстро. Дверца «ГАЗ-66», на котором ехал Шаман, была распахнута. Вахид четко видел, как несколько пуль пробили ее нижнюю часть и ушли под кузов. В том, что Шаман успел выпрыгнуть, он не сомневался. Только почему он не стреляет? Значит, так же, как и Дрон, не знает, кто впереди. По каким признакам понял, что их здесь ждут? Как жалко, что нет привычных переговорных устройств. Он приподнялся, шаря взглядом по зарослям.

– Джин! – наконец откуда-то спереди раздался знакомый голос.

По логике, в сложившейся ситуации Вахид должен уйти на противоположную сторону. У него в запасе расстояние длиною в два автомобиля. Да и Шаман, если что, прикроет. Но сейчас нужно было понять, кто и зачем устроил на них охоту, и Джин стал пробираться вперед. Справа от дороги была возвышенность, но даже если там кто-то и был, обзор закрывал грузовик. Слева – росший по склону лес. Вращая головой, Джин добрался до Шамана и упал рядом. Капитан лежал на животе, направив ствол автомата в сторону видимой с этого места развилки.

– Что? – одними губами спросил Джин.

– В последний момент заметил, как впереди, пригнувшись, дорогу перебежали двое с оружием. Оба в «комках».

Джин догадался: здесь кто-то спешно устраивал засаду. Он даже уже представил, как и где расположились стрелки. Дорога шла под большим уклоном. Около полусотни метров впереди, вдоль обочин, было нагромождение огромных, выше человеческого роста, камней, среди которых рос густой кустарник. Дальше – развилка. Если эти люди на машинах, самое удобное место оставить их за разветвлением дорог, а сюда подняться пешком.

– Иди на другую сторону! – приказал на правах старшего Джин и достал станцию. – Только пока не разберемся, кто эти шакалы в камуфляже, на поражение не стреляй. Не давай головы поднять, и все. В крайнем случае, подрань, но не убивай. Понял?

– Зачем говоришь? Так знаю, – отползая в сторону машин, обиженно сказал Шаман.

– Филин, это Джин, как слышишь меня? Прием! – поднеся станцию к самым губам, проговорил Вахид.

– Это Лавр, на связи.

– Мы в засаду влетели. Пока понять не могу, чью. Сто пятьдесят метров восточнее развилка на урочище Бека. Стоим прямо напротив «Слепых ворот», – неожиданно, в последний момент вспомнил он название этого места.

– Принято.

Облегченно вздохнув, Джин спрятал в карман станцию и посмотрел в сторону Шамана. Капитан прополз под грузовиком и уже исчез в зарослях по другую сторону машины. Из кузова послышалась возня и голос бородача:

– …Кажется, это наши братья.

– …Слава Аллаху!

– …А ты, рыжая свинья, скоро будешь в аду!

Джин пошарил перед собой взглядом, взял булыжник размером с кулак и забросил его в кузов. Кто-то охнул.

– Услышу хоть одно слово, брошу гранату! – проговорил он.

Между тем никто не стрелял. Была странная тишина, словно с той стороны вовсе никого и не было. Но Джин не спешил выяснять первым, кого они заинтересовали. Вариантов было много. Во-первых, не надо сбрасывать со счетов и живущего в доме Музаевых Рагима. Он вполне мог подстраховаться. Связаться еще с какой-нибудь ему подконтрольной бандой и поставить задачу выяснить, как прошел захват «продажных ментов». Возможно, что это вовсе и не боевики, а милиция или того хуже – какое-нибудь спецподразделение, подчиняющееся в рамках антитеррора президенту Чечни. Они не будут церемониться. В этом случае положение может спасти только Филиппов. Но пока он выйдет на штаб группировки, а тот на соответствующие республиканские структуры, неизвестные могут начать атаку либо уже ее начали. Джин огляделся. Насколько позволяла просмотреть местность растительность, ничего подозрительного. Прислушался. Тишина. Может, ждут подкрепления? Он осторожно вытер со лба пот. Джин впервые оказался в таком сложном положении и нервничал.

Неожиданно с той стороны, куда ушел Шаман, шевельнулись верхушки кустов. Кто-то явно пробирался к машине.

Джин дал короткую очередь чуть выше этого места и как уж уполз еще дальше от дороги. Ответного огня не последовало. Но кусты задергались активнее. Было ясно – человек отказался от попытки подобраться ближе и возвращается к камням.

– Может, хватит играть в прятки? – крикнул он на русском, но на всякий случай усилив акцент. – Давай говорить один на один. Меня зовут Ваха. Кто старший у вас?!

– Лейтенант милиции Саипов! Я предлагаю вам сложить оружие! Мы знаем, у вас в заложниках люди.

– А откуда ты знаешь? – удивился Джин, заподозрив подвох. – Мы ведь только что их взяли!

– Нам сообщила жена человека, которому принадлежит машина.

– Какая? Тут их две.

– Грузовик, – после небольшой паузы ответили из кустов.

– Похоже на правду, – одними губами проговорил Джин и вновь заговорил громко: – А чего ты ждешь?

– Уже ничего.

– Хочешь сказать, что вы оцепили район? – усмехнулся Джин.

Он понял – перед ним обыкновенный сотрудник милиции, по всей видимости, недавно принятый на работу. Получив сигнал, сообщил об инциденте своему начальству, после чего собрал весь свой небольшой отдел и выехал следом. Теперь все ясно. Сейчас подъедет усиление, и в процессе выяснения обстоятельств окажется, что сидящие сейчас в кузове боевики – обыкновенные бойцы роты самообороны, случайно оказавшиеся на пути грузовика. Хитро придумано. В лице его и Шамана подставят и дискредитируют группу спецназа. Однозначно не обошлось без гостя Музаева Рагима. Не исключено, что милиция заранее согласовала с ним свои действия. Если в России почти каждый день ловят оборотней в погонах, что уж говорить о Чечне, где в каждой семье кто-то воевал?

Если менты ждут подкрепления, то именно снизу. Он оглянулся назад. С разбитой правой фарой и слегка вздыбившимся капотом «Нива» стояла практически поперек дороги. Радиатор, кажется, цел. Да и не нужен он здесь вовсе. Смерив взглядом расстояние до камней, Джин понял, как можно закупорить дорогу и одновременно угнать «ГАЗ» с пленниками. Снова вынул станцию:

– Лавр, – заранее зная, что тот на приеме, не стал дожидаться отзыва, – это милиция. Но нехорошая. Мы уходим. Пройдем к вам другой дорогой.

– Понял.

Чтобы не обмениваться фразами, которые может услышать противник, при перемещении в зданиях, трюмах кораблей, подземных коммуникациях, в отсутствии или неисправности технических средств связи на все случаи жизни были разработаны сигналы. Джин взял в руку камень и два раза стукнул по такому же обломку гранита. Спустя некоторое время с другой стороны раздались похожие звуки. Значит, Шаман слышит его и понял. Немного погодя Джин увидел капитана. Тот приподнялся на руках и вопросительно смотрел в его сторону. Джин показал пальцем рядом с собой. Шаман огляделся и быстро, словно большая ящерица, прополз под машиной через дорогу.

– Что? – одними губами спросил капитан.

– Где гранаты, которые мы забрали, – Джин кивнул на кузов грузовика, – у этих шакалов?

– В твоем рюкзаке, на заднем сиденье «Нивы».

– С нашими сколько?

– Девять, – не задумываясь, ответил Шаман.

– Как я заведу «Ниву» и тронусь, ныряй в кабину. Объеду грузовик, заводи двигатель. Они ничего не успеют понять, – он загадочно улыбнулся. – Только меня не оставь наедине с этими козлами.

– Сделаю, – Шаман отполз за колесо.

– Пока следи за дорогой, – приказал Джин и стал пробираться к внедорожнику. В этот момент снизу послышался звук надрывно работающих двигателей.

– Эй, слышишь, предлагаю сложить оружие! – воодушевленный приближением помощи прокричал милиционер.

– Дай подумать! – уже усаживаясь за руль «Нивы», крикнул Джин, перегнулся через спинку сиденья и достал рюкзак. Ничего ценного, кроме Корана, в нем не было. Его Джин засунул за отворот куртки. Патронами в пачках, продуктами придется пожертвовать. Джин размотал проволоку для растяжек, пропустил один ее конец для верности сразу через два кольца «Ф-1», предварительно распрямив усики, и снова затянул горловину рюкзака. Немного подумал, нагнулся и привязал рюкзак лямками за крепления переднего пассажирского сиденья. Для верности подергал его. Не вылетит. Повернул ключ в замке зажигания:

– Сейчас я вам фейерверк устраивать буду, – пробормотал Джин.

Вздрогнув, двигатель завелся. Джин включил заднюю передачу, последний раз просчитал в голове все свои действия и отпустил сцепление. Он проворно объехал грузовик, выровнял внедорожник, прибавил скорость и посмотрел в зеркало заднего вида. Шаман уже нырнул в кабину. Вновь перевел взгляд на дорогу. Слева отчетливо увидел удивленное лицо молодого чеченца. Появился еще один. Посчитав, что «злодеи» решили прорваться на «Ниве», тот стал стрелять по двигателю.

«Знают, что со спецназом имеют дело, ишаки продажные! Боятся открывать огонь на поражение», – подумал Джин и, продолжая левой рукой управлять машиной, на правую намотал конец проволоки.

В это время взревел двигатель грузовика. Милиционеры, уже не скрываясь, с двух сторон молотили по скатывающейся к проезду между камней «Ниве». Высота кузова внедорожника позволила легко покинуть салон. Джин лишь ухватился за верхний край дверцы, по инерции сделал пару шагов следом за машиной, развернулся и бросился прочь. «Даже если она рванет раньше, ее уже не объедешь, пока не сгорит. А этим балбесам взрыв, кроме контузии, никакого вреда не причинит», – думал он, что есть сил мчась к грузовику. Он слышал вопли милиционеров, которые поняли, в чем дело. Наверняка посчитав, что в машине как минимум добрая сотня тротила, они уносились прочь от дороги. Наконец правая рука резко пошла назад. Разрезав кожу, проволока слетела с ладони. Сделав три гигантских прыжка, Джин упал на землю. И тотчас же раздался врыв…

– Как они рванули в разные стороны, когда увидели, что ты выпрыгнул! – крикнул Шаман, едва Джин забрался в кабину. Он был возбужден. Глаза блестели.

Они ехали задом. Участок дороги, на котором можно было развернуться, был метрах в ста позади. Впереди все заволокло клубами пыли и дыма. «Нива» взорвалась как раз там, где Джин и планировал.

* * *

Урочище Бека представляло собой распадок, похожий с высоты птичьего полета на бумеранг. Распадок был окружен горами, по его дну текла речушка. Даже скорее ручей, который местами можно было без труда перешагнуть. Несмотря на жару, здесь было прохладно и сыро. Кроны деревьев почти не пропускали солнечный свет.

Еще до встречи с Джином Антон знал – в округе подняты на ноги все отделы милиции. Ведется активный розыск двух «террористов», угнавших ночью из Харачоя автомобиль «ГАЗ-66» вместе с хозяином. Позже они захватили в заложники четверых мирных жителей, оказали сопротивление при задержании милиции и скрылись.

– Да, дела! – выслушав Джина, Антон почесал под косынкой затылок. – Значит, у них спутниковая связь, причем каналы кодированы.

Сзади раздались шаги. Филиппов обернулся и увидел Банкета. Тот вместе с Котом и Шаманом занимался пленниками.

– Молчат, – привалившись плечом к стволу дерева, выдохнул Банкет.

– Или ничего не знают? – Антон поднялся с рюкзака, на котором сидел, и пристально посмотрел в глаза майора.

– Из всего, что удалось из них выдавить, я могу только делать предположения, а именно – банда разбита на изолированные друг от друга боевые группы численностью от двух до четырех человек. Старший в этой группе Джамал, – Банкет обернулся. – Он с бородой. Утверждает, будто еще месяц назад Рагим распустил отряд, оставил ему спутниковый телефон и приказал вернуться к мирной жизни. Но выдвинул условие – быть на связи и в случае поступления команды на начало каких-либо действий оповестить двух своих дружков. Четвертый, рыжий, – родной брат начальника милиции одного из райотделов. Человек в команде случайный. Когда под утро Рагим поставил задачу перехватить грузовик с нашими чеченцами, они уговорили парня один день побыть водителем. Централизованное управление осуществляется по каналам закрытой связи.

– Кто только мог им ее предоставить? – Антон сплюнул и задумчиво посмотрел на Банкета.

– Мало в мире богатых людей? – вопросом на вопрос ответил тот.

– Подлых, – уточнил Антон. – Такие вещи позволяют себе не все. Только нам удалось захватить три комплекта спутниковых телефонов.

– Необязательно это частные лица, – заметил Банкет. – Возможно, какая-то спецслужба.

– Лавр перебрал трофеи и говорит, что игрушки у этой братии эксклюзивные, – Антон отогнал от лица комара. – Оборудование такого класса использует агентурная разведка.

– Или подобная нам, – напомнил Банкет. – А с чем там Лавр возится? У него, бедного, уже пот с носа капает.

– Еще один радиоэлектронный ребус решает, – Антон посмотрел в сторону небольшого овражка, на дне которого прапорщик устроил некое подобие лаборатории. Едва они пришли сюда и выставили охранение, он занялся исследованием странного устройства, которое поначалу они приняли за контейнер с отравляющим веществом. Каким-то способом ему удалось установить, что начинка странного предмета «дышит» в УКВ-диапазоне. Лавр расстелил кусок брезента и стал разбирать его. Из опасения, что внутри имеется какой-либо сюрприз, попросил всех отойти на безопасное расстояние. Снял расположенную снизу крышку и обнаружил под ней батареи. Теперь изучал параметры микросхем и прочих деталей, пытаясь выяснить назначение этого прибора.

– Мне теперь что делать? – напомнил о себе Джин.

– Забирай Шамана и идите ждать пробуждения нашей «спящей красавицы». Москита отправь сюда. Как женщина придет в себя, начинайте ее крутить, кто такая, куда шла и что за железо с собой несла. Маловероятно, но возможно – она что-нибудь слышала об устройстве, с которым возится Лавр. Скажете, что выбросили по дороге.

В полукилометре они оборудовали укрытие в виде шалаша, где оставили чеченку. Там же часть груза, который она несла с собой. Антон надеялся, что, придя в себя и узнав, что ее, умирающую, подобрали братья по оружию, она что-то скажет. Тем более, со слов доктора, без посторонней помощи женщина вряд ли сможет самостоятельно продолжить путь.

Антон проводил взглядом Джина и отправился к Лавру.

– Как успехи? – он присел рядом с ним на корточки и обвел взглядом разложенные на брезенте «потроха» аппарата.

– Ничего не понимаю, – растерянно произнес Лавр. – По сути, здесь мощный компьютер, излучающая и принимающая антенна, усилители сигнала, а самое интересное – очень дорогие батареи.

– При чем тут батареи? – удивился Антон.

– Большая емкость, дорогие сплавы, – бормотал себе под нос прапорщик, задумчиво теребя губу. – По идее, это что-то вроде ретранслятора и самостоятельной станции. Есть над чем поломать голову. Единственное, что удалось точно установить, – она управляется по радио.

– На дистанционный взрыватель не походит?

– Нет, – Лавр категорично замотал головой. – Сначала я думал, что это какая-то шпионская штучка для сканирования эфира и передачи информации на большое расстояние. Но здесь все наоборот. Излучатель намного мощней, чем приемник.

– Значит, при поступлении на него определенного сигнала он выдает другой? – попытался понять ход мыслей прапорщика Антон.

– Что-то в этом роде, – Лавр с шумом перевел дыхание. – Еще, возможно, ставит помехи. У меня нет ни инструмента, ни оборудования. Я даже не могу точно определить диапазон… Стоп! – он поднял растерянный взгляд на Филиппова: – Точно!

– Что? – в один голос воскликнули Банкет и Антон.

– Если мне не изменяет память, в Грозном собираются представители Ближнего Востока?

– Не только. Почти всех мусульманских стран, – поправил Антон. – Будут смотреть, как обстоят дела в республике. Прибудут шейхи, полпреды, бизнесмены. А что?

– Есть вариант, – лицо прапорщика сделалось мрачным.

– Говори.

– Могу ошибиться.

– Все равно, – потребовал Антон. Его охватило волнение.

– Необходимо связаться с одним из наших НИИ, – Лавр вытер с лица пот. – В принципе, я не особо силен в аэронавигации, но, по-моему, эта штука имеет какую-то связь с авиацией.

– Делай все, что считаешь нужным, – Антон не мигая уставился на прапорщика. – Поднимай всю Москву, выходи от моего имени на Родимова, но к вечеру я должен знать, что это такое.

– У меня есть вариант передать туда картинку, – кивнул Лаврененко. – Сейчас пересниму на видеокамеру, и все дела…

Антон развернулся и нос к носу столкнулся с Москитом.

– Все, дежурство сдал! – пошутил старший лейтенант, имея в виду, что оставил рядом с чеченкой Шамана и Джина.

Направились к пленникам. Допросив по отдельности чеченцев, на головы им натянули специальные шапочки из плотного материала и усадили на землю, рядом с ручьем.

– Как быть с ними? – спросил Банкет.

– Оставим здесь. Рядом удобная площадка для вертушки. Ориентир – грузовик. Летчики быстро найдут это место. Пусть с ними смежники разбираются. Все, что необходимо, я сообщу начальнику разведки группировки.

– А мы? – Банкет выжидающе уставился на Антона.

– Будем ждать, когда заговорит наша пленница. Она напрямую имеет отношение к Рагиму.

– Почему так уверен?

– Во-первых, район один, – Антон принялся загибать пальцы. – Во-вторых, он спокойно ставит задачи своим подчиненным, находящимся на расстоянии, доступном только тем игрушкам, что нам удалось обнаружить. Заметь, ни группировка, ни смежники до сих пор понятия не имели, что боевики имеют устойчивые каналы связи, причем гарантированной стойкости. Скорее всего, радиоразведка принимала работу их телефонов за работу наших средств связи. Мы же почти никогда не отчитываемся о том, где находимся. Сигнал в лучшем случае пеленгуют, смотрят, что высокий уровень защиты, и успокаиваются.

– Командир, – неожиданно раздался из болтающегося на шее головного телефона голос Лаврененко.

– Слушаю, – Антон торопливо прижал наушник к уху.

– Могу обрадовать. При помощи этой игрушки несложно сбить при посадке с курса самолет, указать ему другие параметры, свести на нет работу наземных служб. Я бы назвал это «злой диспетчер», – он кашлянул. – Имея в своем распоряжении любой телефон, настроенный на него, легко говорить с экипажем. Вообще-то у нас нечто подобное на вооружении тоже есть. Называется «Икар».

– Я в курсе, – Антон многозначительно посмотрел на Банкета. – Теперь кое-что проясняется.

Нетрудно представить, для чего в республике накануне прилета больших гостей появились подобные устройства. Разместив их вблизи аэродрома, в районе, над которым проходит глиссада, можно преспокойно врезать в землю любой авиалайнер.

* * *

В этот вечер Дрон возвращался в свою «камеру» в приподнятом настроении. Утром он с трудом сдерживал смех, наблюдая за тем, как бандиты избавляются от растительности на лице. Стоя на четвереньках над ручьем, они скоблили себя бритвами так тщательно, что могло показаться, будто собираются на первое свидание. Карим с Хусейном даже обрили головы.

После получасовых мук на них невозможно было смотреть без улыбки. Нижняя часть лица отличалась от верхней, как молоко от кофе. Лишенные бород боевики помолодели. Оказалось, что у Карима вовсе не круглое лицо, а напротив – вытянутое. Щеки впалые. У Метиса на подбородке был красный шрам. Скорее всего, от осколка. Вместе с бородами с них сошла солидность. Лица стали казаться Василию глуповатыми.

Съев на ужин свой кусок хлеба, Василий устроился на полу, заваленном прошлогодней листвой, и попытался уснуть. Однако как только перед глазами вставал «помолодевший» отряд моджахедов, он начинал беззвучно смеяться и сон отступал.

«Теперь только ради того, чтобы рассказать ребятам о хохме, стоит выжить», – думал он, представляя реакцию спецназовцев.

Потом стал размышлять над очередным побегом. В конце концов, мысли стали путаться, а веки наконец слипаться, Дрон задремал было, но неожиданно раздался шум. В блиндаж явно пришли еще люди. Из-за дверей доносились возбужденные голоса. По обрывкам фраз Дрон понял, что Метис кого-то допрашивает. Раздались звуки ударов. Кто-то упал на пол.

Дрон приник ухом к щели.

– Тварь, зачем ехал сюда из своей Москвы? Там работы нет? – Метис, явно накручивая себя, ударил ладошкой по столу: – Не молчи!

– Мне что, петь?! – прохрипел кто-то на чисто русском языке.

Дрона обдало жаром. Бандиты приволокли еще одного пленника.

– Полковник, сколько ты убил наших людей? – спросил Хусейн, после чего последовала оплеуха.

– Никого я не убивал, – вновь прохрипел неизвестный. – И не потому, что не хотел, возможности такой не представлялось.

– Наверное, нас приехал ловить? – с издевкой спросил Карим. – Вот мы! Хватай!

– Покажи его документ! – потребовал Метис.

– Вот удостоверений, водительский прав, – перечислил на плохом русском незнакомый Дрону боевик.

– Заместитель начальника оперативно-следственного отдела, – растягивая слова, прочитал Метис. – А ты большой человек!

– Да уж, не маленький, – усмехнулся пленник. – Беги, докладывай своим покровителям.

– Зачем я буду бегать? – удивился Метис. – Сейчас двадцать первый век. Трубку возьму и куда надо позвоню.

«Значит, полковник ФСБ, – Дрон, затаив дыхание, ловил каждое слово. – Судя по смелым ответам – крепкий орешек. Возможно, вдвоем будет легче бежать. Только бы его сейчас не грохнули!»

Словно услышав его мысли, Метис приказал всем отдыхать, а фээсбэшника закрыть к спецназу.

Едва Дрон успел отпрянуть к противоположной стене, как двери распахнулись и в комнатушку влетел коренастый мужчина в камуфлированной форме. На короткое время ворвавшегося из блиндажа тусклого света хватило, чтобы разглядеть полковника. Новичок был подстрижен под бобрик. Дрон успел заметить, что волосы у него отливают медью. На вид лет сорок пять. Лицо, как и полагается после беседы с бандитами, опухшее и в крови. Камуфлированная куртка в нескольких местах порвана. Он рухнул на пол и застонал.

– Ты кто? – дождавшись, когда двери снова подопрут и уйдут, спросил Дрон.

– Я что, не один? – вопросом на вопрос ответил незнакомец.

– Нас теперь двое, – подтвердил Василий.

Полковник, тихо матерясь и охая, отполз к стене и привалился к ней спиной. Послышался хруст тонких стволов деревьев, которыми укрепили грунт. Под ними зашуршал песок и мелкие камешки.

– Вы бы поосторожнее, – забеспокоился Василий. – Как бы нас здесь не засыпало. Все на соплях.

Некоторое время новичок ерзал, выбирая удобное для избитого тела положение. Наконец сопение и возня прекратились.

– Давно здесь? – раздался голос из темноты.

– Именно в этой норе четверо суток. А вообще – неделя.

– Понятно, – полковник кашлянул. – Я только вчера прилетел в Чечню, а уже сегодня нарвался и сразу сюда. Позор!

– Да уж, – посочувствовал Василий. – Меня кто-нибудь ищет?

– Откуда я знаю, если ты так и не представился? – удивился новичок.

– Дорофеев Василий меня зовут, – зевая, проговорил Дрон. – Прапорщик.

Говорить, что он майор, Дрон не стал из соображений собственной безопасности. Мало ли. Сейчас их разговор могут подслушивать. Двери – одно название. Да и полковник может случайно окликнуть по званию. А раз уж боевикам он известен как прапорщик, нужно до конца им и оставаться.

– А откуда ты родом? – зачем-то спросил полковник.

– Из Сибири. Сейчас живу в Москве. На Профсоюзной.

– Хм, – полковник зашевелился, – и у меня там квартира. Кафе «Три толстяка» знаешь?

– Конечно, – оживился Дрон. – Я там со своей женой несколько раз был.

– Так вот это сто сороковой дом, а я в сто сорок первом.

– Не-е, – протянул Дрон, – я на противоположном конце Профсоюзной живу. Двадцать два семнадцать.

– Снимаешь?

– Получил, – покачал головой Василий, словно полковнику был виден его жест.

– Это что же за войска такие, что прапорщику в Москве квартиру дают? – полушутя-полусерьезно спросил полковник.

Дрон открыл было рот, чтобы ответить, но неожиданно его словно ударило током.

«Чего это меня понесло!» – подумал он, ловя себя на мысли, что полковник так ничего и не сказал по поводу своей персоны.

– Вас как называть? – передумав отвечать, осторожно поинтересовался Дрон.

– Манин Георгий Константинович, – выдержав паузу, словно размышляя, стоит или нет называться, ответил полковник.

– Вы так и не сказали, что насчет меня слышно?

– Ты знаешь, Василий, я здесь в командировке. Приехал, чтобы в Чернокозово с одним ублюдком пообщаться.

– В сизо? – уточнил Дрон.

– Угу, – подтвердил полковник. – Наворотил мерзавец в свое время делов. Каждый день что-то новенькое всплывает.

– Странно, – вырвалось у Дрона.

– Что? – встрепенулся контрразведчик.

– Здесь ваших коллег как собак нерезаных. И стоит ли для беседы с мерзавцем сюда из Москвы целого полковника отправлять?

– Дело носит политический характер, – уклончиво ответил Манин. – Да и развеяться хотел.

– Развеялись?

– Не то слово, – полковник беззвучно рассмеялся. – Так я к чему клоню. У меня своих дел по горло. Слышал краем уха, что прапорщик из спецназа ГРУ пропал. Кажется, в Дагестане, и все. Ищут, конечно.

