В мемуарах маршалов Г.К. Жукова, А.М. Василевского, А.И. Еременко, а также в многочисленных исторических исследованиях, посвященных Сталинградской битве, редко и скупо говорится о том, какую роль сыграла военная разведка Красной Армии в период подготовки операции «Уран» – операции по окружению, расчленению и уничтожению крупной группировки немецких войск между Волгой и Доном в ноябре 1942 – феврале 1943 гг. О некоторых тайных операциях военной разведки и их влиянии на ход и исход Сталинградского сражения рассказывает кандидат исторических наук Владимир ЛОТА.

Десятки лет тому назад на фронтах Великой Отечественной происходили события, которые кардинальным образом изменили обстановку на советско-германском фронте и создали реальные предпосылки для победы над фашистской Германией. Речь о Сталинградской битве. О подвигах пехотинцев, артиллеристов, танкистов, военных летчиков в ходе сражения за Сталинград написано много. Об участии военных разведчиков в этом сражении не сказано практически ничего. А между тем 1942 год – год Сталинградского сражения – был самым трагичным и самым успешным в деятельности военной разведки Красной Армии. Хотя по неизвестным причинам операции военной разведки не нашли отражения даже в воспоминаниях Маршала Советского Союза А.М. Василевского, который в период Сталинградской битвы был начальником Генерального штаба.

Сталинградское сражение, как известно, началось в середине июля 1942 года. Гитлер требовал от своих генералов разгрома Красной Армии. На московском и ленинградском направлениях сохранялись крупные группировки немецких войск, которые реально угрожали безопасности двух столиц советского государства. Какой из них предстояло пасть первой, сказать тогда никто бы не смог. Гитлер готов был уничтожить и Москву, и Ленинград одновременно.

После разгрома немецких войск под Москвой наступательные возможности советских войск к весне 1942 года иссякли. Для советского Верховного Главнокомандования настало время решать, как действовать во время летнего периода – обороняться или продолжать наступление? Начальник Генерального штаба Б.М. Шапошников (с мая 1942 г. – заместитель наркома обороны) понимал, что для накопления резервов необходимо выиграть время. Он считал, что по всему фронту необходимо перейти к стратегической обороне.

Сталин и Жуков соглашались с необходимостью перехода к стратегической обороне, но предложили провести несколько наступательных операций. В конечном счете стратегическая оборона была принята в качестве главного вида действий Красной Армии на лето 1942 года. Вместе с тем Ставка, учитывая мнение Сталина, приказала также провести частные наступательные операции.

В Генштабе хорошо знали, что в стране чрезвычайно остро ощущался недостаток в подготовленных резервах и материально-технических средствах. Планировать наступательные операции в таких условиях было бесперспективно. Однако со Сталиным никто спорить не стал.

В первом квартале 1942 года в Генеральном штабе пытались определить, где же германское командование нанесет главный удар. Мнения были различными, но все считали, что захват Москвы остается главной целью германских войск.

У Гитлера были более обширные планы. Наша военная разведка впервые узнала о них в марте сорок второго года...

В конце января 1942 года военком Разведуправления бригадный комиссар И. Ильичев проанализировал действия военной разведки в ходе начального периода войны. В работе Разведуправления Красной Армии выявились серьезные недостатки. Ильичев подготовил докладную записку членам Государственного Комитета Обороны. В то время это было похоже на приговор самому себе. Воспоминания о пятерых начальниках военной разведки, репрессированных в канун нападения фашистской Германии на Советский Союз, еще были слишком свежи в памяти.

В записке Ильичева говорилось о том, что «организационная структура военной разведки не приведена в соответствие с условиями войны и является тормозом в разведывательной работе». Серьезной критике был подвергнут Генеральный штаб, который практически не руководил Разведуправлением.

Докладная Ильичева была без задержки рассмотрена на заседании ГКО. 16 февраля 1942 года И.В. Сталин подписал приказ, в соответствии с которым Разведуправление ГШ Красной Армии было реорганизовано в Главное разведывательное управление ГШ КА.

Ильичев был доволен тем, что ему удалось сделать в столь короткий срок. От направления докладной в ГКО до реорганизации Разведуправления приказом Сталина прошло всего шестнадцать дней! На сохранившейся копии докладной записки рукой Ильичева написано: «В дело. Все решено!»

Начальником ГРУ был назначен генерал-майор А.П. Панфилов. Военным комиссаром разведуправления вновь был утвержден бригадный комиссар И.И. Ильичев. В Главном разведуправлении было сосредоточено руководство всеми видами разведки – зарубежной и войсковой. В соответствии с решением И.В. Сталина генерал-майор Панфилов стал заместителем начальника Генерального штаба. Это означало, что Генеральный штаб непременно улучшит работу по руководству ГРУ, что и произошло.

Так начинался для военной разведки 1942 год…

Для бесперебойной и эффективной работы Генерального штаба его офицерам постоянно требовались сведения по широкому кругу вопросов. «Механизм» добывания, изучения, оценки и использования разведсведений был довольно сложен. Как он действовал в 1942 году? Справлялась ли разведка с решением возложенных на нее задач? Что конкретно было сделано военными разведчиками для обеспечения разгрома немецких войск под Сталинградом?

Эти и многие другие вопросы до сих пор вызывают обостренный интерес. На них легче было бы найти ответы, если бы кто-либо из начальников ГРУ военного периода оставил мемуары. Однако генералы Ф. Голиков, А. Панфилов, И. Ильичев и Ф. Кузнецов своими «воспоминаниями и размышленями» с потомками не поделились. Не написал мемуары и участник Великой Отечественной войны патриарх военной разведки генерал армии П.И. Ивашутин, около четверти века руководивший работой ГРУ. Однажды, беседуя с Петром Ивановичем, я поинтересовался, собирается ли он написать воспоминания о работе в разведке? Генерал ответил коротко и твердо: «Начальники военной разведки мемуаров не пишут».

В годы войны разведка стремилась к достоверности сведений. И во многих случаях добивалась успеха. Но результаты ее работы не всегда приносили пользу. Известно, что военные разведчики Рихард Зорге, Ильзе Штебе, Шандор Радо, Лев Сергеев, Герхард Кегель и другие своевременно предупреждали советское руководство о готовящемся нападении Германии на Советский Союз.

В феврале 1942 года Сталин и члены ГКО после разгрома немцев под Москвой наконец-то прислушались к мнению руководства РУ ГШ Красной Армии и приняли конкретные меры по реорганизации этой секретной службы. Война требовала новых организационных форм разведки, новых методов и направлений в ее работе. В 1942 году, несмотря ни на что, военная разведка с ее зарубежными резидентурами, разведотделами штабов фронтов, приграничными разведпунктами и техническими службами имела достаточно прочные позиции. Образно говоря, в 1942 году военная разведка Красной Армии представляла собой особый секретный фронт Генерального штаба. На этом фронте, линия которого проходила через столицы многих иностранных государств, через советские города и села, временно оккупированные фашистами, бои не прекращались ни на минуту. В тех жестоких боях погибли многие разведчики. Они ведь всегда шли впереди действующей армии, помогали ей, постоянно рискуя жизнью.

