Настоящий спецназовец и в отпуске помнит о долге. Полковник Антон Филиппов во время отдыха на черноморском курорте случайно узнал о существовании подпольной лаборатории биологического оружия в чеченском селении, где он когда-то воевал. Не медля ни минуты, Филиппов поехал обратно в столицу, чтобы доложить начальству и собрать группу бойцов для уничтожения лаборатории. Но все вышло намного сложней. Найти в горах логово террористов оказалось практически невозможно. Зато группу Филиппова боевики обнаружили без труда…

Спецназ ГРУ

Альберт Байкалов
Наш хлеб – разведка

Глава 1

Прохладный ветерок, словно уставшая нянька, играл с волнами, лениво накатывая их на берег. Над водой резвились чайки.

Несмотря на небо, подернутое дымкой, сквозь которую с трудом пробивалось солнце, еще не осевшую муть и обилие выброшенных вместе с сором медуз, пляж пансионата «Прибой» был переполнен. Шедший несколько дней дождь, вынудивший отдыхающих прозябать в номерах перед телевизорами, топтаться вокруг бильярдных столов в комнате отдыха и вести скучные разговоры с соседями, под утро прекратился.

Невзирая на шторм, все это время Антон с завидным постоянством спускался каждое утро к морю и устраивал заплывы до едва видимых даже в ясную погоду буйков. Редким свидетелям этого казалось, что сероглазый обладатель атлетической фигуры, с волевым подбородком, со шрамом на мускулистой груди попросту пьян либо решил расстаться с жизнью. На самом деле ему доставляло огромное удовольствие неторопливо и уверенно, наперекор стихии, карабкаться по скатам свинцовых волн, погружаться в барашки пены, взлетая на гребне, и стремительно скатываться вниз. Еще бы, впервые за несколько лет командиру группы специальных операций подполковнику Филиппову удалось вырваться так далеко за пределы загазованного и шумного мегаполиса вместе с семьей. Помог случай. Спецназ ГРУ был задействован в совместной с ФСБ и МВД операции по предотвращению теракта в столице. Нити организации, которая его готовила, тянулись до самой Осиновки, небольшого городка, расположенного между двумя покрытыми лесом горами, на самом берегу Черного моря. Изначально в его планы не входил отдых. Он лишь собирался оставить в пансионате жену и сына, а сам должен был заняться работой. Но операция благополучно закончилась раньше того времени, когда его «Лексус» проехал указатель с названием этого райского уголка.

Окрыленный успехом, шеф махнул рукой и разрешил задержаться здесь на неделю.

Сейчас, лежа на шезлонге, Антон наблюдал за тем, как шестилетний сын возится у самой кромки воды, строя из камней какую-то башню. Регина стояла рядом. Уперев руки в бока, стройная голубоглазая блондинка словно магнит притягивала взгляды мужчин.

Антона ничуть это не волновало. Он не сомневался: его жена – самая красивая женщина не только на пляже пансионата, но и на всем побережье.

Появился Лютый. С неизменным мешком в руке, он брел вдоль берега. Всклокоченная, выгоревшая на солнце шевелюра, бессмысленный взгляд с какой-то затаенной в глубине глаз грустью, почти черное от солнца лицо. Надетая на нем рубашка была явно на пару размеров меньше, а закатанные до колен спортивные штаны – в нескольких местах рваные. Этот парень каждое утро, невзирая даже на непогоду, убирал мусор, составлял лежаки, помогал крепить сорванные ветром зонты и навесы. При этом все делал молча. За это ему немного платили.

Подняв смятую пачку от сигарет, он сунул ее в мешок и двинулся дальше, когда на то же самое место полетела пустая пластиковая бутылка из-под пива. Вернувшись, он подобрал ее, однако, едва отошел, там появилась пустая упаковка от чипсов. Сидевшие на брошенных прямо на камни полотенцах молодые люди, в обществе нескольких девушек, явно решили поиздеваться над убогим.

Антон приподнялся на локтях:

– Эй, парни, вам что, заняться нечем?

Бросив в его сторону недовольные взгляды, компания потеряла интерес к уборщику.

Антон достал из лежащих рядом шорт портмоне, поднялся и направился к торговой палатке.

– Холодная минералка есть?

– А как же, – повеселел сидящий в плетеном кресле парень в клетчатых бриджах. – Какую желаете?

– Все равно. – Антон показал глазами в сторону Лютого: – Откуда он?

– Не знаю, – пожал плечами продавец, протягивая бутылку и беря из рук Антона деньги. – С весны здесь. Не в себе он.

– Да я вижу, – вздохнул Антон. – За что его Лютым прозвали? Он, наоборот, кажется спокойным.

– Этот спокойный пару месяцев назад за девчонку на набережной вступился, – парень навалился на прилавок. – Ребята неместные, подвыпили, стали у бара приставать, – он пожал плечами. – Не знаю, что там между ними было, но она крик подняла. Тут он. Троих так отделал, родная мать не узнает. Его самого можно хоть помоями облить, оботрется и дальше пойдет. Про таких говорят: по одной щеке ударили, другую подставляют. А тут как с цепи сорвался.

– А по виду не скажешь! – Антон с нескрываемым восхищением посмотрел вслед удаляющейся фигурке с мешком.

– Документов никаких, имени своего не помнит, только все тело в шрамах, – парень вышел из-под навеса и встал рядом. – Говорят, будто в рабстве он был. Потом, наверное, крыша поехала, стал ненужным. Вот и отпустили.

Вернувшись к своему лежаку, Антон с удивлением обнаружил на нем кучу мусора. Рядом валялась пустая пластиковая урна.

– Кто? – Он посмотрел на соседа, грузного мужчину в очках.

– Не видел, – толстяк надвинул на глаза панаму и отвернулся.

В это время со стороны лестницы, ведущей к расположенному на покрытой лесом горе пансионату, раздался смех. Обернувшись, Антон увидел ту самую компанию, которой недавно сделал замечание. Заметив, что на них обратили внимание, один из парней показал ему кулак с выпрямленным средним пальцем.

– Это тебе? – Подойдя сзади, Регина сокрушенно вздохнула. – Только не надо устраивать разборки.

– Не буду, – пообещал Антон и стал собирать одежду.

– Давай в городе пообедаем? – неожиданно предложила она.

– А мороженое купим? – Сережка выжидающе уставился на мать, словно от нее зависело решение.

– Купим, – Антон потрепал сына по голове.

Своими размерами Осиновка скорее напоминала большое село. Основной доход населению приносил гостиничный бизнес. Сезонная сдача комнат внаем канула в Лету. Лишь на окраинах можно было увидеть аляповатые домики с вывешенными на заборах объявлениями. В основном здесь теперь преобладали непохожие друг на друга двух– и трехэтажные частные коттеджи с десятком комнат для отдыхающих, со своими барами, танцплощадками и даже бассейнами. Все утопало в зелени.

Вскоре вышли на набережную, вдоль которой тянулись кафе под открытым небом, шашлычные и прочие закусочные с самым разным ассортиментом блюд.

– «Жемчужина», – прочитал по складам Сережка название очередного заведения. С десяток столиков было установлено под большим куполом из синего полупрозрачного пластика, напоминающим по форме то ли медузу, то ли осьминога, который опирался на бетонную площадку своими щупальцами.

– Зайдем? – Регина вопросительно посмотрела на Антона.

– Давай, – он пожал плечами. – Только отчего он такого цвета?

– Замерз, – Регина рассмеялась.

Заняв один из свободных столиков, заказали шашлык из осетрины, салаты и сок.

Небо окончательно очистилось от облаков, и стало припекать солнце.

Принесли заказ. Антон ел без аппетита. Что ни говори, а настроение развеселая компания на пляже подпортила. В обычных условиях это было сделать трудно. Он привык не обращать внимания на многое, что остальных выбивало из колеи. Но сегодня все было по-другому. В первый раз вырвался отдохнуть, и на тебе.

– Что задумался? – Регина отодвинула от себя тарелку и взяла стакан с соком.

– Тебе здесь нравится? – Антон выжидающе уставился на жену.

– Конечно, – она удивленно посмотрела на него. – Ты уже хочешь вернуться?

– Да нет, просто спросил.

– Давай Сережку с обезьянкой сфотографируем? – неожиданно предложила Регина, указав глазами на бродившего вдоль ограждения мужчину с фотоаппаратом и приматом на плече.

– Сфотографируй, – Антон безразлично посмотрел на фотографа. – Я пока рассчитаюсь.

Торопливо утерев лицо Сережки салфеткой, Регина взяла его за руку, и они вышли из-за стола.

Антон подозвал официантку:

– Сколько с нас?

Девушка стала выписывать счет. В это время сзади, на выходе из павильона, огороженного невысоким металлическим заборчиком, послышался шум. Антон обернулся. Дорогу супруге перегородил рыжеволосый парень в кепке, бейсболке и шортах. Рядом стояли дружки. Он сразу узнал их. Это была та самая компания, которая веселилась на пляже. Его они не заметили. Все были в изрядном подпитии.

– Слышь, подруга, а мы случайно не знакомы? – Обезобразив себя наглой улыбкой, выпятив впалую грудь, рыжий сверху вниз смотрел на супругу Антона.

– Случайно нет.

– Исправим? – Парень окинул дружков веселым взглядом. – Меня зовут Кощей. А тебя?

Регина попыталась его обойти, но он вновь возник перед ней и схватил за талию. Резкий удар коленом в пах сложил верзилу. Вскрикнув, он присел на корточки, судорожно втянув ртом воздух. Вмиг покрасневшие глаза вылезли из орбит, а на шее от напряжения вздулась вена.

Антон отвернулся и, как ни в чем не бывало, протянул официантке деньги. -…Ты чего, сучка?! – раздался голос. -…Шалава!

– Сдачи не надо. – Антон торопливо вышел из-за стола.

Регина стояла в окружении дружков рыжего. Сережка обхватил мать руками за ногу и с испугом смотрел на «злых дядек». Одна из подружек парней, уперев руки в бока, встала напротив жены.

– Эй! – окликнул Антон. – Вы бы поосторожней.

– О-о, – протянул, обернувшись на голос, кучерявый толстяк, в котором Антон узнал парня, показавшего ему пару часов назад непристойный жест.

Вся компания развернулась в его сторону.

– Антон, только не трогай их! – с отчаянием в голосе попросила Регина.

Парни грохнули со смеху.

– Ты бы шла, подруга, – сквозь слезы выдавил из себя толстяк. – Закажи своему муженьку белые тапочки.

Антон махнул Регине:

– Иди.

Сокрушенно вздохнув, Регина подхватила Сережку на руки и направилась прочь.

– Ну, ты чего, мусорщик? – Сунув руки в карманы бридж, толстяк вышел на передний план. – Неймется?

Рыжий тем временем пришел в себя и выпрямился, заняв место в «боевых порядках» своих дружков, которые встали перед Антоном полукругом.

Смерив взглядом расстояние до Регины, Антон двинул ногой в подбородок толстяку. Лязгнув зубами, наглец оторвался от земли и полетел спиной на стоящую позади себя размалеванную, как индеец, девушку. Раздался вскрик, и оба рухнули на землю. Тут же кто-то попытался схватить Антона за отворот рубашки. Поймав запястье, он крутанул его против часовой стрелки, одновременно надавив большим пальцем на внешнюю сторону ладони. Еще один забияка взвыл и упал на колени. Заставив парня замолчать ударом ноги в печень, он отпустил его и локтем освободившейся руки залепил в висок рыжему, бросившемуся на помощь товарищу. Развернувшись вокруг своей оси, тот, удивленно хмыкнув, рухнул на асфальт. Четвертый, с бритым наголо черепом, кинулся на Антона, словно кошка. Убрав корпус чуть в сторону, Антон схватил его за шею и помог перелететь через выставленную вперед ногу. Со страшным грохотом лысый снес теменем ограждение павильона и застыл без движения, распластавшись на асфальте. Пятый член компании не стал испытывать судьбу и отбежал на несколько метров. В это время Антон увидел возникших будто из-под земли милиционеров. Двое сразу подскочили к нему и, схватив за руки, пригнули, словно опасаясь, что он убежит. Один присел на корточки перед бритоголовым.

* * *

Завязшее в зените афганское солнце нещадно палило. Его лучи жгли плечи даже через одежду и накидку, которую дал проводник. С непривычки резало от яркого света глаза. В них словно попал песок. Сайхан на ходу вытер градом катившийся из-под нуристанки – войлочного колпака – пот и, сощурившись, огляделся. Безжизненные скалы, серые горы, выжженная желтоватая трава и раскаленная, избитая копытами ишаков, узкая дорога, которой, казалось, не будет конца.

Они уже три часа в пути. Оставив джип в небольшом кишлаке близ Тарвы, куда приехали накануне вечером, с рассветом, быстро перекусив, двинулись горными тропами на восток. Сайхан Ирисбиев по кличке Хан шел на север Пакистана, в одно из селений пуштунских племен. Туда, где на узкой полосе, протянувшейся вдоль афганской границы, никогда не бывала полиция и куда не совались военные. Неделю назад, в Москве, он со своими верными людьми – угрюмым здоровяком Мансуром Гелисхановым, прозванным Утюгом, и еще молодым, круглолицым Ансалту Бажаевым – сели в душанбинский поезд. Дальше, от столицы Таджикистана, чеченцы за пять часов на старенькой «Ниве» добрались до пограничного кишлака Саринамак, расположенного на берегу Пянджа. Водитель машины одного из лидеров таджикской оппозиции, благополучно миновав несколько милицейских и военных постов, уже в обед передал эмиссара и его сопровождающих на попечение человека, который на протяжении всего времени после развала Союза занимался перевозкой наркотиков. С его помощью они переправились через реку на плоту, сделанном из тонких жердей с привязанными к ним бычьими желудками, наполненными воздухом. На земле Афганистана их уже поджидал Хабибула. Афганец сносно говорил на русском. Он жил в Кабуле, когда была война с «шурави», а потом часто наведывался в Таджикистан. С собой Хабибула привез традиционную одежду афганцев и сразу заставил чеченцев переодеться. В партугах – стянутых у пояса широких шароварах, – в длинных, расклешенных книзу куртках из хлопчатобумажной ткани и безрукавках-садрый горцы поначалу чувствовали себя неуютно. Однако вскоре привыкли.

После небольшого отдыха в одном из домов, расположенных на окраине Таклукана, на старом джипе «Тойота» тронулись в путь. До Баглана эмиссары не встретили ни одного американского патруля или блокпоста. Лишь один раз пролетел высоко в небе вертолет, и все. Дорога пошла вверх. Хабибула ловко управлял джипом, оставляя за собой одну за другой попутные машины. Чеченцы молчали, опасаясь отвлекать разговорами проводника, который, ко всему, накурился гашиша. С опаской поглядывая в ущелья, между кромкой которых и проезжей частью не было никаких ограждений, они молили бога, чтобы афганец не нырнул туда вместе с ними. На обочинах то и дело стали встречаться искореженные корпуса ржавеющей бронетехники. Много ее валялось и внизу. Вскоре потянулись небольшие тоннели, чередующиеся с мощными бетонными карнизами, защищающими дорогу от осыпей и камнепадов. Построенные десятки лет назад еще советскими специалистами, они сейчас находились в плачевном состоянии. Не доезжая нескольких километров до Саланга, оказались в пробке перед шлагбаумом. Машины пропускали группами, по нескольку штук. Через полчаса стояния двинулись дальше. Миновав пост, въехали в тоннель. Он не освещался, а из-за неработающей вентиляции от выхлопных газов слезились глаза. Дорожное покрытие в нескольких местах было разворочено. Треть всего пути оказалась вовсе покрыта льдом. Уже через пять минут езды Хану стало казаться, что они не выедут отсюда, поэтому, когда оказались по другую сторону перевала, он про себя поблагодарил Аллаха. Чем ближе чеченцы подъезжали к столице Афганистана, тем дорога становилась лучше. Первый раз их остановили, не доезжая Кабула каких-то двадцать километров. Это были афганские полицейские. Они не проверили документы и машину, но долго о чем-то говорили с проводником, бросая настороженные взгляды в сторону пассажиров. Однако, чем дальше на юг продвигались, тем чаще встречалась американская техника. Несколько раз их подвергли тщательному досмотру. Как ни странно, обшарив на одежде все складки, американские солдаты не удосужились заглянуть в машину, где под задним сиденьем лежали два автомата. Чеченцы бойко отвечали на стандартные вопросы, благо, что все трое обучались здесь несколько лет назад в одном из лагерей по подготовке боевиков. Целью столь опасного и долгого путешествия Сайхана и его людей была встреча с одним из членов «Аль-Каиды» арабом Кори Мухаммад Джамалем. Так, с остановками на ночь в небольших кишлаках, на четвертые сутки они оказались у границы с Пакистаном. …Неожиданно проводник остановился. Шедший за ним Мансур едва не налетел на афганца.

– Пришли. – Хабибула вынул из-под полы халата бинокль и протянул Сайхану. – Вон смотри, на гора флаг. Мы уже в Пакистан.

Измотанный жарой Хан отвел руку афганца:

– Так вижу. Долго еще?

– За горой кишлак будет. Там машина ждет…

Ансалту удивленно хмыкнул:

– Если бы мне кто-то сказал, что мы так легко из Москвы доберемся до Пакистана, я бы плюнул этому человеку в лицо. Наши братья на переход в Грузию тратят больше времени и нервов.

Хан задумчиво посмотрел на своего помощника. В чалме, с покрытой густой черной порослью нижней частью лица, чеченец не отличался от коренных афганцев.

– Впереди еще долгий путь, – напомнил он Бажаеву и, словно ища подтверждения своим словам, перевел взгляд на проводника.

Не понимая странной речи, афганец лишь вздохнул, развернулся и направился дальше. Сразу за хребтом взору открылась огромная долина, со всех сторон окруженная горами. По ее границам, у подножий огромных исполинов, наверху которых можно было увидеть снег, расположилось сразу несколько кишлаков. Идти стало легче. Спустя час они оказались на улице селения, образованной двумя рядами сложенных из глиняных кирпичей домов. Лишь в нескольких жилищах были застеклены окна. Некоторые крыши, сделанные с небольшим наклоном внутрь двора, имели по периметру невысокое ограждение. Хан уже знал – ночью в летнее время там спят. Пахло кислым козьим молоком и дымком. Повсюду были дети. Босые и чумазые, в одних драных рубашках, они при виде незнакомцев замолкали и норовили спрятаться за взрослых либо вовсе исчезнуть.

Дойдя до середины улицы, проводник остановился у почерневшей от времени и отшлифованной руками деревянной калитки в сложенном из камней заборе. Оглядев своих подопечных и словно убедившись, что никто не отстал, вошел во двор. Чеченцы последовали его примеру.

В тени хозяйственных построек, сидя на корточках перед расстеленной прямо на земле тряпкой, какой-то подросток собирал автомат Калашникова. Увидев гостей, встал и что-то сказал.

– Пройдите с ним, – обернувшись к Сайхану, едва слышно проговорил проводник. – Здесь живет мой двоюродный брат. Сейчас его нет.

Дом состоял из нескольких изолированных комнат, каждая из которых имела отдельный вход со двора. Пройдя следом за подростком, чеченцы оказались в небольшом помещении с единственным окном. Пол был застелен старым, но чистым ковром. В углу стопкой сложенные курпачи – тонкие стеганые матрацы. В нишах, сделанных прямо в стенах, стояла посуда. Отдельно лежал Коран. Под потолком – лампа «летучая мышь».

– А говорят, что здесь богато живут, – хмыкнул Утюг, усаживаясь на пол у стены. – Ведь всю Россию и Европу героином завалили.

Хан с Ансалту последовали его примеру.

– Просто этим людям достаточно такого быта, – оглядев интерьер, высказал свое мнение Хан. – Да и наркотиком здесь не все занимаются. Он в основном из Афганистана идет.

На пороге появился проводник.

– Машина уже ждет. Сейчас пообедаем, и можно ехать.

* * *

– Значит, ваши документы остались в пансионате? – недоверчиво глядя на Регину, переспросил милиционер.

– Да. – Она приподнялась со стула. – Могу принести.

– Не стоит, – старший лейтенант покачал головой. – В крайнем случае, я могу туда позвонить. – Он вновь перевел взгляд на Антона: – Выходит, эти хулиганы еще раньше шли на конфликт с вами?

– Да ладно, – Антон отмахнулся. – Ничего же не случилось.

– Как же?! – Милиционер откинулся на спинку кресла. – Я так не считаю. У одного из них явное сотрясение мозга, у второго подозрение на перелом челюсти. Если бы не официантка, которая сразу подтвердила факт того, что инициаторами драки были они, я сейчас вынужден был бы вас задержать. Ну, а пока свободны.

Он отодвинул от себя папку, в которую сложил протокол.

– Спасибо. – Антон поднялся, но, сделав шаг, замер и медленно развернулся. – Кстати, а этот парень…

– Лютый? – догадался, о чем хочет спросить Антон, милиционер. – Да как вам сказать? – Он выдвинул ящик стола и достал оттуда несколько листов стандартной бумаги. – Мы его по своим каналам пробили. Нигде не числится. Документов никаких. Живет тут в сарайчике у одной бабки. По хозяйству ей помогает. Я с ним несколько раз общался. Вернее, он сам приходил, – поправился милиционер. – Бормочет что-то, про какую-то лабораторию. Вот, даже схемы нарисовал…

– Можно посмотреть? – Антон вопросительно посмотрел на старшего лейтенанта.

– Пожалуйста. Все равно они никуда не пойдут. Игра больного воображения, – он вздохнул.

Антон взял листки и вновь медленно опустился на стул. На одном были перечислены несколько чеченских имен и фамилий. Чуть ниже – изображенная от руки схема местности. Антон без труда узнал район Чечни и часть Грузии. Пунктиром был обозначен чей-то маршрут движения. На другом, в строгом соответствии с правилами топографии, план какого-то сооружения в горе. Но больше всего Антона поразило, что Лютый нарисовал все это на фоне координатной сетки, составленной, скорее всего, по памяти. Возможно, конечно, что цифры также были придуманы, а если нет?

– Мы его пытались в психиатрическую клинику определить, не вышло, – продолжал между тем милиционер. – Вернее, врачи продержали его у себя с недельку и выпустили. Им ведь тоже нужно основание, чтобы у себя держать. А у него ни родственников, ни документов, ни постановления суда. Бабулька и забрала, у которой он с самого начала обитал. Зовут Алексей, фамилия Иванов.

– С каким диагнозом?

– Я в этом плохо разбираюсь, но что-то связано с травмой, – милиционер пожал плечами. – У него вся голова в шрамах. Помнит, что жил в большом городе. Речь бессвязная. Говорит с трудом.

– Вы не дадите мне это? – Антон повертел листки и вопросительно посмотрел на старшего лейтенанта. – А заодно и адрес, где можно найти Лютого.

– А зачем? – вопросом на вопрос ответил милиционер.

– Я служу в Генеральном штабе, мог бы попытаться проверить, кто он и откуда взялся. Не исключено, что Лютый – бывший офицер. Уж очень грамотно для умалишенного составлены схемы.

– Слушай, подполковник, – задумчиво глядя на Антона, заговорил старлей, – ты меня заинтриговал. Давай поступим следующим образом: завтра сделаешь ксерокопии, а оригиналы вернешь мне. На всякий случай. Мне этот кадр тоже здесь особо не нужен. Лишняя головная боль.

– Идет. – Антон подхватил Сережку, все это время тихо сидевшего рядом с матерью, и направился к выходу.

– И держи меня в курсе, – крикнул уже вдогонку милиционер. – Кстати, неплохо для обыкновенного штабиста дерешься!

– Зачем тебе этот Лютый? – спросила Регина, когда они оказались на улице.

– Возможно, он действительно был в плену у чеченцев. Я хорошо знаю район, который он нарисовал. Сейчас надо просто проверить, правильно ли составлена координатная сетка относительно местности.

– И что это даст? – удивилась Регина.

– Понимаешь, – Антон задумчиво почесал бровь, – это очень специфические знания. Выходит, Лютый когда-то работал с картой и имел прекрасную память.

Уже смеркалось. Набережная заполнилась отдыхающими.

– Может, поужинаем? – Регина вопросительно посмотрела на Антона.

– Давай все необходимое с собой возьмем? – предложил Антон. Ему не терпелось убедиться в своих предположениях.

Спустя полчаса, купив по дороге хлеб, колбасу и сыр, они уже были в номере. Регина сразу поставила чайник и принялась делать бутерброды. Антон взял спутниковый телефон и вышел на балкон. Взвесив все «за» и «против», набрал номер Дрона.

– Ты сейчас где? – едва капитан ответил, спросил Антон.

– В учебном центре, – с тоской в голосе ответил Василий. – Нас шеф опять гонял как тузиков.

– У меня одна просьба будет, – он расправил листок: – Проверь по «сотке» отметку две семьсот пятьдесят один. Это на половине пути между горой Тебуластама и Кал-Хилоем.

– Шеф, ты не перегрелся на солнце? – Голос Дрона сделался вкрадчивым. – Очнись, ты на море, а не в Чечне. Или заблудился?

Капитан был в своем репертуаре.

– Брось свои шутки, – Антон разозлился. – Перезвонишь.

– Зачем перезванивать? – заторопился Дрон. – Передо мной как раз карта… Сейчас… Вот, пожалуйста, 91 – 64, по «улитке» семь. А что?

– Конец связи. – Антон отключился и почесал антенной висок. Все сходилось. Он вернулся в номер и стал одеваться.

– Ты куда? – удивилась Регина.

Антон посмотрел на стол, где уже дымились чашки с кофе и стояла тарелка с бутербродами:

– Потом поужинаю.

На улице совсем стемнело. Набережная утонула в свете рекламных щитов, мигала и взрывалась разноцветьем аттракционов. Отовсюду гремела музыка. Пройдя вдоль моря, он свернул в сторону центра и вскоре был на другой стороне городка. Здесь было тихо. Редкие фонари скупо освещали неасфальтированную улицу. Палисадники небольших домиков распирали деревья, ветви которых нависали над самой дорогой.

Подойдя к невысокому забору, где над почтовым ящиком красовался нужный номер, Антон осторожно постучал в калитку. Тишина. Он приподнялся на цыпочки и заглянул во двор. Деревянный настил, ведущий к увитой плющом веранде, над входом в которую горела лампочка, был тщательно выметен. В дальнем углу – собачья будка. Антону вдруг показалось, что за ней промелькнула какая-то тень, раздался шорох.

– Хозяева! – крикнул Антон и несколько раз ударил носком кроссовки в ворота.

В доме вспыхнул свет, и на пороге появилась невысокая женщина в платье, поверх которого была накинута куртка.

– Кто здесь? – Женщина испуганно огляделась. – Барсик, ты где?

– Извините, – Антон толкнул калитку и встал в проходе, – это я стучал.

– Что вам надо?

– Мне бы с вашим постояльцем поговорить.

– А зачем? – В голосе бабки появились нотки раздражения. – Опять парня мучить будете? Он ведь ничего плохого никому не сделал. Чего вы ходите?

Антон догадался, что хозяйка дома приняла его за милиционера.

– Вы впустите?

– Входи, коль пришел, – сокрушенно вздохнула старушка и направилась к собачьей будке. – Что же собака не лает? Никак отвязался и убег, – проговорила она себе под нос.

Антон неторопливо дошел до крыльца, следя за силуэтом женщины. Неожиданно она встала и запричитала:

– Господи, да что же это такое? Барсик! Ах!

Почувствовав недоброе, Антон бросился к женщине, и вовремя. Едва успев подхватить ее под руки, он увидел лежащего на земле пса. Его горло было обезображено огромным порезом.

– Кто это мог сделать? – Антон огляделся по сторонам. – Может, ваш постоялец? Где он?

Втягивая со всхлипами воздух, бабка подняла руку, показывая в направлении темнеющей в саду постройки.

Придерживая старушку, он провел ее в дом. Здесь пахло геранью, урчал холодильник. Стол, у окна газовая плита и старенький сервант с посудой представляли все убранство кухни, на которой они оказались.

– Где у вас валерьянка?

– В комнате, – едва слышно проговорила женщина. – В шкафу…

Антон усадил женщину на табурет.

– Сейчас принесу воды.

– Погоди, сынок, – бабка ухватила его за руку. – Пойди глянь, что с Лешкой…

– Кто это? – не сразу понял Антон, о ком речь.

– В сарайчике он… Фонарь возьми, – она взглядом показала на подоконник.

– Сейчас, – наконец до Антона дошло, что женщина имеет в виду Лютого.

Выскочив во двор, он осторожно направился в сад. Дверь в небольшую, сделанную из досок постройку была открыта.

– Эй, есть тут кто?! – пожалев, что не прихватил с собой пистолет, крикнул он в темноту.

Изнутри послышался едва различимый шорох. Что-то звякнуло.

Антон огляделся по сторонам. На расстоянии нескольких шагов ничего не видно, но фонарь включать не спешил. Мало ли? Вдруг у Лютого окончательно сорвало крышу? Чего стоит такому сунуть ножом, которым только что убил собаку, в живот уже человеку! Осторожно пошел вперед. У самого порога остановился и присел, весь превратившись в слух. Постепенно глаза привыкли к темноте, и прямо перед собой он различил светлое пятно. Протянув руку, осторожно коснулся его. Это был человек.

– Эй, парень! – Антон нащупал плечо и потряс. Раздался стон.

Это что еще за чертовщина?! Выпрямившись, он отступил на шаг и осветил вход. Лютый лежал в дверях. На нем были та же рубашка и штаны, в которых он был на пляже.

Посветив по сторонам, Антон присел перед ним на корточки и, отложив фонарь в сторону, попытался приподнять парня. Однако едва он обхватил его за туловище, как сразу почувствовал, что живот Лютого в чем-то липком и горячем.

«Испачкался в крови, когда пса кончал, а сейчас в расстроенных чувствах горюет», – усмехнулся про себя Антон, пытаясь найти орудие убийства несчастного Барсика. Однако в руках убогого ничего не было. Антон перевернул его на спину и обомлел. Поперек лица, от самой надбровной дуги до подбородка, через глаз, тянулся порез, из которого текла кровь. На животе рубашка вздулась и набухла кровью. Взял руку за запястье. Пульс едва прощупывался. Погасив фонарь, Антон бросился в дом.

Женщина так и сидела на том самом месте, где он ее оставил. Когда Антон шагнул через порог, она подняла глаза. В тот же момент и без того бледное лицо несчастной исказила гримаса ужаса. Антон посмотрел на себя. Рубашка, руки и брюки были в бурых пятнах.

– Вы только не волнуйтесь, – он вздохнул. – Надо срочно вызвать «Скорую» и милицию. На вашего постояльца кто-то напал.

* * *

Вопреки ожиданию, путешествие на машине оказалось для чеченцев не менее тяжелым испытанием, чем переход через границу. Сначала долго тряслись на стареньком джипе без верха по давно заброшенной дороге. Когда Хан уже стал чувствовать тошноту, наконец выехали на шоссе. Навстречу замелькали разрисованные пестрыми узорами грузовики. По обе стороны дороги потянулись глинобитные кишлаки. То и дело попадались машины с вооруженными людьми. Дорога петляла меж гор, нависая над ущельем. Справа практически отвесная скала. Лишь местами на склонах можно было увидеть одинокое дерево с причудливо изогнутым стволом или порыжевшие от зноя кустики.

Вскоре миновали мост через небольшую, но быструю речку и вновь свернули в сторону границы.

– Долго еще? – не выдержал Утюг.

– Совсем мало, – ответил сидевший за рулем афганец, которому их передал проводник.

«Совсем мало» на деле оказалось еще около двадцати километров по бездорожью. Машина едва тащилась, поднимая колесами клубы пыли. Наконец за очередной горой взору открылся кишлак. Остановившись у второго от края дома, водитель взял автомат и вышел. Его примеру последовали и остальные.

– Здесь будете жить, – входя во двор, пояснил проводник.

– Мы сюда не жить приехали, – Сайхан вздохнул. – Нам Кори Мухаммад нужен.

– Он скоро будет, – уклончиво ответил проводник.

Два дня эмиссары находились в неведении. Мансур с Ансалту, чтобы скоротать время, играли в нарды. Сайхан либо сидел во дворе, либо спал. Это жилище было намного лучше, чем то, в котором они устроили небольшой отдых сразу после перехода границы. Здесь был невысокий деревянный столик, а на вмонтированной в стену полке стояли небольшой телевизор «Sony» и видеомагнитофон. Обычных телевизионных программ не было из-за гор. С десяток старых видеокассет, в основном с записями духовных проповедников и индийскими фильмами, лежали рядом. Три раза в день приходил подросток с закутанной в шаль уже немолодой женщиной. С утра она сворачивала ковер, поливала пол водой и тщательно подметала. После этого убирала во дворе. Потом подросток приносил кувшин, тазик и полотенце. Боевики умывали руки. Он же накрывал на стол. Утром был плов и чай. В обед – суп из домашней лапши, напоминающий лагман.

Наконец на третий день появился мужчина, который привез их в селение. Было еще рано. Чеченцы только закончили утренний намаз.

– Кори Мухаммад ждет вас, – поприветствовав эмиссаров, проговорил вполголоса проводник.

Выйдя на улицу, Сайхан удивился большому количеству вооруженных людей в белых одеждах, толпившихся рядом с машинами у одного из домов на другом конце аула.

– Это охрана Мухаммада? – спросил он проводника.

– Нет, – покачал тот головой. – Свадьба.

– Зачем оружие? – удивился Сайхан.

– Стрелять в воздух будут, – улыбнулся проводник.

Кори Мухаммад Джамаль встретил эмиссаров во дворе большого дома, в буквальном смысле подпирающего скалу. Строение, казалось, было ее частью. Мухаммад был среднего роста, со смуглым лицом и окладистой, выбеленной сединой бородой. В белоснежной чалме и длинной рубахе, он, перебирая четки, о чем-то говорил с каким-то стариком, который опирался на отшлифованный руками посох.

При появлении гостей Мухаммад лишь едва заметным кивком головы ответил на приветствие и показал рукой на вход в дом. Разувшись, боевики прошли внутрь жилища.

– Знаешь, как переводится имя Кори? – усевшись у стены, шепотом спросил Сайхан Мансура.

– Знает Коран наизусть, – ответил Утюг, осматривая закрепленное напротив, прямо на ковре, зеленое знамя и лежащие под ним розовые подушки.

Когда Кори Мухаммад появился в дверях, чеченцы встали. Оставив у порога кожаные сандалии, араб неторопливо прошел в комнату и опустился у противоположной стены.

– Кто из вас Сайхан? – обведя эмиссаров изучающим взглядом, спросил он на хорошем русском.

– Я. – Хан слегка поклонился.

– Устраивайтесь поудобнее. – Мухаммад посмотрел на дверь, занавешенную куском синей материи, и что-то сказал на непонятном чеченцам языке. Затем перевел взгляд на эмиссаров: – Сейчас принесут чай. Рассказывайте, как добрались?

– Спасибо, нормально. – Хан в знак благодарности коснулся правой рукой груди.

– Я не просто так пожелал, чтобы ваш путь лежал именно через Афганистан, – Мухаммад вытер пальцами уголки губ. – Это самый удобный маршрут. Именно так мы будем отправлять груз.

– Что он собой представляет? – Хан испытующе посмотрел в глаза Мухаммаду. – Мы даже не знаем.

Мухаммад открыл было рот, чтобы ответить, но тут из-за занавески появился молодой мужчина с редкой козлиной бородкой, одетый в длинную, почти до колен, рубашку из серого материала. В руке он нес чайник. Быстро разлив красноватую жидкость по пиалам, мужчина вопросительно посмотрел на Мухаммада. Тот лишь махнул рукой, давая понять, что больше ничего не нужно.

– Груз не займет много места, – заговорил араб, после того как мужчина вышел. – Не имеет запаха, потому что герметично запакован. Но требует осторожного обращения. Жидкость находится в стеклянных ампулах, которые в свою очередь спрятаны в корпус из-под фотоаппарата. Если сломать хотя бы одну, будет большая беда.

– Смерть наступает быстро? – Сайхан вытянул шею, стараясь не пропустить ни слова.

– Нет, – покачал головой Мухаммад. – В том-то и вся коварность этого препарата. Пройдет от пяти до двадцати дней, прежде чем у человека резко поднимется температура, а тело покроется язвами. Он будет бредить и очень быстро умрет после появления этих симптомов. Поэтому его надо применить одновременно в нескольких частях этой страны шайтанов. Тогда русские не смогут быстро понять, что происходит. Лечить эту болезнь можно. Но, пока врачи разберутся, с чем столкнулись, много людей покинет этот мир. И еще, – он внимательным взглядом обвел всех троих чеченцев. – Она быстро передается от одного человека к другому. Если кто-то из ваших моджахедов вступит в контакт с зараженным или в его руках сломается ампула, то от него лучше сразу избавиться. Часть жидкости, а те, кто ее ждет, уже знают об этом, должна быть разлита в баллоны с аэрозолем. Нужно будет распылить их в метро. Вы подготовили пленных?

– Да, – медленно кивнул Хан. – Пока их девять. Все из разных частей, как и говорил ваш человек.

– Надо больше. В тот день, когда поступит сигнал, вы должны вывезти их в одно из селений поближе к Грозному и совершить «акт доброй воли», – он пригладил рукой бороду, словно убеждаясь, что она на месте. – Перед этим дайте им зараженной воды. Люди станут опасными, когда большинство из них будет на пути домой в самолетах и поездах.

– Мы давно решили, как поступим. Передача пленных произойдет в Курчалое, – улучив момент, заговорил Хан. Он не хотел тратить время на обсуждение вопроса, который был уже давно продуман. – Уже сейчас я распорядился, чтобы их хорошо кормили и не били. В противном случае после передачи этих кафиров отправят в госпиталя. Как правило, доведенных до истощения военных после освобождения из плена держат там очень долго. А вы сами сказали, что болезнь может проявиться уже на пятый день. Врачи могут обнаружить, что они больны, и никто не доедет до России. Чтобы командование быстрее шевелилось, мы сначала оповестим о нашем решении родственников тех, кто находится в плену. Я уверен, многие матери приедут прямо к месту возврата своих детей. В таком случае они задержатся в Чечне не больше чем на неделю.

В течение нескольких месяцев люди Хана собирали пленников по всей Чечне. Кого-то выкупали в других отрядах и горных аулах, кого-то захватывали сами. Благо в республике царило относительное затишье и военные начали терять бдительность. Все чаще можно было увидеть на рынках одного-двух бойцов или даже офицеров без обычного сопровождения. Стали появляться на дорогах одиночные машины. По условию, которое выдвинул представитель араба Нурды, боевики не брали тех, кто был старше двадцати пяти лет. Он объяснял это тем, что люди в возрасте попросту скончаются в первый же день после заражения. Но Хан был достаточно образован и уже знал, что все дело в прививках, которые перестали делать в конце восьмидесятых годов прошлого века. Не надо было иметь много ума, чтобы догадаться: в руки «Аль-Каиды» наконец попала натуральная оспа, которую тут же было решено испытать в России.

– Денег вам дадут достаточно, – вздохнув, продолжил Мухаммад. – Постарайтесь использовать их по назначению.

– Не беспокойтесь. Каждый доллар превратится в каплю крови неверных, – заверил Хан. – Когда вы помогали нам через посредников, много оседало в карманах нечистых на руку людей. Сейчас этого не будет.

– Я заметил, как в самом начале разговора на ваших лицах появилось недоумение, – взгляд араба сделался насмешливым. – Не ожидали, что обойдусь без переводчика?

– Вы очень хорошо говорите по-русски, – почувствовав переход от делового разговора к обсуждению обычных тем, впервые посмел подать голос Ансалту.

– Я долго учился в Советском Союзе. – Мухаммад выдержал паузу, и, судя по его виду, специально, чтобы насладиться произведенным впечатлением от того, что он скажет дальше: – В середине семидесятых окончил Ленинградский медицинский институт имени Павлова.

Сайхан удивленно хмыкнул:

– Теперь понятно, почему именно вы с нами говорите.

– Жизнь заставила врача превратиться в воина, – развел руками Мухаммад.

Глава 2

Известие о том, что кроме собаки порезан еще и постоялец, шокировало хозяйку дома. Глядя широко открытыми глазами на Антона, она прикрыла ладошкой рот и попыталась встать, но вновь обессиленно опустилась на табурет.

– Мне нужны бинты и полиэтилен, – доставая сотовый, сказал он и набрал номер дежурной части. Быстро продиктовав ответившему на звонок милиционеру адрес и в двух словах объяснив, что произошло, вернулся во двор. Пройдя к сарайчику, зашел внутрь. Пошарив по стене рядом со входом рукой, нащупал выключатель. Желтоватый свет электрической лампочки выхватил из темноты лежащего на полу Лютого. Полуприкрытые веки слегка подрагивали. Антон оглядел комнатку. Раскладушка, стол, стул. На вбитых в стену гвоздях висели куртка и плащ. Никого. Присев на корточки перед раненым, расстегнул рубашку и оголил живот. Из пореза пузырились зеленоватые канаты кишок. Лютый жалобно застонал и открыл глаза.

– Потерпи, – подбодрил его Антон. – Скоро приедут врачи.

Наконец со стороны дома послышались шаркающие шаги и вздохи. Опасаясь, что вид Лютого еще больше напугает бабку, Антон вышел навстречу.

– Вот бинт, вот пакет, – протянула она руку. – Может, его в дом сначала?

– В таком состоянии нельзя, – разрывая упаковку, покачал головой Антон. – Вы идите, встречайте врачей и милицию, а я пока перевяжу.

– Хорошо, – всхлипнула бабка и, слегка пошатываясь, направилась обратно.

Антон вернулся к Лютому. Парень беззвучно шевелил губами. Приложив к внутренностям полиэтилен, Антон быстро перебинтовал его. Затем похлестал по щекам.

– А-а! Больно, – простонал раненый.

– Кто тебя так? – Антон потряс его за подбородок.

– Джамбулат, – парень жалобно всхлипнул.

У ворот скрипнула тормозами машина. Захлопали дверцы, послышались шаги и приглушенные голоса. Антон поднял голову. Через двор, вслед за хозяйкой, в его сторону спешили несколько человек. У одного из них в руках зажегся фонарь.

– Кто обнаружил тело? – спросил остановившийся рядом с Антоном мужчина.

– Я, – Филиппов выпрямился. – Он живой.

– Разберемся, – отодвигая в сторону Филиппова, мужчина склонился над Лютым: – Ты видел, кто на тебя напал?

Бедняга испуганно таращился на милиционера и что-то мычал.

В это время подъехала «Скорая». Во дворе появились люди в белых халатах.

Милиционеры стали осматривать сарайчик. Врачи, поколдовав над Лешкой, уложили его на носилки и унесли.

– Нам надо с вами поговорить, – наконец подошел к Антону один из сотрудников. – Пройдемте в дом.

Расположившись за столом, молодой кучерявый, мужчина, назвавшийся Быстровым Игорем Васильевичем, быстро, со слов Антона, заполнил протокол.

– А зачем вам понадобился пострадавший? – выслушав рассказ Филиппова с того момента, как он появился у ворот злополучного дома, до приезда оперативников спросил следователь.

– Я хотел подробнее расспросить Лютого о его прошлом.

– Для чего? – Взгляд Быстрова сделался подозрительным.

– Не исключено, что он бывший военнослужащий. – Антон на секунду задумался, собираясь с мыслями, и в двух словах описал события, которые послужили причиной его появления в этом доме.

Вошли двое коллег следователя. Один держал в пакете нож.

– У забора нашли. – Он навалился плечом на дверной косяк.

– Странно получается, – следователь перевел взгляд с опера на Антона. – Потерпевшим, со слов хозяйки дома, никто не интересовался, кроме участкового. Тут в Осиновке появляетесь вы. Днем из-за него у вас возникает конфликт с группой молодых людей, вследствие чего вы оказываетесь в отделении. Там, в ходе разбирательства, вновь проявляете интерес к человеку, которого совершенно не знаете, а вечером того же дня оказываетесь сразу после нападения на Иванова рядом…

– Хочешь сказать, – Антон вскинул на Быстрова удивленный взгляд, – что я сначала грохнул собаку, потом этого Лешу и сам же вызвал милицию? Для чего?

– Все возможно, – следователь зевнул. – Допустим, вы были знакомы до того, как он умом тронулся.

– Это нетрудно проверить, – Антон повеселел. – Можно об этом у самого Лютого и спросить.

– Пока это нереально, – на полном серьезе ответил Быстров. – Кроме того, что он и так плохо соображает, теперь еще и ранен.

– Кстати, шеф, – неожиданно подал голос стоящий у дверей оперативник. – Насчет проблем с головой у потерпевшего. Может, он их ему и создал?

– А что? – Сощурившись, следователь выжидающе уставился Антону в глаза. – Не исключено!

– Угу. – Антон закинул ногу на ногу и вздохнул. – Этот парень пару лет назад на лимон «зелени» меня кинул, а я его нашел. Потом, требуя возврата долга, отшиб мозги, но бедолаге удалось бежать. Теперь вот снова вычислил гада…

– Так или не так, разберемся. – Быстров посмотрел на часы. – А пока проедете с нами.

– Вы что, серьезно?! – Антон опешил.

– Нет. Понарошку, – съязвил опер и достал наручники.

– Погодите! – Антон встал. – Давайте рассуждать трезво. Я понимаю, вам не хочется разбираться до утра, но и я не собираюсь торчать в камере эту ночь. Ответьте на один вопрос. Допустим, я пришел сюда, чтобы свести с Ивановым счеты. Убил собаку, а потом ранил его. Но ведь он жив! Почему, вместо того чтобы довести дело до конца, а потом разыграть из себя человека, случайно оказавшегося сразу после покушения рядом, я оказал ему помощь?

– Все просто, – опер, стоящий у дверей, подошел к Антону и защелкнул на запястье наручник. – Ты не хотел его убивать, а просто решил пообщаться. Только Лютый этого не пожелал, а попытался тебя грохнуть. Защищаясь, ты выпустил ему кишки.

– Просто у вас все, – Антон хмыкнул. – Только с вами я не поеду. Ждите завтра с утра.

С этими словами он выхватил у оперативника второй браслет и, не дав опомниться, убрал руку с наручниками за спину.

– А пока ключи.

– Отстегни его, – неожиданно скомандовал следователь. Скорее всего, в последний момент он почувствовал, что человек, которого они собирались задержать до утра, в случае невиновности не будет, подобно другим, отмалчиваться, а создаст проблемы. – Только мы, на всякий случай, доедем с ним до «Прибоя». Мало ли, – он взял со стола папку и, поднявшись со стула, перевел взгляд на Антона. – Вдруг ты там не живешь?

– Мне еще лучше, – Антон повеселел. – Не придется тащиться пешком.

* * *

Фрэнк проснулся в три сорок. Он знал это точно, даже не глядя на часы. Четвертый день в Кабуле начинался одинаково тоскливо: лежа на двухместной кровати, Фрэнк через полуприкрытые веки наблюдал за выползающим из-за горной гряды светилом. Окно тесного номера гостиницы «Зарнегар» выходило на юго-восток. Из-за того что Афганистан опережает Гринвич на четыре с половиной часа, около пяти солнце уже полностью всходило.

За фанерной перегородкой в соседнем номере послышалась возня. Заработало радио. Сосед, журналист из Англии, что-то напевая себе под нос, вышел в общий коридор. Скорее всего, в туалет, посмотреть, есть ли вода. Фрэнк про себя усмехнулся. Везет же людям. Даже в этой дыре у них хорошее настроение. Он вздохнул и перевернулся на другой бок. Спать не хотелось. Вернее, он боялся уснуть. С завидным постоянством в ночных кошмарах он видел практически одно и то же. Либо себя на электрическом стуле, либо город, усыпанный множеством трупов с обезображенными страшными язвами лицами.

До конца весны Фрэнк был доволен своей жизнью. Преуспевающий специалист в области вирусологии, с хорошим заработком, прекрасной женой и сногсшибательной любовницей, занимался интересным делом в одном из исследовательских центров штата Невада. На выходные выезжал в небольшой, но уютный городок к любовнице. В будние дни разыгрывал из себя любящего мужа в доме, который находился на охраняемой территории центра.

Все благополучие рухнуло с наступлением лета. Именно первого июня его вместе с двумя такими же сотрудниками вызвали в кабинет руководителя проекта.

– На территории одной из бывших республик Советского Союза решено создать центр по противодействию биотерроризму, – усадив всех за стол, заговорил шеф. – Это Украина. Недалеко от Киева уже имеется необходимая база. Рядом аэродром. По замыслу военных, в случае применения бактериологического оружия в странах Азии и Восточной Европы в лабораторию будут доставлены образцы необходимых для исследования материалов. Задача персонала – в кратчайшие сроки определить тип оружия, а также препараты, которые позволят локализовать район, избежать распространения эпидемий, в общем, – подготовить все необходимые рекомендации. В распоряжении центра уже имеется специальный банк данных практически всех штаммов болезнетворных бактерий и вирусов, которые находятся на хранении в России, США, Китае и Корее. Вам предложено первыми поработать там. Пока не торопитесь с ответом. Но заранее хочу сказать, что помимо жалованья, которое вы имеете сейчас, у вас будут хорошие командировочные.

Фрэнк воспринял это как подарок судьбы. Еще бы! Полгода свободного времени. Можно наконец оформить свои труды, систематизировать опыты. Он был уверен, реальная работа им не грозит. Откуда у террористов может взяться сибирская язва или натуральная оспа? Фрэнк сам не раз бывал на объектах, где еще хранится эта зараза, и был убежден, что никто не сможет не только проникнуть за многоуровневую систему охраны, но и вынести хотя бы один снаряд, начиненный смертельным порошком. Наверняка так же обстоят дела и в других странах. Миф же о существовании такого оружия в Ираке давно развеян.

В конце недели под предлогом, как всегда, навестить свою больную диабетом мать Фрэнк выехал в Карсон-Сити. Отметившись у старушки, проведя с ней пару часов за скучной беседой, он распрощался и отправился к Хелен. Роскошная брюнетка с алым ротиком и хрупкой фигурой встретила Фрэнка в сногсшибательном вечернем платье. Она знала об отъезде, и они решили отметить это дома. А утром… Фрэнк никогда так не пьянел. В этот раз он пришел в себя от того, что кто-то теребил его за подбородок. Открыв глаза, увидел перед собой незнакомого мужчину. Это был высокий и смуглый брюнет с серьгой в ухе. До этого Фрэнк никогда с ним не встречался.

– Вставай, дружище! – брюнет улыбнулся одними губами.

– Кто вы? – Морщась от боли в затылке и натягивая на себя одеяло, Фрэнк сел.

– Газонокосильщик, – отрапортовал незнакомец и бесцеремонно опустил свою задницу рядом. – Ты все помнишь, что произошло ночью?

– Какого черта?! – прохрипел было Фрэнк и осекся. Только сейчас он увидел, что его руки перепачканы кровью. – Что это?

– Я так и знал, – вздохнул газонокосильщик и, встав, отошел к стене. – Ты сам вызовешь полицию или доверишь это дело мне?

– Какую полицию? Зачем? – чувствуя, что ночью произошло что-то страшное, едва слышно пробормотал Фрэнк и огляделся.

В спальне все было перевернуто вверх дном. На стенах следы крови. Он вновь уставился на свои руки.

– Я возвращался под утро из бара, – незнакомец вздохнул. – Услышал крики Хелен. Я хорошо знаю эту женщину и ее прислугу – тетушку Сару.

– И что? – одними губами спросил Фрэнк.

– Вошел во двор, поднялся на крыльцо и позвонил. Дверь открыл ты. Спросил «чего надо?». Я сказал, что шел мимо и услышал шум. Ты ответил, что все нормально, – он пожал плечами. – А сейчас я решил зайти. Дверь оказалась незапертой.

– Хелен! – крикнул Фрэнк и, встав с кровати, стал натягивать на себя штаны.

– Ее нет, – с какой-то затаенной тоской произнес незнакомец.

– Как нет? – Фрэнк плюхнулся обратно. – Она ушла, не предупредив меня?

– Ты убил ее, – ошарашил парень. – Служанку тоже.

– Что?! – еще не веря услышанному, вскричал Фрэнк, чувствуя, как от ужаса отнимаются ноги, а в горле пересохло.

– Вот так, – парень развел руками. – Будем звонить в полицию?

– Да, конечно… Постой, – спохватился Фрэнк. – Но я не мог! Где она?!

– В соседней комнате, – спокойно ответил парень. – Служанка в коридоре. Она пришла утром и, застав тебя за тем, как ты режешь несчастной женщине глотку, подняла крик и бросилась прочь. Но разве может старая женщина спастись от молодого, озверевшего монстра? Ты настиг ее в коридоре…

– Нет! – Фрэнк вскочил и, наконец справившись со штанами, выбежал из спальни.

Хелен лежала рядом с журнальным столиком в луже крови. Тонкую шейку обезобразил огромный порез. Ночная рубашка была в крови.

Он медленно опустился на пол:

– Врешь! Это ты…

– Пусть разбирается полиция, – парень направился к телефону.

– Погоди! – вскричал Фрэнк и метнулся к телу. Хелен уже была холодная и чужая…

На негнущихся ногах он прошел в коридор. Прислонившись спиной к стене, здесь сидела служанка. Ее широко открытые глаза глядели в пустоту.

– Так мне звонить? – Фрэнк вздрогнул от раздавшегося над самым ухом голоса. – Выбирай, электрический стул или…

– Что?

– Я могу помочь, – хмыкнул парень. – Но не даром.

– Свинья! – Губы Фрэнка затряслись, а перед глазами поплыли круги. – Это ты сделал! Хочешь, чтобы я заплатил? Не выйдет!

– Ты не прав, – парень говорил спокойно. – Я сейчас сообщу в полицию. Пусть разбираются, чьи отпечатки пальцев на ноже и подсвечнике. Чья на тебе кровь и чья кожа под ногтями несчастных женщин…

Фрэнк посмотрел на руки и все понял:

– Мне крышка…

– Не совсем, – возразил парень. – Я могу сделать так, что никто ничего не узнает.

– Что ты хочешь взамен?

– С этого надо было начинать!

Дальше все происходило как в тумане. Парень заставил его принять душ и одеться. Когда Фрэнк, с трудом приведя себя в порядок, вышел из ванной, то увидел в комнате с трупом любовницы еще человека. Рядом стоял чемоданчик. Не обращая на него внимания, тот протирал бокалы, валяющиеся на полу. Вчера вечером они пили из них с Хелен вино…

– Тебе сейчас организуют алиби, – заговорил, не оборачиваясь, мужчина. – Одна женщина подтвердит, что ты провел у нее остаток ночи. Но это на крайний случай. У твоей подружки был еще один парень. Его найдут застрелившимся в гараже. А здесь появятся орудия убийств с его отпечатками пальцев. Под окном будут следы обуви ревнивца. В общем, не дрейфь. – Мужчина наконец обернулся и весело подмигнул Фрэнку. – Я бывший судмедэксперт. Все организуем на высшем уровне. Вон, Санчос уже оставляет улики, – он показал взглядом на окно.

Парень, который разбудил Фрэнка, топтался по газонам.

– На нем обувь убийцы, – пояснил мужчина. – Несчастный работал водителем. Приехал раньше времени, а твоя подружка занята. Потоптался под окнами до того момента, как ты с ней расстался, и вошел. А дальше, – он обвел комнату взглядом, – тебе все ясно.

– Как же так? – прохрипел Фрэнк.

– У тебя нет выхода, – с сожалением в голосе проговорил мужчина. – Так или иначе один конец. Выбирать не приходится.

– Но ведь это же ваших рук дело…

– Попробуй объяснить это присяжным, – мужчина откровенно рассмеялся. – Здесь нет ни одного моего отпечатка. Впрочем, – он посмотрел через окно на Санчоса, – как и его. Часть улик с твоими пальчиками уже здесь, – он указал на объемистый кейс. – Кстати, есть и фото.

– Как я понимаю, вы хотите денег?

– Как это банально! – Мужчина усмехнулся, вернул бокал на место и почесал бровь рукой, на которой оказалась резиновая перчатка. – Вы обо всем узнаете сразу после того, как в новостях расскажут о результатах расследования этого убийства.

Появился Санчос. В руках он держал пакет с кроссовками, в которых бродил под окнами дома.

– Карсон, ты закончил?

– Да, – мужчина окинул комнату критическим взглядом. – Пошли.

– У меня в гараже машина, – пролепетал Фрэнк.

– Ее уже нет, – покачал головой Карсон. – Вы уехали на ней в два часа ночи. Это подтвердят и соседи. Сейчас она у вашей новой подружки. Кстати, именно поэтому нам придется идти через черный ход.

Новые знакомые доставили Фрэнка на другой конец города в дом молодой женщины по имени Элизабет, а вечером того же дня преуспевающий вирусолог вернулся к жене и детям. Уже на следующее утро в новостях появилось сообщение об убийстве Хелен ее дружком, который после содеянного покончил с собой прямо в кабине своего трейлера.

За свою работу бандиты потребовали контейнер со штаммами натуральной оспы. Попытки убедить их в невозможности этого не увенчались успехом. Фрэнку были предложены деньги, которых было достаточно, чтобы спрятаться от правосудия в той же Северной Корее, где специалисты его уровня в большой цене. Ему удалось вынести из лаборатории необходимый препарат. Все осложнилось тем, что, кроме этого, от него потребовали отправиться в Кабул. Латинос, которые работали на террористов, были хорошо осведомлены о его деятельности. От поездки в Киев пришлось отказаться. Под предлогом необходимости поработать в Афганистане непосредственно в районах, где в данный момент бушевала эпидемия холеры, он выбил у шефа командировку. Не составило особого труда под видом препаратов, необходимых для работы, вывезти и злополучные капсулы с оспой. Вчера прямо в номер какой-то мальчишка принес приспособленный под контейнер фотоаппарат, на котором было выгравировано на английском «Сделано в СССР». Он ловко несколько раз открыл и закрыл крышку, давая понять, что внутри нужно спрятать груз. Теперь Фрэнк ждал людей, которые должны забрать все это и назвать номер его счета с гонораром в один миллион долларов. Они же должны были инсценировать похищение Фрэнка талибами с последующим предъявлением доказательств смерти…

Как и было условлено в разговоре с появившимся утром связным, уже в полдень, трясясь от страха, Фрэнк вышел из гостиницы и направился в сторону квартала Шахри-Ноу. Переполненный посольствами, различными гуманитарными организациями, с одной стороны, он считался относительно тихим и благополучным на фоне хаотичного и грязного Кабула. С другой – здесь чаще гремели взрывы.

На груди Фрэнка болтался злополучный фотоаппарат. Он им не пользовался. Это попросту было невозможно. Поэтому несчастный вздрагивал, когда вездесущие афганцы, считая, что он репортер, просили их сфотографировать. Еще одним неудобством было преследование попрошаек. С криками «бакшиш» или «один доллар» они сопровождали его на всем протяжении пути от гостиницы до магазина «Хабибс».

Остановившись у входа, Фрэнк огляделся. Повсюду сновали люди, не обращая никакого внимания на странного европейца, к которым здесь уже успели привыкнуть.

– Ты Фрэнк?

Голос с сильным азиатским акцентом заставил вздрогнуть. Фрэнку отчего-то захотелось броситься прочь, выкинуть злосчастный фотоаппарат по дороге и, не возвращаясь в номер, прямиком рвануть в аэропорт. Однако вместо этого он лишь натянуто улыбнулся и кивнул.

Перед ним стоял уже немолодой мужчина. Он не походил на афганца. Одетый в рубашку и светлые брюки, этот субъект больше смахивал на турка.

– Да, это я.

Незнакомец протянул руку. Фрэнк снял аппарат и отдал ему.

– Иди в тот машина, – мужчина небрежно указал в сторону старенькой «Тойоты» и, не говоря больше ни слова, направился прочь.

На негнущихся ногах Фрэнк уселся на заднее сиденье автомобиля. Водитель завел мотор. Почти одновременно все дверцы распахнулись, и в салон устремились еще четверо афганцев. В нос ударил запах немытых тел. Но на Фрэнка напала такая апатия, что он не обращал внимания ни на духоту и пыль, ни на другие элементы дискомфорта.

«Наверняка так они организуют мое похищение», – отрешенно глядя в окошко, с тоской подумал он. Машина быстро набрала ход, и, несмотря на хаос, царящий на дороге, они быстро достигли окраины города. Свернув к каким-то развалинам и попетляв между остатками многовековых стен, встали. Люди так же стремительно вышли, как и вошли.

– Выходи! – скомандовал сидевший за рулем человек.

– Где мы? – осипшим от страха голосом прохрипел Фрэнк.

– На пути в рай! – прогремело над самым ухом, и его выволокли наружу.

– Ты сделал хорошее дело для наших братьев, – доставая пистолет, проговорил один из афганцев, – поэтому мы наградим тебя легкой смертью.

– Нет!

* * *

На следующий день, ближе к обеду, Антон приехал в райотдел. К этому времени страсти вокруг его персоны улеглись. Отпечатки пальцев на рукоятке найденного в саду ножа принадлежали другому человеку. Кроме того, один из оперативников связался с Родимовым, и тот подтвердил факт службы Филиппова в Генеральном штабе.

Следователь, который накануне со слов Антона оформлял протокол допроса свидетеля, на этот раз вел себя намного тактичнее и даже извинился за причиненные неудобства.

– Да чего уж там, – отмахнулся Антон. – Мелочи.

– Ну как же, – милиционер откинулся на спинку стула и развел руками. – Жену поволноваться заставили.

– Она к этому привыкла, – Антон усмехнулся. – Я могу знать, о чем рассказал потерпевший?

– Ничего не видел, – следователь с тоской отвернулся в окно. – Он же не в себе, сам понимаешь. Бормочет всякую чепуху.

– Странно, – проговорил Антон.

– Что? – насторожился следователь.

Антон едва не сказал, что вчера ему так не казалось, но решил промолчать.

– Нет, это я так.

После беседы со следователем нужно было еще отыскать дежурившего вчера на набережной милиционера. Поводом для встречи с ним были схемы, составленные Лютым, которые Антон обещал вернуть. Заехав на почту, он отксерокопировал листы и направился в сторону набережной.

Старшего лейтенанта Филиппов нашел в отделении в том же самом кабинете.

– Легок на помине, – поднимаясь навстречу, с кислой улыбкой проговорил милиционер. – Утром из райотдела тобой интересовались. Вернее, вчерашним происшествием, – поправился он, протягивая для приветствия руку. – А сейчас от начальства нагоняй получил за бумажки Лютого.

– Извини, – Антон виновато отвел взгляд в сторону. – Так получилось.

– Да ладно, – старший лейтенант вернулся на свое место и показал Антону рукой на стул. – Садись, рассказывай.

– Я связался со своими, – Антон положил на стол пластиковую папку с бумагами. – Похоже, парень действительно был в плену.

– Даже так? – Брови милиционера взлетели на середину лба. – Интересно.

– Знаешь, о чем попрошу? – Антон посмотрел на дверь и вновь перевел взгляд на сотрудника. – Скажи, пожалуйста, кто кроме тебя знал о нашем разговоре и этих бумагах? – Он постучал пальцем по папке.

– Ты думаешь, покушение на Лютого связано со вчерашним разговором?

– Сам посуди, – Антон уселся поудобнее, – до этого парня никто не трогал. Но стоило проявить к нему интерес, как тут же его находят с порезанным животом.

– Ты находишь, – уточнил милиционер.

– На что намекаешь? – Антон вскинул на старшего лейтенанта удивленный взгляд.

– Да ты не так понял, – усмехнулся тот. – Тебя я не подозреваю, да и не мое это дело. Так, поправил.

– И все же? – Антон испытующе уставился на милиционера.

– Как ты ушел, я начальнику доложил, и все, – он пожал плечами.

– На совещании?

– Да.

– Значит, там были еще сотрудники?

– Считаешь, что к этому делу причастен кто-то из наших? – Милиционер покачал головой. – Нет, это исключено.

– Не будь категоричным.

– Погоди, – неожиданно взгляд милиционера сделался задумчивым, – о том, что ты проявил к Лютому интерес, я там не говорил. А вот потом…

– Что «потом»?

– Был здесь хозяин заведения, где произошла драка, – он потер подбородок, словно силясь восстановить в памяти разговор. – Интересовался тобой и теми, кто все устроил.

– Зачем ему это? – удивился Антон.

– Боится за свою репутацию, – хмыкнул старлей. – Здесь с этим строго. Весь бизнес держится на отдыхающих. Бандиты тоже. Стоит о нашем городе пустить плохой слух, и это сразу отразится на финансовом положении местных бизнесменов и криминальных авторитетов. За последние несколько лет – ни одного тяжкого преступления. Если кража, то только заезжие. Чуть что, сами бандиты найдут и разберутся. В какой-то мере такое положение вещей даже облегчает нашу работу.

– Это понятно, – кивнул Антон. – Но какая связь между покушением на Лютого и его появлением?

– Видишь ли, – милиционер замялся. – Этот товарищ раньше в органах работал. В общем, особо от него секретов в нашей среде нет. Так вот я рассказал ему о твоей затее узнать, откуда взялся Лютый.

– Все равно, – Антон пожал плечами, – не вижу связи.

– Больше я никому не говорил, – хмыкнул милиционер.

– Дай мне на всякий случай его координаты.

– Осипов Валерий Львович, – продиктовал милиционер. – Южная, сорок. Частный дом с черепичной крышей. Здесь недалеко.

– Слушай, – Антон уже направлялся к выходу, когда вспомнил, что до сих пор не знает, как зовут милиционера, – извини, но, когда ты вчера представлялся, я не разобрал фамилии.

– Вахрушев, – усмехнулся старший лейтенант. – Зовут Костя. Я участковый уполномоченный.

Подойдя к джипу, который оставил в тени деревьев на другой стороне улицы, Антон вынул брелок отключения сигнализации, и тут загустевший от жары воздух всколыхнулся, а со стороны здания, которое он только что покинул, раздался страшный грохот. Обернувшись, Антон оцепенел. Словно в замедленной съемке, из окон, где располагался кабинет Вахрушева, вылетели стекла, а следом вырвались сгустки черного дыма. На стоянке служебного транспорта завыли сигнализациями машины.

Мгновения было достаточно для того, чтобы оценить обстановку. Возвращаться нельзя. Ясно, что он окажется главным подозреваемым в организации взрыва и что это подстава. Только чья? – лихорадочно размышлял Антон, уже разгоняя свой внедорожник. Но дело не такое уж и безнадежное. По крайней мере у него уже есть два человека, с кем необходимо пообщаться: это загадочный Джамбулат, имя которого произнес Лютый, и Осипов. Возможно, взрыв как раз дело рук его бывшего сослуживца, ведь он был у Вахрушева накануне. Только зачем? Может быть, попросту свои разборки, а его участие в них – случайность? Так или иначе ехать к Осипову прямо сейчас глупо. Наверняка его уже в самое ближайшее время начнут искать, ведь он последний выходил из кабинета, в котором через минуту прогремел взрыв. Прошел мимо нескольких сотрудников, включая дежурного, а у этой категории людей отличная зрительная память. Интересно, что с самим хозяином взорвавшихся апартаментов?

Антон выехал на дорогу, огибающую Осиновку. От нее, словно лучи солнца, уходили федеральные трассы, на которых посты. Мозг лихорадочно просчитывал варианты дальнейших действий. Первым делом нужно было где-то спрятать джип, после чего предупредить Регину, что он исчезает, чтобы не волновалась.

– Раз подставили, значит, на машине за город не выедешь, – протянул он вслух.

Дорога проходила между утопающими в зелени домами, расположившимися на склонах гор.

Неожиданная мысль пришла в голову, когда на глаза попались выкрашенные в серый цвет ворота какой-то воинской части с нарисованными на них российскими флагами.

«Самый надежный из всех безнадежных вариантов», – с некоторым облегчением подумал он.

Проехать КПП с документами подполковника Генерального штаба труда не составило. Антон лишь усмехнулся в зеркало заднего вида тому, как дежурный, едва машина тронулась, метнулся к телефону с явным намерением доложить командованию о визите странного гостя.

Часть оказалась небольшой: несколько одноэтажных казарм, плац и здание штаба, на ступеньках крыльца которого уже стоял немолодой майор.

– Подполковник Филиппов, – выбравшись из машины, представился Антон.

– Вы по плану внезапных проверок? – с тоской в глазах уточнил майор, представившийся Горидовым.

– Да нет, – Антон устало вытер со лба пот, собираясь с мыслями. – Я вообще-то в странной ситуации, у меня командировка, перешедшая в отпуск, но возникли проблемы.

Горидов растерянно посмотрел на него:

– Что, кто-то преследует?

– Мне бы не хотелось говорить об этом здесь, – Антон бросил взгляд в сторону группы офицеров, идущих мимо штаба. – Может, пройдем в другое место?

Оказавшись в кабинете, майор показал рукой на стулья, расставленные вокруг стола для совещаний, и уселся напротив гостя.

– В общем, мне от вас нужно пока только одно, – Антон покосился на телефоны, – чтобы некоторое время мой джип постоял в части.

– Хотите позвонить? – догадался майор.

– Вы же без команды из Москвы будете думать, что вас обманули, а машина участвовала в криминальных разборках, – съязвил Антон. – Еще чего доброго особистам ее сдадите.

Майор отвел взгляд в сторону.

Вскоре «Лексус» Филиппова занял место в одном из пустующих боксов автопарка.

Оказавшись спустя полчаса за воротами КПП, Антон огляделся, усмехнулся недавнему разговору с шефом и с решительным видом направился в сторону моря.

* * *

В отличие от американца, обосновавшегося в «Зарнегаре», Хан со своими людьми поселился в гостинице «Мустафа».

– Тридцать пять долларов за номер! – причитал Утюг. – Хан, я бы спокойно провел ночь в любой чайхане, где есть ночлежка!

– Я согласен с тобой, брат, – послышался голос Ансалту. Он уже успел осмотреть свою комнату и теперь пришел полюбоваться на реакцию товарищей, которые в отличие от него только поднялись на этаж. Задержка была вызвана тем, что Хану нужна была электронная почта. «Мустафа» же – единственная гостиница в Кабуле, где есть интернет-кафе.

– До обеда отдыхаем, – Хан посмотрел на часы.

Письма о готовности начать операцию только что были отправлены сразу двум адресатам. Первое – полевому командиру одного из отрядов талибов, который с десятком своих моджахедов еще неделю назад просочился в город. Все это время под видом обыкновенных афганцев они ждали приезда чеченцев. Текст послания вместе с электронным адресом Хану вручил Кори. Второе сообщение в Чечню – Ферзинду Тахре. Шестидесятилетний араб был главным куратором операции в России.

В обед в небольшой чайхане Хан встретился с человеком, который передал ему фотоаппарат «Зенит», приспособленный под перевозку препарата. Туда же пришел их старый знакомый Хабибула, который вывез чеченцев из Кабула в Мазари-Шариф. Впрочем, за время пребывания в Афганистане Хан убедился, что при беспределе со стороны талибов и беспомощности НАТО он спокойно смог бы решить эти проблемы самостоятельно. «Талибан» набирал силу. Американцы контролировали лишь центральные улицы столицы. Сразу за городом уже была территория, не подконтрольная янки и новой армии Карзая. Население с тоской вспоминало время, когда большую часть страны занимали радикалы. Они в отличие от новоиспеченных гвардейцев не брали взяток, давали работу. Сейчас было все наоборот. Дороги, например, строили китайцы. Местное население попросту боялись брать на работу. Во всех без исключения афганцах новое правительство видело предателей. Так же обстояли дела и в других отраслях. Это умело использовали талибы. Если дорожный строитель зарабатывал около девятисот долларов в месяц, то моджахед – почти сто пятьдесят в день. При этом в случае его гибели семья получает компенсацию, на которую можно построить дом. Народ охотно пополнял ряды поначалу загнанного в горные пещеры войска. Но условия необходимо было соблюдать, и раз Кори решил, кто и каким образом будет оказывать им содействие, так тому и быть.

– Долго нам еще ждать этого шакала? – зло прошипел Мансур, слегка приподнявшись над камышом, и, оглядев окрестности, снова опустился на сырую, глинистую землю. – Сидит в своем кишлаке, чай пьет, а мы тут голову ломать должны, придет он или нет.

– Не волнуйся, Утюг, никуда он не денется, – Хан едва заметно улыбнулся. – Ему тогда голову отрежут и собакам скормят. Ты же слышал, что сказал Кори: «Для того чтоб ваш путь был не так тяжел, задействовано много надежных людей и вложены большие деньги». Думаешь, почему нас почти не проверяли американцы? Кори их всех успел купить.

Доехав накануне во второй половине дня почти до самой границы с Таджикистаном, в сумерках они вышли с проводником к Пянджу. Здесь же был спрятан уже знакомый им по первой переправе плот из бычьих желудков и жердей. Однако, прождав всю ночь, так и не увидели условного сигнала с другой стороны. Им должны были мигнуть фонариком. Это означало: «Путь свободен, встречаем». Либо там была засада таджикских пограничников, либо что-то случилось с теми, кто их должен был встретить. С рассветом проводник ушел в близлежащий кишлак, чтобы связаться по радио с другим берегом. Связь у людей, всю жизнь занимающихся перевозкой наркотиков и оружия, здесь была хорошая.

– Да, – протянул сидевший на корточках Ансалту. – Денег у этого Кори куры не клюют.

– А может, дело вовсе не в деньгах? – неожиданно выдвинул предположение Утюг.

– А в чем? – прищурился Хан.

– Мне кажется, американцы знали, какой у нас груз и для чего, поэтому и не трогали, – он обвел дружков взглядом. – Русских никто не любит.

– Но не до такой же степени, – усмехнулся Хан.

Стояла нестерпимая жара, но, несмотря на близость воды, к ней нельзя было подойти. Могли заметить таджикские пограничники и что-то заподозрить. Хотя чуть выше по течению местные дехкане мыли золото, но к ним привыкли и наверняка всех знали наперечет.

Хан знал, что даже переход через Пяндж согласован с теми, кто охраняет противоположный берег. По крайней мере среди них много людей, готовых за деньги оказать такую услугу. С тех пор как с границы ушли русские, передав ее таджикским властям, она практически перестала существовать. Разве будет солдат, который родился здесь, ловить своего брата или отца, везущего героин? Знал он и то, что на выдворение из этих краев российских пограничников также ушли немалые деньги, и на очень высоком уровне. Тогда было проблемой – перебраться на другую сторону.

Стали донимать комары. От них не спасали ни толстые афганские накидки, ни ругань Утюга.

Уже смеркалось, когда появился запыхавшийся Алишер. Таджик по национальности, он жил в Афганистане, но большинство родственников у него было на другой стороне. Высокий, худой мужчина с почерневшим от солнца лицом выглядел удручающе.

– Фарух сказал, что нас ждали. – Он обвел взглядом чеченцев, словно ища ответа на вопрос, кто проглядел сигнал, и сокрушенно вздохнул: – Сегодня пойдем.