«Вот ты и попался! – Дрона охватила злость. – Никакой я не прапорщик. Интересно, кто этот тип на самом деле? Можно было сразу догадаться, что подсадная утка. Хорошо, что ничего сболтнуть не успел. Черт! – неожиданно неприятный холодок тревоги пробежал по всему телу: – Адрес и имя жены! Пусть не расписаны, и фамилия у нее другая, но найдут. Будут давить Ольгой! Создал проблемы! Этот урод наверняка со мной еще не один день работать будет. Можно его попросту придавить. А если зря паникую? – неожиданно пришла в голову другая мысль. – Он ведь не скрывает, что его мало интересует положение дел в Чечне. Приехал по конкретному вопросу. Возможно, действительно слышал краем уха про какого-то там Дорофеева. А кто он, майор или прапорщик, не придал значения. Еще год назад здесь каждый день кто-то пропадал. С другой стороны, почему его удивило наличие, пусть хоть и у прапорщика, квартиры? Ни для кого не секрет – наша категория военнослужащих обеспечивается жильем в первую очередь. Ибо спецназовец, улетая в очередную командировку, должен быть спокоен: если с ним что-то случится, у семьи останется крыша над головой. Ладно, пока оставим вопрос открытым. А может, не стоит рисковать? – Он посмотрел туда, где, по его мнению, была голова полковника. – Пришить, пока он с Метисом не пообщался? Хотя если он не контрразведчик, то тогда где чеченцы откопали такого умника? Терминологию знает. Не исключено, когда-то был захвачен в плен. Военный. Сломался, пошел на сотрудничество. Жаль, что нельзя лучше рассмотреть его лицо. Да еще побои. Вдруг когда-то встречались? – Василий попытался вспомнить людей с похожим голосом. – И все-таки что-то здесь не так. Привели в потемках, хотя это ни о чем не говорит, измывались мало».

Василий заснул под утро, так и не решившись расправиться с подозрительным типом. Аргументов в пользу того, что это предатель, было ровно столько же, сколько против.

Глава 8

– Как ты думаешь, удастся еще раз побывать дома? – глядя на тускнеющий закат, спросил Шаман.

– Наверное, – Джин посмотрел на стрелки часов, потом перевел взгляд на шалаш. – Может, она никогда не придет в себя?

– Сам же знаешь, что просто спит, – едва слышно проговорил Шаман. – Ей Москит укол сделал.

Чеченцы ждали, когда женщина придет в себя.

Позади раздался шорох. Обоих как ветром сдуло с прогретого за день солнцем валуна, на котором сидели. Направив в сторону источника звука стволы автоматов, замерли. Верхушки мелкого кустарника, уже плохо различимые на фоне деревьев, вздрогнули. Джин осторожно снял автомат с предохранителя. Почти одновременно оба увидели кабана. Он выскочил из зарослей, глухо пробарабанил копытцами по земле и замер, настороженно глядя в сторону людей.

– Шайтан! – негромко выругался Джин, вернул флажок предохранителя в исходное положение и уселся на прежнее место. Шаман выпрямился и еще некоторое время наблюдал, как животное неторопливой трусцой направляется обратно.

Из шалаша послышался стон. Чеченцы переглянулись и осторожно направились к чеченке.

Женщина сидела, опираясь руками о землю.

– Как себя чувствуешь, сестра? – негромко спросил Джин.

– Карим, ты? – едва слышно выдавила из себя чеченка. Было заметно – слова давались ей с большим трудом. Сказывалось больше действие транквилизатора, нежели травма головы. Но ей было невдомек, что в реальности послужило причиной такого состояния.

Под навесом из веток было сумрачно, а спецназовцы стояли на фоне еще светлого неба, поэтому женщина могла видеть только силуэты мужчин.

– Я не Карим, – Джин присел на корточки, – воды хочешь?

– Да, – она посмотрела по сторонам. – Где я?

– Сначала назови свое имя, – потребовал Шаман, пододвигая к ней флягу с водой. – Судя по тому, что мы нашли в твоем багаже, ты помогаешь таким же, как мы, моджахедам.

– Мое имя Маххабат, – оторвавшись от горловины фляги, проговорила женщина. – Что со мной?

– Мы нашли тебя в нескольких километрах от этого места. На берегу реки. Ты сорвалась с тропы и ударилась головой о камни. В том районе работали кадыровцы, и мы решили перенести тебя подальше.

– Спасибо, – она вернула флягу. – Я доставила вам много хлопот. Даже не знаю, как благодарить.

– Нам было приятно помогать такой смелой женщине, – успокоил ее Джин.

В это время она ощупала себя и встрепенулась:

– Кто меня перевязал?

Джин догадался – Маххабат испугалась позора. Ведь Москит наложил повязки на руку и ключицу, а значит, раздевал. Женщину охватил стыд оттого, что ее тело видели мужчины. Что будет, если об этом кто-то узнает?

– Не волнуйся, – Джин виновато шмыгнул носом. – Но у нас не было другого выхода. Ты истекала кровью. Сначала мы вовсе думали, что в тебя стреляли.

– У тебя есть муж? – Шаман вопросительно уставился на Маххабат.

– Умер два года назад.

– Он тоже воевал против неверных?

– Нет. Но они стали причиной его смерти, – женщина выдержала паузу и заговорила уже с металлическими нотками в голосе: – Его сбила их машина. Он долго болел. Тех, кто это сделал, судили. Солдат и офицер. Но что от этого толку? Я осталась с двумя детьми.

– Ты сильная женщина, – с восхищением проговорил Джин.

– Как тебе удалось столько нести на себе? – Шаман встал на четвереньки и похлопал ладонью по рюкзаку, который нашли рядом с ней на берегу.

– На самом деле он легкий, – Маххабат подобрала под себя ноги. – Из вещей ничего не пропало?

– Содержимое рюкзака было рассыпано. Мы собрали телефоны. Был еще какой-то прибор, похожий на перевернутый казан. Пришлось его выбросить, – говоря это, Джин заметил, как женщина напряглась. – Ничего не поделаешь. Нас только двое, а тебя надо было тоже нести.

– Вы запомнили место, где он остался?

– Да, – кивнул Шаман. – А разве эта железяка имеет какую-то ценность?

– Это самое главное из того, что мы должны были переправить одному человеку. Надо ее найти.

– Ты сказала «мы», – Джин переглянулся с Шаманом.

– Нас было трое. Кроме меня – двое мужчин. Сначала, пока позволяли лесные дороги, мы ехали на «Ниве». За Ца-Ведено уже высокие горы. Там давно никто не ездит. Повсюду завалы или вообще выросли деревья. Пришлось идти пешком.

– А по трассе? – перебил женщину Джин.

– Много постов, – лаконично ответила Маххабат. – Машину решили оставить в небольшом селении Кехи. Наверное, слышали?

– Как же? – удивился Джин. – Нам хорошо известны эти места.

– Там были наши люди. Когда приехали, нас заметил милиционер, а ночью нагрянули кадыровцы. Мужчины сказали, куда идти дальше, а сами завязали с ними перестрелку.

– Ты еще очень слаба, – Джин вздохнул. – Даже не знаю, как тебе помочь.

– Вы от кого-то прячетесь? – осторожно поинтересовалась Маххабат.

– В прошлом году, осенью, наш отряд попал в засаду неверных и почти все погибли, – с грустью в голосе заговорил Джин. – Мы ушли в Грузию. Но там теперь тоже опасно. Кое-как перезимовали и вернулись обратно. При переходе потеряли еще троих человек. Нас заметили с вертолета. В этих краях остались наши семьи. Мы пришли и теперь не знаем, как быть.

– Вы поможете мне? – неожиданно с мольбой в голосе спросила Маххабат. – Я иду к людям, которые, как и вы, не сложили оружия. Не смотрите, что я женщина. Меня уважают наравне с мужчинами. Я расскажу о вас.

– Кому? – отрешенно спросил Джин.

– Есть такой человек, зовут Метис. Это его груз. Он ждет его и будет благодарен тем, кто поможет мне.

– Он полевой командир? Что-то я раньше не слышал о таком, – прищурился Шаман. – А может, ты обманываешь нас? Мы пойдем, а там ловушка?

– Как ты смеешь так говорить? – возмутился Джин. – Или ты не доверяешь собственным глазам? По-твоему, она все это время прикидывалась?

– Извини, брат. Я так устал за эти дни, что сам не ведаю, что говорю.

– Ты мужчина! – Джин сделал вид, будто злится. – Не стоит раскисать, тем более перед женщиной. Она говорит дело. Куда нам теперь идти? Сам видел, дома нас ждут не только семьи, но и продажные менты, а я не хочу сидеть!

Маххабат стала подниматься. Это давалось ей с трудом. Никто из чеченцев не решился ей помочь. Оба отошли от шалаша. Спустя минуту, пошатываясь, женщина выбралась наружу и поплелась к ручью.

– Давай проводим? – неожиданно предложил Шаман.

– Не надо, – одернул его Джин. – Она не только желает умыться.

Спустя некоторое время Маххабат вернулась. Теперь ее движения были увереннее. Присела у навеса, выволокла из-под него свой багаж. В свете луны выложила содержимое на траву. Некоторое время неподвижно сидела. Джин подошел ближе.

– Что тебя тревожит?

– Надо найти то, что вы бросили! – резко, совсем не по-женски сказала она и снизу вверх посмотрела на Джина. – Сколько я была без сознания?

– Нашли сегодня утром, – пожал спецназовец плечами. – А когда упала, не знаю.

– С рассветом вернемся и найдем ту вещь.

– Слушай, красавица, ты решила командовать мужчинами? Женщина, как ты разговариваешь? – медленно приближаясь из темноты, сквозь зубы проговорил Шаман. – Тимур, зачем мы говорим с ней, словно она мать? Давай заберем ее барахло, а саму отправим обратно. Пусть сидит дома и воспитывает детей. Нам пригодятся эти телефоны. Мы соберем людей и отомстим за наших братьев!

– Прошу вас, не делайте этого! – взмолилась Маххабат. – Меня ждут и верят, что вещи окажутся в целости и сохранности.

– Где ты должна передать рюкзак? – спросил Джин.

– Слепую скалу знаете? – женщина испытующе посмотрела на Джина.

– Это в ту сторону, – он показал рукой на запад. – Если быстро идти, часа три.

– Мне надо туда!

– Кто тебя там ждет? – вступил в разговор Шаман. Он не скрывал раздражения в голосе.

– Его зовут Карим. Он человек Метиса.

– У них там укрытие? – продолжал допытываться Шаман.

– Я не знаю, – пожала плечами Маххабат. – Но весь завтрашний день этот человек будет там.

– Хорошо, – немного подумав, кивнул Джин. – Но тогда не будем возвращаться за тем казаном, о котором ты говорила.

– Эти телефоны и другие вещи, назначения которых я не знаю, бесполезны без того прибора, – обреченно проговорила Маххабат. – Все предназначено для большой акции. Помогите мне!

– Как ты это себе представляешь? – вспылил Шаман. – Будешь здесь прохлаждаться, а мы бегать искать твое барахло? Еще неизвестно, как этот Метис потом рассчитается с нами.

– Я могу сама, – робко проговорила она. – Только покажите, где его бросили.

– Ладно, Шама, не кипятись, – осадил не в меру разошедшегося дружка Джин. – Я сам схожу и принесу. А потом мы вместе пойдем с этой женщиной туда, куда она говорит. Сейчас у нас тоже не лучшие времена. Ты же не собираешься всю жизнь скитаться по лесу? Одни мы ничто.

– Смотри сам, – Шаман цокнул языком. – Но мне не по душе все, что она говорит. Я не понимаю, как можно бороться с русскими при помощи каких-то приборов. Я всю жизнь воевал с автоматом. И вообще, кто этот Метис, если важный груз ему носят женщины?

– Я была не одна, – напомнила Маххабат. – Нет моей вины в том, что мужчин убили.

– Странно все как-то, – Шаман хлопнул себя рукой по боку. – Может, она все-таки шпионит на русских или ментов? Почему ты веришь ей? Кто сдал ее попутчиков?

– Успокойся! – с нотками угрозы в голосе приказал Джин. – Если не хочешь, поступай, как знаешь. А я помогу ей.

– Неужели ради нее ты можешь бросить меня? – почти взвыл Шаман. – Из-за женщины? Я не ожидал от тебя такого!

– Я делаю это ради своей родины! – зарычал Джин, при этом его рука скользнула к висевшему на поясе кинжалу.

– Не надо из-за меня ссориться! – попыталась предотвратить намечавшуюся резню Маххабат.

Однако Шаман продолжал играть свою роль доведенного до отчаяния моджахеда:

– Как ты смеешь вмешиваться в наш разговор?! Женщина! – он перевел взгляд на Джина: – Ну, убей меня! Попробуй! Ты схватился за нож! Ради кого?

– Не буду я тебя трогать, – Джин неожиданно опустил руку. – Поступай как знаешь. Хочешь, иди дальше своей дорогой. Нет – оставайся. С рассветом я вернусь на то место, где мы тебя нашли, – обращаясь уже к Маххабат, заверил он. – Заберу ту вещь. Ждите меня здесь. А пока давайте остаток ночи посвятим отдыху. Тем более нам с Шамой спать придется по очереди.

– Я хорошо себя чувствую, – начала было Маххабат, но Шаман вновь оборвал ее:

– Делай, как говорят – отдыхай. Еще не хватало, чтобы мой сон охраняла женщина.

На рассвете Джин направился в лагерь. Еще на подходе к месту стоянки спецназовцев его остановил Туман. Он был в секрете. Узнав Вахида, выбрался из устроенного в кустарнике укрытия:

– Ну что, ожила?

– Да, – едва слышно ответил Джин. – Смелая женщина. Ты не знаешь, что задумал Антон?

– Лавр связался с нашими в Москве. Те засекли эту хренотень. Она в режиме радиомаяка работает. Будете как на ладони.

– Он оставил ее в рабочем состоянии?

– Да, – подтвердил Туман. – Опасается, что перед установкой могут проверить.

– Не нравится мне все это, – проворчал Джин.

– Почему? – удивился Туман.

– Сам посуди, ведь эта штуковина оказалась у нас в руках, уже находясь под чьим-то контролем.

– Думаешь – подстава? – раздавшийся за спиной голос Филиппова заставил говоривших вздрогнуть. Командир имел талант словно материализоваться из воздуха буквально в двух шагах.

– Не исключаю, – подтвердил Джин.

– Ты чего вылез? – уже обращаясь к Туману, с упреком спросил Антон.

– Виноват, – смутился тот.

По всем правилам охранения он должен был пропустить мимо себя Джина и еще проконтролировать, не тащит ли тот за собой «хвост».

– Расслабились вы что-то, – проворчал Антон. Он дождался, когда Туман вернется на свое место, и вновь посмотрел на Джина: – У нас другого выхода нет. Придется вести себя осторожней, и все.

* * *

Дрон чувствовал себя плохо. Сказались бессонная ночь, изнурительный труд и побои. Он проснулся, как обычно, от шума в блиндаже. Его новый знакомый уже не спал. Едва Василий сел, он почувствовал это и сразу заговорил:

– Что теперь?

– Не знаю, – откровенно признался Дрон, протирая глаза. – Какая разница?

Ответил зло и мысленно отругал себя за это. Разница, конечно, была. Ему тем более не все равно, что принесет этот день. Работы по восстановлению бандитского логова практически завершены. Но не для этого же бандиты волокли его из Дагестана. Зачем он им нужен? Он уже знал наверняка – его не станут убивать. По крайней мере, сейчас. Метис ведет какую-то игру, и Дрон давно понял – в ней ему тоже уготована роль. Он не сомневался, его ищут. Группа не вернется в Москву до тех пор, пока Родимов не будет уверен, что были приняты все меры по установлению его местонахождения.

С другой стороны двери послышалась возня, и через мгновение она распахнулась.

– Выходи! – скомандовал, зевая, Хусейн.

– Оба? – уточнил контрразведчик.

– Только ты.

Полковник с трудом поднялся. С непривычки у него затекли ноги.

«Может, и вправду не подсадной? – подумал Василий, глядя сокамернику в спину. – Если так, то наверняка сейчас грохнут. Хотя офицеры ГРУ, как и смежники, одинаково не в почете у боевиков. Почему тогда его еще не тронули? Некому работать, – сам же ответил он на свой вопрос и тут же нашел контраргумент: – Могли бы пару дней поэксплуатировать двоих. Нет, все-таки что-то здесь не так».

Он подполз к дверям и приложил к щели ухо.

– Как спалось, полковник? – донесся насмешливый голос Метиса.

– Нормально, – буркнул контрразведчик.

Раздался чей-то смех.

Метис по-своему приструнил весельчака и вновь перешел на русский:

– Значит, понравилось у нас?

Полковник промолчал.

– Есть результат?

– А ради чего я мучился? – вопросом на вопрос ответил контрразведчик. – Надо звонить в Москву.

– Организуем! – бодро воскликнул Метис.

– Ты бы потише, – предостерег его полковник.

– А чего ты боишься? – насмешливо спросил чеченец. – Что изменится, если он узнает?

Дрона словно окатили ушатом холодной воды:

«Твари, значит, это предатель! Хитро раскрутили! Зачем им Ольга?»

– Теперь через его бабу найдем еще пару спутниц жизни наших славных парней, – продолжал рассуждать иуда. – К моменту, когда группа окажется в районе аэропорта, они будут уже за границей.

– Гурно! – позвал Метис.

Дальше он говорил на чеченском, но по обрывкам фраз Василий догадался, что бандит ставит задачу взять спутниковый телефон и подняться наверх. Кто-то вышел. Дрон зажмурился.

Двинуть плечом держащиеся на честном слове двери, ворваться в блиндаж, а там свалить ближе всех находящегося к нему боевика, и попытаться завладеть оружием? Наверняка получится. Но не более. Его превратят в решето. Надо взять себя в руки и хорошенько все обдумать. Лучше не подавать вида, что ему удалось подслушать разговор.

Судя по звукам и голосам, Метис вместе с «подсадной уткой» вышел из блиндажа.

– Отнеси завтрак спецназу! – раздался голос Хусейна.

Дрон быстро отполз в свой угол и притворился спящим. Нужно во что бы то ни стало убедить боевиков, что он не в курсе обмана.

Двери вновь открылись.

– Эй, русский! – раздался голос. – Хватит спать! Кушать пора. Потом работать.

Дрон сел. Посмотрел на молодого боевика, протянувшего кусок хлеба.

– А сыр, мясо? – Василий сделал лицо недовольным. – Полковнику отдали?

– Все, нет твоего полковника, – в дверном проеме появился силуэт Хусейна. – Мы таких сразу, – он провел по шее большим пальцем.

– Зря, – Василий взял свой завтрак. – Разве работы мало?

– Полковник – старый, – насмешливо наблюдая за тем, как Дрон с жадностью расправляется с хлебом, сказал Хусейн. – Тяжелее папки с бумагами ничего не поднимал. А ты сильный. За двоих работать можешь.

– По его виду не скажешь, что он всю жизнь в кабинете просидел, – вспомнив габариты предателя, пробубнил Дрон.

– Э-э, – бандит цокнул языком и склонил голову набок. – Ты хитрый. Бежать задумал? Думаешь, вдвоем легче будет?

Дрон промолчал. Возможно, он бы и ответил, но рот был занят. Страшно хотелось есть. Жевать было трудно. Передние зубы шатались, челюсть болела, а разбитые губы гноились. Тем не менее Василий быстро справился с куском зачерствелого хлеба и вопросительно посмотрел на своих мучителей.

– Еще дать? – участливо спросил молодой боевик, имени которого Дрон не знал.

– Лопнет, – покачал головой Хусейн и сделал шаг назад, направив на пленника ствол автомата: – Выходи!

Дрон поднялся, прикидывая в уме, кто и где из бандитов находится. В это время они, как правило, толпятся вблизи ручья, чуть ниже по течению. Рядом со схроном боевики не умывались. Отходили дальше. Лишь неподалеку от выхода схрона оставался один боевик. Он скучал на небольшом взгорке, сидя прямо на земле.

«Если в блиндаже никого больше нет, самое время рвать когти, – решил Василий. – С двумя справлюсь даже сейчас».

Он вышел из своей камеры.

В блиндаже действительно никого не было. Керосиновая лампа с закопченным стеклом освещала пустые нары, заправленные обыкновенными солдатскими одеялами, стол, скамейку. На гвоздях осталось висеть несколько курток и сшитый кустарным способом из защитного цвета материала разгрузочный жилет. Дрон сразу обратил внимания, что все его карманы забиты магазинами.

Он прошел до середины комнаты и обернулся. Хусейн двинул следом. Второй боевик закрыл дверь.

– Иди! – чеченец зло сверкнул глазами и толкнул Дрона стволом автомата между лопатками.

Майор резко развернулся, схватился правой рукой за цевье автомата и отвел оружие вправо и вверх. Ладонь левой удобно легла на шейку приклада. Хусейн ничего не успел понять. Рывок на себя и одновременно удар коленом в пах. Из носа чеченца вырвался воздух, а щеки надулись. Дальше последовала обыкновенная задняя подножка под обе ноги. Только вместо привычного захвата за одежду Дрон опрокинул противника на спину, используя в качестве рычага автомат. Мгновение – и приклад размозжил бандиту переносицу. Второй боевик, не ожидая такого оборота дел, лишь открыл рот, куда с хрустом, ломая зубы, влетел приклад автомата. Снова автомат на себя и вновь удар прикладом. Его угол врезался в висок боевика.

Голова бандита развернулась на ставшей словно тряпичной шее. Из открытого, враз сделавшегося черным рта вылетели брызги крови и обломки зубов. Ноги подкосились, и бандит рухнул на пол.

Дрон замер. Было тихо. Он нагнулся и быстро обыскал Хусейна. Чеченец не подавал признаков жизни. Лицо было до неузнаваемости обезображено. Глаза заплыли. Одно веко осталось приоткрытым. Из развороченной переносицы торчали розовые кости. Ничего стоящего у Хусейна Дрон не нашел. Только кинжал. Бежать будет мешать, но можно его метнуть в сидевшего рядом с выходом караульного. Василий выдернул кинжал из ножен и несколько раз подкинул в руке. Он уже набил руку таким оружием. Специально брал у офицеров чеченцев для тренировок в метании. Как, впрочем, и остальные спецназовцы.

Дрон подобрал с пола слетевшую с головы Хусейна панаму. Такие когда-то носили в Афганистане и Средней Азии. Наверняка чеченец служил в советской армии. Надел. Затем подошел к стене и снял с гвоздя разгрузочный жилет. Через минуту, пройдя по узкому коридору, Дрон уже стоял под крышкой люка.

Автомат был готов к стрельбе. В правой руке кинжал. Василий взялся за деревянную палку, приколоченную вместо ручки, и только хотел приподнять крышку, как неожиданно рядом услышал шаги. Шли двое. Неторопливо. Прошлогодняя трава и мелкие ветки мягко шуршали под подошвами ботинок. Остановились.

– Изрядно меня вчера помяли, – прозвучал голос «полковника». – Да и ночка в этой конуре показалась вечностью.

– Ты сам так хотел, – негромко проговорил Метис. В его интонации проскальзывали виноватые нотки. – Это рай по сравнению с тем, как мы обращаемся с вашим братом.

– Те, кто сидит в зинданах, да и этот прапорщик мне такой же брат, как и тебе, – с раздражением ответил иуда.

– Ты так и не сказал, зачем жены спецназовцев? – спросил Хусейн.

– Сам подумай, – начал рассуждать полковник, – в районе теракта находят тела офицеров элитного спецназа и оборудование, при помощи которого они теракт совершили. Само собой, поднимется шум. Тут даже самые ярые скептики будут сомневаться в чистоплотности России в ведении политики на Кавказе. Неожиданно мир облетает сенсационное известие. Большинство спецназовцев, предвидя трагическую развязку и во избежание преследования близких, перед отъездом из Москвы отправили своих жен за границу. Как доказательство, одна или две, погибшие в автомобильной катастрофе, супруги в той же Испании. Паспорта и водительские удостоверения поддельные, но изготовлены на очень высоком уровне. В обгоревшем автомобиле часть уцелевших денег и документы на недвижимость.

– Заранее готовились? – выдвинул предположение Метис.

– Именно, – подтвердил полковник.

– Но ведь это не так? – удивился Метис.

– А кто расскажет? И главное, где доказательства, чтобы опровергнуть реальные факты? Для Европы больше ничего не надо.

– Женщин еще нужно похитить, перевезти через кордон, подстроить аварию, – стал перечислять Метис. – Слишком все сложно, а поэтому ненадежно. На любом этапе может быть прокол.

– Не каркай, – устало выдохнул иуда.

– Куда теперь?

– Основная часть подготовки к операции успешно завершена. Группа под контролем твоих людей двигается в сторону аэропорта. В Москве уже сегодня решат вопрос с бабами. Через два дня выведешь из строя радар и передающую антенну диспетчерской службы. Резервные источники питания под контролем. Машины военных, рассчитанные на использование в подобных случаях, будут развернуты в районе, который ты так же легко обстреляешь. Я надеюсь в это время уже быть в Москве.

– Ты хорошо все продумал, – с какой-то театральной лестью проговорил Метис. – Только я тоже не собираюсь здесь быть в это время. Все оставлю на Рагима.

– Делай, как знаешь. Маховик запущен. В случае чего тебе отвечать.

– Думаю, все пройдет нормально.

– Мне надо умыться.

– Пойдем к воде.