Какие же виды разведки оказались особо эффективными в период подготовки Сталинградской операции и во время разгрома немецких войск в ноябре 1942 г. – декабре 1943 г.? Это, во-первых, войсковая разведка. Самоотверженно трудились офицеры разведотделов Сталинградского, Донского, Юго-Западного и других фронтов. Они добывали разведывательные сведения по крупицам на передовой, в тылу врага, в ходе допросов захваченных в плен германских солдат и офицеров. По утвержденному Генеральным штабом и начальником ГРУ положению разведотдел каждого фронта обязан был к 20.00 текущих суток направить в Центр разведдонесение обо всем новом, что замечено за линией фронта на стороне противника. К 3.00 следующих суток начальник РО штаба фронта готовил и направлял в ГРУ разведсводку о частях и соединениях противника в пределах линии фронта.

Кроме того, все разведотделы фронтов были обязаны направлять в Москву так называемые «декадные разведсводки» к 9.00 9, 19 и 29-го числа каждого месяца. Более того, начальник ГРУ требовал от всех подчиненных ему разведорганов штабов фронтов представлять месячные отчеты о работе разведотделов к 10-му числу следующего месяца.

При самом приблизительном подсчете получается, что разведотдел штаба каждого фронта в течение 1942 года направил в Центр около 780 донесений и разведсводок. Если учесть, что в 1942 году Ставкой было образовано 17 фронтов, то получается, что силами ГРУ с 1 января по 31 декабря 1942 года было отработано более 13 тысяч различных разведдокументов! Значительная часть из этих материалов была подготовлена разведотделами южных фронтов Красной Армии.

Конечно, донесений, исходивших из структур войсковой разведки, было значительно больше.

Второе важное направление в деятельности ГРУ в период подготовки окружения немецкой группировки и уничтожения ее в ходе Сталинградской битвы занимала радио- и радиотехническая разведка. В конце ноября, когда кольцо окружения немецко-фашистских войск в районе Сталинграда сомкнулось, радиоразведкой было установлено, что в окружении находились штабы 6-й полевой армии, 4, 8 и 51-го армейских корпусов, 11-го механизированного корпуса, 14-го танкового корпуса, а также шести танковых и механизированных дивизий и тринадцати пехотных дивизий противника, то есть группировка окруженных немецких войск была вскрыта полностью.

В 1942 году в состав Разведуправления Красной Армии входила и дешифровальная служба. Сотрудники этого вида разведки в 1942 г. также добились значительных результатов. Дешифровальной службой ГРУ было раскрыто 75 шифров немецкой разведки, прочитано свыше 25 тысяч немецких шифротелеграмм.

Полученные таким путем сведения о противнике позволили установить дислокацию свыше ста штабов соединений, раскрыть нумерацию двухсот отдельных батальонов и других частей германской армии.

Многие годы зарубежные исследователи восхваляли британскую разведку, которая сумела раскрыть содержание перехваченных немецких радиограмм, зашифрованных специальной машинкой для шифрования текстов, которая называлась «Энигма» («Загадка»). Созданная немецким изобретателем доктором наук Артуром Шербиусом, эта машинка была в то время подлинным чудом шифровальной техники. Британцы смогли покорить «Энигму».

Так было. Но никогда и нигде еще не говорилось о том, что примерно таких же успехов в 1942 году добились сотрудники специальной дешифровальной группы ГРУ. Они выявили возможности расшифровки немецких телеграмм, зашифрованных все той же «Энигмой», и приступили к конструированию специальных механизмов, ускоряющих эту расшифровку.

В ноябре 1942 года, в самый разгар Сталинградской битвы, радиоразведывательная и дешифровальная службы ГРУ были переданы в Генеральный штаб Красной Армии и в органы НКВД.

Третьим важным направлением добывания сведений о противнике была авиационная разведка. Об эффективности ее работы можно судить хотя бы по такому факту. В боях под Сталинградом заместитель командира эскадрильи 8-го отдельного разведывательного авиационного полка 8-й воздушной армии Южного фронта капитан Василий Балашов произвел 45 боевых вылетов, сфотографировал территорию, на которой находились войска противника, общей площадью 14,5 тысячи квадратных километров. Всего же за годы войны этот офицер произвел 210 боевых вылетов на разведку войск и коммуникаций противника. В августе 1943 года капитану В. Балашову было присвоено звание Героя Советского Союза.

Все сведения о противнике поступали в Центр. На их основе офицеры центрального аппарата ГРУ готовили информацию для представления в вышестоящие инстанции. Существовал строгий порядок подготовки этих документов, нарушить который никто не имел права.

Ежедневно в ГРУ во второй половине дня готовились разведывательные сводки о положении на фронтах за истекшие сутки. Ежедневно эти разведсводки представлялись председателю ГКО И.В. Сталину, другим членам ГКО, начальнику Генерального штаба и начальнику его Оперативного управления.

Не реже одного раза в неделю к разведсводке прилагались специальные карты, изготовленные в военной разведке, на которых отражалась группировка сил противника.

К 7, 15, 22 и 30 числу каждого месяца ГРУ должно было представить Сталину, всем членам ГКО, начальнику Генерального штаба и начальнику Оперативного управления ГШ особый документ, который назывался «Боевое расписание сил противника». В этом «расписании» указывалась группировка противника по всем фронтам и направлениям до дивизии, отдельной бригады, полка и батальона.

Во многих случаях, по мере поступления сведений особой важности, в ГРУ разрабатывались специальные сообщения, которые незамедлительно направлялись И.В. Сталину, Г.К. Жукову, Б.М. Шапошникову, А.М. Василевскому. Часто такие спецсообщения адресовались Л.П. Берия, В.М. Молотову, Г.М. Маленкову и другим государственным деятелям.

Естественно, ценность разведдонесений ГРУ определялась не их количеством, а содержанием. Информационные документы, подготовленные сотрудниками ГРУ в 1942 году, исчислялись десятками тысяч. Но не этот «ворох разведсведений» важен для понимания значимости вклада военной разведки в разгром группировки германских войск под Сталинградом. Важно содержание разведсведений и своевременность их получения.

Если фронтовая разведка, радиотехническая и дешифровальные службы ГРУ и авиационная разведка добывали сведения в основном о состоянии войск противника вдоль линии советско-германского фронта, о передвижениях войск и сосредоточении резервов живой силы и боевой техники немцев в оперативной глубине фронта, то сведения о стратегических замыслах вермахта добывала главным образом советская стратегическая агентурная разведка, которая была четвертым по счету, но скорее всего первым по значимости направлением в деятельности военной разведки накануне и в период Сталинградской битвы. Зарубежные резидентуры военной разведки в 1942 году действовали в Лондоне, Женеве, Париже, Вашингтоне, Токио, Стокгольме, Анкаре и столицах некоторых других государств.

