Рассказ сержанта Анатолия Шияна, командира группы спецназа, служившего в Печорах в 1 роте в 1969-1971гг. Основано на реальных событиях.
Нож в зубах, а в *опе – ветка, это к вам ползет разведка!..
Из армейского фольклора
Сержант Валентин Лямин, с которым мы расстались почти сорок лет назад, и недавно нашлись по интернету, вспоминая былое, сказал, что служба в спецназе ГРУ – самое большое приключение, которое только может выпасть мужчине в мирной жизни. Лучше, пожалуй, и не скажешь...
Все эти годы мы хранили тайну о том, где служили. Теперь, когда спецназ Главного разведывательного управления обороны нашей страны ликвидирован, можно рассказать хоть то, что вспомнилось. Хотя жаль, что нельзя было раньше похвастаться, в каких непростых войсках служили и каким необычным делам учились. Я, как и Лямин, вернулся домой со службы в новом военном бушлате – и сразу же снял погоны. Потом еще пару дней походил с голубыми десантными петлицами: «О-о!!. И с парашюта прыгал?», спрашивали знакомые. «С парашютом. Да, прыгал, и не раз…». Вот и все, что можно было рассказать…
А ведь хотелось как бы между прочим, взять и рассказать какой-нибудь знакомой девушке, какой ты есть самый необыкновенный герой. Но хотя и был у меня вот та-а-акущий туз, выигрывали те, кто играл в домино… Шучу, конечно – в карты и домино не играю, просто другого сравнения под рукой не нашлось... Но и «без туза» иной раз выигрывал. Однажды, еще во время службы в армии – попробовал кое-что рассказать. Только ни к чему это было…
Во время учебы в печорской разведшколе ее командир Галич постоянно проверял, чему мы обучились на тактических занятиях. В принципе, знали и умели мы много: приемы поиска замаскированных объектов, бесшумного «снятия часового», захвата вражеского «языка», изготовления и установки мин-ловушек, и другую нужную разведчику всячину… Кое-что уже отработали на практике. Но поскольку и «часовым», и «языком» выступал такой же, как и ты, курсант, знающий, в каком месте и чем друзья постараются тюкнуть его по голове, получалось это как бы понарошку.
Научились также разным тонкостям: бесшумно ходить, незаметно укрываться там, где спрятаться, кажется, невозможно… На нас уже хорошо сидела даже мешковатая армейская одежда. Мы были ловкими и подтянутыми – и при беге и ходьбе не брякали даже металлические части снаряжения, а наши короткие АКМСы казались продолжением рук. «Ну, эти, перегрызут и сосны и елки, но задачу выполнят…», думали, наверное, случайные встречные. Прослужив несколько месяцев в спецназе, мы и сами так о себе думали…
Нашей группе предстояло провести бесшумный захват «языка». Успешный результат такой операции все видели в кино: приходят усталые, но довольные разведчики, и приводят (иногда - приносят) вражеского полковника. В принципе, операция не сложнее прочих, если правильно ее организовать, ну, а во-вторых – знать, где бывают эти самые полковники.
С «полковником» как раз проблем не было – в этой роли должен был выступить сам подполковник Галич. А вот что касается организации, то у нас был выбор из целой серии тактических приемов, доступных разведывательно-диверсионной группе.
Приемов много, но каждый хорош для решения своей задачи. Например, внезапный налет не подходит – много шума, стрельбы, «трупов». Нам же нужен живой «язык». И поскольку мы заранее знали – где и когда он проедет, значит, самый подходящий способ для нас способ – засада.
Засаду уже тысячи лет используют охотники, воины, разбойники и… влюбленные.