* * *

Рассвет принес мелкий дождь и туман. К полудню дождь кончился. Сквозь низкие облака то и дело выглядывало солнце. С утра Джин, Шаман и Маххабат в пути. Она молчала. Просто шла. Ее мужеству и терпению можно было позавидовать. Не оправившись от травмы, женщина словно одержимая двигалась к цели. Они не смогли отправиться в путь в первый же день. Она была очень слаба. Пришлось отложить переход. Однако через сутки отправились. Пусть с большим трудом, но все же они начали путь, то и дело останавливаясь, чтобы набраться сил. Привалы были длинными. Как ни странно, еще час назад они миновали место, где, по словам Маххабат, ее должен был встретить Карим. Она изначально их обманула. Это по-настоящему злило обоих. Все попытки Шамана вынудить женщину сказать, куда они идут, не увенчались успехом. Встреча с боевиками могла произойти в любую минуту. Что будет потом, неизвестно.

На случай, если это грамотная подстава, Лаврененко вставил в устройство радиомаяк. Тогда боевики должны его обнаружить и использовать в своих интересах. Скорее они направят спецназовцев с этим радиомаяком по ложному пути. Если, конечно, не догадаются, что их пытаются переиграть.

Спустившись к ручью, пошли вдоль него.

– Слышишь, женщина, – Шаман обогнал Маххабат и вынудил остановиться, – ты водишь нас за нос. Мне надоело чувствовать себя слепым котенком!

– Потерпите еще немного! – умоляюще попросила она. – Видит Аллах, я не желаю вам зла!

Маххабат говорила едва слышно. Лицо было болезненно бледным. Вокруг глаз образовались большие темные круги. Руки тряслись.

– Муха! – неожиданный оклик из зарослей орешника заставил всех обернуться.

В паре десятков шагов от них, прислонившись плечом к дереву, стоял чеченец. На плече небрежно болтался автомат. На голове была защитного цвета панама. Но спецназовцев поразило больше не его внезапное появление, а внешность. Типичный бандит был гладко выбрит. Было такое впечатление, что он минуту назад отошел от зеркала.

– Кто ты? – Джин машинально направил на незнакомца ствол автомата.

– Друг, – лаконично ответил бандит.

– Откуда мне знать? – брови Вахида съехались на переносице.

– Меня Карим зовут. Мы давно вас ждем.

– Это не те люди, которые шли со мной, – робко заговорила Маххабат. – Что с теми, я не знаю. Нас выдали в Кехи милиции. Я едва унесла ноги. Они не позволили мне принять вместе бой.

– Ты молодец, Маххабат, – Карим одарил женщину теплым взглядом и подошел ближе. – А кто тогда эти люди?

– Мы нашли ее у реки, – забросив автомат за спину, заговорил Джин. – Она была без памяти. Упала почти с отвесной горы и едва не утонула.

– Вы решили помочь?

– Скажу честно – с большой неохотой. Мало ли кто она на самом деле? Поэтому долго не решались верить ее рассказу.

– О чем ты поведала этим людям? – строго спросил Карим и вновь посмотрел на женщину.

– Сказала только, что вы очень ждете груз. Но где именно, они не знали до последнего.

– Хорошо, – бандит изучающе посмотрел на Шамана и Вахида. – Теперь вам придется идти со мной.

– Почему ты говоришь – придется? – возмутился Шаман. – Мы не твои рабы. Ты даже не спросил, хотим мы этого или нет.

– Вы много знаете.

– Ну и что из того? – удивился Джин. – Ты не спросил нашего желания. А между тем мы бы наверняка согласились.

– Ладно, не обижайся, брат, – миролюбиво улыбнулся Карим. – Я сильно волновался за Муху. Пойдемте. Здесь нельзя долго оставаться.

– А что такое? – удивился Шаман.

– Место нехорошее.

Переглянувшись, Шаман и Джин двинулись за бандитом. Маххабат шла следом, замыкая небольшую колонну.

Пройдя с полкилометра, свернули на тропу, уходившую от ручья. Перевалили через взгорок. Впереди, с востока на запад, протянулся хребет. Джин уже настроился штурмовать его, однако, проследовав немного вдоль подножия, они оказались в глубоком овраге. Обильно заросший по краям кустарником и травой, прикрытый ветвями деревьев, он был невидим сверху. Таких созданных природой укрытий в этих краях не счесть.

– Карим! – окликнули из-за кустов.

Бандит в знак приветствия поднял руку:

– Все нормально.

Джин заметил лицо находящегося в охранении чеченца и удивленно почесал затылок. Бандит также был чисто выбрит.

Вскоре, оказавшись в начале оврага, они увидели навес, сделанный из брезента и стволов тонких деревьев. Здесь их поджидали еще двое боевиков. Джин с Шаманом были удручены. Неужели они имеют дело не с радикалами, а каким-то новым направлением в религии? Или бандиты мало живут в лесу, большую часть времени проводят среди мирного населения? Однако все говорило о том, что свои лица они побрили недавно и одновременно. Как будто готовились к строевому смотру. Отсутствие загара говорило о том, что еще пару дней назад бандиты имели усы и бороды.

При появлении женщины и незнакомцев, сопровождаемых Каримом, боевики поднялись.

Джин остановился.

– Они такие же, как и мы, моджахеды, – пояснил Карим, обращаясь к своим людям. – Они помогли Мухе. Она попала в беду, но слава Аллаху – он направил к ней наших братьев.

– Разве вы бы на нашем месте поступили иначе? – делая вид, будто смутился, Джин снял рюкзак, прошел под навес и положил его на землю.

– А почему вы сбрили бороды? – в лоб спросил Шаман.

Бандиты уселись на служившие скамейками небольшие бревна и переглянулись.

– Разве вам ничего не известно про новое оружие русских? – с какой-то затаенной подозрительностью в голосе спросил Карим.

– О чем идет речь? – Джин насторожился.

– Кафиры придумали газ…

– Не газ это, – перебил седого боевика Карим и неожиданно замолчал. По его лицу было видно – он даже не знает, как сформулировать ответ.

– Генетика! – подсказал парень с оттопыренными ушами.

– Да, – часто закивал Карим. – Умирают бородатые чеченцы. У кого уже она седая, тому ничего не будет.

– Откуда стало известно? – Джин непроизвольно провел по подбородку, покрытому густой черной порослью.

– Есть информация, – уклончиво ответил Карим и отвел вдруг сделавшимся злым взгляд в сторону.

Неожиданно Джин все понял. Ну конечно! Как он сразу не догадался! В руках этих бандитов Дрон. Только он мог так зло пошутить.

Джин достал флягу и стал пить, хотя не хотел. Они все утолили жажду у ручья. Но по-другому даже сдержанный Вахид просто не знал, как избежать душившего его смеха. Вода попала не в то горло, он поперхнулся и закашлял. Шаман ударил его ладонью по спине. Вахид посмотрел на капитана и понял – тот также догадался, в чем дело. Перевел взгляд на бандитов. Один смотрел в землю. Другой отвернулся. Лишь Карим с едва скрываемой неприязнью следил за его реакцией. И тут Джин сделал открытие. Боевики поняли, кто перед ними, поэтому и не стали рассказывать, что у них пленник. Но это полбеды. Теперь Дрону придется туго. Ведь именно спецназовцы первыми должны были быть проинформированы, в случае если командование приняло решение применить подобное оружие. Конечно, полный абсурд, но тем не менее влипли и подставили друга. Нужно было искать выход из создавшегося положения. Раз они знают, что попутчики Маххабат фальшивые моджахеды, можно подыграть Василию.

– Я слышал, – Джин хитро улыбнулся. – Но нам не страшна эта зараза.

– Как это? – удивился Карим.

– Прививка!

– Откуда? – раздался недоуменный возглас.

Джин убрал флягу.

– У меня есть родственник, который работает в милиции. Им всем ее делали.

– А где он живет? – стараясь сделать вид, будто поверил, спросил Карим.

– В Курчалое.

– Но вы же говорили мне, что только вернулись из Грузии? – неожиданно вступила в разговор Маххабат. Все это время она безучастно сидела чуть в стороне.

– Тебя, женщина, никто не спрашивает! – вновь завелся Шаман.

– Э! – окликнул его Карим. – Муха воюет наравне с мужчинами. Мы ценим ее! Тебе не следует так обращаться с ней!

– Почему я должен оправдываться перед женщиной? – продолжал злиться Шаман. – Мы же сразу сказали, что не знали, кто перед нами. Поэтому и решили не говорить ей всей правды.

* * *

С того момента как была обнаружена чеченка и ее странный груз, Антон чувствовал себя не в своей тарелке. Его не покидало ощущение, что кто-то смотрит в спину. Даже ночью. Это походило на психоз. Пленных, которых захватили Джин с Шаманом, передали военным контрразведчикам. Для этого за ними был отправлен разведвзвод одного из полков группировки. От вертолета пришлось отказаться. Район густонаселен. Весть быстро разнесется по округе. Их попросту вывели к дороге, где усадили в БТР и увезли. Ничего нового узнать от этих бандитов не удалось.

Теперь они шли по следу Шамана и Джина, которых вела на запад чеченка. Держась на почтительном расстоянии, отслеживали перемещение «горцев» при помощи специального оборудования, входившего в носимый Лаврененко комплект. Промокшая от пота и моросившего все утро дождя одежда неприятно приклеивалась к телу, лямки рюкзаков, ремни автоматов и винтовок оттягивали плечи. От группы, не считая Антона, осталось пять человек. Все сильно устали. В охранение на привалах и ночлег выставляли три человека. Антон нес службу наравне со всеми. От постоянного недосыпа и напряжения глаза слезились, а в затылке поселилась тупая боль. Головной дозор он назначил постоянный, в него вошли Банкет и Туман. В замыкании один, Котов. Лавр, Москит неотлучно находились рядом.

Шли медленно, подстраиваясь под чеченцев. За все время ни разу не сближались, чтобы наладить визуальный контакт. Антон подозревал и даже чувствовал – за ними «хвост». Но не мог определить ни его состав, ни численность. Было непонятно, какую игру затеяли бандиты.

Направление движения постепенно смещалось к равнине. По сути, так оно и должно быть. Там аэропорт. До прилета больших гостей времени оставалось мало.

Механически передвигая ногами, Антон шел вслед за Москитом. Небо затянуло молочного цвета пеленой. Моросил дождь. Неожиданно Филиппов почувствовал, что Лавр замедлил шаг. Обернулся. Так и есть. Сосредоточенно глядя на экран жидкокристаллического монитора навигатора, прапорщик еле шел.

– Что? – поправив микрофон, чуть слышно спросил Антон.

– Они перестали двигаться.

– Очередной привал?

– Не знаю.

Антон подошел к Лавру ближе и заглянул ему через плечо. Мерцающая зеленая точка замерла на месте. Цифры координат также не менялись. Он вынул из отворота разгрузочного жилета карту и развернул в нужном месте. Район глухой. Рядом несколько оврагов, лес. Есть ручей. Не исключено, что там схрон.

– Может, пришли? – раздался в наушнике голос.

Интересовался Москит. Антон отыскал его взглядом. Старший лейтенант опустился на одно колено и направил ствол автомата вверх, на склон горы.

– Всем стоять! – запоздало скомандовал Антон. Приказ касался в большей степени головного дозора. Кот и так заметил задержку и теперь наблюдал за местностью с тыла.

– Привал? – уточнил Банкет.

Антон не ответил. Почесал затылок, размышляя над тем, как быть. Неожиданно в голову пришла идея:

– Касается всех, – он посмотрел в ту сторону, где предположительно находился головной дозор. – Лавр, Банкет, Кот – на месте. В случае продолжения движения Джина начинаете преследование. Задача прежняя. Москит, Туман и я возвращаемся.

– Не совсем понял, командир, – пробормотал Туман. Послышалось сопение и возня. Майор продирался через кустарник.

– На месте объясню.

Антон оглядел склон горы. Если по следу группы все же идут бандиты, они вряд ли полезли наверх. Скорее так же, как и спецназовцы, двигаются по дну распадка. Нужно проверить. Для этого необходимо пройти назад и устроить засаду. Можно, конечно, установить с десяток мин. Но чтобы перекрыть весь проход, придется пожертвовать всем запасом. А еще неизвестно, что впереди.

Подошел Туман. Размалеванное зеленым и коричневым гримом лицо блестело от пота. Косынка потемнела от влаги.

– Если они уверены, что мы тащимся следом, зачем за нами пускать еще людей? – спросил он, догадавшись, зачем Филиппов хочет вернуться.

– Все равно проверить надо, – покачал головой Антон. – На душе спокойнее будет. Мы далеко отходить не станем. В случае чего быстро догоним.

Еще раз осмотревшись, троица двинулась назад. Шли не так, как прежде. Теперь намного медленнее. Постоянно останавливаясь и изучая чуть ли не каждый куст, камень, дерево, вслушиваясь в звуки леса. От напряжения вскоре заныла спина. За час прошли не больше трехсот метров. В наушнике «ПУ» послышался негромкий голос оставшегося с Лавром Банкета.

– Скорее всего, сзади никого нет.

– Возможно. Но кашу маслом не испортишь, – ответил Лавр.

– Зачем за нами тащиться, если легче устроить ложный лагерь, заманить, а потом окружить и пострелять, как куропаток?

– Духи знают, что мы далеко не куропатки, – неожиданно вступил в прения Кот. – Наверняка поняли, что их замысел разгадан.

Антон поморщился, как от зубной боли:

– Это Филин. Чего раскудахтались? Ваш треп нам мешает. И так ничего не слышно.

Впереди взлетели несколько мелких птах. Возможно, их вспугнул какой-то зверек. Птицы стремительно набрали высоту и исчезли, будто растворились на фоне леса. Антон остановился. Здесь было самое узкое место. Справа и слева два параллельно тянущихся хребта.

Обернулся к шедшему сзади Москиту:

– Справа. Займешь позицию с расчетом, чтобы просматривать дно распадка.

Без лишних слов доктор начал подъем и вскоре исчез из виду.

– Мы с тобой на северный склон, – пояснил Антон Туману. – Здесь тень. Если чехи организовали преследование, то двигаются либо по дну, либо тут.

Укрывшись среди нагромождения камней, стали ждать. Вскоре, примерно на одном с ними уровне, Антон разглядел Москита. Доктор выбрал место за вывернутым из земли корневищем упавшего дерева. Оно бросалось в глаза.

– Москит, – позвал Филиппов старшего лейтенанта.

– На связи.

– Смени позицию.

– Понял.

Почти сразу доктор скрылся в кустарнике, который рос чуть выше. Антон опустил взгляд вниз и замер. По дну распадка крался невысокий, худой, вооруженный автоматом бородач. Не ошибся! Он поймал себя на мысли, что даже рад его появлению.

– Москит, – прошептал Антон.

– Вижу, – ответил тот.

– Я тоже, – раздался голос Тумана.

– Тихо! – это уже воскликнул Банкет. – Филин, что у вас?

– Духи, – лаконично ответил Антон.

– Понял.

Боевик продолжал идти, напряженно вглядываясь вперед. Вскоре появился второй… третий…

Первый бандит уже миновал засаду и находился практически в тылу, а шедшим в колонну по одному боевикам не было конца.

– …Пятнадцать, – пробормотал Туман.

– …Семнадцать, – едва слышно проговорил Москит.

– Черт, мужики, – встревоженный голос Банкета заставил Антона отвлечься от подсчета боевиков, – что у вас там?!

– Жопа! – хмыкнул Туман.

– Банкет! – позвал Антон.

– На связи!

– Сколько до Джина?

– Тысяча пятьсот.

Антон лихорадочно размышлял, как поступить. Дать команду, чтобы Кот, Лавр и Банкет ушли в сторону и пропустили банду мимо себя, или пусть быстро снимаются, увеличивают разрыв и устраивают по всем правилам засаду? Для установки управляемого минного поля потребуется от силы шесть-девять минут. Бандитов в четыре раза больше, но у спецназовцев преимущество. Внезапный удар с тыла, мины и выгодные позиции. Минус этого плана – звуки боя услышат те, кто, возможно, встретил Джина. Тогда Кот может оказаться меж двух огней. И вообще, обнаружение себя может привести к срыву всех планов. Нет, теперь они знают замысел бандитов, и будет легче.

– Кот, в вашем направлении выдвигается группа боевиков численностью семнадцать человек. Пропустите мимо себя.

– Понял.

Спустя несколько минут последний боевик скрылся на тропе. В головном телефоне слышалось тяжелое дыхание, стук веток по одежде, легкое позвякивание. Это уносила ноги тройка Кота.

* * *

После того как голоса Метиса и лжеполковника удалились, Дрон еще пару минут ждал. По размеренным, неторопливым шагам он примерно прикинул скорость передвижения собеседников и теперь представлял, где они находятся. Холм, под которым было оборудовано убежище, уже закрывал от их глаз выход. Сейчас Метис с предателем почти у места, где умываются боевики. Скорее всего, при появлении своего командира бандиты спешно закончат утренний туалет и направятся обратно, к схрону.

Василий смахнул рукавом куртки кативший от напряжения из-под панамы пот и толкнул крышку. Неспешно выпрямился. Автомат стоял у ног. В опущенной правой руке кинжал. В той стороне, куда он оказался лицом, никого. Отлично! Разворот на сто восемьдесят градусов, замах и… Черт! Описавшая дугу рука уже не могла остановиться. Дрон не разжал пальцев. Ребро ладони коснулось мокрой травы. Как назло, караульного на месте не оказалось. Он был чуть дальше и правее. Дрон лишь увидел его расширенные глаза. Нет, чеченец не испугался. Скорее опешил от неожиданности. Лицо вытянулось от удивления, рот открылся, а сам он резко вскочил с брошенного на камень куска брезента и тут же упал на спину. Из-за камня были видны только рифленые подошвы и стоптанные каблуки его ботинок.

Дрон откинул кинжал в сторону, подхватил автомат и выскочил из прямоугольного лаза. Рядом с чеченцем стоял серебристый чемоданчик. Сердце радостно екнуло. Спутниковый телефон Метиса! Василий догадался: с него сейчас иуда связывался с Москвой.

В это время бандит сел и закричал, подхватывая выпавший из рук автомат. Поздно. Василий вскинул ствол и, не целясь, двумя короткими очередями заставил боевика вновь опрокинуться на спину. Ноги бандита согнулись в коленях и резко выпрямились. Потом еще раз. Готов. Дрон посмотрел в сторону ручья и, прежде чем понял, что перед ним новая цель, машинально снова выстрелил. Развернувшийся на шум Метис успел присесть, однако в ту же секунду закрутился на месте. Предатель оказался на удивление проворным. Он упал в траву, практически слившись с землей, и, словно большая пятнистая ящерица, юркнул за взгорок.

Василий кинулся к караульному, который продолжал агонизировать, издавая громкие хрюкающие звуки. В несколько прыжков оказавшись рядом, он откинул носком ботинка валяющийся рядом автомат, подхватил кейс спутникового телефона и бросился прочь.

Сзади раздались крики. Почти сразу боевики открыли беспорядочную стрельбу. Несколько пуль с шелестом прошли высоко над головой. Одна шлепнулась в ствол дерева. Дрон развернулся, бросил кейс, встал на одно колено. Бандитов видно не было, и они не видели его. Стреляли наобум. Чтобы немного осадить преследователей, Дрон дал короткой очередью по кустарнику, из-за которого раздавалась стрельба, гортанные крики и хруст ломающихся веток. Затем перенес огонь правее и выше. Там, на склоне, что-то мелькнуло. Может, показалось? Враз наступившую тишину разорвал хриплый вопль. Зацепил кого-то! Майор зло сплюнул и осмотрелся. От схрона отбежал недалеко. Сейчас возникла другая опасность. Когда боевики покидали блиндаж, они обязательно выставляли охранение. За время нахождения здесь он даже примерно установил его численность. Три-четыре человека. Они наверняка слышали стрельбу и сейчас все свое внимание сосредоточили в ее направлении. На каком удалении от схрона могут находиться эти люди, он мог только предполагать.

Вопивший боевик умолк. Со стороны ручья вновь послышались негромкие голоса. Звякнул о камни автомат. Кто-то быстро прошлепал по воде.

Дрон взял кейс, стараясь как можно тише ступать, перешагивая через валежник, прокрался почти до ручья. Сразу за ним подъем в гору. Присел, внимательно изучая каждый квадратный метр противоположного берега. Но предательская зеленка скрывала все, что находится на земле. Да еще некстати изменилась погода. Было пасмурно. В воздухе висела водяная взвесь. Белесая пелена затянула склон, практически скрыв вершину. А между тем здесь наверняка один из постов охранения. Ручей течет по дну распадка. Наиболее подходящее для скрытного передвижения неприятеля место. Если подняться чуть выше, в гору, можно контролировать ручей и склон противоположного хребта. Сзади, примерно там, где он повернул на север, стали раздаваться осторожные голоса. Василий понимал: если и удалось запутать боевиков, то ненадолго. Они уже оправились от шока и наверняка расширили зону поисков. Собравшись с духом и стараясь не оставлять следов, он перебежал ручей, немного поднялся в гору и присел. Обернулся. Никого. Пригнувшись, двинул вверх, но почти сразу наткнулся на едва заметную цепочку следов. Примятая трава, сломленные ветки, отпечаток каблука, сорванный подошвой слой прошлогодней листвы… Наверняка здесь ходит на позицию охранение, а дальше расположен один из постов. Если это так, то двигаться этим маршрутом опасно. Бандит сейчас как на иголках. Крутит головой во все стороны. Возможно, чтобы узнать, что произошло, он сейчас крадется обратно к лагерю. Василий еще в первый день своего нахождения в плену обратил внимание – боевики не имели портативных станций, поэтому бандит мог подумать что угодно. Не исключено, решил, что лагерь обнаружен федералами. Хотя крики бандитов были слышно далеко. Едва он успел об этом подумать, как увидел спешившего в его сторону боевика. Их взгляды встретились. Это был высокий, худой, с осунувшимся серым лицом чеченец. В глазах усталость и настороженность, которые тут же сменились яростью. Боевик направил на Дрона свой автомат. Выпустив из рук чемоданчик, майор шагнул назад. Из-за спуска шаг получился гигантским, и едва нога почувствовала под собой опору, как резиновая подошва скользнула, сорвав дерн, под которым был влажный камень. Дрон со всего размаха грохнулся о землю грудью и проехал еще на метр ниже. Куртка задралась. Мелкие камни и ветки, которые скрывала листва, разодрали на животе кожу. В последний момент Василий попытался ухватиться за ствол какого-то деревца. Рука соскользнула. Сверху посыпались крупные капли воды. Но падение его и спасло. Длинная очередь и крик бандита запоздало сотрясли воздух. На том месте, где Дрон только что был, взъерошили листву пули. Звякнул кейс, своим звуком безнадежно похоронив мысль связаться с Филипповым или с Ольгой, чтобы предупредить об опасности. Он отчетливо видел, как от второго попадания чемоданчик дернулся, разбрызгав по траве алюминиевые брызги.

– Сука! – Дрон перевернулся на левый бок и выстрелил.

Вздрогнув, автомат захлебнулся. Закончились патроны. Майор отстегнул магазин. Не сводя взгляда с того места, где только что стоял невесть куда девшийся боевик, нащупал клапан на разгрузочном жилете, отстегнул, вынул оттуда новый рожок.

Почти одновременно со щелчком фиксатора увидел быстро поднимающегося в гору бандита. Все-таки тот не разобрался, в чем дело, и решил, что на лагерь напали. Уверенный в численном превосходстве федералов или местного спецназа, боевик наверняка мысленно благодарил Аллаха за то, что оказался за пределами кольца оцепления. Теперь уносил ноги. Поздно. Фигура бандита мелькала между деревьями. Дрон дослал патрон в патронник, прижал приклад к плечу, поймал в прицел худую спину с разводами соли на выгоревшем камуфляже и надавил на спусковой крючок. Бандит взмахнул руками и осел.

«Неужели он был один? – быстро поднимаясь следом, размышлял Дрон, бросая по сторонам настороженный взгляд. – Кричал, чтобы привлечь внимание. Хотя стрельбу и так слышно. Наверное, таким образом хотел подавить страх. Значит, был один».

Подходить к нему он не стал, а в нескольких метрах повернул вдоль склона, взяв курс практически обратно к схрону, и, стараясь ступать бесшумно, побежал. Он одержимо двигался на пределе своих возможностей очень долго. Огромная доза хлынувшего в кровь адреналина действовала словно допинг. Будто не было этих страшных дней на голодном пайке, избиений, изнурительного труда. Нужно во что бы то ни стало уйти и найти своих. Сейчас основная задача – предотвратить похищение Ольги. С момента, как иуда позвонил в Москву, прошло около получаса. Пусть у него там все схвачено. На то, чтобы выйти на адрес, нужно подготовить людей, разработать детальный план похищения. При хорошей организации не меньше трех-пяти часов. К тому же Ольги попросту может не оказаться дома. Мало ли. Стоп! Он неожиданно замедлил шаг и, в конце концов совсем остановившись, присел на корточки.

А сколько часов уйдет на предотвращение похищения у него? Для того чтобы выйти к дороге, завладеть транспортным средством, добраться, минуя все посты, до Грозного или Курчалоя, часов пять. Это без учета непредвиденных обстоятельств.

Василий невольно посмотрел в сторону, где, по его предположению, теперь был блиндаж. Он давно прошел мимо него и находился с той стороны, где обычно боевики приводили себя в порядок. Его ищут в противоположном направлении, вернее сказать – преследуют. Кому придет в голову, что он решится вернуться после двух неудавшихся побегов? Если не считать наверняка раненого Метиса, полковника и охранения, в лагере остались семь-восемь человек. Сейчас они заняты его поиском. В банде были минимум два телефона. Где второй, более современный, с отворачивающейся сигарообразной антенной, он не знал. Возможно, у Метиса в кармане.

Нужно возвращаться, решил Дрон и медленно встал. Прислонил автомат к стволу бука, заправил полы куртки в брюки, старательно расправив складки. Развернулся к востоку лицом, трижды перекрестился, мысленно прося у Бога помощи. Молитв он не знал. Считал, что они ни к чему. Бог разберется и так – от чистого сердца они идут и от какого умысла. Вот уйдет Василий на пенсию, снимет погоны, тогда будет время обстоятельно, в храме исповедаться, поставить свечи за погибших друзей, простить врагов. А потом он уединится где-нибудь в глухой тайге на пару месяцев, чтобы речка рядом была, и отдохнет с очищенной от скверны душой.