Готовя вермахт к решительным боям против Красной Армии, Гитлер 5 апреля 1942 года подписал секретную директиву № 41, которая имела кодовое наименование «Блау». Эта директива содержала стратегический замысел германского командования по ведению войны на Восточном фронте в 1942 году. Кроме общих задач, которые ставились перед командованием немецких войск, – «уничтожить, разрушить, лишить, захватить…», она обязывала «сосредоточить все имеющиеся силы для проведения главной операции на южном участке фронта с целью уничтожить противника западнее Дона и в последующем захватить нефтяные районы Кавказа и перевалы через Кавказский хребет».

Для достижения этой цели немецкое командование планировало нанести удар и на Сталинградском направлении. В директиве Гитлера об этом сказано так: «Попытаться достигнуть Сталинграда или, по крайней мере, подвергнуть его воздействию тяжелого оружия с тем, чтобы он потерял свое значение как центр военной промышленности и узел коммуникаций».

Директива Гитлера № 41 от 5 апреля 1942 г. носила, как всегда, секретный характер. Узнала ли о ней советская военная разведка?

Трудно сказать, когда именно в германском генштабе приступили к разработке этой директивы, но первое донесение о планах Гитлера по весеннему наступлению на Восточном фронте поступило в Москву от лондонских источников военной разведки Красной Армии 3 марта. Агент «Гано» в тот день сообщал, что Германия «планирует весной 1942 года начать наступление в направлении Кавказа. Для этих целей Берлин добился договоренностей о направлении на Восточный фронт 16 новых румынских, 12 итальянских, 10 болгарских, 2 словацких и нескольких венгерских дивизий полного состава».

В тот же день, 3 марта 1942 года, другой агент военной разведки – «Долли», действовавший тоже в Лондоне, доложил в Москву, что:

а) Германия начнет свое новое наступление против СССР между 15 апреля и 1 мая;

б) наступление немецких войск не будет иметь характера блицкрига. Немцы намерены действовать медленно, но успешно...».

15 марта агент «Долли» сообщил о содержании бесед японского посла в Берлине с министром иностранных дел Германии Риббентропом, которые состоялись 18, 22 и 23 февраля. В этих беседах Риббентроп заявил, что Восточный фронт стабилизирован. На вопрос японского посла, когда следует ожидать весеннего наступления на Восточном фронте, немецкий министр ответил, что «план летней кампании разрабатывается генштабом. Пока точную дату начала наступления он сообщить не может, но в общих чертах план тот же, о котором японскому послу говорил Гитлер в личной беседе. В операциях Германии против СССР в 1942 году первостепенное значение будет играть южный сектор Восточного фронта. Именно там начнется наступление, а сражение развернется к северу».

Далее агент сообщал, что, по данным японского посла, в Берлине немцы планируют отрезать СССР от внешней помощи, расширить наступление на юге, включая захват всего Донбасса и Кавказа. Если же не удастся, как заявил Риббентроп, совершенно сломить советский режим, то после летнего наступления СССР потеряет всякое значение и силу.

В 1942 году активно работала резидентура военной разведки в Швейцарии «Дора», которой руководил Шандор Радо. Она добывала сведения о стратегических замыслах германского командования по ведению войны на Восточном фронте. Ценные сведения поступали в этот период от помощников Шандора Радо «Пакбо», «Сиси», «Люци», «Лонга», «Зальтера» и других.

12 марта 1942 года Радо направил в Москву шифрованную радиограмму такого содержания: «Основные силы немцев будут направлены против южного крыла Восточного фронта с задачей достигнуть рубежа реки Волги и Кавказа, чтобы отрезать армию и население Центральной части России от нефтяных и хлебных районов».

Оценивая этот период в своей жизни, Шандор Радо уже после войны писал: «Можно сказать, что и в сорок первом, и в сорок втором годах наша организация оправдала свое назначение, несмотря на отдельные промахи. Что же касается такой крупной акции, как подготовка германской армии к летнему наступлению сорок второго года, то переданная нами информация в основе своей оказалась верной... Так или иначе, планы противника своевременно были разгаданы».

На основе сведений, поступивших от источников из Лондона, Женевы и столиц других государств, в марте 1942 года в Главразведуправлении было подготовлено спецсообщение начальнику Генерального штаба А.М. Василевскому. В этом спецсообщении говорилось: «Подготовка весеннего наступления подтверждается переброской немецких войск и материалов. За период с 1 января по 10 марта 1942 года переброшено до 35 дивизий, непрерывно идет людское пополнение действующей армии. Ведутся интенсивные работы по восстановлению железнодорожной сети на оккупированной территории СССР, идет усиленный завоз боевых и транспортных машин. Центр тяжести весеннего наступления будет перенесен на южный сектор фронта со вспомогательным ударом на севере при одновременной демонстрации на центральном фронте против Москвы.

Для весеннего наступления Германия вместе с союзниками выставит 65 новых дивизий. Наиболее вероятный срок весеннего наступления – середина апреля или начало мая 1942 года».

Все силы стратегической агентурной военной разведки были нацелены на выявление замыслов гитлеровского командования и характера намечаемых им операций. Аналитики ГРУ пришли к твердому и обоснованному убеждению о главных стратегических целях Германии в войне против СССР в 1942 году. На основании полученных из Швейцарии, Великобритании, Турции, США, Швеции и Японии сведений было подготовлено спецсообщение ГРУ высшему политическому и военному руководству СССР. В нем говорилось: «Наиболее вероятным направлением главного удара немцев на Восточном фронте будет Ростовское направление. Цель весеннего наступления – овладеть нефтеносной базой СССР и в последующем, ударом на Сталинград, выйти к реке Волга».

В конце марта, в апреле и мае Разведуправление продолжало получать уточняющую информацию от руководителей своих зарубежных резидентур о планах немцев.

31 марта агент «Гано» сообщил в Москву: «По данным источника из Берлина, заслуживающего доверия, план немецкого наступления на Восточном фронте предусматривает два направления:

1) Удар на Ленинград для подкрепления Финляндии и разрыва связей и поставок в СССР через Белое море.

2) Наступление на Кавказ, где главное усилие предвидится в направлении на Сталинград и второстепенное – на Ростов и, кроме того, после захвата Крыма – на Майкоп. Главная цель наступления – захват Волги на всем ее протяжении. На западном берегу немцы намерены поставить сильные укрепления.

Относительно действий на центральном участке фронта в немецком штабе были разногласия. Одни предпочитают нанести лобовой удар, другие – ликвидировать Москву путем обхода».