В наставлении засада описывается примерно как: «…заблаговременное и скрытное расположение подразделения на путях движения противника для внезапного нападения на него. Засада применяется во всех видах боевых действий, на любой местности, в различных метеорологических условиях и в любое время суток, перед фронтом, на флангах противника и в его тылу. Опыт показывает, что засада по сравнению с другими способами действий имеет ряд преимуществ…»
За счет внезапности, удачного выбора места, четкой организации и безудержного напора засада, как правило, приносит хорошие результаты. Даже в мульте «Бременские музыканты»: охрана еще допевает строевую «Если рядом воробей…», а уже и карета захвачена, и принцесса другое запела … Или еще шустрее: мать посылает за водой, девица умывается-одевается, красит губы, щеки, ресницы, брови, а потом берет кувшин и летит к колодцу. А на обратном пути: бац, засада! Вода еще колышется в кувшине – а девка уж замужем…
Засада – настолько древняя военная хитрость, что описана даже в Библии. Например, в Книге судей, 20:37 «Засада же поспешила и устремилась к Гиве, и вступила и поразила весь город мечом…».
Но не всегда и не всем засада приносит удачу. Вот, например, как в 1377 году прошляпили наши, будучи с большими силами в засаде на реке Пьяне под Нижним Новгородом, и считая, что враги – еще за со-о-отни верст.
Прошу извинить за длинную цитату из летописного источника, но короче – никак…
«…они же оплошишася и небрежением хожаху, доспехи своя на телеги своя въскладаху, а инии — в сумы, а у иных сулици еще не насажены бяху, а щиты и копья не приготовлены. А ездят, порты своя с плечь спущав, а петли розстегавъ, аки роспрели, бяше бо им варно, бе бо в то время знойно. А где наехаху в зажитьи мед или пиво, и испиваху до пьяна без меры и ездят пьяни. Поистинне — за Пьяною пьяни…»
Ну, а дальше в переводе на русский: «…поганые, быстро разделившись на пять полков, стремительно и неожиданно ударили в тыл нашим и стали безжалостно рубить, колоть и сечь. Наши же не успели приготовиться к бою и, не в силах ничего сделать, побежали к реке к Пьяне, а татары преследовали их и избивали.
И тогда убили князя Семена Михайловича и множество бояр. Князь же Иван Дмитриевич, жестоко преследуемый, прибежал в оторопе к реке Пьяне, бросился на коне в реку и утонул, и с ним утонули в реке многие бояре и воины, без числа погибло народа. Это несчастье свершилось второго августа…».
Сейчас, кстати, в этот день отмечают День десантника…
Засада – прежде всего трезвая оценка возможностей, тщательный выбор места, безукоризненная расстановка сил и контроль на всех этапах. Ну, и бдительность, конечно. Чтобы самому не вляпаться…
Приемы засады тоже известны. Противника, прежде всего, надо остановить. Для этого можно устроить завал, подкоп или иную каверзу. Подкоп идеален: когда машина на ходу влетит в яму – бери «языка» голыми руками. Но… рыть землю среди лесных корней, а потом маскировать яму долго и сложно…
Заранее было известно, что командирский «газик» пройдет по давно не езженной дороге в негустом сосновом бору, поросшем белым мхом, перемежаемом островками густого голубичника. Если бы не наше важное дело, хорошо бы поискать тут белых грибов. В таких местах их обычно много...
Для засады выбрали место, где дорога спускается в небольшую ложбинку и решили ограничиться завалом, который возникнет здесь в нужный момент… Для этого, заранее привязав к вершине веревку, подрубили одну из сосен. Потом только потянуть - и она упадет, перекрыв дорогу. Тянуть был назначен несколько задумчивый, но физически сильный белорус по фамилии то-ли Акутенок, то-ли Комаченок - ребят с подобными фамилиями было у нас несколько. Второй белорус должен был завалить вторую сосну позади машины. На случай, если водитель соберется удрать от нас задним ходом…
Командир приедет на своем «газике», он же «козлик». Таких машин с хлипкой брезентовой крышей, задерживающей только малую часть дождя и ветра, когда-то было много. Неприхотливому наследию Великой войны, этому легкому и мобильному джипу, кажется, и не нужны дороги. Не раз видел, как такой «козлик», воя и подскакивая, летит даже над свежей пашней… В первую очередь ими снабжались колхозы и воинские части, как раз и действовавшие в условиях бездорожья.