Неожиданно выглянуло солнце.

Дрон подхватил автомат, отстегнул карабины ремня, свернул его, сунул под корягу, после чего сложил приклад и начал спускаться к ручью.

Глава 9

Ольга насыпала две ложки молотого кофе в кофеварку, залила водой и едва собралась включить газ, как в дверь позвонили.

Последнее время она была сама не своя. Василий уже больше двух недель в командировке. Где – неизвестно. Возможно, снова на Кавказе. Он мало говорил с ней о работе. В основном на отвлеченные темы или смешил. Ольга была уверена – это не он. Василий звонил заранее и сообщал, что скоро будет и очень голоден. Сытым он никогда не возвращался. Ни из командировок, ни просто из учебного центра.

Задержалась у зеркала.

– Павловская Ольга Дмитриевна? – глядя на сероглазую стройную молодую женщину, открывшую ему дверь, уточнил Карась.

– Да, – Ольга заправила за ухо прядь светлых волос и выглянула на лестничную площадку. – А что случилось?

– Можно я войду? – Карась сунул женщине под нос удостоверение майора ФСБ и, не дожидаясь приглашения, шагнул через порог. Светиться на площадке было опасно.

Сзади раздался звук закрывшейся двери. Карась, не разуваясь, прошел в комнату. Никого. Развернулся на сто восемьдесят градусов и внимательно посмотрел Ольге в глаза. Женщина была красива.

«Интересно, как она будет выглядеть через минуту», – подумал он.

– Я бы хотел сразу предупредить, что принес не совсем приятное для вас известие, – заговорил Карась глухим, негромким голосом.

– Я догадалась, – выдавила она из себя, бледнея на глазах.

– Вы одна?

Правая рука с тонкими пальцами и ухоженными ноготками потянулась к шейке с синей прожилкой над ключицей.

Он взял ее за плечи, провел через комнату и усадил в кресло.

– Что-то с Васей? – одними губами проговорила Ольга, не мигая глядя снизу вверх на раннего гостя.

– Неприятности, – Карась изобразил на лице скорбь.

Она попыталась встать, но тут же вновь упала в кресло. Ноги не слушались.

– Давайте позвоним вашим подругам? – он взял лежавшую на столике трубку радиотелефона и протянул женщине.

– Что?! Ах да! – Ольга с трудом поднялась и прошла к книжным шкафам. Немного повозившись, вынула оттуда записную книжку.

– Здесь телефон, – она уперлась руками в стол. – Страница на букву «Р». Номер записан в обратной последовательности.

– Кого спросить? – скрывая радость, уточнил Карась. Он догадался – это одна из жен спецназовцев. Поэтому и номер написан наоборот.

– Регину.

– Фамилия? – нажимая кнопки, спросил Карась.

– Зачем? – она оттолкнулась от стола, закрыла руками лицо и, пройдя к дивану, вновь села.

– Может, воды? – участливо спросил Карась.

Однако Ольга не отвечала. Ее плечи вздрагивали.

Карась слукавил – он набрал свой домашний номер, заранее зная, что на него никто не ответит. Этот же он просто запомнил. Теперь легко установить по нему адрес.

– Кто она?

– Жена старшего. Скажите, – встрепенулась Ольга, – он живой?

– Пока неизвестно, – Карась положил трубку на стол. – Никто не отвечает.

– У нее есть сотовый.

– Говорите.

– Не помню… Он в мой мобильник забит… Что с Василием?

– Был бой, – Карась пожал плечами. – Ваш муж пропал.

– Но ведь это не значит, что он погиб! – возмущенно воскликнула она. – Да и не может такого быть!

– Верно, – соглашаясь, он кивнул. – Разве я сказал не так? Просто вам могут позвонить люди, у которых он оказался. Потребовать выкуп. Так бывает.

– Я знаю, – Ольга погрустнела. – Мой брат попадал в такую историю. Кстати, его нашел Василий. Мы тогда в Грозном с ним познакомились.

– Везет же вам! – Карась мотнул головой. – Одевайтесь.

– Зачем? – удивилась Ольга.

– Ваш номер будет переведен на одну из конспиративных квартир. Там уже находятся специалисты по ведению переговоров и те, кто попытается засечь место, откуда поступит звонок. У боевиков спутниковая связь.

– Ах да. Поняла. А зачем вам Регина?

Карась усмехнулся.

– Думал, вам вдвоем будет легче перенести неприятное известие.

– Понятно. Когда ехать?

– Сейчас, – он посмотрел на часы. – С момента исчезновения Василия прошло больше суток. Похитители давно должны выйти на связь.

– Через пять минут я буду готова, – заверила Ольга и поднялась с дивана. Силы вновь вернулись к ней вместе с надеждой.

– Жду внизу, – Карась окинул взглядом комнату, вздохнул и вышел.

Ольга не могла видеть, как, проходя через прихожую, Карась прихватил с собой лежавшие на полочке ключи от квартиры. Теперь он должен был позвонить Саламбеку, а тот выслать на адрес некой Регины своих людей. В окружении чеченца с некоторых пор появился хороший программист из числа коренных москвичей. Два дня назад он взломал по его просьбе базу данных «Ростелекома». Программисту теперь нужен только номер телефона.

Оставшись одна, Ольга сняла халатик, подошла к бельевому шкафу и открыла его. Схватила первое попавшееся под руку платье и неожиданно замерла.

Филиппова Регина как-то рассказывала ей о том, как ей пришлось несколько раз пережить настоящее похищение. Тогда террористы пытались использовать Антона в своих интересах.

Она прошла в прихожую, взяла из висевшей на вешалке сумочки «Моторолу» и набрала номер Филипповой.

– Да, Ольга, – почти сразу ответила подруга.

– Ты где?

– Дома.

– Давно?

– С утра, – ответила она. – А что?

– Странно, – растерянно проговорила Ольга, возвращаясь в комнату. – Тебе только что звонили. Никто не ответил.

– Не может быть, – категорично заявила Филиппова. – Я рядом с телефоном была. А кто звонил?

– Майор или подполковник из ФСБ… Я не помню, – Ольга всхлипнула. – Может, ошибся номером?

– Линев?

– Нет, кажется… А может, он. Я растерялась.

– Что произошло? – в голосе Регины появились нотки волнения.

– Он пришел и сказал, что Василий попал в заложники.

– Не может быть! – упавшим голосом проговорила Регина. – А как выглядел?

– Обычно. Среднего роста. С удостоверением.

– Что хотел?

– Говорит, надо проехать на конспиративную квартиру, – заторопилась Ольга. – Должны позвонить те, кто его схватил. Туда мой телефон переключили и приехали специалисты по ведению переговоров.

– Вот что, подруга, где сейчас этот тип?

– На улице ждет.

– Закройся и сиди дома. Никуда не выходи. Ему не открывай. Жди.

Едва она закончила говорить, как в дверь снова позвонили. Ольга наконец натянула на себя платье, прошла в прихожую и заглянула в глазок. На площадке стоял тот самый мужчина. Женщина отпрянула от дверей и на цыпочках прошла на кухню. Затаив дыхание, прислушалась. Он снова позвонил. Затем через какое-то время постучал. Ольга похолодела, когда услышала звук отпираемого замка.

«Ключи!» – обожгла страшная догадка. Ольга выглянула в коридор и скользнула взглядом по стеклянной полочке, где обычно оставляла их. Ключей не было. Она хорошо помнила, как положила туда всю связку. А может, она зря паникует? И Регина тоже? Возможно, он не врет, а ключи взял так, на всякий случай. Вдруг ей станет плохо? И сейчас поднялся из-за опасений по этому поводу.

Ноги словно приросли к полу. Двери наконец открылись.

– Ольга! – мужчина осторожно прошел в квартиру.

Женщина отступила к мойке, нащупала ручку выдвижного ящика. Осторожно потянула за нее.

– Где вы, Ольга? – голос Карася был встревожен. Он вернулся обратно и заглянул в ванную комнату.

Ольга нащупала рукоять разделочного ножа. Неожиданно к ней вернулась решимость, а страх отступил. Она многое повидала, пока жила в Грозном, да и Василий учил, как отбиться от уличных грабителей и насильников. Он даже купил ей кимоно. Вместе ходили в спортивный зал, расположенный напротив дома.

Вооружившись, Ольга шагнула к выходу и нос к носу столкнулась с Карасем.

– Куда вы пропали? – заговорил было непрошеный гость, но осекся, увидев в руках женщины нож. – Что с вами?

– Уходите немедленно! – процедила Ольга сквозь зубы.

– Вы что? – Карась постарался улыбнуться, но в глубине его взгляда появился недобрый огонек.

– Я позвонила куда надо. Никакой вы не майор! И сейчас за вами приедут! – пошла она ва-банк.

– Сучка! – прошипел Карась и бросился к ней. Правая рука потянулась к ножу. Но не тут-то было. Схватив его за запястье, Ольга отвела руку нападавшего в сторону и молниеносным движением вонзила лжемайору острие под локтевой сгиб, пропоров мышцы почти до самой подмышки.

– Ах ты тварь! – взревел Карась от боли, но нашел в себе силы прижать нож к туловищу. И тут же ладонью левой руки со всего размаха врезал Ольге в ухо. Ударившись о стену, женщина потеряла сознание.

– Черт! – Карась заметался, разбрызгивая по квартире кровь. – Только бы артерию не распорола!

Он вывалил из бельевого шкафа на пол аккуратно уложенное в стопочку белье и, морщась от боли, стянул с себя куртку. Схватил одну из простыней и наступил на нее ногой. С трудом разорвав материю, стал торопливо бинтовать руку поверх рубашки. Кровь текла обильно, но не пульсировала. Это немного успокоило. Снова натянул куртку, с трудом всунув заметно потолстевшую конечность в рукав, и метнулся в ванную. Открыл воду и как мог замыл кровь. Опять вернулся в кухню. Ольга продолжала лежать. Карась вынул одноразовый шприц с сильнодействующим транквилизатором. Передавил пальцами руку и проворно сделал женщине укол в вену. Как учили в свое время. Никакой возни со жгутами и дезинфекцией. Ничего не случится. Надел на иглу колпачок, сунул использованный шприц обратно в карман. Прошел к дверям и выглянул на лестничную площадку. Никого. Достал сотовый и набрал номер Саламбека:

– У меня накладка, – не представляясь, с ходу заговорил он. – Отправь людей к «Пегасу».

Магазин располагался в двух кварталах от дома. Туда он подъедет на «БМВ», которую там и бросит. Поднятый стервой шухер добром не кончится. Перетрясут весь дом, установят и марку, и номер автомобиля. Тем более всех насторожит, что женщину волокут к машине.

«Надо выдать ее за беременную! – неожиданно пришла в голову мысль. – Стало плохо, отвозят в больницу. Еще и помогут».

Ольга пришла в себя. Но взгляд ее уже был не тот. Исчезла не только решительность, но и осмысленность. Голова безвольно болталась. Она пыталась встать, но у нее ничего не получалось. Минуту полюбовавшись ее потугами подняться, Карась принялся за дело и вскоре уже вел женщину по лестнице. Под застегнутой на замок ветровкой Ольги, на животе, он закрепил бинтами взятую с дивана круглую подушечку.

Ольга повисла на его шее, совершенно не понимая, что происходит. Едва волоча ноги, она пыталась говорить, но у нее получались лишь звуки, похожие на стоны и подвывания. Это было кстати. Этаж второй. Однако не удалось выйти из подъезда незамеченными. На лестничной клетке встретили невысокую женщину. Уставшая, с двумя сумками в руках, она поднималась наверх.

– Ой, – остолбенела женщина. – А что с Олей?

– Беременная. Вот плохо стало.

– Да как же?! – глаза женщины поползли на лоб. – Я же с ней два дня назад разговаривала!

– Мамаша! – зарычал в бешенстве Карась. – Сейчас какое время года? Весна. Все перешли на легкую одежду. Ольга тем более скрывала беременность. Они же с Васькой не расписаны.

– А вы, выходит, дружок? – взгляд женщины потеплел.

– Да, она мне позвонила! – уже пройдя мимо, прохрипел Карась. – Этот придурок в командировке.

Во дворе тоже были люди. Но здесь никто не смотрел с подозрением. Лишь с любопытством. Да и свежий воздух немного привел Ольгу в себя. По крайней мере она стала идти уверенней. Карась усадил ее на заднее сиденье машины и плюхнулся за руль. Еще раз оглядел двор и повернул ключ в замке зажигания.

* * *

– Командир, – Банкет опустился на корточки рядом с сидевшим на земле Антоном, – мысль у меня одна появилась.

– Говори, – Антон подвинулся, уступая место на лежавшем под ним спальнике.

Только что вышел на связь Кот и доложил, что боевики устроили привал. По всем признакам длительный. Кот вычислил охранение и ждал дальнейших указаний. Команда Джина, судя по сигналу радиомаяка, оставалась на месте. Убедившись, что боевики по-прежнему не собираются нападать, Антон принял решение вернуться назад, однако что-то удерживало его.

– Непонятного много, – Банкет сорвал стебель травы и стал рвать его на мелкие кусочки. – Смотри, мы разгадали замысел Метиса. Его люди должны пронести в район аэропорта устройства, при помощи которых можно свалить самолет со взлетно-посадочной полосы или вовсе создать такие условия, чтобы он врезался в горы. Мы разгадали план боевиков, и они это знают, тем не менее продолжают делать вид, будто ничего не произошло.

– Я как раз об этом сейчас и думаю, – Антон посмотрел на майора. – Что ими движет? Ведь теперь даже дилетанту ясно, какие будут приняты меры, чтобы не допустить прохода банды к аэропорту. Хотя возможности этого оборудования позволяют успешно его использовать на очень большом расстоянии от места приземления.

– Тем не менее они тянут к аэропорту Джина, Шамана и нас. Наверняка волокут в этот район и Дрона. Зачем?

– Скорее всего, их главная задача – сделать так, чтобы группа и одно из устройств оказались рядом с местом катастрофы, – Антон выдержал паузу, давая возможность переварить услышанное.

– Считаешь, их несколько?

– Уверен.

– Но ведь зная, каким способом будет совершен теракт, легко нейтрализовать работу боевиков. Экипаж попросту перейдет на другую частоту. В конце концов, можно установить помехи.

– Я думаю, что передатчики вовсе не будут задействованы, – Антон смахнул с запястья муравья. – Цель возни – устроить так, чтобы после теракта устройства были обнаружены рядом с нашими трупами.

– А шейха сшибут с «ПЗРК»?

– Тогда это легко установит экспертиза, – Антон прищурился. – Все гораздо проще.

– Не понимаю.

– Араб летит в числе последних. Всех гостей встречают члены правительства и президент республики. Не говорю уже о десятках журналистов. Думаю, экипаж состоит из смертников, а в черном ящике заранее будут заложены неверные команды с земли. Топлива в баках еще достаточно. Если самолет направить на терминал со встречающими, гора трупов обеспечена. Потом все свалят на нас. Этим убивают сразу не двух зайцев, а намного больше, – он усмехнулся. – Новый конфликт в Чечне обеспечен, Запад поднимет ажиотаж, а весь мусульманский мир объявит России джихад.

– И что теперь? – Банкет растерянно посмотрел на Антона. – Как нам быть?

– Я свои предположения выложил Родимову еще вчера, – Антон сплюнул. – Они думают. Скорее всего, не дадут разрешение шейху на вылет в Грозный.

– Это тоже скандал.

– Возможно, предупредят спецслужбы Эмиратов. Сулл Массар поменяет пилотов, – Антон неопределенно пожал плечами. – Так или иначе, но наша задача теперь – вытащить Дрона и чеченцев, а потом ликвидировать банду.

– Самостоятельно? – опешил Банкет.

– Думать надо, – с раздражением в голосе ответил Антон. Он и сам понимал, что с имеющимися у них силами это сделать очень тяжело. Можно сказать – нереально. Неизвестна общая численность задействованных в приготовлениях теракта бандитов, но и тех, которых они видели, уже много для раздробленной и сильно поредевшей группы.

Антон вновь посмотрел вниз, туда, где совсем недавно прошли боевики, и почесал бровь:

– Есть одна мысль.

– Какая? – насторожился Банкет.

– Сейчас среди бандитов ярых сторонников войны кот наплакал. Остались те, кто по какой-либо причине не может уйти или боится сдаться, так как придется отвечать за свои грешки.

– Это да, – подтвердил майор.

– Можно использовать этот фактор. Знаешь, – Антон с шумом перевел дыхание, – надоело валить всех направо и налево.

– Что предлагаешь?

– Найти и нейтрализовать Метиса. Вместе с ним самых преданных ему людей, а остальных… – он замолчал, обдумывая все «за» и «против» своего решения.

– Хочешь как-то сообщить им, что задумал Метис? – сам догадался Банкет.

– Угу, – кивнул Антон.

– Каким образом?

– Сейчас они устроили привал, потому как уверены – мы тоже встали. Они же знают, мы контролируем перемещения Джина при помощи маяка. Но все равно рискнут посмотреть, где мы расположились. Отправят вперед разведку. Это два-три человека. Пусть убедятся, что мы на месте и ждем. Сразу после проверки снимемся и отправимся к Джину. На месте будем действовать по обстановке. Возможно, Маххабат уже вывела их к Метису. Либо там ложный лагерь. Так или иначе, надо посмотреть своими глазами.

– Ты сказал, отправят разведку, – встрепенулся Банкет. – Хочешь сказать, все это время мы были у них на виду и ничего не заметили?

– До сегодняшнего дня они наверняка просто двигались по маршруту Джина и Шамана и не сильно торопились. Мы шли за ними с предельным удалением в полтора километра. Бандиты же увеличили расстояние вдвое. Поэтому ни разу и не попались нам на глаза. Сегодня наши горцы прибыли на место. Тот, кто командует перемещающимся за нами отрядом боевиков, теперь уверен – мы попытаемся узнать, где остановились наши люди. Чтобы не упустить этот момент, они уже максимально сблизились. Сейчас дадим себя обнаружить. Они успокоятся. Здесь оставим Кота и Лавра, а сами двинемся дальше.

– Вчетвером? – недоверчиво протянул Банкет.

– Другого выхода нет. Кто-то должен имитировать лагерь. Кот сейчас не сильно прячется. Заметят его, решат, что остановились до рассвета.

– А Лавр?

– Он и так нас может корректировать. Не бросать же Кота одного. А мы себя еще одним маяком обозначим.

– Несладко им придется, если духи раскусят обман.

– Не каркай, – Антон посмотрел на часы. – Ночью не сунутся. А до утра, возможно, мы сюда вернемся.

– И все-таки, – Банкет внимательно посмотрел на Антона. – Все равно не могу взять в толк, каким образом, следуя за нами по пятам, они ни разу не наскочили на нас?

И тут Антона прошиб холодный пот. Нет, ощущение, которое он испытал, было сравнимо скорее с ударом молнии.

– Что? – у Банкета от вида командира округлились глаза.

Антон прижал палец к губам, а потом медленно стянул с головы косынку, под которой крепилась гарнитура переговорного устройства.

На лбу Банкета выступила испарина. Он тоже догадался. Таких просчетов спецназовцы еще не допускали. Две недели в руках боевиков «ПУ» Дрона. Вот почему они так легко определили место их первого ночлега и подложили рядом чеченку. Именно возможность слушать переговоры позволила бандитам спокойно двигаться вслед за ними, ни разу не попавшись на глаза. Вот откуда ощущение, что тебе все время смотрят в спину! Вся группа была под полным контролем Метиса! Лавр должен был заблокировать станцию. Но это возможно, если она находилась на тот момент в зоне досягаемости его передатчика. Как выяснилось позже, Василия увозили на машине, и, скорее всего, он был уже за пределами района доступа связи.

– Командир русских, – громом среди ясного неба прохрипел с сильным кавказским акцентом головной телефон Антона, который он держал в руке. – Слышишь меня?

– Да! – поднеся микрофон к губам, зло ответил Антон.

– Давай поговорим. Ты, я вижу, догадался обо всем.

– Кто ты?

– Какая тебе разница? Скажи, где встретимся, поговорим, как мужчина с мужчиной!

Антон огляделся:

– Сужение распадка сзади тебя пятьсот метров.

– Две скалы там? Помню.

– Жду.

– Ты что, Филин? – одними губами проговорил Банкет.

Антон лишь отмахнулся.

* * *

Звонок Ольги застал Регину за просмотром документов, взятых для работы домой. Она сидела в кресле рядом со столиком, на котором стоял телефон, и поэтому была очень удивлена тем, что пришедший к подруге контрразведчик не смог дозвониться. Но в процессе уяснения сбивчивых ответов Ольги неожиданно заподозрила неладное. Какой сумасшедший будет требовать деньги за офицера военной разведки? Мало того, что его еще нужно взять в качестве заложника, так потом еще каким-то образом переиграть целое ГРУ! Нет. Она бы на такой обман не клюнула. Хотя было дело, по молодости.

Размышляя, Регина машинально набрала номер оперативного дежурного.

– Помощник оперативного майор Коротков.

– Информация для генерала Родимова, – быстро заговорила Регина, поднимаясь из кресла.

– Представьтесь, пожалуйста, – перебил ее Коротков.

– Жена подполковника Филиппова.

– А кто это такой? – удивленно хмыкнул майор.

Регина вставила ногу в кроссовку и замерла, размышляя, как ответить. Вообще на различного рода ситуации, касающиеся работы мужа, есть соответствующая инструкция. В ней были предусмотрены такие варианты, как попытка проникновения в квартиру представителей криминальных кругов, следователей различных ведомств и даже милиции, под видом которой может действовать кто угодно.

Решив не тратить время зря, а позвонить уже из машины сразу Родимову, она отключила телефон. Регина была в спортивном костюме. Обувшись, взяла мобильник, ключи и вышла из квартиры. Нужно было торопиться. Стоя перед лифтом, набрала номер Родимова. Генерал ответил в тот момент, когда открылись створки лифта. Она назвала фамилию и с ходу передала Родимову разговор с Ольгой.

– Ты сейчас где? – выслушав Регину, Федор Павлович насторожился.

– Направляюсь к Ольге, – женщина уже шла от подъезда в сторону автостоянки.

– Я так и понял, – Родимов почему-то разозлился. – Вернись домой и жди звонка.

– Мне в пять раз до нее ближе, чем вам, – попыталась было ответить Регина, но генерал отключил телефон.

Регина проигнорировала требование Родимова. Кто он ей? Муж, понятное дело, подчиненный, а она? Пусть своей женой командует.

Однако весь пыл пропал, когда с трех попыток не удалось завести машину. Такого еще никогда не было! Нестарая «БМВ» впервые показала свой норов.

«Либо закон подлости, либо и у меня тоже скоро появятся гости!»

Мелькнувшая мысль заставила оглядеться по сторонам. На всякий случай Регина заблокировала двери. Однако вокруг было все спокойно. На выезде со стоянки скучал охранник. В соседнем ряду возился с колесом какой-то мужчина. Эту машину она видела часто. С первого дня, как начала ставить сюда свой автомобиль. То, что неисправность устроили специально, казалось маловероятным.

Регина еще раз повернула ключ в замке зажигания. Стартер снова завыл вхолостую.

– Мать твою! – женщина ударила кулачками по рулевому колесу, и в этот же момент увидела въезжающего под шлагбаум Славика.

После случая, когда она и Антон вырвали его с супругой из лап бандитов, Ершов старался не попадаться Регине на глаза. Если же не удавалось разойтись, то он тихо здоровался и, опустив глаза, проходил мимо. Так же вела себя жена Славика, с той лишь разницей, что после того, как их обидчиков все-таки «закатали» на много лет за решетку по факту вооруженного грабежа, вымогательства, незаконного ношения оружия и еще целого букета статей, Лиза пыталась извиниться. Но Регина тогда отмахнулась и сказала, что зла на нее не держит.

Женщина схватила с сиденья сумочку и бросилась к машине Славика, на ходу надавив на кнопку брелока. Сзади квакнула сигнализацией закапризничавшая «БМВ».

Славик ехал очень медленно. Регина подскочила к автомобилю и на ходу рванула двери с такой силой, будто собиралась порвать на части сидевшего за рулем соседа. Решительный вид и никаких объяснений. Что мог подумать недавно нагадивший ей человек? Слава отпустил руль и, забыв надавить на тормоз, закрыл голову руками.

– Вячеслав!

– Регина! Я же пытался извиниться!

– Мне нужна ваша машина! – не слушая его, она схватила руль и слегка повернула вправо, уводя потерявший управление «Опель» в сторону от ряда иномарок. – Да остановитесь вы, в конце концов!

Регина семенила рядом.

Славик опустил руки и настороженно посмотрел на соседку.

– Машина?

– Вылезай! – отчаявшись, женщина схватила Ершова за рукав куртки и потянула на себя.

Он наконец затормозил. Двигатель заглох.

– Что?

– Быстрее!

– Давайте я вас отвезу, – уже ступив на землю, Слава понял, что хочет озверевшая женщина.

Но было поздно. Регина оттолкнула соседа и плюхнулась на сиденье машины. Ключи были в замке зажигания.

– Пока посмотрите мою, – Регина всунула в руки Славика свой брелок и захлопнула дверцу.

Славик остался стоять с открытым ртом.

Ольга жила в пяти минутах езды от дома, где жили Филипповы. Машину Регина водила хорошо. Но от этих факторов толку не было, ибо она, выехав со двора, тотчас угодила в пробку. Выскочила из машины и посмотрела в сторону перекрестка. Так и есть – авария! Все было против того, чтобы Регина добралась до подруги, которой наверняка угрожает опасность. Женщина отъехала назад и свернула на тротуар. Под визг, улюлюканье и отборный мат отскакивающих на газон пешеходов, сигналя и мигая светом, доехала до соседней улицы. Где-то завыла сирена милицейской машины.