Как известно, директиву № 41 Гитлер утвердил 5 апреля. Данные агентов военной разведки «Долли», «Гано» и Шандора Радо позволяют утверждать, что основные положения этого секретного документа стали известны в Москве значительно раньше. Такие парадоксы возможны только в разведке.

Это достижение военной разведки было отмечено генералом С.М. Штеменко, который в 1942 году работал в Генеральном штабе. В своих воспоминаниях он подчеркнул: «Летом 1942 года замысел врага захватить Кавказ тоже был раскрыт достаточно быстро. Но и на этот раз у советского командования не было возможности обеспечить решительные действия по разгрому наступающей группировки противника в короткий срок».

Летом 1942 года наша стратегия одновременно «наступать и обороняться» потерпела крах и привела к разгрому советских войск под Харьковом, Воронежем и в Крыму. После таких поражений Красная Армия на всех фронтах была вынуждена перейти к стратегической обороне.

Разведсведения о планах противника на лето 1942 года были добыты военной разведкой своевременно, но воспользоваться им в полной мере Генштаб в первой половине 1942 года не смог. Вновь, как и в 1941 году под Москвой, в районе Сталинграда сложилось критическое для Красной Армии положение. 27 августа 1942 года Сталин подписал постановление, в соответствии с которым Жуков был назначен первым заместителем наркома обороны. С.М. Буденный был освобожден от этой должности. Г.К. Жуков стал первым заместителем Верховного Главнокомандующего.

Назначение Жукова заместителем Сталина было своевременным и символичным одновременно. Своевременным потому, что положение на советско-германском фронте было критическим. Символичным потому, что это назначение означало смену поколений в военном руководстве страны. Стратегия сабельных атак бесповоротно уходила в прошлое, уступая место стратегии танковых сражений, тесного взаимодействия авиации, артиллерии и пехоты, активного использования всех видов военной разведки для добывания сведений о противнике.

Через два дня Г.К. Жуков был в районе Камышина, где его встретил начальник Генерального штаба генерал А.М. Василевский. После короткого доклада генерала Василевского они направились на командный пункт 1-й гвардейской армии, которой командовал генерал К.С. Москаленко. Командующий Сталинградским фронтом генерал В.Н. Гордов в то время находился на КП 1-й гвардейской армии. Г.К. Жуков внимательно выслушал доклады генералов о дислокации сил противника на Сталинградском фронте и убедился, что штаб Сталинградского фронта хорошо знает обстановку перед линией фронта, что его разведотдел добыл достаточное количество сведений о противнике.

Но разведка фронта не могла добыть сведения о том, где, когда и какими силами противник может перейти в генеральное наступление. Эти сведения должны были добыть зарубежные резидентуры Главного разведывательного управления. Они действовали вдали от Сталинградского фронта, но сведения, которые они добывали, были исключительно важны для хода и исхода Сталинградского сражения...

Около двух недель Жуков находился в войсках генерала Гордова, изучал обстановку, данные военной разведки, объехал все части и соединения. 10 сентября Жуков связался с Москвой и доложил Сталину свои выводы. Они были неутешительными.

3 сентября Жуков получил телеграмму из Москвы за подписью Сталина. В ней говорилось о том, что «положение под Сталинградом ухудшилось. Противник находится в трех верстах от Сталинграда. Сталинград могут взять сегодня или завтра».

Ознакомившись с телеграммой, Жуков доложил Сталину, что войска Сталинградского фронта смогут вступить в бой с противником только вечером 4 сентября. Сталин приказал в случае перехода противника в общее наступление атаковать немцев, не дожидаясь окончательной готовности войск.

Жуков приступил к выполнению указаний Сталина, но добиться успеха не смог.

Несколько дней продолжались бои. Силы Сталинградского фронта были не в состоянии прорвать коридор и соединиться с войсками Юго-Восточного фронта.

10 сентября Жуков еще раз объехал части и соединения Сталинградского фронта и окончательно пришел к выводу, что добиться успеха наличными силами и в той же группировке невозможно.

12 сентября Жуков вылетел в Москву. Так неутешительно завершилась его первая поездка на Сталинградский фронт. Однако изучение обстановки на месте, тщательное изучение донесений разведотделов штабов трех фронтов и авиационной разведки позволили Жукову увидеть контуры будущей контрнаступательной операции.

По случайному стечению обстоятельств 12 сентября 1942 года командующий 6-й германской армией генерал Паулюс тоже вылетел из-под Сталинграда в Винницу. Гитлер, который в то время находился там в своем секретном бункере, требовал обстоятельного доклада. В ходе обсуждения стратегии битвы на Волге Гитлер приказал Паулюсу решительным штурмом взять Сталинград.

...Прибыв в Москву, Жуков вызвал начальника Генерального штаба генерала Василевского, который был назначен на эту должность в июне 1942 года. Они детально обсудили последние разведсводки и специальные сообщения Главного разведуправления, оценили обстановку, которая сложилась в районе Сталинграда и Кавказа. После этого Жуков сообщил Сталину по «ВЧ» о том, что они вместе с Василевским готовы доложить об обстановке под Сталинградом.

Жуков работал в тесном контакте с начальником Генерального штаба над анализом обстановки на всех фронтах. Генерал Василевский обладал значительным объемом информации о противнике, его планах, о перебросках войск с Запада на Восток, подготовке резервов, производстве новой боевой техники на германских заводах, привлечении Германией новых воинских формирований Румынии, Венгрии, Италии и Словакии. Точные сведения о фашистской армии бесперебойно поступали в Генеральный штаб из Главного разведывательного управления.

Накануне и в ходе Сталинградской битвы все органы военной разведки работали по единому замыслу. Он был конкретизирован в планах работы на третий и четвертый квартал 1942 года. В частности, в «Плане работы 1-го отдела 1-го Управления Главразведуправления Генерального штаба Красной Армии на период октябрь-декабрь 1942 года», который подготовил начальник отдела полковник Иван Большаков, говорилось о задачах отдела по добыванию необходимых данных в Германии и в других европейских странах.

В Москве в подчинении полковника И. Большакова было 12 офицеров: полковой комиссар Л. Эпштейн, военинженер 2 ранга К. Леонтьев, майоры В. Коновалов, Н. Трусов, старший лейтенант В. Бочкарев и другие разведчики. Среди них была и женщина – капитан Мария Полякова. Опытный разведчик, Полякова хорошо знала Германию, работала в Берлине на нелегальном положении.

В четвертом квартале 1942 года отдел Большакова должен был через существующую и вновь создаваемую агентурную сеть, вести разведку вооруженных сил Германии, добывать сведения о «детальных планах и намерениях германского командования, непрерывно освещать группировки и передвижения германских войск, выявлять резервы противника и районы их сосредоточения».