– Обрадовал, – Утюг посмотрел на Алишера так, что тот слегка побледнел.

– Ты часто здесь ходишь? – неожиданно спросил Хан.

– Почти каждый день, – кивнул Алишер. – Жить как-то надо.

– Попадался?

– И стреляли, и попадался, – Алишер почесал бритую голову. – Сам я только переправляю. Мне люди дают, и я плыву. Там другие люди забирают. Тридцать доллар имею…

– За один раз? – вытаращил глаза Утюг.

– Месяц, – покачал головой проводник. – Если убьют, семья кормить некому будет…

Совсем стемнело. Алишер достал из висящей на боку тряпичной сумки лепешку и несколько луковиц. Поделил на равные части и раздал чеченцам.

– Как покушаем, пойдем…

Стащив в кромешной темноте плот в воду, по очереди забрались на него. Последним вскарабкался таджик. До этого он удерживал его за один конец, чтобы не снесло течением. Почти бесшумно работая веслом, Алишер старался удержаться в потоке, который сам нес к противоположному берегу. Хан, придерживая рукой закрепленный под одеждой фотоаппарат, с трепетом наблюдал, как приближаются редкие огни таджикского кишлака. Они начинали переправу намного выше того места, где нужно было выйти. Виной всему быстрое течение Пянджа. Ноги намокли. Вода была ледяной, и всех бил озноб. Но Хан понимал: колотит не от холода. Нервы. Наконец жерди, прошуршав по камышу, уткнулись в противоположный берег. Осторожно, стараясь не шуметь, они подхватили плот и оттащили от воды.

– Кажется, все, – облегченно вздохнул Утюг.

Неожиданно в какой-то паре десятков метров вспыхнуло сразу несколько фонарей. Раздались крики на незнакомом чеченцам языке, а по барабанным перепонкам ударили автоматные очереди.

Хана обдало жаром. Он обернулся на проводника, освещенного выпущенной ракетой. Широко раскинув руки, тот лежал без движения, глядя в небо уже ничего не видящими глазами. Переносица была разворочена пулей.

«Неужели снайпер?» – почему-то подумал Хан, хотя и так было ясно, что пограничники лупили по камышу без разбора из автоматов, а это была случайная пуля.

– Утюг! – по-чеченски окликнул он своего телохранителя. – Я должен уйти!

– Знаю, командир! Иди вверх по течению.

– Собаки! – раздался вопль Ансалту, который разряжал наобум свой «АПС».

– В последний момент сдайтесь и скажите, что вас было двое и вы чеченцы! Наркоту не везли. Ездили по делам…

– Знаю, командир, уходи, – почти закричал Утюг.

– Может, рекой? – Хан бросился к плоту.

– Нет! – вынув пустую обойму из пистолета и отбросив в сторону, торопливо заговорил Утюг. – Его надо вместе с трупом столкнуть, пусть эти козлы побегают, а ты вверх по течению! Иди, мы все сделаем! Аллах ху акбар!

– Прощай, брат, – Хан попытался обнять этого человека, ставшего за время войны братом, но тот оттолкнул его:

– Не успеешь. Мы встретимся. Увидишь!

Последнее он слышал, уже когда бежал вдоль кромки воды. Шум ломающегося камыша заглушали крики и выстрелы.

Глава 3

Войдя в воду на многолюдном городском пляже, через двадцать минут Антон подплывал к берегу пансионата. Если взрыв в кабинете милиционера успели связать с его визитом, он не исключал того, что Регины здесь может попросту не оказаться. Как правило, в таких случаях в первую очередь начинают допрашивать родственников. Возможно, и в номере уже произведен обыск.

Был и другой вариант. Сотрудники милиции могли пойти на хитрость и ничего ей об этом не сообщить, а организовать наблюдение у моря, в надежде задержать его здесь. Поэтому, прежде чем выйти на берег, он еще некоторое время плавал среди барахтающихся в воде людей, изучая отдыхающих. В пансионате он успел запомнить практически всех, а пляж охранялся, и ему не стоило большого труда определить, что чужих здесь нет. Даже вчерашняя развеселая компания сейчас грустила с разбитыми лицами на своем прежнем месте. У лысого из-под нелепой шляпы, украшавшей голову, виднелись бинты. Отсутствовал только толстяк. Наверняка он сейчас отдыхал на больничной койке с переломом челюсти.

Регину Антон увидел на том же лежаке, что и накануне.

– Заждалась? – опускаясь рядом, негромко спросил он.

– Привыкла. – Она села, приподняла за дужку солнцезащитные очки и внимательно посмотрела на мужа.

– В общем, так, Региша, – Антон огляделся, – мне надо исчезнуть. И кстати, меня никто не спрашивал?

– Понятно, – она с тоской посмотрела в сторону побитых парней и вновь перевела взгляд на него. – Все из-за них?

– Нет, – он усмехнулся. – Это они могут отсюда укатить, если я пожелаю. Тут дело в другом.

– Хорошо, – с тоской проговорила она. – Когда ждать?

– Думаю, я вовсе больше здесь не появлюсь. Где машина, тебе в случае чего объяснит Дрон. Я ввел его в курс дела по телефону, а пока…

Он чмокнул ее в щечку, потрепал по голове возившегося рядом Сережку и, пружинисто поднявшись, вновь направился в сторону моря.

– Ихтиандр, – грустно проговорила Регина, провожая его взглядом.

Он услышал, но лишь про себя улыбнулся.

В «Жемчужине» Филиппов сразу увидел обслуживавшую его накануне официантку. Она его узнала и застенчиво улыбнулась:

– Что будете заказывать?

– Директора, – на полном серьезе ответил Антон.

– У вас претензии к обслуживанию или это из-за драки? – Глаза девушки погрустнели.

– Ни то и ни другое, – поспешил он ее успокоить. – Лучше скажите, где мне его найти?

– Внутри павильона по коридору направо.

– Кстати, – уже направляясь в сторону, куда указала официантка, остановился он, – его фамилия Осипов?

– Да. – Девушка, потеряв всяческий интерес к клиенту, стала убирать со стола.

Антон рассчитывал на то, что Осипов не знает его в лицо, и для ускорения решения вопросов решил с ходу напугать. Он чувствовал, что главный в этих играх все тот же Джамбулат. Скорее всего, это «крыша» осиповского заведения, которая каким-то образом вынудила бывшего милиционера пойти на подрыв собственного коллеги.

Подойдя к дверям с надписью «Директор», прислушался. Тихо играла музыка, посторонних голосов слышно не было. Оглянулся назад. Никого. Осторожно потянул ручку на себя и с облегчением вздохнул. Маленький моложавый толстячок был один. Он сидел за небольшим офисным столом, подперев подбородок рукой, и с тоской наблюдал за плавающими в аквариуме рыбками. Окон в помещении не было, и это еще один плюс. Хотя с какой стороны смотреть. В случае чего, конечно, уйти будет тяжеловато, а вот если придется пару раз пальнуть для острастки куда-нибудь в область локтевого сгиба, то на улице наверняка слышно не будет. Ко всему, рядом площадка с аттракционами, где гремит музыка и визжат дети.

Антон вошел молча. Не сводя взгляда с директора, запер дверь и медленно двинулся на середину комнаты, одновременно доставая из-за пояса пистолет. У него была кобура под мышкой, но он специально переложил его туда. Так будет эффектней.

Осипов сидел, не моргая и не шевелясь, глядя ему в глаза. Лишь слегка приоткрылся рот, а южный загар на лице стал исчезать. Когда в руке Антона появилось оружие, хозяин кабинета издал звук, похожий на протяжный стон, при этом его нижняя губа затряслась. Он поднял руки, закрывая лицо, и вжался в спинку кресла.

Антон решил разыграть из себя человека, которому доставляет удовольствие убивать.

– Тебя заказали…

– Не… Не надо…

– Надо, брат, надо, – Антон передернул затвор, – мне уже заплатили, и я должен отработать деньги.

– Кто! – неожиданно взвыл Осипов. – Джамбулат?! Сука! Я же все сделал!

– Правильно, – хмыкнул Антон. – Зачем ему свидетели?

– Погоди! Погоди! – Мужчина неожиданно вскочил, потом сел. – Сколько он тебе дал?

– Разве тебе интересно перед смертью узнать цену своей жизни? – Антон сделал удивленное лицо и даже опустил ствол пистолета, словно его заинтриговало, почему этот человек спрашивает такие глупости в последние секунды жизни. – Ну, допустим, три тонны.

– Три тысячи долларов! – взвыл Осипов.

Антону даже показалось, что от такого известия бедняга пришел в больший ужас, нежели от появления киллера.

– Я заплачу тебе в десять раз больше! Кто такой этот Джамбулат? Нищий! Я! Ты только не стреляй!

– Так, – протянул Антон, сделав вид, будто заинтересовался предложением. – Деньги покажи!

– Здесь, – Осипов показал взглядом на сейф, стоящий справа от стола, – половина. Вторую получишь, когда все сделаешь. Она дома…

– Ты еще и условия мне выдвигаешь? – Брови Антона взлетели на середину лба.

– А как ты хотел? – Осипов немного успокоился и даже позволил себе отпить прямо из горлышка графина воды. – Сейчас все зараз получишь, а потом все-таки грохнешь меня.

– Соображаешь, – Антон криво усмехнулся. – Хорошо, я согласен. Давай «капусту», и до вечера разбегаемся.

Пока Осипов трясущимися руками отпирал сейф, пока выкладывал на стол деньги, Антон решил прощупать его на предмет информации:

– Зачем ментуру взорвал?

– Так ведь этот урод заставил, – всхлипнул Осипов. – Говорит, брось пачку из-под сигарет в урну под стол, и все.

– А повод?

– Это его дела. – Осипов покончил с сейфом и стал пересчитывать деньги.

– А поточнее? – следя за манипуляциями хозяина заведения, почти полностью пришедшего в себя, спросил Антон.

– Ходил тут по пляжу один полоумный, – Осипов пожал плечами. – Оказалось, он чуть ли не кровник этого чеченца.

– И все-таки, – Антон убрал пистолет, – как этот Джамбулат, если у него и денег-то нет, умудрился заставить тебя на мокруху идти?

– Пообещал все это сжечь, – Осипов обвел взглядом помещение, – а жену с дочерью… В общем, сам понимаешь. «Чехи» здесь всю набережную держат. Этот черт нерусский только и может баранку крутить с утра и до вечера. А я мог в здание райотдела пройти. Вот и все дела.

– Не боялся? – беря из рук Осипова деньги, спросил Антон.

– Они слово дали, что эта штука сработает, когда оттуда какой-то лох выйдет. На него все и повесят.

Антона так и подмывало спросить, при каких обстоятельствах Джамбулат узнал о Лютом, но тогда Осипов заподозрит, что перед ним не настоящий киллер. И так слишком много вопросов. Если бы не состояние коммерсанта, который только что едва не угодил на тот свет, он бы уже догадался, что убийцы так себя не ведут.

Забрав деньги и уточнив адрес Джамбулата, Антон направился прочь. Гонорар он сунул во внутренний карман куртки. Не взять его он не мог. Сейчас это было гарантией того, что Осипов не начнет звонить чеченцу, которого, по сути, перезаказал.

* * *

Отыскать дом, где жил со своим дядей Джамбулат, было делом не хитрым. Он располагался практически в самом центре Осиновки, в пяти минутах ходьбы от моря.

Еще засветло Антон прошел мимо трехэтажного особняка, окруженного деревьями и высоким забором. Со двора доносилась тихая музыка, пахло шашлыками. Одетый в майку, шорты и в темных очках, спецназовец ничем не выделялся из массы отдыхающих, толпами бродивших по тихим улицам городка, вяло перебирающих в сувенирных лавках ракушки и сидевших в многочисленных кафе за кружкой пива.

У ворот на небольшой вывеске был перечень услуг, которые оказывались в этой частной гостинице. Антона заинтересовали прогулки на машине. Он вспомнил слова Осипова: «Этот черт нерусский только и может баранку крутить».

«Ничего страшного, если Джамбулат и видел меня, – рассуждал Антон, – все равно, если я попытаюсь сюда заселиться, этим вопросом будет заниматься кто-то другой».

Осмотревшись, он окончательно решил заняться чеченцем. Ускорив шаг, дошел до рынка. Купил большую сумку. Проходя между прилавками, набил ее разным барахлом. Зайдя в парикмахерскую, сослался на жару и вышел оттуда уже с наголо бритым черепом. Подобрав под новую «прическу» очки, направился на набережную. Дело оставалось за малым – найти себе на время «спутницу жизни». Одинокий, но крепкий мужчина сильно бросается в глаза, и уже спустя каких-то полчаса он сидел в обществе смазливой девахи, рассказывая ей анекдоты и сетуя на тоску в незнакомом городе.

Как оказалось, Светка приехала на юг одна, с явным намерением если не найти здесь жениха, то хорошенько подзаработать. После недолгих размышлений он решил, что для претворения планов она вполне подойдет.

– Заработать хочешь? – неожиданно перебил он ее болтовню.

Светка кокетливо заправила за ухо золотистую прядь и оценивающе окинула его взглядом:

– За всю ночь или за час?

– Скорее, ночь и день, но не таким способом, о котором ты подумала.

– Хм, – брови девушки съехались на переносице.

– Я не в плане секса, – усмехнулся он. – Работа рисковая, но я дам тебе денег, которых тебе хватит, чтобы убраться отсюда в Сочи, снять там нормальную гостиницу, оттянуться по полной, а потом ты еще целый год будешь в полном шоколаде.

– Ты что, решил здесь кого-то грабануть? – Глаза девушки расширились то ли от удивления, то ли от страха.

– Нет, – он покачал головой. – Поговорить, а потом наказать.

– А это не опасно?

– Как получится, – усмехнулся Антон, с твердым намерением, если все пройдет нормально, отдать Светке все деньги Осипова.

Спустя полчаса, проинструктированная в том объеме, который ей было необходимо знать, Светка в сопровождении Антона поднималась на второй этаж особняка вслед за невысокой женщиной, представившейся управляющей гостиницей.

– Если хотите, – тяжело дыша, объясняла нюансы сервиса управляющая, – по утрам мы можем предложить завтрак. Также обед и ужин. Но за отдельную плату. Вот и ваш номерок, – позвенев ключами, она открыла пахнущую свежим лаком дверь.

Номер действительно был хорош. Двуспальная кровать, заправленная атласным покрывалом, телевизор со стереосистемой, картины… Все в розовых тонах. В окне кондиционер.

– Еще у нас есть ряд дополнительных услуг, – отдышавшись, вновь заговорила женщина. – Если захотите осмотреть достопримечательности, съездить к водопадам, то пожалуйста, мой племянник Джамбулат отвезет вас, куда скажете.

– Все поняла? – когда за женщиной закрылась дверь, а шаги на лестнице стихли, еще раз спросил Светку Антон. Та кивнула и, улыбнувшись, неожиданно чмокнула его в щеку.

– Ты чего?

– Давно мечтала с настоящим мужиком познакомиться…

Антон покинул номер под утро. Изнасилованный новой подругой, чувствовал он себя неважно.

* * *

После того как на берегу стихла стрельба, Хан шел еще больше часа. Вернее, крался, опасаясь нарваться на очередную засаду. Но теперь он уже отклонился от реки в глубь территории Таджикистана на добрых полкилометра. Скорость была не ахти какой. Полумесяц и звезды скупо освещали путь.

Налетая на камни, падая, подолгу прислушиваясь к ночным звукам, он уверенно держал направление на Анжероб – небольшой кишлак, расположенный между двумя горами, от которого начиналась дорога на Куляб. От него до Душанбе несколько часов езды на машине. Он хорошо запомнил этот район, когда они переходили Пяндж в последний раз. До этого он был в Афганистане дважды, первый раз обучался в лагере подготовки боевиков, а во второй на встрече с представителем «Аль-Каиды». Тогда границу охраняли русские. Причем неплохо это делали. К переходу готовились очень тщательно, скрупулезно просчитывая каждый шаг, организовывались отвлекающие группы, учитывалась погода, да и шли через Хорог, а там Памир… Сейчас очень расслабились и вот получили. Но ничего. Самое страшное уже позади. Главное, он сохранил груз, есть деньги и он может продолжить путь. Остается, правда, еще одна опасность. Придется менять одежду и нанимать машину до Душанбе. Местные водители, узнав, что у человека есть чем поживиться, могут пойти на все. Республика только отошла от гражданской войны. Здесь, в отдаленных кишлаках, люди живут очень плохо и даже сто долларов для них целое состояние. Придется часть денег хорошенько спрятать и быть начеку. Если, не приведи Аллах, украдут фотоаппарат, который, по сути, является контейнером, ему лучше не возвращаться в Чечню.

Стали попадаться деревья. «Байские сады», – вспомнил он название района. Даже почувствовал запах яблок. Сразу за ним кишлак. До него не больше километра, но огней не видно. Люди берегут свет. Только лай собак дает знать о близком жилье.

Подойдя к третьему от края дому, он осторожно постучал в высокие железные ворота. Тут же залаяла собака. Ее лай подхватили в соседних дворах. Через минуту из-за забора донеслась непонятная речь.

– Я не говорю на таджикском! – стараясь перекричать шум, ответил Хан. – Мне нужен Фарух.

– Я Фарух, но что-то голос мне твой незнаком, – заспанным голосом ответили со двора.

– Фарух, меня зовут Сайхан, я чеченец. Помнишь меня?

После небольшой паузы скрипнул запор, и калитка открылась.

– Салам алейкум, Фарух-ака!

– Алейкум ассала, Сайхан! Почему так поздно? Машина сломалась? – Пропуская чеченца во двор, таджик с ходу засыпал его вопросами. Он был невысокого роста, со слегка вытянутым лицом и большими залысинами на голове.

– Да нет, дорогой, – по мусульманским традициям обняв хозяина дома, заговорил Хан. – Длинная история.

– Хорошо, – запирая ворота, кивнул Фарух, – проходи в дом.

Дом у Фаруха был приличных размеров, благо проблем со стройматериалом не было. По нему в буквальном смысле ходили. Глина, солома, при определенном сочетании и технологии, эти строения ничем не отличаются от кирпичных. Хозяин провел его в комнату для гостей. Здесь, как и в Афганистане, спали на полу, но это единственное сходство. Мебель была в европейском стиле.

– Зачем тебе фотоаппарат? – увидев, как гость, сняв одежду, положил его на пол, спросил Фарух.

– В Афганистане нас учили, как воевать с неверными, – соврал Хан. – Здесь инструкции… Установка мин, обстрел колонн – в общем, сам понимаешь, – он махнул рукой.

– По-прежнему воюешь? – то ли спросил, то ли констатировал таджик.

– Фарух, – оставив вопрос без ответа, заговорил Хан, – завтра мне будет нужна твоя помощь. Надо добраться до Душанбе, а перед этим сменить это тряпье на нормальную одежду.

– С этим проблем не будет, – заверил таджик и стал расстилать на полу курпачи.

До рассвета еще было несколько часов.

* * *

– Вы катаете на машине? – Длинноногая блондинка в коротких шортах подошла к Джамбулату, когда он выгнал «Тойоту» из гаража, расположенного прямо под домом.

Окинув девушку взглядом, при этом сглотнув слюну, тот отвел глаза в сторону и кивнул:

– Наберем еще трех человек, и в путь, красавица.

– Да ты, я смотрю, тоже не урод, – подойдя на полшага ближе и обдав горца запахом дорогого парфюма, со странным придыханием проговорила она.

Чеченец действительно был красив. Высокий, широкоплечий, с мужественным лицом, нижняя часть которого была покрыта щетиной.

– Э-э, девушка, мужчины на Кавказе не любят, когда им комплимент делают! – Горец взмахнул руками, словно отгоняя муху. Однако было заметно, что ему это приятно.

– Я не это хотела сказать, – она взялась за предохранительную дугу внедорожника. – Просто могу оплатить все три места. Не люблю, когда кто-то мешает наслаждаться природой. Тем более муж с утра на пляж убежал. Он любит рано купаться. А сейчас появится и опять начнет нервы портить.

Спустя полчаса, промчавшись вдоль русла неширокой, быстрой речки, шумевшей между почти отвесными скалами, и переехав небольшой мостик, машина встала. Впереди, за деревьями, играла в лучах утреннего солнца миллионами брызг падающая с высоты пятиэтажного дома вода.

– Красиво, да? – Чеченец расплылся в улыбке и перевел взгляд на девушку.

– И это весь твой водопад? – откровенно изумилась Светка, которая надеялась увидеть если не Ниагару, то что-нибудь посолидней нескольких стекающих со скалы струек.

Однако горец уже не слушал девушку. Обойдя вокруг машины, он положил ей руку на грудь.

– Не надо! – Она отпрянула.

Он растерялся:

– А зачем со мной один хотела ехать?

– Я же тебе объяснила!

«Ах, если бы эта самка не поселилась у дяди, а снял бы я ее где-нибудь на набережной или, еще лучше, затащил в машину на трассе!» Нет, он не потерпит такого позора! Все равно мужу побоится говорить, а до первых туристов, которые здесь появятся, у него есть пара часов доставить ей удовольствие. Да она еще и спасибо скажет, а может, ей даже захочется завтра повторить экскурсию. И чего он стоит? Все русские бабы – бляди. С этими мыслями чеченец обхватил ее руками, приподнял, словно пушинку, и осторожно положил на землю.

– Зачем соглашалась? – срывающимся голосом раз за разом повторяя одно и то же, он содрал ее шортики, после чего стянул с себя до колен штаны.

– Затем, чтобы я без свидетелей с тобой общаться смог, – громом среди ясного неба раздались слова, принадлежащие явно не Светке.

Опешив, Джамбулат обернулся.

На фоне яркого неба, позади, стоял мужчина, насмешливо разглядывая его торчащее между ног достоинство. В следующий момент боль, какой он никогда, казалось, не испытывал, пронзила тело, сковала дыхание и даже залезла куда-то в мозги, вздыбив на голове волосы.

– Ты откуда взялся? – Выбравшись из-под скорчившегося Джамбулата, Светка вернула на прежнее место шортики и удивленно посмотрела на Антона.

– Хотел сначала сюда марш-бросок совершить, – Антон пнул по ступне чеченца, – только вот этот клоун на ночь гараж не запирает. Короче, доехал, устроившись под брезентом за задними сиденьями.

– Чего тебе надо? – стонал спустя несколько минут связанный по рукам и ногам Джамбулат.

– Хочу посмотреть, какого цвета у тебя яйца, – спокойно ответил Антон, вынимая нож.

– Ты не сделаешь этого!

– Ты же убил Лютого, почему я не могу убить тебя? И вообще, если не веришь, пожалуйста, – Антон вынул пистолет и выстрелил в правую ногу несчастного.

– Я не убивал!

– Мне сам Лютый перед смертью об этом сказал, – ошарашил чеченца Антон. – Да и Осипов, дружок твой, тоже не молчал. Так что на легкую смерть не рассчитывай.

– Я не боюсь смерти!

– Даже такой позорной? – Антон обернулся к Светке: – Достань.

Когда Джамбулат понял, что за предмет появился в руках у этой с виду красивой девушки, он завыл.

– Да, Джамбулат, найдут тебя родственники с отрезанными гениталиями и фаллоимитатором в заднице, думаешь, хоронить будут? Зачем убил Лютого и взорвал милицию?

– Я все скажу, – неожиданно заявил чеченец.

Антон даже растерялся, что так легко вынудил его говорить. Хотя, с другой стороны, здесь не война. А море, цивилизация, девочки. Все это вынуждает более трепетно относиться к жизни, где столько удовольствий.

– Я слушаю, – поторопил Антон.

– Это не я, – простонал чеченец.

– Не понял? – Антон выстрелил снова, чуть выше того места, куда попал первый раз.

Охнув, чеченец застыл, глядя на то, как из образовавшейся на ноге дырочки пошла кровь.

– Светка, у него шок, дай то, что я тебе говорил!

Не отрывая от чеченца взгляда, Антон протянул руку предположительно в том направлении, где находилась девушка. Ничего. Он развернулся.

– Черт!

Светка лежала без чувств.

Подскочил к ней, быстро ощупал затылок. Вокруг камни. При падении можно разбиться насмерть. Но нет, голова девушки была цела. Он пошлепал ее по щекам. Что-то пробормотав, она открыла глаза.

– Все, – Антон потрепал ее по щеке. – Сядь спиной к этому чудовищу и подожди пару минут. Лады?

Белая как мел Светка, часто кивая головой, выполнила просьбу.

Антон сам достал шприц с промедолом и сделал чеченцу укол. Вскоре тот пришел в себя. Когда взгляд стал осмысленным, он повторил вопрос.

– Этот русский в горах жил, – едва слышно заговорил Джамбулат. – В Чечня. Я тоже зимой там живу. Верхний Алхун… Мой брат его весной привел. Говорит, он не нужен, а убивать жалко. Еще работать может.

– Почему не нужен? Болен? – напрягся Антон.

– Нет, – чеченец сделал паузу, собираясь с силой, потом показал взглядом на левое плечо Антона: – У него там отметина…

– Ладно, – Антон, видя, как тот теряет силы, решил не задавать вопросов.

– Русский у нас дом работал, пока брат не приехал. В гости. Мы баран резали, чтобы здесь летом шашлык делать. А этот русский убежал. Везде искали, потом бросили и сюда вернулись. А он под тушами оказался. Хорошо дрался. Шуму много было…

– Так, выходит, когда вы его в Чечне искали, то в машину заглянуть не удосужились? – догадался Антон. – А он по номерам понял, куда она пойдет.

– Короче, здесь он тоже бежал. Мы думали, он совсем из города исчезнет, а он, оказывается, остался…

– И еще, ко всему, помнит, на какой базе его держали, – договорил за него Антон. – Плюс в милиции схемы оставил. Поэтому вы и устроили взрыв. Хорошо, джигит, убивать я тебя не стану, потому как ты все равно молчать будешь. Сиди, жди, когда тебя туристы найдут.

Бросив ему несколько перевязочных пакетов, он выпрямился и огляделся.

Времени больше не было. Схватив трясущуюся Светку под руку, он засунул ее в машину.

Доехав до трассы, уже через каких-то пару минут остановил автобус, идущий на Геленджик.

– Ну что, – он обнял девушку за талию, – деньги у тебя в сумочке, как и обещал, голова на плечах. Главное, никому ни слова.

– Я все поняла. Спасибо, – чмокнув его в щеку, она нырнула в открытые двери двухэтажного «Форда».

Проводив автобус взглядом, Антон завел двигатель и тронул машину в сторону Осиновки, где намеревался бросить ее.

* * *

Ночь, камыш и полная неопределенность, какова численность перешедших границу людей, ответивших хоть и пистолетным, но достаточно плотным огнем, по-видимому, сбили с толку таджикских пограничников. Скорее всего, они подумали, что эта группа просто отвлекает их от основных сил, которые, переправившись где-то в стороне, уже заходят с флангов.

Такой вывод сделал Утюг, когда по звуку выстрелов определил, что встретивший их наряд отходит в глубь территории республики. Сначала расстояние до стрелявших было пара десятков метров, и они отчетливо слышали голоса. Потом оно увеличилось вдвое, и вскоре чеченцы поняли, что даже «АПС» не достает их огнем.

– Они испугались и отошли, – тяжело дыша, проговорил Ансалту, не сводя взгляда с того места, откуда велась стрельба. – Уходим! Давай! Сейчас темно, а здесь горы.

– Нет, Ансалту, – ошарашил Утюг, – уходить мы как раз и не будем.

– Да ты что?!

Неожиданно Утюг схватил Ансалту за отвороты куртки, встряхнул, приблизил свое лицо к его и громким шепотом заговорил:

– Ты понимаешь, что они не успокоятся? Ты знаешь, что сейчас здесь будет? Хочешь, чтобы они нашли Хана? Желаешь, чтобы неверные радовались, что мы не смогли довезти «Возмездие Аллаха»? Запомни, – разжав руки, заговорил он уже более спокойным голосом, – нас было двое. Только двое! Нам не причинят зла, вот увидишь. Мы не везли наркотик, но мы чеченцы. Кто захочет проблем с нашим народом? Отпустят.

– Я как-то не подумал о главной задаче, – шмыгнул в темноте носом Ансалту.

– Эй, пограничник! – Утюг рявкнул так, что Ансалту вздрогнул от неожиданности. – Мы же сказали, что не понимаем ваш язык! Не стреляй! Мы не везем наркотик. Мы чеченцы! Нас только двое.

Снова вспыхнули фонари, но на этот раз расстояние до них было раз в пять больше, чем прежде.

– Выходите с поднятыми руками!

Медленно, словно по минному полю, чеченцы двинулись на голос. Когда до нацеленных на них фонарей оставалось не больше десятка метров, им приказали встать. Двое пограничников проворно обыскали обоих.

– Где оружие, из которого вы стреляли в нас? – Перед ними появился старший лейтенант.

– Э-э, командир, какой стреляли? Вверх мы их разрядили. Если бы я стрелял, то ты бы здесь не стоял. Я десять лет с русскими собаками воюю.

– Где оружие? – бесстрастным голосом повторил офицер.

Неожиданно для себя Утюг понял, что допустил просчет. В таджикской армии много русских, а у этого офицера даже нет акцента.

– Там, в трава бросил, – он показал в сторону камыша. – Два штука «АПС».

– Азимов, проверь! – скомандовал офицер. – Садыков, свяжите им руки.

– Слушай, командир, – обратился Утюг к офицеру, – давай договоримся? У нас деньги есть. Отпусти, домой идем на родина. Там война, а мы здесь.

– Есть установленный порядок пересечения государственной границы, а вы его нарушили, – все тем же спокойным тоном проговорил пограничник.

– Как я из Афганистан…

– Все, разговор окончен.

Спустя полчаса Утюг и Ансалту уже сидели в пограничной комендатуре, в кабинете начальника. Сам хозяин апартаментов, грузный и заспанный таджик в звании майора, долго изучал содержимое карманов обоих задержанных, выложенное на стол. Паспорта граждан Афганистана, России, десять тысяч долларов США, два пистолета и с десяток уже пустых обойм, маленький Коран в тисненном серебром переплете, записные книжки.

Наконец, собравшись с мыслями, он вернулся на свое место и задумчиво посмотрел на задержанных:

– Куда шли?

– В Россию, вернее, в Чечню, – поправился Утюг. – Командир, давай договоримся?

– Наркоту сбросить успели? – проигнорировав просьбу, сощурился таджик.

– Не было у нас никакой наркоты, – Утюг стал чувствовать, что теряет над собой контроль.

– Зачем в Афганистан ходили?

– По делам, – размыто ответил он.

– Мы вынуждены будем утром передать вас в МГБ республики, пусть там разбираются, а пока… – Он крикнул что-то на своем языке в коридор, и в кабинете появились двое бойцов с автоматами. Вид у них был жалкий. Ростом оба едва доставали чеченцам до подбородка, из застегнутых воротничков курток торчали худые шеи, и было удивительно, как на них держатся головы.

Утюга с Ансалту вывели из здания комендатуры и повели в направлении заставы, до которой было чуть меньше километра. В республике были проблемы с электричеством, и это сразу бросалось в глаза. Вся территория освещалась несколькими тусклыми лампочками. Как ни странно, но комендатура находилась на отшибе. Было так темно, что шедший за первым солдатом Утюг больше ориентировался по звуку его шагов.

– Я знаю, этот кишлак Ел называется, – едва слышно проговорил Утюг. – Ты не разучился работать ногами, брат?

– Я только хотел тебе об этом напомнить, – ответил Ансалту. – Неужели мы не справимся с этими сопляками?

– Им нет и восемнадцати, – оглянувшись назад и смерив расстояние до помещения, откуда их вывели, Утюг едва слышно произнес: – Давай.

Развернувшись, шедший вторым Ансалту со всего размаха залепил носком ботинка в голову солдату, стараясь, несмотря на темень, попасть в висок. Аналогичным образом напал на идущего впереди и Утюг. Солдаты не потеряли сразу сознания, но они до того растерялись, что молча принимали мощнейшие удары двух матерых боевиков, смыслом жизни которых была война. Те били с исступлением, потому как оба понимали, что больше такого случая не подвернется, а впереди их ждут депортация и пожизненные сроки заключения. Утюгу даже казалось, что он видит как днем, а может, так и бывает, когда на кон поставлено все. Мальчишки попадали на землю. Сначала они пытались вставать, но тут же опрокидывались навзничь от очередного удара, потом просто ползали и катались по каменистому грунту, раня себя об острые края гальки. Вскоре они затихли. Утюг, тяжело дыша, прислушался. Было тихо. Лишь сипел солдат, которого он нокаутировал. Подтянув к животу ногу, морщась от боли в связанных за спиной руках, Утюг с силой опустил подошву тяжелого армейского ботинка на голову своего подопечного. Раздался хруст ломающихся позвонков. Не сговариваясь, Ансалту развернулся к нему спиной. Утюг упал на колени и стал зубами развязывать ему руки. Минута, и они поменялись местами, только Ансалту уже не понадобились зубы. Его руки были свободны.

– Забирай автоматы и магазины из подсумков, – зачем-то прошептал Утюг, хотя видел, как Ансалту колдует над бездыханным телом.

Чуть в стороне был овраг. Солдат подтащили к нему и скатили вниз.

– Сколько человек осталось в комендатуре? – спросил Утюг, когда все было кончено.

– Пара таких же дохляков и майор, который наверняка считает наши деньги.

– Надо вернуться. Связь здесь плохая, если она вообще есть.

– Другого выхода нет, – согласился Ансалту. – Без денег мы ничто. Нас даже никто прятать не согласится.

– Пошли.

* * *

Объезжая оживленные улицы, Антон вскоре остановил джип Джамбулата у дома, где он обнаружил Лютого.

Хозяйка не сразу узнала его. Долго и настороженно вглядывалась в окно, затем еще некоторое время стояла на крыльце, прикрывшись от солнца ладонью, рассматривая стоящего за калиткой мужчину.

– Можно я войду? – наконец не выдержал Антон и, не дожидаясь, когда бабка отопрет калитку, попросту перемахнул через нее.

– Уйди, убивец! – не своим голосом закричала старуха и с необычайной прытью бросилась в сад, туда, где был сарайчик Лютого.

«Этого еще не хватало», – чертыхнулся он, жалея, что не спросил раньше, как зовут хозяйку дома.

В два прыжка догнав ополоумевшую от ужаса бабку, он схватил ее за плечи и развернул к себе лицом.

– Успокойтесь, – Антон постарался улыбнуться. – Не убивал я вашего постояльца. Это милиция работать не хочет, вот и вешает на всех ярлыки супостатов. Но я нашел, чьих это рук дело. Вон у вашего забора стоит машина этого человека. Я ее у него угнал.

Старушку заметно трясло. Она хватала ртом воздух и походила на выброшенную на берег рыбу. Было видно, она не верит ни одному его слову.

«Как бы концы не отдала», – с ужасом подумал он.

Вздохнув, Антон прижал ее к себе и погладил по голове, как ребенка.

– Бабушка, успокойтесь, сами подумайте, если я хотел причинить ему неприятности, то разве стал бы оказывать помощь? Да и нож. Ведь на нем нет моих отпечатков пальцев.

– Следователь сказал, что вас двое было, – дрожащим голосом проговорила она.

– Когда он здесь был?

– Только что уехал…

– Вы хотите мне помочь?

– А что надо?

– Что было у Лешки в этом месте? – Он похлопал себя по плечу. – Может, татуировка? Наколка? Рисунок такой на коже, который не смывается.

– Знаю, – бабка вроде как стала успокаиваться, и он ее отпустил. – У моего покойного мужа был якорь на руке, – она ткнула пальцем в запястье.

– Ну! – Обрадовался Антон продвинутости старушки. – Так какая наколка у Лешки на плече была?

– Не видала я! – Бабка уверенно замотала головой. – Нет там у него ничего.

– Странно, – Антон почесал затылок.

Жаль, не было времени поподробнее расспросить Джамбулата. А может, пока его не хватились, нагрянуть в дом дяди? Отпадает, на море ушли не все, да и прислуга. Разговор при таком количестве людей не выйдет.

– А что ты сам к Лешке не сходишь да не посмотришь? – прищурилась бабка.

Антона обдало жаром:

– Так он что, живой?!

– Да, – бабка приосанилась. – Я ему и яблочек туда снесла.

– Милая вы моя женщина! – Шутя расцеловав бабку, больше для того, чтобы до конца успокоить, он всучил ей стодолларовую купюру и, расспросив, как пройти к больнице, направился на встречу с воскресшим.

«Только бы сейчас не подняла шум, что "убивец" к Лешке пошел», – подумал он, прикрывая за собой калитку.

Больница располагалась на окраине Осиновки, в десяти минутах ходьбы от дома старухи. Поскольку машину Джамбулата он решил оставить, то это расстояние пришлось преодолевать пешком.

Двухэтажное свежевыбеленное здание было обнесено забором из металлических прутьев, а на КПП дежурил охранник.

Опасаясь, что в связи с последними событиями служивый при его появлении поднимет тревогу, он перешел на другую сторону улицы и стал лихорадочно соображать, как проникнуть на территорию.

Неожиданно на глаза попалась преклонного возраста женщина. Едва передвигая ногами, она тащила набитый фруктами пакет.

– В больницу? – поприветствовав женщину, поинтересовался Антон.

– Да, будь она неладна, – вздохнула та, окинув Антона ничего не выражающим взглядом. – Сын со снохой и внуком там. На машине разбились.

– То-то я смотрю, вы и фруктов не на одного несете. Помочь? Мне тоже туда.

– Помоги, сынок, если не тяжело, – обрадовалась старушка, – а то мне там еще на второй этаж подниматься. Это с больными-то ногами!

– К кому? – Разомлевший от жары охранник записал в журнал паспортные данные бабки, окинул взглядом поджидавшего ее уже на территории клиники мужчину и махнул рукой: – Проходите.

Поднявшись на второй этаж, Антон прошел вместе с бабкой в хирургическое отделение. Отдав ей пакет, направился к дежурившей за столом медсестре.

– Иванов Алексей…

– Четвертая палата, – не дав опомниться, ответила смуглолицая девушка в белом халате и уткнулась в какой-то журнал.

«Даже не спросила, кто я, – направляясь по коридору, размышлял Антон. – Халат не предложила. Значит, надо ждать сюрпризов».

Кровать Лютого стояла у самого окна шестиместной палаты. Больных кроме него было всего двое. Один лежал с книжкой в руках у самого входа, второй рядом с Лютым.

– Здорово, Алексей! – подходя ближе, поприветствовал Антон Лютого. – Как дела?

Парень смотрел настороженно.

«Не помнит», – догадался Антон и неожиданно заметил, как Лютый метнул взгляд на соседнюю койку.

«Значит, это менты, – догадался Антон. – Думают, убийца попытается довести дело до конца. Немудрено, все-таки если все связать воедино, то из-за рисунков Лютого рванули даже кабинет в РОВД».

– Алексей, – держа в поле зрения мужчин, заговорил он, – мне нужно знать, что у тебя в этом месте, – он похлопал себя по левому плечу.

– Чего ты до убогого докопался? – Лежащий у входа поднялся и неторопливо направился к Антону.

– Слушай, если ты сейчас и здоров, в чем я уверен, то через минуту тебе может понадобиться помощь. Вернись на свое место.

С этими словами Антон решительно шагнул к Лютому и бесцеремонно убрал одеяло. Парень был в майке, сидел к нему левой стороной, но на плече несчастного ничего не было. Он развернул его за другую руку, решив, что чеченец мог что-то напутать. Чисто. В это время лежащий на соседней кровати молодой мужчина выхватил из-под подушки пистолет, но направить на Антона не успел. Он был готов к такому развитию событий. Удар ногой в голову, и оперативник слетел с кровати на пол. Зная, что оружие все еще у него в руке, Антон выпрямился и перевернул на него кровать. В это время на помощь своему товарищу уже летел второй. Встретив его ударом кулака в живот и приложив локтем в основание черепа, Антон выскочил из палаты и нос к носу столкнулся с милиционером, который давал ему рисунки Лютого. После взрыва он выглядел неважно. Голова была забинтована, под глазами красовались два лиловых синяка, и передвигался он на костылях.

– У вас что, своей клиники нет? – улыбнулся Антон.

Но Вахрушеву было не до шуток. Он попытался ударить его костылем, однако потерял равновесие и полетел на пол. В последний момент, подхватив сотрудника на руки, Антон поставил его:

– Ты не контужен? Слышишь хорошо?

Милиционер, морщась от боли, едва заметно кивнул. Антон бросил взгляд на спешащую в их сторону медсестру и вновь перевел взгляд на раненого.

– Взорвать тебя пытался Осипов. Он оставил в урне для бумаг пачку от сигарет с пластитом и радиоуправляемым устройством. Это ему приказал сделать Джамбулат. Он же пытался убить Лютого. – Выстрел в палате, которую он покинул, заставил поторопиться. – Все понял?! И еще, Осипов заказал мне чеченца. Теперь думайте, у вас головы светлые, а я свою работу сделал, – с этими словами он устремился прочь.

Антон быстрым шагом миновал КПП и свернул в сторону стоянки такси. Он собирался доехать до Лазаревского, а там сесть на поезд. Самолет исключен. При нем оружие. Пусть штатное, но командировочного предписания не было. Неожиданно он замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Да, на плечах Лютого не было никаких татуировок и даже шрамов, но у него был след от прививки против оспы! Страшная догадка на какое-то время заставила даже забыть, куда он направлялся. Вынув из висевшей через плечо сумки спутниковый телефон, он отошел в сторону от дорожки.

– Слушаю, Родимов.

Чистота звука была такой, словно этот седой, невысокий генерал с заостренным носом стоял где-то рядом.

– Это я, Федор Павлович, – выдохнул Антон. – Здравия желаю.

– Мог бы и не говорить, я и сам догадался. Даже скажу больше, ты и на юге для нас работу нашел. Или не так? Дай в окно погляжу, если град с камнями идет, значит, ошибаюсь.

– Не ошибаетесь, – Антон улыбнулся. – Я буду в Москве через двое суток.

– Считай, обрадовал.

– Нужна срочная командировка на Северный Кавказ.

– Понятно, – генерал вздохнул. – Что-то серьезное?

– По-моему, да.

– Верю. Приедешь – доложишь, а пока я отдам все необходимые указания по поводу подготовки группы.

Средства связи позволяли обмениваться секретной информацией, но по привычке разведчики-диверсанты пользовались этими возможностями техники в исключительных случаях. Поэтому Антон не стал вдаваться в подробности, а генерал задавать вопросов.

Глава 4

Когда Ансалту и Утюг вернулись к комендатуре, то во дворе, кроме возившегося под капотом «УАЗа» бойца и скучающего рядом со входом в здание часового, никого не увидели. Дверцы машины были открыты, а из установленных в салоне динамиков лилась мелодичная песня на таджикском языке. Оба чеченца поняли, почему здесь не был услышан шум с дороги. В кабинете начальника горел свет.

– Надо постараться обойтись без стрельбы, – не сводя взгляда с часового, проговорил Утюг. – Застава рядом.

Отсоединив штык-ножи с отобранных у конвоиров автоматов, они стали обходить комендатуру с другой стороны. Это было небольшое одноэтажное строение, обнесенное когда-то колючей проволокой, от которой сейчас остались лишь воспоминания. На окнах были решетки и металлическая сетка, защищающая от ручных гранат.

Выглянув из-за угла, Утюг облегченно перевел дыхание. Караульный у входа стоял к нему спиной и наблюдал за работой водителя.

Знаками дав понять, что он берет на себя часового, а Ансалту автомобилиста, бесшумно двинулся вдоль стены. Когда до солдата оставалось полшага, Утюг закрыл ему рот ладонью, прижал голову к себе и несколько раз с силой ударил штык-ножом в область грудной клетки. Водитель даже не расслышал возни, продолжая подпевать магнитоле. Подскочивший к нему Ансалту вогнал нож в спину. Вцепившись в детали двигателя, солдат стал сучить ногами и хрипеть. Но это уже чеченцев не интересовало. Утюг ворвался в комендатуру первым и ударом приклада размозжил затылок солдату, сидевшему за столом с установленным на нем телефоном и радиостанцией. Ансалту, влетев в кабинет, в два прыжка оказался рядом с майором, который в этот момент укладывал в сейф их оружие. Несколько ударов ножом в живот, и комендант повалился на пол, корчась от боли. Между пальцами рук, которыми он зажал рану, хлынула кровь.

– Кому доложил о нашем задержании? – присев перед майором на корточки, спросил вошедший следом Утюг.

– Утром хотел…

– Во дворе твоя машина?

– Да.

– На ней есть спецпропуск?

– Эти номера знает вся республика…

– Понятно. – Утюг выпрямился. С минуту он наблюдал, как Ансалту рассовывает по карманам изъятые у них доллары, затем сделал шаг к майору, который уже начал заваливаться на бок, и воткнул ему штык в шею.

– Интересно, машина исправна? – наконец разложив по карманам деньги и паспорта, спросил Ансалту.

– Ты думаешь, мы сможем проехать через перевал ночью? – вопросом на вопрос ответил Утюг.

– У нас нет другого выхода. Если до утра не доберемся до Душанбе, то уже точно останемся здесь навсегда. Да и светает уже, – он кивнул на окна.

– А Хан?

– Хан имеет здесь своих людей. Будет даже лучше, если эту машину найдут хотя бы в Кулябе. Тогда здесь нас никто искать уже не станет, и Хан спокойно покинет этот район.

– У, шайтан! – неожиданно рявкнул Утюг и ударил себя по лбу.

– Ты чего, брат? – Ансалту испуганно уставился на Утюга.

– Мы забыли про телефон, – Утюг смахнул его со стола, – этот шакал мог позвонить, чтобы на заставе нас встречали!

– Надо уходить!

Выскочив во двор, прислушались. Было тихо.

– Посмотри, что с машиной, а я пока попробую найти форму, – спохватился Утюг.

С этими словами он вернулся обратно. В шкафу висели китель и рубашка майора. Сняв с себя куртку, Утюг стал надевать рубашку на себя.

Вошел Ансалту:

– Что ты делаешь?

– Этот урюк сказал, что его машину знают на блокпостах, но, если в ней будут ехать не военные, могут заподозрить, что угнали.

– Мотор завелся. – Ансалту стал снимать куртку со связиста. Его не смутило, что воротник был в крови. – Только не знаю, сколько бензина. Там приборы не работают.

– Разберемся, – рявкнул Утюг, выбегая на улицу.

Вскоре «УАЗ» коменданта участка карабкался вверх по серпантину, подсвечивая себе дорогу слабым желтоватым светом. За рулем сидел Ансалту, справа Утюг в форме майора, которая была явно на пару размеров меньше. Но, как они считали, снаружи, при слабом утреннем свете, никто не заподозрит неладное.

А между тем небо светлело. Поворот и первый пост. Ансалту догадался мигнуть светом, и солдат бросился поднимать шлагбаум.

– Не блефовал майор, – облегченно переведя дыхание, хмыкнул Утюг.

Дорога была ужасной. Слева скала, справа ущелье, по дну которого неслась, подбрасывая над водой куски пены, небольшая речушка. Часть дорожного покрытия давно свалилась вниз, и ширина проезжей части не позволяла на этом участке разъехаться даже двум легковым автомобилям. То и дело машину сносило к кромке обрыва, и вниз летели камни. Утюг вспотел и нервно теребил уголок воротника рубашки.

Впереди появился еще один пост. На этот раз милицейский. Как и первый раз, Ансалту еще издали мигнул светом. Шлагбаум поднялся.

– Хорошо, что перед переходом сбрили бороды, – заговорил Утюг. В его голосе чувствовалось возбуждение, которое охватывает людей, когда разрешается очень сложная ситуация.

Дорога круто пошла вверх и в сторону от ущелья. Они оказались практически на самом верху первого перевала. Машину слегка дернуло, мотор чихнул. Чеченцы переглянулись и вновь уставились на дорогу, однако через некоторое время все вновь повторилось, после чего она пошла рывками, теряя обороты.

– Аллах отвернулся от нас! – взревел Ансалту. – Бензин кончился!

Прокатившись по инерции еще пару десятков метров, они встали.

Некоторое время сидели молча. Мимо, громыхая бортами, проехал старенький грузовичок.

– Так, – протянул Утюг. – Я знаю, что надо делать.

– Ты хочешь купить бензин у проезжающих? – Ансалту вопросительно посмотрел на подельника.

– Ты совсем не думаешь, – вздохнул Утюг. – Машина коменданта участка хорошо известна в этих краях. Что подумают люди, увидев на ней двух чеченцев, да еще в таком виде? – Он подергал себя за отворот кителя, который, казалось, вот-вот лопнет по всем швам.

– Так говори! – Ансалту стал нервничать. – Не тяни резину.

– Надо откатить машину назад, к ущелью, – на секунду задумавшись, заговорил Утюг. – Тем более дорога под уклон. Здесь редко ездят. Но в течение часа все равно кто-то должен появиться. Мы заберем бензин, но водителя и пассажиров придется убить. Нам не нужны свидетели.

– А зачем это делать рядом с ущельем? – Ансалту удивленно захлопал глазами.

– В него можно хоть паровоз столкнуть, с дороги его видно не будет. Пока хватятся, мы уже в Чечне будем.

Вернуться на то место, где дорога тянется вдоль обрыва, не составило труда. Тяжелый «УАЗ» сам скатился к нужному месту. Приготовив автоматы, чеченцы принялись ждать.

* * *

Вязкая и непроглядная темнота, словно материализовавшись, заползала в нос, глаза, мешала дышать, попадая с воздухом в легкие. Алексей ощущал себя облачком пульсирующей боли, которая то усиливалась, то затихала, уступая место какому-то странному состоянию невесомости. Где-то рядом шумело море. Он приподнял голову, почувствовав резь в животе. Из мрака проступили два светлых квадрата. Постепенно он различил белоснежные стены и потолок.

«А где сарайчик? – Перед глазами мелькнуло перекошенное лицо Джамбулата, склонившегося над собакой. В руке нож… Он зажмурился и вновь открыл глаза. – Лена! Откуда? Жена осталась в России. Стоп!» – Вновь болью отдалось в затылке воспоминание о какой-то пещере, спящих вповалку парнях, одетых в военную форму. Он выходит наружу и собирает мусор. На камне сидят главари чеченских боевиков Нурды и Азат. Они играют в нарды и едят чипсы, запивая пивом, по очереди прикладываясь к горлышку пластиковой бутылки.

– Чертовщина какая-то! – неожиданно услышал он свой голос.

– Ожил, больной? – раздалось над самым ухом.

Алексей повернул голову и только сейчас понял, что его руки пристегнуты наручниками к изголовью кровати.

– Я не убивал собаку, – чувствуя, что говорит глупость, пробормотал он. – Это Джамбулат…

– Ты, парень, нам все дело завалил! – склонился над ним черноволосый молодой мужчина в больничной пижаме. – Зачем своему убийце помог убежать?!

– Почему убийце? – удивился Алексей. – Я же живой!

– Что он несет? – Мужчина озадаченно почесал затылок и посмотрел в сторону дверей.

Алексей узнал этого человека. Брюнет появился с утра, едва его перевезли в эту палату из той, где он приходил в себя после наркоза. Вместе с ним, на кровати у входа, устроился еще один крепыш. Он выглядел постарше. А после обеда зашел тот самый парень, который вспугнул чеченца и перевязал Алексея. На этот раз он был наголо бритый, однако Алексей узнал своего спасителя. Перед его появлением эти двое больных сказали, что они будут охранять Леху. Сначала его охватила гордость и он почувствовал себя кому-то нужным, но так и не мог взять в толк, кто желает ему неприятностей. Только когда в палате началась драка, случилось необъяснимое. В затылок словно влетело что-то очень маленькое, подобное искре от костра. Резко увеличившись в размерах, это нечто разорвало в клочья черепную коробку и, разбухнув, превратилось в еще одну голову. Только не было в этих новых мозгах вязкости и каких-то оборванных, непонятных видений. Его словно окатили ледяной, кристально чистой водой, которая смыла непонятную субстанцию. Некоторое время Алексей переваривал происшедшее, находясь в ступоре от целого взрыва эмоций и воспоминаний, а потом наконец понял, что полетевший на пол брюнет держит в руке оружие, из которого собирается убить появившегося в палате мужчину. Он знал, что тот делает неправильно, но не мог объяснить почему. Для этого надо было сосредоточиться. Однако обогнавшее мысли подсознание словно слегка подтолкнуло в спину. Он видел, как гость, перевернув на милиционера кровать, отбросил ногой в сторону выпавший из его рук пистолет и кинулся к дверям. Преградивший ему путь второй охранник вдруг сложился и повалился на пол. В это время брюнет, придя в себя, стал выбираться из-под кровати. До Алексея дошло, что еще немного, и милиционер бросится в погоню. Превозмогая боль, он сполз на пол, дотянулся до пистолета и, взяв его в руки, направил ствол на оперативника:

– Не надо его догонять! Он ни при чем! Вы не тех ловите!

– Вот это номер! – раздался голос мужчины, которого загадочный посетитель выключил, направляясь прочь.

Он уже поднялся на ноги и, растерянно хлопая глазами, смотрел на Алексея.

– Слышь, Лютый! – взмолился брюнет. – Брось оружие! Это не игрушка! – Он скосил взгляд в сторону своего напарника: – Ильич, стой где стоишь. Не провоцируй его.

– Я не Лютый! – неожиданно взревел Алексей и выстрелил в потолок.

– Да, – протянул хозяин пистолета, – дебил!

От этих слов в груди у Алексея все заклокотало.

– Я старший лейтенант Иванов Алексей Аркадьевич! Повтори! – Он направил оружие на обидчика. Рука тряслась. В это время милиционер умудрился двинуть подушкой по руке, и все провалилось в какую-то пропасть без дна, времени и света…

– Ты сообщил нашим? – спросил брюнет напарника.

– Конечно, – тот сокрушенно вздохнул и сел на кровать. – Надо же, так облажаться! Один полуживой, с распоротым брюхом недоделок не дал задержать бандита. Шеф шкуру спустит.

– Брось, – брюнет махнул рукой. – На брюхе у него только шкура попорчена. Сам слышал, как врач говорил: «Кишки прополоскали, обратно всунули и зашили. Через неделю можно выписывать».

– Мужики, мне кажется, не там ищем, – голос, принадлежащий кому-то четвертому, заставил Алексея повернуть голову в сторону соседней кровати.

Навалившись на спинку, там полулежал еще один мужчина. Голова его была полностью забинтована, а лицо представляло собой один сплошной синяк. Рядом, у стены, стояли костыли.

– Почему ты так решил? – удивился брюнет.

– Я же говорю, когда Филиппов на меня налетел, – вновь заговорил перебинтованный, – то сказал, что во всем виноваты Джамбулат и Осипов.

– Да, – прохрипел Алексей, неожиданно узнав в новеньком, похожем из-за бинтов на мумию, старшего лейтенанта милиции Вахрушева Константина, которому он отдал от руки составленный план местности. – Меня чеченец ножом ударил.

– Видите! – Старлей показал глазами на Алексея.

– Да как можно к его показаниям серьезно относиться? – Мужчина, которого все называли Ильичом, присел рядом с Вахрушевым. – Он же невменяемый!

– Слушай, Костя! – Брюнет занервничал: – Завязывай выводы делать. Тем более, ты у нас потерпевший как-никак. Объявили Филиппова в розыск, значит, будем ловить.

– Меня преследует Джамбулат, – четко выговаривая каждый слог, проговорил Алексей, чувствуя, как внутри его словно сжимается пружина. – Я бежал на его машине из плена, спрятавшись под тушами баранов. Он и его дядя знают, что мне известно о базе боевиков, где готовится очередной теракт.

– По-моему, надо вызывать врача, – поморщился Ильич.

– Скажу больше, – брюнет сокрушенно вздохнул и встал, – ему психиатр нужен.

– Я бы на вашем месте не торопился с выводами, – неожиданно заговорил Вахрушев. – С парнем явно что-то произошло. Он раньше не мог и двух слов связать.

С этими словами милиционер взял в руки костыли, кряхтя поднялся с кровати и подошел к Алексею:

– Ты как себя чувствуешь?

– Я все вспомнил, – с непривычки захлебываясь, быстро заговорил Алексей. – И тебя тоже. Старший лейтенант…

В это время дверь распахнулась, и в палату вошли несколько человек в штатском. При их появлении охранники Алексея поднялись со своих мест.

* * *

Добравшись на автобусе до Краснодара, Антон столкнулся с новой, типичной для сезона отпусков проблемой – отсутствием билетов. Послонявшись у касс в надежде найти хотя бы перекупщиков, безрезультатно посетив железнодорожную комендатуру, решил ехать зайцем. Можно было, конечно, сообщить о проблеме Родимову и тот бы нашел вариант, при котором военные железнодорожники даже донесли бы Филиппову до вагона сумку, но не хотелось беспокоить старика по пустякам. Тем более генерал не любил беспомощности.

Поездов на Москву было много, но он выбрал проходящий. Пистолет, документы, деньги; остальное в урну. Пусть бомжи порадуются. Провел рукой по подбородку, до Москвы не обрастет, брился с утра. Да и небольшая щетина наверняка придаст легкого шарма наголо бритому мужчине. Дальше дело за малым. Он оглядел перрон и отправился по небольшим торговым павильонам. Цены не пугали, и вскоре в руках у него был пластиковый пакет, набитый вяленой рыбой, пивом и двумя бутылками, если верить этикеткам, хорошего коньяка. Он должен был не вызвать никакого сомнения у проводников, что соскочил с поезда, чтобы пополнить запасы в дорогу. К этому времени объявили о прибытии поезда Новороссийск – Москва.

«То, что надо», – с облегчением подумал он, направляясь в дальний конец перрона.

Стоянка поезда была пятнадцать минут. Все это время, стараясь не попасться на глаза проводнице последнего вагона, он терпеливо ждал отправления. Наконец после неразборчивых, эхообразных слов диктора, донесшихся из нескольких динамиков, народ стал забираться в вагоны, а еще через пару минут состав дернулся и медленно покатился. Пора!

Выскочив из своего укрытия, он рванул вслед за вагоном, сшибая зазевавшихся провожающих.

– Девушка! Девушка! – с мольбою в глазах глядя на миловидную проводницу, выдавил он из себя и, дождавшись, когда она развернет свою аккуратную головку в его сторону, простонал: – Возьмите пакет!

– Фу! – стоя спустя минуту в тамбуре набирающего ход поезда, он обессиленно навалился на стенку. – Еще бы чуть-чуть, и опоздал!

Проводница молча опустила мостик, закрыла двери и только после этого развернулась к едва не «отставшему» от поезда пассажиру.

– Диктора надо слушать! – Она шутливо сделала строгое лицо и назидательно погрозила ему пальчиком.

– На вокзале такое эхо, что ни слова не разберешь, – улыбнулся он.

– Вы из какого вагона?

– Из третьего, – не моргнув глазом соврал он. – Но есть желание задержаться в вашем. Должен же я как-то вас отблагодарить.

– Много вас таких благодарных, – она деловито поправила собранные на затылке в клубок волосы. – Пойдемте.

Проводница оказалась строгого воспитания, и уже через час Антон был выдворен из служебного купе в «свой» вагон.

Медленно продвигаясь по составу, он, словно ищейка, искал место, где его пакет может послужить якорем. В конце концов вскоре он оказался в компании хорошо отдохнувших молодых мужчин, делящихся впечатлениями о проведенных на море днях. Пил он мало, лишь делал вид. Нежелание ехать в своем купе объяснил просто – престарелая чета с внуком «проела ему на голове плешь» своими нудными разговорами.

На вторые сутки веселья, в процессе которого перебравшие поднимались на верхние полки, чтобы вскоре спуститься вновь, дверь купе с шумом отодвинулась, и перед нетрезвой компанией возникли двое сотрудников транспортной милиции.

– Пьем? – Розовощекий, под два метра ростом капитан почему-то задал этот вопрос именно Филиппову.

Антон лишь пожал плечами и отвернулся к окну. Уже ехали по Московской области, и он считал, что программу-максимум выполнил сполна. Теперь можно добраться на любой попутке или даже электричке.

– Гражданин, ваши документы! – каким-то странным, вмиг изменившимся голосом потребовал стоящий рядом с капитаном сержант.

Краем глаза Антон заметил, как он толкнул в бок офицера и шепнул «ориентировка».

– Стоило побрить голову, на всех бандитов стал походить! – Антон изобразил на лице злость. – Ваши ориентировки, как по шаблону, на одно лицо: лысый и взгляд исподлобья. Это, наверное, чтобы легче ловить было.

– Документы! Или ты оглох, уважаемый? – голосом человека, который только что узнал, что ему достался какой-то крупный выигрыш, потребовал уже начальник патруля.

– Они у меня в купе, – Антон встал и виновато пожал плечами. – Здесь я гость.

– Ну, пойдемте в ваше купе, – капитан посторонился.

– А наручники? – Антон вытянул вперед руки. – Вдруг сержант не ошибся?

Филиппов знал, за день сотрудники милиции часто сталкиваются с похожими на разыскиваемых преступников людьми. Как правило, фотороботы далеки от оригинала и не все, в случае встречи с реальным бандитом, до конца уверены в своих подозрениях. Именно в этот момент надо вести себя немного раскрепощенно и в меру вызывающе. С ходу дать понять, что тебе нечего бояться. Вот, мол, сейчас покажу документы, и отстанете. Притупив таким образом бдительность, легче уйти.

– Ладно, – офицер вдруг смутился. – Не паясничай.

Антон вышел в коридор и, ничем не выдавая своего волнения, двинулся в том направлении, где был вагон-ресторан. Он прекрасно знал, что в рабочем тамбуре открыта дверь. Скорость поезда была небольшой, потянулись дачи какого-то города. Сержант направлялся впереди, капитан шел сзади. Сержанту приходилось в тамбурах открывать двери, капитан их захлопывал. Вскоре запахло кухней. Антон бросил взгляд в окно. Поезд начинал торможение. Последняя дверь. Миновав переход и тамбур, сержант входит в коридор, ведущий в ресторан. Справа, как Антон уже успел убедиться, открытая дверь кухни. Лишь небольшое, по пояс ограждение отделяет его от свободы.

Удар локтем в живот заставил капитана сложиться. Сержант не успел развернуться на вскрик своего начальника. Используя поручень под окном как опору, Антон двинул его ногой в грудь, и тот завалился в проходе. Отбросив в сторону бачок и какого-то мужичка в белой рубашке, он перекинул ногу через ограждение, повис на руках и через мгновение уже бежал по инерции рядом с вагоном.

Едва отдышавшись, рванул в сторону дач, которые начинались сразу за путями. Из-за того что прыгал на щебенку, при каждом шаге в щиколотках отдавало болью. Добежав до зарослей какого-то кустарника, обернулся. Ни сержант, ни капитан не решились повторить его подвиг. Они лишь высунулись в двери, наблюдая за его маршрутом.

«Давайте, ребята, сообщайте, на каком километре сошел, а главное, в какую сторону направился». – Антон повеселел и вошел в небольшой лесок, дожидаясь, когда состав скроется из виду. Как только это произойдет, он перейдет пути в обратном направлении, поскольку с этой стороны сейчас соберется не меньше десятка патрульных машин и будут организованы его поиски. Да и дорогу, которая ведет в столицу, возьмут под контроль.

* * *

Солнце со стремительной быстротой подбиралось к зениту. Изнывающий от жары Утюг несколько раз порывался спуститься по почти отвесному склону к воде, но всякий раз Ансалту уговаривал его не делать этого.

За все время проехало три машины, но ни одна из них не остановилась.

– Нас уже ищут, а этот «уазик» теперь только помеха, – твердил Утюг.

– У таджиков слабая связь, – стоял на своем Ансалту. – Здесь горы. Поверь.

Почему-то он был уверен, что у них еще есть в запасе как минимум час.

– Давай так, – наконец не выдержал Утюг. – Любая машина, сразу стреляем. Сливаем бензин, ее в речку, и вперед.

– Договорились, – кивнул Ансалту. – Только надо дождаться, когда она поравняется с нашей, чтобы недалеко было носить бензин и не попасть в бак.

– Главное, чтобы в этот момент на дороге больше никто не появился, – с беспокойством проговорил Утюг и поежился.

Едва он замолчал, как со стороны границы послышался надрывный гул мотора. Схватив автомат, Ансалту перешел на другую сторону дороги и присел на корточки за обломком скалы. Утюг прикрылся корпусом «УАЗа». Из-за поворота вынырнула белая «Нива». Когда до нее оставались считаные метры, чеченцы не сговариваясь вышли из-за своих укрытий и подняли стволы автоматов. Две очереди одновременно выкрошили боковое и лобовое стекло. Казалось, что внутри уже нет ничего живого, когда со стороны водителя распахнулась дверца. Выскочивший из нее окровавленный и обезумевший таджик бросился прочь. Заглохшая машина начала медленно катиться назад.

– Утюг! – закричал Ансалту, целясь в карабкающегося в гору раненого. – Останови машину!

Прогремевшая очередь вывела Утюга из оцепенения. Он догнал «Ниву». Сначала чеченец хотел удержать ее за стойку, но ноги скользили по остаткам асфальта. Потом пытался дотянуться до ручного тормоза и наконец, подхватив на дороге приличных размеров валун, бросил его под колесо. Машина встала.

Тем временем Ансалту уже добрался до убитого им водителя, который умудрился довольно высоко забраться, и скатывал его ногами вниз, оставляя за собой дорожку окровавленных камней.

– Чего стоишь?! – оказавшись внизу, он закричал на Утюга.

Белый как мел, с широко раскрытыми глазами, Утюг походил на изваяние. Ансалту никогда не видел его таким.

«Может, змея укусила?» С опаской осмотрев пустынную трассу, он перешел через дорогу и заглянул в салон расстрелянной ими машины. Там, на заднем сиденье, неестественно запрокинув назад голову, лежал человек. Сначала Ансалту обдало жаром, а во рту пересохло. Потом он почувствовал страшную слабость в ногах, и ужас, безысходность, ненависть ко всему окружающему миру вырвались из его глотки. Задрав голову вверх, он закричал. Там, в машине, лежал не кто иной, как Сайхан Ирисбиев по кличке Хан, их хозяин.

Звериный крик обезумевшего Ансалту заставил Утюга вздрогнуть. Со всего размаха он залепил своему подельнику в ухо и бросился в машину.

– Хан! Хан! Ты живой? – Бандит стал трясти своего хозяина за плечо. Но тот был мертв.

– Что мы наделали! – выл сваленный ударом на землю Ансалту. Он сидел, раскачиваясь из стороны в сторону, а по его лицу текли слезы.

– Возьми себя в руки! – закричал на него Утюг. – Что ты плачешь, как женщина! Хан умер воином, и мы ни в чем не виноваты. Сливай бензин!

Пока Ансалту ходил за канистрой и шлангом, Утюг снял надетый на Хана фотоаппарат, потом, обшарив карманы, забрал деньги и документы.

Вскоре труп водителя был в машине, а бензин из легковушки перекочевал в бак «УАЗа».

– Надо предать Хана земле, – с тоской глядя на «Ниву», проговорил Ансалту.

– Ты сошел с ума, брат, – Утюг положил ему на плечо руку. – У нас нет времени!

С этими словами он обошел машину со стороны водителя, вывернул руль с таким расчетом, чтобы она покатилась прямо к обрыву, после чего выбил из-под колеса камень:

– Подтолкни!

Некоторое время ехали молча, в каком-то оцепенении. На лице Утюга не дрогнул ни один мускул, когда проезжали посты милиции в Кулябе и Курган-Тюбе. Их везде по-прежнему беспрепятственно пропускали. Притормозив рядом с мальчишкой, торгующим у дороги, не выходя из машины, купили минеральной воды.

Начался подъем на Фахрабат. Последний перед Душанбе перевал. Был уже полдень, но наверху дул прохладный ветерок. Слева промелькнули две гигантские статуи мужчины и женщины, символизирующие Европу и Азию. Оставались считаные километры.

– Здесь наверняка уже знают, что произошло в Анжеробе, – заговорил глухим голосом Утюг. – Пора избавляться от машины.

– Как же дальше?

– На попутке, – Утюг отвернулся в окошко. – Народ здесь уже не такой дикий, как на границе. Да и автобусы ходят.

– Что же ты предлагаешь?

– Не доезжая двадцати километров до Душанбе, будет поворот налево. Там большой кишлак, Лохур называется, а за ним полигон русской дивизии. Бросим машину рядом. Потом попробуем найти человека, который за деньги согласится увезти нас в Ташкент. Оттуда поедем поездом. Здесь опасно появляться на вокзале. Нас, конечно, никто не знает в лицо, но то, что на заставе устроили погром именно чеченцы, наверняка уже известно.

Дорога, петляя, пошла вниз. Уже было видно столицу Таджикистана. Огромный город, окруженный горами со снежными шапками на вершинах, смотрелся красиво.

– Что будем говорить Садаеву? – Ансалту бросил вопросительный взгляд на профиль Утюга. – Как Хан погиб?

– Скажем, при переходе, убили пограничники, – немного подумав, принял решение тот. – Главное, «Возмездие Аллаха» привезти, а там нам простят все грехи.

– Плохо получилось, – вздохнул Ансалту. – Мы не только убили своего брата, но и бросили его, как собаку, на чужой земле.

– Ты не прав, Ансалту, – задумчиво проговорил Утюг. – Это тело его осталось здесь. А душа уже в раю.

* * *

Наступило третье после операции утро. Алексей чувствовал себя превосходно. На удивление быстро заживал шов. Впрочем, он ничего странного в этом не видел. За время службы на Северном Кавказе сам не раз был свидетелем фантастических излечений за очень короткий срок и после более серьезных ранений. Особенно в экстремальной ситуации. То ли организм мобилизует все свои резервы, то ли есть еще какие-то факторы. По крайней мере, у Алексея был огромный стимул подняться как можно скорее. Пришедшие вскоре после бегства Филиппова в палату начальники охранявших его милиционеров ясно дали понять, что главным подозреваемым, невзирая ни на что, по-прежнему остается этот человек. Алексей, окончательно за это время придя в себя и восстановив в памяти все события, пришел к выводу, что это не так. Однако, кроме того, что его умственное состояние для всех оставалось еще под вопросом, поделиться своими соображениями было уже не с кем. Милиционеров убрали после визита Филиппова. Не давала покоя услышанная фраза, брошенная при осмотре врачом, что дела идут на поправку и скоро переведут в другую клинику. Куда – Алексей догадался. Если учитывать отношение к нему медперсонала и то, что дверь в палату запирают на ключ, следующим пристанищем будет психушка. В таком случае он не сделает то, ради чего столько перенес. А может, он уже опоздал? Ведь когда его забирали из схрона, была еще весна, а сейчас середина лета. Почти месяц он провел в селе, убирая кошару, роя под фундамент нового дома яму. Потом дорога в Осиновку. Попытка спрятаться от преследования под трансформаторной будкой. Он помнил, как свернул к ней. С этого момента шла какая-то чехарда в мыслях. По-видимому, его ударило током, отчего он потерял память. Дальше… полное отсутствие каких-либо воспоминаний о целом отрезке жизни, пока не стал осознавать отдельные ее моменты.

Неожиданно из коридора донесся шум шагов, стихший у дверей в его палату. Звякнули ключи, и через порог переступил Вахрушев. За эти несколько дней у старшего лейтенанта тоже произошли изменения во внешности, говорившие о том, что милиционер идет на поправку. Бинтов на голове поубавилось. Из-под них уже можно было увидеть зарубцевавшиеся, обработанные зеленкой раны, вокруг которых были выстрижены волосы. Опухоль на лице прошла, синева побледнела.

– Только недолго, – бросив настороженный взгляд на Алексея, заговорщицки прошептала медсестра и прикрыла за ним дверь.

– Буквально пять минут! – запоздало кивнул Вахрушев и, пройдя к кровати, опустился на ее край: – Здорово. Ты как?

– Нормально, – Алексей отчего-то смутился. – Ты тоже считаешь меня идиотом?

– Если бы считал, не пришел бы, – милиционер бросил взгляд на дверь и слегка наклонился к Алексею. – Ты точно уверен, что тебя порезал чеченец, а Филиппов появился позже? Может, они вместе были? И учти, ведь темно было…

– Я сидел на раскладушке, – в очередной раз стал пересказывать события злополучного вечера Алексей. – Как сейчас помню, свет в сарайчике горел. Кроме этого, над входом тоже была лампочка. Со двора донесся шум, залаяла собака. Встал, подошел к окну и увидел чеченца. Он с Барсиком боролся…

– Может, обознался? – не унимался милиционер. – Сам говоришь, в помещении свет горел…

– Да нет! – Алексей сокрушенно вздохнул. – Там три шага от сарая… Как тебя видел.

– Ладно, – кивнул Вахрушев, – верю. Дальше что?

– Я лампочку вывернул и к дверям. Хотел лопату взять, но не успел. В проходе встретились. Он сначала по лицу попал, потом вдоль живота полоснул. Я отпрянул, как мог, но все равно…

– И в это время в калитку стали тарабанить, – договорил за него Вахрушев. – Ну что? – Он вздохнул и ударил себя по коленям руками. – Все сходится. Только никто нам не хочет верить.

– Да, – протянул Алексей. – Жалко подполковника. Надо что-то срочно делать.

– Надо, – кивнул милиционер. – За тем и пришел.

– Говори, – поторопил Алексей, усаживаясь в кровати.

– Самое главное – оказаться за пределами больницы, – Вахрушев потер кончик носа. – А там я чистосердечное из Осипова вытрясу без проблем. Скажу, будто видел, как он пачку бросал в корзину. Просто не мог подумать, что в ней может быть взрывчатка. А чтобы у него иллюзий не возникало попытаться отстоять точку зрения следствия, якобы это дело рук Филиппова, огорчу этого урода тем, что подполковник дальше порога не проходил, ведро же для мусора под столом стоит.

– А какова моя роль? – осторожно спросил Алексей.

– Ты мне при беседе с Джамбулатом нужен. Что-то вроде очной ставки. Наверняка он тебя похоронил. Кроме этого, надо пальчики его откатать. На ноже ведь были отпечатки.

– Почему этим твои коллеги не займутся? Ведь все так просто, – удивился Алексей.

– У них сейчас версия с участием Филиппова как основная, – Вахрушев вздохнул. – Твои показания в расчет не берутся. Сам поставь себя на место любого следователя. Как к ним относиться, если всего неделю назад ты практически овощем был? Хотя начальство ставило задачу отработать Джамбулата, но, со слов его родственников, он давно в Чечне.

– И как быть? – Алексей расстроился.

– Я думаю, чеченец здесь. Просто после разговора с Филипповым он боится показываться на глаза. Возможно, это даже лучше. Наверняка подполковник пытал Джамбулата. Не исключаю, что у него может быть даже огнестрел. Этот подполковник мужик конкретный, и если мое предположение верно, то лучше, если чеченца первыми найдем мы с тобой, а не мои коллеги.