«Было бы неплохо, если бы за мной увязалась милиция. А на месте можно все объяснить», – мелькнула мысль.

Домчавшись до следующего квартала, Регина облегченно вздохнула. Здесь уже можно выехать на шоссе. Милиция куда-то пропала. Ну и шут с ней! Вскоре она уже сворачивала во двор нужного ей дома. Как назло, навстречу двигался серебристый джип с густо тонированными стеклами. Слева, между ним и стеной, шел какой-то мужчина. Регина прижалась к бордюру. Но было видно – им не разъехаться. Стиснув зубы, женщина продолжала ехать. Лишь мигнула светом, чтобы водитель встречной принял правее.

«Наверняка какие-нибудь братки! – с досадой подумала женщина. – Сейчас начнут качать права!»

Сунула руку в лежавшую на сиденье рядом сумочку, вырвала из нее «Осу» и переложила в карман. Четырехствольный травматический пистолет подарил ей Антон. Естественно, вместе с разрешением на его ношение.

Через лобовое стекло джипа удалось разглядеть водителя. Это был мужчина лет сорока со злым лицом. «Стоп! – осенило ее. – А не увозят ли как раз на этом "тракторе" Ольгу?» Она часто бывала у подруги в гостях и никогда не видела этой машины во дворе. Тут их обычно не оставляли. Двор был очень маленьким. Несколько деревьев вокруг детской площадки, за ними металлический забор.

Джип все-таки остановился. Мужчина попытался выйти, но вновь нырнул обратно, рискуя быть прижатым дверьми. Тогда он высунул руку в окно и стал яростно махать, давая понять, чтобы женщина выпустила его.

– Сейчас! – сквозь зубы процедила Регина.

Удар был несильный. Стук и хруст ломающейся пластмассы. Но тряхнуло ощутимо.

Из машин оба водителя выскочили одновременно. Как ни странно, владелец джипа даже не глянул на повреждения. Он обежал вокруг машины Регины, схватил ее за отворот куртки и встряхнул:

– Куда прешь!

– А ты!

– У меня жена рожает. Мне в роддом надо. Сдай назад!

Регина опешила. Вот, значит, в чем дело! Она почувствовала себя неловко. В то же время надо было торопиться. Может, сейчас неизвестный злодей душит подругу!

– Отгони сам! – женщина вырвалась, всучила мужчине ключи и направилась дальше пешком.

Однако, пройдя несколько шагов, остановилась и обернулась. Мужчина стоял, нахмурившись, глядя на нее.

– Что? – заподозрив неладное, спросила Регина. – Я заплачу за ремонт, сколько скажете.

– Вас ведь Регина зовут? – в глубине взгляда мужчины появились недобрые огоньки.

И тут ее осенило. Именно этот тип приходил к Ольге. Предложил позвонить подруге, уверенный в том, что ею окажется жена еще одного спецназовца. Узнал имя и адрес. Позже понял, что Ольга связалась с ней, и теперь догадался, кто перед ним.

Регина бросилась к джипу и, схватившись за ручку, рванула на себя заднюю дверь. Так и есть! Ольга лежала на заднем сиденье. Лицо у нее было бледным.

Вне себя от ярости женщина развернулась и лоб в лоб столкнулась с водителем джипа. Навалившись на дверь, он придавил Регину к корпусу машины. От боли женщина закричала. Левая рука оказалась в салоне. Вокруг никого. Почувствовав неладное, несколько зевак, собравшихся сразу после аварии, ретировались. Регина видела только глаза мужчины. Полные решимости и ненависти. Он схватил ее за волосы и слегка отпустил двери, пытаясь втолкнуть в салон, к Ольге. И тут Регина вспомнила про «Осу». Она лежала в правом кармане куртки. Превозмогая боль и продолжая истошно вопить, пытаясь привлечь к себе внимание, Регина вытащила из кармана оружие. Нападавший этого не видел. Озираясь по сторонам и беззвучно шевеля губами, продолжал усаживать ее в злосчастный джип. Наконец ударил. Не сильно, но резко. Основанием кулака в лоб. И Регина подчинилась. Она сама нырнула на заднее сиденье, сделав вид, будто испугалась, и села прямо на ноги подруги.

Мужчина быстро обежал машину и открыл дверь со стороны водителя. Регина направила ему в лицо оружие и выстрелила. Из-за небольшого пространства салона звук больно ударил по барабанным перепонкам. Однако она попала. Прямо в лицо. Мужчина отлетел от машины и упал на асфальт. Регина выскочила из автомобиля. Бандит уже сидел. Он схватился руками за лицо и рычал. Не раздумывая, женщина двинула ему ногой в челюсть. Бандит упал на спину, а Регина разрядила в него оставшиеся три заряда. Злодей только вскрикивал и корчился.

Неожиданно с улицы свернула машина ППС. Регина выронила пистолет и на трясущихся ногах отошла к стене.

* * *

Дрон двигался с большой осторожностью, подолгу изучая каждый квадратный метр впереди себя. Непонятный звук, шорох, стремительно взлетевшие птицы или просто густой кустарник заставляли останавливаться и замирать. Местами, там, где, по его мнению, боевики могли устроить секрет, нужно было ползти. Преодолевая метр за метром, майор не обращал внимания на комаров, мелких назойливых мух, муравьев, норовящих заползти в глаза, нос, щекотавших на лице ссадины и раны. Мешал непрекращающийся нудный звон в ушах. Из-за постоянно выступающих от напряжения слез приходилось жмуриться, чтобы восстановить четкость. Резкие движения отдавали болью в ребрах. Между тем солнце припекало все сильнее. Оно медленно ползло к зениту. По склону слева, над ручьем, нависала небольшая скала. Она, по всей видимости, образовалась из-за подмыва грунта. Здесь каменистое русло дугой проходило у самого подножия скалы. Русло было намного шире жиденькой, журчавшей между камней и блестевшей на солнце ленты ручья. Дрон знал, во что превращаются такие с виду безобидные ручейки во время таяния снегов или после обильных дождей. Мощные потоки грязно-желтой воды тогда с огромной скоростью несутся к рекам, сметая на своем пути все, что создает хоть малейшее препятствие разгулявшейся стихии. В нем кувыркаются корни деревьев, средней величины камни, вырванные с берегов куски грунта. Поэтому Метис построил свое убежище подальше от берега, да еще на возвышенности.

Устроившись между вспучившимися из земли, словно гигантские змеи, корнями огромного дуба, Дрон стал внимательно осматривать нагромождение камней. Время шло. Вроде ничего подозрительного. Нужно двигаться вперед. До лагеря бандитов совсем ничего, но что-то удерживало майора, и он продолжал снова и снова шарить взглядом по этим серым глыбам; сочно-зеленым, казавшимся из-за расстояния шарами кустам, торчащим между глыб; частоколу стройных молоденьких березок, сбегавших по кромке обрыва вниз. Он знал – чувство опасности не появляется на ровном месте. Каждый разведчик-диверсант его уровня был своего рода экстрасенсом. Он не видел ничего сверхъестественного в телевизионных передачах о людях, способных найти вещь, зная ее параметры, определить по фотографии, где находится запечатленный на ней человек, живой он или нет. Вот и Василий сейчас ощущал исходившую от этого места угрозу и поэтому не торопился. Пусть уйдет больше времени и сил, но он будет уверен, что сзади никого не оставил.

Почти по сантиметрам стал отползать назад, стараясь двигаться так, чтобы быть прикрытым стволом дуба. Вскоре Дрон оказался в зарослях боярышника и встал на колени, по-прежнему не сводя взгляда с каменной стены. Отойдя на приличное расстояние, выпрямился и снова направился вверх. Если там пост, то сектор его наблюдения ему известен. Надо выйти в тыл, со стороны блиндажа. Изрядно измотавшись, вскоре он обогнул вызвавшее подозрение место, оказавшись намного выше него. Все равно ничего видно не было. Лишь фрагменты гигантского каменного клыка, рассекавшего почти вертикальный обрыв на две половины.

Снова стал спускаться. Наколол ладонь о шип гигантской акации и поморщился. Подул легкий ветерок. Шум листвы слегка успокоил майора. Не так различимы будут его шаги. Возможно, бандит где-то рядом. Боевики умели маскироваться. Особенно те, для кого война стала основным источником дохода. Такой не выдаст свое местонахождение увядшими листьями на воткнутых в бруствер кустах или пожухлой травой на фоне ярко-зеленой.

Труды не пропали даром, а время не оказалось потраченным зря. Выглянув из-за ствола очередного дерева, Дрон увидел бандита. Вернее, его босые ноги. Бледная с синевой кожа ступней сразу бросилась в глаза. Рядом ботинки. Дрон сместился правее, и боевик предстал во всей красе. За время восстановления блиндажа он узнал имена и клички почти всех членов банды. Это был Халдат. Между собой бандиты называли его Лис. Возможно, из-за рыжего цвета волос, а может, поводом дать такое прозвище послужила черта характера, которую приписывают этому животному в сказках. Средних лет, рыжеволосый чеченец был одного с Василием роста и комплекции. Длинный, слегка искривленный нос, тонкие губы. Болотного цвета глаза излучали уверенность и ум. Зачастую по вечерам Лис составлял Метису компанию в игре в нарды.

Сейчас он сидел на длинном плоском камне, привалившись спиной к почти отвесной стене, и, перебирая четки, смотрел вниз. Дрон понял, почему он не разглядел Лиса из распадка. То место, где Василий находился час назад, было прикрыто зарослями похожего на можжевельник куста.

Майор огляделся. Снять Лиса из автомата – значит поставить крест на всем предприятии. В лагере, да и далеко за его пределами, обязательно услышат выстрел. Нельзя допустить шума и со стороны Лиса. Подобраться к нему со спины невозможно. Слева тоже крутой обрыв. А чтобы приблизиться с того направления, где сейчас находился Василий, вообще не могло быть и речи. Лис сидел вполоборота к Дрону. Справа кустарник. Но в нескольких метрах от Лиса он был вырублен. Хорошо было бы швырнуть нож, однако Василий его выбросил. Дрон поднял взгляд. Пару метров в длину и столько же в ширину выступ, практически над головой чеченца, откуда можно спрыгнуть, также отпадал. На него невозможно забраться незамеченным.

Перебрав все варианты, майор двинулся вперед. Оставалось уповать на то, что бандит захочет отойти по малой нужде. Для этого наверняка он использует росшие правее и выше кустики. Пробравшись ближе, Дрон понял, что пышные заросли не что иное, как барбарис. Продираться через него – занятие не из приятных. На ветвях – колючки. Он вполне может заменить живую изгородь. Не сводя взгляда с того места, где должен был быть сейчас Лис, Дрон сорвал несколько листков с куста и сунул их в рот. Механически жуя, почувствовал кислинку. Сейчас в листьях полно витамина С. Опустившись на четвереньки, майор медленно двинулся дальше. Пару раз иглы цеплялись за одежду. Замирая, он отползал чуть назад, так, чтобы куст не дрогнул, освобождался от иголки и полз дальше. Вскоре стал различим силуэт Лиса. Бандит сидел правым боком к нему, повернув голову влево. Василий отложил автомат в сторону. Не только потому, что не собирался стрелять, просто, волоча его следом, он рисковал привлечь внимание бандита шумом. Неожиданно на глаза попался размером с кулак камень. Осторожно взял его в правую руку. Время шло. Сейчас возможно все, что угодно. Уже полдень. Если Метис еще не собрался покинуть блиндаж, на смену Лису может прийти другой боевик. Едва различимый прогал слева красноречиво говорил о том, каким маршрутом они сюда ходят. Тогда Василия заметят. Кроме того, неизвестно, что сейчас происходит в Москве. Майор решительно встал и, метнув камень, целясь боевику в голову, рванул вперед. Шипы раздирали кожу на бедрах, но он не чувствовал боли. Камень врезался в скалу, чуть выше макушки чеченца, и, отлетев, ударил по затылку. Опешив, тот пригнулся и втянул голову в плечи. В три прыжка проскочив открытый участок местности, Дрон словно заправский футболист двинул ногой в подбородок Лиса. Голова отлетела назад, Лис ударился затылком о скалу и, не издав ни единого звука, завалился на бок.

Дрон присел перед ним и огляделся. По-прежнему было тихо. Быстро обшарил карманы боевика. В одном из них нашел небольшую радиостанцию для туристов и удивленно хмыкнул. Видать, недооценил он бандитов. Вынул из ножен бандита кинжал, положил ему руку на мокрый от крови затылок, пригнул и вогнал под левую лопатку лезвие. Всхрапнув и дернувшись, Лис напрягся и тут же обмяк. Готов. Василий вытер кинжал о куртку бандита и направился за своим автоматом. Можно было позаимствовать оружие у Лиса. Но с этого автомата Дрон уже стрелял и знал, что он хорошо пристрелян.

До лагеря оставалось не больше ста метров. Василий забрал оружие, вновь вернулся к секрету и направился по едва заметной тропинке. Он был уверен – впереди его не ждут. Более того, у блиндажа остался один охранник и, быть может, злосчастный полковник. Остальные сейчас чешут в противоположном направлении, надеясь найти его. Метис уверен – после стольких побоев и изнурительного труда он далеко не ушел.

* * *

Антон вынул камуфлированную шапочку, выполняющую функцию маски, расправил ее края и натянул на голову. Поправил прорези для глаз и рта. За провод гарнитуры вытащил из-под разгрузочного жилета тангенту и выключил станцию. Знаками дал понять Банкету, чтобы тот сделал то же самое.

Пока майор выполнял команду, Филиппов поднял руку вверх и посмотрел в сторону кустов, где укрылся Москит. Тот почти сразу дал понять, что видит его. Приподнялся и кивнул. По прямой до него было около ста метров. Антон постучал указательным пальцем по уху и, вопросительно глядя на доктора, показал пальцем вниз, туда, где за частоколом невысоких, с причудливо изогнутыми стволами деревьев скрылись боевики.

Москит еще раз кивнул. Значит, он слышал разговор с полевым командиром и все понял. По-другому и быть не могло.

Антон сделал жест рукой, который означал «оставайся на месте, прикроешь». После всего развернулся к Банкету.

– Дуй к Коту, – он бросил по сторонам настороженный взгляд. – Пока я буду говорить с бандитом, вы должны успеть устроить управляемые минные поля и занять выгодные позиции. Кроме меня, все работают на прием.

– Может, поменяем код и частоту?

Антон на секунду задумался. Для смены параметров работы передатчиков существовали условные сигналы и слова. К примеру, по команде «Радиан» переходили на одну частоту, «Зенит» – другую.

– Пожалуй, ты прав, – согласился он и снова включил станцию. – Командир отряда, который хотел со мной говорить, слышит меня?

– Да, – после небольшой паузы ответил боевик. – Хорошо слышу. Ты уже идешь или еще думаешь? Слово даю, никто тебя не тронет.

«Это ты бояться должен», – зло подумал Антон.

Судя по интонации, чеченец заметно волновался, но пытался это скрыть, отвечая чересчур резко и громко. Интересно, что он задумал?

– Где ты сейчас? – вглядываясь в становившиеся из-за наступающих сумерек серыми заросли, спросил Антон.

– Я уже иду, – ответил голос в прижатом к уху головном телефоне. – А ты испугался?

– Нет, – Антон усмехнулся. – Начинаю движение. Только дам своим последнюю команду.

– Почему последнюю? – удивился бандит.

Но Антон оставил его вопрос без ответа:

– Касается всех, «Зенит»!

Банкет развернулся к нему спиной. Без лишних слов Антон отстегнул клапан небольшого кармашка и вынул за экранированный провод размером с ладошку станцию. Откинул небольшую крышку, под которой сразу засветились цифры рабочей частоты. Перевел переключатель «ЗПЧ» в положение «три», включил «код-2». Цифры сменились другими.

– Что ты задумал? – настороженно прохрипел наушник голосом бандита. – Какой «Зенит»? Мы так не договаривались!

– К тебе это никакого отношения не имеет, – успокоил его Антон. – Конец связи, до встречи.

Филиппов дождался, когда Банкет сменит параметры своей станции, и встал. Отряхнул листья, подхватил свой «винторез».

– Это Филин, проверка связи.

– Лавр, слышу хорошо.

– Это Москит, на приеме…

Минуту спустя неторопливо шагавший вниз Антон убедился, что команда понята всеми, и пошел быстрее. Теперь боевики не смогут контролировать их переговоры.

Внизу было уже сумрачно и прохладно. Грунт здесь был влажный. Местами под ногами хлюпала грязь. Антон отчетливо увидел вереницу отпечатков следов недавно прошедшего отряда боевиков. Остановившись в условленном месте, Филиппов осмотрелся и присел на корточки за лежащим поперек балки стволом дерева. Пошарил взглядом по склону и отыскал Москита. Тот жестами показал вперед и вниз, после чего выпрямил один палец. Все ясно – бандит один, двигается в его направлении. Антон не боялся, что тот попытается схитрить и послать вдоль склона, в обход, пару головорезов. Москит со своего места контролировал склон напротив и часть того склона, где находился. Да и Кот, в случае чего, обязательно встретит выдвигающихся бандитов.

Вскоре хрустнула ветка. С верхушек деревьев, росших выше и еще купающихся в солнечном свете, вспорхнула небольшая серая птичка. Антон выпрямился и почти сразу увидел силуэт боевика. Еще пара шагов – и он вышел из густого ельника, левой рукой прикрываясь от веток. Правая лежала на матово поблескивающей металлом крышке ствольной коробки автомата. Увидев Филиппова, боевик встал. Это был среднего роста, уже немолодой чеченец, одетый в армейский камуфляж. На голове защитного цвета берет. Небольшая черная, словно приклеенная борода, усы обрамляли бесцветные, обветренные губы. Боевик прищурился и некоторое время изучающе смотрел Антону в глаза. Потом обвел взглядом склоны гор, сходившиеся как раз в том месте, где стоял подполковник, и небрежным жестом задвинул автомат за спину:

– Ну, здравствуй, спецназ!

– Здорово, бандит!

– Зачем сразу оскорбляешь? – чеченец насмешливо окинул Антона взглядом. – Почему лицо не показываешь? Боишься?

– Много чести, – Антон держал «винторез» на предплечье правой руки, прижатой к груди. – Как тебя называть?

Он не спеша приблизился к чеченцу на несколько шагов и остановился.

– Зови Хан.

Антон видел этого бандита впервые. Хотя в ГРУ постоянно стекалась информация обо всех более-менее влиятельных бандитах. Спецназовцы должны были знать их не только в лицо, но и клички, имена, адреса проживания семей, возраст, слабые и сильные стороны. Существовал даже архив голосов. Посредством радиоперехвата записывали переговоры этих людей, с тем чтобы потом можно было распознать их в эфире.

– О чем говорить собрался, Хан? – прищурился Антон.

Бандит сокрушенно вздохнул и отвел взгляд в сторону:

– Ты правильно сказал. Мне понравилось. Надоело, как волк жить, – он выдержал паузу. Было заметно – слова давались боевику с трудом.

– Хочешь, чтобы я тебя пожалел? – Антон догадывался, зачем бандит пошел на контакт. Узнав, какую цель преследует Метис, одновременно убедившись, что планы террористов раскрыты, он собирался выйти из игры. При этом с максимальной выгодой для себя. Но хотел, чтобы это предложение исходило от Антона. Тогда можно сделать вид, будто колеблется. Поторговаться.

Антон промолчал.

Хан тронул переносицу и хмыкнул:

– Я слышал, амнистия есть для тех, кто добровольно сложил оружие?

– Не для всех, – Антон посмотрел собеседнику прямо в глаза. – Еще проверят причастность к преступлениям.

– Я родину защищал!

– По-разному все это делали. Я, кстати, тоже защищаю.

Хан закусил губу. Потом потер подбородок. Антон задержал взгляд на крупных, как чешуя большого сазана, ногтях с траурной каемкой грязи.

– Значит, этот Метис собрался убить Сулл Массара?

– А ты с ним лично знаком? – насмешливо спросил Антон. – Какая тебе разница? Убьют этого, найдется другой, который начнет отправлять деньги.

– Нет, лично не знал, – серьезно ответил Хан. – Просто нехорошо это. Они стали, словно шакалы, грызться и убивать друг друга. Совсем не ради свободы. Политика.

– Вся политика твоего Метиса – это доллары. После операции он, скорее всего, упорхнет в Лондон. А ты, если уцелеешь, сгниешь в тюрьме. Это лучшая перспектива. А так протянешь еще пару дней. Как ты понимаешь, я доложил своему руководству о банде. Такой крупный отряд долго не просуществует.

– Почему они все уезжают в Англию? – неожиданно спросил боевик.

– Потому что вашими руками здесь воюют те, кто хочет не самостоятельности Чечни, а полного краха всей России вместе с вашей республикой.

Бандит промолчал.

– Не тяни, говори, зачем звал?

– Если сдамся, где гарантия, что не посадят?

– Никто такой гарантии не даст, – Антон устало вздохнул. – За все ответишь по закону. Одно обещаю точно: сложишь оружие немедленно, зачтется и будет смягчающим обстоятельством.

– Понятно, – Хан заметно погрустнел. – А давай я тебе помогу?

Предложение было до того неожиданным, что Антон даже переспросил:

– Как ты сказал?

– Мои моджахеды освободят твоих людей и уничтожат шакалов Метиса. После этого те, кто не захочет сложить оружие, уйдут. Остальные сдадутся.

– Уйти я никому не дам. Поверь, это у меня получится. Теперь решай, как поступить. И еще, – Антон выдержал паузу, размышляя над вопросом, который сейчас его волновал: – Ты уверен, что все согласятся воевать против своих?

– Они не свои, – отрезал бандит. – Я десять лет назад последний раз брал в руки оружие. Недавно в село пришел человек Метиса. Зовут Рагим. Сказал, нужна помощь. Хорошо заплатит. Если откажусь, милиция узнает, что когда-то воевал. А еще намекнул, сказал: «Знаю, где твои родители живут. Далеко в горах. Помочь им из тюрьмы будет трудно». После того как я понял, что на самом деле задумали эти дети шакалов, я решил идти другой дорогой.

– А до того, как понять, на что рассчитывал? – Антон зло посмотрел в глаза Хана. – Предложат пострелять колонну федералов? В заложники детей взять? Как допер, что тебя подставляют, решил шкуру спасать?

– Нет, так не думал. Рагим говорил, что русские задумали диверсию совершить, а потом все свалить на чеченцев.

– Как это? – не понял Антон.

– Он сказал, спецназ из Москвы приехал. Настоящие воины. Среди них есть чеченцы. Эти люди вошли в доверие к одному из его родственников, который командует небольшим отрядом. Они должны выйти к аэропорту и сбить самолет с гостями из Эмиратов. Мне приказал идти за предателями и теми, кого они сумели обманом заставить принять участие в этом деле. В последний момент самолет собьют, а спецназ уничтожит настоящих боевиков. Предатели убегут. Потом русские будут говорить, вот, мол, смотрите, как чеченцы встречают гостей. Поэтому я должен был опередить тебя и твоих людей. Ваши головы стали бы прямым доказательством, что именно русские хотели совершить акцию.

Антон был ошеломлен. До сих пор он считал, что полностью разгадал план Метиса. Оказывается, этот кукловод затеял игру, в которой ни один из участников не знает реального сценария. А получалось все просто. В день прилета делегаций в районе аэропорта появятся: группа спецназа ГРУ и отряд Хана. Смертники, оказавшиеся на месте пилотов самолета, в котором будет лететь Сулл Массар, устроят авиакатастрофу. Точнее, врежутся в аэропорт. После этого Метис даст команду уничтожить спецназ. С учетом многократного превосходства бандитов и эффекта внезапности наверняка из состава группы никто не уцелеет. Но и банда Хана понесет значительные потери. Как результат – горы трупов в аэропорту, а в окрестностях – тела офицеров спецназа. Уцелевшие люди Хана все в один голос будут утверждать, что взяли в руки оружие, чтобы не дать русским совершить это грязное дело. Но куда им против профессиональных разведчиков-диверсантов?

– Давай сядем, – неожиданно предложил Антон и показал взглядом на лежащее позади него дерево. – Расскажешь все подробно. А я подумаю, как тебе помочь.

– Маску сними, – с некой затаенной обидой в голосе почти потребовал бандит.

– Обойдешься.

* * *

До логова бандитов оставалось совсем ничего, когда Дрон решил свернуть с едва заметной тропинки, перейти ручей и выйти к схрону, используя густые заросли росшего вдоль берега ивняка. Они заканчивались почти у подножия холма, на котором был устроен блиндаж. Сейчас, восстановив в голове первые минуты своего бегства, он отчетливо вспомнил, как стрелял в Метиса и человека, выдававшего себя за оказавшегося в плену контрразведчика. Стоило им пройти чуть дальше, и Василий уже не смог бы разглядеть их, стоя у лаза. Да и там, где эту парочку негодяев застали его очереди, иуде удалось укрыться, а в Метиса он попал с трудом.

Дрон сделал шаг в сторону и тут же замер. Впереди раздался шорох, будто по мокрой материи скользнула ветка. Василий присел. Почти в тот же момент чавкнуло. Словно наступили в небольшую лужицу или просто грязь. Потом еще. Вздрогнуло росшее рядом с травой молодое деревце. Возможно, за него ухватились рукой. Застучали по влажной земле капли сбитой с листвы воды. Кто-то быстро поднимался навстречу. Как назло, сзади Дрона редколесье. На несколько десятков метров местность хорошо просматривалась.