«А если мы Галича… того… помнем немного?.. Ничего плохого нам за это не будет?» - спрашивали мы у взводного, лейтенанта Ващука. «Глядите, чтобы он вас не помял», отвечал взводный, знавший Галича лучше. «Бить прикладом по голове, конечно, не надо, но оглушить, наверное, можно…» - туманно добавил он.
Метров на пятьсот в сторону, откуда ожидалось прибытие «языка», выслали наблюдателя – шустрого паренька откуда-то из Забайкалья - с портативной рацией. Он залег за поворотом, и ему было видно еще на пятьсот метров дальше. Заметив машину, он нас предупредит. Выходит, у группы будет примерно километр запаса на непредвиденные случайности…
Подробно обсудив, кто, что, как и после чего делает, мы, тщательно осмотрев место, прикрыли мхом места надрубов на деревьях, зарыли под корнями отлетевшие щепки, замели мелкими веточками следы и устроили для себя малозаметные лежки вблизи. Заодно мазнули так-сяк лесной землей по лицам. Именно лицо в первую очередь выдает человека. Если испятнать его, и вдобавок не двигаться - даже осторожные лесные птицы и звери перестают тебя бояться. Поглядев, где залегли соседи слева-справа, лег в моховое ложе за кустом голубичника и я. Сунул для маскировки за отвороты «мобутовки» и за лямки на плечах несколько прядей мха, укрыл им же серо-черный автомат. Жду…
Ожидание кажется бесконечным… От нечего делать начинаешь рассматривать то, что перед глазами. Ага – вот и малюсенький грибочек! Белый, кажись… Дня через два-три, идя по дороге, кто-нибудь его найдет. Порадуется красоте, а потом унесет домой… Будет на ужин жареная картошка…Больше полгода ее не видел…
Мельтешат букашки. Одни норовят укусить сразу. Другие – сначала полазить за шиворотом. Как-то на учениях за десятки километров от ближайшего жилья увидел на стволе дерева… таракана. «Откуда ты тут, грязнуля? Не с собой же я тебя принес?» Ну, это вряд ли – медбрат Почепка вместе с медицинским лейтенантом так рьяно боролись за санитарию, что даже тараканам в этой хлорной вони было не выжить. Выходит, он тут, в лесу, и живет?! И как только там, у людей, решают, что хлоркой или тапком навсегда победили их –– из леса выходят новые тьмы. Чингис-ханы, блин!...
Отвлекся, а уже был сигнал вызова. Наблюдатель сообщил: «Едет!» Командир группы посигналил нам: «Объект приближается!». Нервы и мышцы – в упругую кучку. Еще сильнее вжался в мох – автомат наготове… Но все, кажись, идет, как по писаному…
Показался зеленый ГАЗ-69. Он был уже почти рядом, когда начала взвизгивать рация. Громко так. Наверное, наблюдатель хочет узнать, как у нас дела. «Не отвлекай, дебил!» - отключил рацию старший. «Нашел время!»…
«Газик» подъехал: «Начали!» - махнул Акутенку-Комаченку командир. Тот дернул веревку – сосна устояла. Уже не заботясь о маскировке, белорус стал тянуть веревку из всей силы. Сосна дрогнула, наклонилась, застыла на мгновение в воздухе, а затем крутанулась вокруг оси и с шумом упала. Чуть наискось – на брезентовую крышу «козлика». Машина остановилась, мотор заглох. «Ту-у-дыт!..», сказал сержант и стало тихо…
Этого не ожидали - и поначалу опешили… Но тут затрещала и рухнула вторая сосна – ее свалил плечом другой белорус… Машина оказалось в капкане... Стараясь показной боевитостью прикрыть очевидный «ляп», мы, чуть не оторвав хлипкую дверь, как червяка из яблока, выхватили из-за руля бледного мужика в зеленом армейском бушлате. «Языка» крепко ткнули носом в мох и быстро связали…
А потом вдруг оказалось, что в колеснице - принцесса… То-есть, зажавшись в комок на заднем сиденье, на нас боязливо таращится, что-то негромко бормоча, беременная-пребеременная женщина. Сквозь дырку в брезентовой крыше на голову ей еще сыпалась какая-то древесно-моховая труха. Нам, восемнадцатилетним, эта примерно тридцатилетняя женщина показалась совсем старой. Откуда вы, тетя?