Перед подчиненными Большакова стояла и другая, не менее важная задача – добыть сведения о дипломатических комбинациях военно-политического руководства фашистской Германии как в оккупированных немцами странах, так и в странах, которые поддерживали с СССР нормальные отношения. Особое внимание уделялось добыванию точных сведений об отношении Японии и Турции к событиям на Восточном фронте. При неблагоприятных для СССР условиях эти государства могли оказаться на стороне Германии. В Москве было известно, что министр иностранных дел Германии Риббентроп убедил германских генералов в том, что Япония в 1942 году обязательно начнет военные действия против СССР.

Полковник Большаков и его подчиненные планировали организовать заброску новых резидентур в Германию, а также Польшу и Чехословакию с целью создания в этих странах развернутой агентурной сети, способной полностью обеспечить Центр разведданными о противнике.

Какие же разведданные о противнике интересовали Генеральный штаб и ГРУ? Они многообразны. Военная разведка должна была установить:

1) количественный и качественный состав германских войск на южном направлении и районы сосредоточения резервов германской армии;

2) планы германского командования на зиму 1942 –1943 гг.;

3) использование сил союзников (Венгрии, Румынии, Словакии, Италии) на Восточном фронте;

4) ход мобилизации в Германии и отношение к ней населения;

5) результаты формирования новых частей и соединений, особенно танковых и авиационных.

Выявить:

1) точную группировку войск противника на территории Германии, какие дивизии и где дислоцированы, их организацию, вооружение, командный состав, политико-моральное состояние;

2) переброски войск и военных материалов из Германии на Восток, маршруты и направления их движения, нумерацию перебрасываемых частей, их численный состав;

3) количество вновь формируемых танковых и моторизованных дивизий, их вооружение и организацию. Какие новые типы танков предполагается применить на Восточном фронте, их тактико-технические данные, расположение ремонтных баз в тылу противника;

4) дислокацию учебных центров автобронетанковых войск.

Военная разведка должна была добыть и другие важные сведения. Ответственными за выполнение этих задач были старший помощник начальника отдела военинженер 2 ранга К. Леонтьев, помощники начальника отдела капитан М. Полякова, старший лейтенант В. Бочкарев и другие офицеры.

Одна из главных задач отдела состояла в восстановлении связи с резидентурой в Берлине, которой руководила разведчица Ильзе Штебе. В Центре ее называли Альтой. Но сделать этого сотрудники отдела Большакова не успели.

В субботу, 12 сентября 1942 года Ильзе Штебе была арестована гестаповцами и обвинена в сотрудничестве с советской разведкой. Позднее был арестован и ее главный источник дипломат, сотрудник министерства иностранных дел Германии барон Рудольф фон Шелия. 14 декабря Ильзе Штебе была приговорена имперским военным судом к смертной казни.

Гитлер внимательно следил за ходом этого суда. 21 декабря 1942 года в разгар Сталинградской битвы фюрер лично утвердил распоряжение по приговору военно-полевого суда в отношении членов групп А. Харнака – Х. Шульце – Бойзена и И. Штебе – Р. фон Шелия. В распоряжении Гитлера говорилось: «Я утверждаю приговор имперского военного суда от 14 декабря 1942 года в отношении бывшего советника посольства Рудольфа фон Шелия и редактора Ильзе Штебе, а также приговор имперского военного суда в отношении старшего лейтенанта Харро Шульце-Бойзена и других. Ходатайство о помиловании я отклоняю. Приговоры привести в исполнение, а именно: в отношении Рудольфа фон Шелия, Харро Шульце-Бойзена, Арвида Харнака, Курта Шумахера и Иоганнеса Грауденца – путем повешения. Остальные смертные приговоры привести в исполнение путем отсечения головы…»

В ночь с 23 на 24 декабря 1942 года Ильзе Штебе была казнена на гильотине в тюрьме Плетцензее.

В декабре 1942 года гестаповцы разгромили резидентуру «Отто» во Франции. Были арестованы Л. Треппер и Г. Робинсон. В Брюсселе гестаповцы захватили советских военных разведчиков А. Гуревича (Кент), М. Макарова (Хемниц) и других. По-разному сложились их судьбы. Большинство из них, как Ильзе Штебе, были казнены. Л. Трепперу и А. Гуревичу удалось бежать из гестапо.

Однако продолжали активно действовать другие резидентуры военной разведки. В Швейцарии работала резидентура «Дора», в Лондоне – «Брион», «Эдуард» и разведчица Урсула Кучински, известная по псевдониму «Соня». В Турции действовала резидентура, которой руководил разведчик «Нак», из Швеции поступали сведения от резидента «Акасто». Продолжали поступать сведения из Японии, США и Франции. Разведсведения, добытые в этих странах, были ценными.

7 июня генерал-майор И.А. Скляров, который руководил в Лондоне резидентурой «Брион», получил от американского военного атташе сведения о дислокации и группировке частей и соединений всей германской армии. Но, видимо, сведения, которые «Брион» получил от американца, не в полной мере соответствовали реальному положению дел на Сталинградском направлении. Поэтому 23 июня начальник военной разведки направил генералу И. Склярову следующее указание: «Дорогой Брион! Считаю необходимым еще раз заострить Ваше внимание на недостатках в работе.

1. Количество и качество материалов по состоянию и вооружению германской армии и армий стран «оси», а также планам и намерениям командования противника по-прежнему совершенно недостаточно. Информация по этим вопросам ограничивается в основном материалами, получаемыми Вами официально от англичан и американцев. Опыт работы с «Долли» доказывает, что официально Вы получаете далеко не все, что нам могут дать».

Это было не только серьезное замечание по работе «Бриона», но и предостережение о том, что американцы и англичане передавали советской разведке далеко не все данные о вооруженных силах Германии, которыми на самом деле располагали.

То, что не передавала «Бриону» разведка союзников, разведка Красной Армии получала по другим каналам. В частности, из Швеции, Турции или Франции. Военный разведчик «Акасто», действовавший в Стокгольме, 31 августа сообщал в Москву: «Шведский генеральный штаб считает, что на Украине началось основное немецкое наступление. План немцев – прорыв линии Курск – Харьков с развитием наступления через Дон к Сталинграду на Волгу. Затем – установление заслона на северо-востоке и продолжение наступления свежими силами на юг через Ростов на Кавказ».

Учитывая рекомендации Центра, «Брион» активизировал работу с суперагентом ГРУ в годы войны, который имел псевдоним «Долли». 3 октября «Брион» докладывал в Центр: «Наш источник из британского военного ведомства сообщил о том, что на очередном совещании офицеров разведки, которое состоялось в минувшую пятницу, начальник разведки генерал-майор Давидсон сделал сообщение о положении дел на Восточном фронте. По его оценке, «русские выигрывают войну для англичан. У русских получается все гораздо лучше, чем предполагал Давидсон, который считал, что немцы должны были захватить Грозный к 5 сентября, Сталинград – к 7 сентября и Баку – к 19 сентября».