Дрон осторожно положил автомат на землю, освободившейся правой рукой вынул кинжал и взял его за лезвие. Ладонь левой сунул в грязь, провел ею по лицу, после чего распластался на траве, прижавшись ухом к земле, и затаился, наблюдая за частоколом деревьев, откуда услышал подозрительный шум. Пару секунд спустя появилась сначала голова, потом плечи, затем во всей красе на него вышел с головы до ног обвешанный оружием коротышка. Имени этого боевика Василий не знал, только кличку. Звали его Кабан, и он на это не обижался. Кабан был неуклюж, полноват, имел короткие и кривые ноги. Глядя на него, можно было подумать, что с самого рождения он не вылезал из седла. На голове – защитного цвета повязка. Он не носил, в отличие от остальных, разгрузочного жилета. На боку, прикрепленный к брючному ремню, поддерживающему лоснившиеся от грязи штаны, в которые была заправлена куртка, болтался армейский подсумок с запасными магазинами. Его руки в перчатках с обрезанными пальцами лежали на автомате, висевшем на переброшенном через шею ремне. Пропустить это чудаковатое творенье природы мимо и всадить нож в спину не представлялось возможным. Василий слишком заметен. Пятнадцать, десять, семь метров… Кабан с задумчивым видом продолжал глядеть себе под ноги. Он напоминал человека, который что-то потерял и теперь возвращается в надежде найти пропажу. Пора! Дрон бесшумно поднялся, встал на одно колено и привычным движением метнул в боевика кинжал.

Бандит поднял взгляд. Мгновение, и глаза округлились, а рот открылся. Из глотки вырвался сдавленный вскрик. Но выверенную траекторию кинжала нарушила встретившаяся на пути ветка. Раздался стук, и кинжал, перевернувшись в воздухе, ударился в грудь боевика рукоятью. Широко открытыми глазами глядя на отлетевший кинжал, Кабан на какое-то время оцепенел. Василий, воспользовавшись замешательством, схватил автомат и в два прыжка преодолел расстояние, отделявшее его от врага. В нос ударил запах чеснока и пота. От одежды самого Дрона уже давно за версту разило непонятно чем, но это был особенный, чужой, резкий, как нашатырь, смрад. Взяв автомат двумя руками, майор толкнул его от груди магазином в лицо бандита. Кабан лязгнул зубами и опрокинулся на спину. Василий бесшумно прыгнул ему на грудь и зажал рот ладонью.

– Тихо! – сказал Дрон и тут же поморщился от боли в колене, под которым оказался автомат бандита.

Но через секунду взгляд Кабана стал осмысленным. Бандит выгнулся, словно заправский борец, пытаясь встать в «мост» и скинуть с себя Дрона, одновременно впиваясь зубами в его ладонь.

– Ух ты, тварь! – выдавил из себя Василий, перехватил одной рукой автомат за цевье и опустил его затыльник меж глаз чеченца. Приклад был сложен. Замах был небольшой, удар не сильный, но достаточный для того, чтобы отказаться от мысли сопротивляться. Хватка бандита ослабла. Он зажмурился. Из рассеченной кожи выступили крупные капли крови. Переносица стала на глазах увеличиваться в размерах и темнеть.

– Будешь молчать, останешься живой, – процедил сквозь зубы Василий и привстал. Осторожно приподнял руку, которой закрывал рот бандита. Кабан молчал. Лишь громко сопел и вращал глазами. – Понял?

Боевик мелко затряс головой. Василий схватил ремень его автомата, который по-прежнему болтался на груди, и ловко завел его за шею. Лицо чеченца посинело. Изо рта брызнули слюни и вырвался хрип. Решив, что таким способом его собираются задушить, Кабан вцепился ногтями в предплечье душегуба. Но Дрон уже не обращал на это внимания. Он резко вскочил, вынуждая бандита последовать его примеру, и стал увлекать его за собой к ручью. Кабану пришлось бежать спиной вперед, запрокинув голову. Он словно пытался таким образом увидеть, куда направляется его мучитель. Достигнув зарослей густого кустарника, Дрон повалил свою жертву на спину и стал разоружать. На траву легли старенький «Ак-47», четыре запасных магазина к нему, нож, пистолет Макарова, туристическая станция, бинокль. В довершение ко всему, в специально сшитом подсумке он нашел две гранаты «РГД».

Бросив взгляд в сторону тропы, Дрон взял Кабана за кадык и вынудил сесть:

– Куда шел?

– Охранение менять. Там Лис, – он взглядом показал в сторону, откуда пришел Василий.

– Уже не надо. Где остальные?

– Тебя ищут…

– Все?

– Нет, – пленник попытался покачать головой, но травмированное горло вызвало кашель.

– Тихо! – Дрон замахнулся.

– Двое собирают все необходимое. Метис сказал – надо уходить.

– Куда?

– Не знаю.

– Где полковник, которого ко мне подсаживали?

– Он не полковник, – выдавил из себя Кабан. – Из Москвы приехал. А туда и вовсе из заграницы.

– Имя, фамилия, кличка?

Кабан испуганно пожал плечами:

– Просто звали Москвич, и все. Он ничего не говорил.

– Какая задача у вашего отряда?

– Точно не знаю. Но завтра все равно должны были идти на равнину. Там машина. Слышал, Метис говорил, в район аэропорта тебя везти собирался. Потом убить. Рядом хотел оставить винтовку с большой дальностью стрельбы. Кажется, ты в какую-то антенну стрелять должен.

– Где сейчас спутниковый телефон Метиса?

– Москвич по нему звонил, – Кабан снова пожал плечами. – Потом я у Метиса его видел. Сейчас русский и еще два боевика ушли. Куда, не знаю.

– Так вас там кот наплакал! – удивленно произнес Дрон. – Троих я завалил. Двоих ранил. Двое ушли. Еще ты. Кто же меня ищет?

– Вернулся Рагим. С ним еще щесть моджахедов.

– Кто это такой?

– Правая рука Метиса.

– Как выглядит? – Дрон не мигая уставился в расширенные зрачки Кабана, словно пытаясь увидеть в них отражение этого заместителя Метиса.

– Рост, как у тебя, – бандит шмыгнул распухшим носом. – Волосы короткие.

– Теперь ясно! – Василий медленно разжал пальцы на горле боевика, приподнялся и незаметно поставил ступню правой ноги на ножны отобранного у Кабана кинжала. Он изначально положил его с таким расчетом, чтобы без проволочек вытащить. Правая рука скользнула к затылку, левая к рукояти. Мгновение – и лицо бандита крепко прижато к мускулистому торсу, а ладонь сжимает неудобно тонкую и холодную ручку кинжала. Короткий замах, и острое лезвие вошло между лопаток. Некоторое время Василий удерживал бандита, который с утроенной силой взбрыкнул. Рукоять несколько раз вздрогнула, а на одежде появилось пятно, медленно увеличивающееся в размерах. Дождавшись, когда Кабан обмякнет, Дрон осторожно положил его на бок. Вынул кинжал. Из раны тут же заструилась кровь. Майор воткнул по самую рукоять лезвие в землю, до половины вытащил, снова вогнал до упора, шаря по сторонам настороженным взглядом. Слегка очистив кинжал от крови, убрал его в ножны Лиса, подхватил автомат, пригнулся и двинулся к ручью. Оказавшись у воды, огляделся. Выше по течению раздавались приглушенные голоса.

Вновь заморосил дождь. Дрон посмотрел вверх. Сквозь ветви было видно низкое свинцовое небо. Дрон осторожно перешел на другой берег, вошел в заросли и повернул к схрону. Здесь он знал каждый куст, корягу, углубление в земле. Помогая восстанавливать блиндаж, он изучил прилегающую к нему территорию. Чуть правее – овражек. Скорее даже старое русло. Там Метис приказал в первый же день установить растяжки.

Голоса становились все отчетливей. Вскоре он узнал их. Это о чем-то оживленно спорили Метис с незнакомым Василию чеченцем. Оба говорили на родном языке. Дрон уже достаточно хорошо его освоил и без особого труда разобрал, о чем речь. Метис настаивает во что бы то ни стало разыскать беглеца, а незнакомец пытается его убедить, что это бесполезно и надо попросту уносить ноги.

– Он не знает, куда и зачем мы шли! – утверждал незнакомец.

– Лучше бы я сразу прикончил его! – зло воскликнул Метис. – Вдруг он решит следить за нами? Ты это понимаешь, Рагим?

«Значит, он спорит с Рагимом. Интересно, что это за птица? – Дрон не знал боевиков с таким именем. – Значит, этот человек имеет равный, а возможно, даже более высокий статус, нежели Метис. Разве обычный бандит позволит себе так говорить со своим командиром?»

Дрон пробрался почти к самой кромки зарослей и увидел стоящих друг напротив друга бандитов. Собеседником Метиса оказался плотного телосложения чеченец в защитного цвета панаме и маскировочном костюме советских времен. Это был салатного цвета комбинезон из тонкой, непрочной ткани с белыми пятнами, напоминающими по своей форме прямоугольных человечков. Рагим выглядел возбужденным. Глаза потемнели, брови съехались на переносице. Метис, напротив, походил на больного туберкулезом в последней стадии, которого заставили пробежать марафонскую дистанцию. На нем отсутствовал разгрузочный жилет, а куртка плотно облегала торс. Расстегнутые на груди пуговицы открывали белоснежный бинт. С того времени, когда Василий видел Метиса последний раз, он сильно изменился. Лицо осунулось и побледнело, глаза провалились и смотрели теперь с какой-то тоскою и безысходностью. Уголки губ опустились. Правой рукой он держался за березу. Ладонь левой всунул под широкий кожаный пояс. Сразу было заметно, что Метис испытывает сильную боль.

– Думаешь, захочет выяснить, что мы задумали? – Рагим сделал лицо удивленным.

Воспользовавшись тем, что оба боевика увлечены спором, Василий осторожно опустился на четвереньки, потом и вовсе лег.

– Он понял, что Москвич не полковник, – продолжал между тем Метис. – Наверняка догадался, чего тот хотел от него. У него оружие, он не сломлен, а я знаю, что представляет собой этот спецназовец. Уж поверь мне.

– Хочешь сказать, что он где-то рядом?

– Не знаю, – устало проговорил Метис.

Василий попытался определить, кто еще из бандитов находится поблизости. Но росшие сплошной стеной кусты и деревья не позволяли это сделать. Если, конечно, подойти еще ближе и попытаться встать… Но тогда его могут увидеть Метис или Рагим. Некоторое время Дрон размышлял, как поступить. Отползти назад и выйти к блиндажу правее, со стороны старого русла? Оно проходит в нескольких шагах от того места, где он убил часового, если так можно назвать сидевшего на взгорке разгильдяя. Неожиданно впереди, на полпути между ним и бандитами, он разглядел нечто, похожее на кочку. Стараясь не издать не звука, Дрон медленно прополз вперед, одновременно стараясь не пропустить ни слова из разговора между боевиками.

– У нас ведь есть еще два спецназовца, – между тем проговорил Метис.

Его слова заставили Василия прекратить движение и замереть.

– Давай одного бросим вместо прапорщика рядом с винтовкой, из которой выведем из строя антенну. А у передатчика оставим второго. Нужно только немного подкорректировать план. А так все сходится. Русские, под видом твоих моджахедов, внедрили в банду Хана не двух своих людей, а одного. Второй действовал отдельно и самостоятельно вывел из строя пункт управления.

– Они оба чеченцы, – вяло ответил Метис.

Было заметно, что ему осточертел разговор. Но деться некуда. В другое время он бы отправил Рагима куда подальше, но сейчас ранение не позволяло этого сделать. По всей видимости, Метис автоматически уступал свое место командира этому боевику. Василий догадался, что в руках бандитов еще двое спецназовцев. Скорее всего, это Шаман и Джин. Как они оказались у них? Что с остальной группой?

Улучив момент, Василий прополз остаток расстояния до кочки, на деле оказавшейся размером с волейбольный мяч валуном, который в половодье занесло илом, а на образовавшемся сверху плодородном слое выросла трава.

– Какая разница – русский, чеченец? – продолжал настаивать на своем Рагим. – Они все служат в спецназе.

– Ты не все знаешь, – выдавил из себя Метис с таким видом, что, казалось, он теряет последние силы. – У козла, который убежал от нас, сейчас похитят жену. Через нее люди Москвича узнают адреса жен остальных спецназовцев. Потом их должны увезти в другую страну, а там убить.

– Зачем?! – удивленно воскликнул Рагим.

– Когда здесь, в районе авиакатастрофы, найдут мертвых спецназовцев, в Москве устроят все таким образом, будто они перед своей последней командировкой вывезли семьи из России. По чужим паспортам и с деньгами.

Рагим с задумчивым видом поскреб пальцами шею:

– Вон оно что!

– Так что забирай Гурно, Лече, Пуштуна и иди.

Без лишних слов Рагим отправился выполнять команду. Метис проводил своего помощника взглядом и, неожиданно развернувшись в сторону Дрона, двинулся прямо к нему, на ходу расстегивая на штанах пуговицы.

Дрон опустил глаза. Он не понаслышке знал, что взглядом можно выдать себя. Даже находясь за спиной человека так насторожить его, что тот начнет лихорадочно искать причину своего беспокойства. Метис остановился левее, в каких-то пяти шагах от Дрона. Зажурчала по траве струя. Майор медленно, буквально по миллиметрам повернул голову в направлении боевика. Тот уже закончил справлять нужду, расстегнул ремень и стал расправлять сбившиеся полы куртки. А затем, словно по заказу, развернулся к нему спиной. Бандит все делал с большой осторожностью. Было заметно – любое резкое движение вызывает у него боль.

«Интересно, – подумал Дрон, – куда я его зацепил? Раз на ногах, легкое, по всей видимости, не задето».

Майор окинул взглядом видимую часть взгорка и, не заметив ничего подозрительного, встал. Поморщился, как от зубной боли, услышав хруст собственного коленного сустава. Но бандит, увлеченный своими мыслями, не обратил внимания на звук. Он закончил приводить себя в порядок и направился к ручью. Василий стал продвигаться вслед за ним. Метис сильно шумел, поэтому не составило особого труда быстро нагнать его. До открытого участка берега оставались считаные метры. Оказавшись на расстоянии вытянутой руки, Дрон не церемонясь двинул боевику рукоятью автомата в основание черепа, нисколько не беспокоясь, что может попросту убить его. Этот человек ему был уже неинтересен. Все равно за старшего в банде остался Рагим. Главное, чтобы у бандита оказался с собой телефон спутниковой связи. Удар был молниеносный. Не издав ни звука, Метис как подкошенный повалился на траву. Дрон подхватил его левой рукой, чтобы шум падающего тела был как можно тише. Бандит завалился лицом вниз. Дрон огляделся, опустил колено правой ноги ему между лопаток. Сплошная зеленая стена скрывала все, что происходит у схрона. Но, судя по тишине, шум не привлек внимание бандитов. Никто не кричал, не палил в воздух, не спешил на помощь. Дрон отложил автомат, взял правой рукой за подбородок бандита, а ладонь левой упер ему в затылок. Слегка приподнял болтавшуюся, словно у тряпичной куклы, голову и свернул шею. По телу боевика пробежала судорога. Подхватив Метиса под руки, Василий перевернул его на спину и прислушался. Где-то вдалеке раздавались негромкие голоса бандитов. Дрон перевел дыхание и быстро обшарил карманы боевика. Пусто. На секунду задумался, размышляя, куда бандит мог деть трубку. Смысла передать ее Рагиму он не видел. Неожиданно Василия осенила страшная догадка. Когда он стрелял в Метиса, телефон мог находиться у того в кармане разгрузки и его попросту повредило пулей. Дрон наклонился над бандитом и расправил складки на его куртке. Две аккуратные дырочки с левого бока. Почти под самой рукой. Василий повернул Метиса и со стороны спины нашел выходные отверстия. Ткань вокруг них была бурой и влажной. На торсе прощупывалась повязка. Прикинув расположение карманов разгрузочного жилета, Василий облегченно вздохнул. Повредить трубку он не мог. Но и ранение Метиса оказалось пустяковым. Максимум раздробил ребра. Хотя больно. Значит, в запарке оставил телефон в жилете! Его сняли во время обработки ран. Скорее всего, это происходило в блиндаже. Но даже если и снаружи, разгрузку попросту отнесли в схрон. Дрон посмотрел в сторону бугра. Делать нечего, пока основная часть бандитов занимается его, Василия, поисками, придется сделать еще один визит в недавно покинутые хоромы.

Глава 10

– Сколько у тебя людей, которым нечего терять? – Антон внимательно посмотрел на Хана и пояснил: – У кого руки в крови или окончательно свихнулись на ваххабизме?

– Трудно сказать, – на минуту задумавшись, Хан пожал плечами. – Многих я почти не знаю.

– Точнее.

– Пятерых человек раньше никогда не видел.

– А остальные?

– Из моего и соседнего села.

– Ясно, – Антон посмотрел на часы. Светлого времени суток оставалось от силы часов шесть. Минус час на непогоду. Филиппов взял «винторез» и поднялся: – Решай, как поступить. Либо предлагаешь им отказаться от участия в теракте, либо это делаю я. В случае неповиновения отдельных лиц разговор короткий, – он с хлопком положил ладонь на удлиненный глушитель ствола. – Перед началом беседы сними посты. Я посажу своих людей на расстоянии, которое позволит, в случае чего, поддержать тебя огнем. Полной безопасности не гарантирую.

– Нет, – Хан решительно замотал головой. – Так дело не пойдет. Стоит только тебе начать стрелять, и все, даже те, кто не хочет воевать, ответят огнем. Ты не знаешь чеченцев. Я сейчас расскажу им, какую ловушку готовит Метис, а потом они пусть сами решают.

– Смотри, – Антон нагнулся и сорвал травинку. – Среди них могут быть люди Метиса, получившие конкретную задачу – контролировать тебя и в случае неповиновения или других действий, которые могут привести к срыву плана, попросту убить. Если брать во внимание тот факт, как продумана операция, вероятность такого развития событий очень велика. Ведь сам говоришь – у большинства тех, кто оказался здесь, включая тебя, не было другого выхода, а Метис и Рагим далеко не дураки. Они это понимают. Кроме того, я не исключаю, что ими руководит кто-то более опытный в делах подобного рода.

– Я знаю, что делать, – неожиданно перебил Филиппова Хан. – Нужно собрать самых надежных. Рассказать им. Дать гарантии, что Метис с Рагимом будут убиты, потом говорить с остальными.

– Поступай, как знаешь, – Антон сунул травинку в рот, последний раз взвешивая в уме все «за» и «против» своего решения. – Я даже могу предоставить тебе возможность принять участие в ликвидации банды. Для пущей убедительности. Кстати, это тебе зачтется.

– Эй, Хан! – неожиданно окликнули из зарослей кустарника.

Антон с чеченцем развернулись.

Среди молодых, чуть выше человеческого роста, деревьев стояли двое боевиков. Один был высокий, с болезненным, вытянутым лицом и козлиной бородкой. На голове афганская нуристанка. Некое подобие войлочного колпака с плоским верхом, края которого завернуты. Он был одет в камуфляж. Второй – полная ему противоположность. Невысокого роста, круглолицый. Нос по форме напоминал картофелину. Черный берет и танковый комбинезон, поверх которого был накинут серый разгрузочный жилет, делали его похожим на персонаж из дешевого боевика. Они настороженно и даже с презрением смотрели на своего полевого командира и его собеседника.

– О чем ты говоришь с этим неверным? – насмешливо спросил высокий бандит. – Может, будешь целовать его?

Антон догадался, что боевики как раз из тех, о ком он предупреждал Хана, и покосился на него. Чеченец стал пунцовым и переменился в лице. На скулах забегали желваки. Еще немного – и начнет стрелять. Это некстати. Не исключено, что боевиков больше. Просто остальных они еще не видят. Антон украдкой бросил взгляд туда, где сидел Москит. Старшего лейтенанта видно не было, а торчавший из травы ствол автомата можно было принять за сухой сук.

– Да-а, – протянул Антон. – Не очень-то твои хваленые моджахеды уважают своего командира.

– Ибрагим, я разве не говорил, что со мной не надо идти? Зачем подглядывал?

– Почему ты не сказал, куда уходишь? – прищурился длинный и сделал несколько шагов вперед.

– Я не обязан перед тобой отчитываться, – прохрипел Хан. – Или забыл, где твое место?!

– Ты решил за нашими спинами договориться с русскими? – не унимался и продолжал лезть в бутылку бандит, которого Хан назвал Ибрагимом. – Почему вместо того, чтобы зарезать его, как барана, ты мирно говоришь с ним?!

Хан неожиданно перешел на родной язык и медленно двинулся в сторону бунтарей:

– Разве тебя не учили, как нужно вести себя? Я твой командир!

– Ты – никто! – неожиданно вступил в разговор коротышка. – Метис приказал нам следить за тобой. Поверь, мы ни перед чем не остановимся и доведем дело до конца. Даже без тебя.

– Метис убит, а его помощники разбежались, – неожиданно вступил в разговор Антон. Сказал он это по-русски и уверенно.

– Зачем обманываешь? – Ибрагим всем телом развернулся к стоящему позади него боевику: – Ты слышал, что он сказал?

Но Антон понял его уловку. Повернувшись, Ибрагим направил в сторону его и Хана ствол висевшего на груди автомата. Оружие наверняка снято с предохранителя. Сейчас бандит сделает коротышке знак стрелять и, нажав на спусковой крючок, отпрыгнет. Антон опередил его. Он корпусом оттолкнул в сторону Хана и выстрелил. Причем сделал это в полете, почти не целясь. На учебном центре они сожгли не одну сотню патронов, чтобы освоить такой вид стрельбы. Он до последнего момента не хотел стрелять. Дальнейшие события были непредсказуемыми. Сейчас банда рванет на шум, и тогда неизвестно, чем все закончится. Ибрагим вздрогнул и замер на какое-то время, оставаясь стоять спиной к Антону и Хану. Он словно увидел вместо своего дружка какое-то чудовище и оцепенел, забыв обо всем на свете. Антон успел заметить, как ему на шею, ближе к левому уху, словно села муха. Почти сразу это пятнышко увеличилось в размерах до спелой вишни, приобретая бордовый цвет. Бандит покачнулся и схватился обеими руками за голову. Из-за него с обезумевшими глазами выскочил коротышка. Антон уже лежал. Он упал на спину, прямо на Хана. Тот телом придавил свой автомат. Антон еще раз выстрелил и тут же встал на одно колено и прицелился. В это время Ибрагим опустился на корточки, издал протяжный хрип и повалился на бок. Коротышка обернулся. Вид у него был растерянным. Антон дважды выстрелил в боевика. Не издав ни звука, коротышка упал. Хан наконец пришел в себя. Он вскочил и укрылся за остатками небольшого пня.

Антон перебежал к корчащемуся на земле Ибрагиму. Стянув через голову ремень автомата, откинул его в сторону. Бросил взгляд на коротышку. Он уже не подавал признаков жизни. Немудрено. В этого бандита Антон стрелял основательно. Больше не теряя времени даром, осторожно ступая, Филиппов направился вперед. Дойдя до зарослей, используя которые бандиты незаметно подобрались к ним, остановился. Было тихо.

Сзади раздались шаги. Антон обернулся. Это шел Хан. В выражении лица не было прежнего спокойствия и уверенности. Было заметно – он волнуется.

– Сколько до места, где вы остановились?

– Полкилометра.

– Понятно, – Антон забросил ремень «винтореза» на плечо. – Могли не слышать.

Хан кивнул:

– Лес шумит. У твоего оружия звук тихий. Я пойду?

Антон отступил на шаг, давая понять, что он Хана не держит:

– Удачи.

* * *

После того как Карим лично убедился, что весь груз, порученный Маххабат, доставлен в целости и сохранности, стали готовиться к трапезе. Шаман с Джином с утра ничего не ели. Между тем время обеда давно прошло, а до ужина было еще далеко.

Моросящий дождик то усиливался, то почти прекращался. Маххабат забралась под навес, в самый дальний угол укрытия. Расстояние между полом и крышей позволяло стоять там лишь на четвереньках. Бросив на расположившихся в овраге боевиков настороженный взгляд, женщина расправила расстеленный поверх уложенных на землю веток кусок прорезиненной ткани и легла. Тем временем самый молодой из присутствующих чеченец, по имени Тимур, стал вытаскивать из рюкзака консервы, хлеб, сыр. Продукты он раскладывал на вывернутом из земли плоском, как стол, камне. То и дело отрываясь от своего занятия, чтобы смахнуть с невероятно больших ушей комаров, обыкновенным складным ножом открыл банку с говяжьей тушенкой, сардины и какой-то паштет. Последний долго изучал. Сначала, беззвучно шевеля губами, прочитал написанный мелким шрифтом состав продукта, потом еще и понюхал. Наблюдавший за ним седой боевик, которого называли Клыком, едва заметно улыбнулся:

– Это печень трески. Знаешь такую рыбу?

– Ну, – Тимур часто заморгал глазами. – А что?

– Ты думал, что это свинина?

– Разве я совсем глупый, да? – парень обиженно надул губы.

– Тимур, а знаешь, почему меня комары не трогают? – продолжал веселиться бандит.

Парень поднял на него вопросительный взгляд:

– Почему?

– Они на твоих ушах собираются, – чеченец рассмеялся собственной шутке.

– Нет, Клык, не из-за этого. Просто ты старый, а я молодой, – невозмутимо парировал Тимур. – И кровь у тебя невкусная. Отравиться можно.

Теперь рассмеялись все. Даже Маххабат хмыкнула.

– Ты совсем распоясался! – Клык помрачнел. – Я не старый, но старше тебя. Если сказанное мной может сойти за шутку, то сорвавшиеся с твоего языка слова – оскорбление.

– Ладно, – вяло ответил Тимур, убрал почти пустой рюкзак в сторону и стал нарезать хлеб. – Не обижайся.

– Может, вскипятим чай? – неожиданно предложил Клык и вопросительно посмотрел на Карима. Все это время тот стоял чуть поодаль, с безучастным видом наблюдая за действиями Тимура.

– Сам же знаешь, что нельзя, – покачал головой Карим. – Зачем спрашиваешь? Запах дыма в такую погоду далеко разносится.

– Готово, – Тимур обвел всех взглядом.