– Почему? – удивился Алексей.

– Здесь не война, и подобные методы выбивания показаний ведут прямиком на скамью подсудимых, – пояснил милиционер.

– Понятно, – протянул Алексей.

– Ну, так ты как? – Милиционер испытующе посмотрел ему в глаза. – Сможешь сегодня ночью со мной рвануть?

– Ради такого дела завсегда рад, – кивнул Алексей. – Только…

– Ты имеешь в виду дверь? – догадался Вахрушев. – Не волнуйся. Я уже знаю, как эту проблему решить.

Глава 5

Пройдя с полкилометра через березовый лесок, Антон оказался на берегу небольшой речки. Росшие с двух сторон ивы почти касались над ее серединой друг друга, образуя нечто похожее на естественный тоннель. Чертыхнувшись, спустился к воде, присел на корточки и ополоснул лицо. Он не ожидал, что столкнется с подобной преградой. Огляделся. Судя по всему, речку можно было перейти и вброд. «А если двинуть вверх по течению? Вдруг выйду к шоссе?» – мелькнула мысль. Антон выпрямился и посмотрел назад. От железной дороги он отошел на приличное расстояние. За все время ему попались несколько человек, скорее всего дачники, но он не стал спрашивать у них, как называется станция, где пришлось покинуть поезд. Кого угодно насторожит, когда в лесу подобный ему бугай пристает с такими расспросами. Тогда его уловка с изменением маршрута будет сведена на нет.

Неожиданно сбоку раздался детский смех. Он развернулся на звук и увидел двух подростков, ехавших по тропинке вдоль берега на велосипедах.

– Орлы! – окликнул Антон, стараясь придать лицу беззаботность. – Здесь рыба есть?

Оба парня как по команде встали.

– В Каширке-то? – переспросил один из них и удивленно посмотрел на друга.

– А что, здесь еще реки есть? – усмехнулся Антон, одновременно пытаясь вспомнить, в районе каких населенных пунктов протекает река с подобным названием.

– Мелочь одна, – ответил между тем похожий на цыганенка паренек. – Она зимой перемерзает.

– А вы откуда будете? – задал Антон самый волнующий вопрос.

– Из Михнева, – протянул тот, что помладше. – А вы дачник?

– Нет, – Антон покачал головой, – пока только собираюсь им стать. Вот окрестности решил осмотреть.

Сокрушенно вздохнув, он направился вдоль реки. Теперь Антон понял, где находится, и настроение от этого испортилось. Станция Михнево располагалась в часе езды от Москвы, а ближайшая автострада, ведущая в столицу, была в трех километрах от нее и как раз в том направлении, куда он шел. Наверняка милиция уже учла этот факт и сосредоточила основные усилия в поисках именно здесь. Он восстановил в памяти карту Московской области. Потом представил себя на месте человека, который организует розыск преступника в этом районе. Поразмыслив, каким образом сам бы расставил посты и организовал патрулирование, пришел к выводу, что направляется он сейчас прямо в лапы поднятой по тревоге милиции. В том, что уже объявлен сигнал для действий по плану «Перехват» или еще что-то в этом роде, сомневаться не приходилось. Как бы ни ругали милицию, последние годы на фоне террористической угрозы и разгула преступности середины девяностых она заметно подтянулась.

Вскоре березы перешли в редкий кустарник, и через пару сотен метров Антон оказался на поляне, за которой начинались одно– и двухэтажные дома Михнева. Вдоль его окраины тянулась дорога, по правой стороне которой он увидел автобусную остановку. Параллельно ей, в километре, было видно и автостраду.

Поразмыслив, решил не рисковать. Автобус в пути могут проверить, а он еще не удосужился даже поменять одежду. Наверняка если его ищут, то в приметах указали и ее. Он сокрушенно вздохнул и провел по голове ладонью, словно ожидая нащупать там хоть какую-то поросль. Лысина сейчас была главной проблемой. Если зимой можно было попросту надеть шапку, натянув ее как можно глубже, то летний головной убор не скроет отсутствие волос.

Пройдя по мосту через речку, вскоре оказался на одной из улиц Михнева. Городок скорее походил на большое село, разделенное пополам железной дорогой и прудом. Скорее всего, в той половине его уже ищут. Зашел в супермаркет. Прогулявшись по отделам с одеждой, наткнулся на спорттовары. Его внимание в буквальном смысле приковал манекен в одежде и шлеме велосипедиста. Рядом стоял и железный конь.

– Извините, – не сводя глаз с выставочных экземпляров, обратился Антон к продавцу, молодому парню далеко не спортивного телосложения. – У меня рост почти метр восемьдесят. Какую модель велосипеда могли бы мне порекомендовать?

– Для поездок по асфальтным дорогам при вашем весе и комплекции, – оживился парень, – подойдет «Stels Navigator 850». У него колеса на двойных ободах, надежные переключатели…

– Короче, – перебил его Антон, – беру. Не распинайся. И еще, – он показал рукой на манекен, – мне вот такой комплект вместе со шлемом.

– Без проблем, – повеселел продавец.

Переодевшись на пустыре, протер велосипед от смазки, песком повредил в некоторых местах краску, чтобы лишить его магазинного лоска, и спустя час в солнцезащитных очках, шлеме, черно-голубом облегающем спортивную фигуру костюме велосипедиста и перчатках он крутил педали в сторону столицы. Никому и в голову не могло прийти, что таким образом поменял свой имидж находящийся в розыске человек. В таком виде он собирался преодолеть тридцать километров до Домодедова, где снова посетит магазин, и дальше воспользоваться такси.

* * *

Домой Антон не поехал. Не было ни времени, ни смысла. Добравшись до Москвы, сразу направился в учебный центр Генерального штаба, откуда доложил о своем прибытии Родимову. Приведя себя в порядок в гостинице для инструкторов, отправился в штаб. Здесь, в его небольшом, но уютном кабинете, всегда был второй комплект снаряжения и форма. Так что на момент прибытия шефа Филиппов был вымыт, выбрит и одет в новенькое камуфлированное хэбэ с погонами подполковника.

Родимов вошел в сопровождении офицеров группы. Невысокого роста, щуплый генерал забавно смотрелся на фоне крепко сложенных молодых мужчин. Все были в полевой форме.

Антон встал и вышел из-за стола, приготовившись по всей форме доложить о своем прибытии.

Родимов лишь поморщился и опустился в кресло Антона.

– Садитесь! – Дождавшись, когда спецназовцы займут места по обе стороны стола, стоящего в торец тому, который он занял, Родимов вздохнул и некоторое время рассматривал Антона. – Зачем голову побрил?

– Так обстоятельства сложились…

– Вши, наверное, – хохотнул Дрон, как всегда, не упустивший случая сострить.

Среднего роста, с живым взглядом, смуглолицый капитан никогда не унывал и порою даже в самые трагические минуты умудрялся шутить и выкидывать такие кренделя, которым мог позавидовать директор школы клоунады.

– Вася, помолчать можешь? – негромко одернул товарища Джабраилов.

Угрюмый, с квадратным подбородком и со сросшимися на переносице бровями чеченец носил кличку Джин и служил в группе уже на протяжении трех лет. За это время Вахид стал майором, был награжден орденом Мужества. Он пришел в группу вместе с двумя своими земляками, братьями Шамилем, прозванным Шаманом, и Исой Батаевыми. Вся троица оказалась в спецназе ГРУ в результате грамотно спланированной и умело проведенной операции на территории Чечни, в результате которой бывших сотрудников Курчалоевского ОВД считали на родине сначала перешедшими на сторону боевиков, а позже и вовсе погибшими. На самом деле, пройдя специальную подготовку, они выполняли задачи на Северном Кавказе, Кипре, в Греции, Заире, Конго и даже на территории Южной Америки. Многие операции были бы попросту невыполнимы без этих горцев. В Турции чеченцы работали под видом проходивших лечение боевиков, в Заире и Колумбии убедили местное население, будто они турки, в общем, в плане перевоплощения это были самые востребованные офицеры. Аналитики и психологи ГРУ долго и скрупулезно искали среди сотрудников силовых структур Чечни подходящие кандидатуры и не ошиблись, остановившись на этих троих милиционерах.

– Теперь, значит, – генерал перевел насмешливый взгляд на Банкетова, – у нас двое лысых.

Сероглазый майор с бесцветными бровями по прозвищу Банкет усмехнулся:

– Конкурент.

– Давайте перейдем к делу. – Лицо генерала сделалось строгим. Он открыл папку, которую принес с собой, и стал что-то в ней искать.

– А делов-то, – воспользовавшись паузой, хмыкнул Дрон, – съездил командир отдохнуть и привез ворох неприятностей.

– Уволю, – доставая докладную записку Филиппова, проворчал Родимов и, пробежав по ней взглядом, вздохнул: – Рассказывай, отпускник.

Антон попытался встать, но генерал сделал жест рукой, и он остался сидеть.

– В Осиновке мною было установлено, что один из так называемых бомжей с психическими отклонениями, выраженными в потере памяти, является военнослужащим Российской армии. В период с января по март проходил службу в составе группировки на Северном Кавказе. Должность – заместитель командира разведывательного батальона. В ходе боя в окрестностях Кал-Хилоя был взят в плен. Причиной послужило тяжелое ранение. В феврале один из боевиков отряда, в котором его держали, подарил его для выполнения хозяйственных работ отцу, проживающему в Верхнем Алхуне. В марте этого же года на грузовой машине туда приехал брат, занимающийся гостиничным бизнесом в Осиновке. К этому времени были приготовлены бараны, чтобы в сезон отдыха готовить на море шашлыки, – пояснил Антон. – Туши грузят в кузов и одновременно обнаруживают, что пленника нет. Искали, но безрезультатно. По приезде в Осиновку выясняется, что все это время он находился в кузове машины. Парень перекалечил всех, кто его пытался задержать, и ушел. Потом попал в какую-то историю, получил травму, вследствие которой потерял память и способность четко излагать свои мысли. Чеченцы решили, что он покинул город. Но впоследствии выяснилось, что он не только остался, но и пытается сообщить о существовании странной базы боевиков высоко в горах. Я решил выяснить, почему его с этой базы убрали. Допросил одного из участников этой истории…

– Допросил, – вздохнул Дрон, закатив глаза в потолок, и поежился. – Представляю…

– Дорофеев! – Родимов посмотрел на Василия таким взглядом, что у того на лбу выступила испарина. -…В общем, удалось выяснить, что данный пленник на этой базе стал не нужен по причине наличия у него следов от прививки против оспы…

– Так, – протянул Линев. – Вот с этого места, пожалуйста, поподробнее.

Антон развернулся в сторону входа. Скромно устроившись на стуле, стоящем в углу кабинета, сидел Данила. Его он увидел только сейчас.

– Старею, – Антон рассердился на себя за то, что не заметил контрразведчика, постоянно работающего в их составе по программе «Анаконда».

– Да нет, Антон Владимирович, – насмешливо проговорил Линев. – Это я совершенствуюсь. Работа у меня такая.

Основная задача коренастого, светловолосого майора – это обеспечение группы всей возможной информацией, а главное, организация межведомственного взаимодействия. Он должен был делать так, чтобы при выполнении каких-то задач разведчики-диверсанты, например, не перестреляли сотрудников спецназа ФСБ и наоборот. Кроме того, что группа получала разведывательную информацию из своих, специально ориентированных на ее сбор отделов, Линев подкидывал то, что удавалось раздобыть его конторе. В общем, вопреки распространенному мнению, в данном случае разведка и контрразведка жили в мире и согласии, и во многих ситуациях помощь Линева была просто бесценной.

– Поподробнее, – задумчиво проговорил Антон, – Лютый потерял память, но, как ни странно, может рисовать достаточно точные схемы. Причем помнит даже координатную сетку карты.

– Так вот зачем ты звонил! – осенило наконец Дрона.

– Да, я как раз этот вопрос проверял, – кивнул Антон. – Так вот, схрон, который он обозначил как блиндаж, был подписан не иначе как «лаборатория».

– Хочешь сказать, что боевики оборудовали место, где работают над созданием бактериологического оружия? – внимательно глядя в глаза Антона, спросил генерал.

– Насколько мне известно, для создания подобного типа оружия нужны огромные мощности, большое количество персонала и деньги, – покачал головой Антон. – Ответ, конечно, мы получим, когда обследуем это место, но не уверен, что у них что-то может получиться. Причем, исходя из моего доклада, вы уже догадались, что речь идет о натуральной оспе. На данный момент она имеется только в США и России.

– Значит, – генерал встал из-за стола и отошел к окну, – какой-то очередной утопист из числа радикалов собрал где-то в горах свору алхимиков и теперь они там занимаются созданием бактериологического оружия?

– У меня есть другая версия, – Антон кашлянул в кулак. – Они получили штамм натуральной оспы иным путем. Возможно, из-за границы, а там проводят эксперименты.

– Смелое заявление, – раздался голос Линева. – Кстати, довольно неприятное. Наше ведомство располагает информацией, что «Аль-Каида» давно преследует цель раздобыть что-то подобное.

Родимов вернулся на свое место и обвел всех взглядом.

– Так или иначе, но ответы на эти вопросы мы сможем получить только на месте. Судя по всему, кроме бежавшего оттуда офицера, там есть еще наши люди, поэтому считаю, что необходимо лететь. Так что, – он перевел взгляд на Филиппова, – Антон Владимирович, в течение суток быть в готовности приступить к выполнению боевой задачи. Я же пока доложу о нашем «брифинге» Краснову.

– Ну, ты даешь! – не без восхищения глядя в глаза Антону, проговорил Линев, подсаживаясь к его столу. – Тебе лучше в отпуск не ездить.

В кабинете они остались одни. Офицерам группы предстояло сдать зачет по огневой подготовке, и все ушли на стрельбище. Генерал уехал в управление. Антон считался еще в командировке и решил пофилонить.

– Ты бы, Данила, не иронизировал, – Антон с грустью посмотрел на друга, – а пока занялся бы восстановлением моего честного имени. Я же опять в розыске.



* * *

Как и было условлено, машину коменданта участка вместе с автоматами Утюг и Ансалту оставили в зарослях кустарника, недалеко от полигона российской дивизии, а сами, пешком дойдя до трассы, вскоре уже ехали на попутной машине в Душанбе.

– Вы не местные, я вижу, – владелец стареньких «Жигулей», преклонного возраста таджик, посмотрел на устроившихся сзади чеченцев. – Я всю жизнь здесь живу, всех, однако, знаю.

На чеченцах была распространенная в республике камуфлированная форма и армейские ботинки, поэтому таджик абсолютно не удивился их внешнему виду.

– В учебный центр приезжали, – уклончиво ответил Утюг. – А почему ты с нами сразу на русском заговорил?

– Так по тебе видно, что ты не таджик! – усмехнулся водитель. – Наверное, служишь здесь? Только тогда почему волос такой длинный? – Он опять насмешливо посмотрел в зеркало заднего вида. – Работа искал? Так это не здесь надо. У них штаб на Путовского…

– К родственнику приезжали, – перебил болтовню местного жителя Ансалту.

– А-а, – протянул таджик, – теперь понял, зачем фотоаппарат с собой возишь.

Спрятать громоздкий агрегат было некуда, и Ансалту, намотав ремешок на запястье, просто держал его в руке.

Миновали пост на въезде в город.

– Вам вообще-то куда? – спросил водитель.

– Давай на Баракат, – на секунду задумавшись, решился Утюг.

Четыре поездки в Афганистан вынудили его изучить многие крупные города на всем маршруте и даже обзавестись знакомыми. Но на этот раз встречи с таджикскими друзьями исключены. Слишком серьезный груз. Просто на расположенном практически в центре города рынке можно было приобрести все необходимое в дорогу, сменить военную форму на обычную одежду, а главное, решить вопрос с машиной до Ташкента. Лучше, конечно, договориться с таксистом. Они давно имеют на дороге и таможнях знакомых, да и спокойнее с ними.

Рассчитавшись с водителем, первым делом зашли в чайхану и плотно поели. Потом, в течение получаса, полностью сменили одежду, оставив прежнюю за гаражами, которые окружали рынок. Теперь Ансалту был в кремового цвета рубашке, такого же цвета штанах, а в руках была удобная сумка, сшитая по форме чемодана, со всем необходимым для дальней дороги. Не менее респектабельно выглядел и Утюг, хотя из-за его угловатой и громоздкой фигуры на нем все смотрелось немного мешковато.

Теперь нужно было найти транспорт. Стояла сильная жара, и после бессонной ночи головы у обоих боевиков соображали плохо.

– Два варианта, – зевая, проговорил Утюг, – гостиница «Тоджикистон» или вокзал.

– Ты имеешь в виду такси? – догадался Ансалту.

Несмотря на наличие сумки, в которую, кроме всего прочего, они сложили пистолеты, фотоаппарат он продолжал держать в руке. Своего рода это был контейнер с «Возмездием Аллаха», и не сносить им головы, если они не довезут его до места назначения.

– Нет, вертолет, – почему-то разозлился Утюг.

– Давай посмотрим здесь, – не обращая внимания на реакцию друга, предложил Ансалту. – Мы ведь заехали с тыльной стороны, а вдруг у центрального входа кого-то найдем?

Едва выйдя с территории рынка, оглушенные криками продавцов и измученные толкотней, чеченцы увидели сразу три припаркованные «Волги» с шашечками на боках. Вид у машин был, конечно, удручающий. Казалось, что их не ремонтировали со времен распада Союза, но деваться было некуда. Опытным глазом выбрав из всех самую свежую, Утюг стал издали рассматривать водителей. В основном это были пожилые, щуплые таджики. Такие не отличаются особой наглостью, а вот сидевший за рулем той машины, что ему приглянулась, выглядел солидно. Огромных размеров, с наголо бритой головой, макушку которой украшала тюбетейка, и полным ртом золотых зубов, он о чем-то разговаривал со своим коллегой, выставив на асфальт ногу, обутую в резиновую тапку.

– Командир, разговор есть, – подойдя к таксисту, едва слышно проговорил Утюг.

Лицо водителя не изменилось. На нем не дрогнул ни один мускул. Было видно, человек знает себе цену и умеет торговаться.

– Что надо, дорогой? – Таксист мельком бросил взгляд на Утюга и вновь уставился в сторону выхода с рынка, словно его больше интересует снующая там толпа, чем клиент.

– В Ташкент поедем?

– Э-э, – взгляд таксиста сделался кислым. – Дорога плохой, там таможня. Целый день терять в один конец.

– Ты, наверное, меня плохо понял, – в голосе Утюга появились властные нотки. Он понимал, предложение заинтересовало водителя, но теперь, когда тот узнал, куда нужно этим странным парням, началась более серьезная игра.

– А чего тут непонятного? – Дугообразные брови таксиста от удивления выгнулись еще сильнее. – Ташкент ехать. Я сказал, невыгодно.

– Ты не понял, что я тебе хорошо заплачу, – невозмутимо продолжал Утюг.

– Ханка везти надо? – Таджик, хитро сощурившись, впервые внимательно посмотрел на собеседника.

– Нет, – Утюг покачал головой, – но есть два пистолета. Если что, я могу их выбросить.

– Садитесь в машину, – водитель захлопнул дверцу. – Сколько платить будешь? – дождавшись, когда Утюг займет место рядом с ним, а Ансалту усядется на заднее сиденье, спросил, глядя на дорогу, таджик.

– Если довозишь без проблем, – медленно заговорил Утюг, – то есть решаешь вопросы с таможней, нигде не ломаешься – тысяча долларов. Только не надо мне врать, что мало. Я предложил тебе сумму, в десять раз больше обычной.

Но у таксиста и в мыслях не было торговаться. Некоторое время он сидел с окаменелым лицом, тупо глядя перед собой. Наконец, словно очнувшись от забытья, заговорил громким шепотом:

– Сейчас поедем ко мне домой. Надо машину готовить. Вы пока хорошо отдохнете. Выедем завтра рано утром. Сегодня уже поздно. Ночью на перевал опасно. С ментами я любые вопросы решаю, так что не бойтесь.

Как оказалось, таксист жил недалеко от места их знакомства.

Окруженный высотками времен соцреализма пятачок земли, через который был проведен арык, делили между собой два роскошных особняка и длинный, в один этаж, многоквартирный дом.

Загнав машину в гараж, Нурали, именно так звали таксиста, пригласил гостей занять места на сделанном из металлических уголков возвышении прямо рядом с домом и сразу принялся за организацию обеда. Жена, сухонькая, тихая женщина, за считаные минуты накрыла дастархан. Казалось, будто здесь заранее знали о гостях. Вареная баранина, плов, чака – кислое молоко, перемешанное с зеленью, лепешки.

– Араки будете? – усаживаясь рядом с Утюгом и поправляя подложенную под руку подушку, как бы невзначай спросил таксист.

– Нет, спасибо, – покачал головой Утюг, – мы водку в такую жару не пьем.

Завязался разговор. Вскоре во дворе появились еще двое таджиков. Нурали, не вставая, о чем-то долго с ними говорил, после чего они направились к гаражу.

– Мои племянники, – пояснил он. – Сейчас машину подготовят.

Постелили чеченцам на полу в комнате для гостей. Утюгу долго не спалось. Охватило странное предчувствие. Зря они не торговались, а сразу предложили такую сумму. Наверняка Нурали понял, что если люди не задумываясь платят бешеные деньги, чтобы проехать шестьсот километров, пусть по горам и через границу, то у них есть чем поживиться. И еще эти племянники, у которых на лбу написано, что они за доллар могут убить. Нет, один пистолет придется брать в салон, второй пусть прячет таксист. Если до границы ничего не произойдет, его можно попросту выбросить. Не велика утрата. А так – может и пригодиться.

Покрепче намотав на запястье ремешок футляра фотоаппарата, он уснул.

Выехали, едва забрезжил рассвет. Половину суммы таксист потребовал сразу и передал провожавшей его жене. В машине воняло газом.

Утюг и Ансалту уселись на заднем сиденье. Перед выездом Утюг поделился опасениями со своим товарищем. В свою очередь таксист был удивлен, что ему отдают лишь один пистолет.

– Я думал, что брат тоже вооружен, – пояснил Утюг, – но оказалось, он в дорогу не стал брать оружия.

Два часа подряд, надрывно ревя мотором, машина карабкалась в горы. Дорога здесь разительно отличалась от той, по которой они ехали с границы. То и дело навстречу попадались большегрузные «Форды», «Маны», «КамАЗы».

Пока солнце пряталось за вершинами гор, было терпимо, но, когда оно наконец вынырнуло из-за них, стало жарко. Дорога как раз спустилась в низину и пошла через долину, где когда-то растили хлопок. Между тем Нурали без умолку болтал. Это еще больше утвердило Утюга в мысли, что он что-то задумал. Его наигранная веселость, трясущиеся руки говорили сами за себя – таксист очень волновался и неумело пытался это скрыть.

– Давай остановимся? – неожиданно предложил Нурали и, не дожидаясь ответа, свернул в сторону нескольких полуразрушенных зданий. – Покушать надо. Жена мясо, шурпо в банке положила, испортиться может.

– Зачем с дороги свернул? – Ансалту перегнулся через спинку сиденья, пытаясь заглянуть в лицо водителя.

– Здесь до войны кишлак был, – зачем-то начал объяснять Нурали, увеличивая скорость. – Сейчас никто не живет, а сад остался. Я там все время кушаю. И с дорога не видно.

Едва проскочили дома и вкатились в сад, Нурали выскочил из машины и бросился прочь. Одновременно, словно из-под земли, появились двое вчерашних племянников и еще трое незнакомых молодых мужчин. В руках у одного из них был автомат. Остальные играли кто ножом, кто куском металлической арматуры.

Однако Утюг лишь усмехнулся при виде этого войска, неторопливо окружавшего такси. Пистолет он взвел, как только они съехали с шоссе.

Первого он свалил прямо из машины, благо окна были открыты. Это был самый опасный из всей четверки долговязый бандит с автоматом. Вторым выстрелом, едва успев поставить ногу на землю, ранил в грудь бросившегося за оружием к убитому наповал подельнику одного из племянников Нурали и, уже полностью выйдя из машины, расстрелял остальных, попытавшихся в последний момент броситься врассыпную. На все ушло с десяток секунд. Причем никто не кричал, не бился в конвульсиях. Все ранения были смертельными – в голову.

– Где этот шакал вонючий? – трясясь от возбуждения, сквозь зубы проговорил Ансалту.

– Далеко не уйдет, – шаря глазами по зарослям кустарника, разросшимся между яблонями, почти шепотом проговорил Утюг и медленно двинулся в том направлении, куда убежал таксист.

Нурали он нашел сидящим на земле в паре десятков метров от машины. Обхватив голову руками и отрешенно глядя прямо перед собой, тот раскачивался из стороны в сторону, беззвучно шевеля губами.

Не раздумывая Утюг опрокинул его на спину ударом ноги в грудь.

– Ну что, овца паршивая, покушать захотел? Иди, кушай, – он показал стволом пистолета в направлении машины. – Там теперь много мяса.

– Вы моих племянников убили, – морщась от боли в груди, простонал таксист, и по его лицу покатились слезы.

– Нет, – протянул Утюг и заехал носком ботинка уже по ребрам таксиста. – Это ты их убил. Зачем отправил сюда засаду делать? Зачем свернул? Почему рассказал, что мы хорошо платим, значит, деньги есть? Ты думал, если чеченец, значит, глупый, да?

– Вы чеченцы? – отрешенно спросил тот.

– Нет, якуты, – Утюг скрипнул зубами. – Вставай, ехать надо.

– Куда я теперь поеду? – Таксист поднял на него полный отчаяния и безысходности взгляд. – Неужели родственников брошу на съедение птицам?

– Раньше надо было думать! – С этими словами Утюг схватил таксиста за шиворот и, поставив на ноги, толкнул в направлении машины.

Увидев лежащих в пыли парней, тот потерял над собой контроль. Рухнув на колени, вновь обхватил голову руками и завыл:

– Что я скажу брату!

– Ну, козел! – Мощный удар ногой в челюсть свалил Нурали на землю.

Но тот не прекращал скулить и причитать, подгребая под себя землю:

– Лучше убейте меня, но я не поеду!

Утюг присел перед ним на корточки и похлопал по грязной щеке ладонью:

– Ты знаешь, что просчитался несколько раз?

– Как? – простонал тот.

– Уезжая, мы оставили своих друзей в Душанбе. Если не позвоним сегодня вечером из Ташкента, они оттрахают твоих дочерей, а сыновей убьют. Для этого даже припасли канистру бензина, чтобы после всего сжечь твое логово.

Нижняя губа таксиста затряслась. Он посмотрел сначала на Утюга, потом, словно ища подтверждения, перевел взгляд на безмолвно наблюдающего за сценой Ансалту и, неожиданно вскочив, бросился на чеченцев:

– Я твою маму…

Закончить фразу ему не дал хорошо поставленный удар в основание челюсти. Утюг бил так, чтобы не сломать ничего таксисту, ведь еще пересекать границу, где на таможне узбеки могут обратить внимание на внешность водителя. Однако удары были ощутимыми.

Спустя десять минут они вновь мчались по трассе в сторону границы.

* * *

День близился к вечеру. Врачи уже разошлись по домам. Больные маялись в холле у телевизора в ожидании ужина и раздачи лекарств. Дежурная медсестра с кем-то говорила по телефону. Воспользовавшись тем, что в основном коридоре никого нет, Вахрушев потренировался в открывании дверей палаты, где лежал Лютый. Днем он уволок из процедурной несколько игл и, нагревая их при помощи обыкновенной зажигалки в туалете, сделал разного размера отмычки. Замок был простой и сильно изношенный, поэтому особо мучиться не пришлось. Оставалось найти одежду для Лютого. Кроме того, что его привезли в окровавленных лохмотьях, так еще сестра-хозяйка заперла все это в кладовой отделения. У самого Кости были спортивные штаны, футболка и кроссовки. Ломая голову над тем, как поступить с Лютым, он подошел к окну, расположенному в конце коридора, и посмотрел вниз. В соседнем с больницей дворе частного дома на бельевых веревках висела одежда. С первого взгляда было ясно, это как раз то, что нужно. Вахрушев не сомневался, что даже размеры серых шорт и бежевой майки подойдут Лютому.

«Кража, или хищение личного имущества», – безрадостно подумал он.

На улице было уже совсем темно, когда слегка пошатывающийся Лютый и Вахрушев пробрались через дыру в заборе и, обойдя больницу, оказались в городе.

– Ты как? – настороженно глядя в бледное лицо едва отошедшего после операции Алексея, спросил Вахрушев.

– Терпимо, – поморщился тот, ощупывая живот.

В одежде, которую «одолжил» милиционер, Лютый уже разительно отличался от того убогого, что всего неделю назад бродил по пляжу, собирая мусор.

Оказавшись на набережной, пробрались с другой стороны павильона, который принадлежал Осипову, и, окликнув официантку, попросили позвать директора.

– Как вас представить? – растерянно спросила она, вглядываясь в лица странных посетителей.

– Бывшие коллеги по работе, – на секунду задумавшись, ответил Вахрушев, поглубже натянув кепку, под которой прятал бинты.

– А если он сейчас сбежит? – спросил Лютый, провожая взглядом официантку. – Решит, что его брать будут?

– Он бывший мент, – покачал головой Вахрушев. – Знает, что если бы пришли за ним, то не стали через кого-то приглашать. Кабинет у него в глубине корпуса. Охраны не держит. Посторонних практически нет. Опера попросту прошли бы внутрь.

Вскоре появился хозяин «Жемчужины». Увидев Вахрушева, растерянно развел руками и натянуто улыбнулся:

– Ты же в больнице!

– Как видишь, уже нет, – следя за выражением лица Осипова, усмехнулся тот.

– Я слышал, того, кто покушался на тебя, еще не поймали?

– Нет, – подтвердил Вахрушев.

– Найдется, – Осипов ободряюще улыбнулся. – Ты же знаешь. Теперь это дело техники. Главное, личность установили.

– Валера, – Костя навалился плечом на стену, – мы с тобой знаем, что это ты сделал.

– Что?!

– Тише! – В голосе Вахрушева появились металлические нотки. – Не перебивай! Знаю, бес попутал. Поэтому без группы пришел. Помочь тебе хочу…

– Костян! Ты в своем уме?! – Осипов попятился и спиной налетел на Лютого. – Мы же друзья!

– В общем, так, – Вахрушев поморщился. – Сейчас шлепаешь в отдел и пишешь явку с повинной. Это единственный выход. Сзади тебя человек, которого пытался убить Джамбулат. Именно он стал причиной того, что чеченец решил разделаться и со мной, а одновременно устроить в кабинете небольшое возгорание. Скажешь, что бандит тебя запугал. Когда отдавал тебе пачку из-под сигарет, то сказал, что устроит небольшой взрыв, когда в кабинете никого не будет. Цель этого – пожар, который должен был уничтожить кое-какие бумаги. Дальше все сходится. С непосредственным носителем информации он решил разобраться сам. Но ты об этом уже не знал. Я со своей стороны как смогу помогу тебе отделаться с наименьшими потерями. И ребят попрошу. Только это произойдет в том случае, если ты не станешь химичить, а сделаешь, как я сказал.

– Но ведь ты прекрасно знаешь, что мне ничего не стоит отмазаться! – процедил сквозь зубы Осипов. – Я был у тебя накануне вечером. Взрыв прогремел на следующий день, сразу после ухода от тебя человека, который сейчас в розыске. До этого момента уборщица могла спокойно выбросить мусор.

– Ты же понимаешь, Валера, что ищут его до тех пор, пока я не дал показаний. Я же скажу, что он разговаривал со мной от двери и к столу не подходил. К тому же, как тебе известно, в отделении уборка проводится с утра. А ты заявился под вечер.

– А почему именно?! – Осипов сделал удивленное лицо. – Хочешь сказать, что найдены отпечатки пальцев на этой пачке? Но ведь мы оба с тобой понимаем, что это нереально. Она в прах превратилась. И кто подтвердит, что чеченец вынудил меня устроить у тебя подрыв?

– Он и подтвердит, – хмыкнул Вахрушев. – Ты думаешь, Джамбулат мертв? Заблуждаешься. Киллер, который к тебе приходил, и есть тот самый Филиппов, который сейчас в розыске. Он тебя как мальчишку развел! А Джамбулат после беседы с ним где-то залег. Но ты же сам мне только что говорил, найти его – дело техники.

– Черт! – Осипов схватился за голову. – Ты меня сделал!

* * *

Нурды Садаев, слегка пригибаясь под каменными сводами пещеры, вышел наружу. После ночи, проведенной в каменном мешке, где от большого скопления народу на потолке постоянно собирался конденсат, возвращающийся вниз, подобно дождю, в виде крупных капель воды, и было холодно, старые кости ломило. Утренний ветерок, наполненный запахами трав верхних пастбищ, розоватая дымка на востоке и вид гор, первыми встречающих своими вершинами лучи солнца, словно по мановению волшебной палочки сняли накопившуюся за ночь усталость. Теребя бороду, в которой уже появилась седина, он прошел к плоскому валуну и сел.

Прошло три недели, как Сайхан со своими людьми отправился в Пакистан. Последнее сообщение от него пришло из Кабула. Ему передали через Кори то, что обещали заокеанские друзья. Впрочем, заокеанскими их можно назвать условно. Два американца арабского происхождения, прочно обосновавшиеся несколько лет назад в Штатах, потратили больше года, чтобы сдержать слово и достать штамм натуральной оспы. По их словам, на это ушло больше миллиона долларов и отправлена на тот свет уйма людей. Они вызвали из Эмиратов и собрали по всей Америке почти сотню правоверных мусульман, которых нацелили на решение этого вопроса. Теперь всего лишь три чеченца должны провезти это сокровище через воюющий Афганистан, миновать несколько границ, вернуться в Чечню и добраться сюда через десятки блокпостов чеченской милиции и федералов.

– Всего трое, – задумчиво проговорил он.

– Что?

Раздавшийся за спиной голос Саида заставил Нурды вздрогнуть. Его личный телохранитель и правая рука Саид Бизоев носил кличку Бизон. Причиной этому стала не только фамилия. Своей внешностью этот горец напоминал огромное и сильное животное. Когда-то он занимался борьбой. Узкий лоб, выпуклые глаза, нос с искривленной переносицей и несуразно торчащее правое ухо, сломанное, по его словам, о борцовский ковер, делали этого человека страшным, даже когда он улыбался.

– Я думаю о наших братьях, которые сейчас в пути, – с тоской проговорил Нурды.

– Аллах всемилостив, – присаживаясь рядом, вздохнул Бизон.

В руках он держал коврик для утреннего намаза.

Нурды поднялся и направился обратно в пещеру. Небольшой проход в конце имел расширение. Созданную природой комнату освещала лампа «летучая мышь». Когда сюда вели пленных, каждый из них тащил на себе несколько жердей, из которых сколотили вдоль левой стены нары для моджахедов. Невольников поместили в своеобразный аппендикс, напоминающий гигантскую трещину, уходившую под наклоном в глубь горы еще на добрый десяток метров, и являющийся продолжением пещеры. Их закрывали там обломком фюзеляжа вертолета, разбившегося в этих краях еще в середине девяностых годов. Установив кусок алюминия, его подпирали внушительных размеров камнем, а рядом садился караульный. Уйти из такой тюрьмы было невозможно. Рядом, в небольшой нише размерами с ванную комнату обыкновенной хрущевки, закрытой куском брезента, находилось оборудование, о назначении которого знал лишь очень узкий круг лиц. Используя установленный здесь герметический куб из стекла, похожий на большой аквариум с двумя круглыми отверстиями в боку, с резиновыми перчатками по самые плечи, можно вскрыть контейнер, который вскоре привезет со своими людьми Хан. Закрепленные на стеллаже слева, похожие на домкраты приспособления, шланги с баллонами и прочие устройства предназначались для заправки любой гадости в миниатюрные флакончики из-под духов с аэрозолем. Все было готово для того, чтобы в течение нескольких часов подготовить страшную акцию возмездия, от которой содрогнется и почувствует себя беззащитным весь мир. Но все это пока обычный хлам. А между тем русские дышат в спину. Несколько месяцев назад отряд располагался в лучших условиях. Небольшой каменный дом, построенный еще в девятнадцатом веке на склоне Шароаргуна, с удобным даже для жилья сараем нашел русский спецназ. С трудом удалось спасти оборудование и унести ноги.

Усевшись за стол, представляющий собой внутреннюю перегородку вертолета, установленную на камни, Нурды позвал Аюпа Автурханова, самого молодого боевика, оставленного здесь.

– Пусть вынесут дерьмо и проветрятся, – он потер ноющее после ранения плечо. – Только возьми с собой Аслана.

Услышав свое имя, дремавший на нарах боевик сел, свесив ноги, и потянулся:

– Зачем этим свиньям прогулки? Они и так сидят, ничего не делая. Ты даже кормишь их лучше нас.

Нурды медленно развернулся в сторону бородача:

– Делай, как я сказал!

Вскоре Аслан открыл импровизированную дверь:

– Выходите, свиньи!

В пещере вместе с запахами нечистот стали появляться люди. В основном одетые в обветшалую военную форму, парни выглядели уставшими.

– Чего глаз красный такой? – заорал поднятый раньше времени с постели и от того злой Аслан. – Целыми днями только кушаешь и сидишь в свой нора!

– Ты бы сам там посидел, – огрызнулся молоденький пленник. – Как в холодильнике.

– Что ты сказал? – Аслан со всего размаху залепил кулаком несчастному в ухо.

Пошатнувшись, тот упал, обхватив голову руками.

Чеченец отдал свой автомат Аюпу с намерением избить наглеца, но строгий окрик Нурды на чеченском заставил его отказаться от этой затеи.

Что-то зло шипя, Аслан забрал оружие и направился на выход. Снаружи он осмотрел небо, опасаясь вертолетов федералов, и только после этого вывели пленников.

Бойцы один за другим гуськом побежали, насколько это было возможно, по кругу.

– Зарядка, ядрена корень, – прошипел один из них, бросив взгляд на второго вооруженного бандита.

Чеченцы стояли на таком удалении, что броситься на них не представлялось возможным. Пленники привыкли к таким «прогулкам», но понятия не имели, к чему все это.

После этого двое вернулись в пещеру и через пару минут вытащили оттуда бак с фекалиями. Спустившись к небольшому ручью, вылили его содержимое и, прополоскав, вернулись обратно.

– Как в пионерском лагере, – нарочито громко сказал Бизон. – Свежий воздух, прогулка. Правильно, Борька?

Высокий, с оттопыренными ушами парень с затаенной ненавистью посмотрел на бандита и сплюнул:

– Скорее как на свиноферме.

– Почему? – удивился Бизон.

Веселость вмиг исчезла с его лица, сменившись недоумением.

– Там свиней откармливают, выгуливают, а потом забивают, – пояснил парень, которого бандит назвал Борькой.

Чеченец некоторое время молчал, переваривая услышанное, потом вдруг разразился громким хохотом.

– Чего веселишься? – бесшумно подошедший Нурды строго посмотрел на подчиненного. – Вниз захотел?

– Я всегда готов воевать с неверными, вместо того чтобы просто быть пастухом! – вспылил чеченец, оскорбленный словами хозяина.

Основные силы их отряда сейчас находились в окрестностях горы, на которой они устроились, периодически выходя в предгорье, где нападали на отделы милиции и колонны русских.

– Сегодня должен прийти связной, – напомнил Нурды. – Сделай так, чтобы не получилось как в прошлый раз. Он полдня не мог найти нас.

– Я оставлю наверху Аслана, – кивнул Бизон и огляделся.

Вход в убежище действительно тяжело найти среди нагромождения валунов у подножия протянувшейся с севера на юг скалы, больше напоминающей гигантскую, в несколько метров, ступень. Даже петляющий среди них ручеек не может служить ориентиром. Он и сам поначалу подолгу бродил здесь, прежде чем попасть в схрон.

Пленников загнали обратно в пещеру. Еще ночью на ишаке из расположенного в паре километров горного аула приехал подросток, который каждые два дня доставлял продукты. Как всегда, это был хлеб, куски отварного мяса с чесночным соусом, рис, зелень и козье молоко. Кроме этого привез небольшую вязанку дров, для того чтобы в ясную погоду, отойдя подальше к ручью, вскипятить чайник. Угли и золу тут же сметали в воду, а место, где было кострище, поливали водой, дабы не оставить никаких следов пребывания людей на этом безжизненном каменистом плато перед скалой.

В этот раз посыльный сразу нашел вход в пещеру. Одноглазый чеченец лет сорока выглядел озабоченным. Нурды был занят чтением Корана, когда этот человек появился в сопровождении Аслана. Поздоровавшись, он сразу дал понять, что принес важную информацию и лучше, если они будут говорить с глазу на глаз.

Некоторое время Нурды размышлял, выпроводить ли всех отсюда и поговорить с гонцом прямо здесь, в пещере, либо выйти самому. Наконец, поднявшись с нар, он сокрушенно вздохнул и направился вслед за инвалидом. Его перестали удивлять подобные меры предосторожности со стороны посыльного. Инструктирующий его араб Сарсур Махуль, живущий сейчас в Грозном, по его мнению, часто раздувал из мухи слона.

– Что на этот раз? – оглядывая затянутый дымкой горизонт, лениво спросил Нурды.

– Помните русского, которого Азат забрал и отвез в свое родовое село? – внимательно глядя одним глазом на Нурды, спросил связной.

– Это был офицер, – подтвердил тот.

– Он отдал его своим родственникам, чтобы тот работал у них, – чеченец почесал грязным пальцем единственный глаз. – Так вот, он убежал.

– У, шайтан! – Нурды в сердцах топнул ногой и закатил глаза к небу. – Что дальше?

– Его долго искали, но не нашли. Он спрятался в машине, которая ехала в Россию, и оказался на Черном море. Когда напали на его след, этот человек уже лишился рассудка и потерял память. Но кое-что ему удалось вспомнить и сообщить властям. Сарсур Махуль узнал это только вчера, – закончил свою короткую и сбивчивую речь одноглазый.

– Хочешь сказать, что сюда скоро нагрянут русские? – зло спросил Нурды, хотя прекрасно понимал, связной не делает собственных выводов. Он лишь передает информацию. Боевики к минимуму свели использование всех средств связи. На данный момент самым надежным остался человек. Его нельзя прослушать, на него не сработает головка самонаведения ракеты, по нему невозможно определить координаты отряда, находясь за сотни километров.

– Араб сказал, надо уходить.

– А он не сказал, как быть тем, кто должен прийти сюда со дня на день и принести то, что я прождал в этой норе почти два месяца?!

– Говорит, передай Нурды, чтобы оставил пару человек, которые встретят. Пусть он разобьет отряд на несколько частей и убивает всех, кто попытается искать это место.

– Хорошо, – взяв себя в руки, кивнул Нурды. – Но куда мне идти?

– В тот район, где будет происходить обмен.

– Это почти сто километров! Больше половины пути в горах! Русские обнаружат меня раньше, чем я окажусь в предгорье!

– Я маленький человек, – одноглазый виновато опустил голову.

Глава 6

Уже на следующий день после возвращения Филиппова из Осиновки план поисково-разведывательных мероприятий, представленный Родимовым вышестоящему командованию, был утвержден. Сутки на подготовку и сборы пролетели быстро. На этот раз предстояло действовать в горах, поэтому Антон принял решение по возможности получить в эту командировку больше малогабаритного оружия. Прицельная дальность стрельбы этих систем была значительно меньше, но они существенно облегчали перемещение через труднопроходимые участки. Причем он не исключал, что пригодятся навыки горно-альпийской подготовки. На это снаряжение он также оформил заявку.

Все имущество и вооружение было получено на складе в течение тридцати минут, после чего офицеры убыли на участок для пристрелки.

За сутки перед вылетом группа в полном составе находилась в учебном центре, проведя ночь в гостинице для инструкторов. Выспаться перед командировкой было так же необходимо, как и подготовить снаряжение.

Не считая Антона численный состав группы составлял всего девять человек. Десятый, прибывший всего неделю назад вместо убитого Гулидова новый врач группы Рустам Хажаев, пока в расчет не брался. По программе подготовки разведчика-диверсанта этот старший лейтенант успел лишь изучить находящихся в розыске полевых командиров и известных своей жестокостью боевиков. Пару раз пробежал специальную полосу препятствий да промучился полдня на «скале». Высотою с пятиэтажный дом конструкция с закрепленными на ней кусками гранита пока давалась ему с большим трудом. И хотя пришел он в группу, уже имея боевой опыт, который получил в составе линейной части, с удостоверением мастера спорта по офицерскому многоборью, Антон очень сильно колебался в отношении участия нового дока в операции. У него даже возникла мысль обратиться за помощью к Поплавскому. Подполковник командовал подразделением «Тень» и сейчас не привлекался к работе в Чечне, с утра и до вечера занимаясь боевой подготовкой, как «бобиков», натаскивая своих офицеров и прапорщиков.

«Да, сокращение и безденежье девяностых еще долго будут давать о себе знать», – беря телефон, чтобы связаться с Поплавским, с тоскою подумал Антон, как в дверь постучали, и на пороге появился доктор.

«Легок на помине», – усмехнулся про себя Антон, разглядывая татарина.

Роста чуть выше среднего, черноволосый, офицер имел ярко выраженную азиатскую внешность. Слегка раскосые глаза, круглое лицо.

– Товарищ подполковник, разрешите обратиться?

– Не утруждай себя, – Антон натянуто улыбнулся. – Знаю, зачем пришел. Хочешь идти с группой?

– Так точно! – по-военному четко отрапортовал старший лейтенант.

– Понимаешь, – собираясь с мыслями, Антон поправил лежащие на столе бумаги, – люди, которые завтра полетят на задание, не только прошли полный курс специальной подготовки, который длится не один месяц, они уже принимали участие в десятках подобных операций. Мы работаем очень малыми силами, но с большим КПД. Обуза нам не нужна, а труп тем более. У тебя еще будет время отличиться.

– Я же от злости сдохну! – скрипнув зубами, выдавил тот из себя.

– Значит, я получу взыскание за смерть офицера, еще толком не послужившего в группе, – пожал плечами Антон.

– Но ведь все возможно! Вдруг понадобится моя помощь как врача…

– Я сейчас решу вопрос, и мне дадут другого, – Антон машинально посмотрел на телефон. – Вместо тебя поедет человек, имеющий соответствующие знания, навыки и боевой опыт. Ты же, извини за сравнение, чемодан без ручки, выбросить будет жалко, а тащить тяжело.

Доктор покраснел, но не уходил из кабинета.

– Я свои возможности знаю, – он с шумом перевел дыхание. – Слово даю, не ошибетесь!

– Хорошо, – неожиданно для себя выдохнул Антон. – Мой заместитель – майор Банкетов. Идите к нему и доложите мое решение взять вас с собой. Подготовка идет полным ходом, и он введет вас в курс дела. Надеюсь, вам не надо напоминать о вашем медицинском снаряжении?

– Никак нет!

– Валяй!

Как всегда, Родимов приехал проводить группу прямо на аэродром Чкаловский.

Прошуршав колесами по раскаленной бетонке, черная «Волга» мягко скрипнула тормозами у открытой рампы мощного «Ила».

– На «попутке» летишь? – усмехнулся генерал. – Хотя в твоей практике было, когда на группу давали такой сарай.

– Да, – Антон посмотрел на самолет, словно увидел его впервые, – продовольствие для группировки отправляют. Несколько «КамАЗов».

В этом плане больше повезло Родимову, который, в случае отсутствия «борта», должен был заниматься его планированием. А подобные задачи решались в Генеральном штабе чуть ли не на уровне главкома ВВС.

– Будет чем в полете закусить, – генерал хитро улыбнулся.

– Вы же знаете, у нас с этим строго, – на полном серьезе ответил Антон.

– Да, знаю, конечно. Пару раз лично убедился, как Дрон стресс снимал.

– Тогда и я бы не прочь был, – Антон сглотнул подступивший к горлу ком. В тот день они потеряли двух лучших бойцов, прапорщика и капитана. Причем последний умер в буквальном смысле на руках у Антона. Дорофеев, не сдержавшись, нажрался, как он потом сам выразился, «до кровавых мальчиков в глазах».

Неожиданно на взлетку выскочил «УАЗ». Едва не зацепив машину генерала, он остановился прямо перед Родимовым и Антоном. Дверца распахнулась, и на бетон выпрыгнул Линев. Лицо его было озабоченным.

– Ты чего, Данила, старика пугаешь? – отвечая на рукопожатие, пошутил генерал, однако в его глазах появилась тревога. Было видно, Линев приехал не с пустыми руками. Так оно и вышло.

– Только что поступила информация: в Кабуле обнаружен труп одного из ведущих специалистов в области вирусологии Фрэнка Стинвена. Всего два месяца назад работал на секретной базе США по программе возможного противодействия террористической угрозе с применением бактериологического оружия. Лаборатория располагает штаммами всех известных вирусов. Должен был ехать в командировку на Украину, но в последний момент отказался под предлогом какой-то своей работы в области холеры и брюшного тифа. Добился разрешения вылететь в Кабул для исследовательских работ. Нам известно, что ФБР сейчас стоит на ушах. По всей видимости, этот Фрэнк что-то прихватил с собой такое, что у американских спецслужб волосы дыбом стоят. Двумя днями позже на одном из участков таджикско-афганской границы осуществила переход группа лиц кавказской национальности. Были задержаны и даже допрошены, но в конечном итоге каким-то образом ушли, оставив после себя горы трупов.

– Все сходится, – генерал посмотрел на Антона. – Скорее всего, это и есть те люди, которые должны привезти натуральную оспу в Россию. А непривитых пленников они держат для того, чтобы заразить, а потом либо устроить побег, либо просто передать командованию группировки.

– Смотря еще, сколько этой гадости у них сейчас на руках, – Данила поежился. – Прысни в метро из баллончика пару раз, и в Москве, да что там, по всей России, такое начнется!

– Она что, совсем неизлечима? – зачем-то спросил Родимов, хотя прекрасно знал характеристики всей имеющейся на вооружении заразы.

– Лечится, но очень тяжело. Используют противооспенный гамма-глобулин и еще кучу всякой гадости, – только для того, чтобы поддержать разговор, вздохнул Антон. – Инкубационный период – десять-двенадцать дней. Смертность в пределах сорока процентов. Передается воздушно-капельным путем. Только оспа оспе рознь. Неизвестно еще, что там за монстра во времена «холодной войны» гении дядюшки Сэма придумали.

– Значит, эти люди идут туда, куда ты должен попасть в ближайшее время. – Родимов, все это время над чем-то размышлявший, поднял взгляд на Антона. – Найдешь пленников, ликвидируешь охрану, считай, полдела сделано. Потом встречай гостей. У тебя, надеюсь, все офицеры привиты?

– Нет никого, кто родился бы позже восьмидесятого года, – кивнул Антон. – Значит, все.

Тем временем загрузка самолета закончилась. Скучающие у ограждения среди сваленных в кучу камуфлированных мешков, ящиков с оружием, минами и другим необходимым снаряжением офицеры оживились.

Розовощекий прапорщик Лаврененко, возившийся с переговорным устройством доктора, которое в последний момент перестало работать, облегченно вздохнув, вернул его хозяину:

– Контакты на батарее были окислены.

– Строиться! – скомандовал Антон.

До отлета оставались считаные минуты.

* * *

Опасаясь воздушной разведки, электронные средства которой позволяли федералам обнаруживать группы людей даже в ночное время, Нурды ждал тумана, или, говоря на языке летчиков, нелетной погоды. С трех до пяти утра горы укутывались густыми облаками. Именно в это время он и собирался покинуть свое убежище.

Наконец, молочного цвета покрывало сначала скрыло низины, а затем стало медленно подниматься вверх. Ночь была лунной, и эти испарения, казалось, светились изнутри.

Для того чтобы было легче идти, руки пленникам связали впереди. Ждать Сайхана и его людей, которые должны были именно сюда доставить «Возмездие Аллаха», поначалу было решено оставить на пару с Бизоном Руслана Цуева, расторопного, исполнительного боевика, длительное время выполнявшего в отряде обязанности снайпера.

Бизон с вечера выглядел кислым. Еще бы, Нурды уводит людей и пленников. Значит, дела очень плохи. Оставаться в пещере стало опасно. Тем не менее, именно сюда придет Сайхан, и Бизон с Цуевым должен будет его ждать, чтобы сообщить, куда ушел отряд. А если первыми здесь окажутся русские или кадыровцы? По сути, они смертники.

Вскоре в сопровождении нескольких боевиков пришел Азат Хабаев. Грузный, с косматой бородой и носом, похожим на картофелину, полевой командир выглядел хмуро. В неизменной камуфлированной форме, с повязанной на голове зеленой косынкой с арабской вязью, наполовину закрывающей бордовый шрам над левой бровью, он молча прошел к нарам и сел. Пришедшие с ним моджахеды остались стоять у входа в пещеру. По сути, руководство в лице Сарсура Махуля поручило ему заниматься обеспечением безопасности Нурды и оказывать ему всяческое содействие. Формально Азат подчинялся старику, присланному для организации и проведения акции, но строптивый нрав, нежелание выглядеть перед своими моджахедами пешкой в руках малоизвестного человека вынуждали его показывать пренебрежение к специалисту по диверсионной работе. По крайней мере так представил его эмиссар, который появился в отряде несколько месяцев назад, чтобы передать приказ руководства.

– Нурды, – позвал Хабаев.

– Слушаю тебя, Азат. – Чеченец стоял у противоположной стены, насмешливо глядя на своего «раба». Именно так можно было назвать этого человека, который с весны выполнял его поручения. Сначала он отлавливал русских солдат, причем только тех, кто родился после восьмидесятого года. Именно тогда по решению Всемирной организации здравоохранения были отменены прививки против натуральной оспы. Потом Нурды потребовал трех лучших моджахедов, с обязательным условием: они должны были знать Афганистан. В отряде Азата таких как раз было трое, один из которых Хан, его родственник и правая рука, после чего Нурды, лично проинструктировав, отправил их, по слухам, аж в Пакистан. Кроме этого, отряд Азата, считавшийся самым многочисленным на всей территории Чечни, выполнял функции сторожей. Разбитый на несколько частей, он рыскал в окрестностях этой злополучной горы, где в своей пещере Нурды откармливал русских, сидел в засадах, с одной лишь целью: никто не должен на нее взойти, а тем паче обнаружить злосчастную нору.

– Азат! – окликнул неожиданно задумавшегося бородача Нурды. – Ты уснул?

– Нет, а что? – встрепенулся полевой командир.

– Что хотел спросить?

– А-а, – протянул Азат, пригладив рукой бороду. – Я не хочу оставлять здесь своих моджахедов на верную смерть.

При этих словах Бизон затаил дыхание. Он сразу понял: речь идет о нем и о Руслане Цуеве. Нурды уже приказал им ждать Хана, чтобы вместе с ним и его людьми идти в направлении Курчалоя. Там, между Гансолчу и Ялхой-Мохк, в урочище Султан-Мурат, между двумя небольшими ручьями, еще в первую войну был оборудован прекрасный схрон. О нем мало кто знал. Построенный русскими пленными, которых там же похоронили, а вернее сказать, зарыли, словно собак, он ни разу не использовался. Три просторных помещения были укрыты бревнами в несколько накатов и двухметровым слоем грунта, на котором даже посадили кустарник. Рядом был оборудован еще один. Немного скромнее, но также хорошо скрытый от посторонних глаз.

Ходили слухи, будто эти и еще с десяток подобных блиндажей готовили специально для диверсионных отрядов на случай затяжной партизанской войны.

– Раз волнуешься за своих людей, тогда оставайся сам, – спокойно ответил Нурды. – Ты же знаешь, я не касаюсь твоих проблем. Главное, чтобы твой отряд обеспечил мою работу. Пока справляешься, и я считаю, что ты достаточно созрел для того, чтобы обходиться без моих подсказок.

Эти слова привели Азата в бешенство. Он вскочил со своего места и, тяжело дыша, подошел вплотную к куратору:

– Издеваешься?

– Нет, – покачал головой Нурды. – Просто сказал, что думаю.

– Я полгода ловлю русских, половина из которых тебе не нравится, как пес, сторожу эту вонючую нору, неизвестно куда отправляю по твоему желанию своих лучших людей. Ради чего?

– Ради нашей победы, – Нурды ответил спокойным, обыденным голосом. – Пока тебе не надо много знать. Делай, как тебе говорят, и жди.

Азат некоторое время не мигая смотрел в глаза этого странного человека, который, по его мнению, наверняка не убил своими руками ни одного неверного, затем отвел взгляд в сторону.

– Ты меня не так понял, – он с шумом перевел дыхание. – Здесь недалеко, в горном ауле, я разыскал одного человека. Он чеченец, но раб. В свое время этот шакал опорочил честь одного очень знатного тейпа и теперь наказан. Я говорил с его хозяином, он согласился отдать раба мне. Мы спрячем его здесь, оставим продуктов, и пусть он ждет наших людей. Если сделает все как надо, ему простят оскорбления.

– А не убежит? – прищурившись, спросил Нурды.

– Ему некуда податься, – Азат расплылся в зловещей улыбке. – Вместо одной ноги деревяшка, – он постучал себя по колену. – Ступни нет. Если придут русские, он скажет, что негде жить, прячется от кровников. Он не воевал, и они поверят ему. Если придет Хан, расскажет, где вас искать. И ему хорошо, он наконец избавится от позора, и я не лишусь своих людей.

– И волки сыты, и овцы целы, – на русском проговорил Нурды. – Что ж, покажи мне его.

– Эй, Рамзан! – крикнул Азат в проход. – Заведи сюда этого ишака!

Из прохода послышались шаркающие шаги, тяжелое, с посвистыванием дыхание, и в пещеру вошел до неузнаваемости обросший, сгорбленный человек. В нос ударил запах давно немытого тела.

– Как тебя зовут? – брезгливо спросил Нурды.

– Али, – оголив похожие на почерневшие пеньки остатки зубов, прохрипел мужчина. – Я из Гойты…

– За что тебя наказали? – вглядываясь в воспалившиеся глаза, задал Нурды следующий вопрос.

– За длинный язык, – понуро опустив голову, проговорил Али.

– Длинный язык не украшает даже женщину, расскажи подробнее.

– Работал на стройке дома своего соседа. Мы повздорили, и я плохо сказал о его матери и жене.

– Обычно за такое убивают, – Нурды удивленно посмотрел на Азата.

– Хотели, – сокрушенно вздохнул тот, не сводя взгляда с Али. – Но передумали.

– Что с ногой?

– В детстве на железной дороге она попала между рельсами, когда переводили стрелку.

– Али, – взгляд Нурды сделался немного теплее, – ты хочешь, чтобы тебя больше не трогали, а может, даже забыли твое оскорбление?

– Так не бывает, – сокрушенно вздохнул инвалид. – Я сам хочу смерти. Но эти люди только продлевают мои муки.

– Тебе объяснили, для чего ты здесь? – Нурды метнул взгляд на Азата.

– Да, – кивнул тот. – Если нагрянут русские, я должен обмануть, что бежал от своего хозяина. Появится человек по имени Сайхан, сказать, где искать тех, кто здесь был.

– А если спросят, чем ты питаешься?

– Раз в неделю родственник приносит рис и немного мяса.

– Хорошо. – Нурды еще некоторое время разглядывал лохмотья Али, затем развернулся всем телом к Азату: – Я одобряю твой план. Но не исключено, что Хан может наткнуться на твоих людей еще раньше.

Они вышли из пещеры. Уже светало, и пора было уходить.

– Нурды, – Азат изучающе посмотрел на куратора, – как ты думаешь, русские знают, для чего здесь пленники?

– Откуда? – удивился тот. – Они могут лишь располагать информацией о существовании этого места. Ведь даже ты догадался, зачем все это, только после того, как я объяснил, кого надо сюда тащить, а кого нет.

– В принципе, мне и сейчас не все до конца ясно, – задумчиво проговорил Азат. – Знаю лишь, что этих людей собираются сделать больными.

* * *

По своему обыкновению группа не стала покидать самолет сразу после посадки. Прилетели во второй половине дня, на аэродроме полно народу, и Антон не хотел «светить» людей. Машины группы, две «Нивы» и микроавтобус «Газель», еще в Москве загнали до начала загрузки самолета мешками и коробками с продовольствием для группировки. Теперь эта техника была заперта в передней части грузового отсека.

Офицеры лишь откидали тюки с обмундированием, которыми был завален последний внедорожник, сняли крепежные тросы и убрали из-под колес колодки.

Разгрузка шла медленно. Несколько солдат-контрактников, вяло бродивших по рампе, то и дело устраивали перекуры, словно переносили в подъезжающие «КамАЗы» как минимум кирпичи. Одновременно сгущались сумерки. Сидя у открытых боковых дверей, Антон рассуждал, как поступить дальше. Обычно после доклада начальнику разведки группировки о своем прибытии и обсуждения вопросов взаимодействия они ехали в Курчалой. Там, на территории бывшего завода по ремонту комбайнов, комендатура. В ней и устраивались. Основную роль в выборе места жительства на время командировки играло то, что это было родовое село Джабраилова и Батаевых. У них появлялась возможность проведать родных. Однако делалось это с большой осторожностью и в основном в темное время суток. На родине до сих пор считали этих чеченцев перешедшими на сторону боевиков и в конечном итоге погибшими.

Неожиданно к самолету подкатил «уазик», из которого вышел рослый, широкоплечий майор и сразу направился к дверям, рядом с которыми сидел Антон. Взобравшись по приставленной экипажем лестнице в грузовой отсек, он обвел взглядом офицеров, которые по своему обыкновению были без каких-либо знаков различия, и сделал недовольное лицо:

– Кто старший?

Антон сделал вид, что его больше интересует колесо «Нивы», в которое он уставился сосредоточенным взглядом. Дрон, сидевший ближе всего к незнакомцу, и вовсе прикинулся спящим. Никто из разведчиков-диверсантов никогда не докладывал первому встречному ни своего воинского звания, ни фамилии, а тем более не называл должности и подразделения, в котором служит. Пусть на нем хоть генеральские погоны.

Кому положено знать о прилете группы, они уже проинформированы по специальным каналам связи. Это, как правило, командующий группировкой, начальник штаба и начальник разведки. Именно с этой категорией решался вопрос о размещении, перемещениях по республике, а главное, во избежание трагических случайностей с ними согласовывались районы действий группы. Обязательно изучались вопросы возможного использования в интересах разведчиков сил и средств частей, находящихся на территории Чечни. Большей частью это касалось авиации и артиллерии. Не раз, оказавшись в тяжелой ситуации, Антону приходилось просить поддержки огнем.

– Вы что, оглохли! – Майор рассвирепел и схватил Антона за ремень разгрузочного жилета, который он надел после посадки.

В тот же момент рука его хрустнула в запястье, а сам он, взвизгнув, нагнулся, едва не разбив лоб о металлический пол.

– Подполковник Филиппов, – не отпуская запястья офицера, спокойно проговорил он. – С кем имею честь?

– Что ты себе позволяешь, подполковник? – просипел майор, багровея от напряжения.

– Ничего, – не меняя положения, ответил Антон. – Придерживаю вас, чтобы не упали.

– Отпусти сейчас же!

– И не подумаю. – Антон, как и все его подчиненные, знал в лицо всех должностных лиц группировки. Этого хама он видел впервые и ничуть не волновался за последствия. – Вы врываетесь на борт воздушного судна в форме старшего офицерского состава абсолютно непонятно на каком основании. Может, у вас под курткой «пояс шахида»? Дрон, проверь!

Капитан с несвойственной для него серьезностью, обшарил незнакомца:

– Чисто.

Антон отпустил майора.

– Вы мне за это ответите, – потирая руку, прошипел тот, разглядывая спецназовцев, словно пытаясь запомнить. – Я командир отдельной части! Груз, который находится на борту, мой!

– Группа, спрятать лица! – негромко скомандовал Антон, и в тот же момент камуфлированные шапочки превратились в маски с прорезями для глаз и рта.

Вновь загремела лестница, и в дверях появился начальник штаба группировки Любимов. При виде его возмутитель спокойствия вытянулся в струнку. Разведчики поднялись со своих мест.

– Филин, – глаза генерала округлились, – а в честь чего маскарад?

Антон стянул с головы маску.

Тем временем ворвавшийся несколько минут назад майор робко кашлянул в кулак.

– Товарищ генерал, разрешите доложить, – изменившимся голосом, без прежних властных ноток обратился майор к генералу.

– Ты, Сытянов, чего здесь забыл?

– Хотел узнать, когда «борт» обратно пойдет…

– Я тебе все равно рапорт на отпуск не подписал, – пожимая Антону руку, с раздражением проговорил Любимов. – Или снова до папочки дозвонился? Марш в батальон!

– Товарищ генерал…

– Слушай, я сейчас попрошу этих парней, чтобы они тебя отсюда выбросили, а если скажу, кто ты есть, то вылетишь так, что бетонка лопнет.

Сытянова словно ветром сдуло.

– Кто это? – спросил Антон.

– Чмо, – лаконично ответил генерал. – Папа у него в Совете Федерации. При Союзе обкомом партии рулил в одной из областей. А так бы ходил он, в лучшем случае, старлеем.

– А в худшем? – Антон чувствовал, что неприязнь генерала вызвана не родственными отношениями Сытянова.

– Расстрелять бы его, – на полном серьезе ответил тот, разглядывая машины. – Приехал отметку получить, что в боевых действиях участие принимал. Поставили командиром батальона материального обеспечения. Так он умудрился даже НЗ продать!

– Почему не посадите? – удивился Антон.

– Пробовали, – лицо генерала сделалось грустным. – Мы документы на увольнение, а из Москвы приказ о досрочном присвоении очередного воинского звания плюс орден.

– Значит, не зря ты его, командир, полы здесь нюхать заставил, – хохотнул Дрон.

– Что, – в глазах генерала запрыгали веселые чертики, – намяли бока?

– Да нет, – Антон осуждающе посмотрел на капитана. – Немного в неудобной позе подержали.

– Правильно сделали! Давно мечтал, да мне потом минимум пенсия обеспечена. А до вас его папаша не дотянется! Ну что, проедем ко мне, обсудим вопросы?

Антон отыскал глазами Банкета:

– Как стемнеет, машины выгоните.

Разговор продолжился уже в кабинете начальника разведки. На пару с начальником штаба они выслушали короткий доклад Филиппова.

Некоторое время сидели молча. Любимов закурил. Начальник разведки, уткнувшись в карту, о чем-то размышлял.

– Поползли, кстати, слушки среди местного населения, – гася в пепельнице окурок, наконец заговорил Любимов, – будто какая-то банда собирается передать пленных, которые у нее находятся. Я, честно говоря, этому значения особого не придал.

– А я думал, что они планируют сложить оружие и решили обменять их на лояльность в ходе проверки причастности к преступлениям, – оторвавшись от изучения карты, задумчиво проговорил начальник разведки.

– На всякий случай надо подготовить распоряжения для медиков, – Любимов сделал пометку в лежащей перед ним записной книжке.

– У меня просьба, – Антон кашлянул в кулак, – бандиты не должны знать, что мы располагаем информацией об их планах.

– Об этом можешь не беспокоиться, – Любимов потрепал его за плечо. – Вертушка на завтра нужна?

– Пока, думаю, обойдемся своими средствами, – покачал головой Антон. – Вот если бы в том районе разведчик полетал…

– Сделаем, – Любимов поднялся со своего места. – Как я тебе уже сказал, мы сейчас там не работаем. Несколько групп от разведывательного батальона в Аргунском ущелье и в районе Ведено. Так что мешать тебе никто не будет.

* * *

В просторном заасфальтированном дворе роскошного трехэтажного особняка, в тени росших по его периметру пирамидальных тополей, стоял сухощавый, уже не молодой мужчина с бесцветными глазами. Его смуглое, испещренное морщинами лицо выглядело задумчивым. Одетый в светлый костюм, он не испытывал дискомфорта от жары. Было видно, этот человек был привычен к ней так же, как и к дорогой одежде.

Напротив него, переминаясь с ноги на ногу, стоял одноглазый чеченец.

– Ты все передал, как я сказал? – спросил седой, испытующе глядя в единственный глаз стоящего перед ним человека.

– Слово в слово, – кивнул тот.

Этот короткий и странный диалог велся на русском. Одноглазый был работником крупного чеченского бизнесмена, в доме которого остановился седой, и по совместительству за хорошие деньги выполнял поручения гостя.

– Хорошо, – кивнул седой и вышел за ворота, где его поджидал белоснежный джип «Тойота».

Он неторопливо уселся на заднее сиденье и тронул водителя за плечо.

– Поехали, посмотрим, как идут дела на стройке, – эти слова седой произнес уже на арабском.

Мягко урча мотором, машина выехала на дорогу и на первом перекрестке повернула в сторону центра.

На улицах царило оживление. Прямо у дорог под самодельными навесами от солнца шла бойкая торговля фруктами, овощами и разной мелочью. Половина домов была в лесах, по настилам которых сновали раздетые по пояс и загоревшие до шоколадного цвета строители.

Сарсур Махуль приехал в Грозный около месяца назад, как только стало известно, что трое людей Нурды Садаева, которому была поручена организация первого теракта с применением оружия массового поражения, покинули территорию Афганистана.

Официальным поводом для его посещения разрушенной войной республики было решение руководства Совета торгово-промышленных палат Саудовской Аравии изучить изнутри состояние экономики Чечни.

У себя на родине араб считался преуспевающим бизнесменом. В сферу деятельности его компаний входило строительство дорог, домов, административных и духовных центров. Так получилось, что большую часть своей жизни он прожил в Турции, где филиалы его компании приносили хорошие доходы. Города этой страны стремительно отстраивались. Но вторая по счету после начала войны в Чечне поездка в Россию носила иной, нежели казалось на первый взгляд, характер. Сарсур Махуль был активным членом «Аль-Каиды» и имел богатый опыт конспиративной работы. Сейчас он рисковал. Несмотря на идеально сделанные документы, согласно которым Сарсур Махуль теперь не кто иной, как Ферзинд Тахре, чувствовал он себя здесь не совсем уютно. Но, несмотря ни на что, нужно было взять реванш за последнюю неудачу, и он пошел на риск. Пока все идет по плану. Приехав в столицу Чечни, он с головой окунулся в строительство духовного центра. В скором будущем это будет самая большая мечеть в России, рассчитанная на десять тысяч человек. Комплекс зданий включал в себя исламский университет, общежитие для студентов, библиотеку и еще множество зданий самого разного назначения.

В строительстве принимали участие в основном турки, и Сарсур нашел хорошее прикрытие своей деятельности. Под видом оказания финансовой помощи по линии арабских стран на строительство выделялись колоссальные суммы, часть из которых шла на подпитку вооруженных отрядов сопротивления, а главное, для решения его собственного вопроса.

Всего несколько месяцев назад он пытался провести в Москве теракт, используя закладки Второй мировой войны. Работы по подготовке к взрыву наиболее важных объектов столицы на случай захвата ее немцами велись с соблюдением такого режима секретности, что спустя шестьдесят лет после разгрома фашистской Германии о десятках тонн тротила, оставленных саперами НКВД под жилыми зданиями и мостами, знали лишь единицы. Когда эта информация попала к Сарсуру, он незамедлительно начал готовить операцию по розыску бункера, откуда возможно было привести адские машинки в действие. В дело были пущены десятки тысяч долларов, подготовлены специальные команды, но русские разгадали замысел и не только обезвредили мины и задержали практически всех участников акции, но и умудрились достать самого Сарсура, заминировав его автомобиль в Турции. По чистой случайности он отделался легким сотрясением мозга да парой царапин.

Для руководства «Аль-Каиды» после такого провала он стал простым, беспомощным стариком, который уже ни на что не способен. Это сильно задело его самолюбие. Месяц понадобился для того, чтобы найти другой, не менее ужасный способ не только уничтожения большого количества неверных, но и восстановления своего авторитета. Ему удалось убедить руководство в своей полезности, когда он с двумя своими соратниками профинансировал операцию, в ходе которой один из ведущих вирусологов США согласился оказать содействие в получении штамма натуральной оспы, до середины девяностых состоящей на вооружении США, России и Северной Кореи. При умелом применении даже малого количества этого препарата погибнет или останется на всю жизнь инвалидами огромное количество неверных.

За размышлениями не заметил, как машина выехала на бетонную площадку перед котлованом и, плавно развернувшись, остановилась. Водитель удивленно посмотрел на хозяина. Встрепенувшись, Сарсур вышел наружу. Навстречу ему уже спешил бригадир турецких рабочих. В желтой каске, подчеркивающей почти черное от загара лицо, клетчатой рубашке и свободного покроя брюках мужчина, поприветствовав куратора, стал быстро докладывать, что сделано за несколько последних дней.

Сарсур слушал вполуха, медленно направляясь вдоль котлована, на дне его рабочие варили каркас из арматуры, который в скором времени будет залит бетоном и превратится в фундамент.

– Чеченцы не все хорошо работают, – пожаловался бригадир. – Много ленивых. Может, вызвать еще наших строителей?

– Я подумаю над этим вопросом, – кивнул Сарсур, разворачиваясь к машине. – Инструмент нужен?

– Да, – бригадир часто закивал головой. – Много уже сломали. Большие перепады напряжения.

– Составьте список, согласуйте его с главным инженером, и завтра я за ним заеду.

– Спасибо! – Турок слегка наклонил голову.

Неожиданно на площадку с дороги съехал армейский внедорожник и остановился рядом с джипом Сарсура. Слегка прищурившись, араб неторопливой походкой направился в сторону «уазика», на ходу посмотрев на часы. Майор приехал минута в минуту. Такое отношение к делу нравилось Сарсуру.

Сытянов был в гражданской одежде. В синей рубашке с коротким рукавом и джинсах он походил на юношу, хотя неделю назад ему исполнилось уже тридцать четыре года.

Сарсур, которого Сытянов знал как Ферзинда Тахре, познакомился с ним уже на второй день по приезде в Чечню. Майор приехал на стройку с предложением бартера. Турецкие строители питались в специально построенной из гофрированного железа временной столовой и имели свою кухню. Закупкой продовольствия, деньги на которое перечислялись со счетов компании, принадлежащей Сарсуру, занимался начальник административно-хозяйственной части из числа местных жителей. Грузный, усатый чеченец по имени Альви был хитер и расчетлив, поэтому быстро нашел такого же человека среди российских военных. Тогда майор обменял муку высшего сорта на стройматериалы для ремонта казармы своего батальона. Позже, по мере увеличения количества строителей, постоянно приезжающих из Турции, он продал по бросовой цене кровати. Еще спустя неделю на военном хлебозаводе стали выпекать для рабочих хлеб. Постепенно Сытянов стал чем-то вроде второго снабженца для турка. Многое, что он предлагал, было не нужно, но Сарсур покупал, боясь потерять человека, имевшего возможность быть в курсе событий, происходящих в штабе группировки. Конечно, напрямую араб не задавал вопросов, но Сытянов, большой любитель застолий, сам начинал рассказывать о тех или иных планах командования, считая, что строящие духовный центр люди не могут быть врагами.