Нашим агентом в британском военном ведомстве был «Долли», который знал не только, что подают на завтрак премьер-министру Великобритании У. Черчиллю.

Активно и результативно работал и агент «Гано». 6 октября он передал Склярову сведения о количестве и дислокации всех резервных частей немецкой армии...

К концу октября общий план Ставки по разгрому немцев под Сталинградом был сверстан. Чтобы разработать план взаимодействия трех фронтов в районе Сталинграда, Генеральный штаб должен был основываться на конкретных материально-технических расчетах. Все сведения о количестве, составе, вооружении и резервах войск Красной Армии Генштаб имел в своем распоряжении. Подобные сведения о германских вооруженных силах поступали от источников военной разведки.

Вспоминая этот напряженный период Великой Отечественной войны, Маршал Советского Союза Г.К. Жуков писал: «Вполне естественно, что Ставка и Генштаб в процессе боевых действий тщательно изучали разведывательные данные о противнике, поступавшие от фронтов и войск, анализировали их и делали выводы из характера действий противника и своих войск».

На основании данных командующих фронтами и родами войск, а также Главного разведывательного управления, основного источника сведений о противнике, Генеральный штаб Красной Армии разработал план Сталинградской операции. При разработке этого плана были учтены сведения военной разведки, благодаря которым были вскрыты дезинформационные мероприятия штаба немецкой группы армий Центр, проводившиеся под кодовым названием «Кремль». Цель операции «Кремль» состояла в том, чтобы всеми силами убедить советское военное командование в том, что главный удар в летней кампании немцы нанесут в направлении Москвы. Реально же в соответствии с директивой №41 острие главного удара было направлено на Кавказ и Сталинград.

В начале октября Сталин дал интервью британским журналистам о необходимости открытия второго фронта и о причинах, которые сдерживают Великобританию и США от начала боевых действий против немцев в Европе. 5 октября на брифинге, устроенном для журналистов, представитель британского Министерства иностранных дел отказался комментировать заявление Сталина. Премьер-министр У. Черчилль, выступая 8 октября в палате общин, также уклонился от ответа на вопрос о возможных сроках открытия союзниками второго фронта. У. Черчилль не предполагал, что о реальных причинах холодного отношения союзников Сталин узнал еще 3 июня 1942 года. Именно тогда генерал-майор И.А. Скляров получил подробные сведения о результатах переговоров американского генерала Маршалла с руководством британского военного министерства, которые состоялись в конце апреля в Лондоне. По данным агента военной разведки Красной Армии, который имел псевдоним «Знаток», американский генерал Маршалл в ходе переговоров в Лондоне «согласовал с английским правительством следующие вопросы:

«1. До весны 1943 года второго фронта в Европе не открывать...»

До середины 1944 года британцы и американцы действовали так, как договорились в Лондоне в конце апреля 1942 г. Критическая ситуация, сложившаяся на Восточном фронте, на Западе мало кого беспокоила. Красная Армия продолжала отчаянно сражаться, надеясь только на собственные силы и на свою военную разведку. А она, военная разведка Генерального штаба, продолжала добывать все новые и новые ценные сведения.

17 октября агент «Гано» передал советской военной разведке точные сведения о дислокации всех румынских частей на Восточном фронте и их боевом составе.

5 ноября агент «Долли» передал нашему военному разведчику «Билтону» сводку оценки СССР и Красной Армии, подготовленную специалистами генеральных штабов Германии и Венгрии. В ней, в частности, делался такой вывод:

«Советы не могут рассчитывать ни на какую эффективную помощь со стороны союзников и вынуждены полагаться только на собственные ресурсы». Этот вывод аналитиков германской военной разведки был недалек от истины. Далее в сводке давались следующие оценки:

«Боеспособность Красной Армии в общем ниже из-за недостатка самолетов, танков, орудий и низкого качества подготовки высшего военного командования.

Красная Армия не может быть полностью разбита в 1942 году, но она не способна на какое-либо большое наступление зимой и не будет в дальнейшем угрозой для стран «оси».

По оценке и прогнозам аналитиков германского и венгерского генеральных штабов, целями СССР до конца 1942 года остаются: «оборона Кавказа, оборона (освобождение) Сталинграда, освобождение Ленинграда». В заключение делался вывод: «Наступление войск Красной Армии в большом масштабе в 1942 году невозможно».

Такая оценка ситуации на Восточном фронте и возможностей Красной Армии более всего устраивала советский Генштаб. Противник в своих расчетах и стратегическом планировании допустил роковую ошибку. О ней стало известно в Москве.

Благодаря усилиям военных разведчиков до начала наступательной операции советских войск под Сталинградом была практически полностью вскрыта вся группировка войск противника первой линии с точностью до батальона, силы и система обороны многих соединений противника перед фронтом наших войск. Были добыты точные сведения о дислокации основных ударных частей гитлеровских войск – 6-й полевой и 4-й танковой армий, 3-й румынской и 8-й итальянской армий, о задачах и численности 4-го воздушного флота германских ВВС.

Сталиным, Жуковым и Василевским в середине сентября 1942 года было принято решение о подготовке контрнаступления советских войск под Сталинградом. Суть замысла этой операции сводилась к тому, чтобы из района Серафимовича и из дефиле озер Цапа и Барманцак в общем направлении на Калач, лежащий западнее Сталинграда, нанести мощные удары по флангам втянувшейся в затяжные бои за город Сталинград группировки вражеских сил, а затем окружить и уничтожить части и соединения 6-й и 4-й танковой немецких армий.

Сталин ввел режим строжайшей секретности на всю начальную стадию подготовки операции, о которой ничего не сообщалось даже членам ГКО. Начать наступление на Юго-Западном и Донском фронтах планировалось 19-20 ноября, а на Сталинградском – 20 ноября.

Важным элементом в плане подготовки контрнаступления под Сталинградом было проведение отвлекающей операции на Калининском и Брянском фронтах. Ответственным за эту операцию был назначен Г.К. Жуков.

Жуков мастерски организовал операцию по дезинформации противника о том, что советские войска готовят крупное наступление на этом участке Восточного фронта. Все делалось для того, чтобы ввести разведку противника в заблуждение. Но, как и где можно было получить доказательство того, что мероприятия по дезинформации противника достигли цели и тем самым внезапность контрнаступления советских войск в районе Сталинграда будет достигнута? Без ответа на этот вопрос контрнаступление начинать было нельзя. Провал его мог без преувеличения привести СССР к поражению в войне.

В Генеральном штабе тщательно изучались все сообщения военной разведки, которые могли бы свидетельствовать о том, что же противник знает о положении дел в районе Сталинграда и Ржева.