«Н-да… Не хило засадили…» - задумчиво сказал кто-то из наших. Женщина смущенно хихикнула. И продолжала испуганно выговаривать: «Что же вы делаете?.. Что ж вы делаете, мазурики?..». Понятно, в шоке: от упавшего почти на голову дерева, от наших измазанных землей рож, непривычной нашей военной формы с кепками-«мобутовками», коротеньких автоматов… Хотя мы и сами, конечно, сдрейфили…
Опросив «языка», выяснили, что это колхозный шофер кратчайшей дорогой вез ее в печорский роддом. А привез к нашей засаде… Пока его развязывали и как умели успокаивали беременную – подъехал Галич. Произнеся недлинную серию подходящих слов, командир посадил тетку в свою машину и быстро повез в Печоры, по уже неотложным женским делам…
Убирая деревья в сторону, мы извинялись перед струхнувшим от наших игр шофером: обознались, мол… У тебя «козлик», у нашего командира тоже… Перепутали – с кем не бывает…
«Разули бы вы глаза, ребята», облизывая слегка кровившую губу, шофер осторожно косился на наши «мобутовки» и АКМСы. «Как это перепутали?» И в самом деле – у командира части машина новая, а эту колхозную «лохматку» лет десять как ждали на металлолом.
Оказывается, то же самое хотел сказать и наблюдатель, когда мимо него к нашей засаде проехала эта старенькая машина. Но катившуюся, как по маслу, операцию уже было не остановить. Хорошо хоть, что ни водитель, ни женщина не пострадали, и известности этот случай не получил. А помятый каркас машины, наверное, не в первый раз починили в колхозной кузне.
В часть возвращались быстрой побежкой. «Я сразу заметил…», чуть запыхавшись, сказал Ходкевич, один из двух служивших в нашей роте женатиков, «…что с этой бабой в машине что-то не так». «Ну, ты-то специалист!..», в тон поддакнул кто-то. Все невесело засмеялись.
А на другой день над нами подсмеивался весь батальон: на общем построении Галич чуть ли не в лицах рассказал, какая у нас получилась засада, и какого «языка» мы отловили. Потом несколько дней мы даже не заходили в солдатскую чайную и военторговский магазин: там работали женщины и перед ними было как-то особенно неловко…
Через пару месяцев в тот колхоз – может, чтобы загладить вину, а заодно и заработать пару машин картошки для части – хозяйственный Галич послал нас «для оказания шефской помощи». Шофера мы не видели, а тетка - уже с дитем в коляске – сама приходила на нас взглянуть. Она с хохотом рассказывала другим женщинам, как из-за этих вот мазуриков родила почти что под сосной. Молодухи тоже смеялись, но как-то необидно, даже – наоборот. И не понимали, за что таких красавцев можно назвать мазуриками…
На танцах, где хрипатая гармошка раз за разом играла одну и ту же веселую полечку, мы, перекрикивая ее и дробь каблуков, пытались это объяснить каждый своей партнерше. В общем шуме слова было не разобрать, и потом пришлось долго объяснять про «языка» на лавочке, под большими и яркими деревенскими звездами… Но затем и объяснение стало не нужным…
Пройдет много лет, и вспоминая это, а затем и множество разных других событий, случившихся во время службы, (когда успешных, а когда – и не очень), - и я, и Лямин, и воины, служившие в спецназе вместе с нами, и те, которые пришли после нас, – все мы спустя годы поняли, что наша служба в этих войсках и была самым большим и необычным приключением, случившимися в нашей жизни.
И это – правда…
А. Шиян, сержант, командир разведгруппы,
Печоры, 1969-1971
Комментарии
Очень интересно,с тонким