Вчера они договорились о встрече, чтобы решить вопрос о передаче во временное пользование двух автономных дизель-генераторов для выполнения сварочных работ. Естественно, не бесплатно.

– Почему не в форме? – пожимая майору руку, поинтересовался Сарсур. – Разве у вас так можно? В турецкой армии офицер не должен в рабочий день быть без военный одежда.

– Я в отпуск собираюсь, – почему-то с раздражением ответил Сытянов. – Вы определились с арендной платой?

– Меня устраивают твои условия, по пятьдесят долларов в сутки за каждую машину.

Сытянов поджал губы:

– Наконец-то в казармы хоть телевизоры куплю да плац заасфальтирую.

– Из-за чего грустный? Ведь говоришь, в отпуск едешь. Веселым надо быть!

– Вчера самолет из Москвы прилетел. Груз был предназначен мне. Захожу, а там какие-то хмыри сидят. Еще и три машины загружены. Спрашиваю, кто такие? Молчат. Начал разбираться, ведут себя нагло. Настроение изрядно испортили.

– Ты же майор, арестуй их!

– Во-первых, у нас это не принято, а во-вторых, эта борзота из ГРУ прилетела. Им, видите ли, все по барабану, – он зло сплюнул себе под ноги.

– А что такое ГРУ? – осторожно поинтересовался Тахре, сделав вид, будто не знает.

– Спецназ Главного разведывательного управления, – пояснил Сытянов.

– А что им тут надо?

– Работу надо показать, чтобы деньги платили, вот они сюда и летают. Пленных каких-то искать собираются. Но это для виду. Сами в курчалоевской комендатуре водку жрать будут.

Сарсур больше не решился задавать вопросов, но и этой информации было достаточно, чтобы остальное узнать через свою агентуру.

Глава 7

Комендант курчалоевской комендатуры, высокий майор со слегка приплюснутым носом, встретил разведчиков-диверсантов настороженно. Он находился во дворе, когда две «Нивы» и «Газель» въехали на территорию бывшего завода по ремонту комбайнов.

– Надолго к нам? – отвечая на рукопожатие Филиппова, с ходу спросил он.

– Как получится, – Антон обвел взглядом двор, освещенный тусклым светом нескольких электрических лампочек. – Кто у тебя здесь еще?

– ОМОН из Новосибирска, – майор почесал бровь. – Но сейчас реально только два человека. Остальные на блокпостах. Тебе мой начальник разведки нужен?

– В принципе, нет, – на секунду задумавшись, покачал головой Антон. – Я думаю, обстановка за это время сильно не изменилась. Ты лучше скажи, чьи и где расположены блокпосты на дороге до Дай?

– По поводу Курчалоя ты знаешь, – испытующе глядя в глаза Антона, заговорил комендант, – на всех выездах. Автуры – по-прежнему наш ОМОН. Сейчас там из Набережных Челнов взвод стоит.

– На птицефабрике? – уточнил Антон.

– А где же еще? – хмыкнул комендант. – Ведено – кадыровцы. В самом Дай – взвод Ямадаева. Плюс отряд самообороны из местных. Туда собираешься?

– Подальше, – уклончиво ответил Антон.

– За Дай дорога дрянь, – вздохнул комендант. – Можно сказать, там ее почти нет. Широкая тропа. Кстати, – встрепенулся он, – тебе же в сопровождение БТР нужен! Или в Шатое возьмешь?

– Не надо, – Антон усмехнулся. – Как будто не знаешь, что я эту привилегию не люблю. Больше внимания привлекает.

Когда Антон вошел в цех по ремонту двигателей, переоборудованный под казарму, офицеры уже расстелили на кроватях спальники, а вдоль стены уложили свои рюкзаки из камуфлированного материала. Обступив теннисный стол, который еще год назад смастерили находящиеся в командировке милиционеры, они выкладывали на него сухие пайки. Дрон уже кипятил на горелке кружку воды. Несмотря на то что помещение было просторным, в воздухе стоял устойчивый запах гари от сухого спирта.

– Дрон! – окликнул капитана Антон. – Может, ты здесь и нужду справлять будешь? Тяжело было на улицу выйти?

– Поздно! – сокрушенно вздохнул Василий. – Я уже закончил.

С этими словами он забросил в кружку брикет прессованного гороха и высыпал туда же пакетики сухого молока и сухофруктов.

У Антона отвисла челюсть.

– И ты эту гадость жрать собираешься?

– А что тут такого? – Лицо Дрона вытянулось от удивления. – Зажмурился и выпил. Зато питательно. Едим же червей, когда приспичит.

После ужина быстро смели со стола крошки, и Антон расстелил карту:

– По предварительным данным, на западных скатах отметки 2855 расположен схрон боевиков, где содержатся пленные военнослужащие группировки. Количество и качество охраны не известно, равно как и какому полевому командиру они подчиняются.

Задача группы: совершить марш Курчалой – Шатой – Дай, далее вверх по ущелью Шароаргун с последующим выходом к высоте с указанной отметкой. Обследовать западные скаты по трем направлениям – вдоль ручьев. Ущелье по своей структуре аналогично Аргунскому. Через пятнадцать километров вверх дорога переходит в тропу, пригодную лишь для перегона скота. Сигналы взаимодействия и позывные прежние. Мой заместитель майор Банкетов. Вопросы?

– Расстояние между первым и вторым ручьем меньше пятнадцати километров, до третьего чуть больше двух, русла параллельны друг другу, – нагнувшись над картой, пробормотал Туманов и поднял на Антона глаза: – А если поделить группу на три части? Каждая берет по направлению.

– Две тройки, а по дальнему руслу пустить четырех человек, – как бы невзначай заметил Меньшиков.

– Не забывайте, что минимум двое останутся у машин, – напомнил Антон. – И потом, местность хорошо просматривается. Склон практически лишен растительности. Что, если кто-то нарвется?

– Тоже верно, – согласился, как сначала показалось Антону, Дрон. Но сказанное дальше вызвало взрыв смеха: – На нас лучше не нарываться.

– Все, – Антон нахмурился и посмотрел на часы. – Отбой.

Выехали за час до рассвета. За это время надо было успеть проскочить предгорье, где в любом селении есть люди, работающие на боевиков. До села Дай было порядка семидесяти километров. Дорога оставляла желать лучшего. Ухабы и выбоины на всем протяжении пути. Несмотря на пропуск, подписанный командующим группировкой, на трех блокпостах потеряли почти четверть часа. После этого по возможности стали их объезжать, используя пересохшие русла речушек. Кенхи миновали, когда было уже совсем светло.

– Живут же люди! – разглядывая в окно просторные кирпичные дома, высокие въездные ворота из листового железа, выкрашенные в неброские цвета, и тянущуюся вдоль улицы желтую трубу газовой магистрали, восхитился Татарин. – У нас в деревню заедешь, заборы покосившиеся, дома, вросшие в землю, и все это хозяйство утопает в лебеде и полыни.

Лишь на окраине промелькнула пара саманных строений, но и они были сделаны на совесть.

Дальше дорога проходила вдоль достаточно широкой и стремительной речки Шароаргун. Нависавшие справа ветви деревьев то и дело скребли по крышам автомобилей. В некоторых местах приходилось ехать со скоростью пешехода. Из-за подступивших с обеих сторон гор, покрытых лесом, было сумрачно.

– Неприятное место, – поежился на заднем сиденье Дрон.

– Наблюдай в своем секторе, капитан, – напомнил ему Антон, шаря взглядом по склону со своей стороны.

Из-за непрекращающегося подъема и каменистого грунта ехавшая в середине колонны «Газель» начала отставать, увеличивая разрыв между «Нивами».

Антон достал Джи-пи-сс-навигатор и карту. С минуту поколдовав над ними, посмотрел на часы:

– Через километр конец дороги. Будем спешиваться.

– Кто с машинами останется? – спросил сидевший за рулем Джин.

– Как всегда, Лавр, – Антон убрал карту в нагрудный карман разгрузки, – и Меньшиков. Думаю, двоих хватит.

– Овраг надо искать, – как бы невзначай напомнил Туман.

– Здесь их полно, – Джин крутанул руль, объезжая выступавший из земли валун. – Жалко только, что связи с охранением не будет. Опасно в этих краях.

– Да, – протянул Дрон, – перевалим через хребет, и ребята могут рассчитывать только на себя.

– Предлагаешь усилить их тобой? – усмехнулся Антон.

– Как скажешь, – пожал Дрон плечами.

Транспорт загнали в глубокую ложбину. Пока спецназовцы маскировали машины рублеными ветвями, Антон лично выбрал места для остающихся охранять машины Лавра и Малыша. Их позиции располагались на возвышенностях вокруг балки, где был устроен импровизированный автопарк, с таким расчетом, чтобы они могли видеть друг друга и что творится внизу.

– Если вдруг нарисуются духи, сразу не мочите, – предупредил Антон. – Наблюдайте. Возможны два варианта. Либо они попытаются заминировать машины и уйти, в этом случае ваша задача – запомнить, как и где установлены «сюрпризы». Второй вариант – могут устроить засаду. Вы им не мешайте. Когда мы будем возвращаться и войдем в зону действия переговорных устройств, я с вами свяжусь. Сориентируете группу, и мы их просто покрошим.

– А если попытаются угнать? – Меньшиков часто заморгал.

– Снять свечные провода! – вместо ответа приказал Антон, крепя на голове переговорное устройство.

Наносивший на лицо «грим» Лаврененко вытер о траву руку и направился к машинам. Рюкзаки были сняты и оставлены в микроавтобусе. Задние карманы изготовленных по специальному заказу разгрузочных жилетов заранее забили пачками патронов. Они создавали противовес размещенным на груди «АПС», ножу, вставленному в специально вшитый чехол, гранатам и снаряженным магазинам к оружию. На головах спецназовцев появились защитного цвета косынки. Через несколько минут, проверив работу ПУ, группа начала подъем. Первыми бесшумно растворились в зарослях кустарника назначенные в головной дозор Джин и Туман. Выждав минуту, Антон дал команду на выдвижение основных сил, предварительно назначив Татарина в замыкание.

* * *

Спустя месяц после отъезда из Грозного Утюг и Ансалту сошли с поезда Москва – Владикавказ. Если не считать частых проверок столичной милицией паспортов, по России они проехали спокойно.

– Почти дома, – шагая по перрону вокзала столицы Осетии, облегченно вздохнул Утюг. – До Грозного час езды на машине.

– Только где ее взять? – нервно кусая нижнюю губу, спросил Ансалту. – Кто сейчас согласится везти нас в Чечню?

– Не волнуйся, – Утюг похлопал его по плечу. – Здесь у меня все схвачено. Поверь, дальше без проблем доедем.

Он вынул из кармана купленный в Москве сотовый телефон и, на ходу набрав номер, приложил его к уху.

– Салам! – Лицо Утюга сделалось сосредоточенным. – Это я… С вокзала… Надо встретиться. Скажи где? Понял!

За то время, пока он говорил, они оказались на привокзальной площади. Пошарив взглядом, Утюг устремился к кучке скучающих у машин таксистов.

– Куда ехать, командир? – Оголив ряд золотых зубов, навстречу вышел средних лет осетин.

– До Бэтмена довезешь?

– Какой разговор, садись!

– Что за Бэтмен? – уже в машине шепотом спросил Ансалту.

– Здесь так один памятник называют, – отмахнулся Утюг. – Мужик на лошади. Сейчас увидишь.

– Там кто-то будет ждать?

– Да, – подтвердил Утюг.

Ансалту отвернулся в окошко, невольно залюбовавшись горной грядой, подступавшей почти вплотную к городу с его южной стороны. Вскоре машина встала. Рассчитавшись с таксистом, Утюг быстро вышел наружу и направился через дорогу, в сторону неприметного «жигуленка».

– Кто это? – догадавшись, что в машине человек, которому он звонил, на ходу спросил Ансалту.

– Свои, – лаконично бросил Утюг и бесцеремонно уселся на переднее сиденье.

Едва Ансалту успел закрыть за собой дверцу, как машина сорвалась с места.

– Как дела, брат? – Утюг пожал сидящему за рулем смуглолицему парню руку.

– Хорошо, спасибо, – не отрывая взгляда от дороги, ответил тот. – Ты здесь по делам?

– Сабир, мне нужно в Чечню, – Утюг испытующе посмотрел на профиль водителя.

– В чем проблемы? – Парень, которого Утюг назвал Сабиром, удивленно хмыкнул.

– Нам нельзя нарваться на ментов, – Утюг принялся барабанить пальцами по приборной доске. – Меня, да и его тоже, – он кивком головы показал на сидевшего сзади Ансалту, – давно в розыск объявили. И груз у нас серьезный.

– Что за груз? – Сабир с интересом посмотрел на Утюга.

– Вот, – тот потряс фотоаппаратом, – пленку везем с компроматом на федералов.

– Хорошо, – осетин резко развернулся в обратном направлении. – Вас переправят прямо в Грозный. Если все нормально, то уже к вечеру будете там, только…

– Мы заплатим, – воспрянув духом, закивал Утюг. – У тебя пистолеты с собой?

– Да, – кивнул тот. – Две «тэтэшки», как и обещал. Под задним сиденьем тайник.

– Тебе цены нет, – с восхищением глядя на Сабира, похвалил Утюг.

– Сейчас с фабрики до Грозного машины идут со стройматериалом, – начал пояснять Сабир. – Сами знаете, у вас там все отстраивается. Спрятать в кузове можно хоть танк. Я так «Иглы» пару месяцев назад переправил, – он посмотрел на Утюга, желая увидеть, какой эффект произвели на чеченца такие подробности. – Так что не дрейфь. Эти машины на постах редко проверяют.

Остановившись рядом с въездными воротами какой-то базы, расположенной на окраине города, они вышли наружу и направились к проходной.

– Привет, Азамат! – стукнул в стеклянное окошко Сабир и показал на стоящих рядом Утюга и Ансалту. – Это со мной.

Щелкнул электромагнит замка, и дверь открылась. Они оказались на огромной территории, заваленной досками, заставленной штабелями шифера, бруса, кирпича и прочего строительного материала, между которыми сновали автопогрузчики. Выли лебедки двух мощных рельсовых кранов. Гремели бортами «КамАЗы».

Спустя час, зажатые со всех сторон бочками с битумом, накрытые сверху брезентом, Ансалту и Утюг уже ехали в направлении административной границы Чечни. Почти новый «МАЗ» несся с такой скоростью, что Утюг начал волноваться, как бы на одном из ухабов или при сильном торможении их не раздавило.

Вскоре машина остановилась. Послышались голоса.

– Что везешь?

– Битум.

– Документы на груз давай…

Утюг взял фотоаппарат в левую руку, правой нашарил рифленую рукоять лежащего на полу «ТТ».

– Опусти борт!

– Командир, – послышался голос водителя, – скоро совсем темно будет. Как по такой дороге поеду? Возьми деньги, только не задерживай, все равно зря.

«КамАЗ» вновь, взревев двигателем, понесся вперед. Утюг почти успокоился. По его подсчетам через час они будут в Грозном. Там он переночует у дяди, который до сих пор считает, будто племянник помогает отцу заниматься разведением баранов, а с утра, наняв машину, отправится в Итум-Кале. Дальше пятнадцать километров пешком. Он приуныл – все время в гору. Склоны Дайхох с той стороны, где придется идти, не так круты, но затяжной подъем, покрытый лесом, очень изматывал.

От размышлений отвлек шум тормозов. Машина приняла вправо и вновь встала. Послышался звук открывающейся двери кабины.

– Что в кузове? – Вопрос был задан на русском, так как водитель-осетин не понимал чеченского.

– Стройматериал.

– Пошли, посмотрим, – пробасил еще кто-то.

– Нечего там смотреть, – засуетился водитель. – Только испачкаетесь. Битум везу.

– Дашь одна бочка? Крыша надо делать.

– А что я прорабу скажу?

– Найдешь что сказать, – кто-то прошел вдоль кузова к заднему борту.

Утюг слегка приподнялся, пытаясь увидеть Ансалту, который пристроился ближе к кабине. Неожиданно массивный фотоаппарат выскользнул из руки и с грохотом упал на железный пол.

– Кто там?! – Раздался лязг затворной рамы автомата.

– Никого, – упавшим голосом ответил водитель.

– А почему так испугался? Скажи, кого везешь?

– Да показалось тебе!

– Ты думаешь, я глухой, да? Эй, в кузове, выходи с поднятыми руками!

– Ансалту, – громким шепотом позвал Утюг. – Оставь оружие и выйди. Скажи, доехать надо было, вот и залез, пока он стоял на первом посту.

Однако снаружи услышали разговор. Раздался выстрел.

– Лезь, снимай брезент!

– Не надо! Мы выходим! – отчаявшись, крикнул Утюг. – Мы к родственникам ездили, – выбираясь из-под брезента, громко говорил он.

Его охватил страх, что у остановивших машину людей сдадут нервы и они начнут стрелять.

Наконец он добрался до борта и выглянул наружу.

Рядом с машиной, направив на кузов автоматы, стояли двое милиционеров. Чуть дальше, за дорогой, из обложенной мешками с песком автомобильной будки вышли еще трое. В это время правее Утюга послышалась возня, полог откинулся, и появился Ансалту.

Утюг поднял над головой руки и заговорил на родном языке:

– Нет у меня оружия. Вот, смотрите, только фотоаппарат. К родственникам на свадьбу ездили.

На самом деле пистолет был засунут за пояс сзади.

– Спускайся, – один из милиционеров указал стволом на землю. – Разберемся, какая свадьба.

«Если незаметно скинуть ствол, найдут деньги, – с ужасом подумал Утюг о сорока тысячах долларов, лежащих в потайных карманах штанов обоих. – Обязательно заберут фотоаппарат. Надо уходить. Любой ценой. Ансалту ждет моих дальнейших действий».

Утюг перекинул ремешок футляра фотоаппарата через голову, взялся за борт и спрыгнул, в последний момент сделав вид, что ударился спиной о колесо. Вскрикнув, он схватился за поясницу, наблюдая, как один из милиционеров, закинув автомат за спину, направляется к нему. Двое других переключили свое внимание на Ансалту:

– А ты что, тупой, да? Прыгай!

Рука с поясницы спустилась ниже. Вот уже он ощутил рукоять пистолета. До милиционера всего пара шагов.

«Только бы ствол не оказался китайским!» – мелькнула в голове Утюга мысль, когда он потянул его сначала вверх, одновременно снимая с предохранителя, а затем направил в грудь опешившего милиционера.

Два выстрела, и милиционер рухнул на колени, а затем стал медленно заваливаться на бок. Бросившись к нему, Утюг принялся разряжать обойму в сторону оставшихся двух.

Слетев с кузова, к нему присоединился Ансалту. В это время Утюг уже схватил автомат убитого. Отбросив ставший ненужным пистолет в сторону, он дал длинную очередь по будке, затем, короткой, добил оставшегося в живых и пытающегося подняться одного из оказавшихся рядом с машиной милиционеров. Ансалту тоже вооружился автоматом.

Пригибаясь, они перебежали проезжую часть. В вагончике стоял грохот и крики. Видимо, отдыхающая смена спешно вооружалась. Мешки с песком были уложены только со стороны дороги. Обежав вагончик, Утюг на пару с Ансалту в буквальном смысле изрешетили всю тыльную стенку.

В это время на шоссе появился еще один грузовик, но с чеченскими номерами. Не раздумывая Ансалту стал поливать свинцом и его кабину.

«Правильно делает, – подумал Утюг, почувствовав эйфорию. – Свидетели нам не нужны».

Между тем Ансалту подбежал к дверям вагончика и, резко распахнув их, разрядил внутрь остатки магазина.

Утюг на ощупь проверил, на месте ли фотоаппарат, и подошел к нему:

– Молодец! Шестерых с автоматами завалили!

– Да, – протянул тот. – Кому сказать, не поверят.

Они заглянули внутрь. Застывшие в неестественных позах, полуодетые милиционеры лежали на полу между сколоченными из досок нарами. Все было залито кровью.

– Нам патроны нужны, – спохватился Ансалту и шагнул, пригнувшись в проходе. В тот же момент одиночный выстрел заставил Утюга вздрогнуть и присесть на корточки. Ансалту, отпрянув, сделал несколько шагов, пятясь задом, и, на глазах бледнея, упал на спину.

Озверев и забыв про оружие, Утюг ворвался в вагончик. Одновременно один из милиционеров, лежащий ногами к выходу, обессиленно уронил автомат на грудь.

Подскочив к нему, Утюг стал с остервенением бить его прикладом по лицу, пока оно не превратилось в кровавое месиво. Ноги милиционера вдруг резко согнулись в коленях, потом распрямились и мелко затряслись.

Прихватив несколько снаряженных магазинов, вернулся к Ансалту. Тот уже не лежал, а сидел, зажимая левой рукой правое плечо.

– Слава аллаху, – облегченно перевел дыхание Утюг. – Легко зацепило.

В это время со стороны дороги послышался шум. Подняв голову, он увидел медленно подъезжающую к посту «Волгу». Скорее всего, водитель заподозрил неладное, потому как она стала прижиматься к обочине с явным намерением повернуть назад. Прицелившись, Утюг выстрелил. От пережитого руки ходили ходуном, а пот застилал глаза. Пули прошли над крышей. Тогда он перебежал к стойке шлагбаума, упер в нее цевье и дал несколько коротких очередей по пригнувшемуся в салоне силуэту. Завиляв, машина встала.

– Надо уходить! – крикнул он Ансалту и только сейчас вспомнил о водителе-осетине.

Пошарив глазами, увидел ноги, виднеющиеся из-за колеса «КамАЗа». Напуганный стрельбой, тот решил таким образом спастись.

– Идти можешь? – Он обернулся к Ансалту.

Опираясь на автомат, тот встал. Правая половина рубашки была обильно пропитана кровью.

– Давай за мной, – скомандовал Утюг. – У водилы наверняка есть аптечка. Тебя надо срочно перевязать.

Ансалту заковылял через дорогу.

– Эй, – Утюг слегка ударил водителя носком кроссовки в бок, – вставай. Все закончилось. Вставай, я сказал! – неожиданно вспылил он, выведенный из себя трясущимися руками мужчины, и со всей силы двинул ему уже по ребрам. Мужчина быстро поднялся. Он был немолод. На высоком лбу выступили крупные капли пота. Черные с проседью волосы торчали в разные стороны.

– Аптечку давай!

Морщась от боли, осетин забрался в кабину. Пошарив за задними сиденьями, протянул Утюгу пластмассовую коробку.

– Молодец! – Чеченец зажал аптечку под мышкой и, направив ствол на водителя, нажал на спусковой крючок.

Спустя минуту они уже уходили в сторону от дороги.

– Зачем ты его убил? – тяжело дыша, спросил Ансалту.

– Хочешь сказать, он бы молчал?

– Что теперь скажешь Сабиру? Вдруг тебе снова понадобится его помощь?

– Ничего не буду говорить. Ты думаешь, кто-то догадается, что это наших рук дело? – Он усмехнулся: – Боевики напали.

Пройдя с километр, вышли к небольшой речке. Осмотревшись, Утюг решил устроить привал, чтобы перевязать Ансалту. Тот к этому времени едва передвигал ноги. На лес опустились сумерки. Осторожно сняв с дружка рубашку, Утюг облегченно вздохнул. Ранение было сквозным. Ничего удивительного, стреляли с нескольких шагов. Перебив ключицу, пуля вышла посередине лопатки.

– Он выстрелил снизу, – разглядывая рану, стал рассуждать Утюг. – Ты как раз в это время нагнулся.

* * *

На подъем в гору спецназовцы потратили больше шести часов, пройдя десять километров. Сначала был густой лес, где бук и граб вперемежку с акацией и каким-то кустарником образовали сплошную стену. Шедшие в головном дозоре Джин и Туман то и дело давали команду «Всем стой, осмотреться». Идущие гуськом офицеры, насколько это было возможно сделать без шума в хитросплетениях ветвей и сухого валежника, рассредоточивались, занимая круговую оборону. Но тревоги были ложными. Первый раз, заслышав топот, донесшийся откуда-то спереди, разведчики прождали четверть часа, пока Джин, прикрываемый Туманом, по сантиметрам прокрадется на звук и обнаружит следы обыкновенного выводка кабанов. Потом их насторожили взлетевшие в сотне метров правее птицы, напуганные, по всей видимости, каким-то животным.

Постепенно лес начал редеть. Крупные деревья стали попадаться все реже. Двинулись быстрее.

К расчетной точке вышли за час до полудня. Антон объявил привал, а сам, стоя на самом верху перевала, принялся рассматривать в бинокль склон, который необходимо было обследовать.

Он был пологим и почти не имел растительности. Редкие группы берез и кустарник вдоль ручейков контрастом выделялись на сером фоне нагромождения камней. Здесь, на вершине хребта, было заметно холоднее, чем внизу, и дул сильный ветер.

– Командир, это Дрон, – послышался в наушнике переговорного голос капитана, выставленного на время привала в охранение. – Слышу чеченскую речь… Ветром доносит. Расстояние около ста метров.

Антон поправил прутик микрофона и слегка прижал его пальцем к губам.

– Может, показалось? – Его смутило то, что Дрон говорил неуверенно. Ветер, помехи в эфире, в конце концов, нервы вполне могли сыграть злую шутку.

– Филин, это Татарин, – вновь ожил головной телефон голосом Шаяхметова, – слышал металлический звук.

Он занимал позицию ниже Дрона, выполняя ту же задачу – не допустить внезапного нападения на основной состав группы во время привала.

– Направление? – насторожился Антон.

– Север. Примерно пятьдесят…

Ветер был как раз северный, высота над уровнем моря хоть и небольшая, но звук распространяется далеко.

Антон трижды стукнул ногтем по микрофону ПУ, что означало «Внимание», и едва слышно скомандовал:

– Группа, к бою!

Впрочем, это было обычной формальностью. Все сидели на одной частоте, а по-другому и быть не могло, и слышали доклады охранения. Поэтому, пока Антон работал в эфире, спецназовцы поднялись с земли и приготовили оружие.

– Банкет…

– На связи…

– Шаман…

– Я…

– Первая пара, – Антон поискал офицеров взглядом, но те растворились в зарослях низкорослого кустарника. – Восточные скаты. От вершины хребта пятьдесят. Туман…

– На приеме…

– Джин…

– Слушаю, командир…

– Северные скаты, расстояние то же. Общая задача: двигаетесь параллельными маршрутами в направлении горы Дайхох. Цель – определить источник звуков. Вперед!

Две пары едва различимых на фоне леса разведчиков-диверсантов бесшумно начали выдвижение на свои направления.

– Иса, Док, – проводив взглядом спецназовцев, продолжил Антон ставить задачи, – займите позиции с юга. Охранение на месте.

Перевернувшись на спину, он снял с предохранителя снайперский «винторез», которому в этой командировке отдал предпочтение. Пришлось лишь снять оптический прицел и заново пристрелять открытый. В лесу, в горах для обычного боя он удобней. Легче найти цель, да и огневые контакты с противником у спецназа происходят на небольших дальностях. Из всей группы автоматы Калашникова были только у офицеров-чеченцев, доктора и прапорщика Лаврененко, оставшегося на пару с Малышом у машин.

Между тем сквозь треск помех кашлянул наушник. Кто-то сопел.

Антон перевернулся на живот и вновь поднес бинокль к глазам. Метр за метром обследовал видимую часть небольшой буковой рощицы, потом перевел его на русло ручья. Неожиданно в поле зрения что-то сверкнуло. Показалось? А может быть, вода?

Громом среди ясного неба резанул по барабанной перепонке вскрик Исы:

– Док!

Взрыв автоматных очередей подбросил Антона над землей. Направив ствол «винтореза» на звук стрельбы, он лихорадочно соображал, что могло случиться.

Иса и Док ушли прикрывать тылы, в противоположном направлении тем, кто направился в сторону услышанных охранением звуков. Антон теперь находился между ними.

«Блеск! Это был блик либо от стекол бинокля, либо от оптического прицела. Ловушка!» – наконец осенило Антона. Боевики использовали ветер. С одной стороны, чтобы с максимального расстояния подразнить разведчиков и отвлечь внимание в северном направлении, с другой – чтобы подойти максимально близко к расположившимся на отдых спецназовцам с юга».

– Внимание! Банкет, Джин, противник с тыла. Откат! Дрон, Татарин на месте! – Отдав указания, он поднялся и, пригибаясь, одновременно держа в поле зрения место, где заметил блик, устремился на звуки стрельбы.

Над головой прошелестели пули. Несколько шлепнули в ствол огромного граба. Антон упал на живот и переполз в сторону. Стрельба не прекращалась. Долбили в каких-то пятидесяти метрах впереди.

– Иса! Доложи обстановку! – сказал, заранее зная, что, если бы такая возможность была, тот бы уже это сделал.

– Духи! – лаконично бросил в эфир чеченец. – Человек сорок.

Антон перебежал к следующему дереву и отчетливо увидел сгустки черного дыма, сносимые от поваленного дерева в сторону после каждого выстрела. Догадавшись, что это кто-то из своих, он перебрался еще ближе и присел за стволом следующего исполина. В этот момент из кустов, в просвете между деревьями, появились двое бородачей. Не мешкая Антон вскинул винтовку. Два приглушенных хлопка, и один полетел на спину, второй, закрутившись на месте, дико завыл. Огляделся. Слева мелькнул чей-то силуэт. Человек присел в кустарнике. Непонятно, кто это был. Может, Док?

Решение созрело быстро, нужно дать команду тем, кто возвращается, чтобы так же, парами, совершили охват каждый со своей стороны и ударили по боевикам с флангов, а Исе и Доку начать отходить, вытягивая боевиков на себя.

– Банкет! – позвал Антон и, едва дождавшись ответа, выдохнул: – Ведем бой с группой боевиков. Продвигаются по водоразделу. Начинаем оттягивать их к месту привала. Обходите со своей стороны. Задача – ударить с фланга.

– Понял.

– И будь осторожен, у ручья были блики. Не исключаю снайпера. – В это время человек, прячущийся в кустарнике, приподнялся. На голове повязка с арабской вязью. Вскинув винтовку, Антон нажал на спуск. Брызги крови и кусочки мозгового вещества образовали некое облачко за бандитом. – Туман, Джин, спуститесь ниже с той же задачей. Оказаться на правом фланге духов. Иса, Док – откат к лагерю. Я прикрою.

Таким образом, в течение минуты были отданы распоряжения на организацию «огневого мешка».

Вскоре он увидел Рената. Доктор, сделав короткую очередь, тут же уходил на пять-семь метров в сторону Антона. Иса, вяло постреливая в сторону противника, просто переползал.

«Никак ранен», – мелькнула мысль.

Почувствовав, что спецназовцы отходят, а хлопки выстрелов и автоматные очереди становятся реже, духи, открыв шквальный огонь, начали преследование. Антон сразу увидел четверых, выскочивших недалеко от бревна, еще несколько минут назад служившего Исе укрытием. Прижав цевье к стволу дерева, он с упора выпустил пять пуль. Четверо моджахедов повалились на землю.

В это время Иса и Док оказались на одной с Антоном линии. Антон начал пятиться задом, ища глазами новые цели. Справа промелькнули Банкет и Шаман, а через минуту в наушнике раздался голос Джина:

– Банкет, мы на исходной.

Антон догадался, что чеченец хочет открыть огонь одновременно.

– Работаем, Джин! – крикнул в микрофон Банкетов, и новая волна треска и глухих хлопков заполнила лес.

Ухнула граната. Сверху посыпались чешуйки коры, сбитые случайными пулями. Еще один боевик, в сбившейся набок кожаной шапочке, с перекошенным лицом, появился из-за ствола дерева.

Тщательно прицелившись, Антон всадил ему пулю аккурат между глаз. Иса уже был в нескольких шагах от него. Внимательней посмотрев на капитана, он увидел, что тот ведет огонь правой рукой, упирая магазин в землю. Левая странно поджата.

Без лишних слов Антон подскочил к нему и, схватив за ремень, приподнял над землей. Минута, и чеченец уже сидит, прислонившись спиной к дереву.

Стрельба стала затихать.

– Командир, это Джин, у нас минус шесть.

– Туман на связи, минус три.

– Еще с десяток у нас на троих, – устало опускаясь на корточки, выдавил из себя Антон, пытаясь сложить количество убитых боевиков.

Значит, около двадцати! Интересно, чьи это люди?

– Док! – позвал Антон.

Вместо ответа Хажаев поднял руку. Он оказался немного левее Антона.

– Ису посмотри.

– Понял, выдвигаюсь.

Выждав немного времени, Банкет и Туман, прикрываемые напарниками, приступили к осмотру местности. За это время Док распорол рукав куртки Исы и штанину. Как оказалось, ранений было два. Задето бедро, и прострелено предплечье.

Сделав укол пирамидона, он быстро обработал и забинтовал раны.

– До свадьбы заживет!

Антон сидел рядом, наблюдая за тем, как работает новый врач группы, одновременно слушая эфир.

Осматривающие район боестолкновения офицеры перебрасывались незначительными фразами.

– Э, дядя, а ну-ка вставай! – Возбужденный голос Банкета насторожил Антона.

– Вы чего там, трехсотого нашли? – спросил он.

– Да нет, ни царапины. Видимо, гранатой контузило.

– Тащите сюда.

– Еще один, – с легким кавказским акцентом прохрипел Джин.

Спустя некоторое время перед Антоном, заложив руки за головы, сидели и лежали четверо боевиков. Трое были ранены. Один, без сознания, с двумя пулевыми ранениями в грудь, похоже, доживал свои последние минуты. Трое других отделались, как выразился Док, царапинами и контузией.

– Кто ваш командир? – Антон толкнул ногой здоровенного бородача с оттопыренными ушами.

– Не понимаю тебя, собака!

– Джин, переведи, – Антон сплюнул, проглотив оскорбление.

– Муха ю фамилн командирш? – Джин выжидающе уставился на пленника. – Отрядаш кюгал дал мнла ву дещь?

– С предателями я тем более не буду говорить, – почти без акцента, брезгливо скривившись, проворчал бородач.

– На нет и суда нет, – Антон выстрелил ему в голову.

Завалившись на бок, бандит со странным гортанным звуком выдохнул воздух и затих.

– Следующий, – как ни в чем не бывало, он ткнул концом удлиненного глушителя «винтореза» молодого парня, начавшего трястись, словно к нему подвели электрический ток. – Тот же вопрос.

– Нэ знаю, – парень попытался посмотреть на говорившего с ним человека, но стоящий сзади него Банкет ногой надавил на затылок, и тот вновь уставился в землю. – Меня вчера заставили воевать идти.

– Док, – Антон показал Хажаеву глазами на пленника. – Проверь.

Вынув из нагрудного кармана нож, тот оттеснил в сторону Банкета и распорол от самого воротника защитного цвета куртку, надетую на парне. Вскоре пленник сидел раздетый по пояс. Грудь украшал свежий рубец от осколочного ранения. Правое плечо отливало легкой синевой, а на указательном пальце ороговевшая от частой стрельбы кожа.

– У него «СВД» была? – уточнил Антон.

Банкет кивнул.

Следующий выстрел поставил точку в биографии снайпера.

– Твоя очередь, дорогой, – Антон посмотрел на контуженого.

Бедолага сидел, укрывшись за стволом дерева, когда с другой стороны рванула брошенная Джином «РГН».

– Цаа хум цахез, – боевик показал рукой на ухо и вновь заложил ее на затылок.

– Что он сказал? – Антон перевел взгляд на Джина.

– Говорит, ничего не слышит.

– Скоро пройдет, – заверил Док.

– Быстрее, чем ты думаешь, – усмехнулся Антон и навел на бандита ствол «винтореза».

– Погоди, командир, не убивай! Все скажу. Уже слышу, – быстро заговорил «контуженый» и без лишних вопросов перешел к делу. – Командир наш отряд Азат Хабаев. Его с нами не был. На вас приказал напасть Магомед, – он показал взглядом на застреленного первым бородача. – Мы вас с вечер ждали.

Антон с Банкетом переглянулись.

– Мы давно здесь живем, – боевик показал рукой в сторону спуска, который Антон намеревался обследовать. – Азат говорил, никто живой там быть не должен.

– Почему?

– Не знаю, – с опаской посмотрев на оружие в руках Антона, пожал тот плечами. – Там жил Нурды Садаев. Мы его охранял.

– Давно?

– Что?

– Сколько времени вы здесь находитесь? – повторил Антон свой вопрос.

– С весна. Даже конец зима. Пленных сюда приводили.

– Куда именно? – насторожился Антон.

– Где-то здесь, – боевик снова показал рукой на западный скат. – Мы в лес жил. Мало людей знает, где Нурды живет.

– Значит, – выслушав пленника, Банкет посмотрел на Антона, – все это стадо здесь лишь для того, чтобы не допустить появления на территории, где располагается схрон этого Нурды, наших военных.

– Сколько всего в отряде человек? – нахмурив брови, спросил Джин.

– Здесь был только половина, – пожал плечами боевик.

– Банкет, – Антон многозначительно посмотрел на майора, стоявшего за спиной взятого в плен боевика.

Без лишних слов тот вынул нож и молниеносным ударом вогнал его по самую рукоять в левую половину спины. Бандит, вскрикнув, уткнулся в землю лбом. Рукоять ножа, несколько раз дернувшись, замерла.

– Интересно, – Антон задумчиво огляделся, – как они узнали, что мы пойдем со стороны Шароаргуна?

– Зачем ты их убил? – наблюдая за тем, как Джин с Банкетом растаскивают трупы по разным местам и оставляют рядом с телами их оружие, спросил Док.

Антон долго и внимательно смотрел на офицера, потом перевел взгляд на Джина:

– Во-первых, у нас трое чеченцев, семьи которых живут здесь, а во-вторых, не хочу через год-другой снова встретиться с этими уродами в бою. Они поплачутся в суде, что их вынудили идти в отряд путем угроз, но крови на их руках нет, получат минимальные сроки и станут в своих кланах героями, рассказывая, как резали головы неверным.

Глава 8

– Лавр, – постучав по микрофону пальцем, позвал прапорщика Меньшиков, – может, по очереди поспим?

– Спи, если хочешь, – едва слышно прошелестело в наушнике. – Я не хочу. Если что, дам сигнал.

Укрытия у обоих спецназовцев были одинаковые. Небольшие вымоины в земле сверху заложили ветками, поверх которых бросили по куску прорезиненной ткани, и засыпали все это прошлогодней листвой, оставив только небольшие щели для наблюдения за оврагом, где оставили машины.

Периодически меняя положение, Лавр не сводил глаз с участка дороги, который был виден в просвете между деревьями, изредка посматривая в сторону балки.

С того момента, как основная группа начала подъем, прошло два часа. Вскоре ПУ перестало принимать переговоры между Филипповым и головным дозором. Значит, ушли больше чем за километр. Тень, создаваемая горной грядой, протянувшейся по другую сторону Шароаргуна, быстро переползла к ее подножию, и стало душно. То и дело под одежду забирались муравьи. Приходилось осторожно, чтобы не обвалить конструкцию, освобождаться от этих вездесущих бестий. Лавр про себя усмехнулся попытке Малыша использовать время в охранении для сна.

Неожиданно со стороны дороги послышался шум мотора. Лавр замер, весь превратившись в слух. Вскоре между деревьями замелькал «УАЗ» без тента. Шестеро бородатых мужчин внимательно осматривали склон горы. Один был в папахе, двое в кожаных, сшитых по форме тюбетейки шапочках, головы остальных украшали повязки с арабской вязью и обыкновенные, защитного цвета кепки.

– Малыш! – окликнул Лавр Меньшикова.

– Вижу! – ответил старший лейтенант.

Машина с боевиками пропала из виду, скрывшись за густым кустарником, однако по звукам Лавр понял, что она остановилась. Транспорт группы с дороги видно не было, но, судя по всему, бандиты хорошо знали местность и проверяли все возможные для использования в качестве укрытий ложбины и овраги. Вскоре его предположение подтвердилось. По кромке распадка, держа автомат наперевес, осторожно ступая, прошел молодой чеченец. Некоторое время он озирался, потом что-то крикнул на своем языке, и появились еще четверо бандитов. Их лица были напряжены. Почти бесшумно они стали продвигаться в направлении секретов, внимательно осматривая каждый куст. Один спустился к машинам. Подойдя к микроавтобусу, откинул маскировочную сеть и заглянул внутрь. Сердце Лаврененко было готово в этот момент вылететь из груди. За полгода с тех пор, как этот комплекс на базе «Газели» поступил в распоряжение группы, он в буквальном смысле прирос к нему душой. Иногда ему приходилось проводить в аппаратном отсеке безвылазно недели, то прослушивая московскую квартиру, то сканируя эфир в Чечне. При помощи установленного в ней компьютера можно было осуществлять перевод любых документов на пяти языках, входить через Интернет в базы данных различных структур и силовых ведомств, определять координаты работающих станций. В общем, всего и не перечислишь. Побывало это чудо техники и в Африке. Нашпигованный оборудованием стоимостью в несколько миллионов рублей, микроавтобус был одним из пяти, выпущенных в России. Сейчас рядом с ним стоял человек, который наверняка даже не умеет читать, и неизвестно, какие мысли роятся у него в голове. Возьмет забросит внутрь гранату, и все.

Лавр скрипнул зубами и перевел взгляд на продолжающих осматривать местность боевиков. Они искали охранение. Долго лазили по кустарнику, несколько раз прошли перед самым носом лежащего в укрытии Меньшикова. Наконец, отчаявшись кого-то найти, встав полукругом, стали поливать свинцом покрытый лесом склон горы.

Морщась от треска автоматных очередей, Лавр наблюдал за происходящим у машин. А между тем рассматривавший «Газель» парень занялся «Нивами». Он откидал с них ветки, убрал маскировочные сети. Филиппов специально приказал оставить машины незапертыми, чтобы в случае чего не калечили двери. Бандит забирался в салоны, осматривая их изнутри. Судя по его действиям, минировать транспорт они не собирались, угонять тоже. Не было похоже и на то, что боевики планировали устроить засаду. В таком случае они бы не стали поднимать шума. Все встало на свои места, когда вниз спустились еще двое. Оставшиеся расположились с двух сторон ложбины, по-видимому, для обеспечения спокойной работы своих дружков. Те в свою очередь достали канистры и стали сливать из стоящего ближе всех к позициям Лаврененко и Меньшикова внедорожника бензин. Наполнив одну из них, подтащили ее к «Газели» и облили корпус.

Лавра обдало жаром. Такого развития событий никто не ожидал.

– Малыш! – позвал он старлея. – Работаем. Только без трассеров.

– У меня все равно «винторез», – напомнил Меньшиков. – На счет «раз».

Хлопок, и парень с канистрой полетел на землю. Вторым выстрелом старший лейтенант уложил сидящего неподалеку от его укрытия охранника.

Лавр, примерно прикинув, что каждый третий патрон в магазине его «АК» – с трассирующей пулей, перевел флажок на одиночный огонь и поймал на целик озирающегося рядом с «Газелью» боевика. Два выстрела по нему, один вверх. Светящаяся точка пошла, удаляясь над верхушками деревьев, теперь снова два выстрела по бородачу. Третий вверх. Между тем боевик, укрывшись за машиной, дал длинную очередь в направлении позиции Лавра.

«Только бы в машину не попасть, – пульсировало в голове прапорщика. – Даже пуля со стальным сердечником если и не подожжет облитый бензином комплекс, то наверняка выведет из строя размещенную внутри аппаратуру».

Следующий выстрел был удачным, бородач как раз высунулся, чтобы поточнее прицелиться. Отлетев на несколько шагов назад, он, широко открыв рот, рухнул на спину. Справа методично работал «винторез» Меньшикова.

Внезапность, выгодные позиции и точность огня решили исход боя в пользу разведчиков-диверсантов. Трое бандитов застыли в неестественных позах. Четвертый, что-то выкрикивая на чеченском, отползал на боку в сторону дороги. Еще один, лежа на спине, хрипел, дергался, тараща глаза и пуская изо рта красные пузыри.

– Лавр, прикрой.

– Понял, – едва прапорщик ответил, как увидел Меньшикова, перебежавшего от своего укрытия к трупу самого ближнего боевика. Упав, прикрываясь телом бородатого чеченца, он выглянул из-за него в сторону раненого, продолжавшего ползти к дороге.

Вновь вскочил и, пригибаясь, бросился следом. Раненый одной рукой зажимал рану на животе, другой волок за собой автомат. Увидев бегущего на него русского, он попытался подтянуть оружие к себе, но опоздал. Оказавшись рядом, Малыш наступил на ствол «АКМ».

Неожиданно со стороны дороги донесся звук стартера. Скрежет и скрип длился минуту.

За это время Лавр выскочил из укрытия и бегом бросился вдоль распадка. Когда среди деревьев, за которыми начиналась дорога, увидел бок «УАЗа», перешел на шаг и пригнулся. Внимательно глядя по сторонам, подобрался к внедорожнику на расстояние нескольких десятков метров и присел.

Занятый попыткой завести двигатель, уже немолодой мужчина не заметил спецназовца. Что-то бормоча себе под нос, он выждал некоторое время, давая аккумулятору отдохнуть, и опять повернул ключ зажигания.

Лавр переложил автомат в левую руку и вновь двинулся к машине. Когда до нее оставалась какая-то пара шагов, чеченец сделал очередную передышку. Игорь уже находился у правого заднего колеса. Вынув из кармашка разгрузочного жилета «РГД», не освобождая предохранительной чеки, забросил гранату с таким расчетом, чтобы она упала перед носом водителя. Вышло более чем удачно. Граната грохнулась на капот и, несколько раз подскочив, свалилась на землю. Завороженно наблюдая за круглой, с белым пластиковым взрывателем «игрушкой», мужчина впал в оцепенение. Этого времени Лавру хватило, чтобы запрыгнуть в машину, перешагнуть через спинки задних сидений и несильным, но резким ударом приклада приложить его по затылку. Не издав ни звука, тот уткнулся лицом в рулевое колесо. Забрав оружие, Лавр спрыгнул на землю, открыл дверцу со стороны водителя и не церемонясь свалил его на землю. От такой встряски чеченец пришел в себя. Лежа на боку, он ничего не выражающим взглядом смотрел на стоящего перед ним военного.

Схватив бандита за шиворот, Игорь вынудил его встать на ноги и, уткнув в бок ствол автомата, повел в сторону Малыша.

Небрежно перебинтованный прямо поверх одежды первый пленник сидел со связанными руками, прислонившись спиной к стволу дерева.

Сам старший лейтенант продолжал наблюдать за подступами к месту недавнего боя, укрывшись в кустарнике. При появлении Лавра, который тащил за собой водителя, он вышел из укрытия:

– Теперь есть возможность поговорить с ними.

– А что, до этого не мог? – удивился прапорщик.

– Наша основная задача – это транспорт, – напомнил ему офицер. – Давай своего сюда же, а сам шуруй на свое место. Если появятся еще гости, я в первую очередь этих пришью, а потом присоединюсь к тебе.

– Ты убитых осмотрел? – на всякий случай спросил Лавр.

– Я просто их пощупал, – Малыш похлопал по удлиненному глушителю «винтореза» и хищно улыбнулся.

Игорь понял: его напарник не стал спускаться в распадок, но на всякий случай сделал контрольные выстрелы по валяющимся там боевикам.

Проводив взглядом Лавра, Меньшиков развернулся к пленникам:

– Кто ваш полевой командир?

– Хабаев Азат, – шокированный хладнокровием странных военных, пролепетал раненый.

– Что вы здесь делали?

– Вас искали, – пленник поморщился от боли.

– Кого именно? – поглядывая по сторонам, продолжал старший лейтенант.

– Спецназ ГРУ, который вчера прилетел, – неожиданно вступил в разговор водитель.

– Откуда узнали? – удивленно уставившись в глаза чеченца, спросил Малыш.

Пленник пожал плечами:

– Азат сказал.

* * *

Утюг недолго ломал голову над тем, как быть дальше. Сумерки сгущались, и наверняка искать их уже никто не будет. Если идти вверх по течению речушки – притока Сунжи, то меньше чем через десять километров будет Ачхой-Мартан. Довольно крупное село располагалось вдоль дороги, параллельной той, с которой они сейчас уносили ноги. По ней можно было добраться до Итум-Кале, от которого всего полдня ходьбы до пещеры, где ждали груз. Но все осложнялось тем, что это начало Аргунского ущелья, напичканного военными и милицией. Второй вариант – это свернуть в Шатое на Шароаргун. Этот путь менее опасен, но тогда на пеший переход, с учетом ранения Бажаева, уйдет во много раз больше времени. В то же время в Ачхой-Мартане у Ансалту жили родственники. Это, по мнению Утюга, должно было значительно облегчить проблему с поиском транспорта.

– Ты как себя чувствуешь? – пройдя с полкилометра вдоль берега, спросил он ковыляющего позади Ансалту.

– Голова кружится, – поморщился тот. – И при каждом шаге в плечо словно раскаленным кинжалом тычут.

Вид его говорил сам за себя. Мокрые, слипшиеся от пота волосы, бледное, искаженное болью лицо.

– Давай свой автомат, – Утюг протянул руку.

– Может, его вообще оставить? – прохрипел Ансалту. – У меня пистолет есть.

– Как хочешь, – пожал плечами Утюг, взял из рук дружка «АК» и, размахнувшись, забросил в воду.

– А свой так и понесешь по селу? И зачем он тебе нужен?

– Мы придем в Ачхой-Мартан ночью, – задрав голову в небо, на котором уже появились первые звезды, Утюг с удовольствием втянул в себя чистый и прохладный воздух. – Никто ничего не увидит.

– У меня родственники не знают, что я воюю на стороне боевиков, – ошарашил Ансалту.

– Как это? – Утюг перестал наслаждаться вечерним небосводом и перевел полный недоумения взгляд на товарища.

– Просто, – Ансалту подошел ближе. – После того как в девяносто шестом я попал в плен к русским, меня осудили и дали десять лет. Потом наш тейп собрал деньги, и дело пересмотрели. Короче, меня подвели под амнистию. Тогда старейшины нашего рода предупредили моего отца, что если увидят меня или кого-то из братьев с оружием, то проклянут и отрекутся. Даже заставили поклясться на Коране…

– Так зачем же ты обманул родню? – удивился Утюг. – Тем более такая страшная клятва. Или ты не веришь во всемогущего Аллаха?

– Я как раз верю, – он через силу улыбнулся. – Это они заблудшие овцы. Ходят к чалмоносцам, которые исповедуют неправильный ислам.

– Понятно, – протянул Утюг и, больше не говоря ни слова, двинулся дальше.

К окраинам Ачхой-Мартана, с несколькими привалами из-за все более ухудшающегося состояния Ансалту, подошли глубокой ночью. Утюг спрятал свой автомат, присыпав его прошлогодней листвой, в заброшенном саду на окраине села.

Уже плохо ориентируясь, Ансалту с трудом нашел дом своего брата. Долго стучал в массивные железные ворота. Пес, десятилетний кавказец, хорошо знал Ансалту и, вместо того чтобы лаять, радостно поскуливая, метался по двору.

Наконец кроны деревьев, высившиеся над забором, осветил желтоватый электрический свет.

– Кто?! – По мужскому голосу с хрипотцой, характерной для только что проснувшегося человека, Ансалту узнал брата.

– Сайдалин, это я, Ансалту!

Послышались шаркающие шаги, щелкнула металлическая задвижка, и калитка, устроенная в воротах, открылась.

– Ну, здравствуй, брат! – Сайдалин попытался обнять родственника, но тот, инстинктивно испугавшись боли, отпрянул.

– Что с тобой? – удивился Сайдалин и только тут разглядел в темноте Утюга. – Ты не один?

– Да, знакомься, это мой товарищ – Мансур. Мы ездили искать работу в Осетию и по дороге попали под обстрел. Меня ранили в плечо, а он мне помог.

– Проходите в дом, – цокнув языком, вздохнул родственник и посторонился, освобождая проход.

Пройдя через чисто выметенный заасфальтированный двор, они миновали просторную, полностью остекленную веранду и оказались в гостиной.

– Ты точно за это время не нарушил обещания? – пристально глядя в глаза Ансалту, со страдальческим выражением на лице усевшегося за стол, спросил брат.

Он был как две капли воды похож на Ансалту, только старше. На висках такой же круглой головы уже пробивалась седина, а вокруг глаз и рта прорезались глубокие морщины.

Отведя взгляд в сторону, тот кивнул.

– Руслана! – позвал Сайдалин.

В комнату, словно тень, вошла хрупкая женщина.

– Моего брата ранили бандиты, – сокрушенно вздохнул он. – Посмотри и обработай рану. Если надо, позови Магомеда. Это врач, он живет через два дома, – пояснил Сайдалин, обращаясь уже к гостям.

– Ничего не надо, – запротестовал Ансалту. – Ранение легкое. Просто пришлось долго идти, и я немного устал. Мансур перевязал меня. Поверь, он знает в этом толк.

– Расскажи, как все случилось? – устраиваясь поудобнее, потребовал брат.

– Чего рассказывать? – Ансалту перевел взгляд на сидевшего сбоку Утюга. – Ехали в кабине «КамАЗа». На посту, что не доезжая моста у Алхан-Юрта, в это время шел бой. Нас обстреляли. Водитель погиб сразу, и машина, съехав на обочину, заглохла. Мы выскочили из кабины и бросились прочь. В горячке я не сразу заметил, что истекаю кровью. Потом Мансур меня перебинтовал.

– Где же вы взяли бинт? – удивился Сайдалин.

Ансалту растерялся. Пытаясь это скрыть, он посмотрел на Утюга.

– Мы не сразу убежали, – принял эстафету Утюг. – Сначала я достал аптечку и пытался помочь водителю. Но было поздно. По машине опять стали стрелять, и тогда мы из нее выскочили. А когда поняли, что опасность уже миновала, я увидел, что бинт так и остался в руке.

– До рассвета осталось немного, – Бажаев-старший посмотрел на висевшие в простенке между окон часы. – Вам надо отдохнуть. Сейчас жена постелит в комнате.

– Брат, – переглянувшись с Утюгом, заговорщицким голосом заговорил Ансалту, – нам утром надо быть в Итум-Кале. Ты можешь найти человека, который отвезет нас туда?

– Мы хорошо ему заплатим, – вмешался в разговор Утюг.

– Откуда у вас деньги? – подозрительно посмотрев сначала на одного, потом на второго гостя, спросил Сайдалин. – И зачем вам туда ехать? Насколько я знаю, ты работал на стройке в Грозном?

– В Итум-Кале живет наш начальник, – соврал Утюг. – Деньги нам дали, чтобы мы рассчитались за стройматериал, который везли в Грозный из Владикавказа.

– Но Ансалту! – Сайдалин с недоумением уставился на брата. – Ты только что мне говорил, что искал там работу!

– Да, – подтвердил тот. – Мы работаем снабженцами и постоянно ездим в Осетию. Попутно ищем место поспокойней. Разве не видишь, чем здесь заканчиваются поездки?

– Сдается мне, – хозяин дома поднялся из-за стола, – что вы обманываете меня и ты снова взялся за старое. Да и не верю я, что вы едете к начальнику в Итум-Кале. Как он руководит оттуда стройкой? Тем более это самая опасная дорога в округе. Ответь мне правду: ты и этот человек бандиты?

Ансалту, не смея больше лгать старшему брату, потупил взгляд.

Утюг, обиженный высказыванием хозяина дома, заиграл желваками:

– А может, бандиты те, кто пришел на нашу землю с танками и самолетами, чтобы снова грабить народ?

– Уходи. Ты не был этой ночью у меня, – пропустив реплику Утюга мимо ушей, упавшим голосом проговорил Сайдалин и направился в соседнюю комнату.

– Что будем делать? – поеживаясь от утренней свежести, спросил Ансалту Утюга.

Короткая ночь подходила к концу. На юге, на фоне сереющего неба, уже были различимы вершины гор.

– Добудем машину и поедем дальше, – спокойно ответил тот. – И решим этот вопрос прямо сейчас. У нас больше нет времени ждать.

– Как ты хочешь это сделать? – упавшим голосом спросил Ансалту.

– Вспоминай, у кого здесь есть приличная тачка, – вместо ответа потребовал Утюг. – Желательно, чтобы в этой семье не было много мужчин.

– Нет! – охрипшим от волнения голосом проговорил Ансалту, немея от страха. – Что будет с моими родственниками после всего?

– У тебя нет родственников! – всем корпусом развернувшись к нему, прошипел Утюг. – Я твой брат, а это, – он указал на дом, откуда только что был изгнан, – шакал!

– Не смей так говорить! – вскипел Ансалту и попытался достать левой рукой спрятанный под рубашку пистолет.

– Ах, вот ты как! – заметив это, взревел Утюг и со всего размаха залепил недавнему брату в челюсть.

Ансалту полетел на спину, больно ударившись спиной и затылком о землю.

Во дворах залаяли собаки. Не опасаясь, что сейчас будет разбужено все село, Утюг стал с остервенением бить лежащего на земле Бажаева-младшего ногами.

– Сын шакала! – вне себя от ярости рычал он. – Брат твой должен в юбке ходить, а не в штанах! Весь ваш род – приспешники русских свиней. Рабы! Твоя мать родила вас от ишака!

В окнах близлежащих домов зажегся свет, но доведенный до точки кипения горец уже ничего не видел вокруг.

Ансалту несколько раз пытался подняться, но тут же мощным ударом Утюг опрокидывал его на землю. В конце концов несчастный перестал даже закрывать руками лицо.

В это время бесшумно открылась калитка, из которой они только что вышли, и к Утюгу прокрался Сайдалин. В его руке блеснул нож.

– Свинья! – продолжал выкрикивать Утюг, но уже не с такой яростью, как это было в самом начале. Да и удары стали реже и слабее. Его самого стало шатать.

– Посмотри на меня! – раздался из-за спины голос брата Ансалту.

Утюг замер и медленно развернулся.

– То, что ты избиваешь человека, который совсем недавно был моим братом, – это одно, – ровным, спокойным голосом заговорил Сайдалин. – Но какое ты имел право оскорблять меня, моих отца и мать?!

С этими словами он сделал едва уловимый взмах рукой на уровне груди Утюга.

Раздался звук, похожий на тот, когда в воздухе рассекают ножом яблоко. Утюг, вытаращив глаза, схватился за горло и что-то попытался сказать. Вместо этого у него получилось шипение и бульканье. Он кашлянул, сделал шаг в направлении своего палача, оторвал левую руку от горла и попытался дотянуться до Бажаева-старшего, отступившего назад и безучастно наблюдавшего за последними мгновениями жизни обидчика его рода. Струи казавшейся черной крови, пенясь и пульсируя, ударили из пореза в разные стороны. Округлив глаза, бандит рухнул на колени, дернулся всем телом и завалился набок. Какое-то время он не сводил взгляда со своего убийцы. Наконец кровь перестала вырываться в такт сердцебиению, а просто потекла на землю, образуя быстро увеличивающуюся в размерах лужу. Утюг засучил ногами, затем резко выгнулся и затих.

– Что ты наделал! – не своим голосом просипел Ансалту, поднимаясь на четвереньки. – Зачем?!

– Как ты можешь осуждать меня за то, что я смыл позор кровью этого шакала? – Рука, в которой Сайдалин сжимал рукоять ножа, напряглась. Казалось, кто-то невидимый давит на нее, чтобы заодно покончить с непутевым братом, а он прилагает огромное усилие, чтобы не подчиниться чужой воле.

Ансалту, с разбитым лицом и полностью закрывшимся правым глазом, встал, но не выпрямился до конца. Держась за грудь, широко расставляя ноги, он медленно подошел к безжизненному телу Утюга, рухнул перед ним на колени и, морщась от боли, стал снимать перекинутый через голову ремешок фотоаппарата.

– Ты чего, брат? – Сайдалин во все глаза смотрел на сделавшегося сумасшедшим Ансалту. – Зачем тебе этот хлам? Или там вовсе не фотоаппарат?

Где-то в начале улицы хлопнула калитка.

Испуганно обернувшись, Сайдалин схватил Утюга за ноги и потащил к калитке своего дома.

– Погоди! – Скрипя от бессилия и злобы зубами, Ансалту уцепился за ремешок левой рукой. – Ты не понимаешь… Это смерть… Подумай о детях…

Он едва успевал перебирать коленями, раздирая о мелкие камни штаны. Каждый вдох давался с трудом. Ребра словно стянули железным, с шипами обручем. Правая рука онемела.

Сайдалин был крепким мужчиной. Ему хватило минуты, чтобы затащить труп во двор. Отпихнув от Утюга Ансалту, он бросился к сараю, схватил лопату, вернулся на дорогу и стал засыпать кровь щебенкой.

Было уже совсем светло. Отдышавшись, Ансалту дотянулся до злополучного фотоаппарата и наконец снял его.

Когда Сайдалин закончил убирать следы недавнего убийства и развернулся в сторону дома, то нос к носу столкнулся с братом. От его вида у него по спине побежали мурашки. Едва передвигая ногами, с лицом, похожим на месиво, грязный, тот шел, прижимая к груди злосчастный футляр.

– Да что там у тебя? – рассвирепел Сайдалин. – Золото? Наркотики? Алмазы? А может, на пленке свидетельства ваших зверств?!

Он вырвал футляр из ослабевших рук брата и забросил подальше от своего двора.

– Вернись в дом! – с угрозой приказал он Ансалту, который, казалось, уже ничего не понимал. – Я знаю, они заставили тебя вновь взять оружие. Иначе бы он так не избивал тебя. Скажи, они грозились расправиться с родственниками? Ведь так?

Сайдалин с надеждой заглянул в заплывшие глаза брата.

– Уйди, – оттолкнув родственника, Ансалту неуверенной походкой направился к лежащему на дороге фотоаппарату.

– Как ты смеешь вести себя так! Я старший брат! – Пистолет в левой руке Ансалту поверг Сайдалина в шок. – Такого еще не было в нашем роду. Ни один чеченец не позволит себе поднять руку…

Выстрел под ноги заставил Сайдалина замолчать.

Он остался стоять с открытым ртом, глядя, как брат, развернувшись, направился дальше.

Оглядевшись по сторонам, Сайдалин плюнул ему вслед и устремился к дому. Надо было избавиться от трупа, а для этого завести трактор, стоящий на заднем дворе, и отвезти бандита подальше от села. Он знал, многие селяне были свидетелями происшедшего. С утра ссору начнут обсуждать в каждом дворе. Однако не боялся милиции. Он расправился с противником нынешней власти, а за это не наказывают. Вопрос был в другом, теперь у него наверняка появились кровники, а что за парня ему пришлось убить, он не знал. Люди будут молчать. Почти все здесь повязаны родственными связями, да и не принято на Кавказе наушничать. Но кто его знает?

* * *

– Накормите пленников, – присаживаясь на ствол поваленного дерева, приказал Нурды стоящему ближе всех к нему боевику по имени Биберт.

День был в самом разгаре, а до конечной точки их пути было еще очень далеко. По крайней мере для Нурды переход был нешуточным. Прошли те времена, когда он с легкостью мог преодолеть в горах за сутки десятки километров. Годы брали свое. По ночам, в непогоду, стали напоминать о себе раны, полученные при обороне Грозного десять с лишним лет назад. Много сил высосал камень за время, проведенное в пещере. Он крепился и не подавал виду, что ему уже тяжело воевать. Изо всех сил старался показать боевикам, а в особенности Азату, что еще нипочем ему длинные переходы, ум не потерял своей остроты, а память осталась прежней. Нурды шел на любые ухищрения, чтобы не дать моджахедам повода усомниться в его возможностях. Иначе, подобно тому, как в волчьей стае избавляются от постаревшего, лишенного зубов вожака, Азат избавится от него. Ничего не стоит в горах столкнуть человека с узкой тропинки в ущелье или застрелить в ходе боя. Вот и сейчас объявил привал из-за того, что почувствовал слабость и головокружение. Они лишь треть пути преодолели на машинах. Старенький «ЗИЛ» и «Жигули» поджидали их в десяти километрах от пещеры. На них они два часа тряслись по горным, давно заброшенным дорогам. Теперь снова пешком. Ехать через район, где на каждом шагу посты, а в селениях роты самообороны, опасно. Нурды был уверен, им только пройти в предгорье незамеченными, и никто не найдет ни отряда, ни пленников. Находясь в укрытии всего в одиннадцати километрах от Курчалоя, этого осиного гнезда русских и продавшихся им ментов, моджахеды преспокойно могут жить сколько угодно времени. Он не боялся поисковых групп спецназа и кадыровцев, контролировавших район. Убежище, в котором они спрячутся, практически невозможно обнаружить. Главное, чтобы скорее вернулся Сайхан. Почему-то о нем ничего не говорит связной от Ферзинда Тахре. Араб наверняка поддерживает с этим моджахедом связь не только по телефону и через Интернет. На всем протяжении маршрута Хана есть его люди. Он сам об этом говорил на их последней встрече.

Нурды повернул голову в сторону пленников, кучкой сидевших в тени небольшой скалы, торчащей меж деревьев. Под присмотром двоих моджахедов они жевали куски черствой лепешки, поделенной на всех, и с тоской наблюдали за тем, как подкреплялись боевики. Расположившись вокруг брошенного на траву куска брезента с установленным посередине казаном, чеченцы неторопливо ели отварную баранину, обильно политую чесночным соусом, запихивали в рот пучками зелень, запивая все это горячим чаем. На всех русских была одна пластиковая бутылка воды, которую набрали, проходя через ручей.

– Биберт! – позвал Нурды. – Подойди ко мне.

Высокий, стройный чеченец в камуфлированной кепке с длинным козырьком и кожаной безрукавке, надетой на голое тело, подхватил автомат и, поднявшись со своего места, направился к куратору, на ходу поправляя висящий на поясе кинжал.

– Я сказал накормить пленников, – едва слышно, но уже с нотками угрозы в голосе проговорил Нурды, глядя мимо подошедшего чеченца. – Почему они на всех едят одну лепешку?

– Я не понимаю вас! – фыркнул Вахидов и метнул разъяренный взгляд в сторону русских. – Почему эти дети шакалов должны есть наравне с нами? У нас мало продуктов.

– Так надо, – Нурды наконец удосужился осчастливить боевика своим взглядом. – Мы сами будем голодать, но они должны быть сытыми.

Цокнув языком, чеченец развернулся и быстрым шагом направился к импровизированному столу, на ходу вынув кинжал из ножен. И тут произошло необъяснимое. Тридцатилетний боевик по имени Ильман, полулежавший на земле, увидев это, вдруг изменился в лице, быстро отставил в сторону кружку с чаем, вскочил и, передернув затвор автомата, направил его в грудь Биберту. Нурды опешил. Первым пришел в себя Бизон. Он находился с той стороны, откуда шел Биберт. Помощник и правая рука Нурды бросился на Биберта, повалил его на землю. В тот же момент прогремела очередь. Но благодаря Руслану Цуеву, толкнувшему за цевье автомат Ильмана, пули ушли в небо.

– Вы что? – просипел лежавший сверху на Биберте Бизон. – До сих пор не угомонились?

– Я лишь хотел наколоть кусок мяса и дать его пленникам, – прохрипел Вахидов. – У меня и в мыслях не было сводить сейчас счеты с этим козлом!

– Слышишь ты, шакал паршивый! – тяжело дыша, выкрикнул прижатый к стволу дерева и обезоруженный Ильман. – Я все равно доберусь до тебя, и ты ответишь за все!

– Что произошло? – строго глядя в глаза трясущемуся от возбуждения Ильману, спросил Нурды, когда возмутителей спокойствия подвели к нему. – Зачем ты хотел убить этого человека?

– Это не человек! – выкрикнул невысокий, щуплый чеченец с близко посаженными глазами и искривленной переносицей. – Он шайтан!

– Я не хотел причинить тебе зла, – начал оправдываться Биберт. – Говорю же, мне приказали дать пленникам мяса! А ты подумал, что я иду убивать тебя.

– Все равно тебе конец! – процедил сквозь зубы Ильман и отвернулся.

– Это мы еще посмотрим, – выдавил из себя Биберт.

Странный диалог лучших моджахедов Азата насторожил Нурды:

– Что между вами произошло?

– Пусть он скажет, – похожий на взъерошенного воробья Ильман кивком показал на Биберта.

Нурды выжидающе уставился на моджахеда.

– Я ни при чем, – покачал головой Биберт. – Неделю назад Азат приказал сходить в Борзой и разобраться с главой администрации. Тот как раз уехал в Шали, и мы решили ждать его в соседнем доме. Там были только женщины. Я спросил разрешения находиться во дворе…

– Врет он все, – Ильман дернулся в его сторону, но стоящий позади Салахуддин схватил его за плечи и вернул на прежнее место. – Они заперли женщин в кошаре. А когда от родственников пришла сестра моего брата, он надругался над ней.

– Твоя сестра – падшая женщина! – вскипел Биберт. – Она сама…

– Молчать! – вне себя от ярости взревел Нурды. – Как ты узнал о том, что произошло между ними? – глядя исподлобья на почерневшего от злости Ильмана, спросил он.

– Этот шакал сам хвалился этим, когда вернулся, – ответил за него Салахуддин. – Он не знал о родственных связях между этой женщиной и нашим моджахедом.

– С кем он ходил на задание?

– Магомед, Гурно, Хатча, – перечислил помощник.

– Что они говорят?

– Насиловал, – пожал плечами Салахуддин.

– А где твой брат был в это время? – Нурды перевел взгляд на Ильмана.

– Она сказала, что вдова, – попытался ответить за него Биберт, но осекся.

– Тебя не спрашивают, – не глядя на опозорившего отряд боевика, процедил сквозь зубы Нурды.

– Брат погиб, – сглотнув подступивший к горлу комок, выдавил из себя Ильман. – Я все равно убью его.

– Знаю, – вздохнул Нурды, приняв решение. – Лучше это сделать прямо сейчас. У нас еще долгий путь, и мне не нужны неожиданности в дороге. – Он поднялся со своего места и, с шумом переведя дыхание, обвел взглядом обступивших их боевиков. – Вам всем известно, что я наделен правами коди, поэтому у нас есть право судить этого человека шариатским полевым судом. А пока заберите у него оружие!

В это время Биберт, проявив незаурядную прыть, оттолкнул от себя стоявшего рядом Гурно, сшиб с ног Магомеда, нагнувшись, расстегнул висевшую на его поясе кобуру и ловко выхватил «стечкина». В два прыжка он оказался за стволом дерева, откуда выстрелил по метнувшемуся за ним Мусе. Охнув, боевик схватился за живот и рухнул, уткнувшись головой в землю. Пользуясь замешательством, насильник что есть силы бросился в сторону скалы и через минуту скрылся за ней.

– Догнать! – Нурды топнул ногой, сердито посмотрев на сгрудившихся над раненым боевиков.

Гремя оружием, все устремились в том направлении, куда скрылся беглец.

– А ты стой! – задержал он рукой Ильмана. – Я знаю, что сейчас творится у тебя в душе. В таком состоянии ты будешь преследовать его до конца. А я не хочу терять сразу двух человек.

Вскоре боевики вернулись. Мокрые от пота, тяжело дыша, они подошли к куратору.

– Сразу за скалой спуск, покрытый густым кустарником, – потупив взгляд, стал объяснять Салахуддин. – Он словно в воду канул.

– А может, вы специально его отпустили? – с недоверием глядя на своих братьев по оружию, прищурился Ильман.

– Как ты смеешь так говорить? – нахмурил брови Салахуддин. – Для нас святы обычаи предков.

– Не волнуйся, – Нурды потрепал оскорбленного боевика за плечо. – Рано или поздно ты его найдешь. А теперь пора уходить.

Глава 9

Антон, используя спутниковый телефон, связался с Родимовым. Выслушав доклад, генерал некоторое время молчал. Затем кашлянул в трубку:

– Иса как себя чувствует? Может, нужна эвакуация?

– Нет, – бросив взгляд на сидевшего в устроенном из ветвей укрытии Батаева-младшего, успокоил Антон. – Он останется здесь, на вершине, и будет дублировать наши доклады в штаб группировки. Я оставлю ему одну из станций. С этого места нас хорошо слышат в Шатое. Там рота связи. С ним останется Татарин. В случае чего прикроют отход.

– Думаешь, возможна засада?

– Мне кажется, этот район не только хорошо охраняется. Кто-то информировал боевиков о нашем прилете и планах.

– В комендатуре не появились новые люди?

– Появились, – подтвердил Антон. – Но даже они ничего не знали.

– Остается штаб группировки, – почти уверенно заявил шеф. – Ладно, я свяжусь с Линевым, и, наверное, раз такое дело, он отправится к тебе.

– Данила здесь не помешает, – согласился с генералом Антон. – С самого начала ребусы появились.

– Но ты же это любишь, – усмехнулся в трубку генерал.

– Ко всему, район мне не нравится, – вздохнул Антон. – Огромный участок открытой местности, снизу и сверху лес. Если посадить несколько снайперских пар с «СВД» вокруг этого места, то мы со своими «пукалками» попадем под раздачу.

– Ночью? – глухим голосом спросил Родимов.

– Что мы увидим? – усмехнулся Антон.

– Посидите пару дней, понаблюдайте, используя спецтехнику, – настаивал генерал.

– Я уже думал над этим. Шанс найти один к ста.

– Ты мне смотри, группу не положи там!

Свернув похожую на кубинскую сигару антенну, Филиппов вернулся к офицерам.

– Охранение снять, начинаем движение, – бросил он Туману.

Для проведения поиска «лаборатории», как назвал Лютый укрытие, которое находится у одного из трех ручьев, Антон разбил группу на две части.

Он, Док, Банкет и Дрон – первая группа, соответственно Туман, Джин, Шаман – вторая. Расстояние между двумя ручьями в среднем не больше полукилометра, связь с использованием ПУ на такой дальности устойчива. В любой момент одна из групп может поддержать огнем другую, а в случае чего быстро прийти на помощь.

Антон планировал спуститься до начинавшегося внизу леса, пройти вдоль его кромки на север и уже полным составом подняться вверх по руслу третьего, самого дальнего ручья, до которого было почти пятнадцать километров. Но это в крайнем случае. Согласно плану, который составил Лютый, выходило, что укрытие оборудовано здесь. Просто бывший пленник изобразил только один ручей, и это сбивало с толку. Скорее, об остальных он попросту не знал, так как, согласно обозначенному на схеме маршруту, его отвели сразу вниз, к дороге, ведущей в Аргунское ущелье.

Была середина дня. Самое пекло. Стоило немного спуститься вниз, и ветерка как не бывало. Солнце выползло в зенит. Антон с удивлением заметил, что даже от людей пропали тени.

Движение начал с истоков, представлявших собой группы небольших лужиц кристально чистой воды меж камней. Антон с Дроном шли по правому берегу, где, если верить схеме, была пещера, Док на всякий случай по левому.

– Ты внимательнее подступы к воде осматривай, – двигаясь в полусотне шагов правее Василия, напомнил Антон.