До начала контрнаступления под Сталинградом оставалось менее двух недель. И, наконец, 7 ноября 1942 года в ГРУ была получена срочная радиограмма от «Доры» следующего содержания: «Молния. ОКВ ожидает большое зимнее наступление Красной Армии на участке между Великими Луками и Ржевом...

ОКВ считает, что Советское Главное Командование готовит наступление сравнительно небольшими, но подвижными армиями, так же, как и зимой прошлого года. Дора».

Эта короткая радиограмма была немедленно доложена начальнику военной разведки. И. Ильичев, который с августа 1942 года стал исполнять должность начальника ГРУ, видимо, входил в числе немногих посвященных в замысел Ставки по организации отвлекающей операции советских войск. Только этим можно объяснить характер его резолюции на бланке радиограммы. Крупными буквами размашисто, как бы торопя исполнителей, генерал Ильичев написал:

«Т. Сталину, т. Жукову, т. Василевскому, т. Онянову».

Сообщение «Доры», направлявшего в Центр только достоверную и важную информацию по военным и военно-политическим вопросам, свидетельствовало о том, что в германском генеральном штабе поверили донесениям немецкой военной разведки о том, что Красная Армия готовит наступление на центральном участке фронта. Таким образом, можно было сделать вывод, что усилия по организации и проведению отвлекающей операции были не напрасными. Кстати, Жуков в процессе этой дезинформационной отвлекающей операции был одним из главных «признаков» ее серьезности, важности. Немецкая разведка внимательно следила за передвижениями по фронтам Г.К. Жукова и считала, что там, где он находится, и необходимо ждать наступления со стороны Красной Армии.

9 ноября от «Доры» поступило еще одно срочное донесение. «Молния. ОКВ считает, что советские армии в центральном секторе фронта будут намного лучше оснащены и подготовлены, чем зимой прошлого года, и что минимум половина армий будет находиться под руководством тех генералов, которые отличились зимой прошлого года, в частности Говорова, Белова, Рокоссовского, Лелюшенко.

ОКВ считает, что сильно оснащенная боевой техникой советская армия сконцентрирована у Можайска и вторая, не уступающая ей, у Волоколамска и что значительные силы готовятся для наступательных действий у Торопца и северо-восточнее Торопца, а также между Старицей и озером Селигер».

Это донесение «Доры» также было срочно доложено Сталину, Жукову и Василевскому.

От резидентуры «Дора» поступили сведения и о том, что германское командование полагает, что концентрация советских войск в районе полупустынных земель юго-восточнее Сталинграда маловероятна и поэтому нет большой опасности в том, что фланг немецкой группировки в этом районе не имеет укрепленной линии обороны и достаточной огневой зашиты. Эта важнейшая информация была учтена Генеральным штабом Красной Армии при выборе исходного рубежа для контрнаступления левого крыла Сталинградского фронта, которое началось 19 ноября 1942 года.

Во второй половине 1942 года резидентуры ГРУ добывали сведения о противнике, в основном руководствуясь многочисленными запросами Центра. Естественно, что эти задания разрабатывались в Генеральном штабе, который был заинтересован в получении точных данных о тыловых оборонительных рубежах немцев юго-западнее Сталинграда, о резервах германского командования, о планах немцев в связи с наступлением Красной Армии и т.д.

Военная разведка активно добывала сведения о политических интригах, которые плело руководство фашистской Германии. Особое беспокойство в Москве вызывало то, что Германия активно пыталась убедить Японию начать на Дальнем Востоке войну против СССР. Было известно, что министр иностранных дел Германии Риббентроп вел активные переговоры с японцами по этому вопросу, убеждая их в необходимости вступления Японии в войну против СССР. Риббентроп уверил Гитлера и командование вермахта в том, что Япония начнет войну против Советского Союза. Вступление Японии в войну на стороне Германии должно было обеспечить немецким армиям успешное ведение боевых действий по захвату Кавказа и выходу к Волге на всем ее протяжении.

Риббентроп прилагал максимум усилий, чтобы убедить посла Японии в Берлине в необходимости выполнить союзнические обязательства, а не ожидать для этого благоприятного момента.

Риббентроп знал, что все его заявления посол тщательно фиксирует и направляет в Токио. Министр иностранных дел Германии хотел бы знать, но не знал, какими комментариями посол сопровождает свои послания. Риббентроп также не знал, что содержание его переговоров с японским послом и его комментарии к предложениям немцев становятся известны военной разведке Великобритании. Германский министр иностранных дел и предположить не мог, что содержание его переговоров с японским послом Осима известно и советской военной разведке, которая незамедлительно сообщала о них И.В. Сталину, В.М. Молотову, часто – Г.К. Жукову и начальнику Генерального штаба А.М. Василевскому.

Вокруг успеха британской разведки, раскрывшей тайну шифровальной машины «Энигма», существуют несколько мифов. Один из них состоит в том, что премьер-министр Великобритании У. Черчилль, считавший, что в русском генштабе якобы есть немецкие шпионы, опасался передавать Сталину сведения, которые получала британская дешифровальная служба. Так ли думал Черчилль или не так, теперь уже сказать трудно. Но то, что, несмотря на союзнические обязательства, он действительно не передавал советскому руководству важные сведения, добытые британской разведкой, – не миф, а правда.

Советская военная разведка более пятидесяти лет держала в тайне факты, которые добавляют несколько существенных штрихов к легендам вокруг германской «Энигмы». Об одном из них мы уже говорили. В конце 1942 года научная группа дешифровальной службы ГРУ выявила возможность расшифровки немецких телеграмм, зашифрованных машинкой «Энигма». Так сказано в представлении к награждению орденами группы офицеров дешифровальной службы военной разведки, которое было подписано начальником ГРУ генералом И. Ильичевым 29 ноября 1942 года. К наградам были представлены 14 офицеров: полковник Малышев Ф.П., подполковник Тюменев А.А. и капитан Яценко А.Ф. – к ордену Красного Знамени; майор Уханов И.И., военинженеры 3 ранга Одноробов М.С. и Баранов А.И., а также капитан Шмелев А.И. – к ордену Красной Звезды. Были награждены и другие офицеры.

Второй факт, значительно дополняющий историю «Энигмы», тоже связан с советской военной разведкой. Дело в том, что в годы Второй мировой войны ГРУ имело в британском военном ведомстве ценный источник. Он получил доступ к материалам дешифровальной службы и передавал их советскому разведчику. В Москве этот агент имел оперативный псевдоним «Долли». В Лондоне его работой руководил военный разведчик «Билтон».

В 1942 году «Долли» передавал «Билтону» по 25-38 расшифрованных немецких, японских и турецких радиограмм. К тому времени британская военная разведка смогла разгадать дипломатические и военные шифры не только Германии, но Японии и Турции.