Бандиты расположились вокруг импровизированного стола.

Сунув в рот пучок увядшей и от этого похожей на зеленую тряпочку кинзы, Тимур зачерпнул ложкой из банки тушенку, положил ее на кусок хлеба, после чего украсил бутерброд зеленью и развернулся в сторону навеса:

– Маххабат!

Женщина приподняла голову.

– Возьми! – парень встал, подошел к пологу и, присев, протянул бутерброд Маххабат.

– Спасибо, – едва слышно проговорила она. – Я не голодна.

– Ешь, женщина! – неожиданно вмешался в разговор Карим. – Тебе надо набраться сил. Заставь себя!

Она села, пригнув голову под свисающим сверху пузырем брезента, взяла хлеб, однако есть сразу не стала. Только когда Тимур вернулся на свое место и все потеряли к ней интерес, нерешительно откусила.

Обменявшись с Джином взглядом, Шаман вынул из своего рюкзака легкий немецкий термос. Еще утром он залил в него полтора литра душистого чая с травами, целый мешочек которого прихватил из дома.

– Хорошая вещь, – цокнул языком Карим, подставив под горловину термоса кружку. – Где взял?

Термос был трофейный. Год назад он пополнил набор аксессуаров, при помощи которых офицеры чеченцы перевоплощались в моджахедов. Его нашли после боя в одном из домов давно брошенного людьми аула, который облюбовала небольшая банда боевиков. Принадлежал он убитому бандиту. Застрелил его тогда Джин. Естественно, об этом капитан рассказывать не собирался.

– Еще в первую войну, – не вставая со своего места, Джин, кряхтя, перегнулся через стол и наполнил кружку Тимура, – в Шали один дед подарил.

Переведя взгляд на Клыка, Шаман замер, продолжая держать термос в руке.

Бандит смотрел на него таким взглядом, словно он только что на его глазах убил близкого ему человека.

– Что с тобой, Клык? – насторожился Карим.

Но тот не слышал его. Рука с короткими пальцами скользнула к лежавшему рядом автомату. В тот же момент Карим вскочил и носком ботинка откинул оружие в сторону:

– Ты что?!

– Эта вещь мне знакома! – взгляд Клыка потемнел, а голос сделался глухим. – Я знаю, кто ее прежний хозяин!

Шаман поставил термос на камень и поднялся:

– Не хочешь ли ты сказать, что я украл эту вещь?

– Нет, – Клык тоже встал, – ты взял… у мертвого!

– Что ты несешь?! – догадавшись, что Клык уверен в своей правоте, более того, он наверняка догадался, кто перед ним, Джин тоже поспешил подняться. – Прежде чем так говорить, надо хорошо подумать. За свои слова нужно ответить!

– Этот термос был у моего сына! – сверкнув глазами в сторону Карима, бандит с неожиданным проворством перепрыгнул через Тимура, который едва успел пригнуть голову, и схватил его автомат.

– Уймись, Клык! – сквозь зубы процедил Карим. – Ты ошибаешься!

Бандит сказал это таким тоном, что Джину показалось, будто он знает, что Клык прав, но требует, чтобы тот признал высказанное обвинение ошибкой.

– Я не могу ошибаться! – Клык направил на Шамана автомат. – Это не моджахеды, а предатели!

Джин скрипнул зубами. Несмотря на возраст, Клык оказался на удивление проворным. Было заметно – он хорошо владеет оружием. Ни одного лишнего движения. Ствол направлен в грудь Шамана. Патрон в патроннике, предохранитель снят. Любое неосторожное движение, и Клык нажмет на спусковой крючок. Джин успел подхватить свой «АКМ». Но о том, чтобы воспользоваться им, не могло быть и речи. Оружие в опущенной вдоль туловища руке. Шаман и вовсе стоял со злополучным термосом.

– Я приказываю тебе, Асламбек, опусти автомат! – вновь заговорил Карим. – Давай разберемся. Сколько может быть похожих вещей?!

– Не проси! На термосе две вмятины. Можешь потом делать со мной что хочешь, но я предстану перед Всевышним с чистой душой.

Воздух в овраге, казалось, сгустился от напряжения. Неожиданный хлопок, от которого Шаман вздрогнул, а Джин присел, поставил точку в этом диалоге. Кожа под глазом Клыка взорвалась алыми брызгами, а сам он словно подкошенный рухнул на Тимура. От неожиданности тот вскрикнул и опрометью бросился в сторону, но тут же споткнулся и упал. Карим открыл рот, но в тот же момент лязгнул зубами и полетел на спину. Это Джин, мгновенно разобравшись, в чем дело, двинул его носком ботинка в подбородок. Ему сразу стало ясно, что кто-то послал в затылок Клыка пулю из «винтореза». Пробив навылет череп чеченца, она вышла справа от переносицы. Через мгновение Джин уже сидел на груди Карима. Шаман метнулся к Маххабат. Она еще не поняла, в чем дело, и лишь приподняла голову над служившим ей подушкой свернутым в рулон бушлатом. В это время к Тимуру по склону сбежал Банкет. С другой стороны, из-за росших на дне оврага кустов, выскочил Москит. Джин даже удивился. Оказывается, соратники были рядом. Но его еще больше озадачило то, что следом за ними к укрытию стали выходить типичные бандиты.

Джин машинально перевернул Карима на живот и завел ему руки за спину.

Ошеломленный происшедшим бандит молча таращил глаза и лишь громко хрипел. Подошел Антон. Бесцеремонно взяв Карима за волосы, откинул голову назад и заглянул в лицо:

– Абдулаев Карим Улугбекович! Вот так встреча! – с этими словами он протянул Джину шнурок. – Вяжи эту тварь.

– Кто ты?! – прохрипел бандит. – Покажи свой лицо!

– Ты его знаешь? – Джин стал связывать Кариму запястья.

* * *

– Метис! – неожиданный оклик заставил Дрона распластаться на земле. Он обернулся в сторону только что оставленного тела боевика. Затем посмотрел в направлении блиндажа. До него оставались считаные метры. Да и Метис лежал недалеко. Если тот, кто его окликнул, выйдет на взгорок, он увидит обоих. Не теряя времени даром, Дрон приподнял голову:

– Что тебе нужно? – ответил он по-чеченски, стараясь сымитировать голос Метиса, надеясь на то, что бандит не заметит подвоха.

Голос главаря банды после ранения сильно изменился. Наверняка это не осталось незамеченным остальными боевиками. Плюс расстояние, шум леса. Василий стал быстро пробираться вперед. Достигнув кромки зарослей, попытался разглядеть боевика, который звал Метиса. Безуспешно. Если он сидит рядом с люком, то его скрывает от глаз бугор.

Уже почти не таясь, Василий двинулся вдоль зарослей. Обогнув возвышенность, повернул туда, где, по его мнению, остался караульный. Вскоре среди стволов деревьев он разглядел сгорбленную фигурку сидящего в кустарнике бандита. С минуту понаблюдав за ним, пришел к выводу, что сейчас подобраться к нему даже на расстояние, позволяющее метнуть нож, очень трудно, а главное, на это уйдет много времени. Часовой беспрестанно крутил головой. Отойдя немного в глубь леса, Дрон обошел укрытие бандита и направился к выходу из блиндажа, надеясь на то, что боевики не додумались выставить поблизости еще один пост. На всякий случай опустился на землю и стал передвигаться ползком. Вот и взгорок. Пробирался с большой осторожностью. Тем не менее едва не нарвался на растяжку. Поставленная в спешке и недавно, граната «Ф-1». Дрон ее обезвредил. Загнул усики предохранительной чеки. Закрепленную на кольце бечевку снимать не стал, а намотал ее на корпус гранаты и сунул в нагрудный карман, который сразу отвис. Оставшиеся до люка несколько десятков метров пришлось преодолевать чуть ли не по сантиметрам. Вскоре разглядел квадрат слегка посветлевшего дерна. Приподнялся, пытаясь увидеть место, где укрылся часовой. От глаз Дрона его скрывали деревья. Василий встал на четвереньки и переполз к люку. Прислушался. По-прежнему было тихо. Открыл крышку, нырнул внутрь и осторожно двинулся по проходу.

В блиндаже было темно. На ощупь найдя стол, майор пошарил по нему. Лампа была на месте. Но зажечь ее было нечем. Он чертыхнулся. На секунду замер, пытаясь восстановить в памяти расположение предметов. Скорее всего, разгрузочный жилет Метиса повесили на одном из гвоздей, вбитых в стену, сразу за столом либо рядом с крайними нарами. Прошел к стене и стал шарить по ней руками.

– Метис, это ты? – громом среди ясного неба раздался голос Хусейна.

Боевик говорил с трудом. Послышался шорох.

«Как я мог забыть, что недобитых мною боевиков оставят здесь?» – сокрушенно подумал Дрон. Молчать было нельзя. Наверняка рядом с Хусейном и автомат. Попытка выдать себя за Метиса, как снаружи, здесь точно не пройдет. Слишком маленькое расстояние и речь будет звучать отчетливо. Стрелять на звук, значит, заранее похоронить себя в этом блиндаже. Оставленный снаружи боевик не даст даже высунуть головы из лаза.

– Нет больше твоего Метиса! – Дрон направил в темноту автомат и, осторожно ступая, пошел на голос. – Нашли вас. Кого не убили, тот сдался!

– А-а! Спецназ! – с какой-то обреченностью и одновременно скрытой угрозой прохрипел Хусейн. Что-то звякнуло.

– Не делай глупости, Хусейн! – Дрон заволновался. – Я не для того уговорил своих коллег позволить мне спуститься сюда. Они хотели попросту забросать блиндаж гранатами. Теперь за это ты хочешь убить меня? Поверь, я не держу на тебя зла. По сравнению с другими, ты хорошо ко мне относился.

– Почему я не слышал выстрелов? – обреченно спросил Хусейн.

– Почти все, кто ушел меня искать, отправились вверх по ручью и успели далеко отойти, когда их обнаружили военные и милиция. Они почти не оказали сопротивления. Так, пару выстрелов сделали. К тому же ты был в это время в схроне.

– Как нас нашли? – в голосе Хусейна появились нотки отчаяния.

– Старший сказал мне, что засекли работу спутникового телефона. Было принято решение организовать разведку района.

– Я говорил Метису, чтобы он шел в другое место, когда надо было выходить на связь, – отрешенно пробормотал Хусейн. – Ты пришел за мной?

– Да.

– Что теперь будет?

– Не знаю, – Дрон уже находился на расстоянии вытянутой руки от бандита. Он слышал его тяжелое, прерывистое дыхание и даже запах. – У тебя есть чем зажечь лампу?

– Нет.

– А что с твоим дружком? – Дрон почувствовал, что чеченец поверил ему и передумал оказывать сопротивление.

– Ты убил его.

Дрон нагнулся и левой рукой пошарил в темноте. Нащупал грудь. Провел ладонью дальше. Добрался до локтя, повел вниз. Так и есть – в руке Хусейн держал пистолет.

– Отдай, – зачем-то приказал Василий, хотя без труда забрал оружие.

– Убей меня, – неожиданно попросил бандит.

– Зачем? – насмешливо спросил Дрон, сунув пистолет за пояс.

– Не хочу в тюрьму.

Василий не видел смысла в дальнейших разговорах. Взяв автомат двумя руками, он размахнулся, слегка задев низкий потолок, и опустил его тыльную часть туда, где, по его мнению, должна была быть голова Хусейна. Характерный звук ломающейся кости и враз наступившая тишина красноречиво говорили о том, что и на этот раз он не промахнулся. Судьба этого бандита уже его не интересовала. Убил так убил. Главное, он больше не представлял опасности. На ощупь Дрон вернулся к столу. Подошел к стене. Так и есть – кроме той разгрузки, которую, убегая, он забрал, появилась еще одна. Она была влажной и липкой. Сомнений не было – именно в ней был Метис, когда он в него стрелял. Теперь она в крови. Василий без труда нашел в одном из карманов массивный продолговатый предмет. Затаив дыхание, вынул. Провел рукой по корпусу. Цел! Отвернул антенну. От радости захватило дух. В темноте высветился зеленоватый прямоугольник. Больше не теряя времени даром, двинулся к выходу.

Несмотря на кромешную темноту, Василий продвигался уверенно, ни разу не споткнувшись и ни на что не налетев. Он, как и любой спецназовец, один раз запомнив расположение предметов, мог безошибочно пройти между ними с завязанными глазами. В проходе задержался. Присел на корточки и нащупал в нагрудном кармане гранату от снятой растяжки. Осторожно размотал бечевку. Привязал свободный конец к стволу тонкого дерева, которым укрепили стены, протянул ее через проход и закрепил гранату в стене напротив. Длина растяжки была в несколько раз больше ширины коридора. Лишнюю веревку завязал на середине бантом. Все равно, спускаясь, бандиты ничем не освещают себе путь. Снова разогнул усики предохранительной чеки и двинулся дальше.

Прежде чем приподнять люк, прислушался. Снаружи было тихо. Взявшись за ручку, Дрон осторожно приоткрыл крышку. Образовавшаяся щель позволяла увидеть лишь то, что творится в двух-трех шагах. Никого. Осторожно откинул крышку, выбрался наружу и пополз.

На лес опустились сумерки. Опасаясь нарваться на возвращающихся с поисков бандитов, Василий останавливался и прислушивался. Но кроме шума ветра в кронах деревьев никаких подозрительных звуков не было. Отойдя от блиндажа на приличное расстояние, он немного поднялся в гору и устроился меж выступающих из земли камней. Достал телефон и позвонил Родимову.

– Слушаю, – генерал умышленно не представился. Высветившийся у него номер был неизвестен генералу, но Василий узнал Родимова по голосу.

– Это Дрон, – майор выдержал короткую паузу, давая возможность шефу прийти в себя. – Ориентировочно нахожусь в пятнадцати километрах южнее Ведено. Совершил побег из плена бандформирования под командованием Метиса. Вернее, уже Рагима, – поправился он. – Метис нейтрализован. Задача отряда – совершить теракт в отношении самолета шейха Сулл Массара. Бандиты планируют устроить все таким образом, чтобы подозрение в организации акции пало на нашу группу.

– Это я знаю, – перебил Родимов. – Ты цел?

– Еще не все, – заторопился Дрон. – Моей жене, – он осекся. Они не были расписаны официально. – Ольге, которая…

– Ольга в безопасности, – вновь не дал договорить генерал. – Человек, который пытался ее похитить, находится у нас.

– Да? – Дрон открыл рот. Ему вдруг показалось, что после насыщенного событиями дня он просто задремал и ему все снится.

– Вот что, Дорофеев, как далеко ты сейчас находишься от места, где тебя удерживали?

– В трехстах метрах южнее, – бросив взгляд в сторону, где остался схрон, отрапортовал Василий.

– Судя по последнему докладу Филина, он выдвигается в твоем направлении. Скоро появится. Через десять минут снова выйди на меня. Я поставлю задачу, чтобы засекли координаты работы твоего телефона.

– Понял. Только сразу сориентируйте Филина. От места моего нахождения вдоль ручья на восток ушла основная часть банды. С Запада охранение уничтожено, и никто пока его не хватился.

– Хорошо, учтем, – с этими словами генерал отключил связь.

* * *

Антон некоторое время сомневался, правильно ли он поступил, оставив с захваченными в плен Каримом, Маххабат и еще шестью бандитами почти весь решивший сложить оружие отряд Хана. Назвать его людей бандой не поворачивался язык. Даже в мыслях. Пятнадцать уже зрелых мужчин поддались на авантюру и оказались в умело расставленных Метисом сетях. Хотя Антона одолевали большие сомнения, что эту игру чеченец затеял в одиночку. Все было просчитано до мелочей и с большим знанием дела. Метис создал условия и дал возможность внедрить к себе в банду офицеров спецназа. Зная, что основная задача ГРУ – размотать клубок заговора, террорист был уверен, что Джин и Шаман выйдут в район аэропорта вместе с моджахедами Метиса, одновременно притащив туда «хвост». По замыслу Метиса, основная группа разведчиков-диверсантов в последний момент попытается нейтрализовать банду и вывести из строя оборудование, при помощи которого якобы Метис должен был устроить авиакатастрофу. Заблаговременно он вышел на Хана и преподнес ему другую версию. А именно, появившийся на территории республики спецназ ГРУ готовит операцию, последствия которой приведут к разрыву отношений между Грозным и всем остальным мусульманским миром. Суть ее заключалась в том, что в банду уже внедрены два чеченца, которые работают на русских. При себе они имеют специальное оборудование. Выдавая себя за эмиссаров одного очень влиятельного человека из Эмиратов, они предложили большие деньги взамен помощи, которая заключалась в сопровождении их до аэропорта. Назначение небольшого устройства предатели Метису объяснили просто – оно позволит контролировать и быть в курсе вылетов самолетов и вертолетов армейской авиации. Но Метис оказался не настолько глуп, чтобы поверить, и быстро разобрался, что к чему. Задача предателей – привести в заданном районе оборудование в рабочее состояние и сразу уйти, бросив отряд. Одновременно основная группа спецназовцев должна напасть на реальных боевиков. Как результат – спустя некоторое время главной новостью всех средств массовой информации станет версия, согласно которой спецназ ГРУ в непосредственной близости с местом проведения диверсии уничтожил банду боевиков, совершивших это чудовищное преступление. Чтобы вывести русских на чистую воду и показать, чем они на самом деле занимаются в республике, необходимо, чтобы рядом с устройствами остались трупы не правоверных мусульман, а спецназовцев. Тогда мир узнает правду.

Хан говорил Антону, что предлагал Метису с этой информацией обратиться не к нему, а в органы ФСБ, но тот убедил его, что это гиблое дело. Как можно идти с таким вопросом к людям, которые, в принципе, и задумали всю заваруху? Другое дело, если Хан со своими родственниками и земляками, среди которых он до сих пор пользуется непререкаемым авторитетом, выступит в роли миротворца. Поэтому Хан был уверен, что идет спасать Сулл Массара, не подозревая, что самолет уже обречен. Чуть заново не ставший на «тропу войны» чеченец рассказал своим подчиненным о коварном замысле Метиса и убедил их отказаться от участия в операции. Кроме тех двоих боевиков, которые выследили Хана и которых Антон убил, в банде оказались еще двое людей Метиса. Но они, догадавшись, в чем дело, были вынуждены быстро подчиниться воле большинства. Уже спустя полчаса спецназовцы вместе с отрядом Хана, превратившимся в ополченческий, блокировали овраг, в котором находились Джин и Шаман. Подобрались без шума. Находящиеся в охранении боевики, узнавая своих, подпускали вплотную, тем самым давая возможность спокойно себя нейтрализовать. Как выяснилось, подоспели вовремя. Спецназовцы и несколько наиболее отчаянных чеченцев во главе с Ханом находились на расстоянии броска гранаты от убежища боевиков, когда один из них неожиданно схватился за оружие. Антон хорошо слышал, что послужило причиной провала его подчиненных. Термос, с которым не расставался последнее время Шаман, был опознан уже немолодым бандитом. Как оказалось, эта вещь принадлежала его сыну. Выстрел Банкета, плюс внезапный бросок, и боевики не успели опомниться, как были разоружены.

Хан лишь примерно знал, где расположено убежище Метиса. Попытка допросить Карима не увенчалась успехом. Он молчал. Едва Банкет хотел приступить к более радикальным методам вытряхивания информации, как неожиданно вышедший на связь Родимов сообщил точные координаты расположения схрона. Как оказалось, находившемуся в плену Дрону удалось бежать, попутно нейтрализовав часть боевиков. По частоте работы его спутникового телефона Лаврененко быстро определил направление движения, и уже через час после нападения на людей Карима отряд был в нужном районе.

Двигались в колонне по одному. В головной дозор ушел Банкет, замыкал шествие Туман. Хан шагал следом за Антоном. Потом Москит. Двое чеченцев, которые изъявили желание поучаствовать в «линчевании» проходимца Метиса, пристроились за Москитом.

Перевалив через хребет и спустившись до середины горы, Лаврененко замедлил шаг. Поравнявшись с Антоном, Лавр показал ему дисплей навигатора:

– Не больше сотни метров осталось.

Антон остановился. Посмотрел вперед. Банкет осторожно продолжал спускаться.

– Это Филин, всем стоять!

Банкет обернулся и тут же присел, скрывшись в зарослях. Уже смерклось, и Филиппов волновался, что до темноты они не успеют покончить с Метисом и его окружением.

– Что, командир? – тяжело дыша, спросил Хан и заглянул через плечо Лаврененко.

– Почти пришли, – не оборачиваясь, пояснил Антон, вынимая спутниковый телефон.

Все спецназовцы теперь были вынуждены постоянно находиться в масках. Кожа под ними была мокрой от пота. От него и не смытого грима лицо зудело.

Антон надавил на кнопку автоматического набора номера.

Едва пошел гудок, как Дрон ответил.

– Мы идем с севера. Сейчас находимся на середине спуска, – с ходу ввел в курс дела Антон. – Сориентируй.

Филиппов огляделся. Ничего подходящего, что было бы видимым на большом расстоянии и могло служить ориентиром, нет.

– Продолжайте движение. Здесь редколесье. Сразу бросятся в глаза камни. В человеческий рост. В них я и сижу.

– Понял.

Антон отключил телефон и тут же поставил задачу Банкету. Снова двинулись в путь. Теперь шли с большей осторожностью. По словам Дрона, он видит подступы к укрытию боевиков. Значит, эта часть склона ими также просматривается.

Вскоре Банкет поднял руку. Все встали. Спецназовцы заняли круговую оборону. Люди Хана присели на корточки. Антон не спускал взгляда с майора, что-то разглядевшего впереди.

– Кажется, пришли, – наконец произнес голос в наушнике.

– Работай, – Антон прошел вперед и тоже увидел за деревьями валуны. – Джин, прикрой его!

– Понял! – прохрипел голос в наушнике.

Мимо, словно тень, бесшумно проследовал в направлении Банкета Вахид.

Антон проводил его взглядом, опустился на одно колено и стал ждать. Вскоре Банкет дал «добро» на продолжение движения.

Не доходя до выступающих из земли обломков каменной гряды, рассредоточились. Антон, пригибаясь, перебежал по краю полянку, отделявшую их от нагромождения валунов, и увидел Дрона. Он сидел на земле, вытянув ноги, спиной прислонившись к серой глыбе. Выглядел он удручающе. Землистого цвета лицо, покрытое едва зажившими ссадинами, осунулось. Одежда висела клочьями. Местами сквозь дыры виднелось тело. Глаза красные. Волосы торчали в разные стороны, словно на голову была надета шапочка, неумело сшитая из найденного на помойке плюшевого медвежонка.

При появлении Филиппова он поднялся, однако не выпрямился. Опасаясь быть замеченным снизу, остался стоять пригнувшись, прикрытый со спины валуном.

– Да-а, – протянул Антон, пожимая Дрону руку. – Помотало тебя.

– Это им досталось, – Василий грустно улыбнулся и показал большим пальцем через плечо вниз.

– Вася, – прищурился Джин, убрав от глаз бинокль, через который осматривал противоположный склон горы, – как ты моджахедов обманул?

– В смысле? – не понял Дрон. После всех приключений, мытарств, побоев, несчастий, чудом уцелев и наконец оказавшись среди своих, он стал плохо соображать из-за навалившейся смертельной усталости. Глаза начали слипаться, речь стала менее внятной, чем в первые минуты встречи.

– Нашел время. Продолжай наблюдение, – Антон осуждающе посмотрел на чеченца, отстранил его рукой и вновь развернулся к Василию: – Рассказывай.

В двух словах Василий пересказал свои злоключения. Объяснил, с какой стороны лучше подобраться к блиндажу. Предупредил о растяжке в проходе.

– Значит, эти клоуны тебя еще ищут? – зачем-то уточнил Антон.

– Похоже на то, – подтвердил Дрон. – Конечно, к блиндажу можно подойти и с другой стороны, вдоль ручья или используя северный склон следующего хребта, но гранату они точно не пропустят. Все равно им придется вернуться за барахлом. Да и раненые у них здесь остались. Так что нужно ждать, когда рванет.

– Думаешь? – Антон насмешливо посмотрел на сияющее лицо Дрона.

– Точно, – майор потер грязными пальцами переносицу, отчего на землистого цвета коже образовалось светлое пятно. – Света там нет. Фонари у этих урюков есть, но они ими не пользуются. Берегут батареи.

– Места расположения постов известны, – Антон обернулся к Хану. – Сейчас разобьемся на пары и начнем блокировать. Я думаю, они скоро появятся.

– Попытаются, – уточнил было Дрон, и в этот момент снизу послышались отчетливые возгласы и почти сразу раздался приглушенный взрыв. – Ну вот и все, – он развернулся в ту сторону, где взорвалась граната. – Пришли.

– Кот, Банкет, – Антон показал пальцем направление относительно себя влево. – Вперед! Со мной Москит и Дрон. Джин, работаешь с Лавром и… – он посмотрел на Хана.

– Я понял, – догадавшись, о чем речь, кивнул тот и снял висевший на плече автомат.

– Вы, – Антон перевел взгляд на чеченцев, которых взял с собой Хан, затем кивнул на Тумана: – Двигаетесь с ним. Держитесь позади нас на удалении зрительной связи. Быть в готовности поддержать огнем любую группу.

Рассредоточившись, продолжили спуск. До дна распадка добрались быстро. Дрон шел чуть впереди Антона. Постепенно он стал продвигаться все медленнее и медленнее. Наконец и вовсе остановился.

Антон догнал его:

– Что?

– Здесь у них был секрет. Сейчас никого не вижу.

– Значит, все собрались у блиндажа, – сделал вывод Антон. – Давай быстрее.

Кот и Джин при движении ориентировались по Антону. Вскоре стали продвигаться короткими перебежками. Голоса боевиков были слышны уже отчетливо. Можно было легко разобрать отдельные фразы. Был слышен треск ломающегося дерева. Очевидно, от взрыва обвалился проход, и сейчас уцелевшие боевики пытались разобрать завал.