– В курсе, – буркнул наушник.

– Джин, есть что? – послышался голос Тумана.

– Нет, – устало проворчал чеченец. – Разве я бы не доложил, если бы что-то нашел?

– Эфир не засоряйте! – сделал замечание Антон второй группе.

Едва он закончил фразу, как взгляд его наткнулся на Дрона. Нагнувшись, он что-то рассматривал у себя под ногами.

Поведение капитана заинтриговало Филиппова.

– Дрон, что у тебя?

– Здесь сор скопился, – озадаченно пробормотал тот. – Интересного много. Кажется, мы «норку» уже прошли.

Антон огляделся и направился в сторону Василия.

Внимание капитана привлекла ветка кустарника, развернутая поперек течения, которая своими листочками задерживала разный мусор, плывущий по воде. Кроме сухих травинок здесь были древесный уголь, кал и даже зерна риса.

Антон посмотрел назад. В одном месте, как раз между ручьем и его маршрутом, было нечто похожее на гигантскую каменную ступень, протянувшуюся с севера на юг. Высотою с трехэтажный дом, обрыв не был заметен сверху.

– Туман, это Филин, – отыскав глазами размером с муравьев фигурки офицеров, продвигавшихся вдоль следующего ручья, заговорил Антон в микрофон. – Давай к нам. Кажется, есть. Только выйди к кустарнику, о котором я тебе говорил, осмотри там все.

Антона не покидала мысль, что из зарослей кто-то координировал действия бандитов либо там находился снайпер, по каким-то причинам не открывший огня.

Он вновь посмотрел туда, где заметил блик. До зеленого островка, приютившегося среди нагромождения каменных глыб, оставалось пройти с полкилометра. Но основная задача – это найти схрон, а не искать причины того, что дало отблеск – оптика или вода.

– Понял, – между тем раздалось в наушнике.

– Док, – позвал Антон Рената, – возвращаемся.

– Я все слышал, – ответил тот.

Чем ближе подбирались к вызвавшей подозрение возвышенности, тем больше Антон убеждался, что они на верном пути. Наткнулись на несколько куч человеческого кала. На островке глинистого грунта, между двумя огромными, размером с теленка валунами, обнаружили отпечатки следов армейских ботинок, пройдя еще немного, нашли несколько упаковок от «Сникерса» и недавно использованную банку говяжьей тушенки.

– Думаешь, духи? – Повертев ее в руках и положив обратно, Дрон вопросительно уставился на Антона.

– Нет, – Антон насмешливо посмотрел на Василия. – Туристы.

Док перебрался через ручей и теперь прикрывал Дрона. Антон работал в паре с Банкетом.

Он вновь посмотрел назад. Туман, Джин и Шаман уже почти дошли до зарослей. По очереди, перебегая от укрытия к укрытию, спецназовцы обходили их с тыла.

– Дрон, Банкет, прикрой! Док, вперед двадцать! – И, не дожидаясь, когда Док поравняется с ним, Антон устремился к следующей группе камней, находящейся примерно в двадцати метрах от них. Укрывшись за куском гранита, навел «винторез» на возвышенность. Сбоку, в нескольких шагах, плюхнулся Док и сразу стал рассматривать через прицел своего «АК» подступы к высотке. Мимо бесшумно проскользнул Дрон, распластавшись уже почти у самого подножия возвышенности.

Снова бросок Дока и Антона. На этот раз они уже взобрались на ее середину. Спустя минуту Дрон был на самом верху. Осмотревшись, вскоре обнаружили проход между двумя выпирающими из земли параллельными пластами известняка.

– Может, туда сначала гранату? – прошептал Дрон.

– А две не хочешь? – Антон смахнул со лба пот. – Вдруг там пленные?

Прикрывшись ладонью от солнца, он посмотрел в сторону злополучного кустарника. Вторая группа уже вошла в него. Изредка мелькали головы разведчиков-диверсантов, медленно продвигающихся через кусочек «зеленки», а в эфире иногда проскальзывали малозначительные фразы. Неожиданно Антон насторожился.

– Джин, замри! – Голос Тумана был встревожен. – Растяжка!

– Спасибо! – охрипшим от волнения голосом поблагодарил майора чеченец. – Чуть к праотцам не отправился.

Послышались возня и сопение. Донесся едва различимый металлический звук.

– Готово, – выдохнул Джин.

Антон догадался, что офицеры обезвредили ее.

– Туман, – прорезался сквозь шум помех голос Шамана. – Командир был прав. Здесь кто-то был.

Некоторое время из наушника слышались шум шагов и звук трущихся об одежду веток.

– Лежка? – хмыкнул Туман.

– Да, здесь кто-то сидел, – задумчиво проговорил Джин.

– Филин, это Туман, осмотр закончили.

– Я все слышал и понял, – Антон поправил головной телефон, под которым пот уже разъел кожу, и она стала нестерпимо чесаться. – Давайте к нам.

Укрывшись между камнями вокруг лаза, спецназовцы стали ждать, когда группа Тумана, закончившая осмотр, присоединится к ним. Вскоре мокрые от пота разведчики-диверсанты уже поднимались на возвышенность.

– Что решил? – рассматривая вытянутую, зияющую пустотой расщелину, спросил Туман.

– Шашку со слезоточивым газом забросим, – как само собой разумеющееся, ответил Антон.

– Где ее взять? – удивился Дрон.

Капитан находился по другую сторону лаза, но хорошо слышал, о чем речь.

Насмешливо посмотрев в его сторону, Антон вынул из многочисленных карманов разгрузочного жилета металлический предмет цилиндрической формы:

– Знал, куда иду. Надо только подальше закатить.

– Командир, – послышался в наушнике ПУ голос Джина, – давай я сначала попробую поговорить с ними?

– Попробуй, – отыскав взглядом чеченца, согласился Антон.

Джин стал осторожно пробираться к верхней части расщелины. За это время Дрон и Банкет, заняв позиции напротив нее, направили туда стволы своего оружия. Док и Шаман наблюдали за подступами к скале.

Наконец Джин оказался над входом в пещеру. Бросив в сторону Антона взгляд, он свесил голову вниз с таким расчетом, чтобы в случае открытия огня боевиками она была прикрыта небольшим карнизом, и что-то выкрикнул на чеченском.

Из всего Антон разобрал вопрос: «Усть кто в пещере?» – и предупреждение, что скоро туда полетит граната.

Почти сразу из глубины донесся шорох осыпающегося грунта. Кто-то кашлянул.

Дрон и Банкет напряглись.

– Аса хог деха! – донесся изнутри полный мольбы голос. – Оккуза ма тоха!

– Прошу тебя, сюда не стрелять, – перевел Шаман.

Джин продолжил общаться с неизвестным, а Шаман переводил ответы на русский для всей группы.

Вскоре стало ясно, в пещере живет сбежавший от своих хозяев раб из числа местных жителей. Джин приказал ему медленно выйти наружу. Вскоре из расщелины показался чумазый, весь покрытый струпьями, неопределенного возраста мужчина, заросший, как йети.

– Вот из-за таких индивидуумов и рождаются мифы о снежном человеке, – осматривая жилище беглеца, покачал головой Антон.

Размером с комнату в хрущевке, пещера освещалась самодельным светильником. Заполненная каким-то жиром чашка с фитилем, сделанным из полоски материала, источала мерзкий запах.

Туман толкнул Антона в бок и показал взглядом на нары, сколоченные явно не для одного человека.

– Здесь действительно долгое время жили, по меньшей мере, человек десять, – согласился с ним Антон.

– Смотри, – в дальнем углу Туман осветил еще один лаз. Осторожно протиснувшись в него, оказались в следующей пещере. Она была наполовину меньше первой. Из трещины в стене торчал сделанный из проволоки крюк, над которым темнело пятно копоти.

– Лампа висела, – догадался Антон и посветил под ноги. – Очень странно.

– Что? – Туман перевел взгляд на пол.

Было заметно, что совсем недавно здесь тщательно промели. Однако в углах и выбоинах остались соломинки.

– Вот здесь и держали пленников, – догадался Антон, – а там жили боевики.

– Интересно, куда они делись? – сказал Туман.

– Меня больше волнует вопрос – почему? – задумчиво пробормотал Антон.

Он окончательно пришел к выводу, что уход банды, попытка скрыть следы пребывания пленников и, в конце концов, четко организованное нападение боевиков во время привала связаны с утечкой информации о прилете группы.

– Пойдем, послушаем, что этот дядя там поет, – вздохнул Антон. – Если скажет, что живет здесь больше трех дней, покалечу.

Когда Антон с Туманом вышли из пещеры, то увидели сидящего на камне обитателя пещеры с задранной штаниной. Напротив, присев на корточки, Док что-то объяснял Джину.

Подойдя ближе и привыкнув к яркому свету, Антон с удивлением обнаружил, что у аборигена почти до самого колена отсутствует правая нога. Вместо нее самодельный, грубо сделанный из дерева с прикрепленными к нему кожаными ремешками протез.

– Воевал? – с ходу спросил из-за спины Туман.

Джин и Док развернулись в сторону подошедшего командира.

– Вряд ли, – покачал головой Док. – Вахид специально подозвал меня, чтобы я осмотрел культю. Сформирована, говоря медицинским термином, очень давно, при Союзе. В общем, все говорит о том, что этот человек потерял ногу как минимум лет двадцать назад.

– Двадцать шесть, – уточнил инвалид, натягивая штанину обратно. – Ног в стрелка на вокзал попал. Ступня отрезал сначала. Потом заражение был. Еще один операция был.

– Ты допросил его? – спросил Джина Антон.

– Да, – кивнул тот и выпрямился. – Зовут Али. Прячется здесь от людей, которым нанес оскорбление.

– Если бы я не был инвалид, то не сидел в этой пещера, – сокрушенно вздохнул Али.

– Как давно ты здесь?

– Месяц, – пожал плечами инвалид.

– А чем питаешься? – нахмурился Туман.

– Его родственники подкармливают, – ответил за Али Джин.

– Врет он все, – уверенно заявил Антон и, подойдя ближе, отодвинул Дока, встав на его место. – Неправду говоришь. Ведь так?

– Почему не веришь, командир? – Мужчина удивленно посмотрел на Антона гноившимися, воспаленными глазами. – Я калека. Зачем мне врать?

– В этой норе до недавнего времени жили боевики, – Антон навалился локтем на камень. – Причем кроме них были еще и пленные российские солдаты. Потом они ушли, оставив тебя. И произошло это совсем недавно.

– Аллахом клянусь! – воскликнул чеченец.

– Ты не трогай Всевышнего, – с угрозой проговорил Джин. – Сказали тебе, врешь, значит, уверены в этом. Наши люди давно наблюдали за этой пещерой.

– Ничего больше сказать не буду, – Али отвернулся. – Убивайте.

– Что тебе приказал Азат, перед тем как уйти? – вспомнив имя командира, которое назвал один из плененных во время недавнего боя боевиков, спросил Антон, уверенный, что именно этот человек поселил калеку в пещере.

– Не знаю, о чем ты говоришь! – зло проговорил чеченец. – Прячусь я здесь.

– Значит, так, – Антон отвел Тумана в сторону. – Сейчас забираем его с собой, за перевал. Как стемнеет, ты, Джин, Шаман и Татарин заберете этого инвалида и скрытно вернетесь обратно. Используя темное время суток, выедете и замаскируете снаружи антенну. Двое останутся в пещере, двое рядом со входом, но на таком удалении, чтобы вас в случае чего не заметили те, кто придет сюда. Возьмете спецтехнику и продовольствие на трое суток. Сколько сидеть придется на самом деле, неизвестно.

– Почему бы сразу не остаться? За продовольствием может сходить и один человек, – захлопал глазами Туман и тут же догадался, почему командир принял такое решение: – Думаешь, сейчас за нами наблюдают?

– Все возможно, – подтвердил Антон.

– Как ты считаешь, кто все-таки должен сюда прийти? – осторожно спросил Туман.

– Тот, кто несет контейнер с оспой, – глядя в глаза Туману, уверенно ответил Антон. – Они хотели использовать ее здесь, но наше появление спутало им карты.

* * *

Ансалту, подобрав валяющийся на дороге фотоаппарат, прижал его к груди и шатающейся походкой направился в сторону, откуда они вошли в село с Утюгом. С трудом добредя в предрассветных сумерках до сада, он отыскал тайник и, убрав слой листвы, достал автомат. Пока он не знал, зачем это делает, но чувствовал, что оружие пригодится ему. В пистолете же оставалось всего несколько патронов. Пройдя вдоль дороги, свернул к речке и, рухнув на колени, погрузил лицо в воду. Постепенно тупая боль в голове стала утихать. Напившись, вернулся на берег и, забравшись в заросли густого кустарника, повалился на землю.

Проснулся он оттого, что стало припекать солнце. Сел. Снова мучила жажда. Осмотрел себя. Рваные на коленях штаны были в грязи. Рубашка перепачкана кровью. В таком виде он не сможет остановить попутную машину. Расстегнул брючный ремень, сунул руку в потайной карман и вынул оттуда деньги. Пересчитал. Три с половиной тысячи долларов. Остальные остались у Утюга.

Этого с лихвой хватит и на одежду, и на машину. Но где, а главное, как он сейчас это купит? Пощупал лоб. Он был горячий. Пульсирующая боль в плече говорила о том, что рана воспалилась. В афганском лагере боевиков, где несколько лет назад он проходил подготовку, им рассказывали, как поступать в таких случаях. Нужны были антибиотики.

До Шароаргуна почти сто километров по дороге, где на каждом шагу блокпосты федералов и милиции. Если бы Утюг был жив, он наверняка нашел бы выход. Сейчас же Ансалту просто не знал, что делать. Даже его внешность вызывала подозрение. У Хана были номера телефонов человека в Грозном, который организовал операцию. Но он унес их с собой…

Неожиданно его осенило. Год назад, в начале зимы, Азат распустил часть отряда. Устроил что-то вроде отпусков тем, кто не был сильно известен милиции и федералам. Тогда он добирался домой с Бибертом Вахидовым, родня которого жила в Гехи. Переждав светлое время суток у него дома, под вечер Ансалту направился в Ачхой-Мартан и к утру уже был у брата. В семье Вахидовых его приняли как дорогого гостя. Отец Биберта ненавидел нынешнюю власть, болезненно воспринимал поражения полевых командиров, по-детски радовался, когда речь заходила об удачных операциях. Из-за возраста он не мог воевать, но помогал боевикам. По его словам, у него не раз прятались раненые моджахеды, и он даже показал устроенный под землей бункер, вход в который был закрыт крыльцом. Он не скрывал, что иногда там живут рабы, чьими услугами ему приходилось пользоваться ввиду отсутствия помощников в лице пяти сыновей, некоторые из которых погибли, а другие продолжали воевать. Была у него и машина, распространенная в этих краях «Нива».

Однако радость сменилась тоской. В таком состоянии он не сможет пройти и половины расстояния. Местность в этом районе была холмистая, покрытая лесом. Для здорового человека это было бы не более чем длительная прогулка, но только не для него. А что, если воспользоваться дорогой? На участке между Ачхой-Мартаном и Гехи был милицейский пост. Но там останавливали выборочно, да и деньги могут помочь избавиться от неприятностей. Сумма по здешним меркам у него приличная, и грех не доехать.

Взяв автомат, Ансалту направился к дороге. Устроившись в орешнике рядом с проезжей частью, он стал ждать, размышляя над тем, как вынудить остановиться подходящую машину.

Наконец послышался шум двигателя. Выглянув из своего укрытия, он увидел старые «Жигули» шестой модели. В салоне двое мужчин.

С трудом поднявшись, он вышел почти на середину проезжей части и поднял левую руку. Правая почти не работала. Он мог согнуть ее лишь в локте, не более. В ней он держал «АК». Дорога была разбитой, и машина едва тащилась. Заметив оборванного и избитого человека с оружием, водитель резко затормозил всего в нескольких десятках метров от него и включил заднюю передачу. Сначала Ансалту попытался догнать ее. Однако не смог даже идти быстрым шагом. Тогда, превозмогая боль, он поднял ствол автомата, снял его с предохранителя и нажал на спусковой крючок. Опять неудача, затворная рама не была взведена. Сделать это как обычно, правой рукой, он не смог. Тогда, поставив приклад на землю, Ансалту надавил на рычаг ступней. Есть! Но машина, отъехав задом на приличное расстояние, развернулась и, насколько позволяла дорога, рванула прочь.

Зло выкрикнув несколько обидных фраз в адрес водителя, он вернулся обратно. Однако едва опустился на землю, как вновь послышался шум ехавшего грузовика. Он отчетливо расслышал даже, как гремят борта.

Со стоном поднявшись, вышел на обочину. «ЗИЛ» несся на приличной скорости по самому центру проезжей части. Когда до него оставалось не больше ста метров, он вновь поднял автомат, дал очередь поверх кабины и только после этого стал махать здоровой рукой. Не сбавляя скорости, машина пронеслась мимо.

– У, шайтан! – зло выкрикнул Ансалту, уходя с дороги. Теперь надо уносить ноги. Наверняка водитель легковушки поднимет тревогу в Ачхой-Мартане, а ехавшие в грузовике – на посту милиции.

От бессилия охватила ярость. Из-за нахлынувшего чувства безысходности он зарычал. Незаметно для себя вновь оказался в заброшенном саду на окраине оставленного под утро села. Сорвав несколько зеленых и кислых яблок, уселся на остов какого-то строения и принялся их грызть, размышляя над своим положением. Постепенно он пришел к выводу, что Утюг был по-своему прав. Нужно было отобрать машину здесь, хозяев связать или, на худой конец, убить и ехать в Шароаргун. Вдвоем бы они прорвались не через один пост. Да и кто на этой дороге будет стоять ночью? По своему опыту он знал, чеченская милиция не особо рьяно несет службу в это время суток. Незаметно для себя он стал в уме перебирать дом за домом, где были машины. В конце концов оптимальным вариантом им была выбрана семья Харуна Умаева, жившего на окраине. Этот человек переехал из разрушенного войной Грозного в конце девяностых. Жена, двое детей-подростков. Насколько Ансалту знал, у этого человека не было здесь родственников. Старенькое саманное строение он обменял на самосвал «КамАЗ», в кузове которого привез все свое богатство, а именно темно-зеленую «Ниву» с помятым правым боком. Пока Ансалту жил у брата, Харун мотался на этой машине в Грозный на заработки.

«Предложу ему деньги, – думал, глядя на погружающиеся в темноту деревья, бандит. – Он не откажется. На них он сможет купить две такие развалюхи».

Кроме всего прочего, Ансалту вспомнил, что его несколько раз путали с Умаевым. Они были одинакового роста и чем-то похожи внешне. «Значит, прокатят и его документы», – обрадованно подумал он.

От мысли ехать сразу до Шароаргуна он отказался, когда понял: оставшееся за ним расстояние до пещеры ему не преодолеть в таком состоянии пешком. Причем Ансалту понимал, что это еще цветочки. Без элементарной медицинской помощи ему станет еще хуже. Надо хотя бы несколько дней отлежаться. Да и ссадины с синяками за это время станут менее заметны на его смуглой коже. Не так будут привлекать внимание на постах.

С трудом дождавшись сумерек, он направился вокруг села, прикрываясь от случайных глаз лесом. Лишь спустя час, когда тьма поглотила дома и только по светящимся квадратикам окон да лаю собак можно было понять, что рядом находится населенный пункт, он оказался у полуразвалившегося забора, сложенного из камня. За ним начинались хозяйственные постройки Умаевых.

С трудом перебравшись через забор, Ансалту некоторое время сидел прямо на земле, прислушиваясь к доносившимся со двора звукам. Потом встал и, дойдя до летней кухни, положил рядом с металлической прямоугольной печью автомат. Сюда он попросит выйти хозяина для разговора.

Теперь нужно было возвращаться и, вновь обойдя село, постучать в калитку. Другого способа попасть в дом он не знал. Харун держал во дворе двух собак, и они не дадут подойти к крыльцу. Даже удивительно, почему эти волкодавы его до сих пор не заметили. А может, попытаться подождать здесь? Вдруг он пойдет по нужде или в кошару? Поразмышляв, все-таки направился обратно.

– Узнаешь? – поздоровавшись, Ансалту улыбнулся разбитыми губами.

– Кажется, ты жил у Бажаева, – настороженно вглядываясь в лицо гостя, неуверенно сказал Харун.

Это был мужчина одного с Ансалту возраста и роста.

Загнав собак в сарай, он впустил позднего гостя во двор и сейчас ломал голову, с чем пожаловал малознакомый брат односельчанина, да еще в таком виде.

– У меня неприятности, – Ансалту испытующе посмотрел на Харуна. – Ты не окажешь мне помощь?

– Постараюсь, – уклончиво ответил тот.

– Кто в доме?

– Жена, дети, – пожал плечами Харун.

Ансалту посмотрел на окна, заглянул в открытые двери веранды, покосился на сарай, в котором исходили лаем собаки, чувствуя присутствие постороннего, и, взяв хозяина дома за локоть, не спеша увлек его к калитке, ведущей на задний двор.

– Там не место для серьезного разговора, – оказавшись рядом с печью, за которой он спрятал оружие, Ансалту перешел на громкий шепот: – Мне нужна твоя машина и документы. Я заплачу за все, прямо сейчас, сколько скажешь.

Харун некоторое время переваривал в голове просьбу, затем категорично покачал головой:

– Не могу. Она кормит семью.

– Ты не понимаешь, – бандит вытащил пачку долларов. – Я дам тебе на новую.

– Не обижайся, но я знаю, ты давно был связан с боевиками, а у них не бывает настоящих денег для простых людей. Зачем мне фальшивки?

– Клянусь, это не подделка! – Он всучил ему одну из купюр в руки. – Иди, посмотри.

– Э-э, – протянул тот, – знаю! Как настоящие делать научились.

– Но ты ведь чеченец!

– Сказал нет, значит, нет! – взмахнув руками, возмутился Харун.

– Хорошо, – кивнул Ансалту. – Тогда довези меня до соседнего села.

– В Гехи? – догадался Харун.

– Да, – подтвердил Ансалту. – Ты за полчаса управишься.

– А почему тебе не попросить об этом брата? – неожиданно спросил хозяин дома.

– Мы с ним в ссоре.

– Значит, правду говорят, что ты опять к боевикам вернулся, – разочарованно проговорил Харун. – Уходи. Вы много моей семье принесли бед.

В висках Ансалту запульсировала кровь. Он отступил за печь, нагнулся и, ловко подхватив автомат левой рукой, навел его на Харуна.

– Пошли в дом! – сквозь зубы процедил Ансалту.

– Не делай этого, – дрогнувшим от волнения голосом потребовал Умаев.

– У меня нет другого выхода, – Ансалту ткнул его в грудь стволом. – Ты сам не захотел по-хорошему.

В этот момент, ловко схватив автомат за цевье, Умаев толкнул ствол в сторону и, рванув на себя, обезоружил Ансалту. Считая, что проблема решена, он лишь отступил на шаг назад, держа автомат в опущенной вдоль туловища руке.

Забыв про боль, бандит выхватил из-за пояса пистолет, заранее снятый с предохранителя, и выстрелил в голову Умаева. Взвыв, тот зажал левое ухо рукой и крутанулся на одной ноге, выронив отобранное оружие. В дверях появилась жена. Какое-то время она вглядывалась в темноту, а потом закричала.

Выстрелив в хозяина дома еще раз, Ансалту бросился к женщине. Отпрянув от выскочившего из темноты мужчины, она споткнулась о порог и рухнула на спину, продолжая голосить.

Нависнув над ней, бандит упер ствол в лоб:

– Ключи от машины и документы! И замолчи, иначе перестреляю детей!

Съежившись и зажмурив глаза, женщина поднялась и засеменила в дом.

Оказавшись в тесной комнате с низким потолком, она подскочила к самодельному шкафчику и вынула оттуда все, что требовал Ансалту.

– Что вы сделали с мужем? – протягивая документы на машину и ключи, одними губами спросила она.

В это время из комнаты выскочили двое мальчишек.

Набрав полные легкие воздуха, Ансалту оттолкнул женщину и выстрелил сначала в нее, затем разрядил остатки патронов в детей. Не имея сил проверить, все ли они мертвы, развернулся и бросился прочь.

Дом был на отшибе, а лай собак в сарае наверняка заглушил выстрелы. Оказавшись на улице, первым делом Ансалту подобрал автомат, лежащий рядом с Харуном. После этого, насколько позволяла накатившая с новой силой боль, направился во двор. Въездные ворота здесь были деревянными, сколоченными чуть ли не из кусков фанеры. Быстро открыв их, он забрался в машину.

* * *

Проклиная тот день, когда он залез на щуплую, с синевой под глазами чеченку, Биберт что есть силы долго бежал под гору. Ветви больно хлестали по лицу, но он не обращал на это внимания. Лучше остаться без глаза, чем лишиться головы. Выбирать не приходилось. Он не знал, что будет делать после того, как оторвется от погони, но то, что жить ему на этой земле остались считаные месяцы, а то, может быть, и дни, он не сомневался.

В горячке насильник не заметил оврага, вдоль кромки которого росла трава и густой кустарник. Почувствовав в последний момент под собой пустоту, зажмурился и через мгновение, показавшееся вечностью, услышал хруст собственных позвонков. Кубарем прокатившись по крутому песчаному склону, он тут же поднялся и бросился по каменистому дну вниз.

Ноги автоматически несли его от того места, где едва не лишились своего хозяина. Овраг становился все шире, и наконец Биберт оказался у дороги с гравийным покрытием, за которой шумела небольшая, но быстрая речушка. Он знал, это Халхулау. Отряд тоже должен был вскоре преодолевать ее вброд. Бросив по сторонам настороженный взгляд, Биберт перебежал проезжую часть, спустился к берегу и вошел в воду. Течение было такое, что из-под подошв ботинок вырывало мелкие камни. С трудом передвигая ноги, он побрел на другую сторону. На середине, где глубина была до колен, он наступил на большой плоский валун, поскользнулся и всем телом рухнул в ледяной поток. Подхваченного течением Биберта некоторое время несло, переворачивая, ударяя об острые камни. С трудом поднявшись, он ощупал отобранный во время побега и всунутый за пояс пистолет. Только после того как убедился, что оружие на месте, преодолел оставшиеся метры и вышел на берег. Добежав до кустарника, нырнул в спасительные заросли и перешел на шаг. Отойдя на почтительное расстояние от брода, сел на поваленное дерево, снял с себя куртку, отжал. Потом расшнуровал ботинки и вылил из них воду. Немного передохнув и слегка обсохнув, направился вдоль берега вверх по течению.

Он точно знал, что находится между Ведено и Харачоем. Но сколько до Харачоя километров, мог только предполагать. Примерно прикинув расстояние, понял, что может выйти к нему в любую минуту. Пошел медленнее, опасаясь нарваться на людей.

По мере того как остатки пережитого ужаса растворялись в сознании, уступая место здравому смыслу, у него в голове один за другим стали возникать планы. Пока он смутно представлял, как претворить в жизнь то или иное решение, но уверенность, что, пока жив Ильман и свидетели их разговора, ему придется туго, наталкивала на мысль подставить отряд вместе с Нурды федералам. Второй способ уберечься от самосуда – это добыть то, что ждет Азат и куратор. Он невольно подслушал их разговор, перед тем как покинуть пещеру, и понял, что трое моджахедов из их отряда везут в Чечню какой-то смертельный и очень дорогой препарат. Было бы большой удачей заманить этих троих выскочек в ловушку, убить и представить дело таким образом, будто в последний момент ему случайно удалось завладеть этим веществом. А вся троица погибла от рук тех же бойцов Ямадаева или кадыровцев.

За размышлениями не заметил, как среди деревьев появились аляповатые постройки на окраине Харачоя.

Небольшое селение, вытянувшееся вдоль дороги, с востока огибала река, которую Биберт перешел вброд. Сейчас он оказался вновь на ее изгибе. Теперь, чтобы попасть в село, нужно было снова переходить ее. Поразмыслив, решил не соваться в Харачой, а обойти его и попытаться поймать машину. Дальше дорога шла на Ботлих, за которым соединяла между собой мелкие селения, расположенные по дну Андийского ущелья. Но туда ему не надо. Сразу за перевалом Хаарами вправо от основной дороги уходил заброшенный проселок. Скорее это была широкая горная тропа. Ею не раз в прошлом году пользовались боевики. По ней можно добраться до Шароаргуна, а там – по обстоятельствам. Можно найти Азата и попытаться объясниться с ним либо навестить в Гехи отца, забрать накопленные за десять лет войны деньги, отобранное или снятое с убитых золото и умотать, например, в Россию.

Обойдя село, вновь преодолел речку вброд. Только на этот раз было время выбрать место с более спокойным течением и дном. Перед тем как войти в воду, снял штаны, успевшие высохнуть, и надел на босу ногу ботинки, чтобы не порезаться о камни. Вскоре, как ни в чем не бывало, Биберт Вахидов сидел на огромной каменной глыбе у дороги. Несколько проехавших мимо легковушек были битком набиты людьми, и он даже не пытался их остановить. Наконец из-за поворота вынырнул старенький «УАЗ». Уже немолодой водитель не колеблясь нажал на тормоза, увидев голосующего у обочины человека.

– Я в Ботлих еду, – сразу предупредил он.

– Вот и хорошо! – обрадованно воскликнул бандит. – И мне туда же.

Усевшись на переднее сиденье, он с облегчением перевел дыхание:

– С отцом ехал в Курчалой, когда сразу за вашим селом двигатель заклинило. Его на буксир знакомый взял, до Ведено, а меня отправили за запчастями.

– Что за машина? – безразлично спросил водитель.

– «Жигули».

– Разве такая жестянка для этих дорог? – усмехнулся мужчина.

С полчаса ехали молча. До поворота оставалось меньше километра. С треском переваривая самопальный бензин, оставляя за собой клубы сизого дыма, машина упорно ползла вверх. Сделав озабоченное лицо, Биберт посмотрел на профиль водителя.

– Что? – насторожился тот, метнув в сторону пассажира настороженный взгляд.

– Кажется, стучит что-то.

– Да? – удивился тот и сбавил скорость.

Биберт высунулся в окошко со своей стороны:

– Так и есть! Колесо болтается! Стой!

– Странно, – пробормотал мужчина, – а я ничего не чувствую.

– Как же при такой тряске поймешь? – хмыкнул бандит, украдкой бросив взгляд назад. Ни встречных, ни попутных машин не было.

Тем временем водитель сбавил скорость и, прижавшись к обочине, встал. Что-то бормоча себе под нос, вышел из машины и усталой походкой обошел ее спереди. За это время Биберт достал и снял с предохранителя пистолет. Дождавшись, когда мужчина с озабоченным видом, несколько раз ударив по баллону ногой, присел на корточки и стал шатать колесо руками, он высунул из окошка руку и несколько раз выстрелил ему в голову. Выскочив наружу, открыл заднюю дверцу и забросил труп между сиденьями. Вернувшись за руль, поморщился. Салон заполнил запах парной крови, к которому чеченец так и не смог привыкнуть за годы войны. Он вызывал у него чувство животного страха.

Тронув машину с места, вскоре Биберт уже свернул на нужный ему проселок. Дорога пару километров поднималась в гору, затем круто пошла вниз. Впереди, среди кустарника и нагромождения камней, заблестела вода. Остановившись у ручья, Биберт вновь выскочил наружу. С минуту постоял, осматривая склоны тянувшегося с севера перевала, потом выволок труп из машины и оттащил в сторону, спрятав между обломками скал. Затем, схватив ведро, валяющееся за сиденьями, открыл все дверцы, долго заливал внутрь салона ледяную воду, смывая кровь.

Когда пол в салоне уже блестел, а запах улетучился, он более внимательно осмотрел багаж. Среди ненужного хлама нашел, что искал: автомат Калашникова и несколько снаряженных магазинов к нему. Он хмыкнул: какой чеченец в одиночку поедет без оружия? Надо было обыскать и труп, наверняка у него с собой был еще и пистолет. Посмотрев в сторону камней, за которыми бросил тело, он отказался от этой мысли и вернулся в машину.

* * *

Оставив для наблюдения за склоном, где находилась пещера, четверых спецназовцев во главе с Туманом, Антон, Банкет, Док и раненый Иса начали спуск к машинам. Антон двигался впереди. Иса, опираясь на палку, ковылял чуть сзади. Забрав у раненого товарища автомат, шествие замыкал Банкет.

– Лавр, Малыш, как меня слышите? Прием! – пройдя половину пути, стал вызывать охранение Антон.

– Это Лавр, на связи, – словно из-под земли донесся голос.

– Доложи обстановку.

– В одиннадцать пятьдесят группой боевиков в количестве шести человек, подъехавших на «УАЗ-469», обнаружено укрытие для машин. При попытке вывести их из строя путем поджога охранением было принято решение с занимаемых позиций бандитов уничтожить. В ходе боя убиты четверо, взяты в плен двое. Один раненый.

– Кто? – Антон замедлил шаг. – Малыш, что ли?

– Да нет, – послышался голос старшего лейтенанта. – Со мной все в порядке. Пленнику тушку подпортили.

– Понял, – Антон совсем остановился. – Что бормочут?

– Не для эфира, – намекая о возможном прослушивании, ответил Меньшиков.

– Встречайте, скоро будем…

Вскоре подошли к охранению.

– Хорошо знают не только время нашего прилета, но и район действий группы, какие машины используем… – доложил Меньшиков.

– И в каком составе, – закончил за него Антон, осматривая место недавнего боя. – Знаю. Нам также удалось взять живыми несколько бандитов. То же самое говорят. Заправляет всем этим некто Азат.

Подошел Док. Бросив взгляд в сторону сидевшего в тени бука Исы, вопросительно посмотрел на Антона:

– Батаева надо отправлять в медбат.

Почувствовав, что решается его дальнейшая судьба, Иса поднялся и, стараясь скрыть хромоту, подошел к Антону.

– Все со мной нормально, – он посмотрел на Меньшикова. – Могу просто заменить его в охранении, и все.

– Нет, – категорично заявил Док. – Жара, пыль. С ногой у тебя еще терпимо, а вот рука…

– Командир, – Иса перевел взгляд на Антона, – тогда я дома отлежусь.

– Хорошо, – немного подумав, согласился Антон. – Только не маячь на глазах односельчан. Лавр! – он повернулся к прапорщику, который все время разговора крутил головой, находясь рядом со своим укрытием. – Отвезешь с Доком Ису в Курчалой, и вернетесь.

– Мне после всего здесь остаться? – уточнил Ренат.

– Да, нас с Банкетом уже не будет, – подтвердил Филиппов. – Мы к этому времени вернемся обратно. Не пойдешь же ты один!

– Понял, – кивнул Док.

– Теперь займитесь трупами, – Антон насмешливо посмотрел на Меньшикова. – Я думаю, с ними ничего не случится, если всех загрузить в багажник «Нивы». Пленников хорошо связать и на заднее сиденье. Док, сядешь с ними, Иса впереди. Доставить все это в комендатуру. Я сообщу командованию группировки, и за ними, возможно, уже сегодня приедут. Постарайтесь успеть засветло.

Иса заменил в охранении Лавра, который вместе с Меньшиковым и Банкетом приступил к выполнению приказа.

Они для начала застелили брезентом багажник, забросали его полынью. Только после этого стали сносить к машине трупы.

Антон достал спутниковый телефон и, связавшись с начальником разведки, коротко обрисовал ситуацию, после чего попросил выслать навстречу «Ниве» взвод сопровождения.

– Район напичкан мобильными группами боевиков, имеющими централизованное управление, – объяснил он свою просьбу. – Цель рассредоточенной в окрестностях банды – предупредить проникновение наших подразделений к схрону. Возможно, они попутно пытаются перехватить выдвигающихся к нему своих людей.

– Ты думаешь, у них нет с ними связи? – осторожно спросил полковник.

– Вероятно, – подтвердил Антон. – Либо тот, кто имел такую возможность, погиб в пути.

Еще немного пообщавшись с пленниками, пытаясь узнать, где непосредственно находится их полевой командир и как он примерно выглядит, Антон дал команду Лаврененко на выдвижение.

– Значит, Азат Хабаев толстый, носит большую бороду. Нос широкий, – глядя вслед удаляющейся машине, задумчиво проговорил про себя Антон, словно пытаясь воссоздать в голове по описаниям пленников образ полевого командира, – носит камуфлированную форму. Никогда не расстается с повязанной на голове зеленой косынкой с арабской вязью…

– Главное, шрам над левой бровью. – Банкет забросил «винторез» за спину. – Найдем гада.

– Как бы они нас первыми не нашли, – вздохнул Антон. – Не понимаю, почему до сих пор разведка не располагала информацией о банде, – он посмотрел на Банкета. – Почти семьдесят человек.

– Уже около пятидесяти, – имея в виду убитых и захваченных в плен, уточнил майор. – Скорее всего, большинство сидело в этом районе, не высовывая все это время носа из хорошо оборудованных укрытий. Сам знаешь, как они их умеют делать. А пара небольших групп занималась захватом наших солдатиков. Одна, например, работала в городе, вторая осуществляла транспортировку сюда.

– Логично, – ища взглядом Меньшикова, на плечи которого теперь легла обязанность заниматься охраной импровизированного парка автомобильной техники за двоих, согласился Антон.

Отдав последние указания Меньшикову и всучив ему спутниковый телефон Банкета, Антон направился наверх.

Глава 10

То и дело вытирая рукавом насквозь промокшей куртки катившиеся по лицу крупные капли пота, застилающие глаза, Биберт с остервенением крутил баранку, каждую секунду рискуя сорваться с крутого склона либо налететь на огромные, больше человеческого роста камни. Часто колеса катились по самой кромке обрыва, осыпая вниз гальку. Несмотря на небольшую скорость, машину то разворачивало поперек дороги, то с угрожающим скрежетом она задевала поддоном валуны. Некоторые подъемы удавалось преодолеть с третьей-четвертой попытки, по нескольку раз возвращаясь для разгона.

Наконец дорога пошла под уклон, а скалы расступились. Он оказался на верхних пастбищах. Местами даже можно было разглядеть следы колес автомобилей. Справа потянулась горная гряда, постепенно уменьшаясь в размерах. Вывернув из-за очередного поворота, Биберт притормозил. Взору открылось Кенхи. Небольшое село, можно сказать, горный аул, расположившийся у подножия горы, белел шиферными крышами, дразнил тенью деревьев, в которых утопали дома.

Теперь он стоял перед дилеммой – свернуть за этим селением в Шароаргунское ущелье или двинуть домой, в Гехи. Солнце уже нависло над горой Дайхох, что была прямо по ходу движения. Пройдет совсем немного времени, и тень от нее накроет селение. Он в последний раз стал обдумывать свои дальнейшие действия, по очереди перебирая варианты. Выходило, что самый оптимальный из них – это свернуть влево и проехать по ущелью. Он убивал двух зайцев. Была большая вероятность наткнуться на русский спецназ и под видом местного жителя «слить» информацию о перемещении Нурды. На этот случай у него даже имелись документы бойца роты самообороны, сформированной два года назад в Агни. Одновременно попытаться отыскать кого-то из оставшихся здесь боевиков, узнать, где Азат, и встретиться с ним. Очень скоро Нурды может оповестить Хабаева об инциденте, и от того, кто сделает это первым, будет зависеть многое. Как настроить Азата против куратора, хитрый и расчетливый Биберт знал. Нужно только намекнуть, что выживший из ума старик возомнил себя хозяином в отряде и даже попытался судить моджахеда, не ставя в известность его полевого командира.

Он включил передачу и двинул машину вперед.

На выезде из селения его прошиб пот. Слева от дороги, под наспех сколоченным навесом от солнца, сидели несколько мужчин с автоматами. Невысокая, выложенная из камней стенка прикрывала их от дороги. Набрав скорость и почти поравнявшись с ними, он высунул из окошка руку и помахал. Вставший во весь рост селянин растерялся, пытаясь понять, кто его поприветствовал.

Биберт бросил взгляд в зеркало заднего вида. Никто из сбитых с толку бойцов самообороны не пытался стрелять вдогонку. Он облегченно перевел дыхание, восхитившись собственной находчивостью. Свернув в ущелье, ощутил приятную прохладу. Здесь дорога была не ахти какой, но разительно отличалась от той, которой пришлось воспользоваться, чтобы добраться до Кенхи. Вскоре он заметил, что совсем недавно по ней проехала не одна машина. На участках, где отсутствовали камни, в глине были отчетливо видны отпечатки следов. Он сбавил скорость и стал внимательно осматривать склон. Неожиданно навстречу выскочила «Нива». Едва успев вывернуть руль влево, чтобы избежать столкновения, и нажать на тормоз, он посмотрел в салон внедорожника и обомлел. Сразу бросилось в глаза знакомое лицо сидевшего на заднем сиденье боевика из их отряда. Рядом еще один и какой-то военный.

«Ясно, – провожая машину взглядом в зеркало заднего вида, подумал он. – Русские не теряют времени даром, а Нурды оказался прав, что решил унести ноги».

В памяти всплыл разговор куратора с одноглазым, выполнявшим роль связного:

– Значит, говоришь, они приехали на трех машинах, – испытующе глядя на связного, задумчиво проговорил Нурды.

– Да, – подтвердил тот. – Две «Нивы» и «Газель». Всего одиннадцать человек. Все офицеры.

Здесь трое, стал рассуждать про себя Биберт, значит, где-то еще восемь. Скорее всего, они проехали по этой дороге до того места, откуда ближе всего добраться до пещеры. Оставили машины, а дальше направились пешком. Напичканное блокпостами разных силовых ведомств, агентами полевых командиров, мелкими группами боевиков, шныряющими в Грузию и обратно, Аргунское ущелье неудобно для проведения подобной операции, а сложившаяся там ситуация сводила к нулю скрытность.

Примерно прикинув, где разведчики могли подняться на перевал, он вспомнил, что как раз в этом районе имеется закрытая от дороги густым кустарником и деревьями большая балка, которой не раз пользовались боевики Азата. Уверенный в том, что именно в ней и находится оставленный транспорт, он поехал медленнее. Вскоре по примятой траве, сломанным ветвям определил, в каком месте выезд. Пока его никто не остановил, не бросился под колеса с перекошенным и разрисованным под цвет местности лицом. Однако чуть дальше он заметил забросанный ветвями деревьев «уазик» без верха. Похоже, на нем приехали сюда моджахеды, которых он сейчас видел. По всей вероятности, его вручную откатили, насколько это было возможно, с дороги и попытались спрятать. В принципе, не задайся он целью найти здесь что-то, то наверняка проскочил бы мимо.

Увеличив скорость, он проехал немного вверх по дороге, сузившейся до размеров тропы, затем, выбрав относительно удобную полянку, развернулся и покатил в обратном направлении.

Затормозив у въезда, Биберт высунулся в окошко.

– Эй, русский! – крикнул он что есть силы. – Не стреляй! Я мирный! Слушай только!

Неожиданно бандит осекся.

А вдруг рядом еще боевики?! Что, если они услышат, как он предает общее дело?

Осторожно выйдя из машины, Биберт огляделся. Лоб от волнения покрылся испариной. Как он мог так опрометчиво поступить?

Озираясь по сторонам, при этом держа руки на уровне груди, тем самым демонстрируя, что идет без оружия, медленно пошел по едва заметной в траве колее. За кустарником была уже знакомая ложбина. Он не ошибся в своих расчетах. Здесь стояли «Газель» и «Нива», укрытые маскировочными сетями и ветками, листья на которых уже успели увянуть. Пройдя между ними, увидел на траве бурые пятна крови. Дальше еще. Сильно пахло бензином. Было тихо, отчего ему стало жутко. Дойдя до конца распадка, осторожно выбрался из него и огляделся.

«Не может быть, чтобы русские оставили машины без присмотра, – озираясь по сторонам, думал он. – Не хотят себя обнаружить».

– Я знаю, вы слышите меня! – проговорил он, делая следующий шаг, и неожиданно вздрогнул.

Прямо перед ним, в каких-то паре метров, бесшумно возник человек. Утолщенный ствол винтовки, какие он не раз видел у спецназовцев, направлен прямо в лоб. Инстинктивно он даже слегка наклонил голову к плечу, но и отверстие, в котором, казалось, начинался другой мир, сместилось левее. Стоящий перед ним военный был в камуфлированной форме, поверх которой был надет разгрузочный жилет. Сразу было видно, что тот, кто его делал, знает в этих вещах толк. На голове защитного цвета косынка, на левом ухе головной телефон, из которого торчал изогнутый прутик микрофона. Лицо практически сливается с общим фоном.

– Ты меня ни о чем не спрашивай, – взяв себя в руки, заговорил Биберт. – Рядом могут быть чеченцы, мои земляки, а я не хотел бы, чтобы кто-то подслушал разговор. Он будет стоить мне головы. Те, кого вы ищете, уже второй день в пути. Они идут в направлении Ялхой-Мохк. За ним урочище Султан-Мурат. Где-то рядом с ручьем схрон. Очень хороший убежище. Я не был там, но много слышал разговор. С ними старший Нурды. С ним помощник Салахуддин Салим.

– Почему мы должны тебе верить? – спросил военный. – И что подвигло тебя сдать своих?

– Я не боевик, – отрезал Биберт. – Так ты передашь то, что я сказал, своему командиру?

– А если ты пришел, чтобы дезинформировать нас? – не меняя положения, словно изваяние, задал вопрос военный. – Направить по ложному следу?

– Не хочешь, не верь! – Чеченец начал злиться.

– Хорошо, – разведчик бросил по сторонам взгляд. – Тогда ответь, кто такой Нурды, откуда он получает информацию о наших действиях и где находится Азат?

– Это уже допрос, – усмехнулся чеченец.

– Пока нет, – словно робот, с металлическими нотками в голосе успокоил военный.

– Хочешь сказать, что ты меня сейчас не отпустишь? – опешил Биберт.

– Ты же знал, куда шел, – впервые за все время разговора в глазах офицера промелькнули веселые искорки. – Мы люди без принципов. И плевать я хотел на то, что ты добровольно решил нам помочь. Все равно преследуешь какую-то свою цель.

Биберт отвел взгляд в сторону.

– Делай, как знаешь. Я не боюсь смерти и все равно сейчас пойду к своей машине. Убьешь, значит, на то воля Аллаха, – с этими словами он медленно развернулся и направился к дороге, ощущая на спине взгляд русского. Выстрела не было. Биберт спустился в ложбину, миновал машины и, почти дойдя до зарослей, за которыми стоял его «УАЗ», неожиданно встал. Поразмыслив, обернулся. Военного уже не было на том месте, где они говорили. Ему даже показалось, что эта встреча попросту привиделась. Стало жутковато.

– Э-эх! – Махнув рукой, он решительным шагом направился обратно. Почти бегом взбежав на подъем, встал на прежнее место: – Командир!

– Что? – раздался за спиной голос.

Вздрогнув, Биберт развернулся.

– Ты что, невидимка, да? – пытаясь унять охватившую дрожь, удивился он. Было в действиях этого русского что-то сверхъестественное, отчего становилось не по себе.

– Нет, я нормальный человек, – успокоил чеченца военный.

На этот раз он уже не наводил ему в лоб оружия, держа его на скрещенных на груди руках.

– Нурды Садаева у нас называют куратором, – шмыгнув носом, заговорил Биберт и тут же осекся, следя за реакцией разведчика.

– Продолжай, – поторопил его тот. – Я сразу догадался, что ты боевик. Тем не менее в спину стрелять не стал.

– Отрядом командует Азат Хабаев. Где он сейчас, я, правда, не знаю. Но могу только думать, что он прячется где-то поблизости. Может, даже слышит сейчас наш разговор.

– Не слышит, – уверенно заявил военный.

– Родом он из Цантара-Юрта. Нурды пришел в отряд в конце зимы и приказал Азату искать солдат, которые родились после восьмидесятого года. Сначала жили здесь. Открытый местность в Аргуне. Никто не мог догадаться. Потом один пленник бежал. Его Азат на равнина отправил, оттуда к Нурды пришел одноглазый и сказал, уходите, скоро гэрэушники придут…

– Что за одноглазый?

– В Грозный живет. Связной.

– Чей?

– Не знаю, – пожал плечами чеченец. – Краем уха только слышал имя его хозяин – Ферзинд Тахре. Он из Турции. Все, – разведя руками, закончил Биберт.

– Как в случае чего на тебя выйти?

– Надо будет, сам найду. Помощь мне понадобится, запомни лицо, а зовут меня Биберт Вахидов.

– Запомню, – кивнул военный. – Иди.

– Можно, я свой машина у вас оставлю, а наш заберу?

– Как своим объяснишь?

– Скажу, угнал.

– Она не заводилась.

– Я знаю, там аккумулятор дохлый. Я с этой поставлю.

– Лучше номера перекинь, а документы на нее в бардачке, – предложил разведчик.

– Э-э, зачем мне документы? – оголив в улыбке ряд белых и крепких зубов, удивился чеченец. – Все равно никто не остановит.

– Это как? – Разведчик с нескрываемым интересом посмотрел на боевика.

– Много дорог есть, чтобы блокпост объезжать, – пояснил Биберт. – Деньги есть, знакомый в милиция есть.

Он подошел к машине и, порывшись за задними сиденьями, достал ключи.

В это время разговорчивый военный незаметно сунул под сиденье небольшую, размером с мыльницу, пластмассовую коробку.

* * *

Ночь напролет Иса просидел с отцом за столом, установленным под навесом прямо в саду. Среднего роста, слегка сутуловатый, с поседевшей бородкой, родитель с затаенной в глубине глаз печалью выслушал короткий рассказ сына о жизни. Потом долго сидел молча, изредка отпивая из стоящей перед ним чашки уже остывший чай. Заговорил он неожиданно, глядя поверх головы сына. Как и в прежние приезды, старик сетовал на то, что у всех братьев уже есть дети, все живут рядом, построили себе дома и обзавелись хозяйством.

– Возвращайся, – отец испытующе посмотрел в глаза сына. – В республике мало-мало порядок навели. Бандиты теперь редко в наших краях появляются.

– Это потому, что мы много работаем, – не кривя душой, ответил Иса. – Не могу, отец. Служба уже стала частью моей жизни.

– Может, у тебя в Москве есть невеста? – подозрительно прищурившись, спросил отец.

– А что бы ты сказал, если бы вдруг твой сын решил жениться на русской?

– Ты уже собрался?

– Нет, просто спросил.

– Вот когда эта новость дойдет до моих ушей, тогда и узнаешь, – поднимаясь из-за стола, ответил отец. – Пойдем. Нужно отдохнуть, ведь завтра придется ехать.

С утра они собирались навестить в Грозном родственника, который уже месяц лежал в больнице.

Остаток ночи Иса не сомкнул глаз. Так было всегда, когда после долгого отсутствия он приезжал в отчий дом. В памяти всплывали картины далекого детства.

Едва забрезжил рассвет, загремела во дворе кастрюлями мать. Скрипнула дверь в комнату младшей сестры. Прошлепав босыми ногами на улицу, она также занялась хозяйством.

Еще немного понежившись в постели, Иса тоже поднялся. Родители не знали о ранении, ходил у них на виду он мало и сумел скрыть даже хромоту. Настороженно поглядывая в сторону дверей, осмотрел повязки, потом быстро оделся в обычную гражданскую рубашку и брюки. Выпил пригоршню лекарств, которые ему оставил Док, и направился во двор.

После утреннего намаза отец дал ему ключи от гаража и машины. Усевшись за руль «Волги», первым делом Иса попробовал, как у него получится вести машину с простреленной рукой и ногой. Боль мешала не особо. На крайний случай можно выпить пару спазмалетиков, которые были среди оставленных ему на лечение препаратов.

Выехали сразу после завтрака. Несмотря на жару, Иса накинул пиджак и надел «сбрую», куда уложил «ПМ». Под сиденьем закрепил «АПС». Остальное оружие по настоянию Антона пришлось оставить в комендатуре.

– Зачем тебе столько оружия? – удивился заставший его за этим занятием отец.

– Я часто бываю в Чечне, и поверь, у меня много врагов, которых можно встретить где угодно, – стал оправдываться Иса. – Один пистолет для того, чтобы ходить по городу, второй на случай, если возникнут неожиданности в дороге. Он более мощный, и дальность у него больше.

Одиннадцать постов, которые располагались на всем пути до города, проехали не без эксцессов. В республике было распространенным явлением подделывать любые документы, поэтому дежурившие на них омоновцы и военные скрупулезно просматривали каждую страницу. Не ленились заглянуть и в багажник.

В город въехали, когда утро было в самом разгаре. Жизнь уже вовсю кипела. Тарахтели двигатели тракторов, радостно выли высотные краны, стучали молотки. Шло восстановление разрушенных войной домов и строительство новых.

– Надо заехать на рынок, – напомнил сидящий рядом отец. – Купить ему что-нибудь.

Ближе к центру вдоль дороги потянулись лотки, где торговали разной мелочовкой. Свернув в сторону Сунжи, вскоре затормозили рядом с небольшой площадкой между двумя новостройками. С десяток торговых рядов были огорожены сеткой-рабицей, а на входе переминались с ноги на ногу четверо милиционеров.

Потолкавшись между рядами, отец и сын набрали фруктов, минеральной воды и направились к выходу.

Больница была новой, недавно отстроенной. Двухэтажные корпуса желтого цвета с большими пластиковыми окнами необычно смотрелись между двумя разрушенными зданиями.

Направляясь от автостоянки к проходной, Иса повернулся к отцу, шедшему справа, чтобы спросить, в какой палате лежит дядя, и замер с открытым ртом. Из притормозившей рядом с ними «Тойоты» вышел человек, как две капли воды похожий на Сарсура Махуля. Морщась и придерживая при этом правый бок, он сам закрыл за собой дверцу и в этот момент заметил чеченца. «Двойник» окатил Ису настороженным взглядом и заспешил в сторону приемного отделения. Сзади него на небольшом удалении шел водитель.

Иса верил и не верил. Сарсура он запомнил на всю жизнь, особенно его допрос в номере одной из гостиниц Стамбула. В то же время и араб должен был узнать его, но ничем не выдал своего волнения. Настороженность во взгляде – понятно. Поневоле забеспокоишься, когда на тебя смотрят, открыв рот. Упрекнув себя за то, что не сумел удержать эмоций, Иса направился дальше.

– Что тебя так удивило в этом человеке? – спросил отец, когда они оказались у входа в больницу.

– Он как две капли воды похож на одного моего знакомого. Но тот не может здесь сейчас быть, – пояснил Иса.

– В мире много схожих людей, – проговорил отец, поднимаясь по мраморным ступенькам крыльца.

– Да, – соглашаясь с ним, рассеянно кивнул Иса, – ты прав.

Однако сам он твердо решил, что после посещения родственника пройдет в приемное отделение и узнает имя этого посетителя.

Дежурный врач, высокий, с подернутыми сединой висками, долго изучал документы Исы, потом повернулся к сидевшей за столом медсестре:

– Сделайте этому человеку, что он просит.

Пододвинув к себе журнал регистрации, она пробежала по строчкам:

– Если вы имеете в виду мужчину шестидесяти лет с подозрением на обострение хронического холецистита, то это Ферзинд Тахре.

– А что такое холецистит? Может, мы говорим о разных людях? Он держался за правый бок. Там, где печень, – пояснил Иса.

– Все сходится, – подтвердила медсестра. – Боли в желчном пузыре.

– Ферзинд Тахре, – про себя проговорил Иса. – А местожительство, где работает?

– Гражданин Турции. Строительная компания «Тэк Рэн»…

От этих слов Иса затрясся от возбуждения. Все сходится, это Сарсур Махуль, он же Камаль, а теперь, значит, Ферзинд Тахре.

– А я могу узнать, где он сейчас?

– От госпитализации отказался, – пожала она хрупкими плечиками. – Поговорил пару минут с доктором и ушел. Очень торопился.

Иса направился на улицу. Отец уже сидел в машине. Джипа, на котором приезжал турок, не было. Чертыхнувшись по-русски, Иса бросился обратно.

* * *

Сарсур Махуль проснулся ночью от нестерпимой боли в правом боку. Она мучила его и раньше. Он давно страдал желчно-каменной болезнью, которая то отступала после нескольких дней, проведенных в клинике, то вновь обострялась. Особенно эта проблема обращала на себя внимание в России. Низкое качество воды, жирная пища и, самое главное, суррогатный кофе, в котором, несмотря ни на что, он не мог себе отказать.

Выпив таблетки, едва дождался утра. Боль отдавала в подреберье при каждом шаге. Слегка подташнивало, отчего пришлось проигнорировать и завтрак, ограничившись чашкой чая.

Вскоре во дворе появился Абдуллах. Личный водитель, выполняющий функции телохранителя, а иногда и советника по некоторым вопросам, напоминал своей внешностью квадрат. Всегда бритый наголо череп был коричневым от загара. Слегка оттопыренные уши и добродушный взгляд делали его похожим на доброго медвежонка. Но это было не так. В жестокости этого человека Сарсур не раз убеждался, когда посещал лагеря подготовки боевиков в Афганистане, а в свое время и в Грузии, куда лично подбирал часть кандидатов. Тяжко приходилось тем, о ком плохо отзывались инструктора.

Этому человеку ничего не стоило ради забавы отрезать голову пленному, когда он сопровождал Сарсура в горах Чечни.

– Проедем сначала в больницу, – морщась от боли, сказал Сарсур, усевшись на переднее сиденье машины.

– Снова мучает боль? – с деланым сочувствием спросил Абдуллах. – Надо бы вам хорошенько полечиться.

– Не время сейчас, – почти простонал Сарсур. – Нет никаких вестей от наших людей.

– Сайхан так и не связался с вами? – удивился турок, единственный посвященный во все дела своего хозяина человек. – Что могло случиться?

– Я теряюсь в догадках, – едва слышно проговорил Сарсур, глядя на дорогу.

Свернули в направлении центра. Вдалеке, за деревьями, на фоне разрушенного здания, появились корпуса больницы.

Абдуллах не стал заворачивать машину на стоянку, расположенную, по его мнению, далеко от проходной, а доехал почти до самых въездных ворот.

Сарсур открыл дверцу и неожиданно для себя почувствовал охватившую вдруг тревогу. Он что-то увидел. Мельком его взгляд либо скользнул по предмету, либо в его поле зрения попал человек, который представлял угрозу. Подсознание зафиксировало его и дало соответствующий сигнал.

– Вам плохо, хозяин? – заметив перемены во внешности Сарсура, насторожился вышедший из-за руля Абдуллах.

Пропустив его вопрос мимо ушей, Сарсур окинул взглядом улицу и развернулся к тротуару. Какую надо было иметь силу воли и самообладание, чтобы никак не выдать своих чувств! Мимо него, глядя прямо в глаза, шел тот самый человек, которого он со своими людьми пытал и допрашивал каких-то пару месяцев назад! Потом этому мерзавцу удалось уйти от Сарсура, убив его людей. К тому же пострадал и сам Махуль. Из-за сработавшего на подвеске левого колеса взрывного устройства их машину вынесло на встречную полосу, и они столкнулись с микроавтобусом. Будь вместо него более крупное транспортное средство, неизвестно, чем бы все закончилось. Но дело не в мести. Сарсур никогда не поддавался эмоциям. Страшнее всего, что этот тип его сейчас наверняка опознал, а по поводу его причастности к российским спецслужбам сомнений у араба не было.

«Что он здесь делает? – скрипя зубами, лихорадочно думал он, направляясь через больничный двор в приемное отделение. – Скорее всего, приехал погостить к родственникам. Нужно срочно во что бы то ни стало убрать его. Он сейчас попытается связаться со своей службой или рискнет взять меня прямо здесь. Интересно, есть ли у этого шакала с собой телефон?»

Боль ушла. Он просто забыл про нее. Замедлив шаг, поравнялся с Абдуллахом:

– Видишь вон того чеченца, с усиками?

– Это тот, что идет со стариком? – уточнил турок. – Я сразу заподозрил неладное. Его взгляд был очень странный.

– Как только они войдут в больницу, сразу возвращаешься. Преследовать его на нашей машине нельзя. Он уже ее знает. Поступай как хочешь, вылезь подобно змее из кожи, но убей его как можно быстрее. Я сам отгоню джип домой.

– А старика? – посмотрев вслед свернувшим к больничным корпусам чеченцам, спросил Абдуллах.

– Всех убей! Или умри сам!

Опешив, турок развернулся и направился обратно.

Оказавшись за забором, киллер внимательно осмотрел улицу и быстрым шагом направился в противоположную от стоянки сторону. Оказавшись на перекрестке, поднял руку. Рядом скрипнула тормозами черная «БМВ». Судя по ее внешнему виду, дребезжащему звуку двигателя и треску прогоревшего глушителя, она была не намного младше Абдуллаха. На таких машинах не ездят серьезные люди, из-за которых может подняться шум.

– Куда? – спросил из-за руля еще совсем молодой, коротко стриженный чеченец.

Насолившие чем-то хозяину люди шли в приемный покой, да еще несли с собой гостинцы. Значит, они решили навестить больного родственника. Это затянется минимум на полчаса. Абдуллах хорошо успел изучить город. В пяти минутах езды руины корпусов какого-то комбината. Его он приглядел уже на второй день после приезда в город. Это было одним из десяти мест, выбранных им на всякий случай. Там можно устроить тайники, скрыть улики в виде трупов и просто организовать встречу. Бывший сотрудник департамента турецкой разведки досконально знал свою работу.

– На комбинат поедешь?

– Это который сразу за автопарком? – уточнил водитель.

– Да, – подтвердил турок.

– Тут пешком дойти можно, – взгляд парня сделался скучным. – Что я заработаю?

– Потом в другое место надо, – Абдуллах положил руку на крышу автомобиля. – Я приехал из Турции. Инженер по строительству. Строим сейчас духовный центр.

– Знаю, – подтвердил парень. – Да я по акценту догадался.

– После начнем восстанавливать это предприятие. Мне сейчас его надо досмотреть. Плачу сто долларов. – Время поджимало. Абдуллах понимал это, но по-другому не мог себя вести. Это Чечня. Если владелец машины что-то заподозрит, то, считай, дело провалено. Он может попросту сейчас уехать. А если согласится, но его что-то насторожит, то возни не избежать. Горцы не расстаются просто так с жизнью.

– Садись, инженер, – расплылся в улыбке парень.

Турок устроился на заднем сиденье, прямо за водителем, что было вполне оправданно. Из-за потока машин было непросто обойти «БМВ» справа.

Миновав остатки забора, парень вопросительно посмотрел в зеркало заднего вида.

– Давай с дальних корпусов начнем, – Абдуллах с деланым интересом стал рассматривать проплывающие мимо здания, высившиеся на захламленной территории, огороженной бетонными плитами.

В правом кармане у него всегда был шелковый шнурок. Не меняя положения, он достал его. Зажал в кулаки две деревянные палочки, к которым были привязаны его концы. Слегка дернул, распутывая.

Машина тем временем свернула в огромный цех и зашуршала колесами по бетонному полу.

– Останови, – щелкнув дверным замком, словно собрался выйти, Абдуллах дождался, когда машина замрет на месте. В тот же момент он перекинул шнур через голову чеченца и, уперев колено в спинку его сиденья, со всей силы потянул на себя.

Выгнувшись, несчастный сначала схватился за шею. Но нить так глубоко вошла в тело, что ее попросту невозможно было зацепить. Засипев, он полез за пояс.

«Пистолет! – догадался Аблуллах. – Поздно».

Обмякнув, парень вскинул руки к голове и напрягся в агонии. Через полминуты все было кончено. Выйдя наружу, турок огляделся. Как он и ожидал, никого.

Открыв дверцу со стороны водителя, выволок его наружу. От удара о пол изо рта парня пошла пена. Подхватив еще несколько минут назад живого человека под мышки, он оттащил его к стене, оставив за кучей битого кирпича. Отряхнув руки, еще раз бросил по сторонам настороженный взгляд и вернулся к машине. Выехав с территории разрушенной фабрики, он объехал квартал, где располагался больничный комплекс, с другой стороны. Интересующая его «Волга» все еще стояла на прежнем месте. Джипа не было. Припарковавшись недалеко от автостоянки у разрушенного дома, Абдуллах заглушил двигатель, вынул из наплечной кобуры, спрятанной под бежевым пиджаком, «АПС», достал из нагрудного кармана глушитель и, неторопливо навернув его на ствол, положил рядом с собой. Открыв бардачок, среди разного ненужного хлама нашел карту дорожной сети Ростовской области, накрыл ею оружие и принялся ждать.

* * *

– Красавица! – проклиная себя за то, что не удосужился взять с собой телефон, обратился Иса к медсестре. – Позволь, я от вас позвоню?

– Нельзя, – на полном серьезе ответила русоволосая девушка.

– Мне одну минуту! – выставив указательный палец, взмолился он.

Можно было и не спрашивать разрешения у этой раскрашенной русской девицы со слегка нагловатым, не характерным в Чечне для этой нации взглядом. Но с некоторых пор Иса, как и Шаман с Вахидом, научился избегать грубости с людьми другой национальности.

Она вздохнула:

– Мне не жалко, но он внутренний.

– А где нормальный?

– У главврача, – девушка пожала плечами. – Еще есть у охраны, но это в другом корпусе. Вы же знаете, какие проблемы сейчас в городе со связью. Больницу сдали месяц назад и выделили только два номера.

– Как же с вами в случае чего люди связываются? – Иса удивленно захлопал глазами.

– Они не нам звонят, а на станцию «Скорой помощи». Там целая АТС. А уже те везут больного к нам, – она с сочувствием посмотрела на Ису и виновато развела руками.

– Извините, – Иса вышел.

– Почему так долго? – Отец окатил сына строгим взглядом. – Как мальчишка! Выскочил! Вернулся! Снова вышел! Что ты бегаешь, можешь мне сказать?

– Помнишь мужчину, который выходил из машины напротив проходной? – Иса завел двигатель и повернулся к отцу. – Так вот, это очень нехороший человек.

– Ты хотел вызвать помощь? – удивился Батаев-старший. – Надо было просто меня предупредить, и я помог бы тебе его задержать.

Стараясь скрыть улыбку, Иса выехал с автостоянки и, развернувшись на дороге, поехал в обратном направлении. Неожиданно в зеркало заднего вида бросился в глаза бок промелькнувшей машины черного цвета. Он вспомнил, она стояла на противоположной стороне улицы, когда он садился за руль. Марку он не разобрал, да и не преследовал такой цели. Просто отложилось в подсознании, и все. Маловероятно, что Сарсур за столь короткий промежуток времени умудрился организовать его ликвидацию, хотя возможно все. Решив проверить, больше беспокоясь за отца, чем за себя, на первом перекрестке свернул направо и, проехав пару кварталов, направил машину через захламленные дворы на параллельную улицу.

– Куда ты едешь?! – Отец ничего не понимал и от этого начинал злиться. – Объясни, что происходит?

– «БМВ» видишь сзади? – Иса вновь бросил взгляд в зеркало заднего вида. – Это называется «хвостом».

– Негоже убегать на родной земле! – Батаев-старший повернулся всем корпусом к сыну. – Это и есть твоя работа, показывать врагу свою спину?

Иса решил просто промолчать. Разве объяснишь сейчас все?

Иномарка не отставала. Напротив, она стала нагонять. Иса догадался: цель преследователей – не дать вырваться из города. Стоит добраться до первого блокпоста на выезде, и он сможет не только спастись, но и адекватно ответить шакалам. Вопреки всем нормативно-техническим актам, вышедшим в России за последние несколько лет, окна машины были густо тонированы. Поэтому он не мог понять, сколько человек в салоне, а следовательно, и принять решение.

Выскочив на улицу Льва Толстого, едва не врезавшись в армейский грузовик, Иса до отказа вдавил педаль газа. Он знал, что этим только на пару минут оттянет развязку. На шоссе оставаться было нельзя, у преследователей много пространства для маневра. Краем глаза заметил две огромные кучи строительного мусора, из которых возвышались остовы стен фасада некогда четвертой школы.

Не раздумывая свернул в ее сторону, одновременно выхватив из кобуры пистолет.

– Возьми! – не глядя на отца, крикнул он.

– А как же ты?

– У меня есть, – смахнув градом катившийся по лицу пот, выдавил из себя Иса, стараясь как можно точнее вписаться в проезд. – Сейчас я резко заторможу. Выскакивай на свою сторону, падай за кучи кирпича и не задумываясь стреляй.

Едва он закончил говорить, как передние дверцы оказались по другую сторону руин. Резко надавив на тормоз, Иса кубарем выкатился из машины на землю и сунул под сиденье руку.

Однако ехавший за рулем человек разгадал замысел. Он понял, что проезд «закупорят» машиной и попытаются уйти, поэтому заранее сбросил скорость, и столкновения не произошло. «БМВ» встала, не доехав пары десятков шагов. Щелкнул дверной замок, но кто выскочил из машины, видно не было из-за поднятых колесами клубов цементной пыли. В этом месте валялось несколько разорванных бумажных мешков с этим строительным материалом, по-видимому, выпавших из проезжавшего грузовика.

Иса наугад дважды выстрелил. Приподнявшись, попытался увидеть преследователей. Ветром быстро снесло серое облако, и взору предстала иномарка, у которой была открыта только дверца со стороны водителя. Хотя он и по звукам догадался, что машину покинул один человек.

– Отец! – осторожно позвал он, и в тот же момент в потемневшую и закопченную кладку, чуть выше его головы, шлепнула пуля.

Прикрыв глаза от кирпичной крошки, он переполз правее и приподнялся. Только бы увидеть, откуда бьет этот шакал! Но стены, отражавшие звук, нагромождения мусора, специфические щелчки затвора пистолета преследователя с прибором бесшумной стрельбы не позволяли точно определить направление звука.

Неожиданно из-за машины несколько раз выстрелил отец. Иса приподнялся выше, встав на одно колено, и только тогда увидел стрелявшего. Бритоголовый мужчина с шоколадного цвета кожей оказался совсем не с той стороны, где он ожидал его увидеть. Прикрывшись облаком пыли, он перебежал на сторону отца и сейчас, укрывшись за бетонной трубой, целился в том направлении, где укрылся Батаев-старший. Иса поймал его голову на целик «АПСа» и, плавно начав давить на спусковой крючок, задержал дыхание. Однако мужчина выстрелил на какое-то мгновение раньше. Из-за «Волги» донесся вскрик отца. В этот момент рука офицера дрогнула.

Бритоголовый исчез, по-видимому, упав за трубу.

«Все равно попал!» – уверенно решил про себя Иса.

Вскочив, он бросился в его направлении. Однако, когда до предполагаемого места гибели или, на худой конец, ранения негодяя оставались считаные шаги, тот неожиданно вынырнул из-за укрытия. Если бы не ранения! Плевое дело – даже не целясь, с такого расстояния всадить в эту яйцеобразную голову пулю. Но какие-то доли секунды решили весь исход дела. Все, что потом видел Иса, походило на замедленное кино. Причем смена кадров была рывками. Сначала он ощутил укол в грудь, и воздух, застряв в легких, показался ему густой жижей, которую невозможно вытолкнуть из себя, чтобы перевести дыхание. Потом он увидел небо. Его сменила уже другая картинка: какой-то человек на фоне быстро перемещающихся точек, которых становилось все больше и больше, пока они не закрыли неизвестного. Все погрузилось в тошнотворную темноту, а по телу пробежала необычайно приятная судорожная волна.

Глава 11

Антон понимал, что после всего происшедшего оставлять засаду в устроенном природой убежище бандитов бессмысленно. В течение дня они ввязались в бой, «засветились» у пещеры. Кроме того, охранение уничтожило небольшую группу бандитов. Однозначно, таинственному Азату уже известно, что в районе, который ему нужен, орудует спецназ. Тем не менее у Антона возник план, как обмануть боевиков и встретить связного, ждать которого оставили калеку.

Он решил под видом моджахедов оставить здесь Джина и Шамана вместе с одноногим. Заминировать вокруг все, кроме тропы, ведущей в Кенхи. По его расчетам именно этим маршрутом пользовались те, кто хотел попасть в схрон. В случае, если появится связной, он пройдет беспрепятственно. Зачем ему пробираться меж огромных глыб и карабкаться по скалам? Тем более с одним глазом, да еще и ночью. Если пещеру решат посетить люди Азата, то в зависимости от их численности Джин с Шаманом либо постараются пленить «гостей», либо огнем из автоматов рассеют неприятеля, вынудив того уйти с хорошо просматриваемой из пещеры тропинки соответственно на мины. Сам Антон с остальными разведчиками должен демонстративно покинуть район.

Если Азат не считает его дураком, то уже уверен в оставлении спецназовцами позиций и наверняка не решится их встретить по дороге из Шароаргуна, а беспрепятственно выпустит. В противном случае ему придется туго. Сюда стянут войска, и тогда он потеряет возможность контролировать территорию. А пещера ему была нужна. Антон это чувствовал. По всему выходило, что в ней назначена встреча с людьми, у которых нет связи с бандитами, чтобы перенести ее в другое место.

Некоторое время Антон наблюдал за тем, как Джин с Шаманом переодеваются. У офицеров-чеченцев вошло в привычку возить с собой в командировки на Кавказ по комплекту обмундирования, подобного тому, что носят боевики.

Сбоку послышались шаги. Подошел Шаяхметов. Татарин хорошо знал чеченский и иногда подключался к работе в составе группы «моджахедов».

– Чего тебе, Марат? – заранее зная, зачем подошел прапорщик, устало спросил Антон, одновременно обдумывая ответ.

– Опасно им вдвоем, – шмыгнул носом Татарин.

– Зато пара, – Антон посмотрел на прапорщика.

– Разрешите в распоряжение майора Джабраилова? – Он вытянул шею в ожидании ответа. – Если уходить приспичит, третий нужен.

– Одеться есть во что? – прикинув, какими силами ему придется в случае чего прорываться через засаду, которую есть кому устроить и кроме Азата, прищурился Антон.

– Да, – кивнул тот.

– Пять минут времени, – Антон посмотрел на часы и перевел взгляд на запад.

Солнце висело над хорошо видимой с этого хребта горой Хахалги, находящейся почти в пятидесяти километрах от места расположения группы. От готового свалиться за горизонт, похожего на огромный апельсин светила на этой высоте уже не чувствовалось тепла. Из затянувшихся мглой ущелий потянуло холодом. Пора было возвращаться.

– Джин, готовы? – окликнул чеченца Антон.

Уложив форму и разгрузочные жилеты в пятнистые рюкзаки, чеченцы подошли к выступающему из земли валуну, на котором сидел Филиппов.

Сколько раз Антон видел эту картину, но до сих пор не мог без улыбки проверять готовность своих «артистов». Никто из горцев с момента получения информации о предстоящей командировке на Кавказ не брился.