Данные от «Долли» поступали в таком количестве, что вынудили резидента военной разведки в Лондоне «Бриона» обратиться в Центр с таким необычным запросом: «Прошу дать оценку сообщениям «Долли». Разрешите направлять их очередной почтой, чтобы не загружать радиосвязь. Вашими планами по информации эти материалы не предусмотрены. Прошу дать указание по задачам «Долли». «Брион.»

Спустя сутки резидент «Брион» получил следующее указание из Центра: «Данные «Долли» очень ценны. Их надо обязательно посылать полностью. Пусть «Долли» дает больше этого материала. Усильте меры безопасности и конспирации при проведении встреч с «Долли». Директор.»

Почему начальник ГРУ так отнесся к «материалам» «Долли»?

Во-первых, потому что этот агент передавал советской военной разведке содержание всех важных переговоров, которые проводил Риббентроп с послами «оси». Таким образом, политические замыслы германского руководства становились достоянием не только Черчилля, но и Сталина. Данные, поступавшие от «Долли», учитывались при проведении внешнеполитических акций СССР.

Во-вторых, «Долли» передавал содержание многих приказов, которые гитлеровское командование из Берлина направляло своим генералам, действовавшим под Сталинградом и на Кавказском направлении. Донесения «Долли» поступали в Москву и в германские штабы на Восточном фронте, можно сказать, одновременно.

16 ноября «Долли» встретился с «Билтоном» и доложил, что «перехваченные британцами сообщения из Берлина свидетельствуют о том, что, возможно, 11-я армия Манштейна не будет использоваться на центральном участке Восточного фронта, где она находится в настоящее время, а в южном его секторе».

30 ноября «Долли» передал содержание приказа Геринга, в соответствии с которым «все имеющиеся в районе Сталинграда силы ВВС будут брошены в район дуги реки Дон для бомбардировки концентрации советских войск около Павловска, особенно в районе стыка 8-й венгерской и 9-й итальянской армий». В этом же донесении говорилось о том, что «фельдмаршал Манштейн принял 27 ноября командование группой армий «Дон».

Эти и другие донесения «Долли», которые указывали на конкретное положение немецких войск, окруженных под Сталинградом, предупреждали советское командование о возможных действиях германской авиации и, несомненно, были очень полезными и ценными.

Союзники СССР по антигитлеровской коалиции в Лондоне и Вашингтоне азартно играли в кости, а в Москве предпочитали шахматы. Сталину приходилось убеждать и Лондон, и Вашингтон в необходимости скорейшего открытия второго фронта. Но этот долгожданный фронт был открыт союзниками СССР по антигитлеровской коалиции только в середине 1944 года. К Сталинградскому сражению и другим победам Красной Армии этот фронт, разумеется, уже никакого отношения не имел. К Сталинградской битве имеют отношение «Долли», «Гано», «Знаток» и другие бескорыстные помощники военной разведки Красной Армии. Им были непонятны тайные дипломатические баталии, которые велись в то время. Они искренне хотели помочь России в ее борьбе с германским фашизмом. Хотели и помогали.

Начиная с 1942 года Главное разведывательное управление руководило действиями войсковой разведки. Планировалось создать в тылу противника 158 разведывательных групп общей численностью 780 разведчиков, забросить на оккупированную противником территорию СССР в апреле-мае 1942 года 68 диверсионных групп (325 человек), в июне-июле – 53 мелкие диверсионные группы, в каждой из которых должно было быть по 3-5 человек. Намечалось заслать в тыл к немцам не менее 5 террористических групп для ликвидации в крупных городах представителей власти оккупантов и изменников Родины.

Не все эти планы удалось выполнить. За период с 20 февраля по 31 июля 1942 года ГРУ забросило в тыл к немцам 54 диверсионные группы в составе 260 человек. Большая часть этих групп (32) имела в своем составе радистов, что значительно повышало качество управления их действиями в немецком тылу.

В большинство разведотделов фронтов и армий северо-западного и южного направлений были направлены офицеры ГРУ с целью оказания помощи в организации разведки противника и агентурной работы.

В 1942 году практически во все крупные партизанские соединения и отряды были направлены опытные военные разведчики из центрального аппарата военной разведки. Как правило, они становились заместителями командиров партизанских отрядов по разведке, имели радиосвязь с Москвой и выполняли указания Центра по срыву военных перевозок из Германии, Венгрии и других стран на Восточный фронт. Многие из военных разведчиков, действовавших в составе партизанских отрядов, стали Героями Советского Союза. Одним из них был Федор Кравченко, легендарный разведчик, ставший командиром партизанского отряда имени Богуна.

В период Сталинградской битвы военная разведка не ослабляла активности и на других участках Восточного фронта. Ее сотрудники напряженно трудились на Карельском и Ленинградском направлениях, в Закавказье и на Дальнем Востоке. Повсюду, где существовала реальная угроза безопасности нашей страны, военные разведчики были на десятки, а иногда и сотни километров впереди войск действующей армии, своей нелегкой и опасной работой обеспечивая успех в боях с коварным и все еще сильным противником.

В октябре 1942 года, в ходе Сталинградской битвы, ГРУ ГШ было подвергнуто очередной реорганизации. Главное разведуправление было выделено из состава Генерального штаба и подчинено непосредственно И.В. Сталину – народному комиссару обороны. Основные задачи Главного разведуправления на 1943-й и последующие военные годы состояли в организации и ведении агентурной разведки за границей и на временно оккупированных немцами советских территориях.

1942 год был наиболее трагичным и наиболее успешным периодом в истории советской военной разведки. В жестоком противоборстве с контрразведкой Германии, в результате которого были арестованы и казнены несколько военных разведчиков и помогавших им антифашистов, наша военная разведка смогла своевременно добыть сведения о стратегических замыслах германского командования по ведению войны на Восточном фронте, установила направление главного удара противника, выявила состав сил и средств немецких группировок и их союзников и, таким образом, способствовала разгрому крупной группировки немецких войск под Сталинградом...

Шестьдесят лет минуло с тех пор, как в излучине Волги и Дона шли жестокие бои. Давно уничтожен фашистский режим в Германии. Нет уже и СССР, страны, армия которой ценой невероятных усилий изгнала захватчиков с нашей земли и помогла народам Европы освободиться от фашистского ига. Но не исчезли в пучине времени подвиги советских воинов, военных разведчиков и их самоотверженных помощников. Новые факты о деятельности отечественной военной разведки убеждают, что на секретном фронте Генерального штаба Красной Армии, в том числе в особенно трудном, переломном 1942 году, наша разведка превзошла спецслужбы Германии, одержала над ними безоговорочную победу. Вклад ее в общую победу над врагом велик и бесценен.

По материалам marshals-victory.senat.org

Также смотри на сайте журнала "Братишка" "Сталинград: война снайперов" bratishka.ru/zal/sniper/2_3.php