– Почему сразу не убили этого прапорщика! – раздался чей-то голос.

– Меньше говори! – огрызнулся второй.

– Быстрее! – поторопил кто-то. – Надо, пока светло, вытащить их и уйти. Скоро здесь будут русские.

– Почему не слышно Метиса?

– С ним Хусейн был…

Антон пришел к выводу, что вернувшиеся с поисков боевики еще не нашли убитого Дроном главаря бандитов.

– Рагим! – окликнул кто-то. – Ильяс точно погиб. Надо уносить ноги. Метис наверняка ушел без нас. Он был легко ранен.

– А где Хусейн?

Антон пригнулся и перебежал к поваленному дереву. Распластавшись на земле, прополз несколько метров вдоль ствола и выглянул. Взору открылся небольшой холм. Пятеро боевиков сноровисто выбрасывали из какой-то траншеи небольшие бревнышки, стволы тонких деревьев, куски дерна, камни. Были видны только головы и плечи. Антон понял, что это и был проход в блиндаж, потолок которого обвалился из-за взорвавшейся гранаты, которую установил Дрон. Сверху, спиною к разведчикам, стоял коренастый бандит в камуфлированной форме. Антон догадался, что это Рагим.

Рядом едва слышно зашуршала трава. В нос ударил запах пота и давно не мытого тела. Антон покосился на Дрона, едва сдерживая улыбку. По лицу Василия было заметно, что он уже на пределе своих возможностей, но не подает вида.

– Филин, это Кот, – неожиданно проговорил голос в наушнике. – Вижу духов.

– Ты где? – Антон оглядел частокол небольших деревьев, начинающихся чуть левее.

– Короче, их старший стоит ко мне левым боком. До него метров тридцать.

Стало ясно, что Кот с Банкетом почти обошли убежище боевиков слева и сейчас находятся ближе к ручью.

Неожиданно Рагим, словно услышав разговор спецназовцев, стал обеспокоенно крутить головой.

Антон пригнулся. Дрон не успел.

– Э-э! Шакал! – закричал, переходя на визг, бандит. – Я тебя…

Хлопок «винтореза» справа прервал речь.

Антон поднял голову. Рагим уже лежал на боку, подогнув правую ногу. Лицо было обезображено гримасой злости и боли. Разбирающие завал боевики укрылись в яме.

– Рагим! – позвал Антон. – Метис уже предстал перед Аллахом со списком своих грехов. Предлагаю два варианта: сложить оружие или присоединиться к нему. Даю минуту на размышление. Время пошло.

Рагим, морщась, стал ползти в сторону провала. Оттуда послышались голоса. Появилась голова молодого боевика. Он потянулся за лежащим рядом автоматом. Еще один хлопок, уже со стороны, где находился Кот, и бандит отдернул руку.

Рагим перестал ползти. Пощупал колено. Потом поднял взгляд на Антона:

– Кто ты такой?

– Какая разница? – вопросом на вопрос ответил Антон. – Одно скажу – помощи тебе ждать неоткуда. Хан со своими людьми отказался участвовать в ваших грязных играх. Все, что у тебя осталось, это пять моджахедов и уже готовая могила, в которую они забрались.

– Врешь!

– Он правду говорит, – крикнул откуда-то справа на чеченском языке Хан.

* * *

Прилетев из Кисловодска в Москву, Скрипач первым делом купил прямо в аэропорту сразу четыре свежие газеты. Расположившись на заднем сиденье такси, он стал просматривать их еще до того, как «Мерседес» выехал с привокзальной площади. Нескольких минут ему хватило, чтобы пробежать взглядом главные новости и понять – план не сработал. Но если то, что спецназ не вышел в назначенный район и не был уничтожен боевиками, еще как-то можно было объяснить слабой подготовкой Метиса и его людей для такой работы, то почему Сулл Массар благополучно приземлился и принят на самом высоком уровне? Экипаж шейха полностью состоял из смертников. По крайней мере, Таровский это гарантировал.

Отбросив в сторону прессу, Скрипач откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза, пытаясь просчитать, по какому сценарию могли развиваться события после ранения Метиса. Как только пленному прапорщику удалось бежать, по пути едва не пристрелив Скрипача и зацепив двумя пулями в бок главного исполнителя акции, Скрипач еще некоторое время ждал результатов организованного преследования. Метис, несмотря на ранение, быстро сориентировался и отправил на поиски почти всех своих людей. Одновременно распорядился выставить еще один секрет. Чеченец был уверен, что беглец уже давно не в форме и воспользуется самым удобным маршрутом – вверх по ручью. Пленник был измотан побоями и работой. После того как Метиса перевязал один из оставшихся с ним боевиков, главарь заверил, что прапорщик вряд ли сможет далеко уйти. Но даже если ему и удастся добраться до своих, то это произойдет не раньше чем через сутки. К этому времени Карим со своими головорезами и двумя гэрэушниками уже будет двигаться в направлении района выполнения задачи, таща за собой основную группу спецназа, за которой пристроился Хан и его моджахеды.

Неожиданно музыка «Русского радио» была прервана блоком новостей.

Рука таксиста потянулась к магнитоле. Он хотел переключить ее на другую волну.

– Подожди! – Скрипач вцепился в подголовник переднего сиденья.

«…пресечена очередная попытка боевиков сорвать встречу руководства республики с политиками и представителями бизнеса арабских стран, – скороговоркой заговорил диктор. – В результате спецоперации в одном из районов Чечни был уничтожен полевой командир Анзор Кариев по прозвищу Метис; захвачены в плен около десяти представителей бандформирований, среди которых оказался находящийся в федеральном розыске Рагим Бесанов. В кругах экстремистов этот человек был известен под кличкой Бес. По заявлению представителя командования группировки, большую помощь в организации поимки лидеров террористической группы и ликвидации банды оказало местное население. Хочется отметить, что для ознакомления с положением дел на Северном Кавказе в числе других лиц прибыл и шейх Сулл Массар, в недавнем прошлом выделявшийся жесткостью своих заявлений в отношении Москвы».

– Вы там служите? – таксист посмотрел на Скрипача в зеркало заднего вида.

– Нет, – выдавил он из себя, лихорадочно перебирая в голове варианты дальнейшего развития событий.

Метис мертв, но остался Рагим, который знал, что куратор мероприятия возвращается в Россию. Он понятия не имел, какая у него фамилия и имя. Паспорт, по которому Скрипач въехал в республику, фальшивый. Однако Рагим знает его кличку. Еще могут по описанию внешности Москвича составить фоторобот. Но насколько фотороботы бывают близки к оригиналу, Скрипач прекрасно знал. В аляповатых рисунках, размноженных на дешевой оргтехнике, сложно кого-либо узнать. Но вдруг даже фоторобота будет достаточно, чтобы установить, кто занимался подготовкой к акции? До сих пор Скрипач считал, что о его прилете из Израиля российским спецслужбам ничего не известно. Но если подумать, то у них наверняка уже есть информация о том, что из окружения Таровского исчезла заметная фигура. Он знал – силовики всех мастей, имеющие свою агентуру за рубежом, негласно отслеживают такие вещи. Здесь, в Москве, тоже не все так гладко. Неизвестно, как обстоят дела у Карася. После того как помощник передал ему координаты жены прапорщика, тот больше на связь не выходил. Кроме того, были еще Ксения и Саламбек, которые также могли оказаться в разработке.

«Придется срочно подчищать концы, – безрадостно подумал Скрипач, хотя был уверен, что при любом раскладе уничтожением свидетелей он и закончит свою командировку. Ведь именно для зачистки Скрипач оставил в рукаве карту под именем Фазыл. Пора запускать чеченца. Пусть кончает Саламбека и его помощника Хамида. Я возьму на себя Карася и свою бывшую благоверную. Потом, под видом подведения итогов, вызову в укромное место Фазыла и отправлю его вслед за остальными».

Выйдя из машины, Скрипач некоторое время покрутился во дворе дома и только потом вошел в подъезд. В непроветренной квартире уже успел появиться запах, присущий нежилому помещению. Он нагонял тоску и вызывал чувство необъяснимой тревоги.

Скрипач быстро принял душ, достал из шкафа свежую рубашку и брюки, которые перед отъездом отгладил и повесил на плечики, переоделся. Старую одежду собрал в пластиковый пакет и поставил в коридоре, чтобы вечером выбросить. Закончив приводить себя в порядок, направился на кухню, заварил кофе, но пить передумал. На душе было неспокойно. Подошел к окну и выглянул во двор. Нещадно палившее солнце разогнало всех по прохладным квартирам. Даже на скамейках, установленных в тени тополей и акаций, не было привычных пенсионеров. Лишь у мусорных баков возился какой-то бездомный. Некоторое время Скрипач наблюдал за ним. С почерневшим лицом бородатый, неопределенного возраста мужчина ворошил рукой ворох бумаг. Скрипач немного постоял, размышляя, может ли он оказаться хорошо загримированным оперативным сотрудником. Когда бомж, найдя какой-то бутерброд, сразу принялся его есть, Скрипач облегченно вздохнул и направился в комнату, на ходу доставая из закрепленной на ремне сумочки сотовый телефон. Среди книг, в шкафу, взглядом отыскал томик стихов Пушкина. Взял его и извлек из-под корешка небольшой пакетик. В нем было несколько сим-карт. На уголках стояли едва заметные точки. Их количество обозначало порядковый номер. Тройка была с номером Фазыла. Скрипач быстро поменял в телефоне сим-карту и позвонил.

– Я думал, что ты уже никогда не появишься! – медленно проговорил чеченец после того, как, не представляясь, Скрипач поздоровался. Они довольно долго общались, и притом их встречи не были мимолетными, поэтому Фазыл узнал его по голосу. Скрипач почувствовал, что Хутуев давно ждет звонка.

«Не терпится довести дело с Саламбеком до конца», – сделал он вывод и назначил встречу напротив своего дома, у Главпочтамта. Затем вновь поменял в телефоне сим-карту и позвонил Карасю. Трубку никто не брал. Перезвонил на домашний. Та же история. Удивленный таким оборотом дел, Скрипач стал одеваться.

Фазыл приехал за пять минут до условленного времени на неприметной «десятке». Оставив машину у тротуара, чеченец прошел к киоску и некоторое время делал вид, будто рассматривает выставленные в витринах газеты и журналы. На самом деле он осматривался.

«Боится Саламбека», – пришел к выводу Скрипач, последний раз оглядел улицу и направился по пешеходному переходу через дорогу.

– Как дела? – ответив на рукопожатие, спросил с безучастным видом Фазыл.

– Нормально, – Скрипач неопределенно пожал плечами, пытаясь по интонации и поведению чеченца определить его настроение. Вокруг не было никого, кто мог бы его насторожить. – Пойдем, поговорим в машине. Заодно подбросишь меня в одно место.

Скрипач уселся на переднее сиденье. Фазыл завел двигатель и отъехал от бордюра. Некоторое время оба молчали. Миновав первый перекресток, чеченец бросил на пассажира вопросительный взгляд.

– Давай пока просто покатаемся, – догадавшись, что чеченец собирается спросить, куда ехать, встрепенулся Скрипач. – Ты не передумал свести счеты с Саламбеком?

– Кровная месть обязывает, – Фазыл притормозил на красный, вынул из кармана платок и вытер лоб и шею. – Жарко!

– Не говори, – Скрипач наклонился и посмотрел в зеркало заднего вида. Даже если за ними и была слежка, определить ее с ходу в таком потоке транспорта было невозможно. Просто он хотел запомнить машины, которые сейчас едут следом. Через пару кварталов Фазыл свернет в сторону от основной трассы, и тогда можно будет делать какие-то выводы.

– Тебя долго не было, – Фазыл бросил на Скрипача настороженный взгляд и вновь уставился на дорогу. – Я думал, пропал совсем.

– Мы же договорились встретиться, – напомнил Скрипач, отмечая про себя, что после их последнего разговора интонация у чеченца изменилась.

«Было время подумать, и теперь, возможно, перегорел, – заволновался Скрипач. – Ну и черт с ним!»

– Возьми, – он протянул Хутуеву ключи от квартиры. – Дом напротив того места, где я сел к тебе в машину. Квартира сорок. В ванной комнате, в вентиляционной шахте, пистолет и глушитель. Оружие чистое.

– Э-э! – протянул Фазыл. – За кого ты меня принимаешь? Есть у меня все! Ты скажи, когда?

– Теперь уже решай сам. С этой минуты он мне не нужен.

– Так бы сразу и сказал. Тебе куда?

– Останови здесь, – Скрипач показал пальцем на выход из метро. – Дальше я сам. Меня не ищи. Надо будет, найду сам. С Саламбеком не тяни. Чем быстрее, тем лучше. И не забудь – он должен умереть вместе с Хамидом.

– Знаю! – почему-то резко ответил Фазыл и надавил на тормоз.

– Ну что, – Скрипач открыл дверь и посмотрел на чеченца, – не поминай лихом.

Сзади скрипнула тормозами еще одна машина. Скрипач обернулся. На тротуар вышли парень и девушка. Молодой человек был явно навеселе.

Скрипач вздохнул, хлопнул на прощание рукой по плечу чеченца и поставил ногу на асфальт. Краем глаза заметил, как впереди, медленно объехав их, затормозил серебристый джип. Скрипач вышел и, не оборачиваясь, направился к метро. Но не успел сделать и двух шагов, как его правую руку схватили за запястье и предплечье. Причем жестко. Кто-то надавил на затылок. Скрипач попытался вырваться, но тут хрустнули связки левой руки, а из глаз брызнули слезы. Чья-то рука скользнула за отворот пиджака. Он почувствовал, как полегчала висевшая на левом боку кобура. Скрипача схватили за волосы и откинули голову назад. Еще секунда, и он, повинуясь силе, втиснулся на заднее сиденье внедорожника, ломая голову, кто мог устроить его похищение средь бела дня на глазах стольких людей и так профессионально.

* * *

После разбора и подведения итогов проведенной операции Антон отдал отчет Родимову и направился на автостоянку. Не терпелось вернуться домой. Несмотря на аномальную жару, вечером с Дроном решили посетить сауну. Он все еще ходил с капитанскими звездами, так и не определившись с местом проведения мероприятия по поводу присвоения очередного звания. Кроме накопившихся за время отсутствия Антона дел, нужно было навестить в госпитале Стропу. Но самое главное, за самовольное участие в задержании Казакова он собирался устроить нагоняй Регине. Несмотря на то что супруга отделалась лишь царапинами, а, по словам генерала, совершила настоящий подвиг, для порядка взбучка не помешает. Не подоспей вовремя наряд милиции, который поначалу преследовал ее, Сережка остался бы без матери.

Филиппов уже подходил в своей машине, когда, едва слышно шурша шинами по раскаленному бетону, подъехал на «Ауди» Линев. Антон с завистью посмотрел на контрразведчика, на котором были надеты лишь футболка и шорты.

– Привет, разведка! – выйдя из машины, Данила небрежным движением руки уронил со лба на глаза темные очки.

– Здорово, – протянул Антон, доставая пульт сигнализации своей машины.

– Домой? – с какой-то издевкой в голосе спросил Линев.

– Ну, – Антон надавил на кнопку пульта. Сверкающий черными никелированными боками «Ленд Крузер» приветливо квакнул.

– Пообщаться не хочешь?

– Давай в другой раз, – не желая обидеть друга, Антон потянул на себя дверцу.

– Есть план, – Линев бросил в сторону выхода из штаба настороженный взгляд и перешел на шепот: – Идея грандиозная!

– Я после их воплощения в жизнь несколько дней пластом лежу, – пошутил Антон. – А если серьезно – устал.

Данила взял Филиппова под локоть и увлек в свою машину:

– У меня кондиционер уже давно работает, – Линев услужливо открыл дверцу. – Прыгай.

Антон подчинился.

– В общем, так, – устраиваясь на водительском сиденье, заговорил он. – Есть возможность ликвидировать Таровского.

– В Израиле? – уточнил Антон. Он не удивился. Задача для его группы простая, только кто даст санкцию для работы на чужой территории?

– Ты не так понял, – Линев развернулся вполоборота и загадочно посмотрел на Филиппова.

– Не томи, – Антон посмотрел на часы. – У тебя ровно десять минут.

– По поводу Скрипача, Карася и Утюга ты в курсе, – Линев выжидающе уставился на собеседника.

– Ну, – кивнул Антон. – Вообще-то эти ребята меня мало интересуют. Ваши проблемы.

– Только Родимов, наверное, не стал вдаваться в подробности, – Данила шмыгнул носом, – какая роль отводилась Скрипачу?

– Почему же? – Антон устало положил голову на подголовник. – Основная.

– Ошибаешься! – Данила расцвел. – Самое интересное, что твоя Регинка как раз и взяла главного куратора операции. Скрипача использовали как дешевую шлюху, а после операции и вовсе собирались прикончить!

– Во-первых, даже если она уделает самого Бен Ладена, я не буду в восторге. А во-вторых, ближе к делу нельзя?

– Почему же? Можно! – с лица Данилы пропало веселое выражение. – В общем, Таровский уже давно собирался избавиться от Скрипача. Но не знал, как это сделать.

– А чем он его не устраивал? – с безразличием в голосе спросил Антон.

– Так всегда поступают с теми, кто много знает, – Данила положил руки на рулевое колесо. – Он практически с самого начала становления Таровского как влиятельного бизнесмена и политика возглавляет его службу безопасности. На счету Скрипача десятки растоптанных, отправленных по подложным документам в отставку или просто убитых чиновников. Можно только предполагать, сколько конкурентов разорились благодаря его работе. Ко всему он уже стар. Было у него и уязвимое место – это семья, оставшаяся в Москве. В конечном итоге на ней Скрипача и доломали. На его место планировался Карась. Именно ему принадлежит идея с портативными станциями и использование твоих бойцов в качестве подставы. План был детально разработан еще в начале весны. После этого предложен Ата Алшиху. Ну а финансированием занимались всей гурьбой сбежавшие из России олигархи. Кроме того, Таровского не устраивало, что Скрипач так и не стал до конца своим. То есть ни под каким предлогом не желал участвовать в делах, где пересекались интересы государства и Таровского. Кинуть страну на бабки – это можно, но чтобы устраивать в России политический кризис при помощи захвата заложников и взрывов жилых домов – на это Скрипач никогда бы не пошел. Но благодаря Карасю, который отлично освоился в России, они загнали Скрипача в такие рамки, что он вынужден был работать на них.

– Как? – Антон задал вопрос ради приличия. Его сейчас абсолютно не интересовал какой-то бывший кагэбэшник, сидевший в Лефортово. Просто он опасался, что Данила заметит его апатию и обидится.

– Они оказали давление на жену Скрипача. Сначала втюхали ей несколько смонтированных фильмов и фотографий, где ее муж в Израиле предается любовным утехам. Убедили, будто у него на стороне есть семья и дети. Потом, перед самым его приездом, похитили дочь. Жену предупредили: выгонит мужа – вернут. Чтобы окончательно превратить его в злобное существо, потребовали убедить Скрипача, будто дочь не его, а все это время Ксения жила с мужем из-за денег, на которые содержала еще и любовника.

– Звери, – цокнул языком Антон.

– Это еще что! – Данила хлопнул себя по колену ладонью. – Зная точное время, когда Скрипач заявится домой, Карась разыграл целый спектакль. Один из его людей остался на ночь. Когда появился супруг, сделали вид, будто его не заметили.

– Как это? – удивился Антон.

– Карась правильно все рассчитал, – Данила смачно выругался. – У Скрипача железные нервы. За плечами хорошая школа. Какое может быть выяснение отношений с оказавшимся в постели жены мужиком, если Скрипач находится на полулегальном положении? Он проглотил пилюлю. После того как открыл двери своим ключом и понял, в чем дело, прошел в другую комнату и дождался, когда «соперник» уйдет.

– И обозлился на весь белый свет, – договорил за приятеля Антон. – Дальше-то что?

– Видел бы ты его на очной ставке с Карасем! – хохотнул Линев и нахмурился. – А вообще-то жалко мужика.

– Мне нет, – фыркнул Антон. – Его переиграл более умный и хитрый противник. Наверное, он действительно уже стар. Он думал, что загнал нас в сети, а оказалось, сам очутился в двух мышеловках. И нам попался, и свои подставили, – он внимательно посмотрел на Данилу: – Как вам удалось так быстро раскрутить всю эту компанию?

– Просто, – обыденным голосом ответил Линев. – Когда Карась, не без помощи твоей жены, оказался у нас, до вылета Сулл Массара из Эмиратов оставалось несколько дней. Мы дали понять, что нам многое известно, а чеченские боевики под контролем. Он прикинул, что к чему, и решил всех сдать. В противном случае основная вина за гибель шейха и крушение самолета была бы на нем. В общем, купился на явку с повинной…

– А Фазыл?

– Скрипач должен был вытряхнуть из него признание в организации покушения на Саламбека и убить. Но он не сделал этого. Более того, Фазыл запачкал себя кровью Утюга. Короче, с какой стороны ни посмотришь, везде Хутуев должен Скрипачу. Тот и решил его использовать в своих целях. Он знал, что под конец может пригодиться надежный исполнитель для заметания следов. На эту роль как нельзя кстати подходил чеченец. Скрипач поселил его на одной из московских квартир, адрес которой ему дал Карась. Так сказать, запасной аэродром. Фазыл там зализывал раны после не очень удачной ликвидации Утюга. Как только Карась оказался у нас, он сразу сдал адреса, где мог появиться Скрипач. Мы проверили их и наткнулись на этого деятеля.

– Ты ближе к делу, – поторопил Антон. – Чего от меня хочешь?

– Разве сам не допер?

– Догадался, – подтвердил Антон. – Хотите устроить Скрипачу побег?

– Ну что-то в этом роде.

– Никто не поверит, – Антон поморщился. – Сами на всех углах кричите, что от вас еще никто не сбегал. Разве что на следственном эксперименте устроить, будто кто-то помог.

– Именно так и собираемся сделать, – оживился Данила. – Труп его подельника нашли и достали. Но на речку Скрипача еще не возили. Надо, чтобы он подтвердил свои показания на местности.

– Все это хорошо, – Антон положил руки на панель. – Что от меня требуется?

– Не хочешь оказать содействие?

– Каким образом? – Антон напрягся.

– Дай Джина и Шамана.

– Это не ко мне, – Антон удивленно хмыкнул. – У вас что, своих чеченцев нет?

– Эти в курсе дела.

– Все равно не их профиль.

– Но ведь справятся!

– Не сомневаюсь, – Антон посмотрел на часы. Разговор вместо десяти минут растягивался на неопределенное время. – Почему бы еще раз не использовать Фазыла?

– Слишком деликатный вопрос. Любая утечка информации – и такое начнется! – Линев закатил глаза и покачал головой. – Однозначно нет.

Неожиданно зазвонивший телефон заставил Данилу выругаться, однако, бросив взгляд на определитель, он засуетился. Быстро надавил на кнопку соединения и приложил трубку к уху. На лице появилось выражение тревоги.

– Да… Понял… Так точно, – он вдруг сник. Медленно опустил руку с зажатым в руке телефоном: – Отменяется.

– Что? – не понял Антон.

– Все, – упавшим голосом проговорил он. – Скрипач убежал.

– Как?! – Антон опешил.

– Совсем…


Эпилог

За всю свою жизнь Скрипач никогда не чувствовал себя таким раздавленным, униженным и оскорбленным, как за эти несколько дней, проведенные в следственном изоляторе. Казалось, прошлого, равно как и будущего, не было. Весь огромный мир с его суетой, городами, людьми, реками и лесами перестал существовать. Вместо него с другой стороны толстых кирпичных стен подступила холодная и гнетущая пустота. Он механически передвигал ноги по кафелю бесконечных коридоров с выкрашенными в уныло-синий цвет стенами, где каждый шаг конвоира, эхом отражавшийся от сводчатых потолков, отдавался в груди. Односложно отвечал на вопросы следователя, снова возвращался в уныло-серую, похожую на пенал камеру, ложился на единственную здесь раскладную кровать и лежал. И так изо дня в день. Скрипач не ощущал голода, вкуса пищи, почти не видел снов, которые скорее напоминали видения забывшегося на короткое время больного смертельным недугом человека. После пробуждения оставалось чувство страха и душевной боли. Думать не хотелось. Как оказалось, попросту не о чем. Перед глазами возникали одни и те же картинки, вяло переставляемые уставшим воображением. Глупое и виноватое лицо Карася, который на очной ставке рассказывал, каким образом ему удалось облапошить Смычкова, одутловатая физиономия Таровского, дающего последние напутствия перед отъездом Скрипача в Москву. Считавший себя центром вселенной Саламбек, Метис. И так по кругу. Но дольше и чаще других он видел жену и дочь. Именно их он сейчас видеть не хотел, поскольку чувствовал себя виноватым перед ними. В мыслях он пытался оправдаться перед женой и дочерью, однако эти попытки были корявыми и глупыми. От этого становилось больно. Скрипач старался переключиться на другую тему. «Наверное, это чувство и называется попыткой бежать от себя, – с тоской подумал Скрипач, и тут же поправился: – Бежать от жизни!»

Он медленно сел, свесил ноги с кровати и задумчиво оглядел камеру, словно впервые в ней оказался. Слегка подташнивало. Нагнулся, нашарил рукой туфли, из которых при аресте вытащили шнурки, взял правую и выпрямился. С опаской покосился на массивную железную дверь, зацепил каблук об уголок кровати и стал его отдирать. Вскоре ему удалось оторвать каблук. Еще раз посмотрел в сторону двери. Было тихо. Всунув между гвоздиками пальцы, достал обыкновенное, запакованное в небольшой, с фирменным логотипом «Нева» пакетик, лезвие. Осторожно распаковал его. Откинул не пригодную для путешествия на тот свет обувь в сторону и двумя резкими, сильными движениями решительно располосовал себе запястье.