Сейчас заросший до самых глаз Вахид, в кожаной, сшитой по форме тюбетейки шапочке, в свитере, закрывающем горло, поверх которого была накинута сшитая кустарным способом разгрузка, ничем не отличался от своих врагов. Впрочем, как и Шаман. Только вместо шапочки голову чеченца украшала повязка с арабской вязью, а между полами кожаной безрукавки, надетой на камуфлированную форму не первой свежести, красовались прикрепленные к портупее инкрустированные серебром ножны с кинжалом. Оба были вооружены старенькими «АК-47», Вахид имел при себе пистолет «ТТ» китайского производства.

Подошел запыхавшийся Татарин.

Он был в панаме американских морских пехотинцев, куртке и штанах обычного защитного цвета. На ногах кроссовки. Но, главное, кроме обычного «калашникова», висевшего на груди, Марат опирался на «РПГ-7», которых в группе не было, а из-за спины, над головой, торчали две гранаты к нему.

– С убитого снял?

– С нескольких, – спокойно уточнил Татарин.

– Задача ясна? – Антон перевел взгляд на Джина.

Тот кивнул:

– Так точно.

– Я оставляю тебе спутниковый телефон, – Антон поднялся. – Обо всех изменениях в обстановке докладывать немедленно. Как стемнеет, забирайте инвалида, и вперед. Дрон показал, как пройти между минами?

«Моджахеды» ответили дружным кивком.

– Нам пора, – Антон с тревогой вновь посмотрел в сторону запада.

Видимой осталась лишь верхняя кромка бордового диска, словно неровно обрезанная снизу ставшим невидимым из-за дымки перевалом.

Когда Антон, Дрон и Туман спустились к базовому лагерю, спецназовцы, отвозившие Ису, уже вернулись. Рассредоточившись вокруг балки, где находились машины, они присоединились к Малышу, которому с наступлением сумерек было уже не под силу справиться в одиночку с задачей по охране транспорта.

– Как обстановка? – Антон выжидающе посмотрел на старшего лейтенанта.

– Нельзя сказать, что без изменений, – Малыш провел по шее рукой, собираясь с мыслями. – В районе семнадцати часов услышал шум приближающейся машины. «УАЗ» проехал немного вперед, затем, развернувшись, встал напротив балки. Приехавший чеченец вышел, давая понять, что не собирается применять оружие, но знает, что его видят.

– Ты короче, – нахмурился Антон.

Меньшиков коротко пересказал разговор с боевиком.

– А он не объяснил причину своего предательства? – Антон потер подбородок.

– Нет.

– Может, подстава? – осторожно предположил стоящий рядом Банкет.

– Не похоже.

– Почему не задержал до нашего возвращения?

– Не хотелось ему ноги простреливать, – Меньшиков виновато потупил взгляд.

– Пожалел, значит, – сделал вывод Дрон.

– Ты займи позицию у дороги до начала движения, – обернувшись к нему, проговорил Антон. – А то не ровен час…

– Пока он с номерами возился, я ему в машину «маяк» установил, – старший лейтенант выжидающе уставился на Антона. – Правильно?

– Это меняет дело. – Антон пошарил глазами по опушке леса, где в секрете находился Лаврененко, и поправил микрофон ПУ: – Лавр, это Филин, давай ко мне. А ты, – обратился он уже к Меньшикову, – сменишь его.

Уже спустя десять минут местонахождение машины со странным боевиком было установлено. Используя проселок, она объезжала Урус-Мартан.

– Видимо, дорога не ахти, – глядя на лениво меняющиеся цифры координат и скорости рядом с красной пульсирующей точкой, проговорил Антон. – Он тащится медленнее пешехода.

– Блокпосты объезжать – дело хлопотное, – оторвавшись от жидкокристаллического экрана монитора, Лавр достал носовой платок и с шумом высморкался.

– Слушай, – Антон втянул воздух носом, – а как ты ехать собираешься? Бензином воняет до тошноты.

– Это еще что, – Лавр оглядел аппаратный отсек. – Вот когда я к ней подошел сразу, как только эти мудаки ее облили, аж глаза резало. А ехать, – он пожал плечами, – окна открою, и вперед.

Антон выбрался наружу. Быстро темнело. Ничего не поделаешь, горы.

– Это Филин, – проговорил он едва слышно, – Дрон, Малыш, как меня слышите?

– Дрон у аппарата, – ответил неугомонный капитан.

Антон не стал делать замечания, тем более тот сейчас находился в секрете.

– Меньшиков на связи, – отрапортовал старший лейтенант.

«Интересно увидеть их лица, когда узнают о предстоящей задаче», – усмехнулся про себя Антон.

– Значит, так, – прижав наушник почти к самым губам, заговорил он. – Двигаетесь пешим маршем на удалении уверенного приема переговорных устройств. Задача: разведка склона хребта вдоль маршрута выдвижения колонны. В случае обнаружения противника обеспечить огнем развертывание группы и занятие выгодных рубежей. Если проморгаете засаду и проскочите мимо, то ударите в тыл или фланг. В общем, не мне вас учить. Скорость семь-восемь километров в час. Быстрее нам все равно не позволит передвигаться дорога. Вопросы?

– Командир, – голос ошарашенного известием Дрона заставил Филиппова непроизвольно улыбнуться. – Скажи, что пошутил. Семнадцать километров по лесу, еще и впереди машин… Я что, бобик?

– Был бы бобиком, я бы тебя на поводке водил. – Антон выдержал паузу, перебирая в уме, кого выставить второй парой. – Банкет, Туман, задача дозора ясна? Меняете Дрона с Малышом через три километра.

Лавра и Дока он назначил в последнюю пару. Им предстояло преодолеть самый сложный участок, за которым дорога уже была относительно нормальной, а прилегающая к ней местность позволяла, имея навыки, обнаружить опасность на большом расстоянии. Остаток Шароаргуна Антон планировал проехать всем составом группы на большой скорости. На всем протяжении маршрута на удалении зрительной связи пойдет с небольшим отрывом в качестве дозорной машины «Нива», где кроме водителя, который будет постоянно меняться, никого не будет. Кроме функции разведки непосредственно дороги он выполнял в некотором смысле роль камикадзе. Если проселок заминирован, то ехавший первым обречен. Разведчики-диверсанты знали такой расклад и с пониманием относились к тому, что в случае чего лучше пусть пострадает один, нежели сразу несколько человек.

Движение начали через десять минут после того, как первая пара скрылась в зарослях кустарника.

Антон ехал во второй машине. Это была «Газель» со спецсвязью и другим необходимым оборудованием. За рулем сидел Лавр.

Остальные разместились в замыкании. Один из спецназовцев, зафиксировав дверцу багажника в верхнем положении, сидел спиной по направлению движения, готовый открыть огонь в случае нападения с тыла.

Фары не включали до тех пор, пока можно было хоть как-то видеть дорогу. Ненадолго встали для замены первой пары боковой походной заставы. Дождавшись, когда потные, с исцарапанными лицами Дрон с Малышом займут места в машинах, а Банкет с Туманом растворятся в темноте, колонна вновь начала движение.

Несмотря на открытые окна и включенную в аппаратном отсеке вентиляционную установку, до сих пор стоял сильный запах бензина. Антон почувствовал легкое головокружение и с опаской посмотрел на Лавра.

– Ты как?

– Скоро проветрюсь, – намекая на предстоящую смену, усмехнулся прапорщик, догадавшись, что беспокоит командира.

Едва он закончил фразу, как послышался звук, словно о лобовое стекло разбили яйцо. Одновременно слева от дороги, почти у самой обочины, Антон увидел вспышку.

– Противник слева, к бою! – уже коснувшись земли, скомандовал он.

Лавр, мгновенно догадавшись, в чем дело, выключил освещение и, свернув с дороги, наехал на мелкий кустарник. В тот же момент Антон увидел, как почти из-под колес «Газели» метнулась тень. Перевернувшись на спину, он несколько раз выстрелил в нее. Раздался вскрик.

– Дрон, справа тоже…

– Я понял! – ответил эфир голосом Василия, и тут же со всех сторон темноту разорвал треск очередей и хлопки «винторезов». Резанул по ушам выстрел гранатомета с горы, по склону которой продвигались Банкет с Туманом.

– Банкет! – позвал Антон, морщась от треска.

– Спокойно, командир, работаем, – ответил за Банкета Туман.

– Сколько их? – Крутя головой, Антон заткнул пальцем свободное от головного телефона ухо. Офицеры были значительно выше места нападения на колонну, ко всему оба взяли с собой ночную оптику.

– Не больше десятка, – наконец прорезался голос Банкета. – Уже на три меньше.

– Значит, на четыре, – Антон покосился в сторону, где уложил первого бандита.

– Это Дрон, у меня минус один.

Треснувшая рядом очередь заставила Антона отвлечься. Лавр, укрывшись за колесом микроавтобуса, долбил по кустарнику, росшему вдоль реки, бежавшей по дну ущелья. Со стороны, где встал ехавший первым Малыш, тоже постреливали.

– Филин, Банкет на связи, – сквозь шум прорезался голос майора. – Прорывайтесь! Прикроем.

Рядом с головной машиной выхватило сполохом огня верхушки деревьев, после чего раздался грохот разорвавшейся гранаты.

– Малыш, что там у тебя?

– Зацепило, – едва слышно выдавил из себя старший лейтенант.

– Дрон, Лавр, – Антон посмотрел на едва различимый силуэт стоящей поперек дороги «Нивы», – это Филин. Завести машины. Остальным гранаты к бою!

Спецназовцам не надо было объяснять, для чего командир дал такую команду. Под разрывы гранат сбитые с толку боевики не сразу поймут, что блокированная со всех сторон группа собирается прорваться, используя транспорт.

Вынув гранату «РГД», Антон рванул за кольцо. Прислушался. Лавр забирался на место водителя. Сбоку раздался шорох. Он приподнялся, вглядываясь в темноту. Щелкнул под подошвой камешек. Явно вдоль дороги в его сторону кто-то крался.

«Может, свои?» – мелькнула мысль.

– Кто-нибудь направляется вдоль русла к «Газели»? – почти прошептал он в микрофон.

Некоторое время никто не отвечал, затем раздался голос Дрона.

– Все, кто ехал со мной, рядом.

– Понятно, – Антон облегченно перевел дыхание. Одновременно Лавр повернул ключ в замке зажигания. Не теряя времени даром, Антон бросил в сторону звуков гранату. Разрыв, и после нескольких секунд задержки окрестности огласил дикий вой.

Окрыленный успехом, Антон кинулся к микроавтобусу, который уже выезжал на дорогу. Заскочив в кабину, он высунул в окно руку и стал наугад стрелять по подступившим к колее зарослям травы и кустарника.

– Филин, это Док, у нас машине хана.

Услышав это, Лаврененко надавил на тормоз, намереваясь включить заднюю передачу.

– Вперед! – Антон дернул его за рукав куртки. – Машину из-под огня! Мы догоним!

С этими словами он снова выскочил наружу.

Однако стрельба стихла так же неожиданно, как и началась. Хруст веток и шаги со склона, с которого их обстреляли, он услышал слишком поздно, только тогда, когда микроавтобус отъехал на приличное расстояние. Бросившись в траву, успел заметить два силуэта, волочивших третьего.

– Черт! – раздался голос Банкета. – Чуть не успели. Лавр сорвался.

– Банкет, Туман, это Филин, я перед вами! – догадавшись, что силуэты принадлежат офицерам, а волокут они раненого боевика, торопливо предупредил Антон. Нервы на пределе. Непонятно, где свои, а где чужие. Можно и друг друга пострелять.

– Да, ночной бой – это тебе не домино, – пройдя вдоль дороги, проговорил Дрон, опускаясь на корточки.

Разбившись на пары, спецназовцы осторожно осмотрели окрестности засады.

Антон успел пообщаться с боевиком. Молодой, насмерть перепуганный парень, заикаясь, объяснил, что к отряду Азата они не имеют никакого отношения. Антон и сам догадался. Зачем бандитам устраивать засаду и снова привлекать внимание к району, если группа уходит? Как выяснилось, охотой на них занялись обычные отморозки из Кенхи. Утром один из них видел, как в ущелье въезжали машины. Собрав дружков, умеющих обращаться с оружием, некто Салим, которого не оказалось ни среди раненых, ни среди убитых, предложил вечером подкараулить колонну, отчаянных федералов пострелять, а машины забрать и перегнать в одно из горных селений, чтобы в последующем продать. По их расчетам в колонне было не больше шести-семи человек. Поэтому сначала они старались не повредить транспорт. Когда военные оказали ожесточенное сопротивление, а с тыла стали эффективно постреливать, оставшиеся в живых попросту разбежались.

– Лихо! – мотнул головой Банкет. – Вот так, из-за железяк, запросто можно решиться на убийство.

– Еще думали оружие продать, – неожиданно добавил пленник и в тот же момент получил в челюсть тяжелым армейским ботинком.

Док успел осмотреть раненного в живот и ноги Малыша. Обработав раны, перевязал.

– Как он? – насторожился Антон, когда Хажаев с Дроном уложили старшего лейтенанта в машину.

– Множественные осколочные. Граната близко рванула. Но все так себе, средненькие. В общем, жить будет. Повезло, что наступательная – «РГД». Была бы «эфка», смотрел бы он на нас уже сверху.

– Везет же людям, – вздохнул Дрон. Он только что закончил менять простреленные передние колеса и стоял рядом, вытирая тряпкой руки. – Все в рай. А вот я бы вас из-под земли, если что, только над унитазом смог наблюдать.

– Ад закроют, если тебя туда после чистилища определят, – похлопал его по плечу Антон.

– Мне бы там должностенку какую-нибудь, – мечтательно стал развивать свою мысль капитан. – Например, снабженец. Дрова же там нужны? Или еще лучше, начальник рекламного отдела. У меня бы при жизни люди туда заявления писали!

– Машина готова? – нахмурил брови Антон.

– Так точно! – выпучив глаза и вытянувшись по стойке «смирно», отрапортовал «клоун группы».

– Всех касается, – уже заговорил в ПУ Антон, – занять места в машинах. Готовность к движению одна минута. Дрон – головной дозор.

– Понял, – Василий сделал было шаг к машине Малыша, но Антон остановил его рукой:

– Пеший.

Дрон непонимающим взглядом уставился на командира.

– Ты больше меня говорить стал, – пояснил Антон. – До выезда на основную дорогу есть время подумать. Вперед!

– Есть, – кивнул Дрон и, сокрушенно вздохнув, трусцой направился по колее.

* * *

Ансалту не доехал до Гехи всего километр. На въезде в село стоял блокпост, и он опасался, что его задержат. Да и весть о расстреле семьи и угнанной «Ниве» вскоре разлетится по всей Чечне. Что он скажет Вахидову-старшему, когда тот увидит машину? Отец Биберта наивно полагает, что моджахеды воюют только с русскими и наказывают продажных земляков.

Свернув в поле, он бросил машину за развалинами здания, а дальше пошел пешком.

Постепенно ярость, вызванная разговором с хозяином машины и толкнувшая его на страшный грех, прошла. Теперь он не понимал, зачем так поступил. Нужно было оставить деньги и забрать машину. Ударить его прикладом, связать и уехать. Он же, как последний шакал, убил всех. Даже детей!

Брат наверняка догадается, чьих это рук дело. Теперь у него нет родных, он последний негодяй, которого вскоре проклянут и родственники. На отца свалился позор!

Бредя по полю в направлении редких огней, Ансалту скрипел зубами, то и дело, обхватив голову, садился на корточки и, раскачиваясь из стороны в сторону, стонал, но не от физической, а от душевной боли, которая, как оказалось, намного страшнее первой. Перед глазами возникала одна и та же картина: большие, широко раскрытые глаза мальчишек, которые даже не сразу поняли, что их убивают.

Он не помнил, как добрел до дома Вахидовых. Как тарабанил в высокие железные ворота, не обращая внимания, что своим шумом поднял всех собак селения. Уткнувшись лбом в металл, он не переставал долбить основанием кулака даже после того, как во дворе загорелся свет, а отец Биберта спросил: «Кто?»

Из ступора вывело падение вперед из-за открывшейся калитки. Ударившись об асфальт, которым был покрыт двор, Ансалту не почувствовал боли. Медленно поднявшись, он увидел стоящего перед ним невысокого, слегка сгорбленного мужчину с пышной седой бородой. Опираясь на палку, тот внимательно смотрел в лицо незваного гостя. Ансалту даже не сразу понял, что это Назир – отец Биберта.

– Здравствуйте, – наконец выдавил он из себя. – Простите, что так получилось.

– Я узнал тебя. – Назир закрыл наконец калитку и осторожно подтолкнул Ансалту в спину ладонью. – Пойдем в дом. Ты приезжал как-то с моим сыном. Почему так ведешь себя? Что случилось? – Усаживаясь на деревянный диван, установленный на веранде, старик испытующе заглянул в лицо Ансалту. – Вижу, досталось тебе. Где Биберт?

– С ним все в порядке, – поспешил успокоить Ансалту. – Это у меня проблемы.

– Ты мужчина, – с укором проговорил Назир. – Когда был в первый раз, я не думал, что можешь вести себя как женщина.

– Простите, – стараясь не глядеть хозяину дома в глаза, пролепетал Ансалту, убирая за спину фотоаппарат.

– Как я понял, тебе нужна помощь?

Ансалту кивнул.

– Я выполняю ответственное поручение нашего руководства, – заговорил он. – Еду издалека. Оставалось совсем чуть-чуть, и вот… Ранили. Потом убили моего друга. Перед этим еще…

– Ладно, успокойся, – старик сокрушенно вздохнул. – Тебе надо дождаться, когда пройдут синяки на лице. Кстати, куда ты ранен?

– Пустяки, – Ансалту показал рукой на ключицу.

– Тебе обработали рану?

– Да, но прошло уже много времени.

Назир посмотрел на окна. Уже светало. Поднявшись, он направился в дом. Спустя каких-то десять минут Ансалту уже сидел перед установленным на табурет тазом, а жена Низира, маленькая, со сморщенным лицом и большими дугообразными бровями женщина, макая в воду тряпку, заботливо отмачивая слой за слоем повязку, разбинтовывала плечо.

Вскоре бинт был снят. Вокруг небольшой нагноившейся ранки кожа вздулась и отливала синевой. Она покачала головой и повернулась к мужу:

– Врач нужен.

– Где я тебе его сейчас найду? – вздохнул Назир. – Разве что позвать Турпала?

– Сильно запущенная рана, – она пожевала губами. – Может не взяться. Он же ветеринар.

– Э-э, женщина, – отмахнулся Назир. – Турпал уже столько моджахедов вылечил, любого хирурга за пояс заткнет.

Пока хозяин ходил, жена принесла ведро с водой и ковш. Появившийся младший сын-подросток проводил гостя в сад и помог по пояс умыться.

Вскоре в сопровождении высокого сухощавого мужчины с болезненным лицом вернулся Назир. Без лишних вопросов тот осмотрел раны, после чего сокрушенно вздохнул, покачал головой и вынул из небольшого чемоданчика металлический ящик.

– Надо прокипятить, – отыскав глазами жену Назира, протянул его ей. – Справишься?

– Зачем спрашиваешь? – удивилась она. – Знаешь, что не раз это делала.

Женщина ушла в дом. Вскоре там зашумел газ. Ветеринар между тем расстелил на столе белоснежную, отутюженную простыню. Развернул кусок полиэтилена и положил его на скамью, которую принесли со двора.

– Ложись на здоровую сторону, – приказал он, отламывая от ампулы с какой-то прозрачной жидкостью кончик. – Сейчас обезболю, потом чистить буду. Больно почти не будет. Но все равно снимок надо делать. Боюсь, легкое задето.

Доктор возился недолго. Спустя полчаса он уже проворно перевязал Ансалту. Без посторонней помощи бандит оделся в чистую рубашку и брюки. Судя по размерам, они явно принадлежали Биберту. Все было заметно велико. Но ничего не поделаешь, не ходить же в одежде, покрытой бурыми пятнами крови, и с дырками на коленях.

Пока он переодевался, Вахидовы ушли в дом. Лишь ветеринар, тщательно протирая инструмент, аккуратно укладывал его обратно.

– Возьмите, – Ансалту протянул ему сто долларов.

– Я не беру денег, – мужчина оглядел крышку стола, стоящий рядом со скамьей табурет, проверяя, все ли собрал.

– Вы потратились на лекарства и бинты. Ко всему, пришлось потревожить ваш сон, – продолжал настаивать Ансалту.

– Хорошо, – кивнул ветеринар и, покосившись на дверь, перешел на шепот: – Только скажи честно, не фальшивая?

– Клянусь, настоящая.

– Был уже у меня здесь такой случай, – словно извиняясь за свои опасения, которые могли обидеть гостя соседа, вздохнул ветеринар. – Может, человек, который мне дал деньги, сам не знал, что они не настоящие…

– Долго заживать будет? – зачем-то спросил Ансалту.

– Я оставлю тебе одноразовые шприцы и ампулы. Надо будет делать уколы. Еще будешь пить таблетки. Не знаю, как скоро пройдет.

Сытно позавтракав, Ансалту почувствовал страшную усталость и едва не заснул за чаем.

Заметив это, Назир сказал жене, чтобы та постелила в комнате сына.

Положив под подушку футляр с фотоаппаратом, Ансалту до вечера забылся глубоким сном.

* * *

Убедившись, что выстрел удачный, а посмевший когда-то перейти Сарсуру дорогу чеченец лежит, глядя в небо ничего не выражающим взглядом, Абдуллах перемахнул через трубу, бросил по сторонам настороженный взгляд и подошел ближе.

Некоторое время он стоял, словно пытаясь запомнить лицо врага своего хозяина, нисколько не опасаясь, что его могут увидеть. В Грозном привыкли к каждодневным перестрелкам и взрывам. Люди старались сразу покинуть опасное место. Милиция приедет не скоро. Связь в республике была плохой, да и мало кто решится сообщать в органы о перестрелке.

Медленно прицелившись, турок выстрелил чеченцу в голову, под которой сразу образовалась лужица темной крови. Это вывело его из оцепенения. Он бросился к машине чеченцев. Ключи торчали в замке зажигания. Глянул в окошко на правую сторону. Ехавший вместе с убитым старик корчился, пытаясь подняться. Стекло было опущено. Подняв руку с зажатым в ней пистолетом, Абдуллах трижды выстрелил ему в спину.

Проехав на «Волге» пару разрушенных кварталов и пустырь, он бросил ее на небольшой стихийной свалке и дальше, как ни в чем не бывало, пошел пешком…

– Ты уверен, что этот шакал мертв? – выслушав доклад помощника, переспросил Сарсур.

Он стоял посреди комнаты, широко расставив ноги, и не мигая смотрел в глаза Абдуллаха.

– Да, хозяин.

– Приведи себя в порядок, – окинув его с головы до ног, распорядился Сарсур. – Если что, из больницы ты меня привез домой, и мы пили чай.

– Понял, – едва заметно кивнул турок. – А я могу знать, что сделал этот чеченец?

– Он работает на ГРУ. Я даже разговаривал с ним в Стамбуле и собирался убить. Но ему удалось уйти. – Сарсур подошел к окну и некоторое время молчал. – Шакалы, которые с ним были, отправили к праотцам много моих людей. Я имел неприятности с турецким департаментом безопасности. – Он вновь выдержал паузу, с восточной неторопливостью обдумывая следующее предложение: – Раз он здесь, значит, не исключена возможность, что и остальные его дружки тоже. Появление этих людей меня настораживает. Возможно, причина их приезда связана с грузом, который должен быть давно доставлен нашими братьями.

– От Сайхана нет вестей? – осторожно спросил Абдуллах.

Вместо ответа Сарсур медленно покачал головой, потом повернулся к турку:

– Свяжись с людьми Азата и проследи, как будут развиваться события с этим шпионом дальше. Узнай о нем все. Кто будет суетиться, куда отвезут хоронить, а главное, попытайся установить, был он здесь один или приехал, как в Турцию, с группой. Кроме него там было еще два чеченца и несколько русских. Если они здесь, значит, информация об акции дошла до чужих ушей.

– А если этим шакалам уже удалось поймать наших людей и теперь они занимаются розыском Нурды? – Смелый вопрос, над которым Сарсур и сам в последнее время много думал, заставил его вздрогнуть.

– Только не это, – одними губами проговорил он. – Убирайся!

Спускаясь по лестнице на первый этаж, Абдуллах едва не столкнулся с одноглазым. Тот посторонился, пропуская турка.

«Что-то здесь не так, – посмотрев вслед связному, подумал Абдуллах. – Хозяин старается держаться и ничем не выдать своего волнения. Но даже его выдержки не хватает, чтобы скрыть сильное беспокойство».

Приведя себя в порядок, Абдуллах выехал на джипе к месту недавней перестрелки.

* * *

Приехав в Курчалой лишь под утро, первым делом отправили Малыша в Ханкалу. Несмотря на достаточно серьезные, по словам Дока, ранения, старлей держался молодцом и передвигался самостоятельно. Антон связался с Родимовым и доложил о ходе операции. Потом долго смывали с себя пот и грязь под душем, сделанным из обычной бочки, установленной на сваренном из металлических труб каркасе.

На рассвете, быстро перекусив сухим пайком, завалились спать.

Антон проснулся от духоты. Посмотрел на часы и чертыхнулся: они проспали почти весь день. Протянув руку, взял со стоявшей в изголовье тумбочки трубку спутникового телефона и развернул антенну. Нажал кнопку набора частоты «артистов».

– Джин на связи, – почти мгновенно отозвался чеченец.

– Как обстановка?

– Пока все спокойно, – ответил майор. – По очереди отдохнули.

– Как себя ведет одноногий?

– Мне удалось вынудить его говорить, – спокойно ответил Джин. – Ты был прав, этот человек ждет здесь людей, которых должен был встретить Нурды.

– Для чего? – насторожился Антон.

– Им необходимо передать, чтобы они добирались до Региты и там нашли человека, которого знают.

– Значит, он не в курсе, куда ушел Нурды и пленники? – догадался Антон, забыв, что секунду назад хотел устроить Вахиду взбучку за то, что тот не доложил эту информацию сразу.

– Остается надеяться на то, что нам удастся захватить группу и у них узнать имя этого человека. Другого выхода нет. Регита не маленький аул. Там живет много людей.

– А этот Нурды хитер, – не без восхищения проговорил Антон. – Но кое-что уже проясняется. Банда действительно уходит ближе к равнинной части. Они решили, что под носом федералов и милиции им будет проще.

– Почему ты так уверенно говоришь?

– Когда Малыш остался один охранять транспорт, туда приехал боевик. Не знаю, какие причины толкнули его на этот шаг, но он сказал, будто Нурды с небольшой группой бандитов Азата и пленниками выдвигается в направлении урочища Султан-Мурат. Якобы в этом районе, недалеко от одного из ручьев, есть хорошо оборудованное укрытие.

– Я знаю эти места, – вздохнул Джин. – Впрочем, ты тоже. Там можно спрятать стадо слонов. Искать же схрон равносильно поиску иголки в стоге сена.

– Хорошо, – Антон вздохнул. – До связи.

Отключив телефон, обвел взглядом часть цеха, где стояли койки спецназовцев. Казалось, что шестеро крепких мужчин, застывших в разных позах, не дышат. Даже во сне они научились контролировать себя. Ни храпа, ни сопения. За столом рядом с ящиком с минами бодрствовал очередной дежурный. Им был Туман.

Натянув штаны и надев ботинки, Антон перекинул через плечо полотенце, взял футляр с бритвенным прибором и зубной щеткой.

– Группа, подъем, – едва слышно проговорил он и под скрип пружин разом заскрипевших кроватей направился к выходу.

Солнце уже не так сильно пекло. Пик жары они проспали. Направляясь к умывальникам, устроенным прямо во дворе, рядом с душевой, он замедлил шаг. Калитка рядом с воротами была распахнута, а стоящий возле нее солдат комендантской роты с интересом наблюдал за разговором плачущей женщины-чеченки с комендантом.

Струя теплой воды из-под крана врезалась в сделанный из бетона желоб, обрызгав штаны. Антон установил на горизонтальную трубу зеркало и намылил подбородок.

– Антон Владимирович! – раздался из-за спины голос начальника разведки комендатуры. – Ты извини, конечно, что отвлекаю, но…

– Что «но»? – Антон, убирая лезвием пену, посмотрел в зеркало на майора.

Переминаясь с ноги на ногу, тот стоял позади него. Было заметно, что он сильно взволнован и не знает, как продолжить разговор.

– Говори, – поторопил его Филиппов и начал водить лезвием быстрее, чувствуя, что произошло что-то из ряда вон выходящее.

– Только получили информацию, – майор посмотрел в сторону выхода из импровизированной казармы, откуда вышли спецназовцы и направились с намерением присоединиться к Антону. – В общем, один из твоих людей убит в Грозном.

– Кто? – Антон внешне никак не выдал волнения. Справа и слева зашумела вода из соседних кранов.

Дрон сунул голову под струю:

– Состояние как с похмелья.

– Старший лейтенант Иса Батаев, – не обращая внимания на реплику капитана, закончил майор.

– При каких обстоятельствах? – Антон плеснул себе на лицо пригоршню воды и, развернувшись к офицеру, увлек его от умывающихся разведчиков в сторону.

– Утром вместе с отцом ездил навестить родственника в больнице. Обоих нашли у развалин четвертой школы. Рядом «БМВ» черного цвета. По всей видимости, на ней их выследили. Бандиты скрылись на машине Батаевых, которую уже нашли неподалеку от места расправы.

– Иди, – Антон опустил голову и скрипнул зубами.

«Какого черта я пошел на поводу у Исы?! – Он развернулся и, подойдя к крану, подставил под него спину. – Если бы его отправили в госпиталь, ничего бы не случилось! И зачем он поперся в город?»

– Чего это у начальника разведки рожа, будто он лимон съел? – Дрон слегка толкнул Антона в бок.

– Не переживай, – Антон распрямился и стал вытираться. – У тебя скоро хуже будет.

Известие о гибели Исы было равносильно разорвавшейся бомбе. Лица спецназовцев окаменели. Кто-то зло выругался в адрес убийц, у кого-то сжались кулаки. Дрон, отойдя к стене, уперся в нее лбом и застыл, словно изваяние. Туман шагал из угла в угол цеха, пиная все, что попадалось под ноги.

– Так, слушай сюда! – не выдержал Антон. – Хватит распускать сопли! Строиться!

Дождавшись, когда офицеры встанут в одну шеренгу, он обвел их взглядом.

– В силу сложившихся обстоятельств, я не могу убыть для разбирательства в Грозный. Потери в нашей профессии неизбежны. Основная задача группы – розыск и уничтожение Нурды и его окружения, освобождение пленных и пресечение попытки использования террористами оружия массового поражения. Следовательно: Дрон, займешься параллельно с военной прокуратурой расследованием обстоятельств гибели Батаева. С комендантом вопрос я решу, для обеспечения спокойной работы в твое распоряжение выделят трех бойцов комендантской роты. Банкет, – Антон перевел взгляд на майора. – Берешь Дока, и на пару с ним отправляетесь к Батаевым домой. Возможно, понадобится помощь. Попутно собери максимум информации, начиная с того, кто заходил к ним после того, как Иса приехал, заканчивая тем, какие планы у них были по поводу поездки кроме посещения больницы. Это необходимо для облегчения работы Дрона. Не исключаю, что покушение связано с нашей работой по Нурды и Азату. Поэтому за домом, возможно, организовано наблюдение. Туман, силами комендантской роты организуешь охрану и проинструктируешь родственников Батаева. Каждому солдату укажи место и объясни, как действовать. Остальные находятся здесь, никто не покидает пределов территории комендатуры. Вопросы?

Строй ответил тишиной.

* * *

Закончив говорить с Антоном, Джин убрал телефон обратно в нишу прямо на выходе из пещеры и посмотрел в сторону ущелья. Над разогретыми камнями колыхался воздух, превращая любой кустик в живое существо. Едва хотел вернуться обратно, как сидящий рядом Татарин дернул его за локоть:

– Ориентир – «два», правее пятьдесят, вижу троих. Движутся в нашем направлении.

Джин присел, одновременно отыскав взглядом один из пяти назначенных с утра ориентиров – «отдельное дерево». Действительно, три человека. У двоих уже отчетливо можно было разглядеть оружие.

– Что будем делать? – Татарин выжидающе посмотрел на Вахида.

– Попробуем их обмануть, – покусывая ус, проговорил Джин. – Если не получится, будем резать.

С этими словами он нырнул в проход пещеры.

Одноногий сидел на досках грубо сколоченных нар, тупо уставившись в противоположную стену. Шаман скучал рядом.

– Ну что, – Джин перешел на чеченский. – Если сделаешь сейчас, как договаривались, останешься жить. Нет, можешь молиться. У тебя есть еще пятнадцать минут. Я тебя повешу и уйду. Пусть люди думают, что ты наложил на себя руки.

– Идут? – спокойно, как само собой разумеющееся, спросил Шаман.

– Да, – подтвердил Джин. – Трое. Километр до них. Смени Татарина. Он может вызвать подозрения.

Поднявшись, Шаман направился к выходу. Вскоре появился Марат:

– Уже совсем близко.

– Встречай, – Джин кивком головы показал одноногому на выход.

Когда до созданного природой убежища оставалось несколько десятков шагов, «гости» остановились. Скорее всего, их сбило с толку, что вместо одного человека вышли двое.

– Здравствуй, Али! – поприветствовал хромого бородач, как бы случайно направив в сторону входа ствол автомата. – Я вижу, у тебя гости?

– Эти люди давно знали это место, – развел руками Али. – Они пришли сегодня в полдень, чтобы отдохнуть, а потом продолжить свой путь.

– Мы раньше часто пользовались этой пещерой, – подтвердил Шаман. – Но не думали, что есть еще кто-то, кто знает о ее существовании.

Успокоившись, бородач вразвалочку подошел ближе:

– Кто такой?

– Меня зовут Ахмед.

– Вот что, Ахмед, – бородач заглянул за спину Шамана, назвавшегося другим именем, – нам надо поговорить с этим человеком, – он показал глазами на одноногого. – Мы отойдем.

– Как хотите, – Шаман спокойно сел на камень и положил на колени автомат.

Али, прихрамывая, заковылял по тропинке. Все четверо, отойдя на почтительное расстояние, стали о чем-то шептаться, бросая настороженные взгляды на скучающего у входа в пещеру Шамана. Разговор длился недолго. Пришедший без оружия одноглазый чеченец говорил дольше сопровождающих его боевиков. Али слушал, глядя себе под ноги, и кивал. Наконец они разошлись.

– Кто эти люди и зачем они приходили? – задал вопрос Джин, едва Али вернулся в пещеру.

Сзади него, навалившись плечом на стену, встал Шаман.

– Двое из отряда Азата. Вчера они видели, как меня увели в сторону хребта. Спросили, кто меня нашел, зачем водили за гору и почему отпустили. Я ответил, как договаривались. Русский спецназ поймал. Отвели к своему командиру. Тот допросил. Я сказал, что инвалид и уже несколько дней прячусь здесь от врагов. Много расспрашивали о вас. Одноглазый – это связной из Грозного. Он работает у большого человека и часто передает отряду Азата инструкции. Теперь через него держат связь со мной. Он сказал, что у русских, которые вчера были здесь, служат несколько чеченцев. Но вчера все уехали. Перед этим люди Азата напали на них. Им удалось легко ранить одного из чеченцев, а сегодня этого шакала… – Он осекся, с испугом посмотрев на Вахида, и поправился: -…этого спецназовца случайно встретил в городе главный над боевиками. Он приезжал в больницу, где столкнулся с ним. Хозяина чеченец опознал, но не успел донести и отправился в ад вместе со своим отцом.

По мере того как сказанное доходило до Шамана, лицо его становилось серым. Наконец оно стало под цвет камня. Он оттолкнулся от стены, поправил ремень небрежно висевшего на плече автомата и посмотрел на Джина, словно желая убедиться, не ослышался ли он. Вахид, с ходу догадавшись, в чем дело, отвел взгляд в сторону и, стиснув зубы, заиграл желваками.

– Повтори, что ты сказал?! – Шаман бросился к инвалиду, схватил его одной рукой за отворот грязной куртки, другой ловко выхватил кинжал, приставив лезвие к горлу.

– Шаман! – с металлическими нотками в голосе проговорил Джин. – Возьми себя в руки. Этот несчастный калека не виноват в том, что произошло.

Отпустив инвалида, Шаман бросился к выходу.

Однако Татарин уже предполагал такое развитие событий и преградил ему дорогу. Шаман попытался проскочить между стеной и прапорщиком, на ходу снимая автомат с предохранителя, но и этот номер у него не прошел. На помощь Татарину подоспел Вахид. Прижав капитана спиной к стене, они забрали у него оружие.

– Вахид! – Вылезшие из орбит от злости и отчаяния глаза Шамана налились кровью. – Ты должен отпустить меня! Я убью их!

– И тогда мы не найдем, на чьих руках кровь твоих отца и брата, – медленно процедил сквозь зубы Джин. – И еще! – Он встряхнул потерявшего от горя рассудок офицера за плечи: – Пока носишь погоны, на тебя не распространяются законы гор!

Вахиду самому стало не по себе от произнесенных слов.

– Значит, надо идти следом, – Шаман умоляюще посмотрел на Джина. – Они выведут нас на этого шакала.

– Ты же слышал, роль связного выполняет только одноглазый, а эти двое сидят где-то поблизости и наблюдают за всем происходящим. Поверь, дойдя до леса, они спрячутся в зарослях. Если ты начнешь преследовать одноглазого, то нарвешься на них. Подумай! Тогда некому будет отомстить за твоих отца и брата.

Обхватив голову руками, Шаман медленно сполз по стене и, усевшись на землю, зарычал.

Знаками дав понять Татарину, чтобы тот присмотрел за Шаманом, Джин бросился в проход, к телефону.

Как оказалось, Филиппов уже знал о случившемся. В двух словах он обрисовал, как примерно все произошло.

– Вы в состоянии продолжить выполнять поставленную задачу? – в конце разговора поинтересовался он.

– Да, – твердо ответил Джин.

– Значит, говоришь, связной у этого человека одноглазый? – еще раз уточнил Антон.

– Угу, – Джин посмотрел в сторону, куда ушли бандиты. – Рост средний, волосы рыжие, работает у большого бизнесмена. Можно найти.

– Нужно, – поправил его Антон. – Передай Шаману, что мы не вернемся в Россию, пока не порвем убийц его родных.

– Обязательно передам.

Обещание командира немного успокоило Шамана. По крайней мере он больше не порывался броситься к оружию, а тихо сидел, погрузившись в себя.

Глава 12

Дрон приехал в Грозный в сумерках. По дороге пришлось дважды останавливаться. На БТРе захандрила система охлаждения. Без сопровождения Филиппов категорически запретил ему перемещаться где бы то ни было.

Для начала заехали в морг. Туда прибыл белобрысый старший лейтенант юстиции, и провели опознание. Трупов было много. В основном русскоязычные старики. Чеченцы редко оказываются в таких местах. Их есть кому хоронить.

В полуподвале какого-то здания без окон, расположенного на заднем дворе городской больницы, стоял удушливый запах, смрад разлагающейся плоти, от которого першило в горле и слегка затуманивалось сознание. Иса и его отец были помещены в единственный на весь город холодильник.

Лицо спецназовца было изуродовано выстрелом из пистолета. Дрон сглотнул подступивший к горлу комок и украдкой от следователя смахнул набежавшую вдруг слезу.

Постояв, развернулся к санитару:

– Сегодня мы их заберем.

Тот кивнул.

После всего Дрон направился к месту, где произошла трагедия. Следователь показал развалины и направление, откуда ехали машины. Вкратце пересказал свидетельства очевидцев.

Быстро составив схему, обозначив на ней местонахождение «Волги» и тел, Василий задумчиво почесал висок карандашом:

– Выходит, Иса заметил преследователей и умышленно остановился именно здесь.

– Возможно, – окинув взглядом окрестности, согласился с ним старлей.

– Да нет! – рассвирепел Дрон. – Именно так оно и было! Он применил тактический ход – резко затормозил в месте, где его невозможно объехать, сам же, выбравшись из машины, оказался в выгодном положении по отношению к преследователям. Его прикрывали груда строительного мусора и кусок стены. То же самое и отец. Возможно, он надеялся на то, что «БМВ» врежется в его «Волгу». Еще несколько лишних секунд, пока люди внутри очухаются.

Зуммер оставленной на сиденье радиостанции вынудил его подойти к «Ниве». Дальность и условия местности не позволяли Филиппову напрямую общаться с Дроном, а третий спутниковый телефон оставлен Джину. Станция бронетранспортера не работала в закрытом режиме и не могла обеспечивать конфиденциальность разговора. Да и дальность для нее с обычной антенной была предельная. Филиппов оговорил этот момент с начальником штаба группировки, и тот через своих заместителей предоставил канал. Сначала Антон связывался с узлом армейцев, те записывали информацию и уже выходили на Дрона либо наоборот. Минус такого общения – это задержка в пределах десяти минут.

– Для вас поступило сообщение, – после обмена позывными проговорил незнакомый женский голос. – Диктую. После больницы Батаевы никуда не планировали заезжать. Есть информация, что заказчиком является человек, в окружении которого работает среднего роста чеченец, рыжий. Особые приметы: выбит левый глаз.

– Понял, спасибо, – Дрон отключился и, навалившись спиной на бок автомобиля, задумался.

Чем больше он размышлял, перебирая в голове варианты развития событий, тем сильнее утверждался в мысли, что бандиты напали на след Исы не путем наблюдения за домом родителей и последующего преследования до Грозного. Нет смысла тащиться в город, чтобы там убить. Гораздо легче сделать это на трассе. Если хотели перед этим допросить, то же самое. На участке от Гелдагены до блокпоста на въезде в столицу Чечни вдоль дороги сплошная «зеленка». Обычный кустарник сменяется заброшенными садами, те полями, на которых кукуруза уже с человеческий рост. Отойди на пару десятков шагов от обочины, и тебя не видно. То, что через каждые полтора-два километра пост, так пока с него свяжутся с дежурными силами, пока те доберутся, можно проехать половину республики. Случайно встретили на дороге уже в городе? Маловероятно. Получается, что на тот момент в больнице находился человек, который узнал Ису. Возможно, он даже лежит там.

– По местам! – скомандовал Дрон бойцам, перекуривающим у БТРа, и, усевшись за руль, повернул ключ в замке зажигания.

– Мотор на удивление хорошо работает, – устраиваясь рядом, как бы между прочим заметил следак. – Бензин хороший? Здесь в основном самодельный. Такое фуфло!

– Мы с собой привезли, – Дрон включил передачу и, отпустив сцепление, глянул на БТР, который пристроился сзади. – Кроме этого, движок адаптирован под любое дерьмо, имеющее октановое число.

– Сейчас куда?

– В больницу, – буркнул Дрон, вновь почувствовав к старлею неприязнь. Его раздражало, что после такой трагедии этот сопляк может спокойно рассуждать о качестве топлива.

Город погрузился в темноту, местами разорванную светом редких фонарей, простеньких самодельных рекламных вывесок, витрин магазинов.

Сначала Дрон направился к родственнику Батаевых. Им оказался старший брат отца и дядя Исы. Он ничего не знал о случившемся. Дрон по совету дежурившей в отделении онкологии медсестры соврал стоявшему одной ногой в могиле чеченцу, будто Иса, вернувшись домой, обнаружил пропажу ключей. Василий как раз направлялся по делам в город, и тот попросил его заглянуть в палату, предположив, что они могли выпасть из кармана, когда он там сидел. Старик был наполовину слеп. Для вида полазив под кроватями, Дрон встал, отряхнулся и развел руками:

– Нет здесь ничего!

– Если бы он здесь что-то потерял, то санитарка обязательно бы нашла. Она моет пол два раза в день, – слабым голосом проговорил старик. – Эх, Иса! Так и не стал взрослым. Столько лет не виделись, а он сидел как на иголках и на часы поглядывал. Испортили его русские.

– Он торопился? – насторожился Дрон. – А куда он потом собирался? Вдруг там и оставил?

– Нет, они домой собирались вернуться, – едва слышно проговорил больной. – Просто Исе зачем-то надо было в приемное отделение забежать. Он даже спросил разрешения. Мол, одна нога здесь, другая там… Мой брат отругал его за такое неуважение. Обозвал стрекозой, – старик улыбнулся. – А ключи от чего?

– Да я не знаю, – отмахнулся Дрон. – Не найдешь, говорит, ничего страшного. Замки поменяю, и все. А что, куда… – Дрон пожал плечами. – Ладно, выздоравливайте. – С этими словами он вышел из палаты.

Дрону и следователю повезло. В приемном отделении дежурила медсестра, которая заступила перед приездом Батаевых на сутки.

– Я хорошо помню этого человека, – бросив взгляд на прихваченную с собой фотографию, подтвердила она. – Такой смешной.

– Был, – уточнил Дрон. – Спустя час, как он вышел от вас, его убили.

– Как! – Она отстранилась от стола и схватилась за грудь.

– Вспомните, пожалуйста, зачем он приходил, и как можно подробнее передайте разговор.

– Конечно, помню, – девушка пододвинула к себе толстую тетрадь и, перевернув назад страницу, пробежала по ней взглядом: – Его интересовал посетитель, который был перед ним. Вот он, Ферзинд Тахре, гражданин Турции. Время девять пятнадцать, – она развернула книгу регистраций к Василию. – Еще ему очень нужно было позвонить. К сожалению, мы такую возможность предоставить ему не смогли.

– Позвонить… Тахре, – задумчиво проговорил Дрон. – А как выглядел этот человек и что у него случилось?

– Странный какой-то. Приехать с острыми болями, а в конечном итоге отказаться даже от амбулаторного лечения. Погодите, – она прищурилась. – А ведь он был чем-то напуган. Сначала я связала это с тем, что мужчина попросту боится, что у него что-то серьезное, – она смешно наморщила носик. – Но он сразу сам назвал свой диагноз – хронический холецистит.

– А сейчас с чем связываете? – Дрон слегка наклонился в ее сторону.

– Возможно, он испугался вашего друга и хотел быстрее уехать отсюда.

– Почему уехать? – Дрон уперся уже грудью в крышку стола. – Может, он пешком пришел?

– Нет, – уверенно заявила она. – Посмотрите, окно у меня выходит прямо на проходную. Я хорошо видела, как этот мужчина приехал на большой белой машине. Кажется, джип.

– Сам?

– Как это? – не поняла она.

– У него был водитель?

– Да, – кивнула она. – Тоже нерусский. Коренастый, лоб узкий, и кожа очень темная. Почти как шоколадный. Лысый, – немного подумав, добавила она. – Он довел своего пассажира до крыльца, а потом вернулся. – Неожиданно, словно что-то вспомнив, медсестра задумалась, покусывая нижнюю губку. – А ведь обратно этот больной уехал сам.

Она подняла на Дрона растерянный взгляд.

– Спасибо, вы нам очень помогли. – Дрон поднялся и поймал себя на мысли, что не хочет прерывать разговора с медсестрой. Прядь русых волос, выбившихся на лоб из-под белоснежной шапочки, печальные серые глаза, слегка заостренный подбородок. Что-то в ее внешности заставило слегка заволноваться и на мгновение забыть о беде.

– У меня к вам просьба, – неожиданно она встала. – Пожалуйста, не говорите никому об этом разговоре. Я русская, живу среди чеченцев. Ни родственников, ни хороших покровителей. Да и в больнице на птичьих правах. Меня держат только из-за того, что хорошо разбираюсь в компьютерах. Даже могу чинить.

– Как удалось сохранить такую красоту за столько лет войны? – спросил Дрон.

– Я здесь недавно, – она улыбнулась. – Приехала искать брата. Он пропал без вести пять месяцев назад. Хотела попасть к Кадырову на прием, но на тот момент он был в Москве. В доме, где остановилась, украли сумочку с деньгами, – она грустно улыбнулась. – Хорошо еще, паспорт и диплом лежали в другом месте.

– Как вас зовут? – Дрон почему-то смутился, задавая этот вопрос.

– Для чего вам?

– Вдруг отыщется ваш брат? – Дрон почувствовал, как краснеет, но отступать было поздно. – Возможно, я с ним раньше вас встречусь. Поэтому нелишним будет и адресок.

– Я буду очень вам признательна, – засуетилась она. Достав из стола лист чистой бумаги, стала быстро на нем что-то писать. Затем протянула его Дрону: – Возьмите. Жаль только, фотографии его у меня с собой нет.

– Совсем? – уточнил Дрон.

– Нет. Я просто не взяла с собой. Оставила дома.

– Ничего, – Дрон приободрился, – будет возможность, заскочу. Не возражаете?

Она покачала головой.

Уже по дороге к машине Василий развернул листок: «Павловская Ольга Дмитриевна, брат Павловский Егор Дмитриевич. Рядовой в.ч. 66098», – пробежал он по строчкам, написанным аккуратным почерком, и, запомнив адрес, облегченно вздохнул:

– Значит, не замужем, раз одна фамилия.

* * *

На первом же блокпосту перед въездом в Шатой Биберта ждали неприятности. Остановившись перед шлагбаумом, он вынул поддельные документы и протянул милиционеру, из-за своего роста, объемов и бронежилета походившему на мяч. По раскрасневшемуся от жары лицу старшего лейтенанта градом катился пот. Каска то и дело наезжала на глаза, и он постоянно сдвигал ее на затылок. Однако ничто не заставило стража порядка, представляющего новую власть, отказаться от мысли досконально проверить машину.

– Выйди! – отступая на шаг, приказал он, продолжая пролистывать паспорт. – Открой капот. Сверим номера на двигателе.

Его маленькие, заплывшие жиром глазки внимательно прощупывали каждую запись.

– Я командир роты отряда самообороны из Хатуни, – стараясь скрыть волнение, с нотками недовольства сказал Биберт. – Одно дело делаем, брат.

– Что-то не припомню я тебя, – неожиданно хмыкнул стоящий на обочине чеченец с направленным на машину автоматом. – Я всю жизнь прожил в Хатуни. Знаю не только людей, но и как зовут собак, которые охраняют их покой.

Биберт растерялся. Стараясь это скрыть, он снял кепку, распахнул дверцу и всем корпусом развернулся к милиционеру:

– Смотри внимательнее!

– Лече! – Милиционер вскинул автомат. – Этот человек не из Хатуни, и никакой роты больше там нет!

Пока слова напарника обрабатывались расплавленными жарой мозгами толстяка, Биберт выскочил из машины, присел и, бросив на него тело, одновременно левой рукой выхватил документы, а правой пистолет, заранее всунутый за пояс. Удар ногой под нижний край бронежилета заставил толстяка согнуться. Оказавшись в положении, когда на линии огня находится его начальник, разоблачивший Биберта сотрудник на мгновение растерялся. Стоит ему начать стрелять, и он обязательно попадет в старшего лейтенанта.

Метнув документы в салон «уазика», Биберт схватил офицера за шиворот и, продолжая прикрываться им, выстрелил несколько раз в сидящих под навесом из веток и маскировочной сетки еще двоих постовых. Расстояние до них было не больше десятка шагов. Что стоит Биберту продырявить головы предателям, если он на такую дальность попадает из «стечкина» в коробок спичек? Предвидя такое развитие событий, он даже останавливался на перевале и проверял, как пристрелено отобранное им оружие.

Едва оторвав свои задницы от перевернутых ящиков, двое уже немолодых чеченцев повалились один на другого. И только в этот момент милиционер с автоматом догадался отбежать в сторону. Но было поздно, две пули достались ему. Обе в лицо.

– Шакал! – Биберт наконец решил заняться толстяком. Окинув взглядом дорогу и не увидев машин, он сорвал с него каску, развернул к себе спиной и выстрелил в затылок.

Расстояние было маленьким, и мелкие горячие брызги крови с частичками мозгового вещества покрыли лицо и руку с зажатым в ней пистолетом.

– У-у, шайтан! – взвыл он и бросился к милиционерам, застреленным первыми. Они были по пояс раздеты. Одежда висела на суке граба. Сорвав куртки, бандит наткнулся взглядом на несколько пластиковых бутылок с водой, лежащих в небольшом углублении в земле. Подхватив их под мышку, бросился к машине.

Через Шатой он проехал не торопясь, чтобы не вызвать подозрений. Люди, растревоженные стрельбой, вышли за ворота, глядя в направлении поста. Но из села его видно не было.

«Выехать по основной дороге в таком виде, да еще после такого шума, мне не дадут», – зло подумал он, оглядывая уходившие в сторону от центральной улицы переулки. Местность была ему хорошо знакома, но от возбуждения он плохо соображал и не мог понять, куда надо свернуть, чтобы миновать следующий пост. Наконец на глаза попался парень, толкающий перед собой тележку с двумя алюминиевыми флягами. Эта дорога вела к ручью. Свернув, вскоре он переехал почти пересохшее русло. Машина, надрывно ревя двигателем и оставляя за собой сизый дым самоварного бензина, полезла в гору. Еще через километр он свернул на другой проселок и остановился. Нужно было поменять куртку, умыть лицо и руки.

Изрядно измотанный, к родовому селу он подъехал далеко за полночь. Отец, как всегда, сдержанно встретил сына. Внимательно заглянул ему в глаза, когда Биберт сказал, что у него все в порядке.

Разбуженные шумом мать и сестры стали быстро накрывать на стол.

– Ты выглядишь очень уставшим, – бросила мать, ставя на стол хлебницу. – И похудел…

– Ты поторапливайся, – проворчал отец. – Видишь, человек с дороги. Уставший и голодный, а ты со своими разговорами.

– Меня никто не спрашивал? – Пододвинув к себе тарелку с сыром, Биберт внимательно посмотрел на отца.

– Так – нет, – покачал тот головой. – Но в твоей комнате живет Ансалту. Ты как-то приезжал с ним.

– Из Ачхой-Мартана? – Рука, потянувшаяся за хлебом, на мгновение замерла. – Давно?

– Вчера пришел, – отец сокрушенно вздохнул. – Ранен, сильно избит. Да и странный стал. Везде ходит с фотоаппаратом. Может, в футляре вовсе не то, что я думаю.

Стараясь не смотреть в глаза родителю, Биберт набросился на еду, лихорадочно обдумывая, как поступить со столь неожиданным подарком судьбы. Он был уверен, что Ансалту носит в футляре то, что так долго и упорно ждет Нурды. От мысли, какой козырь оказался в его руках, он даже поперхнулся.

– Что с тобой? – насторожился отец.

– Ничего, – покраснев от кашля, замотал он головой и отпил чая. – Завтра придется отвезти его.

– Куда? – еще больше удивился отец. – Он кое-как ходит. А лицо – один сплошной синяк.

– Ладно, – Биберт отстранился от стола. – Утром решим, что делать. Кстати, а он ничего не говорил о тех, кто с ним был?

Отец сокрушенно вздохнул:

– Все погибли…

* * *

Азат сидел на перевернутом ящике в тени тыльной стены недавно отстроенного автосервиса, расположенного у развилки дорог на окраине Урус-Мартана. Рядом, на врытом в землю металлическом столике, лежали раскрытые нарды. Сильно воняло бензином, поскольку рядом была еще и заправка. Его партнер по игре Хатча Мусаев на время разговора отошел в сторону. Перед ним стоял только что вернувшийся от хромого связной.

– Значит, у Али гости? – Азат, прищурившись, посмотрел на одноглазого.

– Да, – подтвердил связной. – Трое. Все чеченцы.

– Странно получается, – он навалился спиной на стену. – Полгода никого. Как только спецназ этот появился, сразу непонятные моджахеды приходят.

– Меня тоже это насторожило, – кивнул одноглазый.

– Интересно, – Азат сорвал травинку и стал крутить ее в руках. – А зачем я понадобился твоему хозяину? И почему его так долго нет?

– Он такой же хозяин и для тебя, – напомнил ему одноглазый. – Сказал, хочу видеть срочно Азата. Есть неотложное дело. Вернешься, жди меня с ним на старом месте.

Азат задумался. Схема перемещения связного постоянно менялась. Раньше он на своей машине выезжал из Грозного и за несколько часов добирался до Шароаргуна, откуда шел пешком. Потом маршрут и способ обмена информацией изменились. Он приезжал к родственнику в Кал-Хилой, туда же направлялся Азат. В последнее время человек Сарсура довозил связного до этого автосервиса. Здесь он пересаживался на старенькую «Ниву» и доезжал почти до места, где был оборудован блиндаж Азата. Сегодня одноглазый явился перед полуднем и сообщил, что Сарсур хочет видеть его. Место для встречи назначил здесь. Азат сыграл с десяток партий в нарды, проспался, а араба все еще не было. Подозвав к себе связного, он стал заново расспрашивать его о том, что говорил араб. Ему стало казаться, что одноглазый что-то напутал. Разве можно позволять себе задерживаться на несколько часов, подставляя тем самым под удар Азата? Это не Стамбул, а Чечня, наводненная стукачами, войсками, милицией и разной другой нечистью, продавшейся русским за бесплатный газ и субсидии.

Но одноглазый стоял на своем – Ферзинд Тахре сказал ждать именно здесь.

– Хорошо, – переведя взгляд со связного на удлиняющуюся тень от здания автосервиса, вздохнул Азат. – Иди.

Из зарослей на захламленную ненужными деталями машин, покрышками с начисто стертым рисунком и прогнившим корпусом «Москвича» полянку, обнесенную колючей проволокой, вышел Хатча. Пройдя на свое место, он посмотрел на нарды, потом на своего командира:

– Еще раз сыграем?

– Надоело, – поморщился Азат и стал перебирать четки.

Высокий смуглый мужчина с седой головой появился из дверей, ведущих на задний двор, бесшумно. Следом за ним бритоголовый крепыш лет сорока. Стрельнув по сторонам взглядом, он направился вслед за седым.

Азат и Хатча встали и вышли из-за стола.

– Ну, здравствуй, Азат, – окинув с ног до головы изучающим взглядом чеченца, Ферзинд Тахре остановился, не доходя до бандитов нескольких шагов. – Устал ждать?

– Нет, – соврал Азат, метнув взгляд в сторону одноглазого, который при появлении своего хозяина подошел и встал рядом.

– Сколько человек сейчас у тебя? – склонив голову набок, спросил араб.

– Тридцать со мной, – не задумываясь ответил Азат. – Остальных два дня назад убили русские. Еще семь ушли с Нурды.

– Смотрю, не сладко тебе пришлось, – сокрушенно вздохнул Тахре.

– Война, – пожал плечами Азат.

– Я вызвал тебя сюда для того, чтобы лично узнать, имеешь ли ты желание отомстить за сложивших головы братьев?

– Конечно!

– В Курчалое завтра похороны отца предавшего свой народ чеченца. Он служил в русском спецназе и умер от руки нашего брата, – Ферзинд едва заметным кивком показал на стоявшего чуть позади него крепыша. – Я думаю, оставшиеся чеченцы, которые служат кафирам, придут в дом мертвого шакала, чтобы повыть, выражая свою скорбь. Возможно, там будут все, кто прилетел из Москвы, чтобы помешать нам сделать то, что мы задумали. На карту поставлены большие деньги, а это профессионалы, поверь мне. Я лично сталкивался с ними в Стамбуле.

– Они хорошие воины, – согласился с ним Азат, вспомнив недавний бой.

– Поэтому я утраиваю твой гонорар, а остальным моджахедам удваиваю, если тебе удастся сделать так, чтобы все они отправились в ад. Мои люди выследили, куда отвезли из морга падаль. Адрес тебе дадут. Все осложняется тем, что в Курчалое находится комендатура русских и милиция. Рядом, на окраине Автуры, ОМОН из России. Успеешь разработать план и за ночь оказаться на месте?

– Сделаю все возможное и невозможное, – с готовностью ответил Азат, одновременно мысленно выругавшись в адрес араба, что он поздно приехал и уже потеряно два с половиной часа.

– У тебя есть ко мне вопросы?

– Да, – он с опаской покосился на людей Ферзинда.

– Говори при них, – догадавшись, что насторожило Азата, разрешил араб.

– Есть вести от Хана?

– Пока нет, – сокрушенно вздохнул Ферзинд. – Ни хороших, ни плохих. Но у них трудный и опасный путь. Я рассчитывал, что в тот срок, который оговаривался, они не уложатся. Не волнуйся, все будет нормально.

* * *

Когда Джин доложил по телефону об одноглазом связном, приходившем в пещеру с двумя боевиками, Антон сразу понял: на этом направлении у них провал.

– Ждешь темноты, снимаешь мины и покидаешь район, – принял решение Антон после недолгих размышлений. – Из Шароаргуна к утру выйдете к дороге. Там, у отворота, вас встретят.

Антон решил не отвлекать и без того рассеянную по Чечне группу на эвакуацию чеченцев и Татарина, а решить этот вопрос через штаб группировки.

Отключившись, он посмотрел на Лавра. Была его очередь дежурить, выполнять в течение четырех часов функции дневального, с той лишь разницей, что делал он это, не стоя у тумбочки, а сидя за столом.

Заметив, что командира мучает какой-то вопрос, прапорщик насторожился.

– Слушай, Лавр, – Антон почесал подбородок, собираясь с мыслями. – Я сейчас отдал Джину распоряжение с наступлением темноты покинуть пещеру. Считаю, там уже нечего ловить. Мы слишком сильно «засветились».

– И все же тебя гложут сомнения, – догадался Лавр. – Даже если есть один шанс из тысячи, ты, конечно, не уснешь и будешь всю ночь думать над тем, правильно ли поступил.

– Ты что, уже и в моей голове «жука» установил? – удивился прозорливости связиста Антон. – Угадал. Только вопрос у меня такого характера: сможешь ли ты со своей техникой организовать контроль над этим районом? Пусть мы будем хотя бы только видеть, кто навещает калеку.

– Можно, но ненадолго этих игрушек хватит, – немного подумав, ответил прапорщик. – Да и повозиться придется. На перевале нужен ретранслятор. До нас от горы Дайхох девяносто километров, – он закатил глаза под потолок. – Картинку держать будет.

– Сколько?

– По времени батареи видеокамер в шаговом режиме рассчитаны на семьдесят два часа. – Он поднял указательный палец вверх: – Но это, только если брать в расчет, что данные соответствуют техническому описанию новой машины. Мы свое оборудование гоняем давно. Естественно, возможности снизились.

– Дрон сейчас в Грозном, – Антон посмотрел на часы. – Возможно, вернется только завтра. Схемы минных полей он оставил Джину. На обезвреживание нашим «моджахедам» понадобится часа четыре… Плюс, – он бросил взгляд на окно, до половины заложенное бумажными мешками с песком и затянутое металлической сеткой, – стемнеет часа через три. Итого, семь. Может, рванем?

– Как скажете, Антон Владимирович, – Лавр почесал затылок. – Но лично мое мнение, зря убьем время и лишний раз «засветимся».

– Тоже верно, – Антон задумался.

Неожиданно чирикнуло брошенное на кровать ПУ. Перегнувшись через дужку, Антон подтянул гарнитуру вместе со скрепленной с ней проводом станцией размером с ладошку и прижал головной телефон к уху, а микрофон к губам:

– Филин на связи.

– Это Туман, – услышав голос командира, представился майор. – За домом Батаевых установлено наблюдение.

– Ты уже докладывал! – усмехнулся Антон. – Молодцы, знаю.

– Да я не о том, – Туман чертыхнулся. – Мы обнаружили, что за нами следят!

– Понял, – вздохнул Антон. – Кто и сколько?

– Двое мужиков, обоим лет по сорок, и баба. Проехали мимо дома и почти сразу встали под предлогом поломки машины. Один уже раза два заходил, ключ гаечный спрашивал, потом изоляционную ленту. Сказал, будто проводка замкнула.

– Может, не врет?

– Врет, – уверенно ответил Туман.

– А что за машина?

– «Жигули», – майор шмыгнул носом и уточнил: – «Копейка».

– Вас видели?

– Нет. Младший брат Исы выходил.

– Хорошо, – Антон поймал рукой летавшую перед носом муху. – Продолжайте наблюдение.

– А если там взрывчатка? – едва он хотел бросить гарнитуру обратно, выпалил Туман. – И эта чеченка тоже странная.

– Сейчас проверим, – Антон посмотрел на Банкета, единственного из всего состава группы, не занятого на данный момент ничем.

– Что? – оторвавшись от какой-то книги, которую прихватил с собой из Москвы, поднял на него взгляд майор.

– Напротив дома Батаевых машина. Туман беспокоится, что разведка боевиков. Не исключает, что могут и теракт устроить.

– Вполне возможно. – Банкет пружинисто встал, подхватив лежащий рядом «винторез», и направился следом за Антоном. – Они легко могли прокатиться от морга и установить адрес.

Пройдя по улице, которая начиналась сразу за воротами комендатуры, Антон осторожно выглянул из-за угла. Туман ничуть не преувеличил серьезность ситуации. Белая легковушка, потрепанная временем и дорогами, с ржавыми пятнами, проступающими сквозь краску, стояла почти рядом с домом, куда привезли тело Батаева-старшего. Такую клячу не жалко взорвать. У раскрытых настежь ворот толпилось десятка два из местных. В основном старики.

Антон достал станцию, торчащую из кармашка разгрузки, настроил на частоту комендатуры и нажал «тон вызов».

– «Настил» на связи, – раздался из динамика голос дежурного.

Бросив по сторонам настороженный взгляд, Антон уменьшил громкость и поднес пластмассовую коробку с антенной к губам:

– Это старший «Анаконды». Нужна ваша помощь.

– Какая именно?

В двух словах обрисовав ситуацию, Антон посмотрел в сторону завода, на территории которого размещалась комендатура.

Вскоре ответил сам комендант:

– Короче, Филин, я все понял и сообщил твои опасения в местный ОВД. Сейчас разберутся.

– Спасибо, – выдохнул Антон. Достав из кармана радиомаяк размерами в половину спичечного коробка, он активировал его и протянул Банкету: – Эта «игрушка» долгоиграющая. Как подъедут менты, выходим и присоединяемся к проверке. Постарайся, пока я буду их отвлекать, установить в багажник.

Вскоре рядом с «жигуленком» затормозила милицейская машина. Вышедшие из нее сотрудники в мешковатой серой униформе начали о чем-то говорить с пассажирами и водителем.

– Пошли! – скомандовал Антон.

Они вывернули из-за угла.

– Вот козлы! – прошипел Банкет. – Стоят лясы точат. Даже документы не проверили.

– А как ты хотел? – ускоряя шаг, усмехнулся Антон. – Кавказ.

Когда офицеры подошли к машинам, милиционеры уже прощались с водителем и пассажиром, приветливо улыбаясь, пожимали руки. Женщина, невысокого роста, с большими печальными глазами, стояла чуть в стороне, прикрывая нижнюю часть лица уголком платка. При появлении российских военных взгляд ее сделался настороженным.

– Подполковник Петров, – представился Антон, подойдя к усатому капитану. – Это по моему указанию комендант связался с вами. Вы досмотрели машину?

– Все нормально, командир! – весело завопил стоящий рядом майор, которого Филиппов сразу не заметил, приняв за старшего капитана. – Люди едут домой с базара. Сломался проводка. Скоро темно, света нет.

Боковым зрением Антон заметил, как рука капитана скользнула с зажатыми в ней купюрами в карман брюк.

– А может, это ваша бухгалтерия приехала да прямо на улице зарплату решила выдать? – сощурившись, Антон с неприязнью посмотрел на капитана, который уже освободил руку.

– Не понял. – Майор, уперев руки в пояс, подошел и встал напротив Антона, посмотрев на него снизу вверх: – Ты кто такой?

– Банкет, – не оборачиваясь, позвал Антон. – Досмотри машину.

– Я же сказал, мы проверили. Все в порядке! – Глаза майора чеченской милиции налились кровью. – Ты что, мене не веришь?

Одновременно заметно заволновалась женщина. Она неожиданно стала отступать в сторону двора Батаевых.

Антон посмотрел на нее. Она замерла. Следя за ее руками, он обошел стоящую с поднятым капотом машину и, сделав вид, будто собирается открыть переднюю дверцу со стороны пассажира, взялся за ручку. Чеченка отступила еще на шаг. Рука скользнула к животу. Лицо приняло сосредоточенно-тупое выражение, а рот открылся, втягивая в себя воздух. Антон догадался, какой возглас сейчас огласит окрестности. Без раздумий бросившись к фанатке, он сшиб ее с ног на землю, схватив за запястья, развел руки в стороны, прижал их к земле.

Банкет, уже возившийся в открытом багажнике, сориентировавшись в обстановке, выскочил из-за машины и направил «винторез» на водителя и пассажира «Жигулей»:

– Морды в землю!

Хлопок и звук врезавшейся в землю пули, взметнувшей в воздух облачко пыли между ошеломленными таким развитием событий чеченцами, заставил их сначала подпрыгнуть, затем присесть на корточки.

Антон не церемонясь задрал черную юбку чеченки, подол которой накрыл ее лицо, и уже возился со сшитым из тонкого брезента поясом с закрепленным в нем обыкновенным запалом от гранаты. Именно за его кольцо намеревалась дернуть чеченка. Сняв адскую машинку с женщины, он тщательно осмотрел ее и, выпрямившись, развернулся к милиционерам. Они стояли с застывшими лицами и открытыми ртами.

Первым пришел в себя капитан, взявший у бандитов деньги. Развернувшись к продолжающим сидеть под прицелом Банкета мужчинам, он неожиданно визгливым тоном закричал на них на чеченском, потом подскочил к крайнему и ударил его ногой в лицо.

– Слышь, капитан! – окликнул его Антон. – Зря стараешься. Ты уже свое дело сделал.

Раздался гул бронетранспортера, и с улицы, на которой находилась комендатура, выехал БТР.

– Командир! – позвал один из чеченцев, ехавших в «жигуленке». – Мы эту женщин совсем не знаем. На дорога подобрал. Она пешком из Гелдагена шла.

– Разберемся, – морщась от заполнивших улицу клубов пыли из-под колес остановившегося бронетранспортера, пообещал Антон.

Приехавшая группа быстрого реагирования, поднятая по тревоге комендантом сразу после того, как Антон сообщил о подозрительной машине, окружила место инцидента и перекрыла улицу.

Антон лично осмотрел машину и обыскал ехавших в ней людей. Кроме «пояса шахида» на пассажирке, не было найдено ничего, запрещенного к перевозке. Мешок риса, завернутая в мешковину тушка барана и чеснок. Банкет на всякий случай даже вскрыл несколько пакетов с солью, которые нашел в багажнике, и попробовал ее на вкус.

– Что? – одними губами спросил Антон.

– Соль, – ошарашенный открытием, майор удивленно захлопал глазами. – Выходит, не врут.

Догадавшись, что, если согласится с майором, тот поймет это по-своему и не установит радиомаяк, Антон отрицательно покачал головой:

– Как раз наоборот.

Всех задержанных втолкнули через боковой люк в десантный отсек БТРа. Машину, на которой приехали чеченцы, закрыли и оставили у дома. Милиционеры порывались отогнать ее в отдел, но Антон не позволил им этого сделать, объяснив свое решение тем, что, скорее всего, водитель и пассажир, на поверку оказавшиеся родственниками, не врут и никакого отношения к женщине не имеют. На самом деле он был уверен в обратном. Об этом говорило выбранное для ремонта место. Просто сейчас, немного потрепав нервы, они отпустят чеченцев, оставив у себя смертницу, и отследят, куда те после всего поедут. Большое количество продуктов наводило на мысль, что это своего рода снабженцы Нурды и его людей.

Глава 13

Несмотря на усталость, остаток ночи Биберт почти не спал. Он не мог дождаться утра, размышляя над тем, как распорядиться грузом, который находится у спящего в соседней комнате Ансалту под подушкой. Меньше всего сейчас его волновал вопрос, как избавиться от почти добравшегося до цели боевика. Раз он пришел в дом отца, значит, всецело доверяет Вахидовым. В таком случае очень просто расправиться с человеком. Мозг Биберта был занят проблемой, куда двигаться потом, когда у него в руках окажется приспособленный под контейнер фотоаппарат. Что в нем, поначалу он представлял смутно. По обрывкам разговоров между Нурды и Азатом, которые прекращались при появлении рядовых боевиков, из приказа захватывать в плен военных не старше двадцати лет сложно делать какие-то выводы. Однако несколько месяцев назад ситуация немного прояснилась. Увидев как-то у одного из пленников след от прививки против оспы, Нурды изменился в лице и что-то шепнул Азату, показав на него глазами. Вскоре этот офицер исчез. Дальнейшие наблюдения подтвердили вывод Биберта: у остальных пленников подобных шрамов не было. Как бы невзначай разговорившись со знакомым врачом, он высказал удивление, почему его племянникам не делают прививок, которые в свое время были обязательны. Тот разъяснил, что от этой процедуры отказались во всем мире из-за того, что болезнь удалось искоренить. Теперь попросту не от кого ее подцепить. Тогда Биберт сделал вывод, что пленников держат для того, чтобы, заразив, передать обратно в части. По всему выходило, что Ансалту в фотоаппарате как раз и привез в Чечню оспу.

«Интересно, сколько это стоит?» – подумал, засыпая, Биберт.

Ему приснился сон. В сущности, это было продолжением размышлений. Он заходит в схрон, где за столом сидит сгорбленный старик с потухшим взглядом. Неожиданно Биберт узнает в этом человеке Нурды. Только нет уже в его движениях прежней степенности. Трясущимися руками он поднимает керосиновую лампу и, близоруко щурясь, глядит на вошедшего. Наконец узнав, ставит ее обратно и тяжело вздыхает:

– Теперь я уже не вправе распоряжаться твоей жизнью. Меня самого сделали изгоем, оставив здесь умирать. Пропал груз, который я так долго ждал. Убей меня!

Биберт неторопливо проходит к столу и кладет на него футляр с фотоаппаратом.

– Я не держу на тебя зла, Нурды, – он снисходительно улыбается. – Вот то, что ты ищешь.

Старик переводит взгляд на принесенный человеком, который недавно был им приговорен к смерти, контейнер. Его лицо озаряет радостная, по-детски счастливая улыбка. Какое-то время Биберт наслаждается произведенным на Нурды эффектом, собираясь рассказать, как ему удалось похитить это у федералов, которые убили Ансалту, и вдруг замечает, что взгляд старика меняется. Он становится испуганным. Рот открылся, а нижняя губа затряслась. Еще мгновение, и Нурды бросается прочь, куда-то в темноту. Биберт глядит на контейнер, и его обдает жаром. Ужас сковывает дыхание. Он отчетливо видит, как на быстро синеющей и набухающей руке появляются язвы. Кожа на пальцах лопается, скручиваясь в маленькие рулончики, которые вдруг зашевелились подобно опарышам и стали стремительно взбираться по остаткам конечности вверх. Забираясь под рукав куртки, быстро щекоча еще не тронутую на предплечье плоть, они уже шевелятся под мышкой и на плече.

– А-а! – услышал он собственный крик, сидя в кровати. Сердце, готовое вылететь из груди, работало, словно танк на больших оборотах. Мокрый от холодного пота, он уставился на окно, за которым уже вовсю светило солнце.

В комнату вошел отец:

– Ты не болен?

– Нет, – Биберт покачал головой. – Сколько времени?

– Семь.

– Ансалту еще спит?

– Давно проснулся. Сидит во дворе, – отец развернулся к выходу и сокрушенно вздохнул: – Кошмары тебе снятся из-за того, что ты пропускаешь намаз.

Торопливо одевшись, Биберт вышел во двор. На скамейке под навесом из шифера скучал Ансалту. Увидев его, Биберт широко улыбнулся и, вытянув перед собой руки, направился к дружку, который поднялся со своего места.

– Как дела, брат? – обняв, похлопал по спине Биберт нежданного гостя. – Отец сказал, тебе пришлось туго?

Они уселись на скамейку.

– Сайхан погиб в Таджикистане при переходе границы, – пряча глаза, стал рассказывать Ансалту. – Мансур пропал, когда мы отбивались от продажных ментов на блокпосту недалеко отсюда. Я не знаю, что с ним. Жив или мертв.

– Здесь контейнер с оспой? – показав глазами на чехол фотоаппарата, спросил Биберт, давая понять, что он осведомлен в делах Азата.

– Откуда ты знаешь, что именно мы должны были привезти? – удивился Ансалту.

– Знаю, – уклончиво ответил Биберт. – Тебя давно ждут. Из-за задержки у Азата неприятности. Кроме того, Нурды увел пленников в другое место. С ним еще несколько наших моджахедов. Остальные сидят там, куда ты должен прийти.

– А почему сменили укрытие?

– Русские нашли его. Был бой, много наших погибло.

– Когда?

– Три дня назад. – Биберт сокрушенно вздохнул.

– Значит, в этом моя вина, – Ансалту скрипнул зубами. – Если бы я пришел на четверо суток раньше…

– Не вини себя, – Биберт похлопал его по плечу. – На все воля Аллаха. По твоему виду не скажешь, что ты отдыхал. Теперь надо как можно быстрее доставить груз.

– Куда?

– Азат в схроне, – Биберт поднялся. – Если тебе еще трудно, я могу отвезти сам.

– Нет, – Ансалту категорично покачал головой. – Поедем вместе.

После завтрака, заправив машину бензином, они выехали из села той же дорогой, по которой ночью Биберт объезжал посты. Постепенно у него в голове возник план, как завладеть грузом, избавиться от Ансалту и не вызвать подозрений ни у Нурды, ни у Азата.

«Нужно подстроить все таким образом, будто его убили менты или русские, – рассуждал Биберт. – Выбросить его рядом с каким-нибудь постом, пострелять и уйти. Шакалы найдут тело и растрезвонят, что это их рук дело. А до момента встречи с Ансалту расскажу правду. В случае чего отец всегда может подтвердить, как мы уезжали».

– У тебя документы в порядке? – поинтересовался Биберт.

Ансалту, напряженно следя за дорогой, круто уходившей вверх, утвердительно кивнул. Справа и слева от нее был лес.

– Я вчера наделал много шума, – Биберт сокрушенно вздохнул. – Убил четырех ментов. Сейчас нельзя выезжать на трассу. Придется петлять по этим тропам.

Машину сильно тряхнуло. Ансалту поморщился, дотронувшись до правой половины груди.

– Болит? – участливо спросил Биберт.

– Уже не так, как вчера.

Они ехали параллельно трассе «Кавказ». Машина то круто поднималась вверх по заросшей травой и кустарником дороге, то, подскакивая на выступающих из земли корнях деревьев и камнях, скатывалась вниз, в распадки. Разбрызгивая колесами студеную воду ручьев, берущих свое начало в горах, угрожающе шипела разогретым двигателем. Несколько раз Ансалту не успевал пригнуться, и перескочившие через лобовое стекло ветки больно хлестали его по лицу.

– Ты хорошо ориентируешься здесь, – не скрывая восхищения, он посмотрел на Биберта.

– Десять лет я езжу к отцу и ни разу не попался ни русским свиньям, ни нашим ментам-шакалам, – не без гордости похвалился Биберт. – Знаю здесь каждую тропинку.

Некоторое время ехали молча. Вахидов начал лихорадочно искать предлог, чтобы Ансалту вышел из машины. Совсем немного осталось до дороги, на которой располагался блокпост чеченской милиции. Его нужно было убить в спину, с большого расстояния и обязательно из автомата. Еще немного, и пост будет так близко, что там могут услышать стрельбу.

«Может, предложить ему выйти облегчиться?» – подумал он и едва открыл рот, чтобы претворить идею в жизнь, как заметил поваленное дерево. Зацепившись своими ветвями за стоящих рядом собратьев, огромный бук висел поперек дороги.

Биберт надавил на тормоз.

– Пойди, посмотри, как его объехать, – стараясь скрыть волнение, попросил он Ансалту. – Убрать мы его с тобой все равно не сможем.

Ничего не подозревающий чеченец, прихватив с собой фотоаппарат, выбрался из машины и побрел вдоль дороги, внимательно осматривая окрестности.

Биберт осторожно взял автомат. Патрон был в патроннике, оставалось только снять его с предохранителя. Медленно перевел флажок на одиночный огонь. Ансалту уже по грудь пробирался через кустарник. Встав во весь рост, Биберт прицелился ему в спину и нажал на спуск. Сухой щелчок осечки был сродни удару тока.

Ансалту обернулся. Уже не обращая на него внимания, предатель передернул затворную раму. Неисправный патрон полетел в траву. Понимая, что дорога каждая секунда, а его замысел раскрыт, он щелкнул флажок в положение «авт».

– Что ты делаешь?! – закричал Ансалту и бросился прочь. Но было поздно. Длинная очередь в буквальном смысле превратила в клочья его одежду на спине.

Когда Биберт подбежал к Ансалту, тот был уже мертв. Лежа на животе, повернув голову вправо, чеченец с удивлением смотрел на ботинок убийцы. Присев на корточки, Биберт стянул намотанный на запястье ремешок футляра и сунул его за пазуху. Осторожно, чтобы не испачкаться, подтащил труп к машине и перевалил в багажник. Прислушался. Было тихо. Заведя мотор, свернул в лес и по сантиметрам принялся объезжать стволы деревьев. Спустя пару минут он уже снова ехал по дороге.

Вскоре впереди показалась насыпь трассы Грозный – Итум-Кале. Выждав, когда на ней не было машин, переехал на другую сторону и через километр заглушил двигатель недалеко от поста на въезде в Дюба-Юрт. Огляделся, одновременно стягивая с себя одежду. Из тела все еще сочилась кровь, и он не хотел испачкаться. Закинув на плечо автомат и спрятав неподалеку от машины контейнер, сбросил Ансалту сначала, как мешок, на землю, потом, взвалив на себя, направился к дороге.

Бажаев, измотанный долгим путешествием и ранением, был очень легким. Биберт на одном дыхании преодолел около полукилометра. Впереди послышался шум машин. Он пошел медленнее, пытаясь точнее определить, в каком месте пост. Год назад в составе небольшой группы Биберт участвовал в нападении на него. После этого случая сюда навезли бетонных блоков, мешков с песком и построили некое укрытие. Кустарник, почти вплотную подступавший до этого к проезжей части, вырубили на несколько сот метров.

Пот стал разъедать глаза. При каждом шаге, внутри что-то противно булькало, а изо рта вытекала бурая жидкость. Биберт уже собирался сделать небольшой привал, когда вдруг увидел впереди у дороги мента.

Отойдя от шлагбаума, тот мочился на дерево. Резко присев, бандит свалил тело Ансалту на землю. На четвереньках подполз к голове и, взяв труп за запястья, потянул на себя. Нужно было сделать так, чтобы менты подумали, будто, обстреляв их, боевик попытался бежать, но, раненный в спину, упал на живот. Придав Ансалту необходимую позу, он снял с себя автомат.

Милиционер, закончив свои дела, уже застегивал на штанах пуговицы, собираясь вернуться. Руки Биберта затряслись от волнения. Поймав его на целик прицела, он дал короткую очередь. Не пытаясь увидеть результаты выстрела, быстро перебежал в глубь леса и, укрывшись за деревом, набрал полные легкие воздуха:

– Аллах ху акбар!

Еще несколько раз выстрелил в сторону поста.

Наконец со стороны дороги дружным хором очередей ответили менты. Полетели сбитые пулями листочки и сухие ветки.

– Все! Хватит, – пробормотал вслух Биберт и бросился прочь.

* * *

День подходил к концу, а допрос женщины-смертницы еще ничего не дал. Она не сказала ни своего имени, ни чью волю выполняла. Просто молчала, и все. После того как с ней полчаса провозился переводчик, Антону стало казаться, что она глухонемая.

– Может, уколем? – шепнул Банкет, сидящий рядом с ним на расположенных вдоль стены кабинета коменданта стульях.

– Ты что? – Антон осуждающе посмотрел на майора. – Не забывайся, мы не в лесу. Допрос-то официальный.

– Официальный или нет, – продолжал настаивать на применении скополомина Банкет, – но будет очень обидно, если кроме нее в село просочилось еще с десяток таких куколок.

Банкет был прав. Неизвестно, что задумали боевики. Да и не терпелось узнать, куда отправятся дальше водитель и пассажир «Жигулей». Однако, пока шахидка не подтвердит, что не имеет к этим мужчинам никакого отношения, отпустить их они не могли. Если эти люди имеют отношение к боевикам, в чем Антон почти не сомневался, наверняка перед поездкой проинструктировали свою попутчицу, что говорить.

– Спроси, где она живет? – устало сказал разведчик взятому в качестве переводчика милиционеру.

– Аш мича ву хо? – Капитан вытер со лба пот и с нескрываемой ненавистью уставился на сидящую посреди комнаты женщину.

Опустив голову так, что практически не было видно лица, обхватив края стула натруженными руками, она напоминала изваяние.

– Хорош огород городить, – Антон поднялся со своего места. – Значит, предлагаю поступить следующим образом. Водителя и пассажира машины, у которых она оказалась, отправляем вместе с этой дамочкой в следственный изолятор. Пусть посидят пару месяцев, подумают, – он прошел к дверям. – Потом, глядишь, разговорчивей станут.

– Мужчины ни при чем, – неожиданно проговорила она по-русски глухим голосом. – Они сразу сказали вам правду. Я шла пешком из Гелдагены, а они остановились.

– Но ведь ты не живешь там? – сощурился милиционер-чеченец, знающий всех жителей села, находящегося всего в паре километров от Курчалоя.

– Не живу, – подтвердила она. – Приехала туда на попутной машине из Грозного. Больше ничего не скажу. Можете убить.

– Хорошо по-нашему шепчет, – усмехнулся Антон и отправился вниз, где в специальной комнате маялась в ожидании развязки мужская половина экипажа.

Антон был собой доволен. Идея с изолятором пришла в голову спонтанно. Он вдруг подумал, что, если эта чеченка заинтересована, чтобы ее «братья по оружию» продолжали делать свои грязные дела, она обязательно выступит в их защиту. Теперь, не вызывая опасений, можно отпускать эту парочку и преспокойно наблюдать за всеми перемещениями. Кроме того, что разведчики установили радиомаяк на машину, теперь и сами чеченцы будут «светиться». Только засечь их будет можно с расстояния не больше одного-двух километров, в зависимости от рельефа местности. Ничего не поделаешь, мощность маячка размером чуть больше батарейки от часов невелика. Установить же в швы курток, которые были на задержанных, более серьезные устройства, практически невозможно. Тем более не зима, когда подобные задачи еще можно решить, используя верхнюю одежду.

Перед тем как поместить их в камеру, под предлогом тщательного досмотра на предмет провоза записок Банкет прощупал каждый шов на штанах и даже вынимал стельки ботинок. Потом, сославшись на вонь в камере, забрал куртки и ушел, вернув их лишь спустя полчаса.

– Все свободны! – дождавшись, когда дежурный распахнет массивную железную дверь с глазком, закрытым плексигласом, крикнул в сумрак камеры Антон. – Извиняться не буду. Это вы должны меня благодарить, что спас вас от преждевременной встречи с Аллахом.

– Спасибо, командир! – прижав правую руку к груди, на полном серьезе поблагодарил пассажир злосчастного «жигуленка», появившийся в проходе первым. – Сами не знали, даже подумать не могли, что живой бомба рядом едет!

– Ладно, – похлопал его по плечу Антон. – Давайте. Счастливо добраться!

Оба чеченца торопливо покинули комендатуру.

Антон направился к стоящей на бетонной площадке «Газели». Однако едва он взялся за ручку, чтобы откатить дверь аппаратного отсека микроавтобуса, как она сама с шумом отлетела в сторону.

– Ты чего? – глядя на мокрого от пота Лавра, едва не свалившего его с ног, насторожился Антон.

– Как раз к тебе шел, – Лавр впустил Антона в салон и, плотно прикрыв дверь, вернулся за столик с установленным на нем жидкокристаллическим монитором. – Полюбуйся, – пощелкав клавиатурой, Лавр убрал голову в сторону: – Радиомаяк, установленный Малышом на «уазик» боевика, который приезжал сливать информацию о местонахождении Нурды, совершил интересное путешествие.

Антон некоторое время изучал маршрут, обозначенный на виртуальной карте красным пунктиром. На конце мигал кружок. Рядом менялись цифры скорости и координат.

– Вчера он проехал блокпост в районе Шатоя, – Лавр вывел курсор на село и несколько раз щелкнул мышью. – Именно в это время совершено нападение на пост чеченской милиции.

– Точно, – вспомнив утреннюю сводку, кивнул Антон. – Четверо убитых.

– А три часа назад прошло сообщение о том, что на трассе Грозный – Итум-Кале неизвестными был обстрелян еще один пост. Один сотрудник ранен, – Лавр вывел на экран время, когда «уазик» находился недалеко от этого места. – Он в течение часа стоял в километре от того места. По информации, которую я прокачал, ответным огнем милиции удалось уничтожить одного боевика. Личность устанавливается.

– И снова наш благодетель, – усмехнулся Антон. – Где он теперь?

Лавр сместил карту влево:

– Движется в сторону Шароаргуна.

– Может, решил еще раз с нами пообщаться? – Антон потер подбородок. – Ладно, держи его на контроле, а пока давай посмотрим, куда «такси» шахидки направилось.

– Наверное, еще ремонтом занимаются, – высказал предположение Лавр, меняя частоту приемника.

– Не угадал, – выдохнул Антон, глядя на стремительно перемещающуюся по экрану точку. – Быстро починили.

– Скорее всего, они и не ломались, – усмехнулся Лавр. – Отсоединили какой-нибудь проводок или вынули предохранитель.

– Ладно, – Антон похлопал его по плечу. – Обо всех изменениях обстановки доклад немедленный. Я в расположении буду.

Когда Антон выбрался из аппаратного отсека на улицу, было уже темно. На небе высыпали звезды. Со стороны гор дул прохладный ветерок.

«Джин сейчас снимает мины, – направляясь в сторону цеха, размышлял Антон. – За час управятся. К пяти выйдут на точку. Уже светло. Начальник штаба группировки обещал, что вертушки поднимут в это же время. Значит, к шести, если не будет никаких неожиданностей, "моджахеды" высадятся на территории бывшей птицефабрики. Уже на четыре ствола больше – итого, со мной восемь. Мало! Надо забирать от Батаевых Тумана. Пусть комендачи выставляют своего офицера!»

Он чувствовал, что с рассветом, а скорее всего, непосредственно во время погребения Батаева-старшего, боевики попытаются свести счеты с группой. Они знают, что Иса – офицер спецназа. Наверняка о Шамане тоже пронюхали. Уехавшие чеченцы, которых задержали со смертницей, возможно, сообщат своим покровителям, что группа размещается на территории комендатуры. Не исключено, что Нурды и Азат знали об этом и раньше.

* * *

Биберт бежал на пределе своих возможностей. Ветви кустов больно хлестали по телу. Пот застилал глаза, щипал порезы о траву на животе, полученные при падении через небольшой пенек, которого он не разглядел. Когда наконец среди деревьев он заметил мелькнувший солнечный блик от лобового стекла проезжавшего по трассе автомобиля, перешел на шаг.

«Где этот чертов "уазик"?» – шаря по сторонам взглядом, направился вдоль дороги.

Пройдя немного в сторону Итум-Кале, понял, что ошибся, и повернул обратно. Вновь перешел на бег. Тревога нарастала. Прошло уже много времени, а он не может найти дорогу, на которой оставил машину. Неизвестно, что предпримут сейчас менты и федералы. Если поднимут вертушки, машину обнаружат сразу. Хорошо еще, что он догадался спрятать контейнер подальше от нее!

Наконец выбежал на проселок и облегченно вздохнул. Немного углубившись в лес, увидел и свой автомобиль. Прислушался. Было тихо. Не подавали признаков тревоги сидевшие на ветках деревьев похожие на воробьев птицы. Пробравшись через заросли орешника, нашел трухлявое дерево, внутрь которого затолкал контейнер. Сунув в него руку и нащупав ремешок, облегченно вздохнул. На месте! Хотя кому могло прийти в голову лазить по лесу и обшаривать пустоты в поваленных деревьях? Просто Биберта охватила обычная в таких случаях мнительность сродни мании преследования. Все время, пока он тащил труп Ансалту к злосчастному блокпосту, его не покидала мысль, что кто-то мог видеть, как он прячет футляр с фотоаппаратом. Возможно, эти мысли и придали ему сил, помогли на одном дыхании пронести ношу и оружие почти километр.

Всунув контейнер под сиденье, он завел двигатель и, не обращая внимания на проезжающие машины, выехал из леса, пересек трассу и вновь оказался на дороге, по которой недавно приехал.

«Теперь надо как можно дальше отъехать», – не давала покоя мысль. Он вдавливал педаль газа с такой силой, что, казалось, двигатель сейчас разорвется в клочья.

Машину несколько раз сносило на спусках с дороги, и лишь чудом он умудрялся не перевернуться. Успокоился лишь под вечер. Жара спала, а пришедшая ей на смену прохлада остудила тело и голову. Мысли наконец приобрели ясность. Поехал медленнее. Слева, среди деревьев, заблестел Шароаргун. Переехав через брод, он заглушил машину, схватил ведро, контейнер и вернулся к реке. Перекинув через голову ремешок футляра, набрал воды и вылил на пол за сиденья. Достав тряпку, стал оттирать бурые пятна крови, оставшиеся от Ансалту. Когда уже ничто не напоминало о недавнем грузе, разувшись, вошел по щиколотку в воду и по пояс умылся. Руки были в бурых пятнах. Его удивило, что даже песком они с трудом оттираются. Биберт хмыкнул, разглядывая ладони. Ему не раз приходилось смывать с себя свою и чужую кровь, но такого он еще не видел. Почему-то кровь Ансалту была маслянистой. Наконец, приведя себя в порядок, он зачерпнул еще несколько пригоршней воды и, напившись, вернулся обратно. Снял с себя фотоаппарат, сунул его под сиденье и надел куртку. Неожиданно его обдало жаром. Руки вновь были в крови.

«Может, я ранен?» – мелькнула мысль, но он тут же отогнал ее от себя. Потрогал нос. У него уже было такое, когда высоко в горах, при переходе в Грузию, пошла кровь.

Неожиданно в памяти всплыли произнесенные утром слова отца: «Кошмары тебе снятся из-за того, что ты пропускаешь намаз».

Биберт медленно поднял глаза к небу, показавшемуся ему в это время кроваво-красным.

– Неужели на меня рассердился сам Аллах! – ужаснулся Биберт, силясь вспомнить молитву. – Но почему? Я же воюю за чистый ислам, – стал вопрошать он вполголоса. – Или, – поймав себя на мысли, что говорит вслух, он огляделся по сторонам, – Всевышний разгневался за то, что я убил Ансалту? За то, что корысть завладела моей душой?

Он тряхнул головой. Чушь! Вновь выбрался из машины, намереваясь вернуться к реке, и тут вспомнил, что, когда убирал фотоаппарат под сиденье, он был влажным и липким.

«Вот оно что! – подумал Биберт с облегчением. – На футляре кровь Ансалту, и я вновь запачкался об него!»

Он повеселел. Вытащив тряпку, достал контейнер. Он действительно был в бурых маслянистых пятнах. Но почему кровь до сих пор не высохла? Покрутив его в руках, обомлел, обнаружив на кожаном футляре два едва заметных отверстия. Одна из выпущенных им пуль пробила его.

Реакция Биберта была неожиданной даже для него самого. Он резко выбросил руки вперед. Фотоаппарат, пролетев несколько метров, упал в траву. Охваченный неописуемым ужасом, бандит бросился к машине. Схватил канистру с бензином, тряпку и, отбежав к реке, долго и тщательно оттирал руки, лицо. Затем снял с себя одежду, протер бензином торс, после чего, рухнув в воду, некоторое время лежал, периодически полностью погружаясь в ледяной поток.

После этого, на всякий случай, подверг обработке все, чего мог касаться. Он не знал, поможет ли это, но все равно с исступлением продолжал тереть, смачивать тряпку и снова тереть, пока горы не стали погружаться в сумерки.

Потом он долго сидел, пытаясь ответить на вопрос: что делать дальше? Наконец, забравшись в машину, достал свой рюкзак. Вытряхнул из него прямо на сиденье все содержимое. Здесь был хлеб, кусок вареной баранины, которую положила в дорогу мать, чеснок, чай. Все упаковано в пластиковые пакеты. Освободив их от продуктов, достал из бардачка бечевку и направился к тому месту, куда выбросил злосчастный контейнер. Отыскав его в траве, вывернул и надел на руку один из пакетов. Осторожно, словно кожаный чехол был раскален, взял фотоаппарат и, запаковав его, туго перевязал бечевкой. Потом все это уложил в следующий, точно так же обмотав и его. Когда на злополучном контейнере было уже три пакета, он вспомнил о рулончике пластыря. Вскоре тщательно обмотанный липкой лентой футляр был уложен под заднее сиденье машины. Еще раз вымыв руки, Биберт уселся за руль и завел двигатель.

* * *

После больницы Дрон отправился в штаб группировки. Связавшись по дороге с Антоном и доложив первые результаты работы, он попросил, чтобы тот устроил ему разговор с представителем ФСБ.

– Зачем тебе? – удивился Антон.

– Граждан Турции в Грозном не так уж много, – лаконично ответил Дрон. – Наверняка у смежников есть списки.

– Хорошо, – немного подумав, ответил Антон. – Я свяжусь с кем надо, и тебя встретят.

Сухощавый, коротко стриженный брюнет в форме майора, представившийся старшим оперуполномоченным Шиловым, выслушав Дрона, молча открыл сейф, стоящий справа от письменного стола, и, достав оттуда какую-то папку, положил перед собой.

– Из числа сотрудников турецкой компании, задействованных на строительстве в Грозном, выделяется один человек, – он вынул несколько стандартных листов с компьютерным текстом и фотографиями, – в штате не состоит, но является спонсором и наблюдателем от бизнесменов Эмиратов. Араб по происхождению, гражданин Турции. Нас он больше всего настораживает, и как раз именно он носит имя Ферзинд Тахре.

Шилов протянул через стол документы Дрону:

– Здесь адрес проживания, ближайшее окружение и род деятельности в Чечне. Там же коротко его биография. С виду добропорядочный человек.

– Но настораживает? – уточнил с иронией Дрон, беря из рук контрразведчика бумаги.

– Да, – подтвердил майор. – Мутноватая личность. Теперь еще выясняется факт его нахождения в больнице незадолго до гибели вашего офицера.

Дрон хотел еще что-то спросить, но едва открыл рот, как все мысли из головы улетучились. К первому листу в правом верхнем углу была прикреплена фотография Сарсура Махуля. Он медленно перевел взгляд ниже, где напротив пропечатанного на компьютере слова «имя» от руки было написано Ферзинд, а после «фамилия» – Тахре.

Хмыкнув, углубился в изучение содержания, стараясь унять охватившее вдруг волнение. Ферзинд Тахре, он же Сарсур Махуль, он же Камаль, проживал в доме чеченского бизнесмена с нормальной репутацией.

Реакция Дрона не ускользнула от внимания контрразведчика.

– Ты знаком с этим человеком? – внимательно глядя на Василия, спросил майор.

– Нет, – Дрон взял себя в руки и уже выглядел спокойно. – Очень похож на отца одного из наших офицеров. А это его водитель? – Пытаясь увести разговор в сторону, Дрон показал следующую фотографию, на которой был запечатлен рядом с машиной немолодой, бритый наголо крепыш.

– Да, – кивнул майор, – тоже турок – Абдуллах. Именно после проверки этого человека мы стали работать с Ферзиндом Тахре.

– Как это? – не понял Дрон.

– На самого араба у нас ничего не было. Безупречное прошлое. А вот Абдуллах довольно интересная личность. – Шилов на какое-то время задумался, словно взвешивая в уме, стоит ли давать информацию сидящему перед ним капитану. – Настоящее имя Керим, фамилия Гаисханджан. Бывший сотрудник департамента внешней разведки Турции. Работал в посольстве ГДР. Был разоблачен «Штази» и выдворен из страны за два месяца до объединения Германии. Благодаря попавшим в то время в наше распоряжение документам мы его выявили, когда, будучи уже уволенным, он несколько раз наведывался в Россию, в частности на Кавказ. Живет в городе Чарум, это в трехстах километрах от Анкары. Семья: жена, шестеро детей. Там же проживают и родители. Отец, кстати, бывший военный. Полковник.

– Тоже разведчик?

– Нет, – покачал головой майор. – Пехотинец.

Дрон вернул ему документы и поднялся:

– Как я понял, эти двое под вашим контролем?

– Неусыпным, – уточнил, улыбнувшись, контрразведчик. – Если что-то будет, я вашего шефа проинформирую.

– Спасибо, – пожимая руку, поблагодарил Дрон и направился прочь.

Выйдя за ворота КПП, он подозвал к себе скучающего у БТРа старшего лейтенанта, командира взвода, выделенного для сопровождения.

– Дуй в бригаду, – Дрон посмотрел на часы. – Там решишь вопрос с размещением бойцов. Выезд в пять.

– А вы?! – Лицо офицера вытянулось от удивления. – Мне комендант приказал ни шагу от вас.

– Я переночую у особистов, – соврал Дрон.

На самом деле в планах у него было совсем другое. Нужно побывать в районе, где остановился Камаль, и глянуть на его временное пристанище. Наверняка Антон захочет перехватить такого ценного кадра у контрразведки. Тем более, эта мразь имеет прямое отношение к гибели их друга. В том, что Иса и его отец застрелены именно по приказу Сарсура, Дрон не сомневался. У араба на это есть много причин. Главная из них – они узнали друг друга. Камаль лично допрашивал в Стамбуле Ису, которому чудом удалось уйти. Группа развалила планы этого негодяя, который собирался провести серию крупномасштабных терактов в столице. Дрон на пару с Джином также «имел честь» общаться с террористом.

Проводив взглядом габаритные огни бронетранспортера, на котором уехали комендачи, Дрон забрался в «Ниву», завел двигатель, достал план Грозного, быстро отыскал нужный адрес и включил передачу.

Дом, в котором остановился араб, располагался на тихой улочке почти на самой окраине Грозного. Трехэтажному коттеджу могли позавидовать обладатели дворцов на Рублевке. Сооружение из красного кирпича, мрамора и полированного гранита венчала черепичная крыша. По периметру второго этажа был балкон. По углам – флигеля. Все это было обнесено двухметровым металлическим забором, поверх которого натянута спираль «Бруно». Несколько видеокамер и хорошее освещение создавали впечатление неприступности.

Усмехнувшись, Дрон на первом перекрестке свернул в сторону центра. Вчитываясь в названия улиц, то и дело останавливаясь, чтобы свериться с планом города, объясняясь на блокпостах, ближе к полуночи, проехав на другой конец Грозного, остановился у развалин нужного ему дома. Погруженная в темноту улица, освещенная лишь звездами и неполной луной, встретила вялым лаем собак и шумом листвы росших во дворах деревьев.

Забрав «винторез», он выбрался из машины. Огляделся и подошел к покосившемуся, сделанному из кусков шифера, листов железа и досок от ящиков из-под снарядов забору. С трудом нашел калитку. Приподнявшись на цыпочки, заглянул во двор. Пахло кострищем. Вынув фонарь, осветил видимую часть дома. Взору предстали руины. Обвалившаяся внутрь крыша, пустые квадраты оконных проемов.

– Обманула! – с горечью усмехнулся он, собираясь уйти.

Неожиданно откуда-то из глубины двора в сторону калитки метнулась тень. Дрон отпрянул, одновременно вскинув ствол «винтореза». Огласивший окрестности лай перепуганной собачонки вызвал улыбку. Он с облегчением перевел дыхание.

– Тихо! Фу! – негромко проговорил он, одновременно увидев, как в небольшом строении, которое он в темноте принял за сарай, вспыхнуло желтоватым светом окно, а через мгновение раздался скрип петель и появилась узкая, едва видимая вертикальная полоска света.

– Кто там? – Испуганный женский голос дрожал. Он явно принадлежал не Ольге, а какой-то престарелой женщине, но тоже русской.

– Павловская Ольга Дмитриевна здесь живет? – спросил Дрон, почувствовав, как от волнения изменился голос.

– Нет здесь никакой Ольги! – крикнула бабка. – Уходи от греха подальше! Нет у меня ничего!

– Баба Настя! – громом среди ясного неба раздалось из-за спины старухи. – Это Василий! Я вам рассказывала!

Дверь распахнулась. Полоса тусклого света перечеркнула захламленный двор. В проеме появилась фигура медсестры, в платье.

– Жук! – окликнула женщина продолжающего потявкивать из темноты пса. – Свои! Иди на место!

Осторожно ступая, Ольга направилась в сторону Василия.

– Как вы меня нашли? – остановившись по другую сторону забора, растерянно спросила она.

– Вы же сами дали мне адрес! – напомнил Дрон.

– Да, но уже так поздно, – она поежилась. – Опасно.

– Просто другого времени нет, – честно ответил Дрон. – Впрочем, как и сейчас. А вы далеко забрались!

– Что я вас у калитки держу! – спохватилась Ольга и звякнула засовом.

– Этот заборчик можно запросто перемахнуть через верх, – заметил Василий, проходя во двор. – Зачем запираете?

– Не знаю, – она пожала плечами.

Они оказались в обыкновенном сарае с земляным полом, местами накрытым обломками фанеры. Посреди помещения с единственным окном, затянутым полиэтиленовой пленкой, было выложено нечто похожее на печь с железной, скорее всего водопроводной, трубой. Рядом, у стены, кровать с панцирной сеткой, заваленная тряпьем. Дальний угол был отгорожен простынями.

– А там я сплю, – смутилась Ольга, когда взгляд Дрона задержался на занавеске.

– А кто из русских сейчас лучше живет? – Подслеповато щурясь, сгорбленная старушка в старомодном зимнем пальто без воротника, шаркая ногами, прошла и села на табурет, приставленный к небольшому пластиковому столику. – Все, что бандиты не забрали, сгорело еще в первую войну вместе с дедом. – Бабка перекрестилась, повернувшись в сторону угла, где висела выгоревшая бумажная иконка. – Царствие ему небесное.

– Проходите, – шепнула Ольга, подтолкнув Дрона в спину.

– Да, – протянул он, оглядывая жилище медсестры. – Чем больше о вас узнаю, тем сильнее восхищаюсь.

– Чем? – удивилась она, присев на кровать.

Дрон опустился на грубо сколоченную скамейку, осторожно покачался на ней, испытывая на прочность, и положил «винторез» на колени.

– На работе белоснежный халат, такая опрятная… Хм, – он пожал плечами. – Трудно вам.

– Брату намного тяжелее, – она отвела взгляд в сторону. – Если, конечно, он живой.

На глаза навернулись слезы.

– Найдется ваш брат. – Дрон кашлянул в кулак, не зная, как успокоить женщину. Он почувствовал робость, чего с ним никогда не бывало, и необъяснимое чувство вины.

«Приперся в любовь играть, а у людей горе, – зло подумал он про себя. – Урод».

– Я дежурю через сутки, – Ольга всхлипнула. – На работе обхожу палаты с больными из далеких аулов и селений. Показываю фотографии. Спрашиваю, может, кто видел? Пока безрезультатно.

– Постоянно в морги бегает, – покачала головой бабка. – На рынках все уже ее знают.

– А туда зачем ходишь? – незаметно для себя перешел на «ты» ошарашенный Дрон.

– Люди в город с разных мест приезжают, – пожала она плечами. – Вдруг он просто в рабстве?

– Плен и рабство одно и то же, – вздохнул Василий. – У меня в машине сухие пайки есть. Давайте принесу?

– Нет! Что вы! – запротестовала Ольга. – Нам хватает. Баба Настя пенсию получает. Я работаю.

Дрон поднялся и посмотрел на часы. Было за полночь.

«Переночую в машине», – безрадостно подумал он и через силу улыбнулся:

– Ну, мне пора. Теперь знаю, где вас искать, если что.

– Как, вы уже уходите? – испуганно вскрикнула Ольга и, соскочив со своего места, заметалась по комнате. – Давайте чай поставим. У нас керогаз есть. Да и куда на ночь глядя?

– Спасибо за чай, – поблагодарил Василий. – Поздно уже. Можно, если, конечно, у вас есть где проехать, я машину загоню во двор и в ней переночую?

– Конечно! – воскликнула, как показалось Василию, радостно Ольга. – Пойдемте, я открою ворота!

* * *

Биберт, стиснув зубы, с исступлением крутил баранку, рвал рычаг переключения передач, вглядываясь воспаленными глазами вперед. Спина от долгой езды и тряски ныла, руки были словно чужими, а из-за рева мотора он, казалось, оглох. Иногда бандит ловил себя на мысли, что едет в абсолютной пустоте, по подвешенной невесть как каменистой, заросшей мелкими деревцами и кустарником дороге, выхватываемой светом фар.

Он давно оставил селение Дай, объехав его проселками, и уже поднимался вверх по ущелью. Страшно клонило в сон. Иногда он засыпал прямо с открытыми глазами, и тогда на фоне реального мира перед ним появлялся образ Ансалту. Биберт тряс головой, тер рукой лицо и даже пытался петь, но силы оставляли его.

Неожиданно за одним из поворотов, там, где начинался новый подъем, на дорогу выскочил человек и выстрелил вверх из автомата. Еще не понимая, что это, очередной бред или реальность, бандит дернул руль влево, пытаясь объехать его, и влетел в непролазную стену молодых деревьев. Забуксовав, машина заглохла.

Схватив автомат, Биберт попытался выскочить наружу, но дверца уперлась в ствол огромного граба. Встав во весь рост, он собрался выпрыгнуть из машины через верх, как услышал знакомый голос Азата:

– Стой, где стоишь, и брось оружие!

– Азат, это я, Биберт! – выдавил из себя бандит и рухнул обратно.

– Вот так встреча! – воскликнул кто-то.

В сторону машины сквозь кустарник начали пробиваться несколько человек. Только сейчас Биберт разглядел в темноте силуэт еще одного «уазика». Он стоял за поворотом. Капот был поднят.

«Еще чуть-чуть, и я бы в него врезался», – безрадостно подумал Биберт, потирая ушибленную о руль грудь.

– Откуда ты здесь? – Раздавшийся над ухом голос Азата вывел его из оцепенения.

– Долгая история, но у меня то, что вы с Нурды ждали все это время.

– Как? – недоверчиво воскликнул Азат. – А где Сайхан, Мансур, Ансалту?

– Они погибли, – выдавил из себя Биберт. – До дома моего отца удалось добраться только Ансалту. Он был ранен и очень слаб. Рассказал, что Хана убили при переходе границы из Афганистана в Таджикистан. Утюг пропал уже в Чечне.

– Что с Ансалту?

– Мы сбились с дороги. Пошли посмотреть, что впереди за трасса. Машину оставили, – Биберт шумно вздохнул. – Выскочили прямо на милицейский пост. В общем, его убили. Я успел забрать груз и вернуться. Только… – Он неожиданно замолчал. Пауза не была вызвана тем, что он не знал, как донести правду о простреленном контейнере. Биберт просто нагнетал обстановку. Нужно было срочно увести разговор от Ансалту, иначе непременно последует вопрос, почему он не с Нурды.

– Что «только»? – Азат наклонился ближе.

– Одна из пуль попала в контейнер. Он немного течет.

По мере того как до главаря банды доходил смысл сказанного, он сначала отстранился от машины, потом и вовсе сделал несколько шагов назад.

– Пошли все прочь! – не своим голосом закричал Азат, словно только сейчас увидел стоящих по другую сторону «уазика» боевиков. – Марш на дорогу!

Дождавшись, когда его требование будет выполнено, он вновь обратился к Биберту:

– Много вытекло?

– Несколько капель. Я все исправил. Надежно запаковал в пакеты. Сейчас груз в бардачке. Как ты думаешь, – спросил Биберт, – я заразился?

– Да, – уверенно ответил Азат. – Но сам станешь опасен только через пару дней. Не волнуйся, ты не сильно пострадаешь. У тебя есть прививка. Зато, если жидкость все же пролилась вся, мы можем от тебя заразить пленников.

– Куда вы ехали?

– В Курчалое завтра будут хоронить чеченца, сыновья которого служат в ГРУ. Его убили в Грозном наши братья вместе с одним из изменников. Сам спецназ поселился в комендатуре. Остался живой еще один брат, он тоже там. Наверняка все придут попрощаться. Их нужно отправить к праотцам. – Азат посмотрел в сторону своей машины: – Гурно! Долго еще?

– Все, командир, совсем не сможем ехать. Движок заклинило, – донеслось из темноты.

– Бери эту, – предложил Биберт «уазик», на котором приехал. – Не бойся, – догадавшись, о чем подумал командир, успокоил он. – Я все протер бензином.

– Думаешь, эту заразу он убивает? – осторожно спросил Азат.

– Конечно! – уверенно заявил Биберт.

– Ильяс! – негромко позвал Азат невысокого сухощавого мужчину.

Много лет назад этот человек работал в одной из больниц Грозного, и не кем-то, а врачом-терапевтом. Если верить его рассказам, он едва не стал начальником отделения, но война помешала этому. Ильяс много раз спасал жизни боевиков, нередко имея лишь небольшой арсенал настоящих медицинских инструментов и препаратов под рукой, делал операции. Удалял пули и осколки. Зашивал раны, накладывал шины, не говоря уже о том, что лечил дизентерию и тиф, вечные спутники любой войны.

Услышав, что его зовут, доктор отделился от группы боевиков и направился в их сторону. Азат двинулся ему навстречу. О чем-то с минуту посовещавшись, он вернулся.

– Тогда мы поедем на этой машине, – принял решение Азат. – Ты же сейчас отправишься в пещеру, выгонишь оттуда Али и сидишь, не высовывая носа. Но перед этим еще раз протри все бензином. У Ильяса есть спирт и мыло.

– Я не рассказал тебе главного, – торопливо заговорил Биберт. – Почему я оказался дома, а не с Нурды.

– Я только хотел спросить тебя об этом, – кашлянул Азат.

– Этот выживший из ума старик решил приговорить меня к смерти, – выдохнул бандит. – Он поверил Ильману, будто я надругался над его сестрой. Мне пришлось бежать…

– И все? – Азат удивленно хмыкнул. – А как было на самом деле?

– Она сама позвала меня! – соврал Биберт, уверенный в том, что после того, как он привез контейнер, ему уже не надо даже оправдываться.

– Хорошо, разберемся, – заверил Азат.

Пока Биберт заново смоченной в бензине тряпкой на ощупь протирал руль, рычаг переключения передач, приборную доску, Азат, стоя в паре шагов от машины, обсуждал с Мусой, одним из своих помощников, план дальнейших действий. Слушая краем уха их разговор, Биберт понял, что отряд собирается одновременно атаковать бывший завод по ремонту комбайнов, где располагается комендатура русских, милицию и траурную процессию. Часть людей уже на месте. С утра подорвет себя у блокпоста на выезде из села одна из двух женщин-шахидок. Вторая постарается оказаться в колонне, которая двинется на кладбище. Сегодня ей уже должны были показать дом Батаевых.

Глава 14

Открыть ворота во двор бабы Насти, как называла хозяйку сарая и сгоревшего дома Ольга, означало отмотать проволоку, которой к двум врытым в землю металлическим трубам крепился кусок изгороди, и оттащить его в сторону.

Ольга подсвечивала фонариком, который дал ей Дрон, а сам он освобождал проезд. Въехав во двор, Василий загнал машину между частью уцелевшей стены и садом таким образом, чтобы с рассветом ее не было видно с улицы, после чего вернулись в сарай.

К этому времени бабка заварила чай. В воздухе витал запах сгоревшего керосина.

Василий выложил на стол несколько герметичных пластиковых упаковок зеленого цвета.

– Здесь каши, консервы, галеты и даже конфеты, – пояснил он.

– А как же вы? – всплеснула руками Ольга.

– Еще есть, – отмахнулся Дрон, усаживаясь на скамейку.

Бабка разлила чай, достала печенье. Некоторое время пили молча, обжигаясь о края железных кружек. Дрон удивлялся своей закрепощенности. Такого с ним еще не было.

– А вы давно здесь живете? – наконец нарушил он воцарившуюся за столом тишину, посмотрев на бабу Настю.

– Почти тридцать лет, – на секунду задумавшись, ответила она. – Попала по распределению после института, да так и осталась. Раньше в Грозном очень много русских жило. Не буду скрывать, всегда с чеченцами конфликты были. Но на них внимания не обращали. Не могли они простить России ни войн, ни репрессий.

– В Казахстан их, между прочим, Сталин с Берией переселили, – неожиданно перебила ее Ольга. – Оба грузины. Чего же они войну Грузии не объявили?

– Да какая теперь разница, – отмахнулась бабка.

– А вы кем работали? – Дрон покосился на Ольгу.

– Химик-технолог, – бабка грустно вздохнула. – Мне ведь еще и пятидесяти нет.

Дрон едва не поперхнулся. Это не ускользнуло от ее внимания, и она грустно улыбнулась.

– Знаю, что выгляжу на восемьдесят, – она уголком платка вытерла слезящийся глаз. – Две войны пережила. У нас квартира была почти в центре города. Когда к власти Дудаев пришел, ее просто отобрали. Нас на улицу выбросили. Даже вещи не дали собрать. А в этом доме друг мужа жил. Он как раз в Россию собирался. Вот и оставил нам все задаром. У него сын в Москве большой бизнес имеет. Так что деньги ему не особо нужны были.

– А у вас нет детей? – осторожно спросил Дрон и тут же осекся, поймав на себе осуждающий взгляд Ольги.

– Две дочери, – голос бабки сделался глухим. – Еще при Горбачеве уехали учиться в Москву, да так там и остались. У обеих семьи.

– Чего же вы к ним не уедете? – удивился Дрон и ощутил легкий удар по щиколотке.

«Во дебил! – выругался он в свой адрес. – Какого черта лезу в душу с расспросами?»

– Зачем я там нужна? – вопросом на вопрос ответила женщина. – С девяноста четвертого ни весточки. Да и я, чтоб особо не тревожить, не пишу. Пусть думают, что померла.

– Как же так?! – Дрон отставил кружку в сторону. – А вы не подумали, что они вас ищут?

– За последние пятнадцать лет мне столько пришлось пережить, что и думать некогда, – едва слышно ответила она и устало поднялась со своего места. – Ладно, вы сидите, а я пойду прилягу.

Дрон тоже встал. Посмотрел сверху вниз на начавшую клевать носом Ольгу:

– Мне тоже пора. Спокойной ночи.

Забравшись в машину, он опустил спинки сиденьев, набросил на них спальник, снял ботинки. Салон заполнил запах носков. Чертыхнувшись, стянул их и выбросил в окошко. Свесив ноги, прямо из машины полил водой. Находясь в командировке, он считал, что лучше выбросить грязную вещь и надеть новую, чем стирать. Несколько пар новых комплектов нижнего белья валялось в рюкзаке.

Развалившись на довольно удобном ложе, Василий попытался уснуть. Однако из этого ничего не получалось. В голове одни мысли чередовались с другими. Сначала думал про Ольгу. Его мучил вопрос, как она к нему относится и есть ли у нее кто-то в России. Потом переключился на ситуацию с Камалем. Вспомнив, что не доложил Антону о неожиданно всплывшем Сарсуре, встал на четвереньки, нащупал станцию и неожиданно замер, услышав, как рядом с машиной скрипнул под чьей-то подошвой камешек. Рука переместилась в изголовье, где под спальником лежал «АПС». Медленно вытянув его, он осторожно, чтобы машина не качнулась, повернулся в сторону звука. Почти одновременно кто-то очень тихо постучал в окошко. Громом среди ясного неба прозвучал голос Ольги:

– Василий, вы еще не спите?

– Нет, – засуетился он, шаря по дверце, пальцами пытаясь найти ручку.

Вместе с ночной свежестью, ворвавшейся в открывшуюся дверцу, на Дрона нахлынул водопад чувств. Взяв Ольгу за руку, он помог ей забраться в машину и даже не понял, как она оказалась в его объятиях. Все закружилось и поплыло, растворив их в страстном поцелуе. Машину словно приподняло над землей, над этим страшным пепелищем, полуразрушенным городом, утонувшим во тьме, убогим сарайчиком, пропахшим керосином, и запуганной, но верной дворняжкой. А Дрон припадал то к ее губам, то к нежной, бархатистой коже на шее, завиткам волос на висках, глазам. Ольга отвечала тем же, только тихо смеялась от щекотки его шершавых и обветренных губ. Они не заметили, как остались без ничего. Машина кружилась и летела уже над каким-то сказочным и счастливым миром, радуясь за своих пассажиров, а Дрон, опьяненный ароматом ее груди, с исступлением ласкал красивое женское тело.

Под утро, обессиленные и счастливые, они наконец затихли, тесно прижавшись друг к другу.

– Мне никогда не было так хорошо, – обдав горячим воздухом ухо, прошептала Ольга.

– Мне тоже, – прохрипел Дрон, крепче прижимая ее к себе.

– Ты приедешь завтра?

– Завтра уже наступило, – улыбнулся Дрон. – Ты хотела сказать, сегодня?

Она беззвучно засмеялась, приятно щекоча его плечо мягкими волосами.

Неожиданно во дворе что-то стукнуло. Дрон замер. Нет, он не мог ослышаться. Это был не простой ночной звук упавшего с дерева яблока. Прижав палец к губам Ольги, он вынул пистолет и сел, пытаясь разглядеть через заднее окошко двор. Но было еще темно, и мешали руины. Осторожно перебравшись через Ольгу, он только хотел натянуть хотя бы штаны, как раздался лай собаки и какой-то шум. Пользуясь этим, он надавил на ручку дверцы и выскользнул наружу. В тот же момент послышался удар, а несчастный пес, захлебнувшись лаем, взвизгнул и, тихо скуля, забился куда-то под остатки дома.

Бесшумно ступая, Дрон добрался до угла и выглянул в сторону сарая. Небо на востоке уже подернулось молочной дымкой, и предметы выступили из темноты, пока только одинаково серые, но уже отчетливо различимые. Он обомлел. К дверям сарая крался невысокого роста мужчина. В это же время баба Настя, наверняка разбуженная шумом, зажгла свет. Неизвестный был почти у самых дверей. В два прыжка Антон оказался за его спиной и только размахнулся, чтобы двинуть незваного гостя по затылку рукоятью пистолета, как тот, почувствовав что-то, обернулся. Одновременно распахнулась дверь, и Дрон оказался в полосе света.

– Абдуллах! – радостно воскликнул Дрон, узнав турка, которого видел на фотографии в ФСБ.

Опешивший от вида голого мужика с пистолетом, да еще услышав свое имя, турок открыл рот и издал странный гортанный звук.

Пользуясь замешательством гостя, Дрон схватил его за запястье руки, в которой было зажато оружие, и отвел в сторону. Правая же опустила рукоять тяжелого «стечкина» на ключицу крепыша. Мгновение, и тот уже стоял на одном колене, морщась от боли.

Дрону пришла в голову мысль, что турок может быть не один. Двинув ему пяткой в нос, он прыгнул на него сверху и развернулся в сторону двери:

– Дверь закрой, сама на пол!

Он проговорил это негромко, грубо и властно. Сейчас не было времени для сентиментальностей и соблюдения приличий.

Во дворе стало темно. Внутри сарайчика что-то зашуршало, свет в оконце пропал.

– С кем пришел? – Дрон вдавил глушитель пистолета в глаз турка с такой силой, что тот, взвыв нечеловеческим голосом, извернулся и вдруг вцепился зубами в бедро Василия. В тот же момент большим пальцем руки Дрон надавил ему на глазное яблоко. Хватка ослабла. Перевернув бандита на живот, он придавил его своим весом:

– С кем пришел?

– Один.

Турок попытался притупить бдительность Антона и расслабился, признавая свою обреченность. Однако стоило Василию приподняться, чтобы осмотреть видимую часть двора, как он тут же попытался из-под него выбраться. Рванув вперед, Абдуллах потянулся за выбитым у него пистолетом. Не церемонясь Дрон выстрелил ему в локтевой сгиб.

– А-ах! – Турок скорчился и затих.

Поднявшись, Дрон подобрал пистолет и, пригибаясь, метнулся к машине. Прижимая к груди платье, Ольга сидела, поджав под себя ноги. Схватив штаны и разгрузку, одновременно не спуская глаз с киллера, Дрон оделся. Вернувшись к раненому, надел на запястье его правой руки наручник, подтащил к машине и пристегнул второй браслет к петле для буксировочного троса.

– Иди к бабке, – шепнул Дрон Ольге на ухо. – Я осмотрю территорию вокруг дома и вернусь.

Оказавшись на улице, огляделся. Никого. Осторожно пошел вдоль нее, прикрываясь тенью забора. Через два дома был проулок. Заглянув в него, увидел заднюю часть грузовой «Газели» без тента. Прикинув, что может видеть сидящий за рулем человек в зеркало заднего вида, составил примерный маршрут и перебежал к задней части кузова. По-прежнему было тихо. Осторожно прокрался вдоль борта, потрогал выхлопную трубу. Горячая. Значит, Абдуллах приехал именно на этой машине. Заглянул в кабину. Пусто. Осторожно потянул дверцу на себя. Как он и предполагал, она оказалась предусмотрительно не заперта. Это на случай накладок. Мало ли что может произойти? Вдруг придется уносить ноги? Угнать же ее в этой глуши и в такое время практически некому. К тому же наверняка, чтобы завести двигатель, у Абдуллаха есть тайный переключатель.

Было уже достаточно светло. Уверенный в том, что ничего интересного в машине он не найдет, Дрон направился обратно.

Абдуллах сидел в той же позе, в какой его оставил Василий. Вытянув ноги, свесив на грудь голову, он, казалось, уснул. Скрипнула дверь сарайчика. Обернувшись, Дрон увидел Ольгу. В руках она держала бинт и небольшой тазик.

– Его надо перевязать, – она выжидающе посмотрела на Дрона.

– Ага, – усмехнулся Дрон. – Еще напоить чаем, извиниться и дать на такси денег! Он ведь тебя убить пришел!

При этих словах турок поднял голову и посмотрел на женщину.

– Но ведь не убил? – Ольга решительно подошла к раненому, поставила на землю таз с разведенной в воде марганцовкой и стала расстегивать ему рубашку.

Мотнув головой, Дрон забрался в машину, вернул спинки сидений в исходное положение, свернул и закрепил к рюкзаку спальник. После чего открыл дверцу багажника.

Когда он вернулся к Ольге, та уже заканчивала бинтовать. Дождавшись, когда она завяжет узелок, он отстегнул браслет и, взяв пленника за предплечье, заставил встать на ноги. Едва турок оказался в вертикальном положении, Дрон, не раздумывая, сунул ему кулаком в печень. Охнув, тот согнулся.

– Зачем?! – вскрикнув от неожиданности, спросила Ольга.

– Резвый очень, – спокойно пояснил Василий, увлекая Абдуллаха к задним дверям. – Для профилактики.

Подхватив другой рукой раненого за подколенный сгиб, он забросил его за задние сиденья. Вынув из нагрудного кармана небольшой пластиковый контейнер, достал из него одноразовый шприц с двумя выпуклыми кружками. Даже в кромешной темноте можно было без труда определить, что в этом шприц-тюбике «Морфей». Препарат, надолго погружающий человека в глубокий сон. Разведчики не раз использовали его, когда не было возможности тащить с собой плененных боевиков. Связывали руки, делали инъекцию, заваливали уже спящего боевика ветками и шли выполнять основную задачу. Уже на обратном пути забирали проспавшегося на неделю вперед человека. Однако сейчас, собравшись уколоть турка, Дрон неожиданно подумал, что может навредить этим. Дело в том, что после пробуждения человек начисто забывал то, что произошло с ним за сутки перед процедурой.

Чертыхнувшись, он пристегнул браслет за крепление заднего сиденья и захлопнул багажник.

Ольга стояла рядом и с какой-то затаенной грустью смотрела на Василия.

– Что с тобой? – Он взял ее за руку.

– Скажи, а все это ночью… – Она вдруг покраснела и опустила взгляд.

– Что? – Дрон нагнулся, чтобы увидеть ее лицо.

– Ты знал, что меня придут убивать, и приехал только из-за этого? А я, как дурочка… Прости…

– Как ты могла такое подумать? – Дрона обдало жаром. Схватив за плечи, он прижал ее к себе. – Нет! Я даже не думал! Ты единственная! Я правда…

Договорить она не дала, припав к его губам в страстном поцелуе.

* * *

Антон едва коснулся головой подушки, как почувствовал, что проваливается куда-то вниз, а тело становится невесомым. Промелькнули обрывки каких-то детских воспоминаний, первая жена, и вот он уже стоит на берегу моря с Региной. Сын плещется у самого берега. Сзади раздаются шаги. Он оборачивается. Странно, как ни в чем не бывало, в его сторону идет Иса. Одетый в камуфлированную форму, поверх которой накинут разгрузочный жилет. Через плечо перекинут ремень автомата, ствол которого небрежно направлен в сторону Антона.

«Что он делает? – ужаснулся Антон. – А если случайно выстрелит? Здесь же ребенок! И что он делает в Осиновке, да еще с оружием?»

Антон открывает было рот, чтобы сказать об этом Исе, но неожиданно понимает, что за спиной офицера нет привычного пляжа пансионата «Прибой» с его зонтами, шезлонгами и лежаками. Исчезли покрытые лесом горы, на которых высились корпуса домов отдыха. Все это куда-то испарилось. А Иса вовсе не касается ногами земли…

– Командир! – Голос Банкета рассыпал странный мир.

Антон открыл глаза и сел на кровати.

– Что?

– Лавр просил, чтобы ты срочно к нему пришел.

– Сколько времени?

– Четыре тридцать.

– Хорошо, спасибо, – по привычке прикинув, что спал два с лишним часа, Антон поднялся с кровати.

На улице было уже светло. Легкий ветерок вмиг снял сонливость.

– Что у тебя? – забираясь в аппаратный отсек, спросил Антон.

– Смотри, – прапорщик развернул к нему экран монитора. – Это маршрут «Жигулей», которые ты с Банкетом поставил на контроль.

Антон уставился на извилистую пунктирную линию. Выехав из Курчалоя, эта парочка благополучно миновала Майртуп, мост через речку Гумс, а не доезжая километра до Бачи-Юрт, свернула на юг. Перед Ялхой-Мохк съехала с шоссе влево на проселочную дорогу и, проехав чуть больше двух километров, встала в районе урочища Султан-Мурат.

Антон перевел взгляд на Лавра:

– И что?

– Если хочешь узнать, где водитель и пассажир этой машины в данный момент, нам надо проехать хотя бы за Джигурты.

Антон задумался. С одной стороны, предложение прапорщика заманчивое. Пробить установленные в одежде боевиков маячки было бы кстати. С другой – а вдруг это ловушка? Очень странным ему показалось вечером поведение предателя. Сначала он рассказывает о перемещении Нурды Малышу, после чего совершает в течение суток два нападения на блокпосты милиции. Теперь еще эти двое. Они словно дразнят.

– А где сейчас «уазик»? – Он зевнул.

– Час назад миновал селение Дай и двинулся вдоль Шароаргуна, – доложил Лавр, щелкая мышью. – Как они там ездят? Пешком голову свернуть можно. Будто на их машинах воздушные подушки.

– Это да, – согласился с ним Антон, вспомнив местность вокруг этого селения. Горы, похожие на гигантские болотные кочки, сплошь покрытые лесом.

– Не понял! – отвлек его от размышлений голос Лавра. – Как это я мог проморгать?

– Что? – Антон отодвинул его локоть.

Машина предателя двигалась вдоль русла Халхулау в направлении Беноя.

Лавр отследил маршрут. В Шароаргуне интересующий группу «уазик» стоял около часа. Потом двинулся в обратном направлении.

– Не исключено, что там он поджидал машины банды Азата, – выдвинул предположение Антон. – Интересно, куда они направляются?

– Так как быть, командир? – Лавр выжидающе посмотрел на Антона. – Эти маяки я могу из любой точки Чечни контролировать, а вот те, что спрятали в одежде задержанных…

– А если как раз те, кто ехал в «жигуленке», умышленно встали у дома Батаевых, заранее предполагая, что мы забросим им маяк? Сейчас ты с остатками людей рванешь по ложному следу, а в Курчалой, на похороны, приедет человек пятьдесят бородатых дядек. Что тогда?

– Я буду тебя информировать о том, где находится эта машина, – пообещал Лавр. – В случае чего организуешь здесь оборону силами комендантской роты и милиции. К утру Джин подтянется.

– Ты мне что, прапорщик, советы на правах наставника даешь? – удивился Антон. – Не забыл, что один взвод комендантской роты убыл с Дроном, а другой два дня как сопровождает гуманитарку?

Лавр смутился.

– Ладно, – Антон потрепал его по плечу. – Не серчай. Просто в советах сейчас не нуждаюсь. Если «УАЗ» двинется в сторону урочища Султан-Мурат – одно дело, если на Курчалой – другое. Поэтому наблюдай.

Он вернулся в казарму. Док и Туман уже встали, умылись и заправили кровати. Банкет сидел на связи со штабом группировки. С минуты на минуту должен поступить сигнал о вылете вертолетов за группой Джина. Сразу после его получения Антон и двое из оставшихся офицеров выедут для их встречи.

Наконец заработал спутниковый телефон.

– «Анаконда» на связи, – проговорил в трубку Банкет. – Понял… Хорошо, – удивленно протянул он в трубку и, после небольшой паузы добавив «передам», отключился.

– Ну! – направляясь к столу, поторопил майора Антон.

– Дрон на связь выходил. – Банкет посмотрел на лежащий телефон таким взглядом, будто ему с трудом верилось, что он общался с капитаном. – Говорит, взял убийцу Исы и его отца, установил местонахождение заказчика.

– Кто, не сказал? – Антон напрягся.

– Камаль, он же Сарсур Махуль. В Грозный прибыл как Ферзинд Тахре.

– Приятно будет встретиться, – хмыкнул, потирая подбородок, Туман.

Вновь заработал спутниковый. На этот раз на связь вышел начальник штаба группировки. Один военно-транспортный и два вертолета огневой поддержки уже в воздухе.

Вошел Лаврененко. Вид у него был возбужденный.

– «Уазик», используя проселочную дорогу, доехал до горы Эртэн-Корт и, выехав на трассу Первомайское – Курчалой, движется в нашем направлении.

– Поступим следующим образом. – Антон развернулся к Банкету: – Свяжись со штабом группировки, пусть вертушки, после того как заберут Джина, пройдут над районом, который я укажу дополнительно. Цель – обнаружить одно или группу транспортных средств, среди которых должен быть «УАЗ» без тента.

– Что это даст? – удивился Туман.

– Я все больше утверждаюсь в мысли, что сюда со своей свитой катит Азат.

– А если вертушки спугнут его и он сменит планы? – осторожно заметил Банкет.

– Они здесь постоянно летают, – пожал плечами Антон. – Я думаю, он ничего не заподозрит.

О том, что колонна из четырех внедорожников, среди которых был и злополучный «уазик», миновала Ники-Хиту и, свернув на проселок, сосредоточилась в районе сараев, расположенных в ста метрах от трассы, Антон узнал, уже въезжая на территорию бывшей птицефабрики, где теперь базировался ОМОН из Дмитровграда. Одновременно на фоне гор появились и вертолеты, с которых обнаружили колонну. Брызгая ослепительно белыми звездочками тепловых ловушек, два «Ми-24», набрав высоту, пошли на круг. Брюхастая серо-зеленая «восьмерка», напротив, вниз. Вскоре Джин со своими «моджахедами» уже бежали в сторону машин.

* * *

Сначала Дрон собирался, встретив взвод сопровождения, сразу отправиться в Курчалой. Однако, поразмыслив, отказался от этой затеи. Причина была банальна, и он даже отругал себя за то, что чуть не совершил глупость. Если он вместе с Абдуллахом уедет, то, не дождавшись своего человека, Сарсур заподозрит неладное и попросту исчезнет.

Араба надо брать. Причем сделать это таким образом, чтобы в ближайшие несколько дней его никто не хватился. Сложность заключалась в том, что Сарсур Махуль хорошо знал Василия в лицо. Этот факт создавал определенные трудности. Чтобы взять араба, надо подобраться к нему вплотную, но большая вероятность, что этот хитрый лис быстрее почувствует опасность. От размышлений отвлек вывернувший из-за угла БТР. Едва он затормозил у обочины, Дрон вышел из машины. Он не хотел, чтобы лейтенант увидел сидевшего за задним сиденьем турка.

Ответив на рукопожатие, Дрон посмотрел через плечо командира взвода на сидевших сверху бронетранспортера бойцов.

– Как отдохнули?

– Нормально, – кивнул старлей. – Сейчас куда?

– Я остаюсь, вы возвращаетесь.

– Но, – открыл было рот офицер, однако Дрон не дал ему договорить, сослаться на приказ коменданта обеспечивать его безопасность.

– Все, вопрос закрыт, – Дрон улыбнулся. – Спасибо за заботу.

Он вернулся в машину и вскоре был уже в начале улицы, где располагался дом, в котором остановился Сарсур.

Съехав с дороги в тень тополей, Василий заглушил двигатель и, навалившись на руль, задумался. Пока у него не было никакого плана. Взятый им турок упорно молчал. Не возымели действия ни угрозы, ни зуботычины.

– Слышишь, Абдуллах, или как там тебя еще? – Дрон посмотрел в зеркало заднего вида. – Вот, допустим, ты убил бы женщин. Куда потом должен был ехать? Как собирался оповестить своего хозяина?

– Я не буду с тобой говорить, – спокойно ответил турок. – Можешь убить.

– Нет, убивать тебя уже есть кому, – Дрон проводил взглядом проехавший по дороге грузовик. – Тебя жаждет увидеть сын и брат тех чеченцев, которых ты лишил жизни.

– Это война, – спокойно ответил турок. – Я был к этому готов.

– Это не война, а уничтожение бандитской шайки, которая обосновалась в России. А ты, насколько я понимаю, и вовсе гражданин другого государства. Какого черта здесь делаешь? На родине не нужен? Там поди на помойках жил.

– У меня свой дом…

– Ах, извини, совсем забыл. – Дрона неожиданно осенила идея, как разговорить турка, причем до того простая, что он даже засмеялся.

– Не веришь? – удивился Абдуллах.

– Почему же? – продолжая смотреть на дорогу, сказал Дрон. – Даже адрес могу назвать, – он потянулся за спутниковым телефоном. – Туда сейчас едет родственник убитых тобой людей. Он решил, раз ты лишил жизни его отца, он уничтожит твою семью, а потом, когда вернется, отыщет тебя.

С этими словами Дрон развернул антенну и, набрав частоту Лавра, откинулся на спинку сиденья.

– Слушай, – дождавшись, когда на другом конце ответят, заговорил он, – скажи адрес, по которому Батаев поехал.

Пока Лавр соображал, что от него требуется, Дрон несколько раз сказал «угу» и со словами «большое спасибо» отключился.

– Кто такой Батаев?

– Я же говорю тебе, – Дрон положил на сиденье трубку и вновь уставился на дорогу, – брат и сын убитых тобой людей. Сейчас он на пути в Ханкалу. В обед оттуда «борт» на Москву. Уже к вечеру он будет в Анкаре. Прекрасное знание турецкого языка и документы, которые у него на руках, помогут спокойно преодолеть оставшиеся триста километров до Чорум. Ведь там живут твои престарелые отец и мать? Я даже не знаю, остановится ли он на этом. У тебя, кажется, еще шестеро детей? – Говоря это, Дрон почувствовал спиной полный ненависти взгляд. – Так что, Керим Гаисханджан, или Абдуллах, подготовились мы к вашей последней поездке основательно. Жаль, несерьезно отнеслись поначалу к профессиональным навыкам, из-за чего пострадали. Впредь будем осторожны.

– Вы не посмеете убить ни в чем не повинных людей! Они даже не знают, где я! – взревел турок.

– Ты не кричи, – Дрон испуганно бросил по сторонам взгляд, – а то рот заклею. А по поводу «не посмеем», ошибаешься. Ты же посмел приехать в Россию и убивать. В чем была виновата несчастная русская женщина, к которой ты сегодня явился? Скажу больше, как ты уже догадался, я офицер ГРУ. Когда мы принимали на работу чеченцев, обещали им не отказывать в праве на кровную месть. Да и времена сейчас не те, чтобы в благородство с террористами играть. Вас же другими способами не отвадишь совать нос в чужие дела. А так, глядишь, ты вот уехал, бац, и семьи лишился. Другой такой же по твоему примеру рванет заработать. Вернется, а близкие на кладбище. Так и желающих ехать в Россию заработать на терроризме поубавится.

На некоторое время в салоне воцарилась тишина. Дрон чувствовал, что творится в душе у турка. Наконец, поерзав, тот вздохнул:

– Что тебе от меня надо?

– Ферзинд Тахре, он же Сарсур Махуль.

– Я посвящен во все его дела, могу рассказать.

– Расскажешь после того, как этот негодяй окажется в клетке, – Дрон развернулся на сиденье.

Лысый череп турка блестел от пота.

– Ну, так как? – Василий вопросительно уставился на пленника.

– Отпусти меня и скажи, куда привезти его, – ошарашил турок. – Только останови убийство моих родных. Со мной потом делай что хочешь.

– Хорошо, – немного подумав, кивнул Дрон. – А как объяснишь дырку в локте?

– Она мне не мешает. Кость не задета, – он подвигал рукой, приподняв ее, насколько позволяли наручники. – Даже машину водить могу. Если что, скажу, она с парнем был, тот успел стрелять.

– Я выпущу тебя на соседней улице, – повернув ключ в замке зажигания, проговорил Дрон. – Но наш человек будет остановлен только тогда, когда я лично защелкну браслеты на твоем хозяине.

– Какой срок?

– Сам подумай, – Дрон вывернул руль, – вечером он будет в Анкаре, а завтра к обеду у тебя дома. Только не пытайся переиграть, – предупредил Дрон. – Позвонить, к примеру, домой или еще что-то. Поверь, ничего не выйдет. Кроме него на твоей родине сейчас много наших сотрудников. Сами вынудили, – выезжая на дорогу, продолжал он, – не совали бы нос в наши дела, не было бы таких проблем. Кстати, какая основная цель пребывания Сарсура в Чечне?

– Если вы такие умные, неужели не знаете? – попытался съязвить турок.

– Почему же? – Дрон фыркнул. – Просто хотелось бы получить информацию из первых рук, от одного из членов террористической организации, а не из агентурных источников.

– Мы не террористы, – пробурчал Абдуллах.

– Правильно, – кивнул Дрон. – Людям, которые пытаются использовать в своих интересах даже боевую оспу, еще и названия не придумали. Кто, кстати, ее вам передал? – не давая опомниться, спросил он.

– Американец. Он привез ее в Кабул.

Еще некоторое время пообщавшись с турком, ставшим более словоохотливым, Дрон затормозил в глухом переулке, образованном несколькими разрушенными и давно нежилыми домами.

– И запомни, – перебравшись через сиденья в багажный отсек, чтобы отстегнуть наручники, заговорил он. – В случае чего мы, кроме всего прочего, дезинформируем все исламские организации, пустим слух здесь и в Стамбуле, что террористический акт с применением бактериологического оружия был предотвращен благодаря нашему агенту в твоем лице, которого завербовали еще в ГДР.

Если у Абдуллаха еще и были какие-то мысли, как переиграть русскую разведку, то теперь он сделался серым.

– Хорошо работаете, – скрипнув зубами, проговорил он.

– Стараемся, – довольный собой, хмыкнул Василий.

* * *

Встретив Джина и выслушав его короткий доклад, Антон приказал «моджахедам» занять места в «Ниве». До Гелдагены ехали молча. Антон несколько раз украдкой бросал взгляд в зеркало заднего вида на Шамиля. Чеченец словно окаменел. Да и Вахид выглядел не лучшим образом. Иса ему был как родной.

– Прощаться с отцом пойдешь, переоденься в гражданский костюм, – вздохнул Антон. – В районе Курчалоя заметно активизировали свою работу отщепенцы из банды Азата, который непосредственно подчиняется Нурды, а через него и тем, кто заказал убийство твоих родных.

– Ты уже знаешь имена этих негодяев? – прохрипел Шаман.

– И не только, – Антон развернулся на сиденье. – В ближайшее время вы их увидите.

Шамиль не изменил своего положения, даже не оторвал взгляд от окошка. Но Антон заметил, как офицер стиснул зубы, а костяшки пальцев на смуглой руке, сжимавших цевье лежащего на коленях автомата, побелели.

Промелькнули последние дома Гелдагены. Впереди замаячили крыши Курчалоя.

– Командир, – неожиданно окликнул Антона Банкет. – Посмотри, БТР, который с Дроном уходил на сопровождение, рядом с блокпостом стоит.

Антон развернулся. Действительно, у обочины за переездом через ручей стоял бронетранспортер с бортовым номером, соответствующим выделенному в распоряжение Василия.

– А где он сам? – удивился Антон. – Может, уже в комендатуре? Притормозим…

Старший лейтенант с уставшим лицом и красными глазами развел руками.

– Ночевать он нас отправил в расположение бригады внутренних войск, а утром сказал быть у КПП штаба группировки, – офицер шмыгнул носом. – Приехали, как положено, точно в срок. Но ваш капитан сказал, чтобы мы возвращались без него.

Еще больше вопросов возникло, когда Антон въехал на территорию комендатуры.

Встретивший его Лавр сбивчиво рассказал, что буквально полчаса назад Дорофеев выходил с ним на связь.

– Он спросил, куда поехал Шаман, – прапорщик почесал затылок. – Я не понял его. Куда он мог поехать? – Лавр беспомощно посмотрел на Шамиля, потом на Антона и пожал плечами.

– Ну?! – Антон нахмурился.

– В общем, в трубку несколько раз сказал «угу», будто я ему отвечаю, и отключился.

– И все? – Антон испытующе посмотрел на связиста.

Тот утвердительно кивнул головой и в точности повторил жест руками старшего лейтенанта у блокпоста. Стоило только Антону подумать об этом офицере, как из-за ворот, с улицы, донесся шум двигателя бронетранспортера.

Антон развернулся к Туману.

– Сейчас я, ты, Банкет, Татарин и Док выдвигаемся в направлении Джигурты. Лавр, – он повернулся к прапорщику, – берешь старлея, который был на сопровождении Дрона, двух бойцов и выезжаешь в район, откуда сможешь засечь «жучки» боевиков. На каждой остановке все, кроме тебя, покидают машину и рассредоточиваются. Работай на предельной дальности от урочища Султан-Мурат. Как определишься, возвращаешься. Одновременно держи со мной связь и информируй о перемещениях «уазика», который поставил на контроль Малыш. Осилишь?

– Если за руль сядет другой, – прапорщик виновато кашлянул в кулак.

– Командир взвода наверняка с этим справится.

– Слышь, подполковник, – стараясь перекричать гул въехавшего во двор БТРа, заговорил невесть откуда взявшийся комендант. – Ты чего моими людьми распоряжаешься?

– Пока еще нет, – окинув взглядом похожего на квадрат полковника, на полном серьезе ответил Антон. – Собирался заранее поставить задачи и с этим вопросом подойти к вам. Вы ведь все равно не откажете? – намекнул на директиву о содействии спецподразделению «Анаконда», полученную комендантом через штаб группировки из Генерального штаба накануне прилета группы.

– Конечно нет, – согласился с ним полковник, – только уточняю, с вами поедет начальник разведки на моей машине.

– Не хотелось бы привлекать внимание, – возразил Антон. – Ваши номера известны боевикам.

– Есть другие, – отмахнулся комендант. – Поменяем. Только имей в виду, я, кроме всего прочего, за каждого солдата головой отвечаю, а вы играете на грани фола. Кстати, а не хотите пояснить, что произошло?

– В районе Ники-Хиты обнаружена банда полевого командира Азата Хабаева численностью до двадцати человек.

– Уверен? – Лицо коменданта вытянулось от удивления. – Что он здесь забыл?

– Если учесть вчерашний инцидент со смертницей и ее напарниками, то не исключаю, что на данный момент, исходя из общей численности банды, такое же количество уже либо просочилось в село, либо находится в непосредственной близости от него. Цель – уничтожение моей группы, совершение теракта во время погребения его отца, – Антон показал глазами на Шамана.

– Я свяжусь с блокпостами и милицией, – кивнул комендант и направился в комендатуру.

– Джин, – Антон положил руку на плечо Шамана, – остаешься с ним. И дома, и на кладбище контролируй обстановку. Незнакомых людей убирай.

– Совсем? – на полном серьезе спросил чеченец.

– Да нет, – Антон вытер со лба пот. – Сделай так, чтобы родственники или знакомые сами как-то решали этот вопрос. Будете в гражданке, поэтому с собой только пистолеты.

Спустя полчаса БТР комендатуры, слегка притормозив, проехал мост через ручей Бохджага. Одновременно из открытого десантного люка, расположенного между колесами, стали выпрыгивать на ходу разведчики. Когда последний, а им оказался Банкет, покинул брюхастую машину, оставшийся внутри солдат задраил крышки.

Отбежав с дороги, Антон бросил взгляд в сторону бронетранспортера, который продолжал движение в направлении Автуры, и нырнул в заросли густого кустарника. Если боевики даже и наблюдали за перемещением с опушки леса, который начинался в нескольких километрах от места высадки, то увидеть пятерых выскочивших на ходу человек они вряд ли могли. Подступающие вплотную к проезжей части заросли кустов надежно прикрывали от посторонних глаз этот участок дороги.

– Банкет, Татарин, – почти шепотом проговорил Антон в микрофон ПУ и, одновременно ткнув в офицеров пальцем, показал направление: – Выдвигаетесь по левому берегу. Остальные со мной, – с этими словами, спустившись к воде, он быстро перебежал на другую сторону ручья.

Вперед ушел Банкет. Он двигался ближе к берегу. Так лучше просматривалось русло с обеих сторон. Он же в случае чего может первым получить и пулю.

Расстояние, отделявшее их от кромки леса, покрывавшего постепенно переходящие в горы возвышенности, прошли за час. Двигались медленно, прислушиваясь к каждому звуку. Здесь Антон объявил трехминутный привал. Пока разведчики наносили «грим», перешнуровывали ботинки, он связался с Лавром.

– Это Филин, доложи обстановку! – бросая по сторонам настороженный взгляд, потребовал Антон.

– Нахожусь на территории бывшей МТФ, между Ахкинчу-Борзой и Ялхой Мохк. Обнаружил работу обоих маячков, координаты установил.

– Уточни, – Антон вынул из кармана разгрузки карту, развернул ее таким образом, чтобы были видны населенные пункты, которые назвал прапорщик.

Сделав отметку, Антон облегченно вздохнул. От того места, где бандиты оставили «Жигули», они отошли на двести метров к ручью. Сигнал не перемещается, а это говорит о том, что те в схроне.

– Возвращайся, – приказал Антон и, сложив антенну, окинул рассредоточившихся между деревьями спецназовцев взглядом. – Вперед!

* * *

– Что с тобой? – выйдя навстречу крадущемуся со стороны сада Абдуллаху, нахмурился Сарсур. Он увидел своего помощника через окно второго этажа и спустился вниз. – Ты ранен?

– Пустяки, – отмахнулся турок. – Царапина.

– Как это произошло? – изучающе заглядывая ему в глаза, спросил араб. – Неужели там была засада?

– Да нет, – Абдуллах, придерживая больную руку за локоть, прошел в тень и, опустившись на корточки, сплюнул. – После того как я разделался с этой медсестрой и бабкой, у которой она жила, вернулся к машине. А там уже воры.

– И что? – Сарсур немного успокоился.

– Их было трое, – продолжал врать Абдуллах. – Один залез в машину, вырвал провода и пытался ее завести. Но ты же знаешь, у меня был установлен включатель батарей прямо в пепельнице. Зачем она нужна правоверному мусульманину? Курить – большой грех.

Сарсур поморщился. Затянувшийся монолог турка и то, что он отвлекался на вопросы, не касающиеся напрямую случившегося, раздражало его.

– Ты подошел к ним, и?.. – Араб уставился не мигая в лицо Абдуллаха.

– Говорю, зачем трогаете мою машину? – Турок сделал удивленное лицо, словно желая показать наглядно, как он выглядел в этот момент. – Один сказал: «Уйди, не мешай, да!» – и пистолет выхватил. Я-то знаю, что лишний шум мне не нужен, хотя всех бы положил. Побежал, но он выстрелил. Догонять они не стали. Все.

– Понятно, – Сарсур потер подбородок. – Рана серьезная?

– Нет, царапина.

– А что ты морщишься?

– Через калитку шел, задел забор, – Абдуллах посмотрел в сторону сада, за которым был запасной выход со двора.

– Машину вести можешь?

– Конечно, – Абдуллах встал. – Какой разговор?

– Тогда собирайся, сейчас поедем в одно место. Тебе точно не надо к врачу? – уточнил еще раз Сарсур, уже собираясь вернуться в дом, чтобы надеть пиджак.

– Нет, – турок оглядел себя и вздохнул: – Только надо переодеться.

Вскоре одноглазый чеченец открыл им ворота, и белый джип, выехав на дорогу, повернул в сторону Заводского района.

Абдуллах молчал. Рана действительно особо не мешала вести машину. Но могли возникнуть трудности, когда он будет пытаться выключить Сарсура. Несмотря на свои не особо выдающиеся физические данные, араб хорошо владел стрелковым оружием и ножом, мог постоять за себя в рукопашной схватке.

Вскоре Абдуллах заметил белую «Ниву», которая двигалась на значительном удалении позади них.

– Зачем туда едем? – больше для того, чтобы отвлечь хозяина от дороги, чем из любопытства, спросил он.

– Сытянов должен привезти мне кое-что, – уклончиво ответил Сарсур.

– Сейчас куда? – Оказавшись перед перекрестком, Абдуллах притормозил.

– Прямо, – сориентировавшись, скомандовал араб. – Через два дома повернешь направо. Там пустырь, а за ним мечеть. Проедешь мимо нее и остановишься возле новостройки.

Выполнив указания Сарсура, вскоре Абдуллах затормозил у армейского «уазика». Почти одновременно из него вышел уже знакомый ему майор Сытянов. Усевшись на заднее сиденье их джипа, военный заговорщицки поздоровался.

– Поехали, – скомандовал Сарсур.

– Куда? – Абдуллах растерялся. Он не рассчитывал, что в машине будет третий, да еще русский военный.

Тем временем «Нива» уже нагнала их и почти уперлась в задний бампер.

– А это еще кто? – посмотрев назад, испуганно протянул майор. – Ферзинд, ты меня что, подставить решил?

В это время Абдуллах выскочил из машины и, рванув на себя вторую дверцу, схватил араба здоровой рукой за пиджак.

Человек, чью волю он теперь должен был выполнить во имя спасения своей семьи, тоже не терял времени даром. Выбравшись из своего автомобиля, офицер спецназа подбежал к дверце майора.

– Абдуллах! – просипел Сарсур, которого турок тянул на себя за лацканы пиджака. – Что происходит?

Сытянов тем временем выхватил пистолет, но вместо того, чтобы стрелять в открывшего с его стороны дверцу военного, неожиданно бросил его на пол и поднял руки.

– Вот так встреча, майор!

– Вы?! – приходя в себя, прошептал Сытянов, узнав одного из военных, унизивших его в самолете при разгрузке продовольствия. – Ты что себе позволяешь?! – Он медленно опустил руки. – Да я тебя!

Договорить ему не дали. Через мгновение раздался звук рухнувшего на землю тела и вскрик. Военный проворно забрался на место майора, коротким и едва уловимым движением руки выключил араба и надел на его запястья наручники.

– Неси к моей машине! – скомандовал он Абдуллаху и толкнул на него обмякшее тело араба.

Подхватив его на плечо, Абдуллах понес своего хозяина к уже знакомому ему багажнику. Туда же загрузили и Сытянова. Его голова была в крови.

– Теперь только блокпосты без приключений проехать, и баста, – усевшись за руль, капитан весело подмигнул Абдуллаху.

Глава 15

Используя радиомаяк, один из которых предусмотрительно установил на машину предателя Малыш, и спутниковый телефон Антона, Лаврененко с большой точностью вывел группу к месту расположения бандитов.

Прапорщик уже вернулся в Курчалой и последние корректировки вносил прямо со двора комендатуры.

– От вас до них уже не больше ста метров на восток, – наконец проговорил он в трубку, когда группа оказалась на другой стороне трассы.

– Все, конец связи, – ответил ему Антон, лежа за стволом поваленного дерева. – Будем теперь искать их охранение.

Он убрал телефон и огляделся.

Позади него притаился в кустарнике Док. Справа Туман. Банкет ушел немного вперед. Татарина он не увидел, но знал, что тот где-то слева.

– Касается всех, – проговорил Антон в микрофон ПУ, – мешки оставляем здесь. Док!

– На связи…

– Работаешь со мной и Туманом.

Дождавшись, когда Ренат и Туман ответят «понял», он поставил задачу Банкету, с которым на этот раз в паре оказался Татарин. Они должны были обойти место расположения банды Азата с запада и на случай отхода боевиков в северном направлении устроить управляемое минное поле.

Спустя несколько минут, надежно спрятав рюкзаки, из которых предварительно извлекли восемь МОН-50 и радиовзрыватели, начали выдвижение.

Проводив взглядом Банкета, Антон дал команду Туману, чтобы тот перешел на другую сторону проселка, по которому боевики проехали к сараям. Дождавшись, когда майор перебежит заросшую травой и мелким кустарником дорогу со следами недавно проехавших машин, он на пару с Доком стал пробираться вдоль нее, стараясь контролировать Тумана, работающего без прикрытия. Видно его не было, лишь иногда мелькала между деревьями камуфлированная куртка или появлялось из зарослей кустарника лицо в зелено-коричневом «гриме», с повязанной на голове косынкой.

Антон шел первым. Прикрываемый Доком, пригибаясь, иногда и вовсе ползком, он практически без шума, метр за метром приближался к сараям. Судя по данным Джи-пи-эс-навигатора, до цели оставалось меньше пяти десятков метров. Впереди появились просветы между деревьями. Пройдя еще немного, Антон обернулся в сторону Дока и сделал знак рукой, означающий «стой, осмотрись», после чего слегка постучал ногтем по микрофону.

– Туман, – шаря глазами по кромке небольшой полянки, шепотом проговорил он. – Пройди вперед, осмотри заросли орешника на нашем направлении. Не нравятся они мне.

– Секунду, – в наушнике послышались едва различимые шорох и дыхание. Антон догадался, майор ищет место, с которого лучше видно противоположную сторону дороги. – Есть! – наконец послышался облегченный вздох. – Двое. Сидят спиной ко мне, значит, к тебе боком. Вооружены автоматами. Сильно расслабились. Давай из «винтореза» сниму?

– Опасно, – возразил Антон. – Слишком тихо, а до лагеря близко. Могут услышать. Лучше сориентируй, сами сделаем.

– Меня видишь?

Антон приподнялся и оглядел видимую часть дороги. Справа от нее из орешника показалась рука, одетая в беспалую перчатку.

– Вижу, – подтвердил Антон.

Туман пальцем указал направление:

– Тридцать метров…

Антон переполз к стволу бука, росшего чуть правее, и, прикрываясь им, медленно поднялся.

– Ни хрена, – с минуту вглядываясь туда, куда показывал Туман, едва слышно проговорил он. – Одна сплошная зеленая стена. Переходи на мою сторону. Я к тебе иду. Док, меняй Тумана!

Сзади раздался шорох. Антон обернулся. Док, высунувшись из травы у проселка, бросил по сторонам настороженный взгляд и перебежал его. То же самое сделал Туман, только в обратном направлении. Стараясь не выпустить майора из виду, Антон направился в его сторону.

– Вон они, голубки, – проговорил одними губами Туман, когда Антон опустился рядом с ним.

Наконец он увидел бандитов. О чем-то мирно беседуя, двое бородачей любовались красотами равнины, хорошо видимой с этого места. Антон вынул из нагрудного кармана нож. Медленно, буквально по сантиметрам, опасаясь даже поднимать взгляд, они стали приближаться к посту.

Вскоре голоса стали слышны отчетливей. Боевики общались на чеченском, но по отдельным фразам Антон понял, что речь идет о каком-то Биберте, который скоро умрет от оспы.

«Жаль, чеченцев с собой не взяли, – мелькнула мысль. – Разговор интересный».

До бандитов осталось несколько шагов. Офицеры отложили в сторону «винторезы». У Тумана в руке появился «АПС» с навернутым на ствол прибором бесшумной стрельбы.

«Правильно, что тоже за нож не взялся, – похвалил его про себя Антон. – Не дай бог, какая накладка, и не выстрелишь», – одновременно он приподнялся над землей и бросился на сидящего левее. В последний момент под ногой Тумана хрустнула ветка, и боевик, которого должен был убрать Антон, не тратя времени на то, чтобы посмотреть, что послужило причиной шума, донесшегося сзади, неожиданно перекатился вперед. В результате Антон оказался с занесенным над пустым местом ножом. Раздался звук удара рукояти пистолета по голове. Туман уже «сделал» своего. В то же время боковым зрением Антон увидел удлиненный глушителем ствол «АПС».

«Зря!» – Мысль слилась с хлопком подвижных частей затвора.

По закону подлости Туман не смог сразу убить бандита. Ранение оказалось не смертельным. Пулей лишь сбило на затылок кепку, однако контузило, задев по касательной голову. Зажмурившись, тот съежился и широко открыл рот.

Оттолкнувшись от земли, Антон прыгнул на боевика, придавил его всем телом к земле и одновременно вогнал нож в шею. Горячая струя ударила в запястье, потекла под рукав куртки.

Издав странный гортанный звук, похожий на лягушачье кваканье, бандит с исступлением стал сучить ногами и выгибаться. Антон с силой рванул рукоять на себя и вверх, перерезая гортань. Страшный хрип и бульканье показались такими громкими, что казалось, их слышно не только у сараев, но и намного дальше.

Антон перевернул забившегося в конвульсиях бандита на живот и посмотрел в сторону Тумана. Майор, сидя верхом на втором боевике, связывал ему руки. Похоже, тот был без сознания. Через секунду Антон был уже рядом. Прислонив чеченца спиной к дереву, он пошлепал его ладошкой по лицу. Заросший до самых глаз густой рыжей бородой парень, едва слышно простонав, открыл глаза. Туман, ненадолго исчезнув, появился с оставленным перед нападением оружием. Дав Антону его «винторез», перебежал немного в направлении сараев и укрылся в небольшой вымоине.

– Сколько вас и где посты? – Антон тряхнул чеченца за грудь и приставил окровавленный нож к уголку правого глаза. – Живее!

– Два, – прохрипел пленник и попытался показать взглядом в сторону убитого.

– Где еще посты? – прошипел Антон.

– Всего два, – уже более внятно проговорил бандит. – Сулло должен был прятаться там. – Он кивнул в сторону дороги.

Из сказанного боевиком Антон понял, что этих двоих поставили с двух сторон от проселка, но они, чтобы поболтать, плюнули на все и сошлись в этом месте. С дисциплиной у них были нелады.

– Сколько всего приехало и зачем? – Антон надавил на рукоять ножа сильнее.

Пленник тяжело и часто задышал.

– Десять и Азат. Сулло и я – еще два, – выдавил он. – Скоро в Курчалой хоронить один дед будут. Нам Азат сказал всех там убивать.

– Вы что, ниндзя? – усмехнулся Антон. – Тринадцать человек решили целое село взять? Там же комендатура, блокпосты ОМОНа, отделение милиции!

Он успокоился и расслабился. Похоже, в лагере бандитов не услышали шума. Ничто не говорило о том, что там поднят переполох. Молчала и портативная станция в нагрудном кармане сшитого кустарным способом разгрузочного жилета боевика.

– В селе тоже наш моджахед есть! – быстро заговорил бандит. – Один «ЗИЛ» приедет с полевой стан. У речка Хумык. Знаешь?

– Полкилометра севернее Курчалоя, – кивнул Антон. – Но ведь там блокпост?

– Как все начнется, два моджахед стрелять гранатомет будут. Еще шахидка был. Но ее комендатура забрал.

Судя по блеску в глазах, бандит не врал. Скорее всего, он решил, что раз нашли их лагерь во главе с Азатом, то операция провалена изначально. Теперь надеялся, что его сотрудничество зачтется при вынесении приговора в суде. Но ошибся. Антон не собирался возиться с пленными, тем более оставлять их у себя в тылу. Как только боевик перестал говорить, он надавил ему на сонную артерию, одновременно зажав рукой рот. Дернувшись и выпустив воздух, отчего ладонь Антона стала мокрой, через минуту чеченец затих.

Убедившись, что бандит мертв, Антон перебежал к Туману.

– Здесь одиннадцать рыл, – переворачиваясь на спину и вынимая из нагрудного кармана спутниковый телефон, прошептал Антон. – Постов больше нет.

Он набрал частоту Лавра и коротко передал ему полученную от боевика информацию. Закончив словами: «Срочно сообщи коменданту», – отключился и приказал Доку выдвинуться к ним. Вскоре, словно материализовавшись из воздуха, Ренат опустился рядом.

– Если верить «духу», дальше чисто, – заговорил Антон.

– Я слышал твой допрос и ответы, – Док показал пальцем на наушник ПУ.

– Поэтому будем держаться вместе, – продолжил Антон, пропустив слова Дока мимо ушей. – Все равно смотрите в оба.

Инструктаж был прерван негромким голосом, раздавшимся в наушнике ПУ:

– Филин, это Банкет, как слышишь?

– Слышу хорошо, что случилось? – Антон посмотрел на циферблат часов и удивленно вскинул брови. С того момента, как они разошлись, прошло пятьдесят минут.

– Поляна накрыта, – имея в виду, что минное поле готово, отрапортовал Банкет. – Выходили почти к самым сараям. С нашей стороны охранения нет. Три машины. Боевиков действительно одиннадцать. Расслабились. Думаю, проблем не будет.

– Вы сейчас где? – поняв из доклада, что Банкет слышал его разговор с Туманом и Доком и даже в курсе, что они сняли двоих бандитов, спросил Антон.

– На исходных. Можете начинать гнать.

– Понял. – Антон показал направления офицерам справа и слева от себя, перевернулся на живот, приподнялся и, пригибаясь, направился в сторону расположившихся на отдых боевиков. Вскоре послышались негромкие голоса. Спецназовцы решили не рисковать и оставшиеся метры преодолели ползком. Попутно Док снял растяжку.

* * *

После отъезда Азата и его моджахедов Биберт еще некоторое время сидел у обочины дороги. Руки ныли. Но сильнее всего мучила тоска. Еще бы, ему пришлось выполнять непривычную женскую работу. Сначала он протер всю машину бензином, потом отмыл ее с мылом. После этого ему всучили небольшой пузырек со спиртом и кусок чистой тряпки. Обработав им руль, сиденье и даже приборную доску, он отошел подальше в сторону. Только тогда боевики заняли свои места.

Биберт не доехал до конца дороги совсем немного. Каких-то пару километров. Дальше начиналась теснина, а проселок превращался в широкую тропу, пригодную лишь для перегона скота.

Внизу шумел Шароаргун. Безмолвная луна на фоне звездного неба отражалась в воде сотнями мельтешащих на волнах бликов. Холодный ветер пробирал до костей. Закинув за спину автомат, Биберт стал подниматься в гору, с каждым шагом чувствуя, как уходят последние силы. Смертельная усталость валила с ног. Наконец, наткнувшись на огромный камень, он снял рюкзак, неслушающимися пальцами отвязал прикрученный к нему кусок брезента, сгреб в кучу прошлогоднюю листву и накрыл им ее.

Ему показалось, что он лишь закрыл глаза, как вдруг кто-то включил гигантский прожектор. Усевшись, он посмотрел по сторонам. Солнце уже выплыло в зенит, вокруг щебетали птицы, шумела река. Удивленно хмыкнув, подтянул к себе рюкзак, лежащий в изголовье, достал оттуда кусок хлеба и сыр. Неторопливо перекусив, направился дальше. До пещеры было около пятнадцати километров, большую часть из которых нужно было идти в гору. Но ему не привыкать. Обычно на такой переход он тратил чуть больше пяти часов. Однако усталость, копившаяся все эти дни, дала о себе знать, и на перевал он поднялся лишь к вечеру. Здесь было холодно. Казалось, ветер дует со всех сторон. На юге белели шапками ледников вершины Качу, Тебулостама, Нархиях. Справа, совсем близко, Дайхох. Он перевел взгляд вниз, в сторону Шароаргуна. Голубая днем лента реки стала свинцовой. Прикинув, что через час уже будет совсем темно, он решил устроить привал, а спуск начать утром. Однако эту ночь Биберт провел уже практически без сна. Сначала его мучили кошмары. Он то и дело просыпался, прислушиваясь к звукам и вглядываясь в причудливые тени, создаваемые мертвым светом луны. Потом заныла спина. В промокшей от пота одежде было холодно. Накинув на плечи брезент, он подложил под себя рюкзак и так просидел до самого рассвета.

К пещере Биберт вышел разбитый, злой и голодный, коря себя за то, что связался с Ансалту и вновь вернулся к боевикам. Надо было отлежаться дома, а потом уехать в Россию. Там его никто не найдет. В Москве и Питере много родственников и земляков. Тех денег, которые он заработал на войне, хватило бы на первое время. Поддельный паспорт очень высокого качества у него есть. Что еще надо? А сейчас неизвестно, чем обернется его возвращение.

– Эй, Али! – крикнул он в лаз пещеры, отчего-то наводивший тоску своею темнотой. – Это я, Биберт. Выходи! Слышишь меня, одноногий урод!

Раздался шорох, и показалась взлохмаченная голова Али.

– Чего тебе? – часто моргая загнившими глазками, спросил инвалид.

– Уходи куда хочешь, – помня наставления Азата не приближаться к людям, он отступил на шаг назад. – Это воля командира.

– Сейчас, – засуетился Али. – Только соберу здесь кое-что…

– Если есть еда, оставь! – крикнул ему вдогонку Биберт и опустился на камень.

Вскоре, вне себя от радости, Али, прихрамывая, семенил по тропинке, ведущей вниз.

Проводив его взглядом, Биберт встал и тут почувствовал, как земля качнулась, поплыла из-под ног. Ухватившись за камень, он некоторое время стоял, прислушиваясь к ощущениям. Затем потрогал лоб. Он был неестественно горячий. Прикинув, сколько времени прошло с момента, когда он мог заразиться оспой, пришел к выводу, что причина температуры в другом. Скорее, простыл. Здесь и купание в горной реке, и ночь, проведенная на камнях.

– Ничего, все пройдет, – вслух успокоил себя Биберт и направился в свое новое жилище. Он теперь долго не посмеет вернуться домой. Пока точно не убедится, что не болеет этой заразой из контейнера. В противном случае здесь же и отлежится. Он привит, и для его категории людей эта болезнь не страшнее гриппа, по крайней мере так сказал перед отъездом доктор Азату.

Оказавшись в пещере, освещенной тусклым светом самодельной свечи, он обвел взглядом стены, топчан, задержал его на нескольких пластиковых бутылках с водой и, бросив на пол рюкзак, вытащил из кармашка гранату. Положив ее под свернутое пальто, служившее Али подушкой, кинул рядом автомат и сел.

* * *

В просветы между деревьями и за кустами можно было увидеть бок «УАЗа» без тента, чуть левее которого стоял темно-синий джип. Расстояние между разведчиками было уже больше, чем до противника, а заросли до сих пор не позволяли открыть прицельный огонь. Антон начал нервничать. Сквозь листву можно было различить то мелькнувшее лицо, то руку, украшенную перстнем. В конце концов он выполз почти к самой кромке поляны. Взору открылись несколько разрушенных строений, слева от которых кроме ранее замеченных машин стояла еще одна «Нива».

Боевики действительно вели себя беспечно. Из «уазика» торчали ноги, скорее всего, спящего бандита, обутые в армейские ботинки. Двое, в тени деревьев, резались в нарды. Несколько человек спали, бросив на траву куски брезента. Прислонившись спиной к дереву, прямо напротив Антона сидел грузный бородач, вяло перебирая четки.

– Бородача с четками живым, – зная, что Док и Туман его слышат, Антон пошарил глазами, пытаясь определить по внешнему виду и поведению еще кого-то из значимых фигур среди этого сброда. – У «Нивы», в кожаной безрукавке, тоже. Остальных к черту. Готовы? Поехали! – поймав на целик переносицу боевика, идущего с бутылкой минеральной воды, выдохнул он вместе с пулей, одновременно заметив образовавшуюся точку в том месте, куда целился, и облачко бордового тумана за головой. Бандит, словно удивившись чему-то, рухнул на спину. Затрещал короткими очередями из своего «АК» укрывшийся где-то справа Док. Слева раздавались методичные хлопки «винтореза» Тумана.

Не мешкая Антон перевел ствол на стоящего рядом с бородачом бритоголового парня. Выстрел, и тот, рухнув на колени, завалился на бок.

Кто-то закричал, несколько бандитов, вскочив, заметались по поляне. Бородач встал на четвереньки и, смешно перебирая конечностями, заполз за дерево. Двое спящих успели лишь приподняться, как тут же подчинились закону всемирного тяготения.

И все же нескольким боевикам удалось отбежать к противоположному краю поляны и залечь. Почти одновременно они открыли еще неприцельный огонь в сторону спецназовцев.

«Организовались, сволочи, – с досадой подумал Антон. – Теперь после каждого выстрела надо менять позицию».

Разрядив до конца магазин в сторону похожего на репейник куста, из-за которого после каждой очереди поднимались сгустки черного дыма, он немного отполз назад и, перебежав левее, снова упал на землю. Вжимаясь в прошлогоднюю листву, добрался до выступающего из земли камня, выглянув из-за него, сразу увидел бородача, которого приказал взять живым. Вместо того чтобы отвечать огнем внезапно появившемуся противнику, он что-то торопливо говорил в портативную радиостанцию. Антон прицелился ему в плечо и выстрелил. Заранее зная, что пуля достигла цели, переполз за ствол дерева. Переведя дыхание, прислушался. И Док и Туман, судя по звукам стрельбы, были живы.

Достав спутниковый, Антон надавил на кнопку набора частоты Лаврененко.

– Слушаю! – с ходу ответил прапорщик.

– Ты эфир сканировал?

– Да, – торопливо ответил тот. – Сам хотел с тобой только что связаться. Перехватил буквально минуту назад: «Насрулло, нас атаковали русские!» – потом раздался вскрик…

– Понятно, – Антон пригнулся. Прямо над головой в дерево шлепнула пуля. – Это я его ранил! Что ему ответили?

– Держись, мы все слышим и уже вышли…

– Черт! – Антон свернул антенну и, убрав телефон, заговорил в микрофон переговорного устройства: – Это Филин! Касается всех! Здесь не все бандиты. Азат разбил банду на две части. Вторая движется на помощь тем, с кем сейчас работаем. Они слышат стрельбу, значит, где-то рядом.

– Возможно, уже у нас в тылу, – спокойный голос Тумана на фоне выстрела прозвучал как гром среди ясного неба.

Антон поднял глаза и тут же увидел мелькнувшую меж деревьев фигуру. Потом еще одну. Тем же путем, что и разведчики, следом шла еще одна группа бандитов. Они находились как раз в том месте, где спецназовцы обнаружили и сняли охранение.

– Противник с тыла! – Антон чертыхнулся. – Дальность не больше пятидесяти. Гранаты к бою! Прорываемся через поляну на мины! Банкет, встречай!

– Понял тебя, Филин, – раздался голос Банкета.

Антон принял единственно правильное в этой ситуации решение – смять и без того поредевшую банду и через нее уйти в сторону минного поля, увлекая за собой преследователей. По пути вывести из строя транспорт.

Почти одновременно раздались два хлопка сработавших запалов гранат. Прогремевшие взрывы на противоположной стороне поляны и вопли раненых боевиков дали понять, что Антона слышали все. Пока Туман с Доком забрасывали гранатами и поливали свинцом уцелевших бандитов, Антон установил две растяжки. За это время в поле зрения несколько раз попадались шедшие на помощь своим боевики, но расстояние и густой кустарник не позволяли пока им увидеть спецназовцев. По-видимому, считая, что в район сараев вышла крупная группа федералов, они не спешили рваться в бой и, думая, что об их приближении ничего не известно, решили использовать этот факт с выгодой для себя и максимально близко подойти в тыл группы.

– Все. Док, Туман, вперед! – Намотав на кольцо проволоку и осторожно распрямив усики, Антон вскочил на ноги и бросился в сторону машин.

Открытый участок они проскочили на одном дыхании. Отвечать огнем им уже было некому. Антон на ходу всадил несколько пуль в радиатор «УАЗа». Док расстрелял джип. «Нива» уже горела.

Едва они оказались снова в лесу, как позади одновременно ухнули две гранаты.

– Черт! – От неожиданности Туман пригнулся.

– Это мои «сюрпризы», – пояснил Антон и, оглядевшись, увидел бородача. Подскочив к нему, откинул в сторону носком ботинка лежащий рядом автомат с расщепленным осколком прикладом.

Кроме плеча, которое прострелил Антон, в живот чеченца угодил осколок гранаты. Но он был жив.

– Док! – позвал врача Антон. – Давай подразни их из автомата и отходи за нами.

Подхватив боевика под руки, Туман с Антоном стали пробираться в глубь леса.

Ренат вернулся на то место, где недавно прятался бородач, поменял магазин и дал очередь по мелькающим с другой стороны поляны фигурам. Тут же перебежал к другому дереву и выстрелил еще раз. Обернулся. Смерив взглядом расстояние до Антона и Тумана, стал пятиться задом, изредка постреливая в сторону залегших боевиков.

Бандит был тяжелым. Поджав под себя ноги, он скрипел зубами и что-то выкрикивал на чеченском.

– Может, добить? – не выдержал Туман, протащив его добрых полсотни метров.

– Нет, – прислушиваясь к звукам стрельбы, доносившимся со стороны поляны, покачал головой Антон.

Словно из-под земли появился Банкет.

– Далеко еще? – спросил Антон.

– Все, пришли, – майор показал рукой за спину Филиппова. – Мины сзади вас.

Пронеся раненого боевика еще немного, уложили его в яму, образовавшуюся под корневищами упавшего бука.

– Док, – опустившись на землю, выдавил из себя Антон. – Мы на месте. Уходи.

– Понял! – выкрикнул Ренат.

Туман с Банкетом заняли позиции неподалеку от поваленного дерева. Где-то справа, по словам Банкета, укрылся и Татарин. Отдышавшись, Антон стал тормошить раненого:

– Как тебя зовут?

– Пошел ты! – Скрипнув зубами, бородач с ненавистью посмотрел на Антона и отвернулся.

– Зря, – Антон двинул ему кулаком в окровавленное плечо.

Вскрикнув, бандит скорчился.

– Слушай меня внимательно, – Антон наклонился к нему и заговорил в самое ухо: – Вы уже добегались. Рано или поздно ты все равно запоешь, поэтому не тяни резину.

– Мне терять нечего, – оскалившись от боли, выдавил из себя бандит.

– Подумай о семье, – напомнил ему Антон и перевел взгляд в сторону, откуда только что они пришли.

Треск автомата Дока был уже где-то рядом. Но он все еще находился в районе минного поля.

– Семья ни при чем, – прохрипел бандит. – Противозаконно родственников трогать.

От такой наглости Антон растерялся. Удивленно посмотрев на него, он покачал головой:

– А ты сейчас по закону собирался в Курчалое мстить близким спецназовца?

– Это другое… Это шариат.

– Так и я тебе говорю о том же, – Антона неожиданно осенила идея. – Мы в урочище Султан-Мурат нашли логово Нурды, который ждет, когда ему привезут контейнер с оспой, сделанный в виде фотоаппарата. Так вот, распустим слух по Чечне, что именно ты помог нам предотвратить ее использование. Просто купили тебя давно. Решил сложить оружие месяц назад, а тебе условие выдвинули, баш на баш. Потом посмотрим, как твои родственники после этого жить будут.

– У-у, шайтан, – чеченец потемнел. – Азат мое имя. Спрашивай!

Неожиданно послышался обеспокоенный голос Банкета:

– Док, уходи быстрее!

– Не могу, – едва слышно прошипел наушник. – Зацепили, твари!

– Док, ты в зоне сплошного поражения! – Банкет зло выругался. – Еще немного!

– За меня не волнуйся, подрывай, как подойдут.

Антон уже видел перебегающие от дерева к дереву фигуры боевиков. Док был где-то между ними и спецназовцами. Приподнявшись, Антон выстрелил в появившегося в просвете между деревьями бандита и тут же услышал автоматную очередь. Сгустки дыма взметнулись из зарослей мелкого кустарника. Одновременно послышался голос Дока:

– Получите, суки!

– Это Филин, касается всех, – Антон крикнул громко, так, что его можно было услышать без помощи станции. – Я Дока вижу! Прикройте!

С этими словами он устремился в сторону позиции старшего лейтенанта.

– Не надо, Антон! – услышав голос командира через ПУ, прохрипел Док. – Не успеешь!

Но Антон уже не слушал эфир. Практически не пригибаясь, он что есть силы рванул к раненому офицеру. Справа и слева зашуршали и зашлепали пули. Лес взорвался автоматными очередями. Со всех сторон летели ветви, листва, вздымались под ногами фонтанчики земли. Казалось, что все, кто имел оружие, сейчас стреляют именно по нему. Наконец Антон увидел лежащего на земле Дока. Привалившись спиной к дереву, тот не целясь стрелял по мелькающим фигурам наседавших боевиков. Опустившись на одно колено, Антон поймал в прорезь прицела выглянувшего из-за кучи валежника бандита и дважды выстрелил. Тут же боковым зрением заметил еще одного. Пригнувшись, тот пытался обежать Дока справа. Выстрел, и он уже, отбросив в сторону автомат, крутится по земле. Больше не теряя времени даром, Антон перекинул ремень «винтореза» через голову, подскочил к Доку и, схватив за ремень, легко забросил на плечо. Взвыв, старлей неожиданно затих.

«Только бы успеть!» – пульсировала в голове мысль. Не разбирая дороги, Антон рванул назад. Ветви хлестали по лицу, но он не чувствовал боли. Его волновал вопрос, почему так резко затих и обмяк Док. Неужели попали?! Скрипнув зубами, он пробежал оставшиеся метры и повалился на землю рядом с пленным Азатом, едва не обрушив на него Дока.

– Ну, ты, командир, даешь, – протянул кто-то, но из-за шума, глухих ударов сердца, которое, казалось, переместилось в голову, он не смог разобрать, кто это сказал.

С трудом свалив с себя Дока, он заглянул ему в перепачканное грязью и кровью лицо. Затем схватил за запястье. Пульс был. Облегченно вздохнув, развернулся в сторону преследователей. Сразу увидел не меньше десятка.

– Это Банкет, надо рвать!

– Давай, – сказал Антон и вдавил лицо в землю. В тот же момент словно лопнуло пополам солнце. Грохот, сравнимый с залпом артиллерийской батареи, сотряс землю. Оглушенный, Антон поднял голову. Деревья и кусты растворялись в клубах густой желтоватой пыли, пожухлой листвы.

Неожиданно Антон почувствовал, как кто-то толкнул его в бок. Развернувшись, он удивленно вскинул брови. Дотянувшись до него ногой, пленный боевик пытался привлечь к себе внимание.

– Чего тебе? – Антон подполз к нему ближе. Вид раненого говорил о том, что жить ему осталось совсем немного. Лицо осунулось, нос заострился. По густой бороде стекала кровавая слюна, а в глазах появился животный блеск.

– Слушай, – прохрипел Азат. – В «уазике», бардачок, лежит пакет, в нем то, о чем ты говорил. В него пуля попал. Зараза стал вытекать, – он со свистом перевел дыхание: – У Нурды рядом с блиндаж есть яма… Сверху не видно. Там пленный. Много… Совсем рядом, ближе к ручей…

Лицо Азата исказила судорога. Он протяжно и жалобно застонал, закатил глаза.

– Понятно, – Антон сплюнул и развернулся к Доку.

Старший лейтенант пришел в себя и разрезал ножом штанину ниже наложенного жгута.

– Тебя куда? Только нога, да? – Антон тряхнул его за плечи.

– Левый бок зацепило. Кажется, пустяк.

– Банкет! – позвал Антон ближе всех находившегося к нему офицера.

– На связи, – отозвался майор. – Да я тебя и так слышу. Что?

– Давай ко мне, – он перевел взгляд на Дока. – Перевяжешь Рената и жди группу. Мы возвращаемся.

Двигаясь на удалении зрительной связи, Антон, Туман и Татарин, натянув маски с прорезями для глаз и рта, направились к тому месту, где только что Банкет подорвал мины.

Пыль еще не осела. В горле першило от запаха сгоревшего ПВВ, используемого в минах этого типа. Глаза слезились от дыма тлевшей листвы. Отовсюду доносились крики и стоны. Два десятка боевиков, контуженные, с изорванными осколками телами, корчились или застыли на земле. Их тут же обыскивали, связывали и шли дальше. Вскоре вышли к поляне. Здесь тоже было полно трупов. По лицам уже ползали мухи.

Пока Туман с Татарином собирали и складывали оружие, проверяли карманы, Антон подошел к «уазику» и, перегнувшись через верх, открыл крышку бардачка. Вытянув из него кусок тряпки, обнаружил под ней плотно перетянутый пластырем пакет. Осторожно потрогал его. Отчетливо прощупывался предмет, похожий на чехол фотоаппарата.

«Выходит, Азат не обманул», – подумал он, хотя был уверен, что он не врет. Попросту незачем.

– Туман, – окликнул Антон майора, углубившегося в изучение документов очередного боевика, – пока ничего не трогать! Они контейнер с оспой везли. Он разгерметизирован.

– Да я вообще-то привит, – устало улыбнулся тот, однако от трупа отошел.

Глава 16

Уже час спустя после боя с трассы в направлении сараев свернули несколько бронетранспортеров и БРДМ с отделением химической защиты. Антон встретил колонну у выезда на поляну. Подняв руку, не спеша пошел навстречу. Его не удивило, что кроме начальника разведки группировки из второй машины вышел Родимов.

Антон взял оружие в положение «на ремень» и последние несколько метров прошел строевым шагом, собираясь доложить генералу о результатах операции.

– Не надо формальностей, – Родимов пожал руку, обернулся в сторону головной машины и, взяв его под локоть, отвел в сторону. – Из твоего доклада я понял, что банда полностью уничтожена?

– Мы допросили пленных, – Антон навалился плечом на ствол бука, – количество убитых и раненых соответствует численности боевиков, которые должны были войти в Курчалой. Там, кстати, как?

– Грузовик, о котором ты передал, уничтожили ударом с воздуха, а тех, кто собирался расчистить ему путь, Дрон на пару с Джином под прикрытием ОМОНа перестреляли, как в тире.

– Значит, все нормально, – задумчиво протянул Антон и неожиданно встрепенулся: – Вы сказали, Дрон? Он же…

Генерал не дал договорить:

– Твой клоун привез самого Сарсура, его помощника и человека из числа наших военных, который на них работал.

– Понятно, – Антона это ничуть не удивило. – Что теперь?

– Сейчас оцепят район, – Родимов посмотрел в сторону колонны, рядом с которой, построив в две шеренги солдат, начальник разведки ставил задачу, – после этого начнем работать.

– В смысле? – не понял его Антон.

– С нами приехали вирусологи, – Родимов вновь развернулся к Антону. – Привезли специальное снаряжение, контейнер для транспортировки вашей находки в Москву. После того как все осмотрят и обработают, транспорт и трупы будут сожжены и зарыты. Пленных решено отправить пока в специально развернутый для этих целей полевой медицинский пункт. Что-то вроде изолятора. Там за ними понаблюдают пару недель, а потом как положено. – Собираясь с мыслями, он потер пальцем висок. – В общем, тебе здесь делать уже нечего. Срочно займись Нурды и остатками его банды. Помощь нужна?

– Три часа сна, – Антон посмотрел на часы, – и в ночь выйдем.

– А если Нурды узнает, что Азата и его людей уже нет?

– Тогда сначала выйдем, а сон потом, – хмыкнул Антон.

Дрона Антон застал спящим. Джин и Шаман сидели друг напротив друга на кроватях. Лаврененко дремал за столом дежурного.

– Как там наш Док? – поинтересовался Лавр.

– Отправили в госпиталь, – устало ответил за Антона Туман, бросая на кровать «винторез» и снимая разгрузочный жилет. – Раны так себе. Крови просто много потерял. На ноге артерию перебило. Успел жгут наложить, но его только на это и хватило.

– Если бы не шеф, – продолжил за него Банкет, показав взглядом на Антона, – то…

– Хватит! – разозлился Антон. – Быстро приводите себя в порядок, снаряжайте магазины и готовьте оружие. Выезд в гости к Нурды через час.

– А-а, – протянул Татарин.

– Уже через пятьдесят девять минут! – Антон подошел к Дрону.

Разбуженный шумом, тот уже соскочил с кровати и тер лицо.

– Ты чем порадуешь? – Антон насмешливо посмотрел на капитана.

– Я у медсестры ночевал, – начал было Дрон, как вздрогнул от дружного хохота офицеров. Даже убитый горем Шаман улыбнулся.

– Пикантные подробности можно опустить, – положив ему на плечо руку, Антон вынудил смутившегося капитана сесть.

– Ночью пришел помощник Сарсура, – бросив в сторону замерших с полотенцами Банкета и Татарина взгляд, продолжил глухим голосом Василий.

– И говорит: «Вася, теперь моя очередь, уходи», – закончил за него Туман с кавказским акцентом.

Дрон потемнел от злости.

– Этот урод ее грохнуть хотел! – Он окатил шутника презрительным взглядом. – И спал я в машине, во дворе, – почему-то пряча глаза, добавил Василий.

– Короче! – Антон строго посмотрел на Банкета. – Все вышли отсюда.

– В общем, я его разоружил, обработал, сказал, что родственники Исы уже на пути к его дому, и вынудил сотрудничать.

– Все? – удивился Антон.

– Потом он помог мне задержать Сарсура и Сытянова.

– Где они?

Дрон посмотрел на Джина.

– Не понял! – Антона обдало жаром. Первая пришедшая на ум мысль была сродни удару током. Неужели чеченцы уже свели с ними счеты?

– Не бойся, командир, – Джин поднялся и, пройдя между кроватей, подошел к Антону. – Эти шакалы живы. Просто мы спрятали их подальше.

– Никто еще не знает, что они у нас, – вмешался в разговор Дрон. – Кроме Родимова.

– Я отвез их к себе домой, – Джин почесал давно не бритый подбородок. – Всех закрыли по отдельности. Мой племянник за ними присмотрит.

– Ты говоришь, что помощник араба согласился сотрудничать? – Антон вновь посмотрел на Дрона.

– Да, – кивнул тот. – Причем будет делать это и дальше. Он уже доказал это, и обратного пути у него нет.

– Как его зовут?

– Абдуллах.

– Мне надо его срочно увидеть, – Антону пришла в голову идея. – Лавр, – окликнул он прапорщика, – у тебя что за фотоаппарат в машине валяется?

– «Зенит», – пожал плечами Лаврененко. – Но он уже старый. Я его год назад у бандитов нашел. Они использовали снимки для отчета.

– Это когда пленных со славянской внешностью заставляли работать под федералов? – вспомнил Антон. – Отлично! Надо переделать его в адскую машинку. Сумеешь?

– Без проблем, – прапорщик пожал плечами. – Для этого у меня все есть.

– Только чтобы сработала, когда крышку снимаешь. Понял?

– Угу, – кивнул Лавр.

– За сколько управишься?

– Часа хватит, – уверенно ответил Лаврененко.

– Тогда валяй, а мы пройдем и посмотрим, что собой этот Абдуллах представляет.

Идея, как одним махом покончить с Нурды, пришла спонтанно. Антон вспомнил последние слова Азата о том, что пленников боевики содержат в отдельном блиндаже, находящемся на значительном удалении от того, где живут сами. Нужно просто через человека, который не вызовет подозрения, передать им адскую машинку. Наверняка Нурды захочет убедиться сам, что ампулы на месте.

Турок сидел на перевернутом вверх дном ящике, прислонившись спиной к стене кошары. Антон некоторое время рассматривал уже немолодого, лысого крепыша, освещая светом фонаря. Отвернувшись, тот молчал. Руки его были связаны за спиной, а веревка крепилась к одному из столбов, подпирающих крышу.

Антон подошел к нему ближе и присел на корточки:

– Абдуллах, я тот человек, который сейчас для тебя и бог и судья.

– Аллах – мой бог, – спокойно и почти без акцента ответил турок и внимательно посмотрел на Антона. – А судья себе я сам.

– Мы выполнили свои условия, и твою семью больше никто не тронет. Скажу больше, если окажешь нам еще одну услугу, о том, что ты помог спасти тысячи россиян от смерти, никто не узнает.

– Сарсур у вас, – напомнил турок.

– Гарантией, что он никогда не откроет своего рта, будет его смерть. Я убью его на твоих глазах.

– А русский, который с ним был?

– За него можешь не беспокоиться, – Антон выпрямился и развернулся к Джину. – Развяжи его.

Когда чеченец выполнил требование, Антон вышел на улицу.

– Где араб? – спросил он сидящего у входа племянника Джина.

– В яма, – парень показал рукой в сторону сада. – Там колодец хотели делать. Но вода далеко. Бросили копать. Теперь пригодился.

Сарсур выглядел удручающе. Лицо осунулось, под глазами мешки, седые волосы были перепачканы в земле. Рядом сидел Сытянов. Ослепленные светом фонаря, оба пленника зажмурились.

– Вот так встреча, майор! – не выдержал Антон. – А я все думаю, что ты так в самолете распинался, кто такие, да зачем прилетели! Торопился выслужиться перед своим дружком?

Сытянов поднял глаза, пытаясь разглядеть, кто с ним говорит, но из-за света фонаря смог увидеть лишь два склонившихся на фоне сереющего неба силуэта. Однако быстро догадался, кому принадлежит насмешливый голос.

– Это совсем не то, о чем вы думаете! – торопливо залепетал он. – Я не предатель.

– А кто же ты? – усмехнулся Антон.

– Вор! – неожиданно ответил майор. – Понимаешь? За это и отвечу! А то, что этот турок работал на боевиков, я не знал. Скажи им, Ферзинд! – Он умоляюще посмотрел на Сарсура.

– Его зовут Сарсур Махуль, – уточнил Антон. – И он не турок, а араб. Кроме того, этот человек не работал на бандитов, скорее наоборот, они выполняли его приказы.

– Успокойся, Вова! – неожиданно зашипел араб. – Зачем врешь? Деньги у меня брал?

– Так это за имущество! – Сытянов попытался встать, но из-за связанных за спиной рук не удержался и упал, воткнувшись головой в живот араба.

– Зачем мне твои матрацы и койки? Глупый ты, – брезгливо скривив губы, ухмыльнулся Сарсур. – Я тебя слушал, ты говорил. Причем никто тебя за язык не тянул.

– Сука! – Сытянову наконец удалось подняться, и, насколько позволяло пространство, он двинул коленом по лицу своего «партнера по бизнесу».

Антон понял, что жадного до денег майора использовали втемную. Иначе Сарсур не стал бы так себя вести. Да и по реакции Сытянова было заметно, что он не врет. Но не торопился вытаскивать офицера из ямы. Слишком он не любил таких вот зарвавшихся начальников.

Между тем Сарсур облизал губы и брезгливо посмотрел на Сытянова:

– Именно от тебя я узнал, что в Чечню прилетели мои враги.

Сытянов вновь сорвался со своего места и вцепился зубами в лицо араба.

Раздался крик.

– Джин, – Антон толкнул стоящего сбоку чеченца, – поднимай майора, а то не ровен час он Сарсурчика загрызет раньше времени.

– Как крысы, – покачал головой Джин и поманил к себе стоящего позади них племянника.

Антон подошел к сидящему на корточках Абдуллаху:

– Ты знаешь, где схрон Нурды?

– Только примерно, – турок выпрямился.

– Кто может доставить туда посылку?

– Одноглазый, – не задумываясь ответил Абдуллах. – Этот чеченец – личный связной Сарсура, и Нурды знает его в лицо.

– Где он сейчас?

– Дома, – лаконично ответил турок. – Он не уйдет, пока мы не вернемся.

– Он мог заподозрить неладное? – Антон испытующе заглянул в глаза Абдуллаху. – Ведь уже вечер, а вы уехали утром.

– Нет, – уверенно ответил тот. – Иногда мы вовсе не ночевали дома. Есть много мест, где Сарсур проводил время.

– Ладно, – Антон взял его за плечо и отвел в сторону. – О них расскажешь позже, а сейчас мы дадим тебе одну вещь, с которой ты вернешься обратно в Грозный. Передашь этому связному, что Сарсур приказал отвезти ее Нурды.

– Я не сделаю больше ничего, пока не увижу этого человека мертвым, – твердо заявил Абдуллах.

– Хорошо, – немного подумав, ответил Антон. – Сейчас мы его допросим, и я выполню твои условия.

– Тогда майора тоже придется убить, – сказал Абдуллах.

Антон про себя чертыхнулся. Действительно, Сытянов капитально вязал им руки. Человек с такими жизненными принципами, а вернее, их полным отсутствием, в этой ситуации был помехой.

– Дрон, – позвал Антон капитана и, дождавшись, когда тот подошел, взял его под локоть. – Сытянову плесни водочки, якобы стресс снять. Извинись для виду. Потом уколи «Морфеем». Утром он должен проснуться рядом с застреленным из его пистолета Сарсуром где-нибудь в окрестностях Курчалоя.

– Да, – протянул Василий, – жестоко. Ты не подумал, что этот майор, придя в себя в такой обстановке и при полном отсутствии каких-либо воспоминаний о прошедшем дне тронется?

– Его проблемы, – Антон отмахнулся, давая понять, что вопрос закрыт и есть дела поважнее.

Его не мучили угрызения совести. Он знал, чем может для него обернуться самовольное решение ликвидировать одного из представителей «Аль-Каиды». Но другого выхода в этой ситуации он не видел. По вине Сарсура погиб его человек. Кроме того, араб знал половину группы в лицо, а чем закончится над ним суд и сколько он будет находиться в изоляции от своих соратников, одному богу известно. Но и находясь в заключении, он опасен для Абдуллаха, которого наверняка захотят использовать в своих интересах соответствующие подразделения ГРУ. Да и Сытянову будет преподан хороший урок. Пусть не сознательно, но этот майор принес много вреда. Можно сказать, он косвенно причастен и к гибели Исы. Ничего страшного не случится, если этот слизняк всерьез поверит в то, что по каким-то причинам застрелил араба, и доложит об этом своему начальству. Конечно, забавно будут выглядеть объяснения и показания в суде по поводу полного отсутствия каких-либо воспоминаний о событиях, но это уже обыкновенные издержки производства. Не исключено, что бедолагу после всего продержат какое-то время в Институте имени Сербского. Кашу маслом не испортишь, у майора с психикой точно не все в порядке. Если же после пробуждения догадается спрятать труп и не поднимать шума, возможно, даже пронесет.

* * *

Было далеко за полночь, когда неподалеку от бывшей резиденции Сарсура, в одном из многочисленных переулков, тихо скрипнула тормозами «Нива». Из бесшумно приоткрывшейся дверцы на дорогу выскользнул человек и растворился в тени от забора.

Было полнолуние. Антон нервничал, то и дело поглядывая на часы. Неожиданно приемник, настроенный на частоту установленного на теле Абдуллаха передатчика, перестал издавать звуки шагов. Из динамика послышался легкий треск помех.

– На кнопку звонка надавил, – пояснил сидевший за рулем Лавр.

– Кто? – послышался заспанный голос и лай собаки.

– Это Абдуллах.

Лязгнул засов. Раздался металлический скрежет открывающейся калитки.

– А где хозяин? – спросил встретивший турка человек.

– Где надо, – пробурчал тот. – Пошли в дом, у меня мало времени.

Вскоре хлопнула дверь. Судя по звукам, Абдуллах поднялся наверх.

– Сегодня ко мне приезжали из милиции. Сказали, что нашли две машины. Одна ваша, вторая какого-то русского военного. Говорят, что всех кто-то похитил.

– Это пришлось устроить, чтобы запутать тех, кто мог что-то знать о грузе, – спокойно ответил Абдуллах. – Русского действительно похитили. Для правдоподобности. Скоро ему устроят побег, и он подтвердит, что Ферзинд Тахре в руках у боевиков.

– Зачем это надо?

– Отряд Азата попал в засаду, – с горечью заговорил Абдуллах. – Много погибло. Остальным пришлось уходить в сторону Дагестана. Кто-то дышит нам в спину.

– Меня много боевиков видело, – неожиданно спохватился связной. – Что, если, попав в плен, они расскажут?

– Не волнуйся, – успокоил Абдуллах. – Мы уже все узнали. Никто не дался живым.

– Прими их души, Всевышний…

– Хозяин больше не появится здесь, – вновь голосом турка заговорил динамик. – Мы получили то, что ждет Нурды. Люди, которые везли груз, погибли. Его нам передал родственник одного из них. Умирая от ран, полученных от рук неверных, он рассказал, как найти хозяина.

– Что требуется от меня? – раздался голос.

– Нурды сейчас в урочище Султан-Мурат. – Абдуллах выдержал паузу, словно желая, чтобы связной сам догадался, что от него требуется. – Нужно передать ему это лично в руки.

– Кто рассчитается со мной за работу?

– Деньги будут ждать тебя здесь.

– Я сделаю, как ты сказал, – заверил связной. – Передай хозяину, чтобы он не волновался. Только…

– Что?

Антон напрягся.

– Мне нужна машина, иначе уйдет много времени. Это очень далеко.

– Хорошо, – вздохнул Абдуллах. – Жди меня утром у выезда со стройки. Только не вздумай открыть контейнер.

– Мог бы об этом не говорить.

Антон облегченно вздохнул и откинулся на спинку сиденья. Кажется, сработало.

Абдуллах вернулся лишь спустя полчаса.

– Почему так долго? – спросил Антон, когда тот уселся на заднее сиденье.

– Стоял на углу, – снимая с себя микрофон, приклеенный скотчем к груди под рубашкой, из-за чего пришлось сбривать турку волосы, ответил тот. – Одноглазый хитрый. Мог проверить, куда пойду.

– Молодец, – похвалил Антон.

– Мне нужна машина.

– Поедешь на этой, только сменим номера. На постах вопрос будет решен, и тебя никто не остановит. – Антон выдержал паузу, обдумывая правильность выбранного решения. – Высаживаешь его на шоссе у отворота к схрону и возвращаешься назад.

– Что делать дальше?

– Как договаривались, – Антон вздохнул. – Бежать. Деньги на дорогу, ты сказал, у тебя есть.

– Вы не обманете меня? – едва слышно спросил турок.

– После исчезновения Сарсура тебе, возможно, придется занять его место, не отказывайся. Нам нужен свой человек в «Аль-Каиде», – ответил Антон, справедливо считая, что лучшей гарантии безопасности для турка быть не может. – Ты ведь профессионал и прекрасно понимаешь, что такие люди нужны любой разведке.

– Ты хотел сказать, предатели? – грустно усмехнулся Абдуллах и протянул через сиденье микрофон с передатчиком.

– А кого ты предал? – Антон развернулся на сиденье. – Тех, кто извратил ислам и ради денег убивает ни в чем не повинных людей? Турция сама страдает от террористов. Это сейчас враг всего человечества…

* * *

Одноглазый появился ближе к обеду. Разведчики, еще затемно заняв позиции вокруг обнаруженного Лавром блиндажа, изнывали от жары, укусов назойливых оводов и муравьев, которых в этом месте почему-то было очень много.

Первым его заметил зарытый в листву почти у самого входа в схрон Дорофеев и условным постукиванием в микрофон оповестил остальных.

Связной проследовал практически в нескольких шагах от него и, присев на корточки, стукнул по крышке люка с закрепленными на ней кусками дерна. Именно по увядшей траве, четким прямоугольником выделяющейся на фоне сочно-зеленой лужайки, спецназовцы определили, где устроился со своими людьми Нурды. Обнаруженная рядом замаскированная в пне труба для газовой печки подтвердила их предположение, что они у цели. Найти схрон, где содержались пленники, не составило труда. Он располагался поблизости. Умирая, Азат не соврал, именно в том месте и на том расстоянии от убежища боевиков они нашли второй похожий люк. Сразу пленников решено было не трогать. Нужно было вначале покончить с основным отрядом. Наверняка с бойцами находится человек, который их сторожит. Антон был уверен, что, услышав взрыв, он обязательно высунется. Для этого рядом со вторым выходом сидел практически превращенный в кочку Банкет.

Между тем почти бесшумно крышка приподнялась, и одноглазый, бросив по сторонам настороженный взгляд, скользнул в образовавшийся проем. Потянулись мучительные минуты ожидания.

– Чего они там? – проворчал наушник голосом Банкета.

– Может, не сработала? – осторожно выдвинул предположение Туман.

– Чего разболтались?! – не выдержал Антон. – Не на пляже…

Едва он закончил фразу, как раздался приглушенный звук, похожий на удар заводского пресса. Одновременно земля в том месте, где была установлена труба, словно живая, слегка вздрогнув, приподнялась, выпустив в воздух клубы пыли и черного дыма, а затем стала медленно проседать. Наружу с грохотом полезли бревна перекрытий. В этот момент прогремел второй, не менее сильный взрыв. На этот раз либо рванул газовый баллон, либо сдетонировал запас взрывчатки. В разные стороны полетели комья земли, камни, куски дерева. Из образовавшихся брешей выплеснулось почти не видимое на солнце пламя, мгновенно сделав траву темно-коричневой.

Кто-то тихо охнул, скорее всего, получив сверху удар куском чего-то тяжелого. Рядом с Антоном упал камень размером с кулак.

– Все живы? – спросил он.

– Кроме меня, – шутливо простонал Дрон.

Наконец, как Антон и предполагал, крышка люка второго блиндажа приподнялась. С минуту кто-то наблюдал за клубами пыли и дыма, валившими из-под земли. На поверхности показался здоровенный бородач. Присев на корточки, он долго и внимательно осматривался, потом, удивленно хмыкнув, нерешительно сделал шаг в сторону остатков схрона.

В этот момент сзади него возник силуэт Банкета. Словно привидение, появившись в прямом смысле из-под земли, майор схватил громилу за лодыжки и с силой дернул на себя. Вскрикнув, бандит полетел лицом вперед и, едва коснувшись грудью земли, взвыл от удара тяжелым армейским ботинком меж ног. Автомат выпал из рук. Оскалившись, он скорчился, однако тут же вытянулся на траве под тяжестью прыгнувшего ему на спину майора.

В схрон с пленниками уже нырнул Джин. На тот случай, если охранник не один, внешность чеченца, вновь одетого под боевика, должна была на время дезориентировать второго бандита. Следом за ним спустился Татарин.

Остальные разведчики, выскочив из укрытий, рассредоточились вокруг поляны.

Дрон заглянул в прямоугольный лаз, крышку с которого сорвало взрывом, и поморщился.

Антон подошел ближе:

– Чего там?

– Жмур, – пожал плечами Василий. – Бревном голову оторвало.

Антон нагнулся и посмотрел вниз. Проход был завален. Из-под обрушившейся земли и тонких стволов деревьев, которыми, судя по всему, были обшиты стены, торчало обезглавленное туловище. Руки со скрюченными пальцами, похожие на лапы замороженной курицы, мелко тряслись.

– Похоже, здесь ловить нечего, – протянул Дрон, увидев выбирающихся на поверхность из второго укрытия солдат.

– Ты куда? – нахмурился Антон, но капитан уже перебежал к группе пленников.

– Рядовой Павловский есть? – Дрон замер в ожидании ответа.

– Вон он, – показал в сторону лаза один из солдат.

– Я, – услышав свою фамилию, русоволосый паренек проворно выбрался наверх, подошел к Дрону и удивленно уставился на странного военного.

– Егор? – уточнил на всякий случай Василий. Получив утвердительный ответ, облегченно вздохнул: – Тебе привет от сестры. Скоро увидитесь.

Светясь от счастья, Дрон развернулся в сторону Филиппова. Стараясь скрыть улыбку, Антон показал глазами на выход из второго схрона:

– Пойдем посмотрим.

Преодолев проход, земляные стены которого от осыпания, как и в первом укрытии, были закрыты щитами, сплетенными из прутьев, и обогнув бревенчатый экран, предохраняющий от осколков гранат, оказались в небольшом помещении, освещенном висевшей под потолком керосиновой лампой. Грубо сколоченный стол, скамья. Скорее всего, это было место охранника.

Антон заглянул за ширму, сделанную из куска брезента, закрывающую вход напротив. Нары вдоль стен, застеленные каким-то тряпьем. В дальнем углу в квадратной яме бак с фекалиями. Сверху две доски.

– Интересно, – оглядывая стены, проговорил Дрон. – Если их один человек охранял, почему не пытались бежать? Подкоп незаметно устроить?

– Слышь, граф Монте-Кристо, – раздался сзади голос Тумана. – Их убедили, что скоро передадут командованию.

Вернулись наверх. К этому времени Татарин с Банкетом каким-то чудом, используя в качестве рычага жердь, сдвинули несколько бревен разрушенного взрывом перекрытия первого схрона.

Антон достал фонарь и посветил внутрь. Одно сплошное кровавое месиво. Выжить в этом аду вряд ли кому-то удалось, однако все равно нужно было проверить.

– Подержи, – он протянул Дрону «винторез» и вынул пистолет.

– Может, для страховки гранату? – осторожно спросил Банкет.

– Лучше атомную бомбу. – Присев, Антон уперся руками в бревна и опустил ноги в проем.

Осторожно спрыгнув, едва не поскользнулся. Посветил под ноги. Гора внутренностей рядом с какими-то ошметками. Запах горелого мяса, парной крови. Глаза заслезились от едкого дыма. Подсвечивая фонарем, осмотрелся. Груды изуродованных трупов, стены, развороченный потолок – все было в крови и кусках человеческой плоти.

«Зрелище не для слабонервных», – пробираясь в глубь помещения, подумал он про себя.

Здесь был еще один проход. Щиты со стен разметало, и грунт осыпался. Едва протиснувшись в него, рискуя быть в любой момент заваленным, он оказался в следующей комнате. Слева топчаны в два яруса, покосившиеся от ударной волны, перевернутый стол, вдоль стены на сделанных из проволоки крючках оружие. Половина автоматов валялась внизу. Покрытый брезентом пол в нескольких местах тлел. Антон стал чувствовать головокружение. Надо было торопиться. Он развернулся и неожиданно увидел еще один проход. В отличие от первого здесь была дверь, которую сорвало с петель, и теперь она болталась, перегородив дорогу. Постояв, он шагнул к ней. В тот же момент в свете фонаря мелькнула тень.

– Кто здесь? – щелкнув предохранителем, одновременно вытянув руку с фонариком в сторону, спросил он. – Выходи с поднятыми руками!

Вместо ответа послышалось лишь поскуливание и какой-то шорох.

«Они что, здесь собаку держали?» – удивился Антон и, перескочив через нагромождение мусора, прижался спиной к стене. Осторожно заглянул внутрь. Это помещение почти не пострадало от взрыва. Оно было чуть больше купе пассажирского поезда, однако пол здесь оказался деревянным, вдоль правой стены стояли какие-то стеллажи, слева разбитый вдребезги вытяжной шкаф, которыми обычно оборудуют школьные лаборатории. На противоположной стене висели защитные костюмы и несколько противогазов. И тут в углу он наконец увидел и существо, издававшее странные звуки. Скорчившись, в разодранной и дымящейся одежде, со стоящими дыбом волосами, черный от сажи и грязи, перед ним сидел трясущийся человек. Обхватив голову руками, он не мигая смотрел на Антона широко раскрытыми глазами. На фоне копоти и крови взгляд этого человекоподобного существа вызвал неприятный холодок.

Не сводя с потерявшего рассудок бандита оружия, Антон перешагнул через дверь и огляделся. Баллоны со сжатым воздухом, непонятного назначения оборудование, тиски. Неожиданно его внимание привлекла перевернутая коробка. По полу были рассыпаны небольшие флакончики от духов. Причем крышки со встроенными распылителями лежали отдельно, запакованные в полиэтилен.

– Эй, ты! – Антон развернулся к мужчине. – Слышишь меня?

Тот никак не отреагировал на слова. Подойдя ближе, Антон убрал пистолет, схватил его за остатки защитного цвета куртки и поволок к выходу.

* * *

Устроившись на небольшом взгорке, прямо в траве, Шаман с тоской наблюдал за носившимися стрекозами. Густой кустарник надежно прикрывал его от проселочной дороги, по которой убийца его брата и отца должен привезти из Грозного связного застреленного Дроном араба. Чуть позади и выше выбранной позиции начинался лес. Остальная часть склона почти до самой трассы была лишена растительности. Лишь редкий кустарник да ручей, берущий свое начало где-то в районе убежища Нурды, оживляли пейзаж.

Шаман остался с молчаливого согласия Антона, чтобы после того, как турок высадит одноглазого и отправится обратно в город, перехватить его в этом безлюдном месте. Он собирался отомстить за родных, но до сих пор не знал, каким образом это сделает. Только оставшись наедине с собой, Шаман понял, что никогда не убивал человека просто так, не в бою. С другой стороны, Филиппов дал понять, что этот негодяй очень грамотный человек и особенно ценен не только как бывший сотрудник департамента военной разведки Турции, а еще как потенциальный преемник араба. Антон не скрывал, что скрепя сердце позволяет Шаману свести счеты с этим недоноском.

«Слово не воробей, – вновь мысленно проговорил Шаман фразу командира, когда тот дал команду сидевшему за рулем Дрону притормозить. – Сказал, отдам тебе убийц, значит, так тому и быть. Хотя не скрою, Абдуллаха я обнадежил, что скоро он вернется на родину».

От размышлений отвлек шум приближающейся машины. Слегка приподнявшись, Шаман увидел подпрыгивающую на ухабах «Ниву». Про себя выругался. Как он мог не заметить ее, когда она сворачивала с трассы перед Ялхой-Мохк! Это село как на ладони. Нет, надо брать себя в руки! Отца с Исой уже не вернешь. Изо дня в день мучить себя воспоминаниями о них ничего не даст. Впрочем, как и то, что сейчас он убьет этого Абдуллаха.

Неожиданная мысль заставила его непроизвольно хмыкнуть.

Он прислушался. Машина проехала мимо и сейчас уже урчала двигателем где-то позади него. Примерно прикинув расстояние до места, откуда связной с контейнером пойдет пешком, Шаман поднялся и, посмотрев на часы, направился к дороге. Скоро турок будет возвращаться, и нужно торопиться.

Наконец среди деревьев вновь замелькал внедорожник. Машина шла под гору на приличной скорости. Наверняка кровник сейчас в состоянии эйфории давит на газ, а голова его занята мыслями о скором возвращении. Шаман усмехнулся, оттолкнулся плечом от дерева, к которому прислонялся, и, выйдя на середину проселка, снял автомат с предохранителя.

Машина, на минуту нырнув в небольшой распадок, вновь появилась на дороге. До нее было еще далеко, однако Шаман отчетливо почувствовал не только взгляд турка, который однозначно его заметил. Он словно увидел его глаза, скрытые за отражениями придорожных кустов на лобовом стекле, почувствовал, как у того учащается пульс, выступает на лбу пот. Негодяю ничего не стоит пригнуться и, вдавив педаль газа, попытаться проскочить прямо через вышедшего на дорогу военного. Но Шаман был уверен, что этот человек так не поступит. Почему, сам не мог понять. Наверняка в такие моменты все привычные стереотипы восприятия окружающего мира уходят на второй план, уступая место каким-то иным способам общения и чувствам.

Скрипнув тормозами, «Нива» встала, не доезжая пары десятков метров до Шамана. Наконец он разглядел лицо этого человека. Продолжая держаться за рулевое колесо, на него смотрел уставшим взглядом уже немолодой, лысый мужчина. Не было в его взгляде ни страха, ни отчаяния, ни раскаяния. Одна отрешенность.

Шаман держал автомат в опущенных руках и мысленно просил этого шакала рвануть из машины, выхватить пистолет и начать стрелять в него. Тогда он положит его. Но турок не собирался бежать, а тем более стрелять. С минуту разглядывая стоящего посередине дороги вооруженного человека, он вздохнул, заглушил двигатель и, неторопливо выйдя наружу, встал перед машиной.

Шаман сглотнул подступивший к горлу ком.

– Ты решил отомстить, – заговорил глухим голосом Абдуллах. – Не тяни время, я все равно не буду тебя просить о пощаде, а тем более пытаться убежать. Рано или поздно ты найдешь меня, а ожидание смерти страшней ее самой.

Шаман медленно подошел к турку и некоторое время не мигая смотрел ему в лицо, играя желваками. Потом, вскипев, схватил его левой рукой за горло, но тут же, словно оно было раскалено, отдернул руку:

– Мы не бандиты, а солдаты и выполняем приказ. Я буду считать, что твой хозяин отдал долг. Тем более мой брат и отец умерли в честном бою… Уезжай!

* * *

За шесть суток, проведенных в пещере, Биберт лишь несколько раз спускался к ручью, чтобы заполнить пластиковые бутылки, оставленные калекой, и флягу водой. Простуда, как он и думал, отступила быстро. Продукты, которые он как мог экономил, заканчивались. Осталось немного хлеба, лук, чеснок, пара сникерсов и горсточка заварки для чая.

– Еще два дня, и ухожу, – твердо решил он, поднимаясь с нар, одновременно поймав себя на мысли, что в последнее время стал разговаривать сам с собой.

Вновь, как и в первый день, закружилась голова. Нужно было сходить за водой, а он не мог этого сделать.

– Что, снова?! – проговорил вслух бандит. – Только вчера чувствовал себя нормально!

С трудом собрав в рюкзак бутылки, поплелся к ручью, не взяв с собой даже автомат. От яркого солнца заслезились глаза. С остановкой на отдых, подобно столетнему старику, он добрался до ручья и еще некоторое время сидел на корточках, наблюдая за играющей на камнях водой.

Вернувшись, вновь улегся. Снова поднялась температура, стал бить озноб. Вскоре к этим прелестям прибавилась тошнота и боль в животе. Глядя на мерцающий огонек свечки, он задремал. Проснулся от какого-то кошмара. Озноб усилился. Он никак не мог согреться. Закутавшись в старое стеганое одеяло, оставленное здесь хромым, он попытался заснуть. Тупая ноющая боль в затылке постепенно стала перерастать в шум. Неожиданно из этого потока звуков он стал различать чей-то шепот. Одновременно погас огарок свечи. Тусклый дневной свет снаружи едва освещал самодельный стол и кусок серой каменной стены.

– Он здесь, – вновь донеслось до слуха.

– Давай закинем туда гранату? – спросил кто-то.

– Нет, Биберт должен умереть не так, – громом среди ясного неба прозвучали слова голосом Ильмана. – Он оскорбил честь моего рода, и я за это отрежу его поганую голову.

– Нет! – протянул Биберт, нащупав ребристую «эфку», лежащую рядом. – Не выйдет у тебя ничего! Пусть я слаб, а ты, шакал, почувствовал это и, как стервятник, кружишь над отбившимся от стаи больным волком, но я еще могу драться!

Сев, он рванул на себя кольцо, медленно поднялся и, подойдя к проходу, не глядя метнул туда гранату. Послышался хлопок сработавшего запала, звякнула о каменный пол отлетевшая в сторону чека, загремела, покатившись и подскакивая, смерть. Бросившись в угол, он зажмурился. Биберт знал, что такое взрыв в закрытом пространстве, и зажал уши руками. Грохнуло так, что качнуло пол. А может быть, просто показалось? Он открыл глаза, но не увидел ничего, кроме темноты. Нос и рот заполнила густая пыль. Странно, грохот продолжался, проникая в каждую клетку организма, заполняя ее болью. Он не утихал и не становился громче. Все мелко тряслось. Биберт ощущал телом эту вибрацию. Обхватив голову руками, абсолютно ничего не понимая, он, казалось, просидел так целую вечность. Неожиданно наступившая тишина показалась ему глухотой. Сплошная кромешная темнота и ни звука.

«Может, я в аду?» – пришедшая на ум мысль заставила его подняться. Он на ощупь пошел вперед, пока не наткнулся на холодную стену. Перебирая руками, двинулся вдоль нее, пока не уперся в стол. Почему-то именно это вывело его из состояния оцепенения. Биберт отчетливо услышал скрип и звук собственных шагов. Где-то должны быть спички! Он принялся шарить по неровной поверхности, нащупал коробок. Облегченно вздохнув, достал спичку и чиркнул ею. Слабенький желтоватый огонек осветил край стола, алюминиевую чашку с перетопленным и застывшим воском. Пламя между тем лизнуло кончики пальцев. Боль его обрадовала. Он не только слышит и видит, но еще и чувствует! Торопливо высыпав на ладонь несколько спичек, он зажег следующую и стал осторожно ногтями освобождать утонувший в воске фитилек. Вскоре ему удалось зажечь примитивный светильник. Взяв чашку в руки, он медленно побрел к выходу. Душил кашель. В горле першило. Интересно, почему темно? Наверное, от пыли, которая не успела осесть. Где же Ильман и тот, кто пришел с ним? Вот и выход, но света по-прежнему не видно. Странно. Он сделал несколько шагов и неожиданно наткнулся на холодный и влажный кусок гранита. Что это? «Неужели забрел в другую комнату?» – мелькнула у него мысль. Биберт обернулся. Стола видно уже не было. Прыгающий и мерцающий жутковато-красный свет фитиля отражался от пыли в каком-то шаге от него. Стало казаться, что он находится внутри светящегося шара. Биберт поежился, и тут его осенило. Не было никакого Ильмана, и никто не собирался его убивать! Обычный бред он воспринял как реальность и спросонья швырнул в проход гранату. Висевший на честном слове карниз из нескольких сотен тонн горных пород обрушился, погребя его под собой. Еще Нурды говорил, что эта пещера пригодна лишь для того, чтобы скрыться от чужих глаз. Однако стоит кому-то всадить над входом в пещеру гранату, и все, кто в ней находится, обречены на долгую и мучительную смерть. Разобрать руками столько камня будет невозможно, а поднять на такую высоту технику просто нереально. Да и кто будет заниматься этим в Чечне? Закричав не своим голосом, он метнул в темноту чашку и, развернувшись, принялся с неистовством скрести по камню руками, обдирая ногти.


Эпилог

– Не пойму, чего Дрон суетится? – задумчиво следя за перемещениями капитана по взлетке, нахмурился Антон. – У него что, глисты? У меня скоро голова закружится, пока здесь стоим, раз двадцать мимо пробежал.

– Он хотел какую-то бабу в самолет оформить, – перехватив взгляд Антона, который наблюдал за тем, как неугомонный капитан в очередной раз забежал на рампу «Ила», проговорил Туман.

– Зачем? – Антон перевел на майора удивленный взгляд.

– Шут его знает, – уклончиво ответил Туман. – Кажется, командир экипажа его отправил…

– Куда? – не сразу понял, о чем речь, Банкет. Развалившись на сваленных в кучу рюкзаках, он, надвинув на глаза кепку, казалось, дремал. – Вы про Ваську, что ли? Да никуда его не отправляли. Объяснили, что не могут постороннего человека вписать в полетный лист.

Наконец до Антона дошло. Он вспомнил русоволосую девушку, которую тот привез на аэродром незадолго до погрузки.

– Никак наш Дрон попал! – усмехнулся Туман. – Может, вмешаешься, командир? Все равно своего добьется. Только бы не хотелось, чтобы самолетом после его просьб инвалиды управляли.

– Все, базар прекратили! – Пропустив слова Тумана мимо ушей, Антон подхватил свой рюкзак. – Грузимся.

Проверив крепление машин и посетовав на грязь, которую разведчики не смыли с колес, бортинженер покачал головой и занял свое место у перегородки кабины пилотов. Засвистели турбины. Тяжело вздыхая, закрылись лепестки рампы. Антон оглядел спецназовцев. Все сидели погруженные в свои мысли, ожидая взлета. Самолет несколько раз тряхнуло. Шум усилился, а фюзеляж мелко завибрировал. Спустя минуту резко заложило уши, а сердце замерло. Оторвались! Самолет накренился, выходя на курс, круто забирая вверх.

– А что Дрон такой серьезный? – нагнувшись к самому уху Антона, прокричал Банкет.

Почувствовав, что о нем говорят, сидевший напротив Василий скривил рожу и, показав средний палец, поднялся. Подойдя к дверце «Нивы», он открыл ее и помог выбраться наружу своей пассии. Смущенно улыбаясь, девушка бросила виноватый взгляд в сторону бортинженера. Тот лишь покачал